Текст книги "Лик тайны"

Автор книги: Алан Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Соня, как хорошо, что ты вернулась! Познакомься, это тот самый знаменитый художник.

Незнакомец обернулся, и Соня встретилась взглядом с его черными, как угли, глазами.

– Эарен? – удивлено пробормотала девушка.

– Анхело, – художник улыбнулся, показывая свои жемчужно-белые зубы, и протянул девушке руку с. длинными пальцами.

– Я тебе столько говорила о нем, как ты могла забыть? – удивилась Марика.

– Я, наверно, обозналась, – тихо сказала девушка, хотя сомнений у нее не было, – это тот самый парень из бедной мастерской, и никакая борода, и никакая одежда не сделают его неузнаваемым. Только у Эарена были такие горящие глаза и такие нервные пальцы… но почему же он скрывает свое имя?

– Неудивительно, что ты обозналась, – продолжала щебетать Марика. – Мы ведь представляли, что Анхело – старик, убеленный сединами, а он оказался молодым, красивым юношей,

– при этих словах Марика покраснела. – А это моя подруга Соня. Соня, представляешь, Анхело готов начать писать мой портрет уже сегодня!

– Нет! – вырвалось у Сони.

– Соня, что с тобой?

– Я подумала, что твой гость приехал издалека, он устал с дороги, – вмиг спохватилась та.

– Разве любезно сразу заставлять его работать? Пусть он отдохнет несколько дней.

– Нет, что ты! Работа для меня – лучший отдых. И потом, я не могу задерживаться надолго, меня ждут. Я восхищен твоей подругой, Соня. В ее коллекции моих картин гораздо больше, чем у меня самого. Я заканчиваю свои работы, и они начинают жить своей жизнью. Если честно, то я впервые вижу столько своих картин вместе. Хочу признаться, что получил истинное удовольствие, находясь в этой галерее, как будто встретился со старыми, добрыми друзьями. Спасибо тебе, Марика, – он поцеловал девушке руку. – Знай, что я готов в любой момент приступить к работе над твоим портретом. И пусть этот портрет будет моим подарком.

– Ты очень добр, – сказала Марика, смутившись.

– Анхело, ты первый раз в Аренджуне? – Соня перехватила инициативу в свои руки.

– Да, я не был здесь раньше, – медленно произнес художник, но по взгляду, который обжег ее лицо. Соня поняла, что Эарен тоже ее узнал, но почему-то делает вид, что видит впервые.

Здесь есть какая-то тайна. Нет сомнений, что это его картины, – но как же всего за несколько лет из полной посредственности он стал гениальным художником?! Значит, ему все-таки удалось узнать секрет великого мастера? Но что же тогда случилось с настоящим Анхело? Вопросы теснились в Сониной голове, но она понимала, что сама не найдет на них ответа. Ей надо поговорить с Анхело-Эареном. Если он не захочет рассказать ей обо всем по-хорошему, она сумеет вырвать у него признание силой!..

А в это время Анхело что-то воодушевлено рассказывал Марике. Соня видела, что подруга очарована новым гостем.

– Ты можешь работать в зале, на втором этаже. Там шесть окон, и будет достаточно света. Пойдем, я покажу… – голос Марики оторвал Соню от мрачных мыслей. Думать было некогда, нужно действовать прямо сейчас. Нужно во что бы то ни стало оттянуть момент, когда Марика останется с этим странным человеком наедине.

– Анхело, раз ты первый раз в Аренджуне, тебе обязательно нужно осмотреть этот город! Я тебя уверяю, такой красоты нет нигде во всем мире! Тебе, как художнику, просто необходимо увидеть все своими глазами…

Анхело хотел отказаться, но Соня уже подхватила его под руку и потащила вниз.

– Соня, у нас были совсем другие планы! – попыталась возмутиться Марика.

– Марика, если тебе не хочется гулять, ты можешь подождать нас дома.

– Нет, я поеду с вами, – Марика была уже не рада тому, что уговорила Соню остаться.

Соня надеялась, что ей удастся поговорить с художником наедине, но он как будто избегал ее общества, да и Марика все время следовала за ними, не оставляя их ни на мгновение вдвоем. Весь ее вид как бы говорил: «Это мой гость, и ты не имеешь никакого права уводить его от меня!»

