Текст книги "Проводники всемирного потопа"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Именно Та-ходинг приостановил поиски. Как и большинство из членов команды, он проводил много часов, изучая бесконечную, без единой трещины преграду, тянувшуюся вдоль правого борта. Ветер трепал его гриву и шерсть на плечах и шее. Он был очень терпелив, но и у его терпения был предел. Наступил день, когда он собрал всех на совещание.

– Пришло время решить, как мы все-таки собираемся попасть отсюда на юг. Мы не можем совершить кругосветное путешествие только для того, чтобы найти место, где мы когда-то были. Но другого пути нет, – он был расстроен, как и все. – Мы уже выяснили это.

Первый помощник Монславик кивнул.

– Все же мы должны найти этот путь. Я предлагаю продвигаться прежним курсом еще день или два. Если же и тогда мы не найдем места, где можно будет сделать коридор, то нам следует развернуться и повторить пройденный путь. Я думаю, лучше будет идти назад до Молокин и искать проход, в существовании которого мы уверены, чем продолжать путь неизвестно куда.

Было ясно, что первый помощник хорошо обдумал сложившуюся ситуацию.

– Мы не можем возвращаться, – сказал ему Та-ходинг, – мы должны пересечь Изогнутый Океан в течение ближайших двух дней.

– Почему такая спешка? – поинтересовался Септембер.

Вместо ответа Та-ходинг указал по направлению к носу корабля. Этан, как и все остальные, посмотрел вперед. Несколько редких облаков маячили на чистом горизонте. Не дождевых облаков, конечно. На Тран-ки-ки никогда не было дождя. Большая часть влажности планеты пребывала в постоянно замороженном виде на ее поверхности. Даже снег был редкостью, хотя и более привычной для теплых регионов планеты. Облака встречались нечасто, даже здесь, около экватора.

Этан не понимал, на что указывал Та-ходинг. Понять это мог только опытный моряк.

– Последние несколько дней ветер был неустойчивым, – объяснил он им. Этан знал, что ветры Тран-ки-ки с необыкновенным постоянством дуют с запада на восток. – Это странное образование, но не неизвестное. – Этан решил, что он все-таки говорит об облаках. – К тому же сейчас сезон.

– Сезон для чего? – спросил Вильямс.

– Скоро придет рифс. Не сегодня, не завтра, но скоро. С востока. Обычно они приходят с севера или с юга. Этот идет с востока. Это будет очень плохо.

Капитан не бросал слов на ветер. Этан знал это, когда глядел на казавшиеся безобидными кучевые облака. Это означало полную перемену нормального ветра. Содрогания атмосферы обычно достигали поистине демонической силы. Слова Та-ходинга прозвучали очень убедительно.

– А что за рифс? – спросил Джалакан.

Хванг позволила объяснить своему коллеге Земкину:

– Местный сверхгрозовой шторм. Несколько штормов, столкнувшихся в одной области. Они начинают питать друг друга. На Тран-ки-ки очень мало свободной влаги. Похоже, это делает шторы еще худшим бедствием.

Он задумчиво посмотрел на облака.

– Я, конечно же, не имею личного опыта встречи с подобным явлением природы. Никто из нас не имеет. Их почти не бывает в отдалении от экватора, но мы с Чилой изучали их через спутники. Грозовые эпицентры вздымаются на десятки тысяч метров и задевают границы верхней атмосферы. Их молнии, множество молний и поверхностные ветры достигают сотен километров в час. Не слишком приятная погода. Любое животное, обладающее чувством самосохранения, немедленно ложится на поверхность, пытаясь переждать ее.

Когда до его коллег дошел смысл сказанного, очевидный даже для не трана и не моряка, наступило молчание. Просто невозможно лечь по галсу при ветре триста километров в час и бросить якоря на открытом льду. Единственный шанс уцелеть – это встать в защищенную бухту, но здесь не было вообще никаких бухт.

