Текст книги "Великая тайна Хомы и Суслика"

Автор книги: Альберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Альберт Иванов
Великая тайна Хомы и Суслика

Как Хома и Суслик у Зайца ночевали

Однажды… Но начнём с самого начала.

Зимой было так много снега, и ручей весной набрал такую силу, что половодье затопило норы хомяка Хомы и его лучшего друга Суслика.

Пришлось переселиться к Зайцу в нору. Вообще-то у зайцев нор не бывает. Но эта ему от старого Барсука досталась. А сам Барсук, наверно, достался Волку. Вот и занял Заяц-толстун свободную нору по случаю.

Сперва Заяц очень обрадовался, когда вдруг заявились к нему под вечер Хома и Суслик. Он уже слышал о постигшей их беде.

– Я всю жизнь мечтал жить с друзьями вместе! – воскликнул он и пожаловался: – Вам, конечно, известно, что барсуки – немыслимые чистюли. А мне одному поддерживать чистоту в такой большой норе уже невмочь. Очень рассчитываю на вашу помощь.

Хома и Суслик обречённо переглянулись.

– Прошу, располагайтесь, – церемонно предложил Заяц-толстун.

Нора и впрямь была необыкновенно чистая. Ни соринки. У стены чинно стояли три веника и метла.

Суслик тутже на глазах изумлённого хозяина соорудил себе постель из трёх веников и прилёг отдохнуть.

Хома с сомнением поглядел на жёсткую метлу и направился к пышной постели Зайца. Она заманчиво пахла нежным покоем мягкого сена.

Заяц поспешно растопырил лапы, преграждая путь.

– Здесь я сплю, – жалобно сказал он.

– Знаю. Я себе немножко сенца возьму.

Заяц беспомощно опустил лапы.

Хома сгрёб охапку сена, прихватив добрую половину Заячьей постели, и отнёс в другой угол. За ним протянулась дорожка мелкой травяной шелухи.

Не говоря ни слова, Хома выдернул один веник из-под задремавшего Суслика. Заботливо смёл травяной сор в изголовье Заячьей постели. А затем вновь ловко вдел веник под Суслика.

Тот даже не шелохнулся. Он уже громко храпел.

– Намаялся бедняга, – пожалел Хома лучшего друга. – Его раньше меня затопило, – обернулся он к Зайцу.

– И он так всегда… храпит? – упавшим голосом спросил Заяц.

– Так? Что ты! Обычно он носом свистит во сне, – сказал Хома, удобно устраиваясь в своём углу. – Ужин можешь не готовить, – протяжно зевнул он, – мы так умаялись, не до этого. Не беспокойся, завтра мы своё живо наверстаем.

И закрыл глаза.

– Хома, а Хома, – шёпотом окликнул его Заяц, – а носом он сильно свистит?

– Смотря что приснится, – сонно ответил Хома, переворачиваясь на другой бок. – Самое страшное, когда он не свистит.

– П-почему? – перехватило у Зайца дыхание.

– Тогда ему либо Волк, либо Лиса снится.

– Ну и пусть. Чего такого? – отлегло на сердце у хозяина. – Лишь бы не свистел.

– Плохо ты его знаешь, – даже привстал Хома. – Если ему приснится Лиса, он вскакивает как очумелый и вопит: «Лиса-а!»

– А если… Волк? – вконец притих Заяц.

– Тогда он вскакивает и орёт: «Во-о-олк!»

– В хорошенькую компанию я попал, – пробормотал Заяц-толстун.

– И я так считаю, – доверчиво согласился Хома. – Втроём нам никто не страшен. Если Волк вдруг полезет нору разрывать, враз напугаем. Завоем втроём: «У-у-у-у!» – грозно взвыл Хома.

– Во-о-олк! – страшным голосом закричал вскочивший Суслик.

– Спи, дурашка, спи, – ласково сказал Хома.

Суслик постоял, покачиваясь, с закрытыми глазами и снова рухнул на веники.

Уши у Зайца встали дыбом. Он попытался их пригладить, но они упорно торчали, как рога.

– Слышишь? – кивнул Хома на спящего Суслика. – И не храпит, и не свистит. Сейчас начнётся.

– Лиса-а! – жутко вскричал вскочивший Суслик.

– Спи! – скомандовал Хома.

Суслик опять постоял, покачиваясь, с закрытыми глазами и снова рухнул.

