Текст книги "Черняховский"

Автор книги: Акрам Шарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

На рассвете 25 января метель все еще не улеглась. Черняховский, усомнившись в успехе операции в таких неблагоприятных погодных условиях (мороз превышал двадцать градусов, полностью отсутствовала видимость), доложил командующему фронтом и Василевскому о готовности и попросил перенести начало наступления на одиннадцать часов, в надежде на то, что метель прекратится. Василевский понимал молодого командарма, который проводил свою первую наступательную операцию в таком масштабе. Но войска генерала Москаленко второй день продолжали наступление и нуждались в помощи 60-й армии.

По приказу Черняховского в девять часов утра 25 января в направлении Яблочное – Кочетовка тишину разорвали залпы наших реактивных гвардейских минометов. Их снаряды, прочертив в небе огненные полосы, возвестили о начале штурма. Не успело еще смолкнуть гулкое и раскатистое эхо залпов «катюш», как воздух потряс мощный залп сотен орудий. Земля вздрогнула. Снег посыпался с деревьев. Артиллерийский шквал обрушился на противника. Каждая батарея, каждый дивизион били по строго определенным целям. Все совершалось синхронно. И вот наступила решающая минута. Взревели танковые моторы, мощными перекатами пронеслось «ур-р-ра!». Поднялись в атаку прославленные в боях сибиряки дивизии Улитина.

Глубокий снег не позволял соединениям Черняховского обойти узлы сопротивления, оборудованные противником в населенных пунктах. Боевые действия приняли ожесточенный характер. Лишь к вечеру стрелковые соединения ударной группировки вклинились в оборону врага на три километра и вели бои с противником, окруженным в опорных пунктах Перерывный, Парнишный, Кочетовка.

Черняховский, анализируя ход операции за день боя, отметил как недостаток плохое взаимодействие между пехотой и танками. Разгадав тактические приемы противника, которые заключались в оковывании наших сил, командарм потребовал от командиров своих соединений не втягивать в бои за населенные пункты вторые эшелоны и использовать их для обходного маневра с флангов.

На следующий день снежные заносы затрудняли боевые действия наступающих войск. Артиллерия и транспорт могли двигаться только по дорогам, и населенные пункты в большинстве случаев приходилось брать лобовой атакой.

Черняховский, чтобы обеспечить продвижение войск па главном направлении и дать им возможность маневрировать, выдвинул на прокладку колонных путей и на борьбу со снежными заносами не только инженерные войска, но и общевойсковые резервы. В результате 253-й стрелковой бригаде удалось фланговым маневром захватить крупный опорный пункт противника – Семидесятское. Еще одна брешь в обороне врага пробита. Командарм на этом участке был вынужден ввести в сражение свои резервы. Резкий ветер леденил лица и руки, мешал прицельно стрелять, моментально заносил снегом только что расчищенные пути. Чтобы обеспечить продвижение артиллерии и автотранспорта, приходилось саперными лопатами прокладывать путь, проваливаясь в снег по пояс. Обозы отставали, наступавшим частям не хватало снарядов и патронов. Солдаты, выбиваясь из сил, тащили боеприпасы на себе. Соединения армии за второй день операции продвинулись более чем на восемь километров. Это было достигнуто благодаря огромному напряжению моральных и физических сил войск.

Такие же напряженные бои продолжались на третий день операции. Враг предпринимал меры, чтобы вывести свои войска из воронежского выступа, и потому упорно оборонялся. Соединения Черняховского в этот день все же смогли продвинуться на пять километров и вышли на рубеж Рудкино – Никольское – Красный, в шестидесяти километрах юго-западнее Воронежа. Вражеская линия обороны как единое целое перестала существовать. В обрушившихся опустевших окопах, полузанесенных снегом, валялись пулеметы, винтовки, гранаты, эрзац-валенки из соломы.

