Текст книги "Ходоки в миры СССР (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20
Остров. Здание Дирекции темпорального равновесия. Сцена обсуждающая

Василий Ломовой вышел из лифта в покрытое мраком помещение и настороженно огляделся. Мало кто из живущих на поверхности центрального острова архипелага догадывался, что под с виду неприметной виллой находится целый комплекс подземных сооружений. В свое время Директории пришлось немало потрудиться, чтобы скрыть на этом небольшом острове масштабные строительные работы. Несколько боковых шахт, берущих начало в зданиях далее по кварталу, официальное прикрытие в виде замороженного позже масштабного строительства стадиона. На Островах подобные выверты приходящих инвесторов стали делом привычным. В этом исковерканном глобальной войной мире все зачастую шло по одному месту.

Ломовой лично участвовал в операции прикрытия и потому схема бункеров «темпоралов» была ему хорошо известна. Но черт дери, когда они успели переоборудовать именно этот этаж? Длинные ряды шкафов с гудящим и щелкающим внутри оборудованием в полутьме еле проглядывались. Лишь контрольные огоньки и дежурное освещение помогало хоть как-то ориентироваться в настоящем лабиринте. Что это? Новые компьютеры из иного мира? Так называемые дата-центры? Или нечто отличное? Бывший оперативник давно привык, что различные копии миров развивались неодинаково.

Наконец, он нашел дорогу к рабочему месту директора отдела темпорального равновесия. Вернее сказать, услышал. Широкая спина толстяка периодически содрогалась от усердной работы челюстями, утробное чавканье Большакова узнавалось издалека, как и его странные всхлипы. Единственной страстью этого ученого являлись всевозможные кондитерские изделия. Он их мог пожирать в любом количестве. Что сейчас, собственно, с охрененным аппетитом и делал.

– Влад, хорош жрать!

Большаков необычайно резво подскочил с места, как будто и не было этого рыхлого огромного тела.

– Вася, сука! Нельзя так пугать человека! А если бы я подавился?

– Да ладно! Ты и подавился? – Ломовой брезгливо очистил рукой часть заваленной вскрытыми упаковками столешницы и пододвинул стул на колесиках. Большаков сыто рыгнул и достал из кармана засаленную салфетку, начав вытирать испачканный рот. Со стороны это смотрелось ужасно, но Ломовому было не привыкать.

– И как ты умудряешься так тихо подходить?

Директор финансов пожал плечами:

– Ты же помнишь, что я начинал в оперативном отделе.

Большаков задумчиво изучил на мини-пиццу с салями, но самоотверженно отодвинул её в сторону, взяв в руки огромную кружку с чаем. Затем скабрёзно ухмыльнулся.

– Как же, помню – Васечка с Димочкой. Лучшие агенты Галактики! Разные слухи про вас ходили.

Ломовой помрачнел, но усугублять ситуацию не стал. Слишком давно они были с этим жирдяем знакомы.

– Ты лучше скажи, почему дело у тебя встало? Дантес мне уже всю плешь проел. Каждый час важен.

– Дело! – фыркнул начальник темпоральной директории, отдела, отвечающего за создание и профилактику «кротовых нор», которых все по давней традиции называли «ходами».

– Ты не финти, Влад! Я тебе не консул, что живет на отдаленке.

Большаков внезапно вскипел:

– Васенька, ты лучше сначала глянь вон туда!

Влад нажал жирными руками пару клавиш и в полутемном зале зажглись направленные в сторону оборудования лампы.

– Ох, ни фига себе! – Ломовой обошел груду металла и пластика, некогда бывшими «пробивной машинкой». Генератором, с помощью которого вычислялись возможные «кротовые норы». Финансовый директор осторожно поддел железкой оплавленный кожух и заглянул внутрь. – И что тут случилось?

– Как это что⁈ – Большаков нервно забегал вокруг. На его жирном лице моментально проявилось множество эмоций. Уж кого – кого, а Влада ученым сухарем назвать было нельзя. – Все сгорело к херам! Вася, мы лишились генератора. Ты понимаешь хоть это⁈ Хорошо, защита сработала, иначе полкомплекса в трубу. А я его собирал буквально по кирпичикам. Вы же все жмоты, мне лишнюю копеечку отдать жмётесь. Зато, когда подгорело, то сразу – Влад, помоги спаси, миленький! Хером, что ли пробивать вам «червоточину»?

