Текст книги "Момент волшебства"

Автор книги: Алан Дин Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Увидев железные решетки, Джон-Том опешил, но было уже поздно. Они оказались в маленькой железной клетке.

– Мы пришли. Желаю приятно провести время на совещании, – вкрадчиво сказал офицер.

Когда туда же втолкнули негодующих и изрыгающих проклятия выдр, дверь захлопнулась.

Джон-Том с ненавистью посмотрел сквозь прутья.

– Ты – подлец, задница, сволочь!

– Ого, каков лексикон у друзей Великого Маркуса, – насмешливо бросил ягуар. – Я извещу его о вашем приходе. А вы пока располагайтесь. Я должен отдать распоряжения о вашей вечерней трапезе.

Помои подадут часика через два.

Он повернулся и зашагал по лестнице. Его смех становился все громче и громче. Ягуар просто упивался своей остротой.

В камере выдры оказались в обществе членов Кворума, которые отказались поддержать Маркуса. Там же находилась и еще одна интересная персона. Вперед вышел облаченный в мантию саламандр и представился:

– Приветствую вас, юные узники. Я – Оплод Хитроумный, бывший советник по делам магии и волшебства Кворума Квасеквы, Ныне – советник тех же искусств, но в свергнутом Кворуме.

Джон-Том не был готов к встрече с Оплодом, да и с другими узниками тоже. Не найдя свободного угла, чтобы приткнуться, он опустился на пол в центре клетки.

– Я виноват, что втянул вас всех в эту историю. Нужно было идти одному.

– Не бери в голову, Джонни-Том, – сказала Куорли.

– Ага. – Дрорч сочувственно положила лапу ему на плечо. – У тебя не было выбора. Ты бы не смог уговорить нас остаться, даже если бы захотел.

– Точно… Правда… Конечно… – раздался согласный хор выдриных голосов.

– А почему меня никто не спрашивает, чего я хотел? – Мадж нашел себе местечко на полу, чтобы плюхнуться. Мемоу по-матерински погладила Джон-Тома по голове.

– Вот что, дружок, для Норджила пришел его час. Может, и для нас всех тоже. Мы не жалеем об этом.

– Но я жалею, черт побери! Вас здесь быть не должно!

– Золотые слова! – огрызнулся Мадж.

– Вот что, Мадж…

– Мадж, Мадж, – снова огрызнулся выдр. – Ты что, всехняя мамочка?

Имею я право сказать? Имею! Вы-то всего несколько дней возитесь с этим певцом дерьмовым, а я месяцами должен терпеть его со всякими его волшебными штучками. Я всего-навсего хочу нормальной жизни. Заметьте, обычной жизни! А он меня выдергивает все время, чтоб я составлял ему компанию в идиотских, распроклятых, тупых поисках неизвестно чего и черт знает в чем еще. В общем, надоел он мне. – Он обратился к Джон-Тому:

– Слыхал, кореш? С меня хватит!

Куорли посмотрела на него, не веря своим ушам.

– Мадж, ты меня удивляешь.

– Черт возьми, детка, я и сам себе удивляюсь, почему я здесь. Но то, что все обернулось именно таким образом, меня нисколечко не удивляет. Этот трухлявый дряхлый Клотагорб заварил кашу, а теперь мы все ее расхлебываем. Единственное, что меня действительно удивляет, так это то, что я до сих пор жив в вашей компашке.

И он повернулся ко всем задом.

– Клотагорб? – Старый саламандр утер лицо. – Так это вы – та помощь, которую послал нам великий Клотагорб?

– Не мы, – поправила его Мемоу. – Мы приплыли сюда вместе с ними.

Вам следует говорить с этим юным джентльменом. – Она указала на Джон-Тома.

Оплод обратил взор на неловкого Джон-Тома, и тут один из членов свергнутого Кворума высказал то, что вертелось у всех на языке:

– Его, и только? Его и этого вздорного выдра? Это и есть наше спасение? Это – помощь, которую Клотагорб нам послал?

– Боюсь, что так. – Оплод, колеблясь, посмотрел на Джон-Тома. – Но, может быть, вы – разведчики? Да? А Клотагорб со своей волшебной армией разбил лагерь где-то неподалеку, ожидая от вас сведений?

Посмотрев советнику в глаза, Джон-Том вздохнул.