В итоге Воронежско-Касторненской операции советские войска разгромили крупную группировку немецко-фашистских войск. Соединения 60-й армии полностью освободили город Воронеж, более ста других населенных пунктов, взяли в плен и уничтожили около пятнадцати тысяч солдат и офицеров и захватили трофеи – шесть тысяч автомашин, шестнадцать танков. Однако генерал Черняховский не был полностью удовлетворен боевыми действиями вверенных ему войск. В последующем, глубоко анализируя опыт этой операции, пришел к выводу, что он не смог обеспечить необходимый темп наступления. В таком положении оказалась не только 60-я армия, но и ее соседи. Сказалось отсутствие опыта в наступательных боях и тяжелые условия суровой зимы. К тому же командованием фронта не был своевременно использован успех, обозначившийся в первый день операции в полосе наступления армии Москаленко. Не были введены в прорыв фронтовые резервы. 40-я армия даже не была усилена за счет снятия войск с участка 60-й армии.

В начале 1943 года советское командование, оценивая стратегическую обстановку на юго-западе, считало маловероятными в ближайшем будущем активные действия противника, поскольку после победы под Сталинградом инициатива перешла в наши руки.

В начале февраля Воронежский фронт приступил к осуществлению стратегической операции под условным названием «Звезда». Командующий фронтом генерал Ф.И. Голиков решил главные силы в составе 40, 69 и 3-й танковой армии сосредоточить для наступления на Харьков и 38-ю армию – на Обоянь. Он приказал переместить 38-ю армию с правого крыла фронта на участок, занимаемый 60-й армией. Соединениям генерала Черняховского предстояло совершить сложную перегруппировку на правое крыло фронта. Ивану Даниловичу приходилось наступать на второстепенном направлении, это огорчало еге, Черняховский помнил, что сказал командующий фронтом: наступать на Харьков будет та армия, войска которой освободят Касторное. Бывший начальник штаба Воронежского фронта генерал М.И. Казаков в книге «Над картой былых сражений» пишет: «Справедливости ради надо сказать, что условия действий этих двух армий в Касторненской операции нельзя считать равными. Войска 38-й наступали в непосредственном взаимодействии с сильной группировкой 13-й армии и по кратчайшему направлению на Касторное (35—40 километров). А войскам 60-й предстояло преодолеть вдвое большее расстояние (75—90 километров), да и сопротивление противника на ее направлении ожидалось более упорное. Только чудо могло помочь ей в соревновании с 38-й за овладение Касторным.

Чуда не произошло, но своеобразный способ поощрения командарма-38 остался в силе. И это прибавило очень много дополнительной работы как штабу фронта, так и штабам двух армий (не говоря уже о материальных издержках) ».

Как же развернулись события на Харьковском направлении? В первый же день наступления войска Воронежского фронта разбили части прикрытия противника и, встречая лишь слабое сопротивление, успешно продвигались на запад. Почти одновременно, 29 января, перешли в наступление соединения Юго-Западного фронта в Донбассе и 8 февраля перерезали железную дорогу Харьков – Лозовая.

Войска Воронежского фронта 16 февраля освободили Харьков. Соединения Юго-Западного фронта 19 февраля вышли на рубеж Красноград – Краматорск – Дьяково. Одновременно войска Южного фронта освободили Ростов. Враг стремился отойти на мощный оборонительный рубеж по правому берегу реки Миус.

Ставка и командование Юго-Западного фронта восприняли отход войск противника на реку Миус и перегруппировку его танковых дивизий как намерение оставить Донбасс, отойти за Днепр и закрепиться на его западном берегу. По законам оперативного искусства наши войска в этой обстановке, если она действительно была такова, должны были продолжать наступление. В противном случае германское командование могло использовать образовавшуюся паузу для того, чтобы закрепиться на рубеже Днепра.

Генерал Черняховский в штабном автобусе заслушал доклады и предложения для принятия решения на предстоящую операцию.

Начальник разведки подполковник Козырев доложил, что перед фронтом армии обороняются 323, 75, 57, 340 и 377-я пехотные дивизии противника, которые понесли незначительные потери в боях под Воронежем. Немцы, пользуясь тем, что снежные заносы и бездорожье мешают наступать советским войскам, пытаются удержаться в населенных пунктах. И что в последующем гитлеровцы предпримут меры, чтобы закрепиться на своих прошлогодних позициях по реке Тим. Их оборона на этом рубеже представляет сильную полосу укреплений с инженерными заграждениями.

