Текст книги "Пропасть Искупления"

Автор книги: Аластер Рейнольдс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Хела, год 2727-й

Предоставленная самой себе, Рашмика занялась осмотром каравана. Помещений было много и места в них предостаточно, однако она довольно быстро обнаружила, что все машины внутри похожи. Куда бы она ни направилась, везде ее встречал дурной запах, туда-сюда бродили паломники, сновали торговцы. Встречались и вариации, но столь незначительные, что они мало интересовали Рашмику. Чего ей действительно хотелось, так это выбраться наружу, на крышу каравана.

С тех пор как она последний раз видела Халдору, прошло много месяцев, и вот теперь газовый гигант наконец выбрался из-за горизонта и по мере приближения каравана к Пути поднимался все выше к зениту. Так же росло и желание Рашмики отыскать лазейку на крышу, растянуться там лицом кверху и смотреть на огромную планету. Но как она ни пыталась, двери не слушались ее и не открывались. Рашмика перепробовала разные места в разные часы, надеясь проскочить во время пересменки охраны, но крыша была надежно защищена, вероятно, потому, что там находилось много чувствительного навигационного оборудования.

Она возвращалась из очередного тупика, когда вдруг нос к носу столкнулась с квестором. На плече у него, как обычно, сидел зеленый зверек. Показалось ли Рашмике, или с передней лапой зверька действительно что-то не так? Очень уж она похожа на культю.

– Могу я вам чем-нибудь помочь, мисс Эльс?

– Я гуляла по каравану, осматривалась. Это не запрещено?

– Не запрещено, хотя есть некоторые ограничения. – Квестор кивком указал в конец коридора, на дверь за спиной Рашмики. – Например, крыша – одно из тех мест, куда проход закрыт.

– Я и не думала идти на крышу.

– Не думали? Тогда, наверное, вы заблудились. Потому что это дверь на крышу. Там нет ничего интересного, поверьте.

– Мне хотелось посмотреть на Халдору.

– Но вы же ее видели много раз.

– Последний раз довольно давно, а так высоко над горизонтом – никогда, – ответила Рашмика. – Я хочу увидеть Халдору в зените.

– Что ж, тогда нужно еще немного подождать. А теперь… с вашего позволения.

Квестор протиснулся к двери мимо Рашмики, на миг неприятно прижался к ней животом.

Зеленый зверек взглянул на девушку фасетчатыми глазами.

– Пусть тот, кто сам без греха, первым бросит камень, – сказал он.

– Куда вы идете, квестор? На вас нет скафандра.

– Вам пора, мисс Эльс.

В темную нишу рядом с дверью, которую случайный посетитель, вероятно, и не заметил бы, квестор сунул руку, постаравшись сделать это быстро и скрытно. Рашмика услышала щелчок, словно сработал потайной механизм.

Дверь открылась перед квестором, и он шагнул в проем. Дальше в красном свете Рашмика увидела несколько аварийных комплектов и скафандры в шкафах.

Девушка снова пришла сюда через несколько часов, удостоверившись, что квестор вернулся внутрь каравана. Прихватила собственный скафандр, свернутый и затолканный в сумку, чтобы незаметно пронести его через гудящие помещения. Она тронула ручку двери: как и раньше, та была заперта. Но, сунув руку в замаскированную нишу, которую квестор пытался утаить от нее, нашла там рычаг. Нажав, Рашмика услышала щелчок дверного замка. По идее, тут еще должен быть страховочный механизм, не позволяющий отпереть внешнюю дверь, пока открыта внутренняя. Но опасения оказались напрасны – внутренняя дверь распахнулась перед ней, как давеча перед квестором. Проскользнув в проем, девушка закрыла ее за собой и надела скафандр. Проверив запас воздуха, она с облегчением отметила, что его достаточно, и ощутила кратковременное дежавю, вспомнив, как делала то же самое, покидая дом.

Припомнила она также, что тогда резервуар был заполнен не до конца, словно кто-то недавно попользовался ее скафандром. Она не придавала этому значения, но теперь вдруг ощутила тревогу, а затем память подбросила еще кое-что. Снаружи возле люка виднелись следы, подтверждавшие, что кто-то недавно пользовался шлюзом и ее скафандром. Следы были маленькие и могли принадлежать матери. Но и следы самой Рашмики ничем не отличаются от них.

