Текст книги "Порочная месть"

Автор книги: Алайна Салах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Хватит зажиматься, – слышится стальной голос. – Так ты сделаешь хуже себе.

Я снова киваю, давая знак, что поняла его, и, сделав несколько глубоких вдохов, пытаюсь заставить себя расслабиться. Это ведь то, чего я хотела, правда? Потерять невинность с любимым человеком, которого, скорее всего, больше не увижу.

Тугое проникновение, расширяющее меня изнутри, стопорится через пару секунд, словно упершись во что-то. Горячее тело Кейна накрывает меня, рассыпая идеальное блаженство по коже, и в это же мгновение промежность обжигает нестерпимая боль, от которой из глубины легких вырывается крик, а из глаз брызжут слезы.

– Тихо, – предупредительно рычит Кейн, и его рот накрывает мой, когда он толкается в меня снова. Я ахаю, потому что держать такую боль в себе выше моих сил, но этот звук тонет в прижатых ко мне губах. И нет, он не целует меня, хотя я и мечтаю о первом поцелуе с ним, лишь глушит мои стенания, продолжая терзать меня изнутри: выходит до конца и снова пробуривает мое лоно, отчего соленая влага сильнее струится по щекам.

Острой боли уже нет, что означает, что факт дефлорации состоялся, но об удовольствии речи идти не может. Все слишком туго, как будто размер Кейна для меня велик, слишком мучительно обжигающе.

Чувствую, как его ладонь вклинивается между нашими телами и ложится мне на клитор. Распахиваю глаза и испуганно смотрю на Кейна: он хочет выжать из моего тела это снова?

– Ты кончишь, – хрипло сообщает он, очевидно прочитав мои мысли во взгляде. – Не пытайся сопротивляться.

Его пальцы так правильно касаются меня, что, даже несмотря на ноющую боль внутри, тело не может противиться новой волне наслаждения. Всхлипнув, я впиваюсь пальцами во влажные от пота плечи и, непроизвольно подавшись бедрами вверх, насколько позволяет вбивающееся в меня тело Кейна, принимаю на себя неумолимый апокалипсис.

Кажется, я снова кричу, но мои возгласы гасятся ладонью, сдавливающей мне скулы.

– Продолжай сжимать его, Эрика, – глухо шипит Кейн, приблизив ко мне лицо. – Сильнее.

Толчки внутри меня становятся еще суровее, и когда мое тело готово распасться на атомы от изнуряющего испытания болью и наслаждением, требовательный рот накрывает мой, жадно толкая язык мне навстречу. Мой первый поцелуй, от которого каждая клетка начинает звенеть счастьем. Я целую его в ответ, вкладывая всю свою страсть и будущую тоску, но Кейн почти сразу же разрывает наши рты и начинает так агрессивно вбивать меня в кровать, что та бьется изголовьем в стену.

Внезапно внутри становится так тесно, что кажется, меня разорвет на части, слышится сдавленный хрип Кейна, и в то же мгновение промежность обжигает расплавленной магмой. Движения во мне не прекращаются, но становятся более сбивчивыми и постепенно замедляются, и я ощущаю, как из меня вытекают горячие струи, орошая ягодицы.

Упершись локтями в кровать, чтобы удержать себя на весу, Кейн замирает, и сквозь собственное истеричное сердцебиение я ловлю его прерывистое дыхание. Это случилось. Моим первым поцелуем и моим первым мужчиной стал Кейн Колдфилд, парень, которого я люблю до ломоты в грудной клетке.

Через несколько секунд влажный жар его тела покидает меня, и Кейн, ничуть не стесняясь своей наготы, направляется в сторону ванной. Я сажусь на кровать и, опустив глаза вниз, рассматриваю расплывшееся по хлопку красное пятно со следами вытекшей спермы.

– Собери свои тряпки и постельное белье и уходи из моей комнаты, – несется из приоткрытой двери ванной металлический голос. – Мы с тобой закончили.

4
Наши дни

– Эрика, ты не знаешь, куда запропастилось мое черное платье с вырезом на спине? – Кристин появляется посреди нашей крошечной гостиной и смотрит на меня, по-детски надув губы. Подруга остается верной себе в упорстве в достижении поставленной цели: ее печальная мордашка безошибочно транслирует немую просьбу: «Помоги мне, ибо самой мне ни за что не справиться».

