Текст книги "Потрясающие открытия Лешки Скворешникова. Тайна Петровской кузни"

Автор книги: Альберт Иванов

Соавторы: Юрий Воищев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Открытие № 5
Как Мишка не вернулся домой

Наш четвертый «В» почему-то считался самым отчаянным, хотя там отчаянных-то раз-два и обчелся: Мишка да я. Даже Галка этого не оспаривает. Еще бы! Кому, как не нам с Мишкой, всегда за что-нибудь попадает! То мне, то ему. Особенно ему!

Мы возвращались из школы втроем: Галка, Мишка и я. Мишка шел в середине. Слева – Галка с портфелем, справа – я с портфелем. А у Мишки портфеля нет. Отобрали. Во второй раз!

До самого вечера мы бродили по городу и все думали, что ему теперь делать.

– Я домой не вернусь! – сказал Мишка.

– А куда же ты пойдешь? – спросила Галка.

– Не знаю…

– И правильно. Я бы на твоем месте, Мишка, в Сибирь махнул, – оживился я. – Тайга-а! Избу бы построил или хижину. Охотился бы. Или на Братскую ГЭС, а? Свобода! А?

– Плетешь ты, – возмутилась Галка. – Думаешь, по-братски встретят? Профессия у него есть? Ружье есть? Деньги есть?.. Да и маленьких туда не берут!

– Какой же он маленький! – возмутился я. – Он в классе самый длинный. Даже Блямбу из седьмого «А» догонит!

– Хватит вам, – сердито оборвал нас Мишка.

Я вынул из-за пазухи фонарик и стал светить им в разные стороны, выхватывая лучом лица прохожих.

– А знаешь, – сказал я, – он может в саду на лавке спать. Как безработные в Америке. Видал в последнем «Крокодиле»? Только они газетами укрываются, чтоб не холодно.

– Сам спи под газетами! – не выдержал Мишка и снова замолчал.

– Ты все-таки… зайди домой… Может, обойдется? – неуверенно сказала Галка.

Мы подошли к нашему дому, и Мишка внезапно решился:

– Подождите меня здесь… на всякий случай. – И уныло добавил: – Мать сказала, если это повторится, даст жизни.

Мишка исчез в подъезде. А мы остались внизу. Галка домой не ушла, хоть уже вечер. Так здорово она переживала за Мишку!

Вчера был дождь. А сегодня сильно морозило. И кругом стояли блестящие деревья, словно вылитые из стекла. Дул ветер, и ветки позванивали. Из-за освещенных окон доносились глухие голоса.

Ветер задул сильнее. Трр-р-р – прямо над нашими головами обломилась разлапистая стеклянная веточка. Где-то вверху хлопнула дверь и застучали шаги.

– Стой, паршивец! Стой! Куда? – послышался строгий голос Мишкиной матери.

Мишка на бешеной скорости вылетел из подъезда, и мы помчались.

Забежали в какой-то двор и остановились.

– Били? – угрюмо спросила Галка.

– Не успели… – тихо сказал Мишка и начал катать ногой какую-то ледышку. – Я только вошел, а отец – за ремень… Видит, без портфеля…

Мы стояли и молчали. В эту минуту собственные портфели стали нам как-то дороже.

– Давай в небоскреб, а? – предложила Галка.

Мы прошли через двор и завернули за угол – впереди за высоким желтым забором высилась шестиэтажная полуразрушенная башня. Эту бывшую пожарную вышку, которая давно обречена на слом, мы и прозвали небоскребом. Каланча стоит прямо напротив Галкиного дома и уныло, как сквозь пальцы, смотрит на улицу двумя окнами, заколоченными досками. По ржавой винтовой лестнице мы забрались на шестой этаж. Здесь у нас главная штаб-квартира. Луч скользнул по стенам, на которых развешаны деревянные шпаги и щиты из кастрюльных крышек… Я выдвинул в стене кирпич, достал из тайника свечу и спички и выключил фонарь.

Свечку поставили на ящик из-под фруктов. Мы уселись вокруг на шлакоблоках.

– Собрание рыцарей круглого стола считаю открытым, – торжественно объявил я. Мне нравится все необыкновенное.

А Галка взяла слово, как на собрании.