– Ему лечиться надо, – мрачно сказал Заяц.

– Где? – хмыкнул Хома. – И у кого?.. Жизнь такая. Всюду жизнь, – пробормотал он, снова укладываясь. – И ты ложись. Больше Суслик не будет, – пообещал он. – Проверено. Два раза достаточно.

– И давно это у него началось? – поуспокоился Заяц.

Суслик тихо и мирно засвистел носом.

– Ты про свист? – спросил Хома.

– Я про Лису и Волка, – прилёг наконец и Заяц.

– Его недавно случайная кошка в роще напугала. С тех пор и кричит во сне то «Волк!», то «Лиса!»

– Странно…

– Ты тоже это заметил? – удивлённо сказал Хома. – А я думал, что только мне это странным кажется. Знаешь, у каждого свои причуды. У всех.

– У меня их нет, – буркнул Заяц-толстун.

– Не рассказывай сказки.

– Какие сказки? Я ни одной не знаю, – возразил Заяц. – И никаких причуд у меня нет. Ну, назови хоть одну! – потребовал он. Вероятно, на правах хозяина.

– Целых две могу с ходу назвать. Зайцы в норах не живут, а ты живёшь.

– Где же две-то? – насупился Заяц-толстун.

– Первая – зайцы не живут в норах. Вторая – а ты живёшь. Мало? Могу и третью твою причуду назвать.

– Третьей ты от меня не дождёшься, – оскорбился Заяц.

– По ночам все спят, а ты болтаешь, – уже засыпая, проворчал Хома, – другим спать не даёшь…

Промолчал Заяц. С Хомой лучше не спорить. Положил Заяц одно ухо под голову, другим – глаза прикрыл.

И всё равно не спится. Суслик носом во сне свистит. А вдруг опять перестанет?.. Мало ли что Хома за него, Суслика, пообещал!

Хома внезапно сел на постели.

– Ты чего? – поднял голову Заяц. Хоть глаза ухом прикрыты, а всё видит.

– На новом месте всегда не спится, – загрустил Хома. – Дома лучше. Конечно, ты красиво сказал о жизни с друзьями. Но ты не прав.

– Не прав, – мигом согласился Заяц-толстун. – Ты прав, что я не прав. Твоя правда.

– Моя или твоя, – вновь решительно лёг Хома, – а спать надо. Завтра трудный день. Нам с Сусликом надо две новые норы вырыть. Повыше и посуше. Дел невпроворот. Думаю, недели за две управимся.

И Хома тоже сладко захрапел, как Суслик вначале.

«Две недели?!» – ужаснулся про себя Заяц-толстун.

Развесив уши, он послушал-послушал густой храп Хомы и переливчатый свист Суслика, встал и тихонько, на цыпочках, вышел из норы.

Утром взглянули на хозяина Хома и Суслик. И поразились. Был Заяц-толстун, а стал Заяц-тощун. Куда что делось!

– Что с тобой? – испугались друзья. – Приснилось страшное?

– Не очень. Приснилось, что я всю ночь работал, – криво улыбнулся Заяц. – Копал всю ночь.

– Весёленькое дело, – покрутил головой Суслик. – А мне всю ночь снились…

– Не надо, – в один голос сказали Хома и Заяц.

А какой обильный завтрак им Заяц приготовил: сочная морковь, свежая капуста, очищенные орехи!

Хома и Суслик с трудом отвалились от стола, поглаживая животы.

– После такого завтрака… – протяжно зевнул Хома.

Но Заяц не дал ему договорить.

– Идёмте, – быстро сказал он, – я вам кое-что покажу.

Пришлось пойти. Уж очень вид у него был загадочный.

Да и не хотелось хозяина обижать. Им ещё жить у него недели две. А с такими завтраками и целого месяца мало!

Вышли они из норы. А неподалёку на пригорке два холмика свежевырытой земли виднеются.

– Живите на здоровье! – ликующе махнул туда лапой Заяц.

– Как это понимать? – нахмурился Суслик. – Рано нас хоронишь.

– Да вы поглядите! – разобиделся Заяц.

Суслик и Хома, пожав плечами, поднялись на пригорок. Но что это? Там были вырыты две новёхонькие норы. Загляденье!

– Всю ночь копал, – похвастался Заяц.

– И Волка с Лисой не испугался? – ахнул Суслик.