– К сожалению, боюсь, что мы и есть ваше спасение. Я и Мадж. И наши новые друзья. Не слишком эффективная вышла помощь. У меня был план незаметно проскользнуть сюда, чтобы встретиться и поговорить с глазу на глаз с Маркусом прежде, чем кто-то перехватит нас. Но это сорвалось.

– В эфире – последние известия, – съехидничал Мадж из своего угла.

– Интересная стратегия, – пробормотал Оплод. – Но чего бы вы добились, если бы не провал? Ваши переговоры точно так же закончились бы здесь, где находятся все, кто не поддерживает его единоличную власть.

Джон-Том попытался взять себя в руки.

– Необязательно. Если бы он отказался нас выслушать, я готов был вступить в сражение с ним. Я занимаюсь чаропением и весьма преуспел в этом.

Оплод тяжело опустился на пол.

– Чаропевец? И все?

– Подождите! В самом деле, я достиг неплохих результатов в этой области.

– Ты меня не понимаешь. Я вовсе не хочу принижать твоих достоинств, твоего таланта, но ты должен иметь в виду, что и я – не последний волшебник здесь – оказался бессилен перед колдовством Маркуса. Оно столь же непредсказуемо и своеобразно, сколь действенно. Обычный чаропевец, пусть и очень речистый, не может рассчитывать на победу. – Саламандр выпрямился, чтобы рассмотреть, что у Джон-Тома за спиной. – К тому же у тебя с собой нет инструмента, чтобы аккомпанировать заклинаниям.

– Его конфисковали вместе с оружием и вещами.

– Это не имеет значения, – грустно сказала Ньюмадин. – Очевидно одно: этому юноше не выстоять против Маркуса.

– Я вообще-то рассчитывал найти здесь большее понимание, – заметил Джон-Том. Критика начала его раздражать. – Вы же понятия не имеете о моих возможностях. Вы не знаете, что я умею.

– Может быть, – сказала старая белка-летяга, одетая в лохмотья.

Повязка на лбу свидетельствовала о том, что она не смирилась со своей отставкой и последующим заключением. Хвост ее тоже был сильно потрепан. – Но мы отлично знаем, чего ты сделать не в состоянии: выйти отсюда, чтобы встретиться с Маркусом. Никто его не видит, кроме ближайших помощников – Киндора, Асмуэля и разных им подобных предателей. И еще этого низколобого громилы Пругга.

– Я должен с ним увидеться. Нам необходимо встретиться. Это единственный путь решить многие проблемы.

– Все окончится довольно скоро, как только он сосредоточит в своих руках всю власть, – сказала белка по имени Силринди. – Маркус будет избавляться от неугодных, сажая их на кол, привязывая что-нибудь тяжеленькое и кидая в озеро, где поглубже. Мы сами виноваты. Не следовало допускать его к конкурсу на звание советника.

– Таков закон, – произнес Оплод.

– Да, но ты предупреждал нас, а мы не послушали.

– Сейчас не время для раскаянии и упреков. Нам нужно попытаться обратиться к народу. Наша последняя надежда – всеобщее восстание. Еще можно попробовать подкупить его приближенных и убить Маркуса.

– Это будет непросто и может ускорить расправу над нами, – вступил старый Трендави. – Учитывая, как тщательно его охраняют.

– Надо попробовать. И в магическом, и в политическом плане он становится сильнее день ото дня. Мы рискуем упустить момент, когда можно его скинуть. Я вовсе не хочу, чтоб меня нанизали в конце концов на вертел, как окуня. Если только Клотагорб не одумается и не пришлет нам настоящую помощь.

– Ну, вот что, други. – Мадж вскочил и пробежался по камере. – Хватит! Я допускаю, что мы не произведем никакого впечатления ни на Маркуса, ни на кого-либо еще, но, пардон, какого черта валить на нас все ваши промахи? У нас все было схвачено, пока кто-то не двинул мечом не в то место, а еще кто-то не вспылил больше, чем надо. Джон-Том делал для вас все что мог. Мы ж не виноваты, что у вас здесь такой бардак! И вот мы по доброте душевной явились сюда. – Джон-Том с изумлением слушал горячую речь Маджа. – Хотели помочь вам и вашим обывателям, а то все, что вы можете, это стенать и жаловаться на жизнь. Так этого мало! Может, мы и сглупили, но я вижу, что от нашей возни хуже вам не стало. Давайте же прекратим поносить друг друга, и попробуем объединить наши усилия, и придумаем, как сохранить в целости наши головы и загривки, а?