– Знаешь, оставайся в небоскребе, – начала она. – Еду мы тебе принесем…

– Не выйдет, – нахмурился Мишка и стал чертить палочкой на пыльных камнях каких-то человечков. – От холода околеешь, да и найдут меня сразу. Все знают, что мы сюда лазим…

– А что, если, – таинственно зашептал я, – у нас же дома? На чердаке? Никто не догадается – раз у себя!

Глаза у Мишки загорелись:

– Вот это здорово!

Потихоньку, на цыпочках, мы влезли на чердак.

Темно. В полукруг слухового окна вписан месяц. Сейчас он похож на пламя свечи или на большую желтую запятую. Я включил фонарь и пошарил лучом по чердаку. Белье, балки, трубы, ведра, щетки…

– Да тише вы, – зашипел я и показал пальцем на пол. Там, под нами, моя бабка. У других бабки – как бабки. А моя даже слышит, как кошка по крыше ходит…

– Чего?.. Трусишь? – вскипел Мишка. – Думаешь, мои не слышат?

– Так вы же этажом ниже живете.

– Да замолчите! – сказала Галка.

Мы забрались в угол, за печную трубу.

Свет фонаря выхватил из тьмы детскую коляску с потрепанными книгами и кучу старой соломы. Мы порылись в книгах: «Приключения Гекльберри Финна», «Отелло», «Кому на Руси жить хорошо», «Справочник шофера первого класса», «Как солить огурцы»…

– Завтра почитаю, – невесело улыбнулся Мишка.

Обшарив чердак, мы нашли старое дырявое одеяло и какие-то разноцветные половики.

– Не замерзнешь, – сказал я, дрожа от холода. – Пальто у тебя-то толстенное. А завтра я телогрейку постараюсь подкинуть. Авось не заметят.

– Ну, мы пойдем, – смущенно поежилась Галка. – А поесть, может, принесем, а может, и нет. Вдруг не пустят. Поздно. Знаешь моего папу? Его даже студенты боятся…

– Не пустят, – подтвердил я. – Сейчас уже, наверное, восемь. Ты потерпи… Вот фонарик возьми, на всякий случай.

В этот вечер Мишка так и не поел. Галку, конечно, никуда не пустили. А меня крепко обругали за то, что сразу домой не пришел, и тотчас же засадили учить уроки. Натаскивают! Видно, хотят из меня профессора сделать.

Весь вечер в нашем доме царил переполох. Прибегала Мишкина мать и спрашивала, не знаю ли я, где Мишка. Но я не сдавался и твердил, что ничего не знаю. Даже мои родители поверили. И Мишкины родители оставили меня в покое и начали расспрашивать других соседей и милицию.

– До милиции дело дошло! – так и сказала мне мать. – Смотри у меня!

Мишку так в этот вечер и не нашли. Знали бы они, что он сидит у нас на чердаке.

Рано утром, еще за час до школы, я выскочил на лестничную клетку с пухлым газетным свертком в руках и тихо свистнул. Тотчас же в квадрате чердачного люка появилась взъерошенная Мишкина голова: он уже ждал. Я кинул ему сверток.

Затем снизу притопала Галка – словно сговорились! – и тоже кинула Мишке огромный бумажный пакет. Из пакета выскочило яблоко и упало в лестничный пролет.

Мы с Галкой помчались вниз, на улицу, и чуть не столкнулись с дворником дядей Васей. Он задумчиво вертел в руках яблоко.

– Ваше? – спросил он.

Галка кивнула.

Дядя Вася отдал ей яблоко и направился наверх.

– Куда это он? – тревожно спросила Галка.

Мы помчались за ним и увидели: на чердачной лесенке стоял дядя Вася и привешивал замок к чердачному люку.

– Дядя Вася, вы это… что? – робко спросила Галка.

– Там белье висит, – сказал дворник. – Мало ли что может быть… Вот я замок и повесил… Если кому ключ понадобится – он у меня…

– Как же так?! – начал я.

Но дворник уже спустился по лестнице и вышел из подъезда.

Мы тоже стали спускаться.

И вдруг разом остановились. Навстречу нам шли наш учитель Фэдэ – Федор Дмитриевич, милиционер и Мишкина мать.