Для корабля, застигнутого на открытом месте штормом, подобным рифсу, был только один способ попытаться выжить: Он должен был поставить все паруса, развернуть их таким образом, чтобы настигающий ветер гнал его постоянно впереди себя, и молиться, чтобы паруса, мачты и команда продержались до тех пор, пока шторм не начнет спадать.

Однажды «Сландескри» уже попал в такой переплет и еле-еле выбрался побитым и поломанным. Повторить это второй раз – означало бы искушать судьбу. И даже если они попытаются и смогут уйти от шторма, он вытолкнет корабль, возможно, поврежденный и неустойчивый, далеко в сторону от выбранного курса. Казалось, сама планета мешает им достигнуть цели.

Идеальным вариантом было бы, конечно, найти коридор сквозь гребень, поставить все паруса и проскочить на юг подальше от шторма. Идеальным. Идеальным, думал Этан, было бы наплевать на все правила и провезти с собой сюда несколько взрывающих устройств, с помощью которых они бы давно уже проложили себе путь сквозь эту преграду. Но теперь не было времени для «если бы» да «кабы».

У них не было взрывчатки, не было лучей, не было никаких современных средств. Все, что они имели, как выяснилось, это много силы и решимости, и это должно было помочь им прорубить путь сквозь ледяную гряду. За несколько недель. Но им нужно было прорваться за сорок восемь часов.

Весь специальный научный инструментарий состоял большей частью из измерительных приборов всех сортов и назначений, но не для концентрации силы в определенной области. Была пара дрелей для взятия образцов льда. Сотня таких дрелей могла бы им помочь.

Другие решения не приходили на ум транам, потому что, будучи транами, они никогда не задумывались ни о чем подобном. Одно такое решение предложил Сква Септембер:

– Одно мне чертовски ясно: если мы не можем пройти сквозь эту преграду, мы должны пройти над ней.

Этан присоединил свой голос к буре удивления, которое подняло это жизнерадостное предложение.

Глава 7

– Ты предлагаешь превратить «Сландескри» в самолет? – поинтересовался Вильямс.

– Что-то вроде этого, – ответил Септембер, не моргнув глазом.

Когда учитель заметил, что Септембер относится к этой идее серьезно, он последовал его примеру.

– Но ведь даже если мы смогли бы поставить необходимое количество парусов, ветер все равно недостаточно силен.

Септембер выглядел задумчивым.

– С рифсом позади и с достаточным количеством парусов мы могли бы заставить эту шаланду взлететь. Труднее будет управлять ею. – Он посмотрел мимо Вильямса и отыскал Сниэка. – Возможно, нам понадобятся эти дрели, о которых вы упомянули. Надо расплавить немного льда, а затем дать ему немного замерзнуть.

– Ради Бога, объясните, для чего? – вмешалась Хванг.

Септембер усмехнулся:

– Ваши дрели недостаточно мощны даже для того, чтобы растопить половину пути сквозь гребень. Но мы можем использовать их для того, чтобы сгладить острые углы, если вы понимаете, о чем я. Древние глыбы, составляющие гребень, довольно большие и прочные. Если бы мы просто сплавили их друг с другом и выровняли поверхность, помогая копьями и топорами, то, возможно, у нас что-нибудь и вышло бы.

– Что-нибудь это что, например?

Септембер насмешливо обратился к Вильямсу:

– Например, аппарель.

Он дал всем время обдумать его слова, а затем продолжал:

– Глядите, мы сделаем эту большую аппарель изо льда с помощью дрелей и ручных инструментов, протянем ее до Самой макушки гребня. Затем мы отгоним «Сландескри» назад, – он иллюстрировал свои слова широкими взмахами огромных рук, – так далеко на запад, как это потребуется, и направим его на гребень под углом – и в спину с сильным ветром. Мы поднимемся вверх по аппарели, – сказал он, резко проведя ребром одной ладони по другой, – и перемахнем через вершину. И мы на другой стороне. Нам вовсе необязательно рубить этот чертов гребень насквозь, мы должны только перебраться через него… Ну и, конечно, обеспечить надежную посадку с той стороны. Одну вещь я заметил насчет льда: он может быть острым, холодным, неудобным, но пока у вас инструменты, хорошая морозная погода и пара источников тепла, вы можете вырезать из него любую форму, как из куска мыла.

