Текст книги "Досье Ленина без ретуши. Документы. Факты. Свидетельства."

Автор книги: Аким Арутюнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Последующие события происходили с необычной быстротой. 25 августа, выполняя распоряжение Корнилова, часть войск Северного флота и главные силы 3-го корпуса двинулись к Петрограду. Одновременно Корнилов отправил Савинкову телеграмму: «Корпус сосредоточится в окрестностях Петрограда к вечеру двадцать восьмого августа. Я прошу объявить Петроград на военном положении двадцать девятого августа»{363}. Незамедлительно последовала ответная реакция премьера. Ночью Керенский прервал заседание Кабинета министров и сообщил о государственной измене генерала Корнилова. Указав на чрезвычайную обстановку, он обратился к членам правительства с просьбой предоставить ему неограниченную власть. Большинство министров поддержало главу правительства. Рано утром, 27 августа, Керенский отправил Корнилову телеграмму, в которой содержался краткий приказ сдать свои обязанности начальнику штаба генералу Лукомскому и срочно прибыть в Петроград. Телеграмма попала к Лукомскому, который тут же ответил: «Остановить начавшееся с вашего же одобрения дело невозможно… Ради спасения России Вам необходимо идти с генералом Корниловым… Смещение генерала Корнилова поведет за собой ужасы, которых Россия еще не переживала… Не считаю возможным принимать должность от генерала Корнилова»{364}. Сообщение Керенского о «государственной измене» Корнилова быстро облетело Петроград и дошло до провинции, где население в основном поддерживало Временное правительство. Широкие слои российского общества не имели объективной информации о положении в стране, поэтому «измена», естественно, вызвала у них негативную реакцию. Что же касается истинных целей Корнилова, то они со всей откровенностью изложены в его телеграмме:

«Телеграмма Министра Председателя за № 4163 во всей своей первой части является сплошной ложью: не я посылал члена Государственной Думы Владимира Львова к. Временному Правительству, а он приехал ко мне как посланец Министра Председателя. Тому свидетель член Государственной Думы Алексей Аладьин. Таким образом свершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу Отечества. Русские люди! Великая Родина наша умирает. Близок час кончины. Вынужденный выступить открыто – я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное Правительство, под давлением большевистского большинства советов, действует в полном согласии с планами германского генерального штаба и, одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье, убивает армию и потрясает страну внутри.

Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей Родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, – в храмы, молите Господа Бога об явлении величайшего чуда, спасения родимой земли.

Я, генерал Корнилов, – сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ – путем победы над врагом, до Учредительного Собрания, на котором Он Сам решит свои судьбы и выберет уклад своей Государственной жизни.

Предать же Россию в руки ее исконного врага – германского племени и сделать Русский народ рабами немцев, – я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама Русской земли.

Русский народ, в твоих руках жизнь твоей Родины!

27 августа 1917 г.

Генерал Корнилов»{365}.

Трудно согласиться с Корниловым, что в Советах преобладали большевики, равно как нельзя согласиться с тем, что Временное правительство «действует в полном согласии с планами германского генерального штаба». Но то, что оно было не в состоянии управлять страной и не могло пресечь подрывную деятельность большевиков, не вызывает сомнения. Корнилов располагал и сведениями о предпринимаемых Временным правительством шагах по заключению с Германией сепаратного мира, что не могло не насторожить его.

В своих действиях против Корнилова российский премьер безусловно рассчитывал на поддержку ЦИК и Исполкома Всероссийского Совета Крестьянских депутатов. На совместном (закрытом) пленарном заседании ЦИК и ИВСКД, проходившем в ночь на 28 августа, после продолжительных острых дискуссий по вопросу о власти была принята резолюция о полной поддержке Керенского, предоставлением ему права выбирать любую форму правления, но при условии, что но вое правительство возглавит решительную борьбу с корниловским выступлением. Следует заметить, что эта резолюция была поддержана большевиками.