Уже три недели я и Крис арендуем двухкомнатную квартирку в недорогом районе Нью-Йорка, куда переехали после окончания университета. Дома меня уже ничего не держало: спустя несколько месяцев после моего поступления Артур объявил, что в нашем захудалом городишке ему не светит сколотить приличную карьеру, и переехал на заработки в Нью-Йорк; а отец, так и не справившись с пагубным недугом, скончался от почечной недостаточности в прошлом году. Его смерть вызвала во мне смешанные чувства: горечь утраты и постыдное облегчение. Еще до окончания учебы я знала, что уеду из дома, и меня точили угрызения совести за то, что придется бросить отца одного.

– Э-э, нет, мелкая хитрюга, – изобличительно тычу в хрупкую фигурку Кристин пальцем, – со мной этот номер не пройдет. В твое кукольное платьице моему заду все равно не влезть, так что все подозрения в том, что я его коварно запрятала себе в ящик, считаю необоснованными. – Глядя, как лицо подруги стремительно скисает, говорю уже более серьезно: – Не дуйся, Крис. В любое другое время я была бы рада тебе помочь, но у меня через полчаса собеседование в одной фирме неподалеку. Кажется, им нужен специалист в бухгалтерию.

В течение двух недель я активно штудирую объявления о работе, рассылая резюме во все офисы в радиусе двадцати миль от нашей квартиры. Когда на немногочисленном семейном совете в лице меня и Артура обсуждался мой будущий переезд, брат пообещал, что подыщет для меня вакансию в фирме своего друга, однако, когда билеты на самолет уже были куплены, и я связалась с ним с просьбой встретить меня в аэропорту, Артур сказал, что у него возникла неотложная необходимость на неделю слетать в Лос-Анджелес, и заверил, что по возвращении мы встретимся, и он обязательно поможет мне обустроиться. С того момента прошла половина месяца, но брат до сих пор не вернулся: он выходит на связь раз в неделю, чтобы поинтересоваться, как у меня дела, и сказать, что в связи с возникшими рабочими сложностями ему придется еще немного задержаться. Потому я решила, что нужно перестать уповать на его помощь и заняться поиском работы самой, тем более что мои небольшие сбережения от студенческой подработки официанткой тают с каждым днем. Все-таки Нью-Йорк – это не Нью-Олбани, где за триста долларов в месяц ты можешь позволить себе арендовать жилье и не умереть с голоду.

При упоминании о вакансии глаза Кристин озорно загораются, и она картинно шлепает себя ладошкой по лбу:

– Дырявая моя голова. Вчера я полдня проторчала на Крейглисте, выискивая вакансию, от вида которой мне не захочется плакать, и нашла кое-что для тебя.

С этими словами она торжественно дефилирует ко мне через всю гостиную и царственным жестом вкладывает в руку листок с выведенным на нем телефонным номером.

– Работа прямо для тебя, Эрика. Помощник главного бухгалтера, опыт не требуется, офис прямо на Манхэттене, а зарплата такая, что я и сама бы не прочь попасть на это собеседование. Жаль, что образование у меня неподходящее.

Если Кристин, чьи родители владеют сетью небольших супермаркетов у нас в Индиане, может еще долгое время привередничать на рынке вакансий, то для меня такая роскошь непозволительна. Поэтому я с готовностью беру листок и вкладываю его в лежащий на диване ноутбук, на случай если сегодняшнее собеседование окажется провальным.

– Ну хоть за это я могу рассчитывать на твою помощь в поиске платья? – играет подкрашенными бровями подруга. – Ведь я такая умница и, возможно, только что обеспечила тебя работой мечты.

– Ты неисправима, ты знаешь? – треплю ее по голове, отчего Кристин начинает недовольно верещать, утверждая, что я порчу ей прическу. – Помогу, как только вернусь с собеседования. Чувствую, сегодня мне повезет.

Но мне не везет даже с учетом того, что я надела свою любимую кремовую блузку, которая помогла мне с отличием сдать экзамены. Потенциальный работодатель, седовласая дама лет шестидесяти с орлиным носом и тонкими губами на угловатом лице, кажется, воспылала ко мне нелюбовью, едва я переступила порог ее пыльного офиса.