– Да что мне Волк с Лисой! Лишь бы вам было хорошо!

– Как же тебе удалось?.. – не верил глазам своим Хома.

– Передними лапами копал, задними – землю выбрасывал. У меня задние лапы почти вдвое длинней.

– Теперь понятно, почему ты похудел, – догадался Хома.

А Суслик крепко обнял и расцеловал Зайца:

– Вот что значит настоящая дружба!

– Нет, так дело не пойдёт, – неожиданно сказал Хома.

Заяц испуганно попятился к своей норе.

– Таким мы тебя и знать не хотим, – продолжал Хома. – Мы тебя… откормим!

И откормили.

Целыми днями по лугу и полю шныряли, еду добывали. И завалили всю нору Зайца всякими вкусными припасами.

И вскоре снова стал Заяц прежним толстуном. Таким, каким они его и знали. Каким и любили.

Да и сам Заяц забыл, ради чего той ночью старался. Он ликовал больше всех!

Теперь они по-прежнему часто холят друг к другу в гости. Желанный гость – подарок хозяину.

Как Хома к Волку на день рождения ходил

Высунулся как-то рано утром Хома из норы. Огляделся, нет ли какой опасности.

И нате вам – Волк! Правда, он далековато стоял. На холме. Опасность, но далёкая.

– Эй, Хома! – окликнул Волк. – У меня сегодня день рождения!

– С чем и поздравляю, – буркнул Хома.

– Чего? Не слышно.

– Поздравляю! – крикнул Хома. На всякий случай. Попробуй не поздравь!

– Вечером поздравлять будешь, – отозвался Волк, – когда ко мне в гости придёшь. Я тебя приглашаю.

Вот беда!

– А Суслика приглашаешь? – перепугался Хома. Вдвоём-то пойти не так страшно.

– Ну его! – прохрипел Волк. – Он тощий. – И спохватился: Недостоин он такой чести – ко мне в гости ходить. Рылом не вышел!

Тут и Суслик высунул голову из норы по соседству о Xомой. Прислушивается.

– А если я не пойду? – громко пропищал Хома.

– Что? – рявкнул Волк. – Унизить меня хочешь? Да я тогда каждый день буду твою нору холодной водой заливать. Замёрзнешь, враз прибежишь! Без особого приглашения.

А сам жадно озирается по сторонам, словно выбирая, кого бы ещё пригласить поупитанней. Хорошо, что Зайца-толстуна нигде не было видно.

– Значит, вечером. Как только луна взойдёт. Прошу не опаздывать! – гаркнул Волк.

И побежал дальше. Наверняка, других гостей высматривать. Достойных.

– Ой, Хома, – посочувствовал ему Суслик, – как же ты теперь?

– Не пойду, и всё, – храбро расстраивался Хома.

– Нору водой зальёт. Слышал?

– А я запасную нору вырою.

– И ту зальёт.

– А я – ещё одну, – не сдавался Хома.

– Да хоть десять, – твердил Суслик. – Всё равно один конец. Конец тогда, хоть в воду!

– Хватит тебе про воду бубнить. Слышать про неё не хочу! – взмолился Хома. – Тебе-то что, ты рылом не вышел, а мне так на так пропадать.

И скрылся в норе. Лёг там на свой соломенный тюфячок, лапы на груди скрестил и не мигая в потолок уставился.

Суслик пришёл. Сел потихоньку в уголке и тяжко вздохнул.

– Горе-то какое! Горе! – вдруг истошно вскричал он, взглянув на Хому.

Хома чуть с постели не упал.

– Ты что?

– Ох! – вздрогнул Суслик. – А я уже было подумал, что ты со страху того…

– Чего – того? Не дождётесь от меня этого «того»! – храбрился Хома. – А если ты завтра пойдёшь и скажешь, что я заболел? – с надеждой спросил он.

– Не поверит Волк, – возразил Суслик и внезапно оживился. – Но мысль твоя про болезнь – здравая.

– Ну-ка, ну-ка? – приободрился Хома. – Выкладывай.

Суслик придвинулся к нему и зашептал что-то на ухо.

Были у Хомы глаза темнее тучи, но вскоре прояснились.

– Думаешь, поможет?

– Уверен.

Выскочил Суслик наружу и быстро вернулся с каким-то зелёным стручком.

– Дикий перец! – гордо сообщил он.

