Текст книги "Резистенс (СИ)"
Автор книги: Ак Чугашвили
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Тоже мне новость!
– По этому поводу стоит выпить! Людок! За упокой души раба божия Альёши! Наливай!
На выходе из кафе меня поджидал человек со свирепым, бульдожьим лицом потомственного полицейского.
– Садись в машину!
– И вам здравствуйте!
– Без разговоров!
Я ныряю в салон полицейской машины, на переднем сиденье, спиной ко мне сидит Полковник. Не оборачиваясь, он негромко произносит.
– А ведь я тебе доверял, Васенька…Если бы не я, ты бы давно отправился в Новороссию, пограничную службу нести, отстреливать диких укров, а они там совсем дикие, человеческий облик потеряли…едят друг друга, …Или отправил бы тебя в Сирию, ликвидировать последствия ядерных бомбардировок, там бы у тебя и писюн обвис бы, и волосики твои пышные повылазили бы, а через пару месяцев, ты бы и сам преставился в жутких мучениях…А ещё можно было, отправить тебя в Европу, по программе обмена, в отряды, отлавливающие беженцев из Африки…периодически они нарываются на вооружённые группы беженцев, те вообще зверюги, или яйца отрежут и заставят съесть, или в попу оприходуют, и СПИДом заразят. Так нет же, оставил тебя здесь, в тепле, сытости, квартирку тебе дал, из конфискованных у врагов демократии, думал, что ты какую – нибудь пользу принесёшь…внедрили тебя в ряды «резистенса»…тьфу блядь, слово какое – то уродское, нет, чтобы «сопротивлением» назвать, обязательно нужно использовать американизмы…а толку от тебя никакого…террористы спокойно взрывают кафе, а вчера так вообще – самолёт Верховного Манагера сбили…Что тебе об этом известно? А, Васятка?
– ?!
– Я так и думал.
– Товарищ полковник, вы же знаете, у них очень строгая конспирация, все отряды делятся на пятёрки, я могу сдать вам тех, кого знаю лично, но…остальных я в глаза не видел…
– Об этом я и говорю, ты – бесполезен! Надо будет тебя американцам отдать в качестве punching body, слышал о таких?
Ещё как слышал! Американские инструктора рукопашного боя отрабатывали свои приёмы на осуждённых преступниках, справедливо рассудив, что бить по мешку, и бить по живому человеку – это разные эмоции, и разная степень усилий, новая администрация издала закон, разрешающий использование отдельных категорий граждан в качестве мешков для битья. Продолжительность жизни таких людей не превышала недели. Таким образом, улицы очень быстро были очищены от бомжей, а тюрьмы от преступников
– Товарищ полковник, я исправлюсь! Я…я на следующей встрече призову к решительным действиям…я потребую встречи с руководством…я…
– Я – я –я, прямо как в немецкой порнухе. Даю тебе две недели. Если результата не будет, то…нам придётся попрощаться. Пшёл вон из моей машины!
Бульдог – охранник выдёргивает меня из машины, и очень больно бьёт носком ботинка в копчик. Машина резко трогается с места, обдав меня жидкой смесью грязи и подтаявшего снега. Я стою на карачках посреди проезжей части, редкие машины тщательно объезжают меня, один из водителей открывает окно и радостно кричит – почём филе? Чего оттопырился тут? Другого места не нашёл, жопой торговать? Шлюх!
Как всегда, бесшумно появляется полицейский коптер, и зависает надо мной. Я медленно поднимаюсь, и уныло бреду к дому, к конфискованной у врагов демократии квартирке на седьмом этаже.
Петя вызвал меня на свидание обычным образом. Когда я пришёл к «яйцам», он уже притопывал ногами от нетерпения.
– Здорово! Ну, то есть – слава шакалу!
– Шакалим на славу!
Он протянул мне руку, и я почувствовал на своей ладони плотный квадратик из сложенной бумаги.
– Петя, у меня проблема, я не смогу расшифровать инструкции.
– Почему?
– По ошибке, задницу вытер книгой.
– Целой книгой? Да ты силён! У тебя в роду слонов не было? Это ж какой пердак надо иметь…
– Не смешно. Чего делать – то? У тебя есть экземпляр?
– Есть. Один.
– Дай отсканирую, и верну.
– Нет, на руки не дам, ещё срать захочешь, и – гудбай! С твоими аппетитами это просто.