В камере царила тишина, пока Джон-Том не произнес нежно:

– Спасибо, Мадж.

Выдр тут же развернулся к нему.

– Заткни лучше свой фонтан и поскрипи мозгами. Вечно лезешь куда не надо! – Он раздраженно прислонился к решетке.

– Очаровательного дружка ты нашел себе, – усмехнулась Куорли.

– Уникальный экземпляр, правда? – Настроение у Джон-Тома улучшилось, он снова обратился к Кворуму. – Ну вот. Пока мы живы и можем соображать. Оплод, если вы такой великий волшебник, как же случилось, что вы, с вашими способностями, до сих пор не на свободе?

– Мальчик, думаешь, я не пробовал? Первое, о чем позаботился Маркус, после того как поместил нас в камеру, – это какое-то сдерживающее заклятие. Я здесь бессилен. Не думаю, что он опасается моих заклинаний, поскольку уже доказал свое превосходство, просто он очень осторожен и не оставляет никаких шансов своим противникам.

Оглядев каменные стены, окружавшие их с трех сторон, Джон-Том кивнул:

– А как насчет подкопа?

– Вот этим? – Каскоум поднял ложку и затупленный нож. – Даже если нам удалось бы врезаться в эту древнюю стену при помощи столовых приборов, у нас слишком мало времени.

Джон-Том хотел предложить еще кое-что, но тут снаружи, на лестнице, раздались шаги.

Посадивший их в тюрьму ягуар спускался по ступеням, а за ним громыхали тяжеловооруженные стражники. Офицер подошел к решетке и заглянул внутрь. Заключенные посмотрели на него. Их лица выражали целую гамму чувств – от неприкрытой дерзости до полного презрения.

Ягуар этого как будто не видел.

– Кто у вас главный? – Он гнусно ухмыльнулся. – Я не имею в виду тебя, Трендави. Пожалуй, ты теперь способен возглавить только поход к писсуару.

Свергнутый премьер молчал, пытаясь сохранить если не положение, то достоинство.

– Давайте, я жду.

– Вот он, – вдруг произнес Мадж, указывая на Джон-Тома.

– Спасибо, – процедил юноша. Мадж пожал плечами.

– Ты всегда говорил, что хочешь быть первым, приятель. Зачем же теперь пасовать?

– Эй, юный хулиган, не забывай, главная здесь – я. Я иду с тобой.

Пекари открыл клетку. Джон-Том мягко отстранил выдриху.

– Нет, Мемоу. Спасибо, но я пойду один.

Он обратился к ягуару:

– Куда?

– Великий Маркус желает знать, зачем вы вторглись в его дом и сколько еще изменников залегло снаружи, ожидая, когда вам удастся его свергнуть.

– Кроме нас, больше никого нет, – сказал Кноркл.

Повернувшись, Мемоу отвесила ему подзатыльник, сбив с головы шляпу.

– Надо же соображать, Кноркл! Скажи-ка, может, ты и веревочку им поможешь намылить, когда нас будут вешать?

– Простите, мэм. – Пристыженный Кноркл потянулся за шляпой.

– Маркус, – продолжил офицер, – хочет также знать, откуда вы пришли, не удрал ли кто-нибудь из вас и каковы могут быть намерения ваших союзников.

На этот раз комментариев не последовало. Ягуар снова повернулся к Джон-Тому.

– Советую тебе не запираться и правдиво отвечать на все вопросы, которые Маркус задаст тебе.

Джон-Том не верил своей удаче. Это было именно то, чего он так страстно хотел. Естественно, молодой человек сдержался и напустил на себя дерзкий вид.

– Ну, идем к нему!

– Да, ты больше похож на безрассудного смельчака, чем на тупицу.

Ягуар сделал знак. Стражники выстроились полукругом, перекрывая выход, пока пекари возился с замком. Как только Джон-Тома выдернули из клетки, решетка с грохотом захлопнулась, и лязг железа эхом отозвался в подземелье.

– Один момент, – небрежно бросил юноша.