Но эти слова, видимо, не тронули собеседников.

– Я предпочел бы пересечь гребень другим способом, – сказал Вильямс.

– И я тоже, – поддержал его Та-ходинг. – Я нахожу твои мысли интересными, но не применимыми на практике, друг Сква. Как ты сам сказал, вся проблема в скорости.

– Ты шутишь? Если «Сландескри» выставит все свои паруса, ты же знаешь, как быстро он пойдет.

– По ровному льду – да, – согласился капитан, – но по наклонной плоскости? Таких штук никогда еще не вытворяли на больших кораблях. Это спортивный маневр какой-то.

Септембер посмотрел на Хванг.

– Давайте сделаем некоторые подсчеты. Масса, скорость и скорость ветра. Давайте хотя бы выясним, возможно ли это теоретически. Мы можем сделать эту аппарель под таким углом и такой длины, какая потребуется.

– Но не слишком длинную, – Та-ходинг прекрасно схватывал элементарную геометрию, – у нас не так много времени.

– Мы успеем, – нетерпеливо сказал Септембер. – Мы успеем сделать все, что надо. Я уверен, мы сумеем развить нужную скорость и взять этот барьер.

– А меня не это волнует, – все глаза обернулись на Гуннара Рыжебородого. – Позвольте мне убедиться, что я правильно понял предложение нашего друга. – Усиленно работая лапами, он грубо имитировал аэродинамические движения Септембера. – Мы отойдем на некоторое расстояние, поставим паруса, поймаем ветер позади нас.

– Вот именно, точно так, – волнуясь сказал Септембер.

– Мы поднимемся по той аппарели, которую ты надумал здесь соорудить. – Он поднял одну лапу по направлению к небу, – и спустимся с вершины Изогнутого Океана с силой, достаточной, чтобы перенести нас через дальнюю границу преграды на лед с южной стороны.

Септембер выглядел польщенным.

– Ты ухватил идею, Гуннар.

– Я не сомневаюсь, что мы достигнем требуемой скорости, и верю что, возможно, сохраним достаточный контроль над управлением и взберемся на эту аппарель. Но у меня все же есть опасения.

– Насчет чего?

– "Сландескри" – это большой, тяжелый корабль. Он был сделан для того, чтобы ходить, – он сделал широкий жест правой лапой, – по льдам. Это крепкое судно, и много раз мы имели случай убедиться в крепости необыкновенного металла, который мы отрезали от вашего маленького корабля, чтобы сделать огромные лезвия и крепления к ним. И все же, несмотря на все достоинства и необыкновенные качества корабля, он вряд ли выдержит падение со значительной высоты.

Он посмотрел на Септембера:

– Если все пойдет по плану и мы перелетим через Изогнутый Океан, что будет с нами, когда мы ударимся о голый лед на той стороне? Океан не разобьется. Но того же нельзя с уверенностью сказать о «Сландескри». Что даст нам пересечение этой преграды, если мы разобьем корабль в результате?

– Это единственная вещь, которую я не могу предугадать, – мрачно ответил Септембер. – И я думаю, что, несмотря на все свои инструменты и знания, Вильямс и его друзья тоже не смогут этого сделать.

– Вся масса корабля сперва придется на носовые лезвия, затем кормовые и рулевые, – пробормотал Этан. – Если мы попробуем этот вариант, а у меня нету лучшего предложения, мы должны будем вытащить все наши припасы, все, что найдем пригодного для смягчения удара. Это может быть одежда, запасы пика-пинового оснащения и так далее. Если мы засунем это все между лезвиями и их креплениями, то это смягчит удар.

– Правильно мыслишь, дружище!

– Но распорки могут быть повреждены от такого удара, – напомнил Та-ходинг.