Черняховский, выслушав доклады командующего артиллерией и начальника инженерных войск армии, принял решение: параллельными маршрутами преследовать противника, чтобы не дать ему возможности закрепиться на рубеже реки Тим, и в последующем обходным маневром освободить Курск. Главный удар наносился силами дивизий полковников М.А. Бушина и С.С. Рассадникова в направлении на Ленинское и далее на Покровское…

Войска 60-й, преследуя врага, в ночь на 3 февраля основными силами вышли к правому берегу реки Тим. К утру туда же были подтянуты резервы, артиллерия и доставлены боеприпасы. В двенадцать часов дня черняховцы перешли в решительное наступление. Сбив противника с рубежа на берегу Тима, они быстро стали продвигаться в западном направлении, обходя город Щигры с юга. 4 февраля был взят населенный пункт Тим. В ночь на 5 февраля полковник Бупган доложил о взятии города Щигры. К этому времени армию усилили 280-й стрелковой дивизией и 79-й танковой бригадой.

Преследуя противника, войска Черняховского продвинулись на запад на пятьдесят километров. До Курска оставалось всего двадцать пять километров. Но в это время остатки крупной группировки противника, окруженной в районах Горшечное и Старый Оскол, ведя бок с дивизиями 38-й армии, стали прорываться к городу Тим, угрожая тылам 60-й.

Командованию предстояло бросить основные силы на прикрытие своих тылов или же для стремительного удара по курской группировке противника. Черняховский, несмотря на риск, решил окружить и уничтожить курскую группировку противника, нанося удар в обход Курска с севера силами стрелковой дивизии полковника С.Н. Перекальского, стрелковой бригады полковника И.А; Гусева и с юга частями стрелковой дивизии полковника М. А. Бушина.

К исходу 7 февраля противник, боясь очутиться в окружении, начал спешно уходить из Курска, взрывая и поджигая склады и здания, но на подступах к городу продолжал еще яростно обороняться.

8 февраля соединения армии Черняховского овладели Курском. Генерал Шнейдер, командующий курской группировкой немецких войск, проживший полвека и одержавший десятки побед, не поверил, когда ему доложили, что его войска разбил тридцатипятилетний советский генерал.

Генерал-лейтенант А.И. Антонов, находясь в это время при штабе 60-й армии, был высокого мнения о ее командующем. И в конце Курской наступательной операции докладывал представителю Ставки маршалу А.М. Василевскому, что Черняховский обладает высоким организаторским талантом, волей и требовательностью, добивается неукоснительного и четкого выполнения своих приказов…

Гитлеровское командование, пытаясь задержать наступление наших войск, вводило резервы. Под Курск прибыла 327-я пехотная дивизия.

Черняховский нуждался в более подробных данных о новой группировке противника. Он вызвал начальника штаба армии полковника Тер-Гаспаряна, который сменил на этой должности заболевшего генерала Крылова. Георгий Андреевич Тер-Гаспарян в 1938 году окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, а оперативную подготовку получил на курсах при Академии Генерального штаба. Он был не только штабистом, но имел и опыт командования стрелковой дивизией. С первых дней знакомства Тер-Гаспарян произвел на Черняховского хорошее впечатление. В плотно сбитом, говорившем с чуть заметным армянским акцентом человеке чувствовалась кипучая энергия, способность быть настойчивым в достижении цели.

– Вы прибыли, как говорят, с корабля на бал, – приветливо сказал Черняховский Тер-Гаспаряну. – Срочно наладьте разведку, точнее, расшифруйте противостоящую группировку противника. Обратите особое внимание на 327-ю пехотную дивизию. Не мешало бы иметь данные о ее командовании.

– Разведка в этом направлении работает, – ответил Тер-Гаспарян, который, накануне вступив в должность, уже успел войти в курс дела штаба армии, – 327-я пехотная дивизия прибыла недавно из Франции. Командует соединением генерал-лейтенант Фридрих Рудольф. Дивизия успела понести значительные потери в боях за Курск. Сам Рудольф чуть не попал в плен, когда наши бойцы на западной окраине Курска ворвались в штаб его дивизии.

– Какие-нибудь документы захвачены?

– Особо важного ничего нет. Но в наших руках любопытные письма жены Рудольфа.

Иван Данилович, выбрав свободную минуту, ознакомился с ними.

В одном из них жена фашистского генерала писала мужу, что все родные к Новому году ждут от него победы, а она – каракулевое манто.

Это письмо Иван Данилович показал члену Военного совета армии генерал-лейтенанту Запорожцу.