Анхело ничем себя не выдал. Он восхищался достопримечательностями, как будто видел их в первый раз, и даже сделал несколько набросков на листках пергамента

«Может быть, я правда обозналась, – ругала себя Соня, – и это не Эарен вовсе?! Просто замок Ксерсоса пробудил мои воспоминания, и мне теперь постоянно мерещатся знакомые люди. А Анхело – он даже говорит с акцентом. Конечно, он чужеземец. Он просто похож на Эарена, и в этом нет ничего странного У него такие же удивительные глаза. Ну и что? Возможно, все художники так смотрят на мир, пытаясь вобрать его в себя без остатка, чтобы потом выплеснуть все, что они накопили, на холст…» Но Соне не удавалось себя успокоить. Чувство тревоги не покидало ее, и она, несмотря на жалобы Марики, которой хотелось скорее вернуться домой, потащила своих спутников смотреть развалины Эфейского храма.

Когда молодые люди вернулись во дворец, Марика с удовольствием опустилась в кресло и вытянула уставшие ноги.

– Я сейчас прикажу подавать обед, – сказала она, – а после трапезы буду готова позировать для картины.

– Очень хорошо, – улыбнулся ей Анхело, и Соне в его улыбке почудилось что-то зловещее.

– Ты хочешь выглядеть на картине измученной и уставшей? – спросила Соня.

– Нет, а в чем дело? – испугалась Марика.

– Ты посмотри на себя в зеркало. На тебе же лица нет! Эта прогулка слишком утомила тебя, и я думаю, что тебе надо обязательно отдохнуть после обеда, никак не меньше двух часов.

– Не слушай ее, Марика. Ты выглядишь просто замечательно, – возразил Анхело, но Марика уже щелкнула пальцами, и девочка служанка принесла своей хозяйке зеркало в тяжелой серебряной раме.

– К сожалению, Соня права. Я действительно ужасно выгляжу, – признала Марика, отдавая зеркало – Мы могли бы приступить к работе над картиной после ужина.

– Будет слишком темно. Ладно, не расстраивайся, отложим до завтра.

– Ты очень мил. А сейчас прошу всех в столовую.

– Правда, прогулка была великолепной?! – воскликнула Соня, но Марика одарила ее таким взглядом, что Соня тут же замолчала.

«Ладно, пусть Марика меня сейчас ненавидит. Главное, сегодня Анхело не будет писать ее портрет, а значит, ее жизни ничего не угрожает!» Соня решила ночью пробраться в комнату художника и поговорить с ним начистоту. А если он окажется слишком забывчивым, ее острый нож поможет ему освежить память.

Когда стемнело, и на небе одна за другой стали зажигаться искорки звезд, Соня выскользнула из-под одеяла, спрятала в рукаве нож и тихонько направилась к комнате художника.

Соня постучала в дверь и прислушалась. Тишина. Она постучала громче. Опять ничего. Девушка нагнулась и заглянула в замочную скважину. Анхело не спал. Он сидел на кровати в красивом, расшитом золотом халате. Похоже, он так и не ложился.

– Анхело, – позвала она. – Анхело, это я, Соня. Открой!

Но художник и не думал пускать ее к себе.

«Ну, ничего, мы еще посмотрим кто кого!» Соня достала из рукава нож. Такие замки не представляли для девушки никакой сложности…

– Соня, что ты здесь делаешь?! – услышала она над ухом испуганный голос. Она подняла голову и увидела, что в коридоре стоит Марика. На девушке была шелковая ночная рубашка, а черные распущенные волосы украшала бриллиантовая диадема. – Он мой гость, мой! Ты это понимаешь?

Соня медленно выпрямилась, судорожно придумывая, что бы ответить. В хорошенькое же положение она попала – хозяйка дома застала ее на месте преступления!