В связи с выступлением Корнилова, Ленин пишет письмо в Центральный Комитет РСДРП, в котором говорит о необходимости пересмотра тактики политической борьбы: «По моему убеждению, в беспринципность впадают те, кто (подобно Володарскому) скатывается до оборончества или (подобно другим большевикам) до блока с эсерами, до поддержки Временного правительства… И поддерживать правительство Керенского мы даже теперь не должны. Это беспринципность. Спросят: неужели не биться против Корнилова? Конечно, да! Но это не одно и то же; тут есть грань; ее переходят иные большевики, впадая в «соглашательство», давая увлечь себя потоку событий. Мы будем воевать, мы воюем с Корниловым, как и войска Керенского, но мы не поддерживаем Керенского, а разоблачаем его слабость… Это разница довольно тонкая, но архисущественная и забывать ее нельзя»{366}.

Но зачем же создавать видимость, что большевики не поддерживают Керенского? Ведь и слепой заметит, что они совместно с Временным правительством и Советами участвуют в борьбе против Корнилова. А вот зачем: активно включаясь в борьбу с командованием Ставки – силой, способной организовать отпор германской армии и остановить хаос в стране, большевики оказывали прямую услугу немцам. Но главное для них было – исключить из дальнейшей политической борьбы Корнилова[66]66
  Так уж сложилось, что Корнилову пришлось сражаться не с внешними врагами в защиту Родины, а с большевиками, когда последние пришли к власти. Но судьба так распорядилась, что он не смог выполнить клятву, данную своему народу. Лавр Георгиевич Корнилов был убит прямым попаданием снаряда при штурме Екатеринограда (ныне Краснодар) Добровольческой армией в 1918 году. Русский народ не забыл своего признанного героя: на высоком берегу реки Кубани установлен памятник Лавру Корнилову.


[Закрыть] и тем самым расчистить себе путь к власти, оставшись один на один с правительством Керенского. В этом заключался их тактический расчет. Большевики заявили о своей готовности заключить с Керенским военный союз «для борьбы с контрреволюцией»{367}, вошли в состав созданного по инициативе ЦИК и ИВСКД Комитета народной борьбы; активно включились в агитационную работу. В то же время за 10 дней до этих событий в статье «Слухи о заговоре» Ленин писал: «Трудно поверить, чтобы могли найтись такие дурачки и негодяи из большевиков, которые пошли бы в блок с оборонцами теперь»{368}. Но оказалось, что среди большевиков негодяев и дурачков было более чем достаточно, поэтому ленинская саморазоблачительная статья в то время не была опубликована[67]67
  Она была опубликована спустя 11 лет, в 1928 году.


[Закрыть].

Должен заметить, что смещение генерала Корнилова было ложно мотивировано. Созданная вскоре после отстранения Корнилова от должности Чрезвычайная комиссия расследовала его действия и не нашла в них измены Родине. Думается, что имеются все основания считать Л. Г. Корнилова национальным героем.

После завершения работы VI съезда большевики активизировали свою агитационную деятельность в кампании по выборам в Петроградскую Городскую думу, которые были назначены на 20 августа. Большевистские газеты и предвыборные листовки в те дни широко распространялись на заводских митингах и собраниях, в жилых пролетарских кварталах, расклеивались по всему городу. В них содержался призыв голосовать за большевиков как за истинных защитников трудящихся, продолжателей дела революции. Газета «Пролетарий», в частности, писала, что «только наша партия добивается полного переложения налогового бремени с плеч неимущей бедноты на плечи богатых классов»{369}.

А вот что поведала своим читателям газета «Рабочий и Солдат»: «…Если они (выборы. – А.А.) пройдут под флагом победы кадетов – революции будет нанесен страшный удар… В случае победы оборонцев – эсеров и меньшевиков – мы будем иметь прежнее жалкое положение… Победа нашей партии будет первой победой революции над контрреволюцией»{370}.

В день выборов газета «Пролетарий» опубликовала пространное воззвание к избирателям. Его автор (Сталин), в частности, писал: «Перед вами… партия народной свободы (кадетов). Эта партия защищает интересы помещиков и капиталистов. Это она, партия кадетов, требовала еще в начале июня немедленного наступления на фронте… добивалась торжества контрреволюции… Голосовать за партию Милюкова – это значит предать себя, своих жен, детей, своих братьев в тылу и на фронте… Меньшевики и эсеры защищают интересы обеспеченных хозяйчиков города и деревни… Голосовать за эти партии – значит голосовать за союз с контрреволюцией против рабочих и беднейших крестьян… Это значит голосовать за утверждение арестов в тылу и смертной казни на фронте»{371}. Вот так размышлял прилежный ученик Ленина Иосиф Сталин.