– А Волк не подумает, что я со своей приправой пришёл? – всё-таки сомневался Хома.

– Не подумает. Ты стручок до поры до времени в кулаке спрячь.

– А может, всё же не ходить? – отрешённо вымолвил Хома.

– Сходи. А не то он со злости не только твою нору, но и мою затопит, – озабоченно произнёс Суслик.

– Пропадать так вместе, – горько усмехнулся Хома.

– Да я и так пропаду, – опечалился Суслик. – Если тебя не будет, с тоски зачахну.

Хома, сомневаясь, поглядел на лучшего друга и ничего не сказал. Не проверишь ведь, если тебя и впрямь не будет. А в общем-то от Суслика всего ожидать можно. Возьмёт вдруг и зачахнет сдуру.

До самого вечера Хома убеждал себя, что, может, всё и обойдётся. Может, Волк его без всякой зловещей мысли пригласил? Может, из уважения?

Но в такое с трудом верилось. Тогда бы у Волка нечаянно не вырвалось, что Суслик – тощий. Разве гостей по толщине выбирают?!

Нет, от Волка ничего хорошего не жди. Придётся идти, но во всеоружии: со стручком перца в кулаке.

Стемнело. Круглая холодная луна появилась над макушкой одинокой берёзы на лугу, как будто выросла прямо из неё.

Пора…

Чёрная роща, словно крепость, высилась на краю луга зубчатой стеной. Еле волоча слабеющие ноги, приплёлся Хома к Волку. В его логово.

– Ну, наконец-то! – прорычал Волк, поднимаясь из-за обширного пня, заменяющего стол. – Заждались!

И со скрежетом потёр когтистые лапы.

Хома задрожал с головы до пят. Мелкой и крупной дрожью. Одновременно.

– А где… другие гости? – пролепетал он.

– Позже подойдут. Всё равно всем не достанется, – Волк закрыл лапой пасть, чтобы не сболтнуть лишнего. – Я хотел сказать: на всех угощения может и не хватить.

Он хохотнул, довольный своей странной шуткой, и опять потёр со скрежетом лапы.

– Ты что, мне не веришь? – неожиданно спросил он.

– Верю всякому зверю, да только не тебе, – невольно пробормотал Хома.

– Напрасно.

Волк любезно усадил его на маленький пенёк перед столом. И давай выставлять угощения: орехи, горох, яблоки…

– Лопай, дружок. Наедайся до отвала. На орешки налегай, хорошая припра… Я хотел сказать: при правильном питании не похудеешь. – И снова хохотнул.

Была не была! Навалился Хома на еду.

А Волк сидит напротив, на его аппетит не нарадуется.

– Кушай, кушай, наворачивай, округляйся!

Умял Хома всё угощение подчистую. Раздулся как шар.

– Чудесно, – засиял Волк. – Поел?

– Поел…

– А теперь я поем.

И стал повязывать себе здоровенный лопух на шею вместо салфетки.

Хома улучил момент и потёр стручком перца нос. Вроде бы как усики расправил. До этого он скрытно держал перец в левой лапке.

Только повязал Волк салфетку, как…

– Апчхи! – громогласно чихнул Хома.

– Будьте здоровы! – расхохотался Волк. – Будьте здоровы, я нас сейчас проглочу!

– Апчхи! Апчхи! Апчхи!

– Ты чего расчихался? – насторожился Волк. – От волнения?

– Нечего время – апчхи! – тянуть, давай – апчхи! – проглатывай. Вместе с гриппом, – беззаботно заметил Хома. Чего это ему стоило!

– Как? – оторопел Волк. – Где ты его подцепил?

– Это не я, это он меня подцепил, – осмелел Хома. – Апчхи! Переохладился. Утром в ручье перекупался, – оправдывался он. – Апчхи!

– Как ты мог утром так долго купаться, если знал, что вечером ко мне идёшь! – взревел Волк, отодвигаясь от гостя подальше.

– Даже яблоки моют перед едой, – строго сказал Хома. – Не мог я к тебе – апчхи! – немытый заявиться.

– Это конечно, – растерялся Волк. – За это спасибочки.

– А ругаешься!.. Апчхи!

– В сторону чихай!

– Не отвлекайся – апчхи! – от дела, – нахально заявил Хома. – Давай глотай.