– Понимаешь, – начала Соня, – мне что-то не спалось, я вышла подышать воздухом, как вдруг услышала стоны, доносящиеся из комнаты Анхело. Я подумала, что художник мог плохо себя почувствовать – творческие люди иногда тяжело переносят перемену мест, они слишком впечатлительны… Я подошла к его двери и постучала, но ответа не последовало, тогда я постучала сильнее и опять услышала стон. Я испугалась, что с твоим гостем что-нибудь случилось, и ему нужна помощь, и тогда я попыталась открыть дверь… Ну, а дальше ты знаешь.

Марика смотрела на Соню с нескрываемым недоверием, но тут из-за двери действительно послышался стон.

– Вот видишь! – произнесла Соня, хотя была удивлена не меньше подруги.

Марика кинулась к двери и принялась барабанить в нее кулачками,

– Анхело! Что с тобой, Анхело? Открой!

Через мгновение дверь открылась. Их взору предстал заспанный художник. Одной рукой он придерживал на груди полы халата, другой тер глаза.

– Что-нибудь случилось? – спросил он, зевая.

– Нам послышалось, что ты стонал, – растерялась Марика.

– Возможно. Мне приснился плохой сон. Наверное, я слишком плотно поел за ужином, Марика, у тебя великолепный повар, но для здоровья иногда бывает лучше, когда пища не такая вкусная.

Соня взглядом поблагодарила художника за то, что он ей подыграл, и поспешила ретироваться. Марика сейчас ничего не замечала, кроме гостя, которого боготворила, и Соня, не прощаясь, направилась в свою комнату.

«Марика опять влюбилась в очередного гения, – подумала Соня, засыпая. – Надо же, за семь лет она совершенно не поумнела!..» Желание спасать Марику у Сони пропало. Но художник… Что он за человек? Уехать, не узнав его тайну, было не в правилах рыжеволосой искательницы приключений.

* * *

– Анхело, а ты рисуешь только людей? – спросила Соня за завтраком. – Мог бы ты изобразить, например, цветы? У меня в комнате стоит замечательный букет. Пойдем, я покажу.

– Соня, о чем ты? – удивилась Марика, но Соня уже схватила Анхело за руку и потянула его за собой. Рядом семенила ничего не понимающая хозяйка.

– Смотри, какие великолепные цветы! Я сама их собрала и поставила в вазу

– Соня, – укоризненно сказала Марика, – Анхело – гений, и не должен заниматься такими пустяками!

– Но для гения ничего не стоит изобразить мой букет. Несколько мазков – и все! Анхело, разве тебе трудно? – на глазах у Сони появились слезы.

– Но я, право, не знаю… – растерянно пробормотал Анхело.

– Не слушай ее, Анхело! – кипятилась хозяйка дворца.

– Неужели ты для меня не сделаешь такую малость? – Соня улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой. Когда она так улыбалась, ей никто не мог отказать. – Я хотела подарить эти цветы Марике, но ведь букет вскоре завянет, а если ты запечатлеешь их на холсте, то наш подарок останется навсегда.

– Ну, хорошо. Букет действительно очень красив. Только у меня одно условие: когда я работаю, мне никто не должен мешать.

* * *

Соня смотрела на новую картину. Она была прекрасна, как и все другие, выходившие из-под кисти великого мастера. Удивительно, но картина не пахла красками. Соня привстала на цыпочки, и ей показалось, что она уловила нежный цветочный аромат, исходящий от картины.

На лепестках дрожали капельки росы, а около одного цветка завис шмель. Соня не удержалась и махнула рукой, чтобы его согнать, но рука ударилась о холст.

«Эта картина просто околдовала меня», – пробормотала девушка и тряхнула головой.

Она подошла к настоящему букету.

«Удивительно, – подумала Соня, – я сорвала эти цветы три дня назад, а они выглядят такими свежими, как будто их срезали только что. Выходит, написание картины им совершенно не повредило. Значит, я что-то напутала в своей теории. Может быть, я зря нервничаю и треплю нервы Марике? Анхело просто гениальный художник…»

И все-таки какое-то дурное предчувствие не давало Соне покоя. Ее взгляд упал на пол, и она увидела мертвого шмеля. Почему-то девушка была уверена, что это тот самый шмель, изображенный на картине.