Она вспомнила также, что полиция подозревает ее во взрыве склада, ищет как диверсантку. А побег из поселка, конечно же, укрепил подозрения. Но погоню за ней посылать не стали, потому что прямых доказательств, скорее всего, нет.

Что все это значит? Если Рашмика взорвала склад, то как она может не помнить? Более того, зачем она сделала это, ведь такая выходка совершенно бессмысленна? «Нет, – сказала она себе, – я ни при чем. Просто случайно подозрение пало на меня».

Но сомнения продолжали ее мучить.

Через десять минут Рашмика уже стояла на крыше огромной машины, в безвоздушном пространстве, под усыпанным звездами небом. Мысли о взрыве на складе никак не отпускали ее, но усилием воли ей удалось сосредоточиться на том, что окружало ее в данный момент.

Рашмика припомнила, что произошло в коридоре, когда она встретила квестора. Странная встреча. Наверняка в караване множество выходов на крышу, но квестор наткнулся на пассажирку у той самой двери, которую она пыталась открыть. Могло быть так, что квестор следил за ней, за ее блужданиями по маленькой империи на колесах? Разговаривая с Рашмикой, он хотел что-то скрыть. Это было написано на его лице, читалось во вскидываемых на мгновение бровях. Он чувствовал себя виноватым, оттого что следил за ней? Наверняка квестору не часто выпадает шанс полюбоваться девушкой ее лет, вот он и таращился, и его кошмарная зверушка тоже.

То, что квестор подсматривает, – плохо. Ну да ладно – она недолго пробудет на караване, а сейчас ее больше всего интересует, что находится на крыше. Если квестор следил, то легко мог остановить ее, пока она надевала скафандр и поднималась на крышу. Но никто не остановил; наверное, квестор занят или решил не мешать ей – пусть попадет туда, куда так стремится.

Она почти сразу забыла о квесторе, увлеченная открывшимися кругом видами.

До сих пор Рашмика ни разу не видела исчезновений. На ее веку они случились дважды. Причем в одном случае Халдора виднелась с Равнины Вигрид, но в то время Рашмика была в школе. Конечно, она знала: заметить что-нибудь очень сложно, даже если тебе очень повезет и в великий момент ты окажешься снаружи, на льду. Явление продолжалось всего-то долю секунды. Что оно было, ты всегда узнаёшь слишком поздно. Единственные, кто успевал заметить исчезновение, – за исключением Куэйхи, с которого все началось, – это сектанты, давшие обет непрерывно наблюдать за Халдорой. Но они вынуждены были молиться о том, чтобы не моргнуть в самый важный момент. Борясь со сном при помощи наркотиков и избирательной нейрохирургии, они доводили себя до полубезумного состояния.

Рашмика не могла представить себе веру такой силы, но, с другой стороны, ей никогда и не хотелось примкнуть к церкви. Она была не прочь увидеть исчезновение, но именно потому, что считала его рациональным природным явлением, а не доказательством Божественного промысла космических масштабов. Стыдно, считала она, если ты не можешь похвастаться, что своими глазами видела этакое диво. Поэтому в детстве, когда Халдора висела над горизонтом и у Рашмики появлялась свободная минутка, девочка спешила наружу, посмотреть на газовый гигант. Конечно, это ничто по сравнению с бесконечным бдением церковных наблюдателей, да и, по статистике, шанс увидеть пропажу Халдоры ничтожен, но она все равно выходила на поверхность, презрев статистику и тех, кто не разделял с нею исследовательского энтузиазма.

Крыша каравана была сплошь усажена опасными предметами – тут и ящики генераторов, и радиаторные решетки, и выпускные клапаны, и змеи силовых и коммуникационных кабелей. Все казалось очень старым, смонтированным много лет назад. Рашмика прошла в одну сторону, потом в другую, строго вдоль ограждения эксплуатационных мостков. Добравшись до края машины, девушка глянула вниз и содрогнулась – так далека была земля и так медленно она двигалась.

На крыше никого не было, по крайней мере на этой машине.

Она посмотрела вверх, задрав голову, насколько позволяло сочленение шлема и скафандра. В небе было полным-полно движущихся в разные стороны огоньков. Казалось, Рашмику окружают две независимые небесные сферы, два прозрачных звездных глобуса, один внутри другого. В первый миг от этого зрелища всегда кружилась голова. Прежде лишь секундное недомогание – но здесь, на высокой крыше движущейся машины, это головокружение было смертельно опасным.