Строго посмотрев на него, ягуар упер лапы в бока и произнес:

– Только не пытайся тянуть время, человек, иначе мы заставим Маркуса ждать, а это ему совсем не понравится.

Джон-Том придвинулся и заговорщицки зашептал:

– На самом деле, главный здесь – не я. Я просто странствующий менестрель. Видите ли, меня вынудили примкнуть к этой шайке. Понимаю, вам кажется, будто это я устроил побоище у входа.

Ягуар со значением кивнул.

– Но потому именно я и не страшусь встретиться с Великим Маркусом.

Он сразу поймет, где правда. Единственное, чего я боюсь, что он не поверит мне, пока не услышит моего пения, а я не могу петь без моей дуары. Ваши подчиненные отобрали.

Ягуар погрузился в размышления, пристально изучая Джон-Тома. Узник же попытался придать своему лицу самое подобострастное выражение, на какое только был способен. Наконец офицер перевел взгляд на своего заместителя-лиса.

– О чем это он говорит?

Грубым низким голосом тот подтвердил:

– Среди изъятых вещей есть одна дуара.

– Вы осторожно с ней обращались? – задыхаясь, спросил Джон-Том.

– Да, сэр. Совершенно целый инструмент.

С отсутствующим взором офицер снова обратился к Джон-Тому:

– Странная и довольно обременительная деталь вооружения. Так, говоришь, ты пришел побеседовать, а не нападать? – Он снова ухмыльнулся. – Но обратно ты ее не получишь.

– Это же всего лишь музыкальный инструмент, – взмолился молодой человек, почувствовав, что ускользает последняя надежда.

– Бунтовщик! Личное имущество всех предателей конфискуется. Хотя есть способ вернуть твою собственность.

– Что мне для этого нужно сделать?

– Убедить Маркуса, что ты невиновен.

Смех ягуара раскатился по подземелью.

– Ну пойдем, и забудь о том, что нужно тебе…

Выдры столпились у решетки, подбадривая его, а бывшие члены Кворума угрюмо взирали на происходящее, в замешательстве прижавшись к дальней стене.

– Не унывай, Джонни-Том!.. Держись, старик!.. Не давай им себя сломить! Покажи им, что ты не лыком шит!.. К черту их всех!

Он обернулся и, поднимаясь, одарил друзей обнадеживающей улыбкой.

Перед ним шли трое стражников, и еще трое замыкали шествие. Рядом вплотную шел офицер. Никакой возможности для побега!

Они преодолели с полдюжины пролетов, пока, наконец, не показался каменный парапет. После тяжкой влажной атмосферы подвала легкие юноши обжег холодный ночной воздух. Несколькими этажами ниже в лунном сиянии поблескивали воды огромного озера.

Пока его вели к башне, он думал о том, что можно было бы спрыгнуть вниз, спикировать навстречу свободе. Но два момента его сдерживали. Не рассчитав прыжка, можно запросто разбиться о камни внизу. Во-вторых, он все-таки гораздо лучше бегает, чем плавает. Без сомнения, у Маркуса были союзники и среди водных обитателей. Его в один момент схватили бы вооруженные бобры, например, мускусные крысы. Кроме того, Джон-Тому не удалось бы встретиться с таинственным магом. Конечно, он предпочел бы появиться перед Маркусом с привычно покачивающейся на боку дуарой, но, по крайней мере, он скоро увидит, что представляет собой их главный враг.

Джон-Том ощутил нервозность в поведении идущего рядом офицера. Кем он окажется, этот Маркус Неотвратимый? То, что он является человеком, понятно. Но каким человеком, из какого мира? Соотечественником Джон-Тома, кем-то из этого мира или еще откуда-нибудь? Может, это всего лишь колдун с чрезмерно взыгравшим тщеславием, который состряпал себе происхождение из другой вселенной, чтобы запугать конкурентов?

Или он прибыл из неизвестного измерения, где господствует зло?

А кого вообще можно считать человеком? Кто-нибудь с рогами на голове и жалом на хвосте является таковым? А если именно такое описание окажется ближе всего к истине, то разве будут волновать это создание ничтожные проблемы какого-то Джонатана Томаса Меривезера?

К башне, куда они направлялись, вел один-единственный узкий проход.

