Текст книги "Рожденные в СССР. Часть вторая. Обретение (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Коруд Ал. Рождённые в СССР. Обретение

Глава 1. Непримиримые. Пансионат «Клязьма» управления делами ЦК КПСС. Суббота. 7 июня 1975 года

Июнь начался довольно бодро, радуя людей благостными после зимы теплом и солнцем. Днем прожигало почти до тридцати градусов. Поэтому сидящие под тенью открытой беседки люди были одеты легко. На простом дощатом столе, кроме казенных папок с бумагами стояли открытые бутылки с прохладительными напитками. Да и лица отдыхающих оставались в течение беседы почти такими же казенными, блеклыми, как на официальных портретах. Больно уж дело, по которому они здесь собрались, было серьезным.

Одетый нарочито на восточный манер человек с темноватым азиатским лицом бросил беглый взгляд в сторону довольно пожилых собеседников и глухо кашлянул. На Востоке не принято начинать раньше старших, но затягивать вопрос больше было нельзя. Пожилой мужчина с узким лицом и такими же узковатыми глазами встрепенулся и оторвал свой взгляд от бумаг.

– Откуда это у вас, Шараф Рашидович?

– Есть свои люди в МВД. Помогают по дружбе.

– Это что же получается, – тут же присоединился к общему разговору помалкивающий до этого человек с обрюзгшим лицом, – они по существу хотят развалить принципы, на которых был основан СССР, завещанные нам самим товарищем Лениным.

– Получается так, – охотно подтвердил Рашидов, Первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии Узбекской ССР, бессменно возглавлявший республику в течение двадцати четырех лет. Это в том мире. Здесь скорей всего ему столько не дадут.

– Черт знает что! – хлопнул по столу Константин Устинович Черненко, возглавлявший в ЦК Общий отдел. Человек, находящийся в тени, но держащий в своих крепких руках множество аппаратных нитей. – Сидят там реформаторы хреновы и занимаются откровенным оппортунизмом. Даже меня, проверенного секретаря ЦэКа не допустили к своему кругу!

Он встал и нервно заходил около стола. Было на что злиться. Черненко знал, что скрытая опала обычно заканчивалась позорной отставкой. И этого допустить ни в коем случае было нельзя!

Рашидов смотрел куда-то вниз, будто бы переваривая услышанное. Черненко остановился возле стола, махом опростал стакан минералки, и затем уставился на главу Узбекистана немигающим взглядом.

– Шараф Рашидович, спасибо за оказанное вами доверие.

Рашидов вскинул голову, его глаза хитро блеснули.

– Да не за что, Константин Устинович. Все мы в одной лодке. Но вы случайно не знаете, когда ко мне приедет «Железный Шурик»?

При упоминании известного прозвища Шелепина еще один член их троицы секретарь ЦК КПСС Иван Васильевич Капитонов скривился. Не любила старая гвардия этих выскочек из «комсомольцев». Только, казалось, от них избавились, как те заново вынырнули на политическую арену.

– Точно знаю, что после Казахстана. Через мой отдел идет заказ гостиниц и билетов для сопровождающих делегацию лиц.

– Ого, целой толпой едут! В служебный самолет не влезают?

– Да черт их знает! Референты, секретари, какой-то технический персонал. Из министерств людей с собой тянут, прокурорских.

При последнем слове Рашидов насторожился, и Черненко его тут же успокоил.

– Я сразу тебе сообщу об их приезде.

Капитонов пожевал губами, этот политик брежневской эпохи славился своей нерешительностью и умением держать нос по веру. В эту компанию его привела безвыходность сложившегося положения. Любимый шеф Леонид Ильич, которому он, как непревзойденный мастер славословий обожал «петь в уши», похоже, серьезно отходил от дел. В последнее время генсек был замкнут, мало работал и явно выбирал себе достойного преемника. Не зря пошли подковерные шевеления в ЦК накануне судьбоносного съезда партии. Капитонов осторожно бросил:

– Говорят, что на Украине Шелепин каленым железом прошелся по местечковому национализму. После закрытого заседания многие выходили, понурив головы.