Ломовой озадаченно посмотрел на лучшую ученую голову Директории.

– Как такое могло случиться? Тут же все экранировано! Мы сюда пару пароходов с металлом привезли, одного бетона на сотни тысяч кубов. У тебя тут целый Форт-Нокс, дьявол дери.

– Как видишь, не помогло! Мне теперь минимум месяц требуется, чтобы все хоть как-то восстановить. А это, между прочим, остановка кучи проектов.

– Так, не кипешуй! – поднял руки Ломовой. – Есть запасной генератор.

– А мощность? А тяга? У вас ведь мир плюс пять! Там такое внутреннее напряжение, что мама не горюй!

На Большакова было печально смотреть. Казалось, что он сейчас расплачется. Как ребенок, у которого отобрали игрушку.

– Ладно, успокойся, Влад. Вспомни, каково было поначалу. Так это нормально вам, научникам. А мы, как в поле незнаемом постоянно трудились. Все вроде такое же, Советский Союз как Союз, а сколько по мелочам палились? Цены, зарплаты, отношение к валюте. Да бабы и то на съем по разному реагировали.

Ломовой потащил Большакова обратно к столу и достал из кармана неизменную фляжку. Влад вскинул удивленные глаза:

– Неужели та самая?

– Ага, заветная. Посуду давай!

Ученый на миг завис, а затем суетливо полез в небольшой ящик.

– Напиток богов!

– Хватит чавкать! Такую элитную вещь заедать пиццей!

– Чем хочу, тем и заедаю. Налей еще!

– Ты знаешь, сколько пятьдесят грамм такого коньяка стоит?

– Мне хоть не заливай, что ты его купил.

Ломовой засмеялся:

– Притащили по блату. В одном жарком Союзе хранилище вскрыли.

– В смысле жарком? Климат поменялся?

– Да нет, революция, войны. Москва стала добычей для лихих ребятушек.

– Ну тебя и носит.

– Это не я, а Дима приволок. А ты ему помочь не хочешь.

Большаков так и застыл с куском пиццы во рту.

– Вася, блин! Ты сам видел!

– Ты мне-то пургу не неси. Что случилось на самом деле? Говори, все равно выпытаю.

Светлые глаза директора финансов буквально заледенели. Большаков нервно сглотнул, но деваться ему было некуда. Выносить сор на Директорию не хотелось.

– Проход.

– Что проход? Второй ход также не работает! Проверяли. Да ты прожуй сначала!

Большаков жадно присосался к чашке с молочным коктейлем и затем зачастил:

– В этом вашем долбанном пятом Союзе есть еще один ход. Из-за него равновесие системы пошло по одному месту, и мои ребята не успели среагировать. Ты же знаешь физику процесса.

– С хрена ли… Вы сами хоть в ней разбираетесь?

Большаков бешено закрутил руками. В чем-то Ломовой был прав. По факту имелось лишь несколько теорий, безо всякой базы доказательств, но с кучей практических примеров. Как это все увязать вместе никто во множестве миров даже не представлял. Директория ситуационного прогноза лишь разводила руками. Они то и дело через ходоков передавали часть знаний в параллельные копии, но нигде ученые так и не находили ответа. Разве что удивлялись полученной непонятным образом абракадабре. Хотя самые умные и настырные уже переехали на Острова. И не всегда по своей воле.

– Я бы попросил!

– Короче, Склифосовский!

Большаков некоторое время ошарашенно смотрел на старого знакомого. И откуда этот шнырь берет столько новых выражений?

– Два хода в реальность – это уже скорее норма. Мы научились их стабилизировать. Большее количество – проблема. Мы обычно запрещаем пробивать новые червоточины, пока не закроем вскрытые старые. И если бы знали, что существует еще один ход, то не предприняли без подготовки ни единого шага.

Ломовой налил еще по малюсенькой стопке зеленого стекла и задумался.

