Текст книги "Черняховский"

Автор книги: Акрам Шарипов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Поражение немецких войск в битве за Днепр сказалось не только на стратегическом, но и на политическом положении блока фашистских государств. Осложнялась обстановка в Румынии, Венгрии, Финляндии, в правящих кругах этих стран усиливалась тенденция выхода из войны.

Хотя Киевская наступательная операция и завершилась успешно, битва за столицу Украины продолжалась. Гитлеровское командование, стремясь поправить пошатнувшееся положение своих войск, в частности, на Киевском направлении, спешно перебросило туда новые соединения, и в первую очередь танковые дивизии: 25-ю – из Франции, 16-ю – из Италии и 1-ю – из Греции. Враг был еще в состоянии задержать на отдельных направлениях наступление наших войск, перейти в контрнаступление и нанести чувствительные удары.

18 ноября немцам удалось вновь захватить Житомир, 24 ноября – Брусилов. Враг реально угрожал столице Украины, до Киева оставалось пятьдесят километров.

В этой обстановке Ставка приказала приостановить продвижение на запад войск центра 1-го Украинского фронта, усилить 38-ю армию, не допустить прорыва противника к Киеву.

Генерал армии Ватутин, исполняя директиву Ставки, приказал центру и левому крылу фронта с 13 ноября перейти к обороне. Правое крыло, на котором действовали 13-я и 60-я армии, продолжало наступать. 17 ноября войска Черняховского овладели городом Коростенем – большим железнодорожным узлом, имевшим важное значение в системе обороны врага.

Противник, не сумев прорваться к Киеву с юга, искал слабые участки в нашей обороне на других направлениях. Искусно применяя маскировку и дезинформацию, враг пытался скрыть свои намерения. Ради этого он отказался даже проводить разведку. Наши партизаны передали сведения о переходе гитлеровцев на Киевском направлении к длительной обороне. И действительно, на этом участке противник укреплял свои позиции и не проводил ни рекогносцировок, ни других обычных мероприятий, предшествующих наступательным действиям. Враг, казалось, переходил к обороне. Однако Черняховский, анализируя обстановку, считал, что гитлеровцы в ближайшие дни могут возобновить контрнаступление в полосе 60-й.

В ночь с 5 на 6 декабря для контроля боеготовности дивизий командарм направил генералов и офицеров командования и штаба армии в боевые порядки войск. Иван Данилович, приехав в корпус Людникова, прежде всего направился в 322-ю стрелковую дивизию, которой командовал полковник Лащенко.

Командарм со своим адъютантом прошли по ходу сообщения в траншею. К ним тут же с докладом подбежал командир батальона. Приняв рапорт, Черняховский спросил обступивших его солдат:

– Как дела, герои Днепра?

– Все в порядке, товарищ генерал. Прикидываем – скоро конец проклятой войне? – ответил за всех рядовой Марченко.

– Не так уж скоро, но и не за горами тот день, когда с победой проводим вас домой, – сказал он. – Нас ждут большие бои. Для солдата путь домой только через Берлин.

Разговор командарма прервал пронзительный звук летящего снаряда. К земле пригнулись все, кроме Черняховского. Снаряд пролетел. Солдаты смущенно переглянулись.

– Если вы успели услышать свист снаряда или мины, можно уже не занимать укрытие: перелет, – сказал Черняховский солдатам и спросил их: – А если увидите вспышку выстрела, тогда как быть?

– Тогда уж поздно спасаться, – ответил один из солдат. – Накроет.

– Нет, еще можно успеть! – улыбнулся Иван Данилович. – Вспышку увидите – снаряд еще летит. Какие-то секунды еще имеешь в запасе. Так что успеешь земле-матушке поклониться.