Еще чего! – отказался Волк. – Гриппозный хомяк мне и даром не нужен. Столько добра на тебя перевёл, – сожалеюще оглядел он пустой стол. – Столько вкуснятины…

– Ага, – потёр Хома брюшко. – Вкусно было. Апчхи! Чего жадничаешь? Волки же такое не едят. Апчхи!

– Кто тебе сказал? – вскинулся Волк, закрываясь от него лопухом. – Есть захочешь, любую пакость слопаешь – даже капустную кочерыжку! Зайца надо было позвать, – внезапно загрустил он.

– А ты меня подлечи – и ешь, – невинно посоветовал Хома. – Жалко мне тебя, голодного.

– А сколько грипп этот тянется? – поинтересовался Волк.

– Недели три. Вероятно, азиатский. Не исключено осложнение. Сложное осложнение, – по-хорошему предупредил Хома.

– Чего – осложнение? – вскипел Волк.

– Осложнение всего моего здоровья.

– Что? – опять взревел Волк. – Три недели за тобой ухаживать? А потом осложнённого хомяка глотать?! Где эта Азия? – вдруг спросил он.

– Не знаю. Апчхи! Но знаю, далеко.

– Угу, – кивнул Волк большой зубастой головой.

Он бережно вывел дорогого гостя из логова на ближнюю поляну.

– Вот и отправляйся подальше – в свою Азию!

Волк схватил Хому за ноги, свирепо раскрутил в воздухе и метнул вдаль.

Хома стремительно пролетел над рощей мимо луны и… упал прямо в свою нору, на соломенный тюфяк. В чём-в чём, а в волчьем глазомере Волку не откажешь!

Велико же было удивление Волка, когда он нашёл дома, возле стола, тот злополучный стручок. Хома его обронил.

Понюхал Волк стручок перца и…

– Апчхи! – грянуло по всей роще.

Догадался Волк.

– Провели, – ахнул он. – Меня?

И впервые уважительно подумал о Хоме: «Каков ловкач! Похлеше Лисы!»

Больше он Хому к себе в гости не приглашал. И водой не стал его нору заливать. Хлопотное дело!

И вообще, ну, поймаешь проныру, а он опять заявит, что болен. А может, и вправду заболеет, если его нору водой заливать!

Нет уж, спасибо.

А Хома не уставал нахваливать смущённого Суслика, лучшего друга:

– Не прав Волк. Очень ты рылом вышел, ненаглядный ты мой! Апчхи!

– Чего со мной-то прикидываешься? – счастливо улыбался Суслик.

– Ничего подобного. Я так быстро летел, что на ветру простудился.

– Тогда будь здоров!

– Буду, – подмигнул Хома. – С твоей помощью.

Как Хома мудрил

Пришёл как-то вечерком Суслик к Хоме и привычно спрашивает:

– Что новенького-страшненького?

Только Хома рот раскрыл, как лучший друг тут же затараторил:

– Просто новенького, без страшненького! А то знаю я тебя. Было дело. До сих пор поджилки трясутся.

– У нас только ты один такой храбрый, – довольно усмехнулся Хома. – Ну, тогда слушай. Спрашивают однажды у Гуся: «Чего это у тебя носки красные?»

– А Гусь?

– А Гусь отвечает: «Нет их у меня. Просто ноги замёрзли!»

Суслик так и залился смехом.

– Знаешь, Хома, а ты способный.

– Я способен на всё, – с достоинством заявил Хома.

– Расскажи ещё что-нибудь, а?

– Страшненькое? – снова усмехнулся Хома.

– Мудрое! – выпалил лучший друг и аж зажмурился. – Мудрое-премудрое!

– Ну, это немудрено, – важно отмахнулся ладошкой Хома. – Будьте любезны.

Помолчал немножко. С полчаса. Суслик чуть не заснул.

И начал Хома:

– Одна мама утка улетела погостить к родне на далёкое озеро. А своего маленького утёнка оставила на воспитание бабушке утке. А та бабуся была мудрая-мудрая!.. Ну, плавает он с бабусей в пруду. Увидал рыбьего малька, только хотел проглотить, а бабуля ему: «Не трогай махонького. У него – мама, бабушка. Они горевать будут!»

– И правда мудрая, – закивал Суслик. – Очень-очень!

Хома косо на него посмотрел.

– Застеснялся утёнок, не тронул рыбку, – продолжил он. – Ещё paз прервёшь, прогоню!