«Глупости все это! – сказала себе девушка. – Шмели долго не живут. Да и мало ли шмелей летает по саду и залетает в окна?! К тому же все эти насекомые удивительно похожи друг на друга…»

Соня еще раз посмотрела на картину, потом на букет, стоящий на столе. С первого взгляда, они казались совершенно одинаковыми – пять ромашек, семь анютиных глазок и три метелочки хорса… Но Соня почувствовала какую-то еле уловимую разницу. Не придумав ничего лучше, она стала пересчитывать лепестки у ромашек. Если бы кто-нибудь сейчас зашел в комнату, то решил бы, что девушка тронулась умом. Она и сама понимала, что это глупо. Художник же не обязан в точности копировать объект… но почему-то все больше и больше в ней росла уверенность – это другие цветы.

Что же делать, как же ей доказать свою правоту?

Девушка выскочила во двор и бросилась к мусорной куче Она взяла длинную палку и стала осторожно перебирать мусор. Есть! Она увидела пять сорванных ромашек, семь анютиных глазок и три метелочки хорса. Цветы не просто завяли, было такое ощущение, словно какая-то невидимая сила выкачала из них все жизненные соки. У цветов остались только белесые оболочки, а внутри они казались абсолютно пустыми.

Соня хотела собрать цветы, чтобы показать их Марике, но растения при прикосновении рассыпались в пыль.

Значит, Анхело действительно обладает какой-то волшебной силой, которая забирает энергию у всего живого, что появляется на холсте…

На вещи эта сила не распространяется. Стакан как стоял на столе, так и продолжает стоять, а люди, растения, мухи, наконец, начинают чахнуть и, в конце концов, умирают.

«Анхело – убийца, и его необходимо остановить! Но ведь мне никто не поверит!»

Соня отряхнула руки от цветочной пыли.

«Конечно, я могу его убить, – рассуждала про себя девушка, – но это невозможно сделать незаметно. Марика не на миг не отходит от своего кумира…»

Быть повешенной за преднамеренное убийство Соне вовсе не улыбалось. И потом, люди, у которых он забирал жизненную силу… многие из них еще живы, только их сила живет отдельно от них, в картинах висящих в галерее. Может быть, этих людей еще можно спасти, и кто, кроме Анхело, способен на это?!

* * *

Соня вернулась в замок Б коридоре третьего этажа у окна она увидела Марику, мило беседующую с художником. Анхело стоял к Соне спиной, но по тому, как лицо Марики заливалось розовой краской, Соня догадалась, что живописец говорит хозяйке комплименты.

– Соня, куда же ты пропала? – спросила Марика, заметив гостью – Мы искали тебя в музыкальной зале и в библиотеке.

– Я гуляла по саду. Сегодня чудная погода.

– А мы с Анхело. – начала было Марика, и Соня почувствовала, что, пока не поздно, надо брать инициативу в свои руки.

– Знаешь, я хотела тебе сказать, что мы с Анхело играли в кости на желание, и я выиграла.

– Что же ты пожелала? – настороженно спросила хозяйка.

– Я попросила Анхело написать вначале мой портрет. Ведь мне надо вскоре уезжать, а ты, Марика, можешь проводить со своим гостем сколько угодно времени…

– Анхело? Почему ты мне ничего не сказал? – краска отлила от лица Марики.

– Я… – Анхело хотел было возразить но внезапно почувствовал, что в его спину упирается лезвие ножа. – Понимаешь… – Соня нажала сильнее. – Твоя подруга очень хорошо играет в кости, а еще она умеет убеждать. Я думаю, написание ее портрета не займет много времени.

– Конечно. Я сама хотела тебя попросить изобразить Соню. Она такая красивая! – в глазах у Марики блеснули слезы, и она поспешила скрыться в своей комнате,

– Ну что пойдем в мастерскую? – Соня спрятала в рукав нож и, как ни в чем не бывало, улыбнулась художнику

– Что тебе от меня нужно? – спросил мастер, закрывая за собой дверь

– Я хочу знать, кто ты такой?

– Зачем же угрожать ножом? Разве я скрываю это? Я художник, почему-то это понятно всем, кроме тебя.