– Аресты уже были?

– Таких сведений нет, но точно будут. Показательные. Эти, которые из будущего, достаточно с собой материала принесли.

– Ну и поделом! – бросил зло Черненко и снова потянулся за бутылкой. – Я там такого начитался! Эта сволочь Кравчук здесь еще кровавыми слезами умоется! Развел, понимаешь, бандеровщину в стране. В самом деле, куда это годится? Мы – коммунисты или кто?

– На меня не смотрите, – тут же поднял руки Рашидов. – В Узбекистане такого не было.

– Ну да. Чего тогда русские от вас все уехали? У тебя там кто на производстве сидит?

– Каюсь! Своих кадров не вырастили, – показательно посыпал голову пеплом глава Узбекистана. – Но и людей у нас, заметьте, на улицах не убивали. Как в Грозном.

– Это верно, – немного успокоился Константин Устинович, – порядок, значит, после тебя какой-то остался. Молодец! Вот потому и приготовься хорошенько к приезду этих малохольных. Фанфар поменьше, дела побольше. Недостатки покажи, их объективные причины назови смело. Голову пеплом посыпь, своих пантюркистов прижми там хорошенько. И напомни москвичам про подготовку национальных кадров для промышленности. Не то те, понимаешь, все в культуру и сферу услуг норовят проползти! Кто тогда у нас будет в народном хозяйстве работать? Куда ни кинь – везде русские на заводах и фабриках трудятся. В Прибалтике то же самое! Как мне докладывали – местные на селе и в торговле. Но гонору!

– Понял, Константин Устинович, – коротко кивнул Рашидов. Не тот тут был круг, чтобы витиевато разглагольствовать.

– Ну ты и сам смотри, кто у них рулит. Есть ли узбеки из того будущего, и что они говорят. Нам вся информация пригодится. Я что думаю, товарищи, – все приумолкли. Только люди неинформированные считали секретаря Черненко второстепенным и глуповатым персонажем. На самом деле он был «орговиком» высочайшего класса. Все региональные руководители стремились попасть на приём именно к нему. Они знали, что если обратился к Черненко, то вопрос будет скорей всего решён, а необходимая документация оперативно пройдёт все инстанции. Он ведал почтой, которая шла к генсеку, сам временами прописывая предварительные ответы. К заседаниям Политбюро готовил вопросы и подбирал недостающие материалы. Черненко был в курсе всего происходящего в высшем партийном эшелоне. Он вовремя мог подсказать Брежневу о чьём-то приближающемся юбилее или об очередном награждении. Нередко эти решения исходили от Константина Устиновича, но оглашались от имени генсека. Такой вот неоднозначный персонаж, который долго находился в тени остальных лидеров. – Нам необходимо собирать идеологический материал, с которым мы сможем прижать этих так называемых «попаданцев»! Ну не дело верить им на слово! Где прямые доказательства, факты? Это неслыханно отвергать с ходу проверенные временем ленинские нормы строительства коммунизма!

– Правильно! – поддержал товарища по партии Капитонов. – Далеко не все согласны с методами некоторых руководителей ЦэКа. Нам нужно гласное обсуждение возникающих в последнее время моментов.

– И желательно огласить все это на пленуме, – подытожил, хитро сощурив глаза Рашидов. Его также беспокоили странные подвижки в Москве. Там колыхнет, а в Ташкенте так затем толканет, что мало никому не покажется.

Все трое посмотрели друг на друга. С такой небольшой группы «оппозиции» можно и начинать. Два секретаря ЦК, обладающие всей мощью аппарата, многочисленными связями в партии и правительстве. И глава Среднеазиатского клана советских республик. Такому опытному руководителю ничего не стоит договориться с мудрыми соседями. У всех общие интересы и грядут схожие проблемы. В помощи явно не откажут, противопоставляя себя славянским республикам.