– Посмотрите, ради чего немецкие генералы ведут войну.

– Да… А у меня хранится письмо иного рода, письмо матери, сын которой погиб в боях за Воронеж. Оно адресовано всем нам, освободителям Воронежа. – Запорожец достал из кармана конверт, вынул исписанный листок и прочитал: – «…Мы всегда думаем о вас, дорогие воины, и душа наша с вами. Ждем вас с победой. Каждую ночь вижу во сне тот день, когда вы вернетесь домой, к своим матерям. Хотя моею сына не будет среди вас, но я все равно буду рада тому дню. Примите материнское благословение. Ваша мать – Анна Григорьевна Соловьева». Писем таких к нам в армию поступает много, – заметил Запорожец. – И во всех одна забота – о воинах наших, одно желание – чтоб наша земля была скорее освобождена от фашистов.

Блестящий обходной маневр, осуществленный Черняховским в Курской операции, принес ему заслуженную славу. В боевой биографии Черняховского к победе под Воронежем прибавился Курск. Имя Черняховского еще раз прозвучало в сообщениях Совинформбюро. Это были замечательные дни в жизни Ивана Даниловича. Родина высоко оценила его боевые заслуги. За полное освобождение Воронежа он был удостоен третьего ордена Красного Знамени, а в день взятия Курска награжден орденом Суворова I степени.

Ставка Верховного Главнокомандования присматривалась к успехам молодого растущего командарма. Постановлением Совета Народных Комиссаров от 14 февраля 1943 года Ивану Даниловичу Черняховскому было присвоено звание генерал-лейтенанта.

Главные силы Воронежского фронта, с правого крыла прикрытые наступательными действиями 60-й армии, вышли к Полтаве. Советские войска угрожали расколоть Восточный фронт гитлеровцев. Но 19 февраля противнику удалось подтянуть резервы. Оказалось, что немецко-фашистское командование не собиралось отводить войска за Днепр, как предполагал штаб фронта, а готовило контрудар с расчетом вернуть себе стратегическую инициативу. Командующий Воронежским фронтом Голиков и командующий Юго-Западным фронтом Ватутин после освобождения Харькова полагали, что враг крупными силами отходит на запад. Однако противник неожиданно перешел в контрнаступление. Войска Воронежского и Юго-Западного фронтов не выдержали натиска врага и в марте оставили Харьков и Белгород.

Иначе развивались события на левом фланге Воронежского фронта, на второстепенном направлении. С утра 11 февраля войска 60-й армии под командованием Черняховского успешно возобновили наступление, начав Льговско-Рыльскую операцию.

Весна в 1943 году началась рано. Но распутица не остановила наступления черняховцев. На полях Курской области ревели танковые моторы, тяжелые машины шли, оседая в рыхлую, мокрую землю, оставляя глубокие следы. На танках находился десант автоматчиков. При встрече с заслонами отступающего противника десантники мгновенно рассыпались в цепь и с ходу вступали в бой.

За передовыми отрядами танковых бригад по вязким полям двигались главные силы стрелковых дивизий 60-й армии. Ноги солдат вязли в густой грязи, в сапогах хлюпала вода, лямки вещевых мешков натирали плечи. Некогда было зайти в теплую хату, чтобы хоть немного просушить одежду и обогреться. Отступающего врага преследовали днем и ночью. По утрам от заморозков земля затвердевала, ноги мерзли в отсыревших сапогах. В грязи застревали автомобили, повозки, падали обессиленные кони. Только бойцы, перенося все испытания, шли вперед, на запад. Марши чередовались с короткими жестокими встречными боями.

Противник, ошеломленный внезапными ударами, беспорядочно отступал, бросая в непролазной грязи автомашины и боевую технику. Войска Воронежского фронта стремительно преследовали врага, не давая ему опомниться, сбивая его со всех промежуточных рубежей. Каждый день нашего наступления приносил освобождение тысячам людей.

Пронизывающий мартовский ветер и сырость давали о себе знать. Командующий весь продрог, а машина, на которой он ехал, застряла в грязи. Это заметили солдаты проходившей мимо колонны и вытащили автомобиль.

Черняховский, пропустив машину вперед, говорил с солдатами. Его интересовало, как кормят их, как обеспечивают обмундированием.