– Как быть? Я не смогу прочитать то, что ты мне передал. Может, устно скажешь?
– Я не знаю, инструкции у каждого свои.
– Ну? Чего делать – то?
– Ммм, я думаю…Вообще – то, это запрещено, ну так и быть…Из жалости к тебе…второй осечки тебе не простят…поехали ко мне, у меня отсканируешь…
– Спасибо, Петро! Ты меня спас! Я тебе по гроб…
– Не надо «по гроб», «спасибо» будет достаточно…
Мы втиснулись в переполненную «теффтельку», меня тесно прижало к Петиной спине, я ласково прошептал.
– Я войду?
– Я те войду!
– На полшишечки? По – демократически, по – нашему…
– Отвали, демократ хренов, все вы демократы такие, только о мужских задницах думаете…
– Слушай, у меня есть план, я придумал, как устранить самого…
– Кого?
– Усатого.
Петя резко дёрнулся – шутишь? Его охраняют лучше чем…
– Его слабость в его силе…
– Бредишь, что ли? Ты даже к территории посольства не подойдёшь, там датчики движения…я уж не говорю о том, что внутри…
– Я и не собираюсь.
– Я же говорю – бредишь! Тебя близость моих пленительных, тугих ягодиц так возбудила, что ты голову потерял?
Стоявшая рядом бабка фыркнула – и тут пидорасы! Стока баб одиноких, а они друг друга в задницы шоркают! Бабы от отчаяния уже с неграми спят! В каждом дворе парочка гуталиновых детишек бегает. Я их ласково "гориллками" называю… чего смотришь, педрила? Профукали страну в погоне за мужскими жопами…
Я радостно смеюсь.
– Гогочи, гогочи…этот, как его…гэй! Ничего – ничего, голубые, найдутся и на вас красные, вот тогда вы попляшите, будет вам салют победы из ваших яиц!..
…Мы выпрыгнули из «теффтельки», Петя вполголоса произнёс.
– Идёшь налево, через парк до набережной, затем вдоль реки, разворачиваешься на 180 градусов, и вот по этой улице (он высветил интерактивную карту, и показал на подсвеченную нежно – розовым цветом улицу) доходишь до этого дома, я буду ждать тебя у третьего подъезда. Яхши?
– Бар яхши!
Я поплутал по каким – то переулкам, с трудом вышел на набережную, и очень быстро (минут через сорок) нашёл дом, указанный Петей.
– Чего так долго?
– Чего за приколы? Фильмов про шпионов насмотрелся, что ли?
– Угу. Всё чисто?
– Да нет, грязищи полно, ты ж знаешь, как только мы стали суверенной Московией, все пленные азиаты отсюда были…
– Ты чего несёшь? Я про слежку спрашиваю, мне до уборки улиц нет никакого дела!
– А! Всё…нормально…
– Звучит не очень уверенно…ладно, будем надеяться…пошли!
Мы долго кружили по каким – то тёмным дворам, занесённым снегом, перелезали через заборы, и в тот момент, когда я уже готов был завалиться спать в ближайший сугроб, мы вышли к пятиэтажному дому, плохо освещённому перекошенным фонарём.
– Добро пожаловать! – Петя гостеприимно повёл правой рукой, складывалось ощущение, что этот элитный жилой комплекс полностью принадлежит ему. Мы вошли в грязный подъезд, Петя открыл дверь квартиры, в нос ударил застоявшийся запах кошачьей мочи, и прокисшего куриного супа.
– Тихо! Все спят уже. У нас строгий распорядок, всё по часам, так что не шуми!
В коридор высыпала кучка чумазых ребятишек.
– Паап! Ты сладенького купил?
Петя замер на месте.
– Вы, почему не спите?
Дети загалдели.
– Сима читал, и не разрешал выключить свет!
– А Фима назвал меня скотиной!
– А она грязной ногой у меня перед носом махала, и не убирала её, хотя я просил!
– Стоп! Молчать! Где мама?
– Спит.
– Вот! Берите пример с неё! Всем спать!
– А сладенькое?
– Тому, кто первый заснёт, приснится огромный, кремовый торт! Бегом в кроватки!
Дети постояли ещё некоторое время, чего – то ожидая, а затем рванули по коридору.