– Они из дюраллоя со спасательной шлюпки, – сказал Септембер, – а также все болты и крепления. А деревянные работы выполнены лучшими резчиками и корабелами Уоннома. И даже если мы сломаем распорку-другую, мы сможем приспособить туда что-нибудь временно, чтобы держать лезвия на месте, пока мы не доберемся до какого-нибудь ремонтного двора.

– Если бы было все так просто! – Та-ходинг указал по направлению к носовой части. – Если мы сломаем более одного лезвия, мы должны будем встать на якоря, чтобы произвести эти временные починки, о которых вы упомянули мимоходом. Но помните, что рифс может достать нас в южном океане с той же легкостью, что и здесь, и мы можем оказаться в ловушке. С поврежденными лезвиями мы даже не сможем идти впереди ветра. Корабль будет разнесен на куски.

Несколько мгновений был слышен только голос ветра. Затем тихо заговорил Этан:

– Похоже, что у нас небогатый выбор. Мы слишком далеко от Пойолавомаара или каких-либо других известных нам укрытий, чтобы пытаться добраться туда прежде, чем разразится шторы. Если мы будем сидеть сложа руки и ждать его, у нас действительно будут большие неприятности. Если мы будем пытаться идти впереди него, он отнесет нас так далеко от нашего курса, что мы могли бы с тем же успехом возвращаться в Пойо и начинать все сначала.

– Может быть, мы сможем укрыться за каким-нибудь островом? – предложила Эльфа.

Та-ходинг покачал головой:

– На нашем пути мы не видели ничего, что могло бы нам подойти.

– Тогда Этан и Сква правы. Мы должны попробовать то, что они предлагают.

Гуннар пристально посмотрел на свою подругу:

– Я всегда считал тебя консервативной. Может, мы провели слишком много времени среди небесных людей?

Она приложила два пальца к его губам, давая почувствовать когти.

– Причина не в этом. С тобой я осмелюсь на что угодно.

Гуннар свистнул в знак благодарности.

– Могу ли я не решиться на то, на что осмеливается дочь ландграфа?

Она подняла руку и обернулась к Та-ходингу:

– Высочайшая власть не распространяется на ледяные пространства. Это ваши владения и ваш корабль. Окончательное решение остается за вами. Вы знаете возможности ледохода лучше любого из нас. Каковы наши шансы выжить в столь безумном предприятии?

Та-ходинг глубоко поклонился, сопровождая поклон замысловатыми движениями пальцев правой руки. Пятьдесят на пятьдесят. Этан надеялся на большее.

– Один готов рисковать всем, другой ничего не говорит, – проворчал Гуннар. Кошачьи глаза обернулись к Этану. – А что думаешь ты, мой друг?

– Ты спрашиваешь меня? Но я всего лишь пассажир на этом корабле. У меня нет авторитета. Почему бы тебе не спросить Миликена?

– Потому что ты не искатель приключений, как когда-то сам выразился. Потому что ты, а не друг Миликен, можешь быть противостоять Сква. Ты осторожный, он стремительный. Ты рассуждаешь, а он дерзает.

– Ну за неимением лучшей альтернативы, я должен сказать, что в жизни ничего нельзя добиться, не рискуя. Я бы сказал, что мы уже воспользовались нашим шансом в прошлом году. Но это не меняет ситуации, с которой мы столкнулись сейчас. Мне это все, конечно, легко говорить, это ведь не мой корабль.

– Нет, но это твоя жизнь.

– Хорошо, давайте попробуем, – сказал Та-ходинг, не глядя на них и уже готовясь мысленно к предстоящему. – Все, кто не является членом команды корабля, сойдут с него, пересекут Изогнутый Океан самостоятельно и будут ждать нас на той стороне. Таким образом, если катастрофа случится, пострадают не все.

– Значит, ты решился, – пробормотал Гуннар.

– Самоуверенность – это не моя черта. Я бросаю те кости, которыми располагаю. Сейчас мы должны кинуть их так хорошо, как только можем, и изо всех сил надеяться, что выпадет двенадцать. Если у меня не будет доверия моего корабля и моей команды, то что мне останется?