– А письма регулярно получаете? – спросил Иван Данилович одного из молодых солдат.

– Мы, товарищ генерал, що листив не скривжени, – ответил тот. – Сьогодни я в походи дистав три листи.

– Что же вам пишут?

– Про одне й те саме: «Коли звильните ридни мис-ця?» Товарищ генерал, а ось у мого товарища Грицуна справи погани. Вин сам соромиться, то я за нього скажу. Йому ни вид кого чекати листив. Вин у нас зовсим самотний.

– А где Грицун?

– Та ось вин.

Черняховский спросил Грицуна:

– Что, у вас нет родных? И девушки нет?

– Були, товарищ генерал. Але на моей батькивщине, пид Киевом, хозяйнуют фашисты, я не знаю, що з ридними, а вони не знають, де я…

– Я тебе помогу их разыскать. – И командующий тут же поручил адъютанту, чтобы через Московское радио было объявлено, на адрес какой полевой почты можно писать Грицуну.

И через месяц Грицун получил больше сотни писем от девушек, пионеров, стариков. Одни называли его братом, другие лучшим другом, третьи сыном. От родных все еще не было вестей. Однако добрые слова незнакомых людей согревали ему душу.

К исходу второго дня наступления войска Черняховского были остановлены упорным сопротивлением противника на рубеже Олыпанка – Любимовка. Нелегко давалась победа. Перед фронтом войск 60-й снова складывалась сложная обстановка, снова требовалось противопоставить врагу внезапный маневр. Иван Данилович провел для этого сложную перегруппировку сил, нанося главный удар в направлении на Льгов, Рыльск. За четверо суток соединения 60-й продвинулись на запад до сорока километров.

Все атаки на Льгов с востока гитлеровцы отражали массированным огнем. Командарм решил, сковывая льговскую группировку врага в центре, нанести сокрушительный удар с флангов.

Вновь перегруппировка в сложнейших условиях распутицы. Внезапный выход правофланговых соединений 60-й армии к Рыльску, а левофланговых соединений 38-й армии к западу от Обояни поставил 88-ю и 327-ю пехотные дивизии немцев под угрозу окружения.

3 марта войска Черняховского освободили город Льгов. Когда машина командарма подъезжала к центру города, Иван Данилович, предельно уставший от боевого напряжения, задремал. Комаров, желая, чтобы командарм немножко отдохнул, тихо сказал водителю:

– Заверни-ка к какому-нибудь жилому дому. Пусть генерал хоть часок в тепле поспит.

Но Иван Данилович и сквозь дремоту это услышал.

– Некогда нам отсыпаться, – сказал он Комарову. – Перед штурмом не поспали, смотри, на сколько хватило заряда: пять городов освободили да деревень, поселков больше тысячи. А сколько народу нашего из неволи вызволили! Теперь придется недосыпать. Впереди еще много городов и сел ждут нас!

Взятие Льгова имело важное значение. Оно помогло войскам 60-й армии в какой-то степени удерживать в своих руках инициативу и оттягивать на себя часть сил и резервов противника с решающего, Харьковского направления, обеспечивать стык между Воронежским и Брянским фронтами.

В первой половине марта войска Черняховского, преодолевая упорное сопротивление крага, овладели рубежом Рыльск – Коренево. Линия фронта стабилизировалась. Дальнейшее продвижение было приостановлено огнем врага с заранее подготовленных позиций на левом берегу реки Сейма. Образовывалась Курская дуга. Войска Черняховского вышли на передний выступ дуги и перешли к обороне. 60-я армия была переподчинена Центральному фронту.

Левее Центрального фронта, на линии Корнево – Гостишево и далее по левому берегу Северного Донца, образовав южный фас Курского выступа, перешли к обороне войска Воронежского фронта под командованием генерал-полковника Н.Ф. Ватутина.

После разгрома отборных войск под Сталинградом Гитлер жаждал реванша. Курская дуга казалась ему самым подходящим местом для новых Канн. Конфигурация местности в виде огромного выступа, углубившегося на двести километров к западу от общей линии фронта, на Курском направлении, казалось, способствовала этому.

В начале апреля 1943 года немецко-фашистское командование приступило к тщательной подготовке стратегической наступательной операции под кодовым названием «Цитадель».