– Так, теперь с тобой. Пошли, дам книгу, отсканируешь, спать будешь здесь – он показал на чулан, заваленный пыльными журналами – жена не должна тебя видеть, поэтому уходи засветло, договорились?
– Да.
– Отлично.
8.
Расшифровав задание, я не поверил своим глазам. Встряхнул головой – чтобы отогнать наваждение, строчки плясали перед глазами…Нет, всё верно, зрение меня не подводит. Я сходил по указанному адресу, и забрал тяжелую спортивную сумку. Закрыв лицо просторным худи, и, опустив для верности голову, я нахожу нужный дом. Поднявшись на пятый этаж, стучу в дверь, открыла милая старушка.
– Вы от Иннокентия?
– Да.
– Он скоро приедет?
– Недельки через две, а потом мы с ним улетаем в Африку, на симпозиум.
– Ой, вы же только что с самолёта, а я вас отвлекаю своей болтовней…
– Мгм…да, неплохо было бы отдохнуть…
– Вот ваша комната, обратите внимание на вид, открывающийся из окна…
– Прекрасно! То, что нужно!
– А может быть вам чайку заварить?
– Это было бы замечательно!
Она недоумённо смотрит на мои руки обтянутые тонкими, полиэтиленовыми перчатками.
– Редкая форма экземы, в Малайзии подхватил…
– Как дела у Кеши, я всегда за него волнуюсь, эти его экспедиции…
– Всё хорошо, он приедет сам вам всё расскажет…что – то в горле пересохло…
– Ой, я и забыла! Чай! Сейчас поставлю!
Быстро выхлебав чай, я укладываю сумку под кровать, и принимаюсь за наблюдение. Из моего окна хорошо видно здание напротив, меня интересует вход в спа – салон. Место престижное, и охраняемое – два копа постоянно дежурят у входа. Практически ежеминутно ко входу подъезжают дорогие машины, из дверей которых, цокая каблучками, выходят пафосные самочки в сопровождении охранников, через полчаса я замечаю тенденцию – в этом сезоне модно иметь бодигардов – негров. Интересующая меня особь приезжает в шесть часов вечера, бабёнка с пятиугольным, сужающимся книзу лицом, короткая стрижка, отсутствие макияжа. Выйдя из салона, она засовывает в рот сигарету, и начинает её ожесточённо перекатывать из одного угла рта в другой, помусолив её минуты три, она сплёвывает на асфальт, и заходит внутрь. Единственный охранник (он же водитель) нетерпеливо мнётся поблизости. Она проводит внутри полтора часа. Ритуал повторяется три раза в неделю, по вторникам, четвергам, и субботам. Проходит неделя, я изображаю интенсивную научную деятельность. Я разбросал по комнате Кешины записи, старательно морщу лоб, много курю, гримасничаю, скалю зубы – одним словом, я – в творческом поиске. Из дома я вообще не выхожу, бабка (её зовут Аграфена Никитична) занимает меня маразматическими рассказами о Кешином детстве, поит чаем, и кормит вкусной выпечкой. Я так к ней привык, что расставаться будет тяжело…На восьмой день я получаю звонок с лаконичным сообщением – «сейчас». Сейчас, так сейчас. Я выхожу на кухню, бабка моет посуду, я нежно беру её правой рукой за лоб, а левой за нижнюю челюсть, и резко дёргаю влево, раздаётся мягкий хруст, она валится на пол, и роняет недомытый кофейник, струйка коричневатой воды растекается по жёлтому линолеуму. Я стою на кухне до тех пор, пока ручеёк не упирается в мой левый ботинок, затем иду в свою комнату, вынимаю сумку из – под кровати, и вытаскиваю оттуда ПТРС, хреновина весит двадцать килограмм, ею можно качаться. Я распрямляю сошки (для упора), в оконном стекле я заранее вырезал сектор для стрельбы. Дежурившие у входа полицейские, исчезают как струйка дыма в предрассветной тьме. До приезда цели есть ещё пять минут, я с наслаждением закуриваю. На часах 18 – 00, машины нет. Проходит пять минут, я начинаю нервничать. 18 -15, клиент отсутствует. Она не появляется ни через двадцать минут, ни через полчаса. Я раздражённо хожу кругами по комнате – а что, если она вообще не приедет сегодня? Следующий сеанс через день, я нахожусь в квартире с трупом старухи, а…Она приезжает на такси в 18 – 45, раздражённая выходит из машины, и громко хлопает дверью, (видимо своя машина сломалась),я хватаю ружьё, ловлю её лицо в перекрестье прицела, и задерживаю дыхание, она приветливо кому – то улыбается, поднимает взгляд вверх и…видит меня, целящегося в неё из противотанкового ружья, я мягко жму на пусковой крючок, отдача такая, что меня отбрасывает назад, ПТРС с грохотом падает на пол, с улицы слышны громкие крики. Я неспешно протираю всё, к чему я мог прикоснуться руками, оставляю ружьё на полу, и (не забыв одеть, худи) выхожу из квартиры налегке. Около входа в спа – салон образуется толпа, любопытные московиты смакуют подробности.