В дивизии полковника Лащенко чувствовался образцовый порядок. Было видно, что здесь любят своего командира, ревностно выполняют его приказы. Солдат на войне видит победу в строгом порядке и организованности, поэтому он с уважением относится к справедливому и требовательному командиру. Вечером Черняховский закончил проверку обороны 15-го стрелкового корпуса, дал указание увеличить глубину противотанковой обороны на наиболее опасных направлениях, сняв часть артиллерии с второстепенных участков.

Черняховский уже выходил из землянки командира корпуса, когда зазвонил телефон: командарма просил генерал Оленин.

– У генерала Лазько все обстоит благополучно, – сообщил Оленин. – Провел партийные собрания. Через десять минут выезжаю в Штаб армии.

– Выезжайте. Я тоже закончил работу у Людникова, встретимся на командном пункте.

Иван Данилович уважал Оленина. Член Военного совета армии пользовался большим авторитетом. В 60-й его знали как заботливого и чуткого к солдатским нуждам, беспощадного к врагу и храброго на поле боя.

Командарм, в свою очередь, постоянно помогал работникам политического отдела. Он держал их в курсе оперативных задач и боевой обстановки, старался укреплять их авторитет. Оленин высоко ценил принципиальность, неутомимую энергию, решительность и твердость характера своего командующего. Особенно пришлось ему по сердцу то, что Иван Данилович старался как можно меньше говорить «я» и больше говорил «мы». Взаимоотношения между командармом и членом Военного совета на протяжении всей их совместной службы были деловыми и товарищескими.

Обстановка на фронте меняется порой удивительно быстро… Едва успел Иван Данилович вернуться в штаб армии, как позвонил генерал Людников:

– Товарищ командарм, противник прорвал позицию обороны дивизии генерала Мищенко и вышел на рубеж огневых позиций артиллерии.

– Но ведь дивизия Мищенко у нас во втором эшелоне! – удивился Черняховский. – Почему же вы не докладывали, когда противник прорвал передний край? Немедленно уточните и доложите, что делается на участках дивизий первого эшелона!

Запоздалое донесение командира корпуса казалось неправдоподобным. «Неужели какая-то ошибка? – недоумевал Черняховский. – Ведь Людников – знающий дело генерал, под Сталинградом отлично командовал дивизией…»

Снова зазвонил телефон. Командарм взял трубку и услышал голос Людникова:

– Товарищ двадцать первый! Дивизии первого эшелона прочно удерживают занимаемую ими оборону…

Черняховский прервал его:

– Каким же образом противник вышел на ваши тылы?

– Противник вклинился через позиции 30-го корпуса.

Разрезав боевой порядок корпуса Лазько надвое и выйдя в тыл соединениям Людникова, противник поставил 60-ю в крайне тяжелое положение, нависла реальная угроза ее окружения. Немцы на этом участке превосходили в несколько раз войска Черняховского в танках и артиллерии.

Иван Данилович потребовал от начальника штаба доклада обстановки.

– Товарищ командующий, противник, сосредоточив крупные силы в районе Житомира, ударом в направлении Малина вклинился в боевые порядки 30-го стрелкового корпуса и дезорганизовал оборону 15-го. Фельдмаршал Манштейн собрал сильные резервы. Угроза серьезная, противник пытается взять реванш. Если генерала Людникова постигнет та же участь, что и Лазько, мы, по-видимому, не сумеем удержать наши позиции.

– Должны удержать. За нами Киев, – сказал Черняховский. – От нас требуются решительные действия.

Черняховский сосредоточенно склонился над оперативной картой. Смуглое лицо его, казалось, еще больше потемнело, осунулось за те короткие часы, которые прошли после того, как с утра 6 декабря войска Манштейна перешли в контрнаступление на Киевском направлении. Черняховский даже и мысли не допускал, что столица Украины может быть снова взята немцами.

Зазвонил телефон. Трубку взял Комаров.

– Товарищ генерал, командующий фронтом у аппарата.

– Требую стоять насмерть! – раздался решительный голос Ватутина. – Через двадцать минут доложите ваше решение.