– Ну что же, тогда решено, мы попробуем, – Гуннар не мог заставить себя казаться уверенным. – Как бы я желал, чтобы у нас был другой выход. Нам бы не пришлось заниматься этим безумием. – Он обернулся к Хванг. – Мои солдаты будут работать на льду бок о бок с вами. Выберете угол наклона и в соответствии С этим проинструктируете нас, как действовать. – Он поднялся. – Теперь, когда у нас есть план действий, давайте работать быстро. Чем раньше мы начнем, тем раньше закончим.

– И чем усерднее мы будем работать, тем меньше времени у нас останется на размышления о том, что мы пытаемся осуществить.

Голубые небеса уступили клубящейся черноте на восточном горизонте к тому времени, когда строительство подъема было завершено. Как следопыты-разведчики близкого шторма, первые порывы ветра то там, то здесь сталкивались с постоянным западным ветром и оставляли повсюду лихо закрученные воздушные воронки. Ледяные бесы, миниатюрные вихри из частичек льда, кружились в диком танце по поверхности замороженного океана. Временами один из них наскакивал на рабочих, заставляя падать и ронять инструменты. Однажды такой вихрь захватил Этана с поднятыми защитными очками и вызвал у него слезы. Это было все равно что получить в глаза горстью холодного песка.

Джалакан и Бланчард оставили перегревшиеся дрели и присоединились к остальным путешественникам, скользящим и съезжающим по южному склону гребня. Этан и Септембер остались на этой стороне, пристроившись за огромным блоком льда. Ведь должен же кто-то присмотреть за всем, творил себе Этан.

Ледяной пандус, вырубленный и выплавленный на северном склоне гребня, напоминал подъезд к замку какого-то великана. Ученые и воины Гуннара хорошо сделали свою работу. Но насколько хорошо, об этом говорить было еще рано.

Все понимали, что если аппарель обрушится во время подъема на нее «Сландескри», корабль окажется запертым на гребне. И вот тогда они окажутся в настоящей ловушке в этом пустынном месте вдали как от человеческой, так и транской цивилизации. Они строили так надежно, как только было возможно.

Земкин превзошел себя, работая дрелью. Между массивными ледяными блоками не осталось ни мельчайшей трещины, которая была бы не заполнена.

В конце концов все приготовления были завершены, и не оставалось ничего больше, кроме как начинать.

Взглянув направо, они могли видеть фигуры, стоявшие на южном склоне: солдаты ледохода и члены научной группы. Только Гуннар и Эльфа присоединились к Этану и Септемберу на верхушке гребня. Гуннар стоял, высокий и прямой, похожий на один из ледяных пиков, окружавших их, и ветер трепал ею мех. Он прикрыл глаза правой ладонью:

– Я ясно вижу корабль.

Этан прищурился и посмотрел на юг, но не увидел никаких признаков «Сландескри». Скоро все изменится, он знал.

– Они ставят паруса. Та-ходинг распорядился развернуть рангоут по ветру. Ага, теперь они готовы. Паруса наполнились. Они идут.

Они подождали. Спустя несколько минут они уже могли различить лоснящуюся, клинообразную громаду ледохода, стремительно приближавшуюся к гребню на полной скорости. Этан вдруг понял, что впервые видит корабль под всеми парусами и с расстояния. Для создания, скроенного по воспоминаниям школьного учителя, он был довольно красив. В нем не было той неуклюжести, которую вполне можно было бы от него ожидать, хотя отсутствие резьбы иллюминаторов несколько смущало. Днище ледохода было абсолютно плоским, но вокруг не было волн, чтобы плескаться в них этакому корыту.

– Хотел бы я, чтобы Та-ходинг оценил возможности ледохода выше, чем пятьдесят процентов, – пробормотал он.

Защитные очки у Септембера были подняты и не ограничивали его поле зрения.

– Черт возьми, дружище, его шансы, во всяком случае, лучше тех, что нам уготовила судьба.

Этан посмотрел на восток. Молнии освещали облака, черные, как угольная пыль.

– Когда рифс будет здесь?