– Так у вас совсем нет опыта, мисс Соулман? – спросила она, брезгливо скривив рот, словно выпускники университета, не имеющие пятилетнего стажа работы за плечами, – противоестественное явление, которое должно быть навсегда искоренено.

– Я указала об этом в резюме, мэм, – ответила я, уже предчувствуя тотальный провал.

Мисс Шеппард, как звали эту женщину, задала мне еще пару вялых вопросов, после чего выпроводила за дверь, не слишком убедительно заверив, что в случае положительного ответа мне обязательно перезвонят. А так как с определенного времени розовые очки были исключены из моего эмоционального гардероба, я ей не поверила и по приезде домой вычеркнула эту вакансию из своего списка.

– Ой, да не грусти ты, – фыркает Кристин, плюхаясь рядом со мной на диван. – Ты позвонила по тому номеру, что я тебе дала?

Устало потираю глаза и, вытянув ноги на журнальный столик, расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки. Нью-йоркское лето невыносимо душное, а кондиционер в нашей квартире не работает с первого дня переезда.

– Пока нет. Думаю, уже поздно, и стоит подождать до завтра.

Подруга закатывает глаза и, раздраженно шлепнув меня руке, выуживает из кармана айфон.

– Звони, – бесцеремонно впихивает его мне в руку. – А то они найдут другого дилетанта, а ты и дальше будешь таскаться по собеседованиям.

Решив не спорить с настойчивостью Кристин, извлекаю из ноутбука записку и в сопровождении ее удовлетворенного взгляда вбиваю необходимые цифры. Спустя пару гудков в трубке раздается мелодичный женский голос, информирующий, что я позвонила в компанию «КейКей Индастрис», и интересуется, чем его обладательница может быть полезной.

– Эмм… я звоню по поводу вакансии помощника бухгалтера, – от волнения я поднимаюсь с дивана и начинаю расхаживать по периметру гостиной. – Я еще не присылала вам резюме и хотела спросить…

– Как ваше имя, мисс? – учтиво уточняет моя собеседница.

– Эрика Соулман. Дело в том, что я только что окончила университет по специальности экономика, и у меня совсем нет опыта…

Замечаю, как Кристин в излюбленной манере закатывает глаза, давая понять, что я все делаю неправильно, но, к счастью, девушку по ту сторону такая информация не смущает.

– Наша вакансия подразумевает соискателей без опыта. Во сколько вы сможете к нам подъехать?

Улыбнувшись своей удачливости и показав язык наблюдающей за мной подруге, быстро отвечаю:

– Думаю, сегодня для собеседования уже поздно, поэтому я могу подъехать завтра к девяти утра.

– Сегодня не поздно, – уверяет волшебный голос. – В течение двух часов вы сможете к нам подъехать?

Кажется, им действительно очень необходим этот помощник. Может, у меня и правда есть шанс.

– Хорошо, мисс, я буду. Продиктуйте, пожалуйста, адрес.

В назначенное время я стою в офисе «КейКей Индастрис» и мысленно благодарю свою неугомонную подругу за то, что заставила меня сменить блузку, которая официально утратила свою репутацию «счастливой», на новое платье-футляр, а мои скучные балетки на ее элегантные остроносые шпильки. Потому что в противном случае я не уверена, что меня вообще бы пустили на порог этого роскошного офиса. Он словно сошел с обложек глянцевого каталога офисных интерьеров: уйма пространства, мраморные полы, отражающие множественные блики потолочных софитов, тяжелые двери из дорогого массива, ненавязчиво подсвеченные неоном буквы «КейКей» над стойкой ресепшена, выполненной в угловатом стиле хай-тек, и как вишенка на этом дизайнерском торте: хозяйка самого ресепшена, выглядящая как Линда Евангелиста времен расцвета ее модельной карьеры.

– Чем могу помочь, мисс? – интересуется девушка, заметив меня, растерянно застывшую на выходе из лифта. Ее голос и профессиональная вежливость выдает в ней мою телефонную собеседницу.