– А как так получилось, что в том технологичном Союзе три хода? Он уже настолько продвинулся технически, что занялся поиском параллельных Вселенных? Почему Директории ничего об этом неизвестно?

Большаков в сердцах бросил на стол недоеденный кусок. Для тех, кто хорошо знал толстяка, это был крайний шаг отчаяния:

– Да к едрени фени вашу Директорию! Вася, тебе не кажется, что все просто стало по писюнному месту? Меня, сука, главного крота, ни одна зараза не предупредила! Я сжег этот чертов генератор совершенно напрасно. Полгода работы коту под хвост.

Директор финансов влил в себя элитный пятидесятилетний напиток, совершенно не ощущая вкуса. Ломовой озадачился:

– То есть вы ни сном, ни духом, а ход уже был?

– Я тебе, о чем и толкую! Сейчас придется задействовать резервный генератор, искать первые две кротовые червоточины и закрывать их к чертовой матери! Лишь потом сможем вообще работать в этой копии!

– Сколько тебе нужно времени?

Большаков, раскрыв рот, глянул на собеседника, потом пошарил по столу в поисках съестного.

– Месяца два. Не смотри так! Это мы все будем бегать как ошпаренные. И ты в их числе, – ученый осклабился. – Уже предвкушаю твое лицо, когда получишь от меня смету.

Ломовой не проявил никаких эмоций:

– Деньги как раз не проблема. Но Харатьянов и ходоки с резидентом могут быть потеряны навсегда.

Большаков отмахнулся:

– Только не говори, что Дима твой лепший кореш. А работники для проекта лишь расходный материал. Цель – все!

Ломовой усмехнулся и забарабанил по грязной столешнице ухоженными ногтями:

– Сам-то в это уверишь?

– А что еще остается? Рутина затягивает, но не забываем, ради чего мы всю эту клятую кутерьму затеяли.

Василий откровенно заржал:

– Да ради жизни во Вселенной. Ты что не рад, что работаешь в самой могущественной организации множествах миров? Властители великих стран считают, что это именно они могущественны, имеют право повелевать сотнями миллионов людей. Но на самом деле эти упыри лишь мелкие клопы на великой зеленой дороге жизни. Что они против вечности?

Большаков озабоченно уставился на коллегу:

– Раньше я не замечал у тебя мании величия.

– Это не мания, Влад, а констатация факта. Подумай об этом как-нибудь на досуге и наведи, пожалуйста, в своем сральнике хоть какой-то порядок! Самому не противно? – Ломовой встал, и уже уходя бросил напоследок. – И ты не прав. Движение – все, а цель ничто. Так и живем!

Большаков некоторое время смотрел вслед гостю, затем зло ощерился:

– И ты еще учить меня будешь. Наверняка сейчас побежишь к консулу выпрашивать контроль над оперативниками. Да по хер тебе Димас! Куда катится этот говенный мир?

Толстяк тяжело вздохнул. Как все-таки проще было в родном провинциальном НИИ. Даром что он относился к Академии Наук. Растительное существование большинства научного персонала компенсировалось могучим умом нескольких молодых дарований. Руководство о таком соотношении прекрасно знало, тайно «подогревая» «локомотивы науки» скрытыми от большинства премиями и пайками. Очередь на квартиры двигалась для таких гениев быстрее, карьера устраивалась благополучней. Да и жили они напорядок сытней.

Требовалось лишь вносить имена руководителей направлений в список соавторов изобретений и научных трудов. И никаких тебе проблем с чужими мирозданиями! И зачем он ушел из этого сытого местечка? Жил бы себе потихоньку, ездил на курорты, затем в санатории, построил дачу и нянчил внуков. Нет, захотелось спасти Вселенную от конца света. Как будто это возможно? Большаков махнул рукой и нащупал кнопку включения чайника, затем радостно улыбнулся. Где-то у него была заначка с пончиками! И пусть весь мир подождет! Ходоки сами о себе позаботятся, туда берут ребят хватких.

