Текст книги "Я не я"
Автор книги: Аисс Виал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 9. Гроза
Раскаты приближающегося грома разбудили Джесс. По проникающему свету в окошки-бойницы было непонятно, какое наступило время суток: небо стянуло грозовыми тучами. В покоях ярко пылал камин, головешки дров потрескивали и искрились. Джессика проснулась в постели одна. Очередное пробужденье в этом замке в смятении чувств и мыслей! Она «истинно» стала женой Дункана Маккоула! Но кто же он, искуситель – Дункан Маккоул?! Актер? Сумасшедший? (Как и все другие обитатели замка). Или настоящий средневековый горец-шотландец?
Вдруг раздался с устрашающей силой новый раскат грома, гроза сверкнула, любопытно заглядывая в окно покоев новоиспеченной сметенной супруги.
Джессику Паркенс на миг ослепила кривая линия молнии. И в сознании Джесс, как по волшебству, вспыхнул образ манускрипта, найденный ею в первый день по прибытии в замок. Так вот где таится разгадка последних событий! Мыслимо ли такое?! «Древние заклинания! Кажется, так было написано на титульном листе! Что же еще было там написано? По-моему, Неподвластные времени судьбы Да-да! Потом в середине книги: что-то о любви и о времени: …время учит быть сильнее… и время меняет все!!! Зачем я только прочла эти строки?! Наверное, это и было какое-то заклятие!»
Джессика Паркенс соскочила с постели совершенно нагая, разыскивая глазами любую одежду. Но в спешке нашла лишь свадебную сорочку, так и не пригодившуюся в свой час.
Джессика, не обращая внимания на леденящий холод каменного пола, босиком стала пробираться из покоев в часовню, где хранился артефакт с заклинаниями, перед этим схватив кем-то оставленную зажжённую свечу со столика спальни.
Джесс, можно сказать, влетела в молельню, радуясь, что никого не застала ни по дороге сюда, ни в самой часовне.
Скамья, закрывавшая брешь в стенной кладке, стремительными движениями девушки была сдвинута с места. Паркенс стала нетерпеливо шарить рукой в отверстии стены. Все безуспешно. Книги нет!
Джессика придвинула скамью на место и уселась на нее сверху. В раздумье, она притулила свои подогнутые замерзшие ноги к груди и натянула на колени сверху свободного кроя сорочку. Ее начало трясти, и непонятно было от чего больше: от холода или от потрясений, следуемых без передышки одних за другими.
Она жена средневекового рыцаря! Она не Джессика Паркенс, а леди Равенна! Как же так? Где же настоящая леди Равенна? Как ей вернуться в свое время? Как все исправить?
Ее мысли прервали: в часовню вошел брат Дункана – Ричард. Он учтиво и в то же время надменно поклонился Джесс, в его последовавшем за этим обращении можно было рассмотреть издевку и еле прикрытую ненависть:
– Что ж поздравляю вас! Вы теперь носите имя Маккоулов! А может быть – и наследника нашего рода в своем чреве! Или вы подтвердите мою догадку в обратном, ведь неспроста мой замечательный брат стремглав умчался на подмогу королю на утренней заре? Вы обхитрили его или смогли устоять против его чар? – довольно улыбнулся Маккоул-младший и тут же вдруг разлютовался: – Или он сделал вас все-таки своей женой этой ночью? Отвечайте! – громогласно потребовал Ричард.
Джессика растерялась, она и так не знает как себя вести после всего случившегося. Еще и брат Дункана заставляет ее испытывать страх своим придирчивым к ней поведением. Почему он так ненавидит леди Равенну, то есть ее? И что это он ей говорит, что ее супруг (как странно звучит – ее супруг!) покинул замок?? Вот так просто?! Венчание, одна брачная ночь и был таков?! «О Небеса! Почему это происходит именно со мной? Грезила о старине – получай: и мужа рыцаря, и жилье – замок! Как свыкнуться со своим теперешним положением? Как на все реагировать? Может признаться всем о моей находке – книги заклинаний? А если они рассмеются только? Или, того интереснее, признают ведьмой? Ведь книга исчезла! Но кто-то же знает о ее существовании! Кто-то же взял ее с тайника! Где ее теперь искать?»
– Не хотите отвечать? Я сам это узнаю! Идемте!