– Андрианова и ты, Скворешников, идите сюда, – сказал нам Фэдэ.

– Ты же знаешь, куда он спрятался! – тихо сказала мне Мишкина мать и заплакала.

– Ну что вы, Мария Сергеевна, – мягко проговорил Фэдэ. – Посидите внизу на лавочке, а мы разберемся… Успокойтесь.

– Спокойно, мамаша. Все будет в порядке! – пробасил милиционер.

– Мама дома, Скворешников? – строго спросил Фэдэ.

– Дома…

– Ну, пошли…

Дверь открыла моя мать. Увидев милиционера, она испугалась:

– Ах! Что он там еще натворил…

– Извините, – перебил ее милиционер. – К вам можно?

Мать машинально посторонилась. Все прошли в гостиную. Милиционер снял фуражку.

– Понимаете, Анна Ивановна, Миша исчез, – начал Фэдэ. – Он не ночевал дома…

– Не знаю, – растерялась мать. – Я совсем ничего не знаю… Вчера его искали, правда… – и она окончательно смутилась.

– Так-так, – пробормотал милиционер. – Ну что ж… Идемте…

– Одну минутку, – сказал Фэдэ.

Милиционер сел.

– Ребята, вы знаете, где он? Только честно.

– Не знаю, – буркнула Галка.

– А может, он в небоскребе? – сказал я. Мне хотелось увести их отсюда…

Федор Дмитриевич остался внизу с Мишкиной матерью. В «главный штаб» с нами полез милиционер.

– Неплохо. Сами делали? – с уважением спросил он, посмотрев на наш богатый арсенал, и разулыбался: – Вот и у меня растет такой же.

Потом милиционер крякнул и официально спросил:

– Значит, не знаете, ребята?

– Не знаем, – ответил я.

– Не знаем, – ответила Галка.

Спустились вниз.

– Ну что ж, найдем, – обнадеживающе пробасил милиционер. – Обязательно найдем. До свидания. Вечером позвоните в отделение.

Он отдал честь и ушел. Мишкина мать еще пуще залилась слезами.

Мы с Галкой засопели. Нам стало жаль ее. «Но предать товарища – последнее дело!» – подумал каждый из нас, с подозрением поглядывая друг на друга.

В школе звеньевая Зинка Ермолаева несколько раз приставала к нам на переменках.

– Вы должны сказать, где он! Это не по-пионерски! – кипятилась она.

Но мы угрюмо отмалчивались.

На уроках я все больше смотрел в окно и завидовал Мишке: он там «Гека Финна» читает и колбасу жует, а тут всякие цветочки, пестики…

А с Мишкой вот что случилось… Он нам потом два раза рассказывал, и я себе это очень четко представляю, как если бы все произошло со мной, а не с ним.

Мишке было совсем не до «Гека Финна». Он чувствовал себя, как в мышеловке, и с тоской, притаившись, смотрел во двор через слуховое окно…

Девчонки играют в классики. Малыши гоняют грязный тяжелый мячище. Вот пришел мальчишка, по кличке Блямба, из седьмого «А», волоча за собой на веревке упирающегося щенка. Дядя Вася ходит с метлой и ожесточенно скрипит прутьями о мерзлый асфальт. А в доме напротив какая-то девчонка протирает окно под патефонные звуки: «А они таки-и-е бе-елые…»

Мишка зарылся лицом в колючую солому и пролежал до позднего вечера. Незаметно для себя заснул и проснулся ночью. Перевернулся на спину и бездумно посмотрел вверх. Холодно. Темно. Ребята не приходили. Мишка лег на бок и вздрогнул. На него пристально смотрели два светящихся глаза.

– A-а, котище, – пробормотал он и подтащил кота поближе. – Домашнее животное!

Кот недовольно мяукал и царапался.

– И никто тебя не держит! – вспылил Мишка и выпустил его.

Кот поднял хвост и ушел в темноту.

Холодно… Мишка поднял воротник и завернулся в одеяло.

Внезапно он услышал, что кто-то лезет по пожарной лестнице.

Мишка притаился за трубой. Наверное, за ним! Нашли!!!

В слуховом окне показалась голова. А затем кто-то протиснулся внутрь. Тихо заскрипел шлак.