Должен заметить, что итоги выборов принесли большевикам определенный успех. Они получили 183 624 голоса, закрепив за собой 67 мест в Думе. Правда, есть основание считать, что в дело были вновь пущены все те же немецкие деньги. Ведь известно, что 3-4 июля большевики вытащили на улицы рабочих, солдат и матросов путем подкупа. И еще одно обстоятельство. Если учесть, что в Петрограде насчитывалось более 40 000 членов партии (сведения VI съезда РСДРП(б)), то получается, что избирателями большевиков, в основном, были они сами и члены их семей.

Как ни склонял Ленин эсеров, последние все-таки набрали больше всех голосов (205 659), что дало им 75 мест в Думе. За кадетов проголосовало 114 483 избирателя (42 места); 23 552 избирателя отдали свои голоса меньшевикам, что позволило им получить 8 мест. Как видно из итогов выборов в Городскую думу, большевики заметно оправились после июльского поражения и развернули активную политическую деятельность. Более того, участием в ликвидации корниловского выступления они укрепили свои боевые порядки, добившись (не без помощи ЦИК и Временного правительства) освобождения почти всех участников мятежа. Этому способствовали солдатские собрания, на которых выдвигался ряд политических требований. Так, солдаты 2-го пулеметного полка, в частности, заявили: «Мы требуем немедленного освобождения товарищей, арестованных 3—5 июля, заменив их (в тюрьме) заговорщиками, как, например: Гучковым, Пуришкевичем и контрреволюционным офицерством»{372}.

Не трудно понять, каким образом появлялись подобного рода требования. Современник событий 1917 года, бывший преподаватель Московской гимназии имени Н. П. Хвостовой Г. А. Новицкий (позднее профессор МГУ) рассказывал мне, что стоило какому-нибудь большевистскому агитатору в солдатской шинели крикнуть «Братва!», как серая, безграмотная толпа, разинув рты, слушала оратора и после нескольких слов, с пафосом сказанных им, бездумно выкрикивала «Правильно!».

Известную активность в своем освобождении из-под стражи проявили и сами арестованные, которые заявили о готовности включиться в борьбу против Корнилова. Их требование было поддержано Комитетом народной борьбы. Со 2 по 19 сентября из «Крестов», гауптвахт и других мест заключения были освобождены Троцкий, Каменев Коллонтай, Раскольников, Луначарский, Антонов-Овсеенко, Крыленко, Дыбенко, Тер-Арутюнянц, Дашкевич и другие большевистские лидеры и члены Военной организации ЦК РСДРП. Правда, за Троцкого Петроградскому совету профсоюзов пришлось уплатить денежный залог{373}. Так во всяком случае записано в коммунистических изданиях Но откуда у бедного российского профсоюза такие деньги? Мне думается, что залог был внесен за счет щедрых немецких субсидий большевикам.

Денежные поступления, в частности, в банковскую контору Фюрстенберга, наверное, о многом говорят.

Документ № 16

«Берлин, 25 августа 1917 г. Господину Ольбергу.

Ваше желание вполне совпадает с намерением партии. По соглашению с известными Вам лицами, в Ваше распоряжение, через Hia-Bank, на контору Фюрстенберга переводится 150 000 крон. Просим осведомлять «Форферте» о всем, что пишет в духе времени газета.

С товарищеским приветом Шейдеман» “{374}

К этому документу мы еще вернемся несколько позже, в 10-й главе.

Всего из заключения были выпущены более 140 известных и активных большевиков. Это был политический просчет Временного правительства и лично Керенского.

Действия Временного правительства сковывали и парализовывали деятельность сотрудников контрразведки и правоохранительных органов. По этой причине подал в отставку министр юстиции П. Переверзев. Капитан К. Лангваген в семейном кругу говорил, что у сотрудников правоохранительных органов вызывало удивление и недоумение, что государственных преступников освобождают из-под стражи. Что же касается Ленина, то, по его мнению, арестовать его, особенно после переезда из Финляндии в Петроград, не составляло особого труда. Он безошибочно даже указывал дом на Сердобольской улице, где безмятежно проживал Ульянов. Но по неизвестной ему причине розыск и арест Ленина был приостановлен властями.