Рашмика покрепче ухватилась за поручни, опустила голову и вгляделась в горизонт. Потом, успокоившись, снова посмотрела на небо.

Впечатление, будто она попала в середину пары сфер, было не совсем уж обманчивым. Огоньки, усеивающие бо́льшую сферу, были невообразимо далекими звездами; на меньшей сфере кружили корабли ультра, отражая солнце идеально полированными поверхностями. Время от времени та или иная звездочка выбрасывала луч яркого света, корректируя маневровой дюзой положение на орбите или готовясь к отбытию.

Рашмика слышала, что в последнее время на орбите Хелы находится от тридцати до сорока кораблей; одни улетают, другие прилетают. Как правило, это малые суда – ультра побаиваются Халдоры и оставляют большие корабли подальше от планеты. Рашмика видела в основном шаттлы для полетов внутри системы, способные принять на борт партию замороженных паломников и несколько торговцев-ультранавтов. Корабли, которые летали от Хелы к орбите, были еще меньше: церкви не разрешали крупным судам приближаться к поверхности.

Корабли для межзвездных рейсов приходили на орбиту Хелы крайне редко. Когда появлялся субсветовик, он висел в небе подобно елочной игрушке, скользя от горизонта к горизонту по невидимым рельсам. За свою жизнь Рашмика видела субсветовики всего несколько раз; большие суда вселяли в нее одновременно страх и восторг. Ее мир – это корка льда, налипшая на камешек, – все очень непрочно. Висевшие рядом с Хелой звездолеты, особенно когда они опробовали главные двигатели, напоминали поднесенный к снежку сварочный аппарат.

Волнами накатывало головокружение; затекла шея. Рашмика снова посмотрела на горизонт. У нее довольно удобный скафандр, но он явно не предназначен для осмотра достопримечательностей.

А вот и Халдора. Газовый гигант уже на две трети поднялся над горизонтом. На Хеле нет воздуха, поэтому не бывает облаков и туманов, и невозможно определить, находится объект в десятках или в миллионах километров от тебя. Газовый гигант казался продолжением планеты, на которой стояла девушка. У горизонта Халдора представлялась массивней, чем когда стояла в зените, но Рашмика знала: это просто обман зрения, случайный побочный эффект работы мозга. Халдора в небе Хелы раз в сорок больше, чем Луна в небе Земли. Рашмика часто думала об этом и удивлялась: сущая малявка, а занимает столь видное место в земной литературе и мифологии.

С того места, откуда она смотрела, Халдора представлялась толстым месяцем. Даже не опуская контрастного фильтра, Рашмика различала цветные пояса, пересекающие газовый гигант от полюса до полюса: охра и сепия, морковь и солома, киноварь и янтарь. Она видела причудливые завитушки и зазубрины там, где краски смешивались или блекли, и яростный пурпурный глаз урагана, как сучок в доске. Она видела крошечные пятнышки – тени других лун, которые во множестве кружили около Халдоры, и бледную дугу единственного кольца вокруг гиганта.

Рашмика опустилась на корточки. Сидеть в скафандре было так же неудобно, как смотреть вверх, но она оставалась в этой позе, сколько хватило выдержки. Все это время она смотрела на Халдору, умоляя ее исчезнуть, страстно желая увидеть то, что повлекло сюда поселенцев. Но планета продолжала висеть над горизонтом, словно гвоздями прибитая к горам Хелы, близкая: только протяни руку – и коснешься. И такая же реальная, как все, что Рашмика видела на своем веку.

И тем не менее, подумала она, Халдора исчезает. В этом не сомневается никто, по крайней мере из тех, кто хотя бы недолго пожил на Хеле. Если долго глядеть на Халдору, можно – если только ты не патологический неудачник – увидеть, как гигант скроется с глаз.

Просто сегодня не ее день.

Рашмика встала и направилась туда, откуда вышла на крышу, к задней части машины. Ей был виден весь караван, длинная процессия; машины поднимались и опускались волнами, преодолевая небольшие холмы, по которым проходила дорога. Со времени ее прибытия караван стал еще длиннее: к его корме в какой-то момент без лишнего шума присоединилась дюжина машин. Он будет постепенно расти, пока не доберется до Вечного Пути, где разделится на части и каждая часть направится к своему собору.