Таинственно белело белье, вкривь и вкось развешанное на веревках. Мишка сжался в комок.

Неизвестный начал торопливо снимать белье.

«Вор! – обожгла мысль. – Закричать… позвать… сбегутся люди! А вдруг убежит… Подумают, что я…»

Мишку трясло от возбуждения. Оставить так нельзя. Вот оно, настоящее приключение, которое они искали, когда ходили по темным улицам с деревянными кинжалами в карманах.

И тут Мишка схватил фонарь и направил его на неизвестного, крикнув нарочно басом:

– Ррруки вверх!!! Мы тебя давно ждем!

Неизвестный судорожно обернулся и поднял руки. Он не видел ничего, кроме слепящего глаза фонаря. Но перед Мишкой он был как на ладони, и тот с изумлением узнал в жулике хулигана Блямбу, всегда такого нахального и задиристого. Куда что девалось! Сейчас у грозы всех мальчишек от испуга тряслись коленки.

– Положи белье! – грозно приказал Мишка.

Блямба бросил охапку простынь на пол.

– А теперь проваливай, пока цел!

Блямба, спотыкаясь, подбежал к слуховому окну. Согнулся и полез задом в окно. Заскрипела лестница.

Не знаю, присочинил ли тут что Мишка, – не пойдешь же узнавать у Блямбы!

Мишка подошел к слуховому окну. И снова долго смотрел на двор. Моросил мелкий-мелкий дождик. Деревья размахивали голыми ветвями. На улице было неуютно и зябко.

Но «улица звала» – так он нам сказал. Умно сказал! Мне самому всегда на улицу хочется.

Мишка выбрался из окна, спустился по лестнице на землю.

Ночь… Мишка надвинул кепку на уши и вышел на улицу. Шел он по самой середине мостовой и только чуть-чуть сдвигался в сторону, когда его настигали огромные крытые грузовики.

Куда идти? Мишка и сам не знал.

На чердак Мишка твердо решил не возвращаться. Глупо сидеть там и разговаривать с кошками. Что он, маленький!

Подумал Мишка и о школе, и ему совсем тоскливо стало. Ребята завтра пойдут вновь на уроки. Один он, как тунеядец.

Мишка дошел до школы. Грустно блестели темные окна. Снова начал накрапывать дождь. Мишка обошел вокруг школы. Через улицу – напротив – в маленьком доме горел свет в окне. Здесь жил Фэдэ.

«Наверно, к урокам готовится», – подумал Мишка.

Он перелез через заборчик палисадника и уткнулся носом в стекло. Прямо перед ним за столом сидел Фэдэ и что-то писал. Мишка долго смотрел на него. Фэдэ словно почувствовал его взгляд и поднял голову. Мишка сразу же метнулся назад и торопливо зашагал по улице. Оглянувшись, он увидел, что Фэдэ вышел на крыльцо. Вот он крикнул:

– Миша, подожди!

Мишка сначала хотел побежать, но остался на месте. Ведь все равно его никто не сможет удержать, если он этого не захочет.

– Здравствуй, – сказал Фэдэ.

– Здравствуйте, Федор Дмитриевич…

– Знаешь что, – таинственно прошептал Фэдэ, – я без пальто могу простудиться. Зайдем ко мне на минутку.

– А нет ли тут какого подвоха? – спросил Мишка.

Фэдэ расхохотался:

– Честное учительское!

– Я верю. Только поздно вот.

– А мы на цыпочках, – сказал Фэдэ и подмигнул.

Мишка улыбнулся:

– Пойдемте…

Они тихо вошли в комнату Фэдэ.

Мишка раздеваться не стал.

– Я ведь на минуточку…

– Я сейчас, мигом, – сказал Фэдэ и вышел.

Мишка тревожно поерзал в кресле. Он стал мысленно высчитывать, сколько времени понадобится учителю, чтобы добежать до его, Мишкиного, дома и вернуться обратно. Но Фэдэ мгновенно вернулся с чайником и огромной сахарницей.

– Крепкий чай на ночь пить вредно, – сказал Мишка.

– А мы будем слабый.