Глава 21
Союз плюс один. Сцена раздумывающая

Спортивный молодой человек стремглав выбежал из домика, и после завершения гимнастических упражнений, нырнул в воды небольшого водоема, гордо называемого здешними обитателями озером. Хотя неправильной формы водное пространство с трудом тянуло на пруд. Михаил вынырнул на поверхность, сделал несколько взмахов руками и подплыл к мосткам, на которых его ждали полотенце и теплый халат. Крепкое туловище на свету утреннего солнца запарило, отлично различимый в солнечных лучах пар шел также изо рта. Лето уже кануло в вечность этой копии, так что водные процедуры в это время года прельщали не всех.

– И охота тебе себя мучить?

Семен как раз был одет по погоде. Теплые спортивные штаны и кофта, на голове шапочка. Пусть сентябрь в этой копии СССР выдался на удивление теплым, но средняя полоса это вам все-таки не курорты субтропической Абхазии. Вернувший свой цвет волос парень зябко поежился и запахнул на груди кофту. Здоровяк закончил вытираться и бодро отрапортовал:

– В здоровом теле здоровый дух! Когда еще начинать моржевание, как не осенью?

Михаил накинул халат и ловко перехватил чашку кофе из рук Семена.

– Эй, ты чего?

– Мог бы догадаться и товарищу принести!

– Я к тебе в служанки не набивался, – обиженно уставился на опустевшую чашку Сеня.

Михаил оглянулся на старого друга:

– Ты чего такой сегодня?

– Да надоело сидеть тут. Тоска смертная.

– Ну да, лучше во внутренней тюрьме МГБ или у бандитов в казематах.

– Ты сам знаешь, что я не об этом.

– Да я в курсе. Банальный приступ спермотоксикоза.

Сеня некоторое время рассматривал пышущего здоровьем и удалью Михаила, затем осторожно спросил:

– Ты сейчас, что имел в виду?

Светловолосый здоровяк махнул рукой:

– Можно продолжить разговор в доме?

Жадно улепетывая яичницу с сосисками, Михаил выложил:

– Да я вижу, что ты маешься. Не хватает точки приложения усилий.

Семен не упустил возможности поддеть товарища:

– Это ты сейчас о сексе?

Михаил отвлекся от тарелки и бросил взгляд на ехидно улыбающегося Сеню:

– И точку, и письку, и руки, можно даже мозги приложить. Но ты в целом прав. Отдохнули и хватит!

– Думаешь, пора начать бить лапками, взбивая сметану?

– Ага, точно пора. Рай сам не настанет.

– А Дима?

– Дима свои задачи решает. Он документы нам сделал, на этой хате можно жить хоть до опупения. Заначку местную мы всю выбрали.

– Держите деньги в сберегательной кассе!

Михаил задумчиво прожевал кусок хлеба и колко заметил:

– Смех смехом, но эта шутка здесь как раз работает.

– Ты это к чему? – отвлекся от плиты Семен.

– В этом Союзе есть настоящая стабильность. Вся копия буквально ею пропитана. Может, права поговорка – поспешай, не спеша. Надо двигаться вперед без рывков и ускорений.

– Ты чего? – Сеня снял с плиты турку с готовым кофе и начал доставить фарфоровые чашки. Михаил же по своей давней привычке нервно забегал по маленькой кухоньке. Снятая через посредников дача была старой, годов пятидесятых постройки, но вполне удобной и крепкой. Умели строить в те времена.

– Стабильность! Вот в чем секрет этой копии. Надо бы выбраться в какой-нибудь центр, походить по библиотекам, почитать книжки. Нужна живая информация.

– Было бы неплохо. Развлеклись заодно маленько.

– Сеня, я совсем не о том. Как ты не понимаешь – здесь отличное место для долговременной базы. Я вот чего не пойму, с какого рожна этой копии дали всего лишь плюс один? Что-то тут нечисто.

Семен разлил кофе, поставил чашки на стол и открыл коробку конфет. В финансах они стеснения не испытывали. Спасибо Дмитрию, он любил в самых значимых копиях оставлять весомые заначки в настоящей местной валюте. Мало ли что может случиться с агентами или резидентом. Здоровяк, наконец, успокоился, сел и сделал глоток обжигающего напитка, забросив в рот шоколадную конфету из местного объемистого писка дефицитов. Сеня уютно откинулся в кресле.