Так или иначе, но большевики при явном попустительстве Временного правительства и лично Керенского стали наращивать свои ряды и активизировать действия.

Однако полностью восстановить свои силы большевикам пока еще не удавалось, и, думается, рассчитывать на это, во всяком случае в столице, они вряд ли могли. Это понимали многие их лидеры. Хорошо понимал это и сам Ленин. И тем не менее, разобравшись с расстановкой политических сил в стране, а также проанализировав взгляды умеренных, он занялся поиском новых реальных сил, на которые можно было бы опереться в решающей схватке с правительством Керенского. Пройдет немного времени, и он найдет эти, столь нужные для государственного переворота, силы. Что же касается материальных средств, то их у Ленина, как выясняется, было предостаточно.

Глава 7
Заговорщики готовятся к реваншу

Кто не умеет управлять, тот всегда становится узурпатором.

Бини

В сложной и противоречивой ситуации оказалась большевистская партия к началу сентября 1917 года. Несомненно, устранение с политической арены генерала Корнилова явилось ее большой победой. Определенный политический капитал приобрели большевики и при выборах в Петроградскую Городскую думу. Однако возникли новые сложности, преодолеть которые было не так просто.

Прежде всего следует отметить, что вряд ли можно было агитировать теперь рабочих и солдат Петрограда за свержение Керенского. Они просто не поняли бы большевистских агитаторов, всего несколько дней тому назад призывавших их поддержать правительство и выступить против «генеральской авантюры на защиту революции».

Нельзя было не учитывать и позицию ЦИК и ИВСКД в вопросе о власти. Резолюция совместного пленарного заседания оказалась не в пользу большевиков. Заседание отвергло их проект создания правительства исключительно из «представителей революционного пролетариата и крестьянства». Не получили широкой поддержки и депутаты Петроградской Городской думы, которые призывали передать всю полноту власти Советам. В резолюции, внесенной меньшевиками и эсерами и принятой большинством депутатов, содержались два основных момента: одобрение идеи скорейшего созыва Демократического совещания, чтобы принять окончательное решение по вопросу о власти, а до этого поддержать новое правительство, сформированное Керенским{375}. И если первая часть резолюции представляла известный компромисс между основными партиями, то вторая часть была вынужденной мерой, поскольку 1 сентября Керенский создал новый орган государственной власти – Директорию и объявил Россию республикой, поставив тем самым ЦИК, ИВСКД и все общество перед свершившимся фактом.

Наконец, следует сказать о наличии серьезных разногласий в самой большевистской партии. Они касались как самой программы борьбы за власть, так и ее методов. При этом заметим, что наиболее существенные разногласия были между умеренными большевистскими лидерами, входящими в ЦК, и Лениным. Особенно ярко они проявились на VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б) и на VI съезде партии. В обоих случаях умеренные большевики решительно отвергли экстремистский курс Ленина, толкающий партию на вооруженное восстание с целью захвата власти. Эту позицию они{376} отстаивали и на совместном заседании ЦИК и ИВСКД, прошедшем в ночь с 27 на 28 августа.

Основываясь на реальной политической ситуации, умеренные считали, что российское общество не готово к социалистической революции. Поэтому они выступали за образование коалиционного социалистического правительства с участием в нем большевиков, создание в России демократической республики и скорейший созыв Учредительного собрания, которое будет вправе решить все вопросы внешней и внутренней политики, включая вопрос о власти.

Позиция умеренных большевиков находила широкую поддержку в партийной среде, и это не мог не учитывать Ленин, равно как не мог он не учитывать авторитет эсеров и меньшевиков. Статьи Ленина{377} за первую половину сентября показывают, что на какое-то время в его взглядах произошли существенные изменения. Он вновь возвращается, пусть на словах, к вопросу о мирном развитии революции и соглашается с позицией умеренных по поводу компромисса с эсерами и меньшевиками: «Теперь наступил такой крутой и такой оригинальный поворот русской революции, что мы можем, как партия, предложить добровольный компромисс – правда, не буржуазии, нашему прямому и главному классовому врагу, а нашим ближайшим противникам, „главенствующим“ мелкобуржуазно-демократическим партиям, эсерам и меньшевикам»{378}.