Ричард вдруг бесцеремонно ее поволок из часовни прочь. Снова все повторяется, как в первый вечер ее пребывания в крепости! Только в тот раз волочил ее коридорами Дункан, и Джессика тогда паниковала совсем по-другому: тогда она считала, что находиться в «своем» времени, и Маккоул-старший всего лишь актер.
– Куда вы меня ведете?! – выразила свое беспокойство Джесс.
Он ничего не ответил. И тянул ее к тому же каменному балкону, позволяющему увидеть двор крепости с высоты.
Джесс еще не успела приблизиться к перилам балкона, как услышала сквозь шум дождя жалобные стоны и плач женщины со двора.
Когда взору Паркенс был доступен весь крепостной двор, она ужаснулась: к позорному столбу была лицом привязана Нормина. Руки ее были задраны высоко над головой и связаны, спина была исполосована кнутом и кровоточила. Даже беспощадный грозовой дождь не мог скрыть свежие раны девичьего тела. Палач намеревался сделать очередной замах своим орудием пытки. Внутри Джессики все сжалось. Как хорошо, что к этому моменту Ричард Маккоул освободил ее руки от своих пут. Паркенс стремглав рванулась из здания вниз к бедной девушке на подмогу. Какие изверги! Как это жутко! А чего еще ждать от Средневековья? Варвары!
Пока Джессика бежала слабоосвещенными коридорами, несносно длинными лестницами, она умоляла себя лишь об одном, как бы не расплакаться перед мучителями, не сорваться душевно, не закричать…
Ей ни в коем случае нельзя показывать, что она в замешательстве! Она не даст возможности этим дикарям сломить ее дух! Иначе она не сможет выжить в этом суровом времени и погибнет! Не сможет разобраться в силе случайно сотворенного ею заклинания и вернуться обратно – в двадцать первый век.
Выбежав из дверей замка, она, не останавливаясь и не страшась проливного дождя, неслась к месту экзекуции горничной. В пяти шагах от злосчастного помоста Джессика закричала:
– Остановитесь! Я вам приказываю!
За спиной со стороны балкона, только что ею покинутого, Паркенс услышала неприятный громогласный смех. Но когда Джессика обернулась, то не увидела там никого. Она ожидала, что ее не послушается палач, особенно после реакции на ее слова Ричарда Маккоула, и мысленно стала искать нужный довод. Джесс удивилась, что следующая ее тирада так легко убедила ката прекратить наказание горничной:
– Как только вернется Дункан Маккоул, вы пожалеете, что ослушались моих слов! Но тогда я буду так же беспощадна к вам, как вы сейчас к этой беззащитной девушке!
Палач, услышав имя Дункана, как зачарованный, опустил плеть, ожидая дальнейших указаний леди – хозяйки замка. Джессика Паркенс, сама не зная почему, радовалась своей догадке: значит, приказ о наказании Нормины отдавал не Маккоул-старший! Это все Ричард! Это его ей надо остерегаться с удвоенной силой!
– Отвяжите ее немедля!
Палач, пусть и не охотно, но стал освобождать со своим помощником измученную горничную. Джесс не удержалась и сама стала придерживать ослабшую обессиленную девушку. Джессика перекинула ее затекшую, но уже освобожденную от веревок левую руку через свое плечо и шею и начала осторожно сводить бедняжку с пагубного помоста.
Дождь всё хлестал, словно оплакивал жестокость людей.
– Что делать с НИМ, госпожа? – без эмоций спросил мучитель Нормины, указывая на сломленного духом сгорбленного старичка, вероятно, ожидающего свой черед наказания. Его Паркенс даже не заметила, спеша на выручку к служанке. Нормина прошептала Джессике, мучаясь от боли:
– Это проводник через пещеры…
– Оставьте его в покое! Это смертный приговор, а не наказание! Разве перенес бы старец такие же муки? Варвары! Пойдите прочь! – лютовала Джессика Паркенс. Она сама удивлялась своей смелости и злости! Видать, скрытые эмоции от пережитых потрясений вылились в безудержный гнев.
– Подойди ко мне, добрый человек! – обратилась она к старику. – Помогите мне довести ее до дверей замка, если можете! Они не посмеют вас тронуть! Я не допущу этого! Нет не вы! – громко запретила Джессика, завидев, что истязатели сами попытались помочь ей.