– Тогда нам потребуется глубокая верификация. Шеф на такое не пойдет. Это уже другой уровень внедрения, как у штатного резидента. Сам знаешь, чем больше вмешательства, тем сильнее темпоральные волны.

Михаил опустил чашку на стол и кинул острый взгляд на товарища:

– Сами сделаем и поставим перед фактом. Не забыл, что он нам должен? Где, кстати, его хваленый француз?

– Там же, где остальные. Делит шкуру неубитого медведя.

Михаил бросил удивленный взгляд на компаньона:

– Считаешь, что его потому не вызволяли?

– Неважно. При любом раскладе там уже идет драка за место. Дима забрал в свой отдел слишком много полномочий. Все директории зависят от него.

Здоровяк глотнул кофе, блаженно зажмурился и уже более спокойным голосом проговорил:

– В такоем разе нам и удобней. Диме мы будем нужны, как верная запасная команда. База также пригодится. Мало ли что может произойти во Вселенной.

– А ты уверен, что за нами сюда не придут?

– Откуда? Старый ход мы заблокировали.

– Со стороны Союза плюс пять ход работает. Не слишком сложно его найти.

– Это ты точно заметил. По пути заодно навестим проход, проверим наши ловушки.

– Умные люди их обойдут.

– Следы так или иначе останутся. Мне ли тебя учить?

Семен вздохнул:

– Временами так не хватает технологических ништяков продвинутых копий. Здесь кнопочный телефон – уже событие!

– Зато ты на хрен никому не интересен. Цени свободу!

Сеня вскинулся:

– Ты ничего не забыл, братец? Прописка, военный билет с отметкой о постановке на учет, налог не бездетность и прочие радости социалистического общества.

– Не ссы, прорвемся! Лучше подумай, куда смотаться.

– Ясен пень, что в Свияжск.

– Опа, никак Людочку вспомнил? Считаешь, что она о тебе не забыла?

– Думай глобально! – Семен отправил в рот конфету и начал загибать пальцы. – Уже не девочка, мяться и теребить простынку не будет. Есть хата и дача. Положение. У твоей Светочки, опять же, связи.

– Это почему это у моей?

– Видел я, как она тебя тогда провожала. Облисполком в здешней копии поважнее, чем обком. Настоящий рассадник власти и связей.

Михаил засомневался.

– Так когда это было?

– По здешнему календарю лишь два месяца прошло.

– Да, совсем забыл. Дима что-то про это говорил.

– Парадокс из-за нелогической «червоточины». Но это к научникам из темпорального. Мы же ситуацией можем воспользоваться в собственное благо. Как будто далеко и не уезжали.

– Верификацию с помощью Светланы провести?

– Сами сделаем, её попросим помочь, чтобы побыстрей бумаги прошли. Она же тебе не откажет? Надеюсь. А, Миха?

Семен состроил самый умильный взгляд.

– Я тебя, зараза, когда-нибудь грохну!

– Дай только сначала пар выпустить. Людка– знойная женщина! Все-таки их лучший возраст от двадцати пяти до тридцати пяти. Если себя не запускают, конечно. Все еще шевелится и приятно потрогать. А какой огонь внутри! Светочка твоя также чудо как хороша фигурой. И спереди, и сзади торчком и пучком.

– Блин, Сеня!

Щупловатый компаньон ловко увернулся от брошенного тапка и заливисто захохотал. Он знал, как стимулировать своего лепшего друга на дальнейшие приключения.

Два прилично одетых молодых человека, сошедших с проходящего в столицу поезда не привлекали к себе особого внимания. В этот раз парни решили обойтись без фирмы. Хотя опытный взгляд сразу бы оценил импортные куртки и хорошую неброскую обувь. У этих ребят явно имелся выход на торговлю, а также вкус, чтобы не скатиться к пошлым джинсовым шмоткам золотого поколения. Странно, но дети элиты отчего-то редко хотели становиться настоящей элитой по определению. Им обычно хватало верхов полученного среднего образования и помощи влиятельных родителей в первоначальной карьере.