Гуннар Рыжебородый посмотрел на него сверху вниз, затем обернулся лицом к надвигающемуся ветру.

– Скоро, но не так скоро, как мог бы. Плохой шторм, очень плохой, но мне кажется, что он движется слегка на северо-запад, вместо того чтобы идти строго на запад. Судьба одарила нас несколькими лишними драгоценными часами более или менее сносной погоды. Если он и дальше будет забирать в сторону, то, возможно, он минует нас вовсе. Да, это будет удача, полная иронии!

– Но он может и не пройти мимо, – вставила Эльфа, – и кроме тот, нам все равно надо пересечь Изогнутый Океан. Сейчас не время для нерешительности.

– Я полон решимости, любовь моя. Просто Этана интересовали мои размышления.

– Он подходит! – заорал Септембер, слегка наклоняясь и указывая вперед. – Клянусь, Та-ходинг даже свою одежду пустил в дело, чтобы выжать лишние десять километров в час из западного ветра.

Этану пришлось поднять свои защитные очки, чтобы лучше видеть. Холод обжег открытую кожу, иголками впился в щеки. Ледоход, казалось, прибавлял скорость с каждым метром льда, оставляемым позади. Веера ледяных осколков вырывались из под каждого дюраллоевого лезвия, взрезающего ровную поверхность. Когда он был уже в полукилометре от гребня, Этан оценил его скорость между ста пятьюдесятью и ста семьюдесятью километрами в час. Туго натянутые паруса так и рвались с матч. Все судно, казалось, рвалось вперед, борясь за каждую возможность увеличить скорость хотя бы на метр. Теперь оно приблизилось настолько, что Этан мог различить Та-ходинга и его рулевого. Они оба налегали на большое деревянное колесо, изо всех сил стараясь удержать летящий «Сландескри» на заданном курсе…

Капитан, должно быть, выкрикнул команду, потому что прямо на их глазах рангоут внезапно повернулся. Круто развернувшись на обоих левых лезвиях, отчаянно пытаясь сохранить равновесие, огромный корабль резко повернул на юг. Маневр стоил ему небольшой потери скорости.

Древний инстинкт подсказал Этану быть начеку. Если ледоход взойдет на пандус под неправильным углом, он может соскользнуть с нет в любом направлении, не исключая и прямого попадания в них. Гуннар и Эльфа, казалось, тоже искали укрытия. Только Септембер оставался неподвижным. В своем серебряном защитном костюме, он был похож на скульптуру, неизвестно как занесенную в эти просторы.

На борту «Сландескри» те матросы, которые не были заняты в управлении парусами, прятались кто где и стучали зубами. Та-ходинг и рулевой прилипли к штурвалу. Движимый всей силой западного ветра, ледоход достиг основания ледяной аппарели и взлетел по ней вверх. В этот момент он был похож на весьма экстравагантную версию Летучего Голландца, взлетающего в небо против ветра.

Поднимаясь, он значительно сбавил в скорости. До верхушки оставалось тридцать, двадцать, десять метров… Этан поймал себя на желании подтолкнуть его, но его помощь не понадобилась.

Все еще двигаясь со стокилометровой скоростью, «Сландескри» оторвался от верхнею края гребня. На мгновение показалось, что он завис в воздухе, замороженный каким-то космическим художником. Затем он начал опускаться, медленно описывая грациозную кривую.

Гуннар и Эльфа поднялись, в то время как на южном склоне воины и люди-ученые, затаив дыхание наблюдали, как ледоход парил, снижаясь по направлению к ним. На короткое мгновение корабль превратился из ледового в воздушный, – образ давно забытой легенды. Красота этих нескольких секунд произвела сильнейшее впечатление на всех очевидцев. Никто не смог бы этого забыть.

Красота сменилась сокрушительной реальностью, когда огромный корабль с размаху врезался в ледяную поверхность.

Этан содрогнулся от этого удара, как и большинство из наблюдавших. Ледоход подскочил, ударился снова и, развернувшись, поехал вбок. Корпус выдержал. Перекрывая звук ветра, раздался резкий треск и несколько перекладин толщиной с мужскую ногу сломалось и перелетело через носовую часть, таща за собой свои паруса. Потеря пришлась кстати и замедлила движение корабля.