Однако Ленин объясняет компромисс с эсерами и меньшевиками обстоятельствами и ограничивает его во времени: «Лишь как исключение, лишь в силу особого положения, которое, очевидно, продержится лишь самое короткое время, мы можем предложить компромисс этим партиям…»{379} По его мнению, компромисс заключался бы в том, что «большевики, не претендуя на участие в правительстве… отказались бы от выставления немедленно требования перехода власти к пролетариату и беднейшим крестьянам, от революционных методов борьбы за это требование. Условием, само собой разумеющимся и не новым для эсеров и меньшевиков, была бы полная свобода агитации и созыва Учредительного собрания, без новых оттяжек или даже в более короткий срок»{380}. Фактически Ленин вроде бы отказывался от вооруженной борьбы за власть, выступал за господство в Советах, при условии полной свободы агитации и перевыборов, что, по его мнению, обеспечило бы «мирное движение революции вперед, мирное изживание партийной борьбы внутри Советов»{381}.

Статья Ленина «О компромиссах» была отрицательно воспринята многими известными большевистскими лидерами Петербургского комитета, обсудившими ее на своем заседании 7 сентября{382}. С возражениями против ленинской тактики компромиссов выступили и члены Московского областного бюро РСДРП(б){383}.

Однако разногласия между лидерами большевиков не мешали немецким властям произвести очередное денежное вливание в кассу Ленина. Свидетельством тому секретная телеграмма, отправленная из шведской столицы в Кронштадт.

Документ № 12

«Стокгольм. 12 сентября 1917 г. Господину Фарзеру, в Кронштадте (через Гельсингфорс).

Поручение исполнено, паспорта и указанная сумма 207 000 марок по ордеру Вашего Господина Ленина упомянутым в Вашем письме лицам вручены. Выбор одобрен его Превосходительством Господином Посланником. Прибытие названных лиц и получение их контр-расписок подтвердите.

С уважением Свенсон»{384}.

14 сентября в газете «Рабочий путь» появилась очередная статья Ленина «Один из коренных вопросов революции». «Ни обойти, ни отодвинуть вопроса о власти нельзя, – писал он, – ибо это именно основной вопрос, определяющий все в развитии революции, в ее внешней и внутренней политике»{385}. Примечательно, что всю вину за неустройство власти Ленин взваливает на эсеров и меньшевиков, на их политику, которая, по его мнению, определялась «классовым положением мелкой буржуазии, ее экономической неустойчивостью в борьбе между капиталом и трудом». Он ставит вопрос ребром: «Либо разгон Советов и бесславная смерть их, либо вся власть Советам… Власть Советам одна только может быть устойчивой, заведомо опирающейся на большинство народа… „Власть Советам“ – это значит радикальная переделка всего старого государственного аппарата, этого чиновничьего аппарата, тормозящего все демократическое, устранение этого аппарата и замена его новым, народным, т. е. истинно демократическим аппаратом Советов, т. е. организованного и вооруженного большинства народа, рабочих, солдат, крестьян, представление почина и самостоятельности большинству народа не только в выборе депутатов, но и в управлении государством, в осуществлении реформ и преобразований»{386}.

Вся история Советской власти как нельзя лучше показала, что принесла народам России эта «радикальная реформа». Однако в те сентябрьские дни Ленин продолжал писать одну статью за другой, не дожидаясь их публикации. Так, в статье «Русская революция и гражданская война» Ленин, прежде всего, обрушивается на демократическую прессу, которая, не без оснований, предупреждает, что «гражданская война может смести все завоевания революции и поглотить в потоках крови… молодую, неокрепшую свободу…»{387}. Ленин подбрасывает очередную фальшивку, пишет, что действия генерала Корнилова, «поддерживаемые помещиками и капиталистами», якобы привели «к фактическому началу гражданской войны»{388}. Далее, чтобы уйти от ответственности за организацию вооруженного путча в начале июля, он пишет, что 3-4 июля произошли «очень сильные стихийные взрывы»{389}. Обеляя антигосударственные действия (подкупленных большевиками) солдат и матросов 3—4 июля, он говорит, что пролетарские лозунги якобы «увлекли за собой большинство активных революционеров»{390}. Ленин обрушивается и на Каледина, поддерживаемого «Гучковыми, Милюковыми, Рябушинскими и К°» за то, что тот в целях развязывания гражданской войны «прямо „ездил поднимать Дон“{391}.