Двадцать минут… А данные о противнике так противоречивы и неполны…

Черняховский на минуту задумался, затем обратился к начальнику штаба:

– Возможны только два варианта решения: прочной обороной на занимаемых рубежах измотать житомирскую группировку противника или же контрударом во фланг заставить его отказаться от наступательных действий. Третьего не дано.

– Согласен!

За эти минуты, данные Ватутиным, Черняховский успел взвесить многое. Решение у него уже созрело. Но вдруг позвонил Людников:

– Противник наступает на моем участке. Он в несколько раз превосходит в танках. Разрешите отвести дивизии на более выгодные рубежи и выровнять линию фронта.

Связь на этом оборвалась. А уже пришло время докладывать Ватутину.

Иван Данилович взял трубку.

– Товарищ командующий! Я решил огнем артиллерии, танков и авиации остановить ударную группировку противника на тех рубежах, которые занимает армия, и одновременно готовиться к нанесению контрудара.

– Военный совет фронта одобряет ваше решение, – ответил Ватутин. – Действуйте, желаю успеха. – Он почему-то промолчал о резервах, которые он направил на пополнение 60-й армии и о которых еще не знал ее командующий.

Не прошло и тридцати минут, а вездеход командарма уже мчался по направлению к Радомышлю, к передовой, на новый командно-наблюдательный пункт.

Не доезжая до Радомышля, штабные автомобили, следовавшие за вездеходом командарма, быстро свернули с дороги. Радисты перетащили радиостанции в траншеи. Связавшись по радио с 30-м стрелковым корпусом, Черняховский запросил обстановку. Сведения поступали нерадостные:

– Около девяноста танков отрезали две дивизии первого эшелона и вышли на тыловую позицию, на северный берег реки Ирши, – докладывал генерал Лазько.

Затем последовала телефонограмма командира 15-го стрелкового корпуса:

«Веду тяжелые бои в районе юго-восточнее города Малина. На моем участке наступает танковая дивизия „Адольф Гитлер“, имея в первом эшелоне до восьмидесяти танков. Соседи мои отходят на восток. Все резервы использованы. Жду помощи. Генерал Людников».

Командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Манштейн бросил на войска Черняховского, нависшие с фланга над его ударной группировкой, из района Житомира в направлении на Радомышль 48-й танковый корпус с задачей во взаимодействии с 24-м танковым и 13-м армейским корпусами захватить Киев и восстановить оборону по Днепру. Это была внушительная сила, в состав 48-го танкового корпуса входили: 1, 7, 19, 25-я танковые, 68-я пехотная дивизии, лучшие танковые дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Рейх». Командовал корпусом один из известных танковых военачальников немецко-фашистской Германии, генерал Бальк.

Вновь развернулись жаркие бои, во многом напоминающие сражение под Курском. Противник бросал в атаку одновременно по триста-четыреста танков, поддерживая их крупными силами пехоты, артиллерии, авиации. Войска 60-й под ударом превосходящих сил врага оставляла один рубеж за другим, изматывая силы противника огнем с выгодных позиций. Или тяжелые бои, гитлеровцы рвались к Киеву, не считаясь с потерями. Вражеские снаряды падали совсем рядом с командно-наблюдательным пунктом Черняховского. Немецкие танки были всего в семистах метрах от него. Артиллерийский противотанковый резерв армии сдерживал врага на этом рубеже, но сорока танкам дивизии «Адольф Гитлер» противостояло здесь только восемнадцать противотанковых пушек. Казалось, немецкие танки вот-вот прорвутся к блиндажу командарма.

– Товарищ генерал! Разрешите напомнить – пора бы сменить КНП, – тихо сказал Черняховскому майор Комаров.

– Ни в коем случае, Алеша. – Иван Данилович знал, как крепок дух его воинов, и верил в их стойкость. Верил в то, что они удержат свои рубежи.