– Я Эрика Соулман, – посылаю ей ответную улыбку и незаметно распрямляю плечи, чтобы выглядеть солиднее. – Мы договаривались с вами по поводу собеседования.

– Прошу, присаживаетесь, мисс Соулман, – выверенным взмахом кисти девушка указывает на молочный диван чуть левее стойки ресепшена и заверяет: – Всего минуту ожидания. Я доложу руководству о вашем прибытии, и вас немедленно пригласят.

Пока она о чем-то негромко переговаривается по телефону, я снова окидываю взглядом сказочное помещение и невольно стискиваю пальцы в тесноватых туфлях. Пожалуйста, пусть у меня все получится. Я хочу работать в этом офисе. Каждое утро покупать стакан кофе, носить деловую одежду и, наконец, перестать беспокоиться о том, будут ли у меня деньги на то, чтобы погасить арендную плату в следующем месяце.

– Мисс Соулман, – голос из-за стойки заставляет меня вскинуть глаза и от волнения немного привстать с дивана. – Мистер Колдфилд готов вас принять.

При звуке этого имени я зависаю в воздухе, словно колибри, чувствуя, как на спине и на груди выступает испарина. Мистер Колдфилд? Что за насмешка судьбы: в многомиллионном Нью-Йорке прийти в офис к человеку, носящему ту же фамилию, что и мужчина, который парой пренебрежительных фраз разбил мне сердце пять лет назад. Да нет-нет, это чушь. Совпадение.

Усилием воли выведя себя из оцепенения, я выпрямляюсь и фальшиво-уверенной походкой следую за радушной секретаршей.

– А как зовут мистера Колдфилда? – решаю спросить, когда мы останавливаемся возле тяжелой двери с выдавленными на ней золотыми буквами: К. Л. Колдфилд, Генеральный менеджер.

И прежде чем меня посещает мысль, что и инициалы владельца кабинета являются странным совпадением с именем из моего прошлого, девушка распахивает дверь и нараспев произносит:

– Мистер Кейн Ллойд Колдфилд – его полное имя. Прошу, входите.

5

Прикосновение захлопнувшейся двери бьет в похолодевшую спину, отсекая пути к отступлению. Впившись ладонями в ремешок сумки, с барабанящим сердцем смотрю на хозяина кабинета – того самого человека из моего прошлого, которого я мечтала никогда больше не встретить. Вольготно устроившись в массивном кожаном кресле, Кейн Колдфилд сканирует меня все тем же бездушным взглядом из-под лениво опущенных век, словно я мышь, которая по глупости забралась к нему в офис, и ему необходимо решить, что с ней делать: прихлопнуть ботинком или вызвать службу дератизации.

– Здравствуй, Кейн… то есть мистер Колдфилд, – решаю поздороваться первой, чтобы не выглядеть совсем растерянной. Много лет назад я дала себе слово, что, даже если судьба будет настолько ироничной, чтобы столкнуть нас снова, я не стану выглядеть трепещущей дурочкой в его глазах.

Кейн не спешит с ответом, словно ему нравится подогревать мою нервозность. Его взгляд, подобно рентгену, разбирает меня по частям, всаживаясь под кожу и накрывая приступом удушья от вредоносности своего излучения, от которого не спасает даже плотная ткань платья.

– Садись, – произносит, наконец, не терпящим возражений тоном, который с легкостью минует возведенные мной оборонительные стены и переносит в день, когда он так же отдавал мне приказы.

Под пристальным дулом его глаз пересекаю пространство кабинета и, бесшумно приземлившись в кресло, оглядываю деловое убранство стола: небольшая стопка документов, пересеченная лежащей на них увесистой ручкой, широкоформатный моноблок с логотипом надкусанного яблока, ультратонкий мобильный и миниатюрная база селектора. Ни фотографий в рамке, ни чашки с кофе, ни единой соринки на столе – ничего из того, что могло дать намек, что человек, сидящий напротив, имеет слабости или привязанности. В поле моего зрения также попадают кисти его рук в обрамлении белоснежных манжет рубашки: крупные и широкие, с выступающими тугими венами и длинными пальцами с идеально обработанной ногтевой пластиной. Кольца нет.