Гуннар и Эльфа уже спускались вниз кратчайшим путем, похожие на пару лыжников-спортсменов. Люди следовали за ними не так быстро, сползая и скользя в своих ботинках.

Воины, ждавшие на льду, уже карабкались по боковому трапу на борт «Сландескри», чтобы помочь ошеломленным матросам, многие из которых порядком пострадали от удара корабля о поверхность. Когда Этан вступил на палубу, воины Гуннара уже работали над наведением порядка в царившем там хаосе.

Оборванные снасти и рваные паруса захламляли палубу, поломанные перекладины беспомощно свисали с бушприта, являя собой удручающее зрелище. Но ледоход мог идти и без них. Все три основные мачты удалось сохранить благодаря добавочным креплениям, установленным Та-ходингом, но все же одна из них угрожающе покосилась.

Капитан приветствовал всех с сияющими глазами. Он прижимал к своему носу грубую ткань. Она вся была заляпана красными пятнами, но он, казалось, этого не замечал. Не замечал он и новоприобретенной хромоты.

– Так вот, значит, как чувствуешь себя на ваших небесных кораблях, друг Этан! Славное приключение, правда болезненное. Корабль, – он гордо огляделся вокруг, – перенес его лучше, чем команда.

Септембер одобрительно кивнул:

– Да, он похоже отлично выдержал удар.

Пятна крови виднелись на стенах кают и на палубе. Двоим матросам, похоже, требовался длительный отдых и лечение, но большинство отделалось лишь синяками и ушибами.

Третий помощник Килпит подбежал к ним. Его левая рука висела безжизненно, ко он проворно отдал честь правой.

– Правое носовое лезвие почти сломано, но в распорке. Левое, кажется, в порядке, и кормовые с рулевым также. Как вы и предполагали, капитан, основной удар пришелся на переднюю часть судна.

– А в каком состоянии распорка?

– Хорошо отремонтировать ее можно только на верфи, но, – он запнулся, – я думаю, что если мы возьмем достаточной длины канат, то сможем закрепить ее временно. Но я бы не советовал резко маневрировать вправо.

– Мы не будем, – заверил его Та-ходинг. – Соберите ремонтную команду и принимайтесь за работу, – он оглянулся назад на гребень и на приближающийся шторм. – Нам нужно отправляться в путь как можно скорее. Распорка выдержит. Мы же не к битве готовимся. Здесь и сражаться-то не с кем, кроме наших ран да погоды. Когда мы уйдем на юг на достаточное расстояние, мы будем вспоминать и обсуждать это происшествие, но не сейчас.

Матрос салютовал еще раз и соскочил на основную палубу, где быстро собрал рабочую команду.

– Когда я в последний раз смотрел на рифс, я подумал, что он повернул куда-то на север, – сказал Гуннар.

– Я тоже заметил. Он мог так же быстро повернуть на юг, – взгляд и мысли Та-ходинга были сосредоточены на поврежденной фок-мачте.

Все, включая группу Хванг, принялись энергично помогать ремонтировать корабль. Ученые ничего не понимали в морском деле, но лишние рабочие руки принимались с радостью, даже если они были лишены меха. Корабль был снова готов тронуться в путь гораздо раньше, чем кто-либо смел надеяться.

Но они не смогли полностью избежать рифса. Его южный край задел их, когда ледяная гряда уже давно исчезла за горизонтом сзади. Каким-то образом поврежденное правое носовое лезвие выдержало напор, обернутое таким количеством пика-пиновой веревки, которого, наверное, хватило бы для оснастки еще одного корабля. Перевязанные и хромающие, они использовали порывы рифса, чтобы увеличить свою скорость, и бежали на юг.