Командование группы армий «Юг» считало 60-ю армию уже разгромленной. Манштейн вновь и вновь требовал быстрейшей ликвидации «остатков» соединений генерала Черняховского в районе Радомышля. Гитлеровцы возлагали особую надежду на свою 7-ю танковую дивизию, усиленную батальоном танков «тигр», и на танковую дивизию «Адольф Гитлер». Около двухсот танков этих дивизий прорвались в тыл соединений 60-й армии. Возникла угроза ее окружения. 7-й танковой дивизией командовал фашистский генерал Хассе фон Мантейфель, известный своей жестокостью. Его войскам удалось ценой огромных потерь потеснить корпус генерала Людникова, но окружить его он не смог.

Противотанковый резерв 60-й армии, усиленный частями первого эшелона, продолжал удерживать свой рубеж. Генерал Бальк, чтобы покончить с корпусом Людникова, приказал ввести в бой второй эшелон, но, встретив непреодолимое сопротивление частей полковника Лащенко, успеха не добился. Черняховский к этому времени успел ввести в сражение на стыке между корпусами Людникова и Лазько противотанковую бригаду и танковый полк, прибывшие из резерва фронта.

В боях особенно отличились армейский противотанковый резерв, дивизии генерала Людникова и части полковника Лащенко. Командование армии на этот раз эффективно использовало армейский противотанковый резерв, с ним взаимодействовали созданные в инженерных войсках подвижные отряды заграждения. Весь участок перед позициями нашей противотанковой артиллерии был плотно заминирован. Вражеские танки были лишены возможности маневрировать.

В ночь на 7 декабря в тылу группировки генерала Балька загремели взрывы. Истребители танков из состава саперного батальона 60-й совершили глубокий рейд в тыл противника. Это был новый тактический прием, требовавший от тех, кто выполнял его, особой отваги и умения.

Положение наших войск на Житомирском направлении оставалось чрезвычайно трудным. Гитлеровское командование бросило в бой свежие резервы. 8 декабря Совинформбюро сообщило:

«В течение 7 декабря наши войска на всех фронтах подбили и уничтожили девяносто шесть немецких танков, из них восемьдесят четыре в районе Черняхова». (В направлении действий 60-й армии.)

Командующий и член Военного совета армии в ночь с 7 на 8 февраля просматривали наградные листы.

– Огнем своего танкового пулемета отбил атаку пехотной роты противника, уничтожил более двух десятков гитлеровцев, – генерал Оленин зачитывал Черняховскому реляцию на рядового Волкова. – Однако мнения расходятся. Командир полка представил его к ордену Красного Знамени, а командир дивизии – к ордену Красной Звезды.

– Василий Максимович, Волков проявил мужество и стойкость. Поддержим предложение командира полка. Кто еще отличился?

– Рядового 383-го стрелкового полка Грицуна вы знаете. Он снова противотанковой гранатой взорвал фашистский танк.

– Если не возражаете, Василий Максимович, я сам вручу награду старому знакомому.

…Наутро к командующему вызван рядовой Грицун.

– Ну расскажи, Грицун, как воевалось, какую награду заслужил? – спросил Черняховский отважного солдата.

– Вражеский танк, подбив нашу противотанковую пушку, мчался прямо на нас. Я к нему навстречу, по траншее, бегом. А у меня только одна противотанковая граната, промахнуться никак нельзя. И не промахнулся.

– Поздравляю со вторым орденом Красного Знамени! И десять дней отпуска! – обрадовал солдата Черняховский.

6

Войска Черняховского, успешно отразив контрудары врага, заканчивали подготовку к наступательным действиям. Во второй половине декабря, когда немцы готовились праздновать рождество, командарм приказал генералу Людникову совместно с танковым корпусом генерала Полубоярова развивать наступление в направлении Шепетовки.