Когда старец подхватил с другой стороны Нормину, и в таком положении прошел с девушками большую часть пути к хозяйскому величественному строению, то услышал тихий голос «своей» госпожи:
– Вам следует скрыться на какое-то время, добродей! Есть ли вам где схорониться? – участливо поинтересовалась Джессика.
– Я знал, что не раз пригожусь хозяевам замка! Мне прискорбно, что глава клана и его сын Арчибальд погибли! – голос старца дрожал от волнения. – Но я осуждаю бегство леди Равенны, хочу, чтобы вы это знали! Нужно было показать этим Маккоулам, кто здесь хозяин! Принять вызов, а не позорно бежать! Теперь вам, великодушное дитя, придется отстаивать честь Гордонов! Хватит ли у вас сил сберечь эту древнюю крепость, прокормить трудолюбивых и верных клану людей, так горячо любящих эту землю?!
Джессике стало жаль старожила замка. Как должно быть трудно, переживать простым людям такие тягостные дни их клана! Сколько мучений выпадает на их голову! Войны! Голод! Жестокость новых хозяев! Бесправность и вечный страх за свои скромные жизни! Как его успокоить? Ведь старичку на вид было около сотни лет, никак не меньше! Много ли ему еще отведено?!
– Если бы вы знали, кто я! Вы бы не задали мне этот вопрос… – вдруг произнесла свои мысли вслух отрешенная Джессика Паркенс.
– Я знаю, кто вы, храбрая юница[9]9
ЮНИ'ЦА, ы (книжн. устар.). Женск. к; девушка. юнец
[Закрыть]! Волхвы этого края много веков назад предсказывали ваше появление: «И снизойдёт с глубин неведомых еще веков дева-спасительница на земли Гордонов и Маккоулов с именем чужестранки из чужечасья[10]10
Чужечасье – вот такой неологизм у меня родился)
[Закрыть]! И объединит два враждующих клана! Подарит новую счастливую жизнь, силу, надежду и веру в еще лучший мир!»
Слова старца повергли Джессику в шок! Что он говорит?! Не галлюцинация ли его слова?!
– Не ослышалась ли я, почтенный? Ты только что говорил о предсказаниях волхвов об иноземке из чужечасья?! – засомневалась Паркенс.
Старик горделиво кивнул головой в знак подтверждения истинности своих слов.
– Не беспокойтесь, леди «Равенна»! Мне есть, где укрыться. Я подам вам о себе весть, потому что, уверен: еще пригожусь, – старик, несмотря на свой возраст, учтиво поклонился чуть ли не до самой земли молодой госпоже. И не дожидаясь ответа, словно нарочно, оставил Джесс в оцепенении от услышанного, скоро и проворно ковыляя к вратам крепости, промокший от ливня и умиротворенный от беседы с девой-спасительницей, посланной всем им на радость небесами.
Глава 10. Дикий вереск
Многочисленный отряд всадников-воинов торопливо миновал еще один шотландский город – Данфермлин. Их предводитель почти всю дорогу от Абердина молчал. Спутники с самого начала пути и те, что присоединялись (как было условлено заранее) по дороге, боялись его более тревожить: их первые попытки добродушно подшутить над главнокомандующим по поводу его женитьбы и последовавшей брачной ночи, он непривычным образом не разделил.
Дункан Маккоул, а это, разумеется, держал путь он, впервые не рад был ожидающей его впереди боевой вылазке, пусть и рядом в строю с августейшим сюзереном. Больше всего его гложило то, что причину он даже сам себе не мог объяснить. Король Вильгельм I был глубокоуважаемым им, не только потому, что верноподданническому чувству к монарху его, титулованного вассала, приучили с ранних лет, но и потому, что нынешний венценосец внушал ему доверие своим правосудным правлением, армейской выправкой и безудержной любовью к Шотландии. Дункан не мог позволить себе подвести или ослушаться сюзерена, даже, если это претило его внутренним убеждениям и желаниям (как в случае, с навязанной монаршей волей собственной женитьбой).