Окружавшие его каменные стены резко обрывались в воду где-то далеко внизу. Караул у дверей был самым внушительным из всех, какие встречались Джон-Тому до сих пор. Там стояли львы ростом за шесть футов, вооруженные тяжелыми железными топорами. Ягуар поздоровался со своими могучими кузенами, и львы пропустили их в холл.

Оказавшись внутри, конвой вдруг утратил свою развязность. Нервно и странно перешептываясь, стражники стали беспокойно вглядываться в освещенный факелами коридор. Было видно, что дальше идти им не хотелось, но ягуар смело повел их вперед, пока все группа не оказалась на расстоянии десяти футов от последней двери. Там офицер взял Джон-Тома за плечо и подтолкнул вперед. Остановившись перед дверью, конвоир трижды постучал лапой по дереву. Створки медленно открылись.

Другой лапой ягуар так толкнул юношу в спину, что тот споткнулся о порог. Дверь за ним быстро захлопнулась.

Комната была небольшая, с высоким потолком и открытыми балками, на которых покачивались связанные вместе скелеты. То ли они принадлежали неудачливым просителям, то ли имели отношение к магическим опытам. Для Джон-Тома это осталось загадкой.

Комната освещалась мягким рассеянным светом. В тех местах, где обыкновенно висели факелы, или масляные лампы, или, если состоятельный владелец мог себе это позволить, волшебные светящиеся шары, здесь находились потрепанные, но исправно функционирующие лампы дневного света. Присмотревшись, Джон-Том не обнаружил ни розеток, ни шнуров.

Тем не менее помещение они освещали.

Щедро украшенная бронзой и золотом мебель была местного производства. В комнате стояли большой стол со стульями, несколько хрустальных ваз, наполненных драгоценными камнями, а также множество статуй и настенных украшений. Но самое интересное, что там было, – еще более интересное, чем флюоресцентные лампы, – это три модели самолетов по два фута каждая, уютно пристроенные в одном из альковов: красный «фоккер-биплан», пикирующий бомбардировщик времен Второй мировой войны «катласс» и миниатюрный «супер-бичкрафт».

– Можешь подойти, – объявил голос.

Джон-Том обернулся и вгляделся в скудно освещенный дальний угол зала.

Это Маркус Неотвратимый? Джон-Том пошел на звук, готовый в любой момент к отступлению. Подойдя ближе, он различил в полумраке трон с высокой спинкой, стоящий на возвышении, к которому вели ступеньки.

Рядом на низких столиках виднелись канделябры. К ножке кресла был прислонен необычный, украшенный драгоценными камнями, но пригодный для сражения меч. Это обстоятельство втайне порадовало Джон-Тома, как намек на то, что великий маг не полагается всецело на свое колдовское мастерство.

На троне, развалясь, сидел Маркус Неотвратимый и властно смотрел на визитера. Рядом с его правой рукой лежало нечто, приковавшее к себе внимание Джон-Тома. Этот предмет, несомненно, был самой непостижимой деталью во всем интерьере.

– Я, – величаво произнес обладатель трона, – Маркус Неотвратимый, Великий Маркус, Правитель Квасеквы и Озерного края, а также всех пограничных земель. В ближайшем будущем – Император Вселенной.

– Да, – ровным голосом ответил Джон-Том. – Я уже знаю, кто вы. Что я хотел узнать, – продолжил он, показав на заинтересовавший его предмет возле ладони Маркуса, – не бутерброд ли это с копченой грудинкой? С виду потрясающе похоже…

Он принюхался.

– …И пахнет точно так же. Это должен быть он.

У Джон-Тома потекли слюнки, он за десять шагов чувствовал запах горчицы.

У Маркуса округлились глаза, и он поднялся с места. Наконец, Джон-Том смог его хорошенько рассмотреть. На Маркусе был странноватый черный костюм, грязная белая рубашка и галстук бантом, криво завязанный на шее. На голове красовался изъеденный молью цилиндр. В руке Маркус держал черную пластиковую палочку с белыми кончиками.

Позади с трона свешивалась черная накидка.

В общем, он представлял собой не очень внушительное зрелище, за исключением одной детали, которую жители Квасеквы, вероятно, не замечали: на ногах у него были грубые коричневые башмаки.

– Как ты осмелился мне дерзить? – набросился на юношу Маркус, но голосу его не хватало уверенности.