– Когда я шла на собеседование, я понятия не имела, что могу встретить кого-то из знакомых, – стойко принимаю тяжесть темного взгляда на своем лице. – Я в Нью-Йорке совсем недавно, и такая неожиданность. Удивительное совпадение.

Стараюсь, чтобы мой голос не звучал чересчур холодно, выдавая обиду влюбленной восемнадцатилетней девчонки, но и не стремлюсь говорить приветливо, потому что наперед знаю, что, независимо от результатов собеседования и предложенной оплаты, ни за что не стану здесь работать. Все, чего я хочу сейчас, закрыть вынужденную формальность этого разговора, вернуться в нашу с Кристин квартиру, откупорить бутылку вина и вместе с терпким глотком похоронить восстание забытых эмоций и воспоминаний.

– Ты думаешь, это совпадение? – темная бровь Кейна ползет вверх, и грудь опаляет новый приступ учащенного сердцебиения. Господи, ему ведь тридцать один. Почему прошедшие годы совсем не наложили на него отпечаток старения? Почему у него не поредели волосы, как у Артура, и не появилось дополнительных морщин и кругов под глазами? Почему ворот идеальной рубашки не подпирает второй подбородок, а плечи стали еще шире? Почему, черт возьми, он выглядит моделью для обложки журнала «Красивые и Успешные»? Ведь было бы гораздо проще сохранять невозмутимость, выгляди он плохо.

– Я не верю в судьбу, если ты об этом, – парирую в защитном сарказме. Кейн слегка склоняет голову вбок, и в матовых ониксах его зрачков мелькает что-то, напоминающее снисходительное любопытство. – Я искала работу, а Кристин наткнулась на твою вакансию и записала номер телефона.

Между нами снова повисает пытливая тишина, словно Кейн проверяет, насколько дурой я себя выставлю, если он продолжит и дальше молчать. Меня даже посещает мысль проявить великодушие и отметить, как многого он добился за пять лет, проведенных в конкурентном мегаполисе, но в последний момент я передумываю. У меня нет цели оставлять в его памяти лестные воспоминания о себе.

– Могу я узнать о вакансии? – слегка приподнимаю брови, чтобы продемонстрировать, что наше странное немногословное общение затянулось. – После у меня назначено еще одно собеседование.

– Никакого собеседования у тебя не назначено, – холодный, словно стальной нож, голос разрезает мое вранье. – Но даже если и так, я бы не рекомендовал тратить на него свое время.

Дав себе пару секунд, чтобы оправиться от тех пренебрежения и превосходства, с которыми Кейн дает мне советы, словно считает, что его мнение все еще имеет для меня хоть какой-то вес, я щурю глаза и копирую оттенки металла в его тоне:

– Благодарю за рекомендацию, мистер Колдфилд, но вряд ли я ей воспользуюсь.

Оттого, что даже спустя пять лет он ведет себя со мной словно с его личной ручной зверушкой, я чувствую подкатывающую волну злости и поднимаюсь на ноги. Плевать на приличия, я собираюсь уйти.

– Знаете, я внезапно вспомнила, что даже не взяла с собой резюме, поэтому продолжать собеседование не имеет смысла. Простите, что заняла ваше…

– Сядь, – его слова звучат совсем негромко, но они производят на меня такой же эффект, как дуло пистолета, приставленное к голове: меня парализует, и ладони становятся влажными. – Ты здесь не просто так, и это не случайность, и уж точно не судьба.

Мои колени внезапно слабеют, и я, сама того не замечая, послушно опускаюсь в кресло.

Кейн встает, давая мне возможность оценить идеально сидящий серый костюм, застегнутый на одну пуговицу, несгибаемую осанку и то, что я не ошиблась, когда полагала, что прошедшие годы он много времени уделял спорту: его былая худощавость исчезла, сменившись налитым объемом мышц, угадывающимся даже под слоями дорогой ткани. Не спеша обходит стол и, поравнявшись с моим креслом, нависает тенью, погружая меня в аромат селективного парфюма, будто созданного специально для него: нотки перца и мускуса, перекликающиеся с чем-то неуловимо терпким, отчего голова немного плывет, а в животе завязывается неуютным ком.