Они пили чай и разговаривали, как два очень близких человека, как равный с равным. Они говорили о школьных делах, о новых кинофильмах, а о том случае, который произошел с Мишкой, Фэдэ даже не вспоминал. А Мишка – тем более…

– Жарко у вас, – сказал Мишка и снял пальто.

– Домой хочешь? – неожиданно спросил Фэдэ.

Мишка растерялся и вдруг заплакал. Обычно он стеснялся слез, а сейчас ему не было стыдно.

А Фэдэ вел себя так, как надо. Он не стал успокаивать Мишку, а дал ему носовой платок, потом легко нажал ему на нос и прогудел, как самосвал:

– Би-и-и!

И Мишка невольно улыбнулся.

– Держи портфель, – сказал Фэдэ, – и не расставайся с ним. Там у тебя задачка неправильно решена, приходи завтра после уроков.

Они вышли на улицу. Дождь перестал. Впереди по лужам бежала луна. И Мишка почему-то вспомнил сказку, которую ему когда-то рассказывала мать: мальчик шел по темному лесу, а впереди катился клубок, указывая путь. Луна бежала впереди, и догнать ее было невозможно…

– До свидания, – сказал Фэдэ.

– До свидания, – сказал Мишка.

Только в окнах его квартиры горел свет. Его ждали…

Открытие № 6
Можно ли дружить с девчонкой?

Я раньше всегда возвращался из школы вместе с Мишкой и Галкой. Сегодня мне пришлось идти только с Галкой. А все оттого, что Мишку выбрали редактором стенной газеты. И теперь он все вечера в пионерской комнате просиживает. Подшивки «Костра» листает. Стиль вырабатывает. Ох и важный он стал. А мы с Галкой – тоже редколлегия: Галка стихи пишет, а я газету вывешиваю. А Мишке стихи не нравятся. Вот и сегодня… Ну разве плохое стихотворение?

 
Уж осень наступает,
Уж пахнет прелотой,
Уж роща отряхает
Последний лист златой.
 

А он забраковал. Говорит – не пойдет, у нас – зима, и надо идти в ногу со временем. Зазнался Мишка!

Галка потеряла где-то варежки. Руки у нее покраснели от холода. Я мог бы, конечно, отдать ей свои или понести ее портфель, но не стал этого делать. На нашей улице это не принято. Да и ребята разные вертелись… И вообще я не переношу девчонок. Разве девчонка может быть настоящим товарищем? Вот если б я, допустим, потерял варежки, Галка мне никогда бы не дала свои.

Молча идти было неудобно, и я из приличия решил начать разговор.

– Снежок валит…

– Уроков много задали, – не к месту сказала Галка.

Мы снова замолчали.

– Приходи в воскресенье на каток, – неожиданно предложила Галка.

– Ладно, – сказал я. – Может, приду, а может, не приду.

И мы расстались.

Дома меня, как всегда, ожидали неприятности. Моя сестренка Танька взяла полочку, которую я выпиливал целую неделю, и устроила из нее постель для своей куклы Моти. Танька ждала, что я начну на нее шуметь, кричать, топать ногами. Но я применил совершенно новый педагогический прием. Ни слова не говоря, я зашвырнул Мотю в другую комнату, взял полочку и повесил на место. Танька была настолько потрясена, что сразу даже не заревела. Лишь когда увидела, что у куклы отвалилась голова, она подняла такой вопль, что я был вынужден уйти в папину комнату и не подавать никаких признаков жизни. По себе знаю: свяжись с девчонкой – всегда в дураках окажешься!

Танька никак не успокаивалась. Она нажаловалась бабушке, а та напустилась на меня.

Я оделся и ушел на улицу переживать.

Переживал я не долго. Мне помешали. Известные всему двору «мелкие хулиганы» Ленька и Петька, сооружавшие снежную бабу, стали бросать в меня огромные комья снега.

– Ну, вы, полегче! – крикнул я им.

– Ага, – загадочно произнес Ленька. – Этот человек за нами шпионит.

– Какой человек? – спросил Петька, оглядываясь по сторонам.

– Он перед тобой!

– Лешка?! А я думал, правда, какой-то человек…

– Не рассуждай! – приказал Ленька. – Сегодня я твой командир. Раз я говорю, – значит, так и есть.