– Можно ли в нынешней обстановке надеяться на Прибалтику? К их мнению всегда прислушивались.

– Даже не знаю, – ответил в этот раз осторожно Капитонов. – В том будущем они первыми пошли по пути возрождения капитализма. Значит, многочисленные мелкобуржуазные проявления еще не изжиты в сознании граждан этих республик. Думаю, что там будут серьезно укрепляться кадры на всех уровнях.

– Поступали предложения? – с интересом повернулся Черненко.

– Скажем так, – сделал паузу главный кадровик партии, – некоторые предложения можно сформировать заранее.

Рашидов широко улыбнулся. Какой мастер аппаратной игры сейчас проявился! Он был готов искренне похлопать в ладоши. Южный темперамент частенько толкал главу среднеазиатской республики на безрассудства.

– Правильное решение. И эти кадры должны заранее подобрать мы. К предстоящему съезду необходимо готовиться уже сейчас.

– Константин Устинович, когда планируется ближайший Пленум?

– В начале осени, – отмахнулся Черненко. – Но мы там выступать не будем. Он целиком посвящен новым методам работы народного хозяйства.

– Вот как? Я был вчера в Совмине и ничего такого не слышал.

– Да там что-то новаторское в Киеве планируют, – нехотя выдавил Черненко. Секретарь ЦК не желал лишний раз заявлять, что не в курсе многих планируемых перемен.

– Так ведь Машеров именно туда ездил! – услужливо добавил Капитонов.

– Я думал он с «Шуриком».

– Нет у него была собственная программа, – кадровик посмотрел в блокнот. Жил он отдельно и люди другие, вплоть до охраны из «Кремлевки». Скорей всего поехал по прямому поручению Кириленко или Мазурова. Как раз перед этим у них была очередная тайная встреча.

– Партизаны, – зло сощурил и так узкие глаза Черненко. – Так они всех бывших своих в Москву перетащат. От них же ничего не узнаешь! Привыкли еще со времен войны шифроваться. И отделение кремлевской охраны от КГБ не просто так произошло. Обеспечивают себе тылы.

Рашидов внимательно слушал новости. Неожиданный взлёт Первого секретаря не самой большой, но разносторонне развитой славянской республики его здорово обеспокоил. Упоминание об элитной охране задело самолюбие азиата. Его интерес тут же заметил Черненко, мрачно пояснив.

– Машеров работает напрямую с Кириленко, я с ним практически не встречаюсь. И людей в аппарат они вводят своих.

– Это плохо, Константин, – тут же подсуетился Капитонов, – самоуправствуют.

– Старые кадры, по их словам, не отвечают требуемой квалификации. Но ты все равно постарайся внедрить туда своих людей. Все-таки бюрократия вездесуща.

– Сделаю!

– Товарищи секретари, вы бы тогда не могли прислать и ко мне кого-нибудь на усиление? Для обучения, так сказать, национальных кадров.

Черненко посмотрел на коллегу с солнечного юга и молча кивнул. Просьба по старым временам была неизмеримо наглой, но нынче союзниками не разбрасываются.

Так и договорились, и официальная часть встречи закончилась. Затем позвали официантов, на свежем воздухе сидеть было сподручней. Рашидов порадовал подарками с юга – первой черешней и зеленью. Венчал великолепие многолетний коньяк собственного производства. Черненко почти не пил, но этому напитку отдал должное. Он посчитал его мягкий вкус неплохим знаком для их будущего успеха.

Глава 2. 12 июня 1975 года. Банный день. Москва. Верхняя Масловка

Холмогорцев еще раз оглядел улицу и начал переходить проезжую часть. Он все еще не мог до конца привыкнуть к тому факту, что в этой Москве можно спокойно перейти дорогу там, где захочется, а не только на пешеходниках или перекрёстках со светофорами. По сравнению с двадцатыми годами следующего века автомобильное движение не загружало так улицы. Так, пройдет какая-нибудь грузовая машина по своей нужде, или таксишная «Волга» и снова тихо. Частных легковушек в собственности имелось не так много, да и большая часть их хозяев днем обычно была на работе. Исключение составляли центральные проспекты и улицы столицы. Вот там поток автомобилей не затихал весь день, прихватывая вечер.