Рашмика достигла конца эксплуатационной дорожки, противоположного края машины. Ее и другую машину разделял проем, через который был перекинут мостик из листового металла. Издалека это было незаметно, но теперь она поняла, что расстояние между машинами и высота мостика над землей все время меняются, отчего узкая конструкция дергается и гнется, словно агонизирующее живое существо. Вместо прочных перил, как те, за которые держалась Рашмика, мостик был огражден металлическими тросами. Ниже, на полпути к земле, виднелся воздухонепроницаемый переходник-гармошка. Он выглядел не таким опасным, как мостик.

Можно вернуться внутрь и перейти по этой гармошке в другую машину, подумала Рашмика. Или можно решить, что на сегодня она нагулялась. Не стоит, едва выбравшись из дому, искать неприятностей, ведь впереди долгий путь.

Рашмика попятилась, но только на секунду. Потом вернулась к мостику и расставила руки так, чтобы держаться за оба троса. Мостик скрипел, металлические листы ходили ходуном, сквозь щели виднелась ужасная пропасть. Девушка шагнула вперед, утвердив башмак скафандра на первом листе.

Мостик был совсем ненадежным, металл под ней двигался словно живой, ни на мгновение не останавливаясь.

– Иди, – шепотом приказала себе Рашмика.

Она сделала еще шаг; теперь на мосту были обе ноги. Передняя машина вздымалась и опускалась. Мостик колыхался под ногами, раскачивал девушку из стороны в сторону. Она держалась крепко. Больше всего на свете хотелось повернуть назад, но тонкий и далекий голосок внутри ее говорил: надо идти. Голосок твердил, что если не хватит храбрости на этот простой поступок, что уж говорить о поисках брата.

Рашмика сделала еще один шаг. Она шла через мост. Она должна была пройти до конца.

Глава пятнадцатая

Арарат, год 2675-й

Кровь быстро вошел в конференц-зал, держа под каждой мышкой рулон. Положив их на стол, раскатал один по столешнице; карта послушно расправлялась под его руками. Лист толстой желтоватой бумаги размером со стол на ощупь напоминал кожу. По приказу Крови изображение приподнялось над поверхностью и образовало условный рельеф Арарата, потом затенилось в соответствии с положением дня и ночи на данный момент. Тонкими светящимися линиями прочертились меридианы и параллели, у каждой линии показались крохотные цифры.

Наклонившись к столу, Хоури несколько секунд изучала карту. Повернув ее немного к себе, указала на цепочку островов:

– Где-то здесь… Километров тридцать от пролива и восемьдесят на север от этой точки.

– Карта обновляется в реальном времени? – спросил Клавэйн.

– Средняя частота обновления – раз в два дня, – ответил Скорпион. – Иногда реже. Зависит от взаимного положения спутников и высотных зондов, а также от облачности. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что там, куда показывает Ана, кажется, и впрямь что-то есть.

– Да, верно, – подтвердила Хоури. – Корабль Скади. Ведь это он?

Скорпион наклонился, чтобы рассмотреть белое пятнышко.

– Это не корабль, – наконец сказал он. – Просто кусок льда, небольшой айсберг.

– Ты уверен? – спросил Клавэйн.

Кровь стукнул копытом в указанное Хоури место:

– Давайте проверим. Карта: десятикратное увеличение.

Поверхность планеты начала расползаться, уходя за края карты. Белая точка в океане росла, пока не достигла размеров ногтя большого пальца. Кровь велел карте прибавить контрастность и включить фильтры, однако новые подробности не появились, только стало заметно, что айсберг тает и во все стороны от него по морю расходятся светлые полосы холодной воды.

– Это не корабль, – заключил Скорпион.

Клавэйн так не считал:

– Ана, на чем прилетела Скади? Вроде ты говорила, на корвете класса «Мурена»?

– Я не эксперт по кораблям, но да, я это говорила.

– Ты сказала, что его длина пятьдесят метров. Вполне подходит для легкого корвета. Любопытно, что айсберг примерно такого же размера. Если и побольше, то ненамного.

– Наверное, совпадение, – предположил Кровь. – Ты же знаешь, в этих широтах часто встречаются айсберги. Иногда заплывают и дальше на юг.

– Но сейчас в этом районе нет других айсбергов, – возразил Клавэйн.