– Ну, вот и хорошо. Раз ты художник, то тебе не составит большого труда написать мой портрет. Ни разу не позировала художникам. Хотя нет, один раз случилось. Не так далеко отсюда, в маленькой мастерской работал никому не известный юноша. Но, увы, он порвал мой портрет, так что тот раз не считается

– Ты лучше помолчи, а то работать мешаешь. Сядь ровно и наклони голову немного вбок!

Соня была уверена, что она что-нибудь заметит. Но ничего не происходило. Художник спокойно накладывал мазки на холст, а Соня не замечала никакого колдовства. Неужто она ошиблась, и Анхело просто хороший художник?..

– Ну, скоро? – нетерпеливо спросила девушка.

– Да, почти готово.

Девушка подошла к художнику и посмотрела на холст.

– Что это?

– Твой портрет.

– Издеваешься? Даже я, наверно, могла бы нарисовать лучше.

– Это все потому, что ты заставила меня. Хороший художник не может писать без вдохновения.

– Хороший художник не может писать плохо, он отражает жизнь. Ты не тот, за кого себя выдаешь! Ты не Анхело, и рисовать не умеешь!

– Не умею?! Ну, хорошо. Ты сама этого хотела. Займи свое место.

Глаза Анхело стали какими-то безумными. Огненный взгляд пригвоздил Соню к креслу, и художник, не отрывая от девушки своих черных глаз, принялся с невероятной быстротой смешивать краски и наносить их на холст. И тут Соня почувствовала нечто ужасное. Ей показалось, что какая-то неведомая сила подхватила ее и пытается затащить за холст. Инстинктивно девушка ухватилась за поручни кресла, хотя прекрасно понимала, что с ее оболочкой ничего не происходит, – холст забирает нечто у нее изнутри, и если бы она была обычным человеком, непосвященным и не обученным таинствам, то, может быть, вообще ничего не заметила бы.

Соня сопротивлялась изо всех сил, но нечто, как в воронку, затягивало девушку. Неужели это все?! – пронеслось в голове. Картина с ее изображением будет висеть на стене у какого-нибудь богатого болвана, а ей останется медленно, бесславно угасать …

– Не надо, отпусти меня! – хотела крикнуть девушка, но спазм сдавил горло, и она не могла произнести ни звука.

– Нет, не могу!.. – вдруг воскликнул художник. Он швырнул кисть на пол, опустился на колени и зарыдал.

К Соне постепенно возвращались силы. Превозмогая слабость, она подошла к художнику и обняла его за плечи.

– Анхело, расскажи мне все. Ведь ты Эарен, правда? Я сразу узнала тебя. И ты меня узнал, я видела это!

Молодой человек кивнул.

– Значит, твоя мечта сбылась, ты стал великим мастером! Почему же ты не дописал мой портрет?

– Я не хочу причинять тебе вред. Только не тебе! Я любил тебя все эти годы…

– Меня?

– Может быть, не тебя, а тот образ… ту юную рыжеволосую девушку… Ты была для меня идеалом женской красоты! Я мечтал встретить тебя и написать твой портрет. Но теперь я не могу этого сделать. Я получил силу, которой не умею управлять в полной мере.

– Значит, ты все-таки разыскал настоящего Анхело?

– Да. К тому времени он был стар и очень недоверчив. Старик не брал учеников, он боялся, что кто-нибудь сможет украсть его секрет. Он хотел быть единственным мастером, оживляющим картины. Но Анхело тоже не умел в полной мере использовать свой дар. Он мог отдавать энергию картинам, но не умел забирать ее себе, и старость его не пощадила, как и любого из смертных. Я поступил к Анхело помощником по хозяйству. Ходил на рынок, готовил еду, мыл кисти и растирал вещества, из которых художник готовил краски. Анхело мне не платил ничего, но мне и не нужны были деньги. Для меня счастьем было находиться рядом с живописцем, наблюдать, как он работает, учиться мастерству Он не знал, что я художник, иначе сразу бы выгнал меня за дверь. Рисовать я мог только по ночам, когда Анхело спал, но однажды я увлекся и не заметил прихода утра. Я был так поглощен работой, что не видел ничего вокруг Опомнился, только когда Анхело дотронулся до моего плеча. Старик был в бешенстве, хотел выгнать меня, но он так растревожился, что вдруг стал задыхаться и оседать на пол. Я испугался и побежал за целителем. Лекарь прописал старику полный покой, и я остался за ним ухаживать. А потом Анхело понял, что просто не может без меня обходиться. Так я остался жить в его доме.