Степану даже нравилось иногда пройтись по Кутузовскому или улице Горького, чтобы немножко поностальгировать. Но только немножко. Здесь в семидесятые, вообще, было приятно гулять: по улицам, скверам, паркам. Столичная суета, конечно, присутствовала, но не было той изнуряющей потогонки, характерной для будущего. Кто хотел – суетился, кто нет – плыл по течению. Поначалу Холмогорцева это обстоятельство здорово удивляло. Все-таки это Москва, здесь расположены главнейшие нервные узлы государства. Все должны шевелиться и куда-то спешить.

Честно говоря, он заранее боялся того стресса, который испытывал всегда, приезжая в столицу. Но реальность оказалась не так страшна, как виделось издалека. Темп жизни был не так изнуряющ, больше напрягала масштабность мегаполиса и количество населения. Дорога и устройство бытовых дел даже в относительно стабильные семидесятые занимала довольно много времени. Сервис и прочие удобства современной цивилизации сюда еще в полной мере не дошли, но отчасти присутствовали. Радовал, правда, их новенький дом на Старом Петровско-Разумовским проезде. Панельная шестнадцатиэтажка с одним подъездом в достаточно тихом районе. По меркам этого времени здание очень даже продвинутое, да и качество постройки радовало. С этим их не обманули.

Сегодня же у Степана был традиционный банный день, и по этой причине он ушел со службы пораньше. Там уже привыкли к некоторым необременительным чудачествам попаданца из будущего и потому не особо препятствовали. Но сначала следовало совершить священный обряд покупки бутылочного пива. Холмогорцев точно знал, что в «Гастроном» на углу Верхней Масловки завезли «Жигулевское». Ага, какое еще в эти времена может быть пиво? Хотя нет, существует еще «Ячменный колос», «Адмиралтейское», «Рижское», даже стало появляться новомодное «Пражское». Тут уж как повезет – или бери, что дают.

По дороге Степан обошел небольшую лужицу, ночью прошел дождь, и чертыхнулся, поставив ногу на криво установленный бордюр. Нет, дороги в Союзе, пожалуй, были еще безобразней, чем в капиталистической России. То ли в этом обстоятельстве виноваты более отсталые технологии, то ли попросту не хватает средств на ремонт. Но факт в том, что в первые месяцы после приезда в столицу он здорово удивлялся.

Но, с другой стороны, они и не были совсем уж такими безобразными. Например, в центральных районах столицы относительно чистыми. Дворники в семидесятые точно работали на совесть, особенно зимой. В снежные дни еще часов в пять утра через окна уже доносился характерный скрежет лопат. Люди держались за рабочие места и уважали свой труд. Хотя, может, на их трудолюбие влияло предоставление служебного жилья? Хорошая возможность зацепиться приезжему в большом городе. Без жилья и работы ты, конечно же, при любом раскладе не останешься, но опять же, его качество будет другое. Реальность в пресловутом советском застое выявила довольно много давно забытых фактов и нюансов. Да и многочисленные мифы рушились один за другим, например, о советской торговле. В жизни ведь все проще и одновременно сложнее по одной простой причине – она постоянно движется.

Гастроном встретил молодого мужчину прохладой и потемками. Он располагался в цокольном этаже, работники же, видимо, экономили на электричестве. Да и что тут можно было так внимательно рассматривать? Надписи на многочисленных банках? Нет, тотального дефицита к своему вящему удивлению Степан в Москве не обнаружил, просто чаще всего искомые продукты быстро заканчивались. Хотя завозилось в магазины немало. Холмогорцев для интереса неоднократно лично наблюдал за разгрузкой товара. То ли народу жило здесь изрядно, то ли люди набирали впрок. Но к вечеру многие популярные продукты заканчивались.