Пять футов и шесть дюймов, определил Джон-Том. Ну, семь. За сорок и не в лучшей форме. Над ремнем выпирало брюшко, несмотря на отчаянные усилия мага скрыть его. Цилиндр, судя по всему, скрывал порядочную плешь. Угрюмые, глубоко посаженные глазки сверкали из-под кустистых коричневых бровей, а под ними красовались большие мешки. У него был почти треугольный плоский нос. Джон-Том не мог определить, является ли форма носа природной или же это результат неоднократных повреждений.

Рот был тонкий и изящный, почти девический. На щеках выделялись вьющиеся бачки. На пальце поблескивал непомерно большой перстень с фальшивым бриллиантом.

– Извините, просто я последний раз видел копченую грудинку в Вествуд Дели на бульваре Уилшир. Если бы вы знали, что я ел в течение нескольких месяцев, вы бы поняли меня.

Маркус Неотвратимый спустился с трона и оказался в невыгодном положении, поскольку вынужден был смотреть на узника снизу вверх.

– Откуда ты знаешь про грудинку?

– Я знал про нее всю свою жизнь. – Джон-Тома окончательно оставил страх. Не слишком все обнадеживающе, но и не сильно пугает. – Я аспирант… Точнее, был аспирантом на юридическом факультете Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, пока не попал сюда.

– В Калифорнийском университете? – пробормотал Маркус. – Гм, будь я проклят…

Маг медленно обошел гостя, внимательно осматривая его, как музейный работник изучает только что полученный шедевр.

– Ты не пудришь мне мозги, малыш? Ты это серьезно?

– Конечно, черт побери! Ну а вы кто такой?

– Я – Маркус Неотвратимый, вот кто. Правитель Кваскуквы. – Он помотал головой. – Проклятье! Никак не могу выговорить «Квасеквы».

– Да бросьте вы эту лажу. Скажите, как вас зовут, и как вы здесь оказались.

Маркус кивнул.

– Ладно.

Он снял цилиндр и положил на ближайший столик. Взору Джон-Тома предстала лысая, как бильярдный шар, голова правителя.

– Но сперва, малыш, расскажи, как ты попал сюда?

– Не знаю, – честно признался Джон-Том. – Здешнему волшебнику приспичило поэкспериментировать, и почему-то попался именно я. Хотя это случилось не по злому умыслу, но мне от этого не легче. Он не может помочь мне вернуться, по крайней мере на данном этапе. В общем, я тут застрял, и даже очень. А вы?

– Знаешь, малыш, это потрясающе…

Джон-Том сел на стул и приготовился слушать.

– Видишь ли, – начал Маркус, – я не профессиональный волшебник.

Джон-Том предпочел это не комментировать. «Послушаем, – сказал он себе. – Маркусу надо выговориться». Кажется, он давно этого хочет.

– Маркус Неотвратимый – мое сценическое имя. На самом деле я – Мэркл Кратцмейер из Перл-Эмбой, Нью-Джерси. Я годами выступал с одним и тем же номером по всему Восточному побережью. Конечно, мне никогда не удалось бы разбогатеть, но это все же лучше, чем разносить салат на рынке, и можно работать в удобное время. И всегда может случиться, что тебя заметит какой-нибудь агент и пригласит в Вегас. Однако этого не произошло. Однажды я выступил в неплохом кабаке на Манхэттене и еще пару раз – в очень крутом клубе в Атлантик-Сити, но обычно мне не везло. Я работал где придется: частные вечеринки, бары, детские дни рождения. – Он скривился. – Боже, ненавижу выступать на детских праздниках. Маленькие сопляки ползают вокруг тебя, толкаются и выпрашивают леденцы. Я работал во всех забегаловках от Джерси-Сити до Серф-Сити. Я знаю жизнь, малыш, и не с лучшей стороны.

Маркус глубоко вздохнул, облокотившись на один из столов.

– Что ж, попал я как-то на завод Кона Эдиссона. Группа парней, которые там работали, организовала холостяцкую пирушку для мастера, так как этот простак должен был на следующий день жениться. У них не было денег, чтобы снять зал, поэтому они вместе с ночной сменой устроили ее прямо на заводе. Получилось неплохо. Я работал и в куда более мерзких дырах. Там было шумно, но, по крайней мере, чисто. Я показывал обычную программу, постепенно подходя к грандиозному финалу, и все шло хорошо, зрители были в восторге, а может, просто уже под мухой.