Редко кто из них становился полноценным руководителем или совершал великие открытия в какой-либо сфере. Как так получилось, что в стране, которая была построена на стремление к справедливости, этой самой справедливости днем с огнем не сыщешь. И ведь дело даже не в государственном устройстве. Ходоки отлично помнили теоретические разборы исследуемых ими копий. Внешне все обстояло вполне благополучно. Но дьявол прятался в деталях. Мелочи медленнотекущего бытия и господин обыватель здорово портили картину фасадного благополучия державы. Личный интерес всегда брал верх.

Люди нигде не менялись.

– Сейчас куда?

– По первому адресу, – Михаил закинул за спину удобную сумку-банан. По ней и шапочкам их можно было принять за спортсменов. – За этим барыгой должок.

– Не боишься, что спалимся? Бабло же есть!

– То казенное, а это трофей.

– Ну, смотри! Как бы потом не пожалеть.

Они неспешно двинулись к остановке трамвая. Деньги на такси у парней, конечно, имелись. Но зачем лишний раз палиться? Органы правопорядка в первую очередь опрашивают лихих городских извозчиков. Те много чего примечают, а некоторые откровенно стучат оперативникам. И чаще всего не по своей воле.

– Вторая квартира с проспекта, – опытным глазом определил расположение жилья местного барыги Семен. Он на архитектуре различных миров собаку съел. Его хлебом не корми, дай рассмотреть план какого-нибудь помещения. Как будто полевой агент искал некий крипто-ключ, подходящий для любых схем градостроительства.

– Тогда ты поищи место, где можно пожрать, а я подежурю.

– Бабки спалят.

– Не боись, – Михаил чарующе улыбнулся, – я с ними договорюсь.

Семен ехидно ощерился и попилил дальше по проспекту.

«Надо бы купить или добыть карту Свияжска!»

Город немаленький, к миллиону приближается, ориентироваться в нем уже сложно. Зато всегда есть где сховаться. Главным минусом огромных и, казалось бы, удобным для нелегального положения столиц являлся факт наличия в них основательных сил всевозможных органов правопорядка. Муниципальные, столичные и государственные, даже военные спецслужбы густо населяли столичные кварталы и предместья. В обычном, даже густонаселенном городе такой опасности не было, поэтому для инфильтрации они подходили лучше. Большая часть резидентов располагалась в крупных промышленных и научных центрах, чаще всего в европейской части страны. Но редко в национальных окраинах. Слишком уж они были своеобразны.

– Ну что?

Михаил дожевывал прихваченный из столовой пищевого комбината пирожок. Многоопытные ходоки знали, что лучше всего кормят в рабочих столовых. Там воровать обычно не дают, и за поставками продуктов и качеством готовки следит чаще всего высшее начальство. Отголоски голодного крестьянского прошлого. На пустое брюхо всякая ноша тяжела.

– Дома. На кухне мелькал.

Михаил сноровисто натянул темные нитяные перчатки, поправил на голове шапочку «Петушок» и коротко скомандовал:

– Двинули!

В подъезд они вошли не одновременно, чтобы не создать впечатления толкучки. Мало ли кто будет входить, выходить. Хоть и время дневное, рабочее, но люди в доме проживают разные. Есть вездесущие пенсионеры, да пионеры из школы возвращаются. Доблестным комсомольцам и комсомолкам еще рано. Вскрыть стандартную дверь благополучной копии Союза для опытных ходоков плевое дело. Зайти тихой сапой внутрь квартиры и свалить на пол не ожидавшего подлянки хозяина также не было проблемой.

– Петрович, ну нам-то мозги не сношай! Егор Михайлович на тебя показал. А он врать не любит. Не так ли Майк?

Сеня играл плохого следователя и играл вполне успешно. Обычные такие мелкие говнюки больше всего изгаляются над жертвой. То ли у них комплексы так работают, то ли самоутверждаются подобным подлым образом. Петрович был калачом тертым, но опыт налетчиков оценил сразу. Как и свои жалкие перспективы в случае отказа. Он мрачно пробасил:

– Чего хотите, граждане бандиты?

– Того же, что и все. Долю малую. За тобой, говорят, должок.