Хотя надо признаться, основной ассортимент, обычно потребляемый Холмогорцевым и его женой, практически всегда присутствовал. Хлеб черный и белый, два сорта сливочного масла, соленые помидоры, курица, вареная колбаса, пельмени в пачках, крупы, разнообразная молочка. Мясо, овощи и зелень она старались закупать на внезапно расплодившихся по городу кооперативных рынках. Пусть цена процентов на тридцать выше, чем в государственных магазинах, зато все более качественное. С овощами в обычных продуктовых весной просто беда. Или гниль, или нет ассортимента!

За рыбой лучше было ехать в ближайший фирменный «Океан». За последний год сеть брендовых магазинов покрыла практически всю страну. Что безмерно порадовало Надежду, которая обожала морепродукты, предпочитая их мясу. Это у неё такая привычка после жизни во Владивостоке осталась. Народ же в этом времени еще не понимал их пищевую ценность, поэтому кальмары, креветки, мидии и прочие «лягушки» свободно лежали на прилавках безо всяческих очередей. Как, впрочем, и минтай, рыба вездесущая во всех временных слоях. Её впоследствии смогла переплюнуть только полуискусственная тилапия.

За треской, хеком, ставридой приходилось постоять в очереди. Народ понемногу начинал понимать прелесть морской рыбы, да и рекламировали её везде. Так ведь местным не привыкать. Очереди – повсеместный бич развитого социализма. Здесь все мифы из будущего полностью подтвердились. Советские люди половину жизни отстояли в очередях, они любили стоять в очередях, здесь они знакомились, влюблялись и женились. Это сарказм, конечно, но количество всевозможных очередей поистине удручало.

Часть из них можно было точно убрать заурядными организационными мероприятиями, часть более правильным планированием. Надежда, как-то после очередного похода в магазин воспылала написать кому-то в правительство. Использовав в этом письме опыт из будущего, номерные талончики и временные протоколы. Исполнила она свое обещание или нет, Степан не знал.

Он сам предпочитал пробежать сразу несколько торговых точек и найти место с наименьшими очередями. Как ни странно, но такие постоянно находились. Еще один разрыв шаблона для попаданца из будущего. Почему у этого ларя с мороженым образовалась целая толпа, а у стоящего неподалеку почти никого нет? Люди считают, что раз никого нет, то там мороженое хуже? Однажды Холмогорцев купил пломбир и там, и там, разницы совсем не ощутил.

Окинув наметанным взглядом ассортимент в винном отделе, Холмогорцев сразу же направился к кассе, доставая по пути из кармана мятые рублевые купюры. Ну не любил он таскать в штанах кошельки! Ладно еще, когда на работу шел в пиджаке, а так с ними ему было очень неудобно. Вот и валялось по всем карманам мелочь, здорово раздражая супругу.

– Пожалуйста, пять по сорок пять.

Миловидная кассирша среднего возраста понимающе окинула взглядом его портфель с торчащим оттуда веником и заговорщическим тоном посоветовала:

– В бакалею рыбку завезли вяленую. Будете брать?

Степан задумчиво вздохнул. В первые недели пребывания в советском городе семидесятых годов он долго не мог привыкнуть к особенности местной торговли. Отчасти мужчина помнил из далекого детства, что сначала нужный товар, отстояв очередь, надо было озвучить у прилавка, взвесить его, обсчитать конечную сумму. Потом, нашептывая по памяти нужные цифры, бежать пробивать чек к кассе, где, как водится, стоит уже отдельная очередь. Потому частенько продавцы писали циферки на обрывках серой упаковочной бумаги. Выходил небольшой квест по получению продовольственного минимума в одни руки. И никакого – клиент всегда прав! Прав всегда советский продавец!

Потому деятельность советской торговли разочаровала Холмогорцева еще больше, хотя он готовился заранее. Своей откровенной глупостью, непродуманностью и всеобщим пофигизмом. И это после жизни, в которой существовали огромные гигамаркеты с их поистине гигантским ассортиментом всяческой никому не нужной и впариваемой безумной рекламой хрени и относительно удобным самообслуживанием. Как все-таки быстро мы привыкаем к цивилизованному комфорту! И как затем сложно откатиться в этом плане далеко назад.