Наступление началось не как обычно с утра, а во второй половине дня. Танки Полубоярова и пехота Людникова после короткой огневой подготовки начали штурмовать оборону противника и быстро продвинулись вперед. К удивлению наступавших, в траншеях первой линии, за исключением отдельных наблюдателей, противника не оказалось. Лишь подойдя к третьей линии траншей, чер-няховцы натолкнулись на сопротивление врага. Наши войска продолжали стремительно продвигаться. С ходу захватив Черняхов, они вышли на десять километров северо-западнее Житомира, перерезали дорогу на Новгород-Волынский. На следующий день в прорыв вошли главные силы армии.

Людников, тщательно изучив привычки врага, успешно использовал фактор внезапности. Он установил, что гитлеровцы в предпраздничные дни с обеда пьянствуют. Противник знал, что наступление наших войск обычно начинается утром, поскольку наступать во второй половине дня невыгодно, – остается мало светлого времени и наступающие не успевают использовать результаты ударов авиации и артиллерии, огромный расход боеприпасов может быть неоправдан.

Расчет на внезапность полностью оправдался. Немцы в честь праздника рождества устроили торжественный обед, атака наших войск застала врага врасплох.

Начальник штаба 48-го танкового корпуса немцев генерал Ф. Меллентин, анализируя ход боев за Радомышль, в книге «Танковые сражения» пишет: «…Сопротивление русских становилось все более решительным, а двадцать первого декабря они предприняли неожиданные для нас по своей силе контратаки. Ведя ожесточенные бои на внутреннем и внешнем фронтах намечавшегося окружения, наши героические части с честью выходили из всех опасных положений, но русские оказались значительно сильнее, чем мы предполагали».

В действительности же дело обстояло иначе. Против войск 60-й армии только на главном направлении противник наступал в составе танковых дивизий «Адольф Гитлер», «Рейх»; кроме того, активное участие в наступлении принимали еще четыре танковые дивизии и одна пехотная. За исключением 25-й танковой дивизии, которая в ноябре была разгромлена нашим 6-м гвардейским танковым корпусом, все остальные были укомплектованы почти полностью. Танков в немецких танковых дивизиях было больше, чем в танковых корпусах, действующих в составе 60-й армии. В стрелковых ротах соединений Черняховского оставалось не более чем по двадцать пять человек, а артиллерии и минометов – половина положенных по штату.

Успех советских войск в Малинско-Радомышльской операции определялся не столько количеством живой силы и боевой техники, сколько искусным руководством войсками, их высоким боевым духом.

Важную роль в отражении атак вражеских танков сыграли артиллерийские части и соединения. На ряде участков фронта артиллерия выдерживала основную тяжесть атак вражеских танков.

Успех операций свидетельствовал об умении Черняховского искусно маневрировать соединениями армии и в тесном взаимодействии с другими родами войск противопоставлять их врагу на различных этапах боя. Так, в момент вражеского удара мощными танковыми силами командарм широко применял артиллерию, а когда стало известно, что в составе немецкой танковой группировки мало пехоты, он немедленно использовал превосходство в стрелковых соединениях.

В конце декабря войска генерала Черняховского во взаимодействии с другими армиями фронта перешли в решительное наступление на Житомирском направлении и к 1 января полностью освободили территорию, захваченную врагом в период его контрнаступления.

В начале января 60-я успешно наступала на юго-западном направлении, к рубежу железной дороги Бердичев – Шепетовка, 7 января противник подтянул сюда крупные резервы. Черняховский, своевременно приняв меры, войсками правого фланга перешел к обороне, а соединениями генералов Лазько и Людникова продолжал наступление.

Во второй половине дня 15 января противник вновь нанес контрудар по 15-му и 30-му стрелковым корпусам. С новой силой разгорелись кровопролитные бои. Враг глубоко вклинился в наши боевые порядки.