– Все равно, – сказал Скорпион. – Эта штуковина кораблем быть не может. С чего бы ему покрываться льдом? Вроде при вхождении в атмосферу корабли разогреваются, а не мерзнут. И почему лед еще не растаял?

– Узнаем, когда доберемся, – пообещал Клавэйн. – А пока обсудим практическую сторону вопроса. Мы не хотим спугнуть Скади, ведь она может сгоряча натворить бед. Поэтому подберемся к ней тихо и без воздушного прикрытия. Я предлагаю лететь на шаттле; пилотом будет Антуанетта. Вот здесь, – Клавэйн указал на точку к югу от айсберга, – мы сбросим две или три лодки и остаток пути преодолеем по морю. Возьмем хирургическое снаряжение и оружие ближнего боя, ничего лишнего. Если вдруг сочтем нужным уничтожить корабль, в любой момент сможем вызвать штурмовик с большой земли. – Клавэйн поднял глаза, не отрывая палец от карты. – Если отправимся сегодня засветло, то окажемся в районе айсберга на рассвете и у нас будет целый день на переговоры со Скади.

– Погодите минутку, – чуть улыбаясь, вступил в разговор доктор Валенсин. – Прежде чем приступим к сборам, скажите, неужели вы действительно воспринимаете все это всерьез?

– А вы не воспринимаете? – спросил Клавэйн.

– Она мой пациент, – ответил Валенсин, сочувственно взглянув на Хоури. – Я могу утверждать, что эта женщина не ведет себя как явная психопатка. У нее сочленительские имплантаты, и, если такие же были у ее ребенка, когда он находился в утробе, между ним и матерью была возможна связь. Это необычно, но Ремонтуар мог вживить плоду имплантаты посредством дистанционной микрохирургии. Учитывая возможности медицины сочленителей, не будет абсурдным допущение, что Скади извлекла ребенка из утробы матери, не оставив при этом следов хирургического вмешательства. Но как понимать остальное? Например, утверждение Хоури, будто в космосе, практически у нас на пороге, идет война? Вам не кажется, что это притянуто за уши?

– Мне не кажется, – ответил Клавэйн.

– Попрошу объяснить. – Валенсин огляделся в поисках поддержки.

Клавэйн постучал пальцем по виску:

– Не забывайте, что я тоже сочленитель. В последний раз, когда была возможность проверить механику в моей голове, там все работало.

– Нисколько не сомневаюсь, – кивнул Валенсин.

– О чем вы забыли, так это о ее чувствительности. Она способна обнаруживать в окружающем пространстве и усиливать поля, генерируемые имплантатами других сочленителей. При отсутствии помех два сочленителя могут мысленно общаться на расстоянии до десяти метров без дополнительных усилителей. Наше «железо» преобразует сигналы в паттерны, которые способна интерпретировать органическая часть мозга посредством структур визуальной грамматики, которыми оперирует центр восприятия.

– Для меня это не новость, – буркнул Валенсин.

– Тогда подумайте о возможных последствиях. Что, если над нашими головами действительно идет война – масштабная, по всей звездной системе, с применением любых методов и средств? В ходе такой кампании может возникать огромное количество случайных электромагнитных шумов, значительно более мощных, чем обычные сигналы сочленителей. Предположим, мои имплантаты улавливают эти сигналы, но не могут их верно интерпретировать. Из-за этого в мой биологический мозг поступают различные полусформировавшиеся образы. Мозг делает все возможное, чтобы отсортировать этот случайный поток, и в результате я вижу лица и фигуры в небе.

– Он и раньше говорил про свои видения, – заметил Скорпион.

– Фигуры, знаки, предвестия, – продолжал Клавэйн. – Это началось два-три месяца назад. Хоури сказала, что флот прибыл девять недель назад. Все слишком хорошо совпадает. Я решил, что схожу с ума, а получается, слышу отголоски войны.

– Старый опытный солдат, – кивнул Скорпион.

– Я к тому, что сказанное Хоури считаю правдой, – заявил Клавэйн. – Какой бы странной ни казалась ее история.

– Даже то, что она рассказала о Скади? – спросил Валенсин.

Клавэйн почесал подбородок. Его глаза закрылись, превратились почти в щелки, словно он углубился в свои мысли, обозревая поле возможностей.

– В особенности то, что она рассказала о Скади, – ответил он.