Кассирша с выбеленными напрочь волосами сегодня была подозрительно доброй и упредительной. Может, ей наскучило сидеть на одном месте, или просто Стёпа глянулся, но женщина закричала белугой в соседний отдел бакалеи.

– Галя, взвесь товарищу три хвоста вяленой. Сколько пробивать?

Получив ответ, она не оставила Степану времени удивиться с угаданным числом собутыльников. Кассирша моментально пробила два чека, и пока мужчина с плохо скрытым подозрением получал сдачу, мило ему улыбалась. Чудеса, да и только! Холмогорцев уже как-то успел свыкнуться к хамоватому образу работника советской торговли. Без крика и ругани частенько было невозможно ничего добиться. Так уж устроена здешняя система, а против системы не попрешь!

Чеки получены, осталось забрать пиво и бонусом рыбку. Бросив на прощание наполненный благосклонностью взгляд в сторону кассирши, Степан выбрался на улицу. Очередной квест закончен, остался последний. Сесть в переполненный автобус и доехать до нужной остановки. К сожалению, признаки большого города в виде бесконечной толчеи и отсутствия в транспорте свободного места в Москве имелись в полном формате. В этом она совершенно не отличалась от столицы двадцать первого века. Но будущая альтернатива ввиду миллионов автомобилей в частном владении также не принесла мегаполису облегчения. Что еще раз указывало на пользу научно выстроенной системы общественного транспорта. Еще бы кто это построил!

– Тебя не дождешься! Где и с кем пропадал? – Гога, он же Гоша нетерпеливо пританцовывал на месте. Он был одет, как привык ходить и в прошлой жизни – джинса и кожанка. Сегодня было для лета слишком прохладно. В Москве семидесятых ты в подобном прикиде из толпы выделяться совсем не будешь. Только здесь Гога здорово помолодел лицом и телом. Забавные усики к тому же делали его похожим на Жиголо. Степан по поводу внешнего вида не заморачивался, одевался в свободную одежду и завел себе баки с умеренной длиной волос. Всегда хотел так выглядеть, но родился позже.

– Главное, с чем явился, – Степан открыл портфель, где звякнуло стеклом заветное «Рижское» и высунулись из бумажного пакета рыбьи хвосты.

– Живем! Будем считать, что опоздал по уважительной причине!

– По очень уважительной! – добавил, посмеиваясь третий член их тесной компании Дима Власов. Он единственный среди них имел свободный график и мог постоянно участвовать в «банном дне». Остальным приходилось как-то отпрашиваться и приспосабливаться. Ничего не поделаешь, большая часть столицы жила по расписанию 9-17, понедельник-пятница. Город офисов и фабрик.

Традиция банного дня зародилась от общей безысходности. Безысходности регулярного выключения горячей воды в кранах как летом, так и зимой. Городскому жителю двадцать первого века такое коммунальное явление уже казалось полной и окончательной дичью, но здесь повсеместно встречалось. Так что волей-неволей приходилось тащиться в общественную баню. Степан уже и забыл какой это ужас в обычные выходные дни. Стоять в длиннющей очереди, что смыть с себя недельную грязь. Какое там попариться!

Решение у предприимчивого человека времен развитого капитализма созрело достаточно быстро. Холмогорцев у своего непосредственного руководства был на хорошем счету и частенько перерабатывал по их просьбе. Техника в институте ломалась довольно часто как новая, так и старая. Посему отпроситься на неделе пораньше особой проблемы никогда не составляло. Начальство, в свою очередь, шло ему навстречу, зная, что за Степаном не заржавеет помочь в очередной аховой ситуации. Так мирно и сосуществовали!