– Это жена самого…главного приватизатора?
– Она самая, мы с ней в прошлый четверг в соседних кабинках на массаже лежали…
– Немолодая уже…
– Боже мой! От лица ничего не осталось, хоронить будут в закрытом гробу…
– Там мастера работают, слепят ей новое лицо, мужу будет куда чмокнуть…
Неспешно, словно гуляя, я захожу в ближайшее кафе. Оно оформлено в псевдорусском стиле – Гжель, Хохлома, наличники, всё это очень ярко, аляповато, кричаще. Ко мне подбегает расчёсанный на прямой пробор официант в русской косоворотке, и (старательно окая) спрашивает.
– ЧегО извОлите – с?
– Ммм, хОчу кОфе, Очень хОчу! СдОбу и…спОкОйнОй дрОчи!
Он недоумённо смотрит на меня, и абсолютно нормально (без оканья) спрашивает.
– Простите, что вы сказали?
– Кофе и яблочный штрудель.
– Но…мне послышалось…
– Вам послышалось.
– Будет сделанО –с!
В ожидании заказа, я смотрю шизовизор, на экране известный телеведущий, недоумённо приподняв брови, и напряжённо (словно клешни) держа руки параллельно полу, расхаживал по студии на негнущихся, деревянных ногах, и рассуждал.
–…и вот, неизвестный киллер, зверски убивает жену Ваучера в самом центре Московии. Незадолго до этого, безымянные террористы совершают ряд нападений на кафе, принадлежавшие Верховному Манагеру, обеспокоенный происходящим, Манагер пытается вернуться в Московию, и его самолёт сбивают. Совпадение? Я так не думаю! Судя по всему, мы имеем дело с заранее спланированной акцией тех сил, кого принято называть «резистенсом». Чего добиваются безымянные террористы? Они не предъявляют требований, не оставляют свидетелей, отпечатков пальцев. Группа оперативного реагирования, прибывшая на место убийства, обнаружила место, с которого был произведён роковой выстрел, и орудие убийства – противотанковое ружьё времён Второй мировой войны. В квартире обнаружен труп пенсионерки Авдотьи Никитичны Сатирид, жестоко убитой киллером, сотрудники полиции также обнаружили тело её внука, известного энтомолога Иннокентия Пузиллова, в одном из мусорных контейнеров. Что это? Месть патриотов главному приватизатору всея Руси? Коммерческие разборки? Теракт? Поживём – увидим!..
– …Неужели ничего нельзя сделать?
– Ну…входное отверстие не очень большое…несмотря на калибр…выходное, да…сзади всё разворотило…но …если постараться…вот здесь прошьём челюсти через нос…челюсти стянем проволокой, затем корнцангом…
Главваучер брезгливо поморщился – избавьте меня от подробностей…(он тяжело, одышливо, словно после сеанса мастурбации, выговаривал слова)…родные не должны видеть её такой…вот (он вытащил увесистый конверт) – большая редкость по нынешним временам – доллары! В нераспечатанных пачках! Раритет! Если результат меня устроит, получите ещё столько же…как вас зовут?
– Петя…Пётр…
– Пётр? А дальше?
– Пётр Аваддонов.
– Аваддонов – странная фамилия…
– Еврейская.
– А…конечно…я на вас надеюсь…Пётр…Аввадонов…
Главваучер вышел, Петя сопроводил его уход сдержанной улыбкой. Через два дня заказчик приехал проверить результат.
– Да вы – волшебник, Пётр Аввадонов! Она выглядит как живая…кудесник! Я навёл справки насчёт вашей фамилии, вы знаете, что в переводе с иврита ваша фамилия означает «гибель», «уничтожение», очень подходящая для вашей профессии фамилия.