Пожилой, но еще крепкий мужчина обиженно засопел. И откуда эта шантрапа свалилась на его бедную голову? Жил себе спокойно, починял примус.

– Отдам. Долг это святое. Но наличности сейчас нет.

– Дядя!

– Сказал отдам, значит, отдам. Берите валютой. По хорошему курсу.

Семен переглянулся с товарищем. Тот еле заметно пожал плечами. Выражение его лица под шапочкой было не видно. Привычных по темным мирам спортивных головных уборов здесь не нашлось, так что в цветастых «петушках» с прорезями для глаз и рта ходоки смотрелись гротескно. Но и так ситуация в целом понятна. Примерный курс доллара им известен, еще в том городке поинтересовались. Как ни странно, но обмен всевозможной валютой в этой вариации Советского Союза был неплохо развит. Почти в любой сберкассе можно было обменять валюту на советские полнокровные рубли.

Но каков все-таки артист! Им сообщили, что это «ломала» средней руки. Хотя убранство квартиры буквально вопило о довольно хорошем достатке хозяина. Нет, здесь не было напыщенного барства, характерного для выходцев из деревни. Это те любили завесить стены коврами, зарубежными плакатами и безвкусными репродукциями. Забить пусть и импортную, но стандартную мебель дефицитным хрусталем и фарфором. Сеня ехидно обзывал такой дизайн «Дорохо-бохато».

Или другой полюс пролетарского чванства – подкос на дореволюционную элиту. Дворянством в корнях подобных обывателей чаще всего даже не пахло. Хорошо, если второе поколение чиновников от советской власти. Но желание выглядеть чуть ли не старинным боярским родом приводило к наполнению типовых городских квартир всевозможным антикварным хламом. И вдобавок повсеместное выпячивание «посконного православия» в виде скупки потемневших от времени и требующих бережной реставрации икон. В итоге вместо жилых комнат обычно получалось подобие кладбища и музея.

Семен терпеть не мог таких квартир, хотя по работе именно в них чаще всего и приходилось бывать. Этот же «ломала», то есть мелкий финансовый дилер имел неплохой вкус и стиль. Неброско, но доходчиво убранство квартиры показывало опытному взгляду настоящий доход хозяина. Мебель дружественных социалистических стран из фирменных коллекций. Богемское стекло литерных партий. Радиотехника как раз отечественная, но также лучших производителей. «Буревестник» не уступит показателями иным японским проигрывателям, а рядом стоят прибалтийские колонки и высококлассный усилитель производства Ленинградской свободной экономической зоны. Да и книги подобраны не из серии – «Лишь бы были».

Хозяин – явно незаурядный человек. И это конкретная подстава!

– Показывай. Ты же знаешь, что мы тебя не тронем, возьмем только свое.

В глазах Петровича появилась тоска. Жадным он был все-таки человеком. Так не его жадность, то и не попал «ломала» в такую передрягу. Проблемы всегда у тех, кто не желает делиться. Вроде и прописная истина, но нутро человека за тысячелетия так и не поменялось.

– Показывай и разойдемся по-хорошему.

Хозяин нехотя встал и потрусил мелким шагом в гостиную. Его лодыжки были предусмотрительно связаны капроновым шнуром. Если что, далеко не сбежит. Пакет с деньгами лежал в замысловатой нычке, утроенной в секции, где хранились столовые приборы. Странно это вообще. Зачем хранить в сервантах дорогие сервисы на восемь персон, если здесь не бывает гостей? Деловые не в счет, там обычно требуются рюмки и бокалы.

Пока Михаил развязывал пакет и пересчитывал «кирпич» с американской валютой, Семен внимательно рассматривал стенку, на которой висел изящный эстамп. А у этого торгаша есть вкус или хороший консультант. Но совершенно нет выдержки. Опытный ходок заметил, как глаза Петровича испуганно заметались, когда они проходили мимо стенки. Это самое важное в работе полевого агента – примечать и замечать мелочи. Они или жизнь спасут или откроют возможность заработать. Дождавшись, когда «кирпич» с валютой уйдет в спортивную сумку компаньона, Сеня скомандовал:

– Майк, проследи за этим хмырем.