Рассказы о перелете через ледяную гряду не затихали. Сила порывов рифса была преувеличена ветреностью приободрившихся матросов, которые управляли «Сландескри» во время пересечения Изогнутого Океана. Высота, которой они достигли, и расстояние, которое они пролетели, возрастали с каждым пересказом. Несколько чудесных секунд они летели совсем как небесные люди и управляли кораблем абсолютно самостоятельно. Этан слышал эти рассказы, полные энтузиазма, и улыбался. Если их союз будет и дальше крепнуть и развиваться, то очень скоро транам представится возможность самим летать на скиммерах. Со временем они станут путешествовать из своею мира в другие на тяжелых КК-скоростных космических кораблях. Будет ли это означать конец их воодушевлению? Технический прогресс пресыщает людей, подумал он.

В конце концов они ушли от рифса, но не от энтузиазма команды, с которым она вновь и вновь воспроизводила подробности чудесного полета. Воины, пересекшие гребень своим ходом, чувствовали себя обделенными, и случилось даже несколько потасовок, но никто не обратил на это внимания. Транам был присущ воинственный дух. Споры об исходе различных поединков помогали им провести время.

Дни превращались в недели. Перемена в климате оказалась непредвиденной, хотя задолго до этого все рассуждали о такой возможности. По мере продвижения на юг от экватора становилось не холоднее, а, наоборот, теплее. Стометровые утесы и скалы континента были все еще вне видимости, когда траны начали освобождаться от своей одежды.

Наружные меха были сняты первыми, затем последовали хессаваровые панцири, за ними куртки из грубой пика-пиновой ткани и нижнее белье. Вскоре «Сландескри» шел укомплектованный командой обнаженных транов, абсолютно голых, если не считать их короткого, серого или коричневого меха. Температура продолжала подниматься, и скоро Этан стал гадать, сколько времени пройдет, прежде чем он сам и его товарищи присоединятся к транам. Естественно, климат стал слишком жарким лишь для транов, столбик термометра все еще оставался ниже нуля. Надевать шорты было рановато. Но чем дальше они забирались на юг, тем неуклоннее температура ползла к нулевой отметке.

Теперь траны не просто чувствовали себя неуютно, они очевидно страдали. Ходили слухи о том, чтобы подстричь мех так коротко, как это только возможно. Необходимость этого шага диктовалась постоянно возрастающей температурой. Спешное голосование показало, что никто еще не был так плох, чтобы вынести унижение быть бритым.

Люди сочувствовали как могли, но про себя были очень довольны. Теперь стало можно ходить внутри корабля в длинной легкой одежде и находиться на палубе без капюшонов.

Когда-то раньше Этан, Миликен и Септембер уже сталкивались здесь с подобными температурами. На земле Золотых Сайя обособленно жила группа доледниковых транов, чьи тела так и не смогли приспособиться к наступившей холодной погоде. Они обжили территорию, согреваемую постоянными горячими источниками. Возможно, сейчас они приближались к подобному региону. Обширный вулканизм был наиболее вероятным объяснением странного климатологического сдвига, который Хванг и ее коллеги ассоциировали с этой областью.

Пять дней спустя они заметили нечто, не виданное на Тран-ки-ки в течение четырех тысячелетий.

Вахтенная, которая заметила феномен, с квадратными глазами скатилась вниз по снастям, беззвучно указала на носовую часть и скрылась под палубой прежде, чем кто-нибудь смог расспросить ее, что же она все-таки увидела. Третий помощник, Килпит, хотел сделать женщине выговор за столь невразумительный рапорт, но не смог ее найти. К тому времени феномен стал виден тем, кто находился на палубе, и многие из них испытали желание последовать за вахтенной, в том числе и Килпит. Но, как члену команды, ему было не позволено выражать индивидуальные эмоции. Стуча зубами, он доложил обстановку капитану.

Не все отреагировали на открытие панически. Некоторые приняли вызывающе-независимый вид, другим было просто любопытно. Призвав Миликена Вильямса для убедительности, Та-ходингу удалось успокоить народ, объяснив, что произошло. Все разошлись по своим местам, нервно бормоча себе под нос, так, словно вдруг увидели оживший ночной кошмар из далекого детства.