– Совпадение, просто повезло…
– Повезло…действительно…проблема в том, что в этом морге, в этом конкретном «Судебно – медицинском морге № 3» не числится работник с такой фамилией. Ч то скажете, Пётр…как вас там?
– Пошутил. Неудачно.
– Фамилия?
– Гаврилов.
– Архангел Гавриил? Опять шутите?
– Нет. На этот раз серьёзно.
Плавным движением руки, Главваучер подозвал помощника – пробей его по базе.
– Есть такой, помощник гримёра, Пётр Гаврилов, работает по – совместительству, на полставки…
– Вы даже не гримёр… всего лишь помощник…
– Вас не устраивает качество моей работы?
– Устраивает. Но денег больше я не дам. Не люблю…шутников…
…Мы ведём прямую трансляцию с похорон Пуси Шальновой. Проститься с известной писательницей, режиссёром и общественным деятелем, пришёл весь цвет общества. Здесь присутствуют все либерально настроенные мыслители, архитекторы рыночных реформ, властители дум (прогрессивные писатели и журналисты), министры и сенаторы. Все они пришли почтить память несгибаемого борца за свободу и демократию Пуси Шальновой. Мы берём интервью у близкого друга покойной, актёра Миши Олигофренова.
– Миша, что вы можете сказать о покойной?
Бесформенный, оплывший от пьянства Миша, криво ухмыльнулся, обнажив ряд обломанных, неровных зубов, но затем взял себя в руки, и старательно дыша мимо журналистки, нетвёрдым голосом произнёс.
– Пусю…Пусю люблю…а вы чего хотите…гражданин хороший?
– Вы были близким другом покойной…
– Близкий…склизкий…я не понимаю…чего вы там дребезжите…а, Пуууси жооолтые над городом кружаааатся – он махнул рукой и вышел из кадра, и, споткнувшись о ковёр, потерял равновесие, пробежал несколько шагов, и уткнулся лицом в ноги покойницы.
– Пуся? Ты? Здесь? Она…она что, умерла? Аааа, Пусенька! – ревущего актёра довольно жёстко отпихнули от гроба охранники.
– А вот! Здесь присутствует всенародно любимый певец Провод! Что вы можете сказать о покойной? Вы хорошо её знали?
– Кого?
–Пусю Шальнову.
– Я её вообще не знал.
– ?! А…простите, что вы тут делаете?
– Не знаю…мне сказали, что тут будет круто…пафосно…
– Понятно. Ну, хотя бы пару слов о покойной…
– Ну, чё бля…я тут нах стишок написал о ней…короче.
– В женщине есть какой – то секрет,
– Если кто против, то я лично нет,
– Манят меня pussy сдобные, иии
– Тому подобное…
Ой, нет, это я по другому поводу написал, а на смерть Пусечки вот это.
– А я вот на поминках не буду бухать,
– Всё заебало, пиздец на х… бл…
Простите, по – моему, что – то не то, может быть это…
– На лабутенах нах, и в ох…тельных гробах…
Извините, я чего – то сегодня не в ударе…
– Большое спасибо, очень эмоционально, мы видим, что трагическая гибель Шальновой заставляет скорбить всех, даже представителей шоу – бизнеса. А! Здесь присутствует великий (не побоюсь этого слова) режиссёр – Дристантин Мухоморов! Здравствуйте, Дристантин!
– Здрассте, здрассте.
– Какими судьбами вы здесь?
– Я поклонник таланта Пусечки, её трагическая смерть вдохновила меня, я решил поставить её пьесу «Грязь», ту самую, где нудный главный герой тоскливо изменяет своей невнятной жене с какой – то опухшей, невзрачной прелестницей…Я переосмыслил эту пьесу, и решил поставить её в современном ключе. Главный герой (в моем прочтении) – старый, демократически настроенный гомосексуалист, живущий в любви и согласии со своим мужем. Однажды он встречает прелестного молодого юношу, мальчика, эдакий нетронутый бутон. Старый извращенец нежно полюбил мальчишку, тот отвечает взаимностью (весь второй акт будет посвящён перипетиям их любовных игр), от актёров потребуется смелость и хорошая физическая форма – большую часть спектакля они проведут полностью обнажёнными. В третьем акте выяснится, что гомосексуалист и его любовник, на самом деле – отец и сын. Педофилия и инцест, фистинг и камшоты – в этом спектакле будут все достижения демократии! Но! Главная бомба ждёт зрителя в конце спектакля. Изнурённые любовными играми отец и сын, отправятся на поиски пропитания, и, рыская по помойкам, наткнутся на мужа старого гомосексуалиста, который к тому времени превратился в дряхлого, вонючего бомжа. Надругавшись над ним, они убьют гнусного люмпена, и устранят опасного конкурента, не подозревая, что он – их отец и дед соответственно. «Царь Эдип» в современном прочтении, я так вижу эту пьесу.