– Ты здесь, потому что я так захотел, – слова вбиваются мне под кожу, словно клеймо раскаленного металла, заставляя ежиться и вжиматься в кресло. Что означает: потому что я так захотел? Это Кристин дала мне записку, и я своими ногами по ошибке пришла к нему на собеседование. – Так вышло, что твой единственный оставшийся в живых родственник забрал то, что принадлежит мне, предав мое доверие. Поэтому я решил, что будет справедливо взамен забрать у него то, что имеет значение для него…

Я в изумлении вскидываю глаза, встречаясь с давящим грузом взгляда сверху, и дергаюсь, когда слышу финал фразы:

– Тебя.

Меня? Он, черт побери, из ума выжил? Или же штамп вседозволенности – это обычное явление для человека, наделенного деньгами и властью? Я понятия не имела, что у Артура были какие-то дела с Кейном. Брат открыл в Нью-Йорке небольшой сервис по починке автомобилей, но вряд ли его бизнес мог как-то пересекаться с деньгами «КейКей Индастрис».

– Люди – это не вещи, Кейн, – как я ни стараюсь не выдавать своего негодования, мой голос начинает дрожать. – Что значит забрать? Я что, пачка сигарет или ручка, которую можно просто сунуть в карман и унести, куда вздумается?

Кейна мои слова явно забавляют. Он облокачивается на край стола и, расстегнув пуговицу на пиджаке, с подобием ухмылки на ярких губах кивает:

– Верно подмечено, Эрика. Станешь чем-то вроде моей карманной ручки.

Больше я терпеть не намерена. Мало того что он, очевидно, заманил меня в свой офис под предлогом липового собеседования, так он еще и открыто унижает меня.

– Я ухожу, – резко взмываю с кресла, но в ту же секунду две стальные руки перехватывают мои плечи и, больно сдавив, фиксируют на месте.

– Ты выслушаешь меня до конца, – холодно произносит Кейн, царапая мое лицо льдинами взгляда. – Потом поедешь домой, соберешь необходимые вещи и будешь ждать, когда мой водитель тебя заберет. В противном случае твоего брата, который наивно полагает, что я не знаю о том, что он месяц прячется по отелям Вайоминга, найдут на помойке с простреленной головой.

И пока я безуспешно сглатываю ужас и подкатывающую к горлу тошноту, усиливающиеся давлением пальцев на моей коже, Кейн добавляет:

– И пусть это не мои методы, но ведь для лучшего друга можно сделать исключение, правда?

– В кого ты превратился? – шепчу, все еще не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Что человек, который был гостем у нас дома и который знал мою семью, способен угрожать моему брату смертью и шантажировать ей меня.

– Превратился? – Кейн слегка приподнимает брови, демонстрируя удивление. – Я всегда тяготел к справедливости.

Он отпускает мои плечи, и я, как выброшенный камень, падаю в кресло.

– Не советую идти в полицию, – невозмутимо продолжает Кейн, словно дает инструкцию о том, как мне найти нужную улицу. – Хотя ты можешь попытаться, чтобы получить представление о безвыходности своего положения.

– И чем я буду заниматься у тебя? – уточняю пересохшими губами. – Стирать твои рубашки? Выгуливать твоих собак?

– Мои рубашки стирает домработница, и собак у меня нет, – жестко разбивает мои предположения Кейн. – Я планирую тебя трахать, пока ты мне не надоешь. Мы ведь с тобой так много всего не попробовали.

Огонь от унизительности и издевки его слов опаляет лицо, заставляя кулаки сжиматься. Как он может так со мной? Как вообще можно быть таким жестоким с человеком, который не сделал тебе ничего плохого?

– Мы бы могли начать прямо сейчас, но, боюсь, у меня нет на это времени, – застегнув пуговицу, Кейн обходит стол и возвращается в кресло. – Ты можешь идти. Водитель заедет за тобой в девять.

Меня штормит и в горле невыносимо сухо, когда я, опираясь на подлокотники кресла, встаю и, прижав к груди сумку, иду к выходу. Мне нужно покинуть это здание, вернуться домой и решить, как быть дальше. А здесь, рядом с ним, я просто не могу думать.

– Передай мои благодарности Кристин, – вонзается мне в спину. – Она всегда была редкой дурой.