На командном пункте в районе колхоза имени Шевченко Черняховский выслушал доклады и предложения командующих родами войск и начальников служб. Одни настаивали на том, чтобы остановить наши наступающие части и огнем с места отражать контрудар врага, другие предлагали выдвинуть танковые резервы в боевые порядки пехоты. Казалось, и те и другие были по-своему правы. Но Черняховский решил действовать более активно и силами соединений генералов Людникова и Полубоярова нанес удар по вклинившемуся противнику. Момент и направление удара командармом были избраны настолько правильно, что враг был остановлен на всем фронте армии. Разгромив его лучшие соединения, 60-я армия восстановила прежние рубежи. Войска к этому времени в длительных и напряженных боях понесли ощутимые потери. В 4-м гвардейском танковом корпусе оставалось лишь около пятидесяти танков и самоходно-артиллерийских установок. Несмотря на это, 60-я продолжала предпринимать активные действия и силами 18-го стрелкового корпуса вновь перешла в наступление и освободила Шепетовку. Немецко-фашистские войска, предприняв срочные меры, нанесли контрудар, имея перевес в силах. Наши части вынуждены были оставить Шепетовку.

Черняховский с присущей ему пунктуальностью проанализировал причины этой неудачи и отметил в приказе, что командование 18-го гвардейского стрелкового корпуса не использовало ночь для закрепления успехов. Противник воспользовался тем, что в боевых порядках частей на танкоопасных направлениях мало было противотанковых пушек, отсутствовали минные поля. Разведчики своевременно не установили, что противник готовит контратаки.

Разбор ошибок и меры, принятые штабом армии по указанию командарма, имели большое значение для последующих операций. В первой половине февраля 18-й и 23-й стрелковые корпуса и 4-й гвардейский танковый корпус перешли в решительное наступление и, сломив сопротивление врага, 11 февраля вновь овладели Шепетовкой. На этот раз войска Черняховского прочно закрепили достигнутый успех. Враг делал отчаянные попытки вернуть Шепетовку, но его усилия были тщетными.

Ударные группировки 1-го и 2-го Украинских фронтов к этому времени заканчивали уничтожение окруженных под Корсунь-Шевченковским крупных сил противника. Десять дивизий и одна бригада гитлеровцев нашли в этом «котле» свою гибель. Тридцать пять тысяч фашистских солдат и офицеров были убиты и ранены, более восемнадцати тысяч попали в плен. Положение советских войск на Правобережной Украине значительно улучшилось.

Во второй половине февраля Черняховский по приказу Ватутина начал готовить Тернопольскую операцию. Началась весенняя распутица. Автомобили застревали на раскисших грунтовых дорогах.

Штаб армии под руководством Тер-Гаспаряна предложил ряд мер для преодоления бездорожья, учтя опыт наступления 60-й армии весной 1943 года.

Заканчивалась подготовка войск всех трех Украинских фронтов к грандиозному сражению на фронте протяженностью в тысячу километров – от Луцка до устья Днепра. Целью этого сражения было массовое изгнание захватчиков с Правобережной Украины.

Войска 1-го Украинского фронта 4 марта первыми должны были начать наступление. Ватутин придавал особое значение Проскурово-Черновицкой операции и освобождению нашими войсками Тернополя. При удаче войска фронта выходили во фланг и тыл всей южной группе вражеских войск.

Ватутин считал, что исход предстоящей операции во многом будет зависеть и от того, насколько уяснят ее Цели подчиненные ему командиры и работники штабов.

Днем 29 февраля Черняховскому передали из штаба фронта, что к ним выехал генерал Ватутин, чтобы ознакомиться с решениями командарма и командиров корпусов на предстоящую операцию. Иван Данилович вызвал к себе командиров соединений и еще раз просмотрел карты с планами боевых действий корпусов и армии.

Приезда командующего фронтом ждали с нетерпением.