– Это она ему? – оторопел Суслик.

– Это я – тебе! Так вот… Плывут они дальше. Только надумал утёнок муравейчика сцапать – его ветром в воду снесло – как бабуся опять: «И муравейчика не обижай. У него – тоже мамочка, бабушка…»

– Дедушка, – подсказал Суслик.

– «… дедушка, – невольно повторил, увлекаясь, Хома. – Они плакать будут!» И его не тронул утёнок. То же самое потом и с головастиком вышло. Только утёнок на него нацелился, бабуся тут как тут. «И у него, – причитает, – мамочка, бабушка и дедушка. Они переживать будут!»

И Хома мрачно умолк.

– Ну и что? – тревожно спросил Суслик.

– Что – что? Пока мамка домой не прилетела, чуть не помер бедняжка с голоду.

– Ну и ну! – ахнул Суслик. – При такой мудрой бабушке?

– При ней. Премудрой.

– Значит, она не права была?

– Не знаю, – призадумался Хома.

– А что она сама ела?

– Да всё подряд, – отмахнулся Хома. – Чуть с жиру не лопалась!

– Почему же тогда она ему лопать не разрешала?

– А потому, – догадался наконец Хома, – что взрослым всё позволено, что маленьким не позволяется. Не ври – говорят. А сами врут. Не ленись – укоряют. А сами ленятся. Не хватай чужое – кричат. А сами на чужое не жмурятся. Понял?

– Может, они хотят, чтобы маленькие выросли лучше их самих, – робко высказался Суслик.

– Так ведь утёнок-то мог и не вырасти!

– Твоя правда…

– А учить надо так, – строго сказал Хома. – Немного плохому, немного хорошему, опять плохому, снова хорошему.

– Верно, – обрадовался Суслик.

– А иначе – загнёшься, – серьёзно закончил Хома.

– Если и есть кто-то на свете мудрый, так это ты, искренне заявил Суслик. – Вот ты всего на полгода старше меня, а сколько полезного мне в башку вбил! И хорошего, и плохого. Поровну.

– Когда же я тебя плохому учил? – обиделся Хома.

– Пример? Пожалуйста. Говоришь: «Айда на поле горох тырить!» Ну, ладно-ладно, не воровать, а рвать. Плохо это? Плохо! Но ты заботливо предупреждаешь: «Много стручков не бери, всё равно по донесешь». Хорошо это? Хорошо! И так во всём. Вот что значит настоящее воспитание!

– Верно, – озадачился Хома.

И вдруг зевнул.

– Чего расселся? Ты у меня в гостях – хорошо. Хозяин спать хочет, а ты не уходишь плохо.

– Не мудри. Как раз поровну выходит. Поэтому я у тебя еще посижу, – заулыбался Суслик, – а то дома одному скучно.

И как тут с ним, Сусликом, мудрым быть?

Как Хома на Зайца охотился

– Пошли, Суслик, охотиться! – сказал Хома.

Вероятно, на Хому вчерашнее событие повлияло. Лиса на мышей ловко охотилась и сразу двух поймала. Сам видел. Наверно, это его и раззадорило.

– На кого? – усмехнулся Суслик. – Вон на тех кузнечиков?

– Ну, хотя бы на Лису! – зажмурился известный смельчак Хома.

– Правильно, – воодушевлённо подхватил Суслик. – Если идти, то на крупного зверя!

– С охотничьей собакой, – размечтался Хома.

– Или с Медведем – на Волка! – загорелся Суслик. – А с Волком – на Лису! А с Лисой… на кого? – опешил он.

– На тебя, – подмигнул Хома.

– Тебе бы шуточки, – вернулся Суслик с небес на землю. – Охоту придумал. Всё, больше не хочу.

– Ты что? Все кругом охотятся. Лисицы на зайцев, ласточки на комаров, комары на людей! А мы что, хуже?

– Ружьё бы! – заново встрепенулся Суслик.

– Давай без ружья. У нас и так его нет.

– Давай. А как?

– Без ружья, но с собакой!

– Какой? – Суслик даже по сторонам огляделся.

– Охотничьей.

– И где мы её возьмём? – вновь огляделся Суслик.

– За собаку ты будешь, – уверенно сказал Хома. – Во!

– Я – собака?.. – оторопел Суслик.