ОПЕРАТИВНЫЙ ПРИКАЗ № 6

ОКХ, Генеральный штаб сухопутных войск

Оперативный отдел (1)

№ 430246/43

Ставка фюрера

15 апреля 1943 г.

Отпечатано в 13 экз.

Экз. № 4

«Сов. секретно.

Только для командования.

Передать только через офицера

Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» – первое наступление в этом году.

Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.

В связи с этим все подготовительные мероприятия неооходи-мо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира.

Я приказываю:

1. Целью наступленияявляется сосредоточенным ударом, проведенным решительно и быстро силами одной ударной армии из района Белгорода и другой – из района южнее Орла, путем концентрического наступления окружить находящиеся в районе Курска войска противника и уничтожить их…

2. Необходимо:

а) широко использовать момент внезапностии держать противника в неведении прежде всего в отношении времени начала наступления;

б) обеспечить максимальное массирование ударных силна узком участке с тем… чтобы одним ударом пробить оборону противника, добиться соединения обеих наступающих армий и таким образом замкнуть кольцо окружения…

Гитлер».

Всего в оперативном приказе № 6 было тринадцать пунктов. Далее в них излагались задачи: группе армий «Юг» прорвать фронт на рубеже Прилепы – Обоянь и соединиться у Курска с войсками группы армий «Центр», наступающими им навстречу; группе армий «Центр», нанося массированный удар с рубежа Тросна – Малоархангельск, прорвать оборону на участке Фатеж – Веретиново и соединиться с ударной армией группы армий «Юг» у Курска и восточнее.

В приказе значительное место отводилось мероприятиям, направленным на введение русских в заблуждение и на соблюдение тайны операции. В ее замысел посвящались только те лица, привлечение которых было абсолютно необходимо. Кроме того, велась подготовка ложной операции «Пантера» в полосе группы армий «Юг». В целях успешной дезинформации предусматривалось выдвижение танков, сосредоточение переправочных средств, радиопереговоры, действия агентуры, распространение слухов.

Несмотря на все меры, которые предпринимало немецко-фашистское командование, чтобы скрыть подготовку наступления на Курской дуге и добиться внезапности, Генеральный штаб Советских Вооруженных Сил раскрыл намерения противника. Советский разведчик Шандора Радо, венгерский коммунист, совершил подвиг, первым сообщив о начале подготовки противником наступательной операции на Курской дуге.

Ставка и Генеральный штаб опирались в своих выводах не только на агентурную разведку. Противник мог подбросить ложную информацию для того, чтобы дезинформировать наше командование. Разведданные, переданные Шандором Радо, проверялись и сопоставлялись и по другим каналам разведки. Подготавливая летнюю кампанию 1943 года, Генеральный штаб Советских Вооруженных Сил и командующие родами войск проводили огромную работу по анализу вероятных действий противника и возможностей своих войск.

Когда стало известно советскому командованию, что противник, планируя операцию «Цитадель», делает ставку на новые танки «тигры» и «пантеры» с повышенной толщиной брони, войска Центрального и Воронежского фронтов в срочном порядке были оснащены новыми противотанковыми пушками и подкалиберными снарядами, которые пробивали броню даже у «королевских тигров».

Как только стало известно о готовившемся крупном наступлении немецко-фашистских войск на Курском выступе, советское командование незамедлительно стало принимать контрмеры. В этой важной и сложной работе принимали участие представители Ставки, Генеральный штаб, командование и штабы видов вооруженных сил и родов войск, а также фронтов, обороняющихся на Курской дуге.

12 апреля 1943 года в Ставке Верховного Главнокомандования состоялось совещание, в котором приняли участие И.В. Сталин, Г.К. Жуков, А.М. Василевский, А.И. Антонов. Несмотря на то что советские войска располагали достаточными силами для активных наступательных действий, на совещании было принято предварительное решение о переходе к преднамеренной обороне. Советское командование рассчитывало на заранее подготовленных оборонительных рубежах измотать и обескровить противника, а затем перейти в контрнаступление.

21 апреля Ставка приказала Центральному, Воронежскому фронтам усилить оборону, создав прифронтовую полосу, приспособить к обороне все населенные пункты и неукоснительно потребовала сохранить военную тайну, к разработке плана оборонительных операций допускать ограниченный круг лиц и только по списку, утвержденному военными советами фронтов.