Ленька и Петька уже давно придумали какую-то бесконечную игру: один день Петька был командиром, другой – Ленька. Я решил потихоньку уйти домой. Уж очень они стали задиристые.

– Постой! – Ленька схватил меня за рукав. – Сержант Петька, задержите нарушителя.

– Руки вверх! – сказал Петька.

Я вырывался, но они держали меня крепко.

– Гражданин подследственный, – задыхаясь, говорил Ленька. – Мы выяснили: вы каждый день встречаетесь с гражданкой Галкой. Говорите, зачем? Нам все известно!

Я начал злиться всерьез. Тут дома – неприятности, и здесь не дают успокоиться!

– Какое вам дело?

– Так, так, – сказал Ленька.

– Так, так, – повторил Петька.

– Отвяжитесь вы от меня!

Я что есть силы толкнул Леньку, и он с размаху сел на ком снега. Ком развалился, и Ленька упал, задрав ноги кверху.

Пока он поднимался, я добежал почти до самого подъезда. Петька не мог удержать меня один и поэтому, вцепившись в мой рукав, бежал со мной рядом, как приклеенный. На площадке второго этажа он от меня наконец отстал и закричал вдогонку:

– Жених и невеста!

– Дурак! – крикнул я.

На другой день я получил двойку. Фэдэ спросил меня о кролике. Я ответил, что половина крови у кролика красная, а половина – белая. Это мне Мишка так подсказал. Все захохотали.

– Почему? – улыбнулся учитель.

Но я сразу выпутался.

– Вы же сами нам говорили, что кровь состоит из красных и белых кровяных телец.

Фэдэ засмеялся. Мишка мне сделал «нос». Я накинулся на него.

– Лезешь со своими подсказками!

– Выходит, он тебе подсказывал? – сказал учитель.

Тут Галка вскочила и затараторила:

– Надо самому учить уроки, а не кивать на других. Лентяй ты, Скворешников!

Прозвенел звонок.

Я шел домой мрачный и злой и все думал: «Кто знает, может, я стану великим человеком, а великие люди (это всем известно) ни капельки не разбираются в каких-то там кроликах».

Я подумал о Галке и ее предательстве. А еще на каток приглашала! Нет, такая девчонка никогда не станет настоящим другом!

В спину мне залепили снежком. Я оглянулся. Меня догоняла Галка.

– Подожди!

У меня даже руки зачесались – так мне захотелось ее поколотить.

– Лешк, ты что, обиделся? – спросила она.

– Нет. Я на девчонок не обижаюсь. И вообще, девчонок я презираю.

– Вот как? – удивилась Галка. – А я и не знала, что ты задавала. – И обрадовалась, что у нее получилось в рифму.

– Я с тобой теперь не знаком. И на каток не приду, советую перейти на другую сторону, потому что за себя не ручаюсь.

Галка отошла на несколько шагов и как закричит:

– Алешка-матрешка!

Я гордо повернулся к ней спиной и…

Передо мной плечом к плечу стояли «мелкие хулиганы» Ленька и Петька. Я не успел и рта раскрыть, как оказался головой в сугробе. Они купали меня в снегу и, чтобы прохожие не заступались за меня, голосили на всю улицу:

– Будешь знать, как маленьких обижать!

Я уже хотел запросить пощады, но тут кто-то пришел на помощь. Ленька полетел носом в сугроб. А Петька, оставив командира в беде, помчался куда глаза глядят. За ним, размахивая портфелем, неслась Галка.

Я навалился на Леньку и начал кормить его снегом. Галка вернулась, уставилась на нас, а потом как засмеется.

Ленька выплевывал снег и возмущенно шипел:

– Двое на одного!

Я его отпустил. Он отбежал на порядочное расстояние и заныл:

– Жених и невеста!

– Мало мы его купали, – сказал я, а Галка почему-то покраснела.

Она заторопилась домой.

– Придешь на каток?

– Конечно!

Я вернулся домой и долго ходил по комнате, поглядывая на Таньку, которая укачивала куклу в старой маминой шляпе.

– Знаешь, Танька, – сказал я, – а вы, девчонки…

Тут я замолчал, потому что не мог найти подходящего слова. Потом снял со стены полочку и отдал Таньке:

– На, бери!