Ленин в статье поднял вопрос возможного союза большевиков с эсерами и меньшевиками против кадетов. Но тут же отмечает, что «перед лицом этого исторического факта вся буржуазная пресса со всеми ее подголосками (Плехановыми, Потресовыми, Брешко-Брешковскими и т. д.) кричит изо всех сил, что именно союз большевиков с меньшевиками и эсерами «грозит» ужасами гражданской войны…»{392}.

Ленин еще в сентябре выразил свое негативное отношение к Учредительному собранию, сказав, что «в нем ведь тоже эсеры могут продолжать «игру» в соглашения с кадетами…»{393}. В заключение Ленин изложил главную мысль: «Союз городских рабочих с беднейшим крестьянством через немедленную передачу власти Советам…» А завершил статью так: «Не пугайте же, господа, гражданской войной: она неизбежна, если вы не хотите рассчитаться с корниловщиной и с „коалицией“ теперь же до конца, – то эта война даст победу над эксплуататорами, даст землю крестьянам, даст мир народам, откроет верный путь к победоносной революции всемирного социалистического пролетариата»{394}.

Вслед за этим Ленин пишет другую статью – «Задачи революции». В ней он, признав неоспоримый факт принадлежности большинства населения России к мелкобуржуазному классу, выражает убежденность его колебания между буржуазией и пролетариатом. Думается, тут он ошибается. Крестьянский съезд отчетливо показал, что крестьяне ничего общего не хотят иметь с большевиками. И тем не менее Ленин считал, что только при присоединении крестьянства к пролетариату может быть обеспечена «победа дела революции, дела мира, свободы, получения земли трудящимися, обеспечена легко, мирно, быстро, спокойно{395}. По сути, в статье Ленин пространно излагает свой взгляд на перспективу революции и ее характер, в основном повторяет тезисы статьи «О компромиссах».

Обрисовав мрачную политическую и социальную картину, сложившуюся в стране, – «недовольство, возмущение, озлобление в армии, в крестьянстве, среди рабочих», Ленин останавливается на ключевых вопросах. Прежде всего он подчеркивает, что, оставаясь у власти, буржуазное правительство приведет страну к «неминуемой хозяйственной катастрофе» и «военной катастрофе». Поэтому он предупреждает, что «предотвратить это может лишь образование нового правительства, на новых началах». Эти начала, по его мнению, заключаются в следующем:

«Вся власть в государстве должна перейти исключительно к представителям Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов на основе определенной программы и при полной ответственности власти перед Советами… Безусловно и повсеместно, при полной поддержке государства, должно быть осуществлено вооружение рабочих и революционных, т. е. доказавших на деле свою способность подавить корниловцев, войск». Заметим, что Ленин вооружает только рабочих, составляющих в государстве меньшинство, которых затем направит против безоруженных крестьян, составляющих абсолютное большинство населения страны.

«Советское правительство должно немедленно предложить всем воюющим народам (т. е. одновременно и правительствам их, рабочим и крестьянским массам) заключить сейчас же общий мир на демократических условиях, а равно заключить немедленно перемирие (хотя бы на три месяца)». В 9-й главе читатель будет иметь возможность увидеть, как будет исполняться это условие и в чьих интересах. В этом же пункте он пишет: «Мы обязаны удовлетворить тотчас условия украинцев и финляндцев, обеспечить им, как и всем иноплеменникам в России, полную свободу, вплоть до свободы отделения…» Это обещание Ленина тоже надо запомнить.

«Советское правительство должно немедленно объявить частную собственность на помещичьи земли отмененною без выкупа и передать эти земли в заведование крестьянских комитетов, впредь до Учредительного собрания». Ленин никак не хочет понять, что крестьяне-труженики категорически против отмены частной собственности на землю. Что же касается Учредительного собрания, то оно, как известно, будет разогнано именно Лениным. Подробно этот вопрос будет рассмотрен в 12-й главе.

«Советское правительство должно немедленно ввести рабочий контроль в общегосударственном масштабе над производством и потреблением… Необходима немедленная национализация банков и страхового дела, а равно важнейших отраслей промышленности (нефтяной, каменноугольной, металлургической, сахарной и пр.)…» По мнению Ленина, это может способствовать успешной борьбе с голодом и разрухой, царящей в стране.