Советскому командованию благодаря успешно проведенной работе по оперативной маскировке удалось в тайне сохранить замысел летней кампании от противника. Генеральный штаб сухопутных войск немецко-фашистских вооруженных сил еще 20 апреля не знал о намерениях Красной Армии:

«Вопрос об основном оперативном замысле советского командования (наступление или оборона) на летний период до сих пор еще остается не окончательно выясненным».

Вермахт при планировании операции «Цитадель» не смог реально учитывать такой важный фактор, как предполагаемые действия противника.

И наоборот, Ставка и Генеральный штаб Советских Вооруженных Сил имели достоверную информацию: «Сведения о подготовке немцами операции с целью прорыва нашего фронта в районе Курск, Белгород… соответствуют действительности. Название „Цитадель“, по-видимому, является условным обозначением операции, планируемой немцами в районе орловско-брянского выступа».

Советское командование хотя и разгадало замысел противника, но полной уверенности в этом не было. План перехода к жесткой обороне с последующими активными действиями одобряли не все командующие фронтами. Командующий Воронежским фронтом генерал Н.Ф. Ватутин вместо преднамеренной обороны предлагал Ставке перейти в наступление и нанести упреждающий удар по белгородской группировке противника.

Предложение Ватутина имело логический смысл. Немецко-фашистское командование при правильной оценке группировки советских войск на Курской дуге должно было прийти к выводу о переходе к обороне.

Обстановка складывалась чрезвычайно сложная. И не случайно премьер-министр Великобритании Черчилль, исходя из авторитетных источников, утверждал, что немцы на советско-германском фронте должны перейти к обороне.

Если в какой-либо мере брать во внимание информацию союзников, то советские войска должны были как можно быстрее сами перейти к активным наступательным действиям, чтобы не дать врагу возможности организовать долговременную оборону.

Прогнозы союзников на лето 1943 года были отклонены и на этот раз не потому, что они вели политику затягивания открытия второго фронта, и у нас не было к ним доверия, но и потому, что советская разведка была сильнее, мы по-своему оценивали обстановку.

Войска Воронежского и Центрального фронтов незамедлительно приступили к выполнению директивы Ставки.

В штабе генерала Рокоссовского в Воробьевке 22 апреля собрались командармы: П.Л. Романенко, П.И. Батов, А.Г. Родин, И.Д. Черняховский, С.И. Руденко, Н.П. Пухов, И.В. Галанин. Константин Константинович ознакомил членов Военного совета и командармов с содержанием директивных указаний Ставки о переходе к преднамеренной и жесткой обороне. Особо он подчеркнул, где немцы могут сосредоточить основные силы и нанести главный удар.

– …Товарищи генералы, офицеры, может быть, у кого есть другие соображения о замысле противника, – спросил Рокоссовский, в зале заседания стояла тишина. – Товарищ Черняховский, как вы предполагаете?

– Товарищ командующий, на мой взгляд, было бы рискованным считать, что немцы нанесут главный удар только под основание Курского выступа. То есть в направлении Орел – Поныри – Курск. Противник может попытаться прорвать нашу оборону на участке 60-й и 65-й армий.

– Вы считаете возможным нанесение противником главного удара на Льговском направлении?

– Конечно, наиболее вероятен главный удар противника на направлении Поныри – Курск, но не исключено, что немцы могут и отказаться от такого явно выраженного шаблона.

– А если не откажутся?

– Тем хуже для них!

– Значит, часть своих дивизий вы не намерены направить в мое распоряжение? – улыбнулся Рокоссовский.

– Нет, почему же, все будет подчинено выполнению вашего решения. Исходя из анализа многочисленных разведывательных данных, напрашивается вывод, что наиболее выгодным для противника является Орловско-Курское направление…

Решение командующего Центральным фронтом генерал-полковника Рокоссовского было утверждено Верховным Главнокомандующим, и войска приступили к организации и совершенствованию обороны.

Генерал Черняховский в соответствии с директивой командующего фронтом решил создать непреодолимую оборону. Для этого он в полосе обороны сто километров расположил войска в один эшелон. На правом крыле оборонялся 24-й стрелковый корпус генерал-майора Н.И. Кирюхина, на левом крыле – 30-й стрелковый корпус генерал-майора Г.С. Лазько (без одной стрелковой дивизии).