Наступила ночь, а Ватутина все еще не было. Иван Данилович, зная аккуратность командующего фронтом, волновался. Он уже не в первый раз подходил к телефону, чтобы узнать о причинах задержки Николая Федоровича. И вдруг лицо его побледнело, губы плотно сжались. Все сразу насторожились. Положив телефонную трубку и стараясь сохранить в голосе твердость, Черняховский проговорил:

– Товарищи генералы и офицеры! Командующий фронтом не приедет. Час назад его тяжело ранило. – Наступило тягостное молчание. Иван Данилович медленно прошелся по комнате, брови его сдвинулись, взволнованным голосом он продолжал: – Каждый из нас должен повысить свою ответственность. Больше организованности и четкости. Надо так подготовиться к наступлению, чтобы отомстить врагу за раны Николая Федоровича Ватутина.

Командование войсками 1-го Украинского фронта принял на себя Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. В этот же день, 1 марта, на доклад новому командующему был вызван Черняховский. План операции 60-й армии Жуков утвердил без замечаний. Войска Черняховского, усиленные 4-м гвардейским танковым корпусом, прорывали вражескую оборону на направлении главного удара фронта и наступали на Тернополь.

На рассвете 4 марта загрохотали пушки. Лавина краснозвездных самолетов, взмыв в воздух, устремилась на вражеские позиции. Черняховцы стремительно атаковали противника.

Соединения 60-й прорвали оборону на широком фронте. За день боя они продвинулись на восемнадцать километров и освободили семьдесят населенных пунктов. В полосе прорыва армии Черняховского с целью развития оперативного успеха в первый же день наступления были введены в сражение 3-я гвардейская и 4-я танковые армии.

5 марта вновь по радио на весь мир прозвучало имя командарма Черняховского. В приказе Верховного Главнокомандующего говорилось:

«Войска 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова… прорвали сильную оборону немцев на фронте протяжением до 180 километров и за два дня наступательных боев продвинулись вперед от 25 до 50 километров…

В боях отличились войска генерал-лейтенанта Черняховского…»

Командующий фронтом Маршал Советского Союза Жуков и член Военного совета фронта генерал-лейтенант Крайнюков, отмечая особую роль 60-й армии и ее командарма, 5 марта направили телеграмму Верховному Главнокомандующему:

«…По своим знаниям и умению управлять войсками командарм-60 генерал-лейтенант Черняховский вполне заслуживает звания генерал-полковник». В этот же день Георгий Константинович поздравил Ивана Даниловича с присвоением ему воинского звания генерал-полковника.

К исходу дня 7 марта войска Черняховского вышли к Тернополю. Такой темп продвижения в условиях бездорожья был весьма высоким.

Бои продолжались в неимоверно тяжелых условиях. Солдаты на руках перетаскивали орудия, утопавшие в глубокой грязи, переносили тяжелые снаряды и мины. Огромную помощь в доставке боеприпасов оказывали воинам жители освобожденных сел.

Освобожденные от оккупации люди стремились помочь войскам, охотно делились скудными запасами продовольствия. Армия и народ были едины. Сила духа наших людей преодолевала все трудности.

Успеху способствовала согласованность действий соединений Черняховского с украинскими партизанами. Умело пользуясь тем, что гитлеровцы двигались только по дорогам, партизаны наносили по ним неожиданные удары.

Понимая, как важно удержать Тернополь, противник стянул сюда значительное количество танковых и пехотных дивизий. На рубеже Проскуров – Тернополь разгорелись ожесточенные бои, которые продолжались до второй половины марта. В ходе стремительного наступления войска Черняховского окружили в Тернополе остатки четырех немецких пехотных дивизий и отдельных частей общей численностью до шестнадцати тысяч человек.

Немецко-фашистские войска, окруженные в Тернополе, превратили каменные здания в узлы сопротивления и создали в городе сеть оборонительных сооружений. Фашисты не хотели оставлять город, рассчитывали на подход резервов.

Данные армейской и воздушной разведок подтверждали, что на выручку осажденным в Тернополе войскам подтягиваются крупные резервы противника из глубины его обороны.