– Ну, не совсем, не совсем, – схитрил Хома. – Куда тебе? Ты, небось, и лаять не умеешь.

– Я – не умею? – разобиделся Суслик и вдруг сердито затявкал, почти как собака. – Слыхал?

– Я и говорю, – довольно кивнул Хома, – за собаку сойдёшь. Вот только поводок нужен, – озабоченно добавил он.

– А поводок зачем? – осторожно спросил Суслик.

– Чтобы ты не убежал. А то потом тебя ищи-свищи, свистом дичь пугай!

– Лису ты ничем не испугаешь, – благоразумно заметил Суслик. – Для начала нам, думаю, и Заяц сойдёт.

– Мне всё равно. Лишь бы поохотиться. На Зайца даже удобней. Он толстый, далеко не удерёт.

Хома отгрыз длинную лозину от ивового куста. И сделал на её конце петлю.

– Поводок готов! – Он ловко надел петлю на шею Суслику. – Чего стоишь? След ищи!

Суслик поморгал-поморгал глазами. Послушно опустился на четвереньки. И стал присматриваться к земле.

– Да не глазами ищи, а носом! – приказал Хома.

– Что, я должен носом землю рыть, чтобы твой след отыскать! – оскорбился Суслик.

– Не мой, а Зайца.

– Я и говорю – твоего Зайца. Может, его и след простыл.

– Значит, тёплые следы ищи, свежие. У тебя что, чутья нет?

– Чутьё есть, – с достоинством ответил Суслик. – Но Зайца я не чую.

– Ищи! – снова скомандовал Хома.

И пустились они на поиски Зайца.

Суслик впереди на поводке бежал. А Хома следом семенил, не выпуская ивовый прут.

– Не тяни, – покрикивал он. – Легче! Кому говорю?

Полдня они впустую пробегали.

А ведь, когда не надо, Заяц всегда поблизости вертится. А теперь, как назло, нигде нет. Возможно, он предчувствовал, что они на него охотиться будут, и заранее где-то схоронился.

Как ни рыскал Суслик по лугу, как ни мотал за собой охотника Хому, взять Заячий след никак не мог. След-то ладно, он незаметный. А вот приметного, толстого Зайца тоже нигде не было видно!

Они так умаялись, что еле ноги волочили. И главное, позабыли, что они здесь не единственные охотники. Не заметили, как Лиса к ним в высокой траве подкралась.

Она давно бы сцапала их, но любопытство взяло. Чем это они занимаются? Что за невидаль – Суслик на поводке!

Наконец не выдержала она и лихим прыжком преградила им дорогу.

– Гуляем? – ласково спросила Лиса.

Они в отчаянии переглянулись. Нет, не убежишь! С места сойти не успеешь, как она тут же схватит обоих. Хому – правой лапой, Суслика – левой. Или наоборот.

– Ну! – рявкнула она.

– Мы… охотимся, – пропищали Хома и Суслик.

– На кого? – ухмыльнулась Лиса.

– На Зайца-толстуна… – жалобно признался Суслик.

Хотя Лиса и опешила, но быстро сообразила, что Заяц-толстун – более завидная добыча, чем эти коротышки. Вдруг и впрямь на толстого Зайца выведут. Вместо приманки сгодятся!

– Чур, уговор. Давайте на него охотиться вместе, – предложила Лиса.

Хоть плачь! Если они быстро Зайца не найдут, то она ими закусит. Тем более, судя по всему, искать его долго придётся. Она себе такой аппетит нагуляет, что про всякого Зайца забудет.

Быть беде, да вдруг поблизости на пригорке сам Заяц-толстун появился! И где он столько времени пропадал? Сразу бы его нашли, давно бы вернулись домой с добычей.

Лися, забыв про уговор, сразу бросилась к Зайцу. Со всех ног!

А Хома с Сусликом помчались в другую сторону.

Так и влетел Хома в нору Суслика – оно ближе была – с лучшим другом на поводке!

Как потом выяснилось, Заяц-толстун только с виду неповоротлив. Но в этом Лиса убедилась, а не они, охотники, Хома и Суслик.

Мало того, им пришлось благодарить его за своё спасение. Если бы не он…

Хорошо ещё, Заяц не знал, что они на него охотились.

Болше они на такое опасное дело никогда не ходили. Разочаровались. Какая ж это охота, если на тебя тоже охотятся!