– Гениально! Шедеврально! Впрочем, чему я удивляюсь – всё как всегда, большое спасибо, многоуважаемый Дристантин! А! Вот мы видим группу творческих интеллигентов, бурно скорбящих по поводу преждевременной кончины нашей Пуси.
Камера выхватила группу нарядно одетых юношей и девушек, которые смеялись, и делали селфи на фоне гроба.
– Представьтесь, пожалуйста. – корреспондент поднес микрофон к лицу одного из участников торжества. Юноша, одетый в розовые леггинсы, и широченные подтяжки цвета радуги, развязно засмеялся и легонько хлопнул ладошкой по микрофону.
– Прикольный страпон! Ух ты, мой мохнатенький – юноша схватил микрофон правой рукой, и попытался укусить его, корреспондент ловко вырвал оборудование из рук ретивого мажора.
– Гы – гы– хххы – хы – паренёк быстро выставил в сторону камеры свою туго обтянутую леггинсами задницу, и начал вращать ягодицами в бешеном темпе – Самба Ди Жанейро! На– на –на –на-ннна – ннна – нан – на…
– Спасибо, понятно…
Зазвучал главный хит Шопена, на помост вышел багровый от скорби Главваучер. Он высоко задрал голову, поиграл желваками на скулах, и произнёс.
– Пуся…Пусенька была моею женою целых десять лет. Её убили…да, убили. Убийцы понесут заслуженное наказание, мы найдём их и …
Мощный взрыв сотряс здание, камеру заволокло чёрно – серым дымом, а затем изображение исчезло. На экране появилось испуганное лицо ведущей.
– у…уважаемые зрители, по техническим причинам трансляция прервана…в ближайшее время мы восстановим сигнал, и продолжим информировать вас…а сейчас очередной выпуск народной программы «Давай наебенимся». Приятного просмотра!
На экране появилась разноцветная заставка, замелькали изображения пивных и водочных бутылок, банки с соленьями закружились в яростном хороводе, затем камера остановилась на обрюзгшем лице ведущего.
– В эфире ваша любимая программа «Давай наебенимся», и её бессменный телеблюющий…(как вам моя новая шутка?) – за кадром громыхнул приклеенный смех – хорошо, согласен – неудачно, скажем так – в тело введущий (он попытался изобразить вялые фрикции) – пиво сосущий…короче! С вами – Блевонид Алкоголич!
Аудитория разразилась громкими аплодисментами.
– Напоминаю, это программа для тех, кому не с кем выжрать. Триста лет в прямом эфире программа «Давай наебенимся!» В студии наш первый гость – дядя Петя из Мытищ! Проходите, не стесняйтесь, крутите барабан! Сектор – «по сто пятьдесят»! Берите стакан, многоуважаемый дядя Петя, вздрогнем!
Ведущий и гость синхронно выпили водки из гранёных стаканов – после первой не закусываем! Крутите барабан! Ооо, вам повезло – сектор «Закусь»! Что выбираете? Сырок «Дружба», батончик «Марс», или по – нашему?
–«По – нашему»?
– По – нашему – не закусывать, а занюхать рукавом.
– По – нашему.
– По – нашему! Аплодисменты герою! Крутите барабан! Оооо! Вам достался сектор «Из горла!» Редчайший случай в моей практике! Бутылку в студию!
Под бравурную музыку в студию вошёл ассистент, он держал на вытянутых руках поднос с одиноко стоящей в центре бутылкой водки. Ведущий хриплым голосом пропел – в студии пить, в студии пить, с Блёвиком вдвоём пить! Воцарилась на пьянки мода, кто не пьёт – тот враг народа!
9.
Я проснулся от назойливой вибрации запястья – да? Алло?