Постепенно к зачинателям начали присоединяться шапочно знакомые попаданцы, в итоге образовались некие тесные компашки. Да и даже без компании именно в рабочие дни в банях можно было частенько встретить людей из будущего. Ну, отвыкли они от бесконечных очередей! Кстати, как ни странно, но в местном обществе еще не было такой традиции – таскать веники в рабочем портфеле. Похоже, это тот самый случай, когда фишка из популярного кино ушла прямиком в массы. Здесь же её ненароком зародили именно попаданцы. Через некоторое время такой стиль стал даже модным, также как ходить по будням в легких кедах и спортивного покроя куртках.

Дело оказалось даже не в моде, а в элементарном удобстве. Люди семидесятых быстро расчухали практичность подобного стиля, а затем его раньше положенного времени подхватили модельеры и дизайнеры. Так что спортивный стиль восьмидесятых появится здесь раньше своего срока. Того и жди, что вскоре увидим высокие прически и будем слушать «Новую волну»! Комфорт обычно прокладывает дорогу первым, в какой бы сфере это ни происходило. Можно много сокрушаться о прелести деревенской жизни и свежем воздухе, но нынешнего горожанина уже ни за что не оторвать от горячей воды в ванне и газа на кухне. Лифт же в современных высотках был просто обязателен, как и мусоропровод. Мечту о пасторали горожане дружно превносили на собственные садовые участки. Тем более что об их повсеместном развитии нынче много говорили со страниц газет и с экранов телевизоров. Даже появились специальные издания для садоводов и огородников наподобие специализированных газет из будущего.

– Всё таксуешь?

Гога лениво перебирал рыбу. Первый заход в парилку они уже сделали, сейчас можно, не торопясь, перехватить по кружке свежего пива. Банщики обычно сквозь пальцы смотрели на пьющие из принесенного приличные компании. Ну, сидят люди, так пусть сидят, отдыхают. Могут потом и чаевых за приборку оставить.

– Так деньга у нас неплохая, таксисты в Москве солидная профессия. Да и что я умею еще делать?

Власов в той, оставшейся в далеком будущем жизни, перебрал множество мест работы. Магазины, склады, ремонт квартир, но нигде надолго не задерживался. Мотало его по разным городам и весям, как не пришей кобыле хвост. Вот не нашел себя мужик в жизни! Провалился он в Союз крепким и хватким пареньком и долго не раздумывал, выбирая себе подходящую профессию. Благо – «Требуется» висели на каждом шагу. Еще одна мифологема Советского Союза.

– Зря смеешься, Гоша, таксисты здесь вполне уважаемое сословие. Не бедствуют они точно! Есть, конечно, и свои тонкости. Новую машину получить, хорошего напарника подобрать.

– Короче, мастеру дай, мотористу дай. Плавали, проходили! Миниатюрный островок капитализма в теле социалистического предприятия.

– Ну ты еще цитатами давай начни говорить. «Не читайте по утрам советских газет!»

Холмогорцев покровительственно наблюдал за пикировкой двух товарищей. Власов имел характер нордический и стоически принимал подколки и ёрничание непоседливого Гоши.

– Ну а где без этого? Но хотя бы я за свою тяжелую работу неплохо получаю.

– Да не вопрос! Просто она у тебя временами больно опасная и зачастую нервная.

– Как будто у тебя самого не такая? – Степан с ехидцей глянул на Игоря. Бадаев как-то подозрительно быстро безо всякого блата устроился в столичный Трест общепита, обслуживающего лучшие рестораны города. Должность его Холмогорцев не помнил, что-то связанное с деликатесами. Поездивший в свое время по миру Гоша нынче разбирался в них, наверное, лучше всех в Москве.

– Зря ты так! Если не лезть на рожон и делиться с уважаемыми людьми, то очень даже непыльная работенка. Командировки, новые встречи, новые люди…

– Новые женщины! – подначил его Власов, успевший удачно ожениться на аборигенке.

– Хм, а зачем отказываться от жизненных удовольствий! Женщины одни из самых приятных их составляющих. Тем более такие непуганые создания, каковые присутствуют в здешнем обществе.