Старик очень боялся, что больше не сможет рисовать. Из-под его кисти больше не будут выходить великолепные картины, в углу которых стоит росчерк – «Анхело», – а это для него было равносильно смерти. Но однажды он придумал, как перехитрить смерть. «Эарен, сынок, – сказал он мне, – я научу тебя всему, что умею. Я постараюсь передать тебе свой дар, но ради этого ты должен стать мной. Если после моей смерти будут появляться картины, подписанные Анхело, и они будут столь же хороши, как и мои собственные, значит, я не умру целиком. Ты согласен стать мною?! Взять мое имя, мою подпись, мою судьбу? Я так мало успел в жизни, но ты… ты должен прославить мое имя!»

Конечно, я был согласен. Ради дара, о котором я мечтал, я был согласен на все.

Все оказалось не так просто, как я думал. Старик учил меня медитировать. Я принимал какие-то странные позы, и часами хранил неподвижность, произнося при этом непонятные слова. Я стоял на коленях под палящими лучами солнца и ходил босиком по речушке Льдинке, вода которой настолько холодна, что даже в жару сводит ноги, а по ее дну разбросаны острые камни. А главное – рисовал, рисовал, рисовал. Но из-под моей кисти не выходило ничего путного. Старик сжигал мои картины и говорил, что я бездарь. Иногда я думал, что он выжил из ума или просто издевается надо мной. Мои ноги распухли, мышцы болели, а в голове все время слышался какой-то шум. Но однажды мне показалось, что на наброске, который я только что закончил, на деревьях шевелятся листья, как от легкого дуновения ветерка. «Я схожу с ума, – решил я. – Надо бросить эту затею и бежать отсюда, как можно скорее!» Но тут я услышал голос Анхело: «У тебя получилось, сынок…»

– Что ты видишь? – спросил я срывающимся от волнения голосом.

– Это лес, живой лес, настоящий! Под этой работой ты можешь доставить мою подпись.

Я очень волновался, но моя рука не дрогнула, и подпись получилась один в один. Вечером Анхело умер. Он умер с улыбкой на устах. Я похоронил своего учителя и скорее вернулся к холстам и краскам. Я потерял счет времени и работал, как безумный, забывая есть и спать. Несколько седмиц я не выходил из мастерской. Наверное, я совсем ослаб. Что было, дальше, не помню. Дочка соседки нашла меня лежащим на полу, с зажатой в руке кистью. Кисть я держал так крепко, что ни ей, ни ее матери не» удалось вырвать ее из моей руки. Женщины вытащили меня на свежий воздух и отпоили парным молоком.

Я вернулся к жизни. Теперь мне нужно было исполнить долг перед моим учителем. Я обещал прославить его имя. Но у меня не было денег, у Анхело тоже ничего не было – только бедная мастерская, кисти и краски. Он был фанатиком, и даже не представлял, сколько стоят картины, вышедшие из-под его руки. Чтобы стать Анхело, мне нужно было уехать из города. Я взял картины и отвез их на рыночную площадь, в то место, где собирались любители искусств. Меня окружили коллекционеры и просто любители красивых необычных вещей. Я никогда не думал, что за картины мне предложат столько денег. Вскоре я стал богат и знаменит. А главное, никто не догадался, что это работы разных мастеров. Мои картины посчитали такими же великолепными, как и работы мастера. Я покинул Рамиш и отправился в столицу. Купил прекрасный светлый дом. Кисти мне теперь делают на заказ, а вещества для красок привозят самые лучшие, из Вендии и Кхитая. От заказов нет отбоя, мне присылают приглашения с просьбой написать их портрет самые богатые люди в Хайбории. Они согласны платить любые деньги. Я теперь сказочно богат и счастлив.

– Счастлив? Что-то по твоему лицу не скажешь, что ты находишься на вершине блаженства! – перебила его Соня.