Забегая вперед, отметим, что, захватив власть, Ленин выполнит намеченные мероприятия по национализации. А вот от голода все же погибнут миллионы россиян.

Борьба с корниловцами, калединцами, арест главарей контрреволюции (Гучков, Милюков, Рябушинский, Маклаков и К°), роспуск контрреволюционных союзов, Государственной Думы, союза офицеров, закрытие всех газет, конечно, кроме большевистских, конфискация частных типографий – вот задачи, которые выдвигает вождь большевиков.

Последний вопрос своего труда Ленин озаглавил так: «Мирное развитие революции». Проследим за тем, как он лукавит, раскрывая суть вопроса и показывая пути его решения. «Перед демократией России, перед Советами, перед партиями эсеров и меньшевиков, – пишет он, – открывается теперь чрезвычайно редко встречающаяся в истории революций возможность обеспечить созыв Учредительного собрания в назначенный срок без новых оттяжек, возможность обезопасить страну от военной и хозяйственной катастрофы, возможность обеспечить мирное развитие революции». Не трудно заметить, как Ленин пытается усыпить бдительность эсеров и меньшевиков. Позже они прочувствуют авантюризм и наглый обман Ленина, но будет уже поздно.

Пытаясь воздействовать на психику эсеров и меньшевиков, запугивая их гражданской войной, одержимый своей идеей захвата власти в России Ленин заключает: «Если Советы возьмут теперь в руки, всецело и исключительно, государственную власть для проведения изложенной выше программы, то Советам обеспечена не только поддержка девяти десятых населения России, рабочего класса и громаднейшего большинства крестьянства. Советам обеспечен и величайший революционный энтузиазм армии и большинства народа… Взяв всю власть. Советы могли бы еще теперь, – и, вероятно, это последний шанс их – обеспечить мирное развитие революции, мирные выборы народом своих депутатов, мирную борьбу партий внутри Советов, испытание практикой программы разных партий, мирный переход власти из рук одной партии в руки другой. Если эта возможность будет упущена, то весь ход развития революции, начиная от движения 20 апреля и кончая корниловщиной, указывает на неизбежность самой острой гражданской войны между буржуазией и пролетариатом»{396}.

Внимательно прочитав статьи Ленина того периода, начинаешь понимать, почему члены ЦК и редакций большевистских газет не хотели публиковать эти бредовые мысли и «откровения». Они были больше заняты подготовкой к Демократическому совещанию, открытие которого намечалось на 14 сентября. ЦК партии большевиков и Петербургский комитет делали все возможное, чтобы послать на это совещание как можно больше делегатов-большевиков. Еще 4 сентября ЦК направил телеграмму 37 местным партийным организациям различных регионов страны., в которой сообщалась цель совещания и давалась рекомендация по формированию большевистских групп для участия в этом форуме.

5 сентября Петербургский комитет направил по этим же адресам письма. В них предлагалось «приложить все усилия к созданию возможно более значительной и сплоченной группы из участников совещания, членов нашей партии» и давалось указание направлять своих товарищей в Смольный «для более точного и подробного информирования о наших задачах на совещании»{397}.

Однако были разногласия и по этому вопросу между членами ЦК и Лениным. Ульянов решительно выступал против участия большевиков в Демократическом совещании и, надо сказать, имел здесь единомышленников. Позднее, в работе «Из дневника публициста», написанной 22 сентября{398}, он говорит, что «наша партия сделала ошибку, участвуя в нем»{399}.

И тем не менее большевики, отвергнув советы Ленина, приняли участие в работе Демократического совещания, надеясь, что на нем можно будет создать коалиционное (с меньшевиками и эсерами) социалистическое правительство. Более того, 13 сентября ЦК РСДРП(б) избрал специальную комиссию{400}, в задачу которой входила подготовка резолюции и декларации{401}. Однако принципиальные разногласия между большевистскими руководителями не позволили им создать значительное представительство в Демократическом совещании. Среди присутствующих делегатов было: 532 эсера (в том числе 71 левый эсер), 172 меньшевика (в том числе 56 интернационалистов), 134 большевика, 133 беспартийных и 55 народных социалистов{402}.