– Грандиозный финал?

– Ага. – Маркус гордо просиял. – Я должен был перепилить кого-нибудь пополам.

– Оригинально!

– Эй, не придирайся малыш. Может, это старый трюк, но он по-прежнему имеет успех. Кроме того, надо было сделать еще кое-что, прежде чем отправляться домой. У них был очень большой торт; видал такой когда-нибудь?

– Видел, конечно, – кивнув, ответил Джон-Том.

– Ага. Они наняли крошку из местного притона. – Маркус задумался, сдвинув кустистые брови. – Мерилл или Черилл – так, кажется, ее звали.

Во всяком случае, она выскакивала из торта в купальнике… Трюк в том, что я машу палочкой, и после того, как парни прекращают орать, купальник с нее слетает. Ловко, а?

– Очень остроумно, – осторожно согласился молодой человек.

– Я старался сделать все, чтобы ребята не пожалели о затраченных деньгах. Я махал палочкой туда-сюда… – Он продемонстрировал это, взмахнув дешевой пластиковой палочкой. – Но не смотрел, куда иду.

Вдруг все закричали, девица завизжала, и я почувствовал, что лечу вверх тормашками. Эх ты, думаю, дурак набитый, схлопотал наконец, перестарался на пару шагов. Я все падал и падал. Проклятая накидка закрывала глаза, только мелькнула какая-то динамо-машина, или генератор, или что там было, не знаю. Потом я ударился. Скажи-ка мне, парень, когда ты был маленьким, ты совал палец в розетку?

Джон-Том кивнул.

– Ну, следующие десять секунд я чувствовал себя так, будто сделал именно это, но только сунул туда голову. Меня тряхнуло, а потом я отключился. Очнувшись, увидел, что лежу в каком-то гроте, а здоровый коренастый тип, склонившись надо мной, спрашивает, как я себя чувствую.

Тон Маркуса был искренним.

– Малыш, я могу тебе сказать, хотя такое трудно представить, что на этом мальчишнике я ничего не пил. Клянусь, ни капли. Ну, может, пару кружек пива и глоток водки. Тоже хорошая штука. Но я знаю, что не был пьян. Итак, стараюсь держаться спокойно, несмотря на то что этот тип, сбежавший из фильма ужасов, стоит надо мной. Тут мне пришла в голову мысль взмахнуть палочкой и с помощью нескольких волшебных слов попытаться его отпугнуть. Как ты думаешь, что случилось? Что-то подхватило эту тушу и швырнуло через всю комнату. – Он помедлил, сделав большой глоток из оловянной кружки. – Местное пойло не так уж плохо, малыш. Так или иначе, я понял, что эта глыба говорящего мяса боится меня больше, чем я его. Тогда я стал забавляться со своей старой палочкой, и как ты думаешь, что я понял?

– Что? – настороженно спросил Джон-Том.

– Что все дешевые трюки, которыми я занимался двадцать пять лет, вся чушь, которую я демонстрировал избалованным детям и их тощезадым мамашам, не дававшим мне передохнуть, – все они здесь действуют по-настоящему. Я могу творить настоящее волшебство, и не только такое, какое я делал раньше, но и совсем новые вещи. Ну, не клево ли?

Итак, я переговорил с тем большим болваном, который меня нашел, и понял, что у него много мышц, но крыша слабовата. Потом ознакомился с местностью. Узнал, что тут есть другой волшебник, который всем заправляет на посту сановника. Я прощупал подходы, представил себя с лучшей стороны и наконец встретился с парой ребят, что заседали в этом Кворуме, или мафии, или Конгрессе – назови его как хочешь. Некоторые из них почуяли, откуда ветер дует, некоторые нет, и с помощью небольшого волшебства, а также тех, кто мыслил правильно, я прибрал к рукам весь этот чертов город.

Он развел руки в стороны и усмехнулся.