– Творить – это великое счастье. Давать жизнь чему-то новому, разве может быть что-нибудь лучше?! Ты женщина, но у тебя никогда не было детей, поэтому ты не поймешь!

– Давать жизнь новому! – передразнила его Соня. – Да знаешь ли ты, что твои картины убивают?!

– Ты поняла, догадалась?! – На лице Анхело-Эарена отразился испуг. – Но как?.. Вначале я не знал этого. Что-то чувствовал, подозревал, но не знал наверняка Хотя сомнения зародились давно, Случайно я обнаружил, что засох молоденький клен, набросок которого я сделал, гуляя, по лесу, потом умер крошечный котенок – одна из моих лучших работ, позднее заболела маленькая девочка, позировавшая мне… Все это было не больше, чем совпадение. Со взрослыми натурщиками ничего не происходило… точнее происходило, но очень медленно. Пока никто не связал их вялость и подавленность с тем, что они когда-то позировали мне Но я чувствую эту связь!

– Почему же ты не бросишь писать?

– Не могу. Работа для меня, как наркотик. Я живу тем, что пишу картины…

– Но ты ведь убиваешь ни в чем не повинных людей.

– Нет, я делаю их бессмертными. Что такое человеческая жизнь? Сорок-пятьдесят зим, а потом наступает старость. Мои же картины дают бессмертие. Изображенные на них переживут века. Ими будут любоваться потомки, и потомки их потомков. Человек на портрете остается вечно молодым, сильным, красивым. Он будет таким, как я захочу…

– Ты слишком много о себе возомнил рассуждаешь, как бог. А на самом деле, ты – обычный убийца.

– Кто бы говорил! Скольких ты отправила бродить по Серым равнинам?

– Я убиваю врагов, а ты расправляешься с теми, кто тебе верит, кто восхищается тобой. Как ты можешь поступить так с Марикой?

– Марика должна быть мне благодарна. Она глупа, а через пару зим и вовсе станет толстой, скучной, в общем, самой обычной женщиной. На моей же картине она будет прекрасна всегда. Никакие морщины не лягут на ее лицо, жир не испортит фигуру, а седые пряди не забелеют в прическе.

– Это жизнь. И в каждом возрасте есть что-то хорошее. Человек должен жить, а не висеть на стене… В общем, так. Марика была моей подругой, и она находится под моей защитой. Ты не сделаешь ей ничего плохого!

– Знаешь, когда я понял, что мои картины забирают жизнь, чуть с ума не сошел. Хотел даже с собой покончить. Но желание рисовать сильнее меня. Я не могу остановиться. И не могу помочь тем людям, портреты которых написал… Что ты от меня хочешь, Соня? Ты убьешь меня? Убей! Я не буду сопротивляться. Лучше у меня отнять жизнь, чем возможность писать…

– Когда-то ты спас мне жизнь, поэтому я не могу тебя убить. Знаешь…

В этот момент раздался стук в дверь, и в залу вошла Марика. Соня молниеносно скользнула в кресло.

– Не помешаю? Я хотела пригласить вас выпить отвара из лепестков роз.

– Дела идут неважно. Анхело вечно что-то роняет, а потом ползает по полу в поисках. Вот… опять у него кисть куда-то закатилась!

Анхело встал с колен и улыбнулся хозяйке. Соня пожала плечами.

– Похоже, ты была права, и наш друг совсем не может работать без вдохновения. А я его, увы, не вдохновляю.

– Я этого не говорила, – воскликнула Марика.

– Но, к сожалению, это действительно так.

– Не надо расстраиваться. Пойдемте пить чай, а потом поедем веселиться. У моей подруги баронессы Аники сегодня танцы.

* * *

Соне не спалось, она сидела у окна и крутила в руках булавку с изумрудом – подарок принца Гьорга. Где же она могла видеть человека раньше? Ну почему, почему она не может вспомнить?!