Черняховский принимал решительные меры к созданию второго внешнего фронта окружения. Но соотношение сил становилось все более невыгодным для 60-й армии. Обстановка требовала усиления ее новыми дивизиями.

Поздно ночью 21 марта Черняховскому сообщили из штаба фронта, что в его распоряжение поступает 135-я стрелковая дивизия. Вскоре командир этой дивизии полковник Ф.Н. Ромашин доложил по телефону:

– Товарищ генерал, до места сосредоточения дивизии остается один переход.

– Один переход? – В голосе Черняховского прозвучало огорчение. – Выходит, ваши полки еще сутки будут находиться в пути, а после этого потребуется минимум двадцать часов на отдых и изучение боевой задачи. За двое суток оперативные резервы противника смогут подойти на выручку к своим окруженным войскам. А вы, товарищ полковник, опоздали ровно на сутки, поэтому выполнение задачи под угрозой срыва.

– Виноват, товарищ командующий! – Ромашин стал взволнованно объяснять: – Распутица… Не хотел двигаться без боеприпасов. Ну а по дороге вышла из строя часть транспорта. Пришлось нагрузить на каждого солдата по полтора боекомплекта. Тяжело нести.

Решение комдива прибыть с боеприпасами Черняховскому понравилось. Он приказал Ромашину с командирами полков прибыть до подхода главных сил дивизии к месту назначения, ознакомиться с боевой задачей.

В ночь на 23 марта части дивизии Ромашина заняли исходное положение для наступления на самом важном участке внешнего фронта окружения и утром успешно атаковали противника.

26 марта противник контратаковал части 135-й дивизии, но успеха не добился. Усилия врага восстановить положение западнее Тернополя были тщетны. Черняховцы, прочно сомкнув внешний фронт окружения, стояли насмерть. В конце марта и в первой половине апреля немцы повторили свои удары. Дивизия полковника Ромашина стойко продолжала сдерживать врага, рвущегося к Тернополю.

Тем временем полки 60-й, окружавшие Тернополь по внутреннему фронту, сбили оборонявшегося противника и ворвались в город.

Они очищали от врага квартал за кварталом. Гитлеровцы оборонялись упорно, цепляясь за каждое здание. Расстояние между нами и немцами в городе часто не превышало 50 метров, местами оно измерялось лишь толщиной капитальной стены или потолочного перекрытия. Особенно яростные схватки происходили в центре города, где засели эсэсовцы, отстреливавшиеся до последнего патрона, остатки одной пехотной дивизии, нескольких артиллерийских полков, специальных частей и офицерского штрафного батальона. Они заняли оборону в крепких старинных зданиях. Толщина стен тюрьмы, доминиканского монастыря и ряда других домов, где оборонялись немцы, достигала двух с половиной метров. От прямого попадания снаряда 76-миллиметровой полевой пушки на таких стенах образовывались лишь небольшие выбоины. По распоряжению командования были подтянуты более мощные пушки.

Здоровье генерала армии Н.Ф. Ватутина в эти дни ухудшилось. Однако он не переставал интересоваться боевыми действиями 1-го Украинского фронта. Рано утром 12 апреля, находясь в тяжелом состоянии, Николай Федорович приказал своему порученцу узнать результаты Тернопольской операции. Связавшись по телефону со штабом фронта, порученец доложил Ватутину, что соединения 60-й ворвались в Тернополь, ведут бои в городе. Это была последняя радость, которую испытал Николай Федорович. В ночь на 15 апреля он скончался.

Войска 60-й армии совместно с другими армиями 1-го Украинского фронта, выйдя на рубеж Луцк – Тернополь, угрожали флангу немецко-фашистской группы армий «Центр» и прорывом в ее глубокий тыл. К началу апреля 1944 года немецкое командование было вынуждено стянуть в район Ковеля свою 5-ю танковую дивизию.