– Допрыгаешься ты как-нибудь…

– Не, – Гога покачал пальцем, – Уголовный кодекс я свято и благочестиво соблюдаю. Просто он здесь не так совершенен, как наши будущие законы. Не испорчены местные товарищи коммерсанты оскалом звериного капитализма!

Степан великодушно усмехнулся. Он-то точно знал, что органы на некоторые проступки попаданцев смотрели сквозь пальцы, но на заметку обязательно брали. Прижмут как-нибудь Гоше павлиний хвост и закончится его «свободная жизнь» навсегда. Или ему придется здорово напрячься, чтобы угодить товарищам «в штатском».

После второго захода к их компании нежданно присоединился Анатолий Мерзликин. Он деловито выставил перед камрадами четыре бутылки «Пражского» и кусок сыровяленой прибалтийской колбасы с Бородинским хлебушком в придачу.

– По какому поводу банкет? – не преминул съязвить Гога. Недолюбливал он маститого в том мире журналиста. В Союзе Толик также нисколько не потерялся и относительно быстро смог подняться вверх по карьерной лестнице. Ходили слухи, что и здесь не обошлось без компетентных органов, решивших разыграть даром доставшуюся им козырную карту. Мерзликин слыл большим спецом в области пиара и пропаганды. Видимо, и местных профессионалов пера он успел впечатлить, предложив весьма нетривиальные методы контрпропаганды. Вещь, которую коммунисты в этом времени делать не умели совершенно. Но ходили смутные слухи, что Мерзликин частый гость в здании на Старой площади.

– По случаю окончания чрезвычайно важного проекта. Как видите, Родина и партия не оставила это дело безнаказанным, – Мерзликин выглядел несколько усталым, но довольным, как кот, в одиночку вылакавший крынку сметаны. Он даже не стал отвечать на колкость старого визави. – Так что, братцы, угощайтесь!

– Мы и не возражаем! – Степан сегодня никуда не торопился. Надежда уже привыкла к его банным посиделкам. Она отлично понимала, что мужику необходимо поле «для маневра». Тем более что Холмогорцев никогда не злоупотребил оказанным доверием, как, впрочем, и его супруга.

Внезапно в этот момент Степана охватило полузабытое с далекой юности ощущение пятничного вечера. Когда тебе, наконец, совершенно некуда спешить и можно смело потратить остатки дня на ничегонеделание и пустопорожнюю болтовню с друзьями. Как же – у тебя же еще вся жизнь впереди! Теплая дружеская компания, перченые мужские разговоры, полная расслабуха и улёт головой куда-то туда, в далекое будущее. Туда, где всем будет хорошо и прекрасно.

Ну а если только добавить к пройденным удовольствиям танцы и девчонок… Танцы у него уже были и даже довольно много. Холмогорцеву в его молодости не раз пришлось побывать настоящим Диджеем. Был такой факт в его недолгой комсомольской биографии. Когда комсомол весь вышел, всего-то ему было семнадцать лет. Многое в тот проклятый год закончилось навсегда, только гораздо позже они все смогли осознать масштаб той трагедии.

Продолжили сидеть в уютном и пока не самом раскрученном кафе. Это уже Гоша постарался. Он всегда знал в каком месте определенного района города можно было нескучно и не очень дорого провести время. Цены в общепите зависели от выданной данному заведению категории, а совсем не от качества обслуживания. Очередной парадокс советского народного хозяйства. Несмотря на декларации, экономика в стране была зачастую жутко непрактичной и главное несправедливой.

Мерзликин был по жизни человеком нежадным, даже можно сказать, хлебосольным. Вдобавок, ощущая себя в ближайшем будущем на волне успеха, зубр журналистики и пиара торопился поделиться этим чувством с окружающими. Он не очень любил местную публику, та плохо понимала его шутки из будущего, по его мнению, была слишком скучна и скованна. Поэтому Анатолий был искренне рад посидеть с приятелями из своего времени-пространства.