И вдруг все прояснилось, В голове выстроилась такая четкая картина, что было удивительно, как она не догадалась раньше. Девушке было необходимо поговорить с Анхело, причем немедленно. Самым простым было бы пройти по коридору и постучать к художнику в дверь, но Соня побоялась разбудить Марику. Девушка вылезла в окно и, ощупав пальцами ног карниз, стала пробираться вдоль стены. Главное, не перепутать окна. Под окнами Анхело растет розовый куст. Соня взглянула вниз, и в этот момент что-то ударило девушку в спину. Соня чуть не потеряла равновесие хорошо, что успела схватиться за выступ в стене. Девушка осторожно обернулась – мимо пролетела летучая мышь «Неужели теряю форму?!» – пронеслось в голове. Соня перевела дыхание и, прижимаясь всем телом к стене, прошла оставшийся путь до окна. Девушка толкнула ставни и влезла внутрь комнаты. Больше всего она боялась, что Анхело от неожиданности закричит, но его реакция была еще более странной.

– Получилось! – прошептал художник. – Я думал о тебе, и ты появилась. Иди же скорее ко мне!

Анхело порывисто встал, притянул девушку к себе и припал губами к ее волосам.

– Пусти меня! Только тихо, не шуми, Я по делу. Да перестань, наконец!..

– Я не могу тебя отпустить. Ты снова исчезнешь, а я не хочу тебя опять потерять!

– Совсем умом тронулся! – пробормотала Соня, вырываясь – Если будешь вести себя тихо, я расскажу тебе кое-что важное.

Анхело взял себя в руки и сел на кровать.

– Я тебя слушаю.

– Помнишь, когда мы первый раз встретились, я украла картину. Там был изображен мальчик. Такой маленький, хорошенький мальчик …

– Помню, конечно. Эта картина изменила всю мою жизнь Я

– Подожди, речь сейчас не об этом. Заказ выкрасть картину я получила от некоего Лураса

– Я помню

– Так вот, Лурас не был похож на человека, увлекающегося искусством, и еще меньше он походил на скупщика краденного. Я помню, поду мала тогда, что в своей стране он, скорее всего, влиятельный вельможа Зачем же ему понадобилась картина? И потом, Лурас кого-то очень боялся.

– Почему ты сейчас вспомнила об этом.

– Я встретила в гостях у Марики одного юношу Очень красивого. Оказалось, что это кофийский принц Гьорг. Мармика сказала, что в детстве принц серьезно болел, чуть не умер. В его стране были люди, которые желали смерти наследнику, но были и другие, заинтересованные в том, чтобы у власти оказался Гьорг… Дальше следи внимательно: я похищаю картину, ее переправляют в Коф, принц выздоравливает. Ты улавливаешь мысль?

– Ты считаешь, что на картине был изображен принц Гьорг?

– Я почти уверена в этом. Взглянув на принца, я сразу подумала, что где-то видела его раньше, но не могла вспомнить где именно, пока не подумала о портрете. Конечно, принц вырос и возмужал, но сходство осталось.

– Так значит, портрет может не только забирать энергию, но и отдавать ее!

– Мы должны это проверить!

– Надо найти Лураса, и все у него узнать

– У нас нет времени. Одна из твоих картин забирает жизнь у дочери хранителя Талисмана Победы.

– Ты думаешь, что без нашего вмешательства девочка долго не проживет?

– Не знаю, сколько проживет девочка, но я должна достать этот Талисман для брата, и как можно скорее!

– Ты ничего не делаешь просто так!

– Я должна спасти Хайборию.

– А на обычные человеческие чувства ты способна?

– Спасение людей – разве это не обычное человеческое чувство?

– А кто твой брат?

– Тойон Эйдан.

– Предводитель гирканского войска?

– Да

– Ты достойная сестра своего брата А знаешь, я чуть было не написал его портрет.

– Тебе повезло, что не написал, а то бы я тебя убила!

– Не сомневаюсь. Ладно, чего ты хочешь?

– Мы возьмем портрет девочки и отправимся в Ианту.

– Но Марика может не захотеть отдать картину.

– Марику никто и не спросит. Ты забыл, я в молодости была первоклассной воровкой!

– Но мы ведь должны с ней попрощаться, как-то объяснить наш отъезд.

– Ничего объяснять не надо. Нам лучше поспешить. Вот что, поедем прямо сейчас. Собирайся, я выведу тебя через черный ход, а потом вернусь за картиной. До утра пробудем в «Золотой розе». Там я куплю лошадей. А утром отправимся в путь.