– Новости видел? Нет? Посмотри.
Я спускаюсь на первый этаж, с экрана шизовизора бурным потоком льётся ликующая речь телеведущего.
…в результате блестящей спецоперации удалось обезвредить подрывника, им оказался гримёр из «Судебно – медицинского морга №3», некий Пётр Гаврилов (на экране появилась фотография Петра), к сожалению, взять его живым не удалось, заметив сотрудников спецслужб, он подорвал себя, но удалось взять живым его непосредственного руководителя, и ещё несколько членов террористического подполья. Задержанные дают признательные показания, есть надежда, что таким образом мы избавимся от бандитов терроризирующих мирных граждан, в многострадальной Московии установятся наконец, мир, спокойствие и процветание…
Я вышел из кафе на негнущихся ногах – Петя мёртв! А» непосредственный руководитель» взят живым…в состоянии близком к обморочному, я поднялся на седьмой этаж, и толкнул ногой распахнутую дверь в мою квартиру, зайдя внутрь, я вспомнил, что запирал дверь перед уходом. Полковник сидел на своём обычном месте.
– Товарищ полковник, я сразу хочу сказать…я сделал то, что мог…у меня не было возможности предупредить…я…
– Я доволен Васенька, наконец – то ты стал приносить пользу.
– Я? Пользу?
– Ну да.
– Я…я не понял, так вы…довольны? Чем? Если я правильно понял, в результате взрыва погибло…
– Весь либерально настроенный истеблишмент, практически весь.
– А…можно спросить…почему вы довольны?
– Кто – то в вашей организации умеет строить простенькие двухходовочки, примитивные конечно, но…учитывая горизонт планирования…выглядит приемлемо…
– О чём вы говорите?
– Ваша группа провела две акции, в ходе которых были уничтожены тринадцать (из – за твоего отсутствия) кафе. Планировалось, что будет взорвано четырнадцать. Посмотри на карту (он щёлкнул пальцами, в центре комнаты возникло голубоватое свечение, на экране высветилась интерактивная карта).
– Смотрю.
– Ничего не напоминает?
– Что именно…а! (изображения взорванных кафе накладывались друг на друга, и образовывали причудливую фигуру) – похоже на наложенные друг на друга латинские буквы V.
– Молодчинка! Это так называемый наугольник и циркуль, не буду утомлять тебя подробностями, скажу только, что для человека знающего, это очень важные, говорящие символы. Кроме этой, наглядной символики, боевики ещё и выкрикивали определённые фразы на латыни…
– Фиат люкс, ет люкс фит…
– Во – во! Как ты думаешь, зачем всё это?
– Мммм, не знаю, я задавал такой вопрос, но внятного ответа не получил…
– Зато Шакальный всё прекрасно понял, и сел в самолёт, который был сбит над неконтролируемой территорией, таким образом, план сработал! Затем, ты застрелил жену главваучера, как же тебе это удалось, ведь спа – салон, в который она ходила, круглосуточно охранялся полицией, и тебя должны были ликвидировать сразу после акции, или во время её…
– Они куда – то ушли…
– Куда? Почему? Ты задавал себе эти вопросы?
– Честно? Нет.
– По какой причине полицейские могут покинуть свой пост? Не забывай, мы говорим об американских копах!
– ?!
– В трёх кварталах от того места, где расположен спа – салон, был убит американский коп. В случае гибели полицейского, все свободные копы выдвигаются на место происшествия…Удивительное совпадение, правда?
– Действительно.
–Эх, Вася, Вася…совпадений не бывает. Ты убил Шальнову, убил зверски, из противотанкового ружья, какой там у него калибр? Ей всю голову разворотило поди…А дальше, её тело поступило в один из моргов, куда вы заранее внедрили своих людей. Твой бывший друг Петя начинил тело покойной пятьюдесятью килограммами взрывчатки, цинично рассчитывая на то, что труп никто обыскивать не будет, и в тот момент, когда приватизатор всея Руси начал нести свою пафосную пургу – бум! Весь либеральный клан, вся творческая (прости господи) интеллигенция превратилась в атомы. Ай – ай, шалуны! – он погрозил мне холёным пальчиком.