– Вот так. Я, Мэркл Кратцмейер из Перл-Эмбой, ныне – советник, вождь, глава. И это лишь начало, малыш. Лишь начало. Здешние волосатые щетки думают, что я – самое великое явление природы после рубленой печенки. И знаешь ли, это так! Существуют вещи, которые я могу делать, но до которых просто еще не додумался. Я, Мэркл Кратцмейер… После долгих лет унижений, поедания отбросов, «да-сэрства» и «нет-мэмства» я – наверху. Знаешь ли, это приятно!

– Звучит неплохо, – согласился Джон-Том. – Да, забыл сказать: я сам немного владею магией.

– Да ну? – Маркус внезапно насторожился.

– О, ничего серьезного, ничего подобного тому, что делаешь ты, – поспешил разубедить его Джон-Том. – Так, маленькие фокусы.

Развлечения, и не более того.

Воспользовавшись моментом, он подошел ближе. Маркус не отпрянул.

– Я сейчас подумал, что, работая вдвоем, мы могли бы найти способ вернуться домой.

Маркус воззрился на него, не веря своим глазам.

– Вернуться домой? Какого черта мне возвращаться, парень? Ты посмотри на мое теперешнее положение. Скажи-ка мне вот что: ты честно играешь, не передергиваешь? Тогда, может быть, ты мне и пригодишься.

Было бы приятно иметь кого-нибудь, с кем можно поговорить о доме. Но вернуться? – Он обвел рукой богато обставленную комнату. – Хочешь, чтобы я все это бросил и вернулся к работе в барах, на свадьбах и в дрянных рабочих клубах? Имей же мозги, малыш. В любом случае я не знаю, как можно вернуться, даже если бы и хотел этого. Не пойдет!

Видишь ли, эти щетки знают, что такое деньги и что такое власть, даже если большинство из них, похоже, сбежало из местного зоопарка или с собачьей площадки. Иными словами, они знают, что главное в жизни.

Может, у некоторых из них усы растут не вниз, а вбок, а вместо рук у них лапы, а вместо кожи – мех, но все же они – люди. И я могу ими управлять. Черт, я ими уже управляю! Как было сказано, это только начало.

– Знаешь что еще? – Маркус подмигнул, и Джон-Том почувствовал отвращение. – Здесь есть люди – такие, как мы.

– Знаю.

– А некоторые девицы очень даже ничего. Я видел здесь нескольких.

Их не взяли бы в варьете, потому что они низковаты ростом, но меня это устраивает – я ведь и сам не баскетболист. Они все трепещут передо мной, боятся! – Тут Джон-Том подумал, что глубоко посаженные глазки Маркуса стали походить на поросячьи более, чем обычно. – Мне это нравится. Очень нравится, малыш. Я люблю смотреть, как все они кланяются и расшаркиваются передо мной, съеживаясь от страха.

Вернуться домой? – Он засмеялся коротким неприятным смехом. – Попытайся я в Нью-Йорке пристать к девке вдвое страшнее местных, она плюнет мне в лицо и позовет полицейского. Ты молод и хорош собой, малыш. С тобой этого никогда не случалось. Ты не представляешь, каково это, когда женщина, перед которой ты преклоняешься, плюет на тебя. Но никто не посмеет плюнуть на Маркуса Неотвратимого! – прорычал он после паузы. – Вернуться домой? Лучше я прямо сейчас перережу себе глотку.

Всю жизнь мне доставалась короткая спичка. Всю жизнь меня унижали.

Довольно! Это мой шанс восторжествовать над ними, и я не собираюсь его упускать.

Джон-Том слушал бред Маркуса, едва сдерживаясь, чтобы не напомнить ему, что в этом мире его никогда не унижали. Джон-Том был достаточно взрослым и уже повидал жизнь, чтобы понять, какие именно особенности личности Маркуса Неотвратимого больше всего ему не нравятся.

Он – один из тех бесцветных, незначительных, неинтересных, безымянных людей, чьей единственной целью в жизни было занять несколько строк в правительственном компьютере. Он был скорее цифрой, чем-то неосязаемым, имеющим человеческий облик. Существом, в нормальных условиях неспособным делать добро и слишком некомпетентным, чтобы творить настоящее зло.

Но пространственно-временное искажение, сбой в последовательности событий, ирония вечности швырнули его в этот мир и дали ему способность разрушать, выходя за рамки его природных возможностей. В своем собственном мире Мэркл Кратцмейер просто исчез бы, в конце концов не оказав большого влияния на развитие событий.