Петрович только что не застонал, когда Семен нашел за эстампом и фальшстенкой дверцу небольшого сейфа.

– Это мы удачно зашли!

Они слишком давно работали вместе, и Михаил все понял с полуслова. Он коротко стукнул Петровича по шее, вырубив того на некоторое время, и подошел ближе к Семену.

– Вскроешь?

– Айн момент! Простота хуже воровства. Петрович сейф на самом видном месте устроил.

– Хорошо живут, суки! Безопасность ни к черту.

– Завидуй молча. Мне лично такой подход нравится. Если уж барыги ничего особо не опасаются, то, значит, обычный пипл сидит на попе ровно.

Михаил согласился:

– И это в целом неплохо. Ну что там?

Щуплый товарищ по ремеслу ловко вынул из узкого сейфа обтянутую черным бархатом шкатулочку. Та открывалась без замка и усилия. Блеснуло желтым.

– Ни хрена себе. Золото ему зачем?

– Это не просто золото, Миха, это монеты. Но какие-то странные. Новье.

Михаил скинул надоевшую шапку-маску, достал из кармана портативную лупу и внимательно рассмотрел крупную золотую монету.

– Новая, еще блестит. Сто рублей Госбанка СССР. А на обороте все по аглицки. И вес приличный. Сеня, тут минимум кило два золотишка.

– Нашего, Миха, золотишка, – задумчиво протянул товарищ. Они отлично друг друга поняли. Принесенный из Союза плюс пять чемодан старых червонцев по закону принадлежал Директории. Ходоки же могли претендовать лишь на премию. То эти монеты – уже их законная добыча. Ну пусть и не законная, но в качестве трофеев сойдут. Кто их среди своих осудит? Верификация – дело дорогое.

– Проблемы могут возникнуть.

– А когда у нас их не было? Зато вопрос с финансами закрыт надолго.

Михаил поджал губы и кивнул. Даже не ради денег, а ради куража стоило взять тайник барыги.

Из дома они вышли преображенными. Искусство мимикрии первейшее в среде ходоков. Надень на голову яркую смешную шапочку, и запомнят именно её, а не тебя. Знаковые детали – фасон очков, высокий воротник, кепи с длинным козырьком, выражение лица, походка. Все было важно. Особенно в мирах, где оказались развиты различные средства слежения вроде видеокамер и даже беспилотных дронов. Никто во дворе, да и на трамвайной остановке не обратил внимания на двух молодых работяг. Практиканты ПТУШники, наверное, из ЖЭКа домой едут.

На задней площадке пустого трамвая ходоки заново преобразились. Куртки вывернулись наизнанку, в плечи был вставлен поролон, за щеки ушли силиконовые расширители, на головах появились фирменные «петушки» с надписью спортивного общества. Так что в центре города сходили два молодых, но крепких на вид и откормленных на казенных харчах спортсмена. Даже щупловатый Семен сейчас выглядел эдаким качком недоростком.

– Где кантоваться будем?

– Точно не в гостинице. Частный сектор.

Семен выдохнул и тут же потрусил в стоянке такси, оттерев в сторону провинциального командировочного:

– Шеф, два счетчика, до рынка, возможно, и дальше.

Оттертый мужчина в демисезонном пальто попытался возмутиться:

– Товарищ, я следующий в очереди!

На что равнодушный таксист тут же безапелляционно отреагировал:

– Гражданин, эти ребята раньше занимали. Не видите, что ли, торопятся товарищи на соревнования. Молодым везде у нас дорога!

Семен радостно, с глуповатым выражением на лице гоготнул шоферской шутке. Надо отрабатывать реноме спортсмена.

Таксист оказался кладезем знаний о фасаде города и его изнанки. В другом случае ходоки давно бы поменяли машину. Но вряд ли подобного болтуна и балагура возьмут в органы стукачом. Такие личности вольно или невольно все равно взболтнут лишнего. Быстро отыскав на базаре хозяйку очередной «лежки» и договорившись о встрече, ходоки решили ехать в баню. Ну а где еще можно с пользой провести время? Не в библиотеке же? Таксист Николаич тут же посоветовал им одно заведение в центре.