Я открываю рот, изображая крайнюю степень удивления – я не понимаю…
– А тебе и не надо, это мне надо понимать, praemonitus praemunitus, что в переводе с латинского означает «не поддавайся на пчёлкин медок, у неё жальце в запасе». Всё складывается очень хорошо, западники ликвидированы, террористическая сеть уничтожена, ну, практически уничтожена, Московия находится на пути к процветанию…
– Так вы…не сердитесь на меня?
Полковник громко расхохотался – сердиться? На тебя? Да я тебе благодарен! Я и не думал, что такая бездарность, как ты, может приносить пользу. Но…потом, я подумал – если от тебя нет никакого толку в качестве агента под прикрытием, может быть дело в том, что я неправильно тебя использую? Вот я и решил попробовать тебя в роли козла – провокатора, и ты блестяще с ней справился, ты привёл нас к Пете, Петя вывел нас на руководителя ваших чёртовых пятёрок, тоже хохма! Пятёрки! Дешевая нечаевщина! Позапрошлый век! А руководитель пятёрки вывел нас на руководителей более высокого уровня. Так что ты – молодец! Хорошо служишь!
– Слава шакалу!
– Ну – ну, не надо этого дешёвого пафоса! Шакала больше нет, славить труп – некрофилия.
– Слава вам!
– Это хорошо, но пошло, не надо этого верноподданничества.
– Слава вам, и Московии!
– Вот! Уже лучше!
– Какими будут мои дальнейшие действия?
– Дальнейшие действия? В принципе, ты больше не нужен, могу отправить тебя в Сирию, или на стену, к украм…
– Не надо, я ещё пригожусь! Еще не вся ячейка раскрыта! Я ещё принесу пользу!
– Ну, почти всю вашу банду мы взяли, за исключением тех, кто оказывал сопротивление…
– Я предложил руководству план по устранению руководства Службы безопасности верховного манагера…
– Что? Ты предложил план?
– Да. Если они ответят согласием, вы сможете предотвратить его реализацию, и это откроет перед вами перспективы карьерного роста, а если…
– Я не захочу его предотвращать, это откроет передо мной ещё более радужные перспективы…Ладно, даю тебе…
– …две недели? Обещаю, я оправдаю ваше доверие, вы же меня знаете…
– Это меня и пугает…ладно, даю неделю!
10.
…Добрый день! В эфире программа «У нас не все дома», и сегодня мы в гостях у главного творца наших демократических реформ, светоча свободы, человека, подарившего нам возможность гордится своей страной, давшего нам право считать себя частью цивилизованного мира, а не монгольской орды, главного поборника добра и справедливости, мы в гостях у посла Соединённых Штатов Америки, мистера Теффтеля! Здравствуйте, мистер посол!
– Здгасьте, здгасьте!
– Мистер Теффтель, как вам живётся в нашей варварской стране? Вам было очень тяжело, попасть в наш медвежий угол после прекрасного, цивилизованного Висконсина?
– Ну, ви отшень кретински…то есть критицки относитесь к сваей стране. То того, как прыехат к фам, я уше был в Литффе, Крузии, так што, я нитшему не удиффляюсь.
– Да – да, осколки империи…скажите, что вас больше всего удивило в Московии?
– Ваши прыффетлифые люди, фаша культура, кухня…
– Кухня? Какое ваше любимое блюдо?
– Пьэльмэни! Вери гуд! Тейсти! Ями! Из мяса маладых бичкофф, и парасят, уау! Мне приффозят ис одного подмоскоффного хазяйства, со сметанкой, и рюмкой водки – отшень вкуссно!
– Не ожидал, что вы, американцы, сторонники высокой кухни, давшие миру такие утончённые, изысканные блюда как: хотдог, гамбургер… не ожидал, что вы польститесь на такую грубую поделку как пельмени! Как говорится: с волками жить…
– Пельмени фодочкой запить!
– Ха – ха – ха! А вы прекрасно знаете наш фольклор! Браво господин посол!
Хмурым зимним утром я зашёл в гости к химику. Химик жил в старом пятиэтажном доме, сохранившемся в эпоху «снобянизации» – сноса пятиэтажек в первой четверти века. Нажав кнопку звонка, я услышал традиционное для химика восклицание – «чё за нах.й?».
– Химик, открой дружище, это Вася!
– Какой «Вася»?
– Вася Поллитровый!
– Вася 0,7 мне нравится больше…но…и 0,5 сойдёт, заходи, добрый человек!