Весь пройденный путь верхом в сознании Дункана назойливо повторялись картины последних пережитых дней в замке Данноттар. Перед глазами Маккоула постоянно всплывало лицо новоявленной супруги. Оно возникало на фоне сменяющихся великолепных пейзажей то со строптивым выражением, то с обворожительной улыбкой, украдкой пойманной его случайным взором. Но все больше в видениях рыцаря хозяйка замка, а теперь его жена, напоминала ему перепуганную и встревоженную дикую лань. «Вы останетесь для меня загадкой, леди!»
Дункан Маккоул спешил, но спешил не в Джедборо, хотя его с нетерпением уже ждали там, а в свои владения близ Эдинбурга, замок Крейгмиллар. Чрезмерной спешкой он хотел выиграть несколько часов, чтобы заглянуть к оставшимся в нем членам семьи Маккоулов и лично распорядиться принять свою супругу уже в скором будущем в стенах родовой крепости в его вынужденном, скорее всего, длительном отсутствии. Такая мысль ему пришла внезапно с первыми раскатами грома в дождливое ранее утро его новой теперь супружеской жизни. А убедила окончательно в своем спонтанном решении последовавшая минутами позже новость Ричарда о запланированном и тайно сорванном братом побеге леди Равенны. Доставить ее в Крейгмиллар он поручил другу, Мораю Локсли, как только тот поправит свое подорванное боевой раной здоровье. За новым владением – Данноттаром, он просил присмотреть брата Ричарда.
Всего пару часов – и он увидит Крейгмиллар…
Дункан любил свои земли. Может потому, что это были не только привычные его стране горные массивы, а большей частью поразительной красоты лесистые угодья, с небольшими озерами, болотцами и несколькими водопадами. Вблизи от одного из озер на внушительных размеров холме расположился дорогой его сердцу, величественный и неприступный замок – Крейгмиллар.
Почему же сейчас ему необычайно тягостно ступить за врата родового замка? Неужели виной всему будет неизбежная встреча с Маргарет Маккоул?
Но ведь она знала, что за вынужденным его бракосочетанием с наследницей Гордонов последуют перемены!
Он ясно вспомнил, как около трех лет назад еще юная Маргарет, но уже столкнувшаяся с тяготами беспощадно распоряжающейся судьбы, застала его одного, купающегося у подножия водопада, стремительно несущего свои пенистые потоки. Ему хотелось смыть с себя тяжесть утраты. В тот угасающий скорбный день Дункан Маккоул был хорошо разогрет шотландским виски, выпитым по случаю недавней кончины отца, Фергуса. Он не успел с ним попрощаться, так как в очередной раз был удостоен чести охранять юго-восточные границы Шотландии. На его плечи вдруг возлегло бремя ответственности за многочисленный клан Маккоулов. К их числу относилась и Маргарет, молодая вдова, только что лишившаяся мужа – главы клана Маккоулов, его отца…
Она таки добилась своего – стала его любовницей! В тот же злосчастный день! Почему он только не устоял тогда?! Неужели всему виной был шотландский виски? Сколько бы Дункан не выпивал до тех пор, он всегда себя контролировал! Или же эта была своего рода жалость к ней?
Он знал, что она была несчастной в браке с его отцом. Совсем девчушкой ее выдали по принуждению замуж за уже согбенного седоволосого старца, Фергуса Маккоула. Инициатива исходила от ее родных, обнищавших подданых Вильгельма I, видевших в этом брачном союзе единственный выход для своего незавидного создавшегося положения. Изначально ее родственники предполагали заручиться согласием на брак будущего наследника, самого Дункана, холостого старшего сына могущественного клана (Ричард в ту пору был совсем еще юнцом). Но Фергус Маккоул прочил своему любимому сыну-наследнику иную судьбу…
Дункан в тот час, ничего не знавший, осваивал на деле искусство ратного боя на приграничье. И делал славные успехи, доставляя своему отцу повод для радости и гордости.
Так Маргарет стала женой Фергуса Маккоула. Совместных детей она не подарила ему. Их брак был недолгим – всего пару лет.
Еще при жизни Фергуса Маккоула, когда Дункану доводилось навещать Крейгмиллар, он не раз замечал на себе восторженные и сладострастные взгляды, неумело прикрытые, неопытной в плотских утехах молодой супруги отца.
С каждым его приездом Маргарет зримо менялась: она расцветала, словно дикий и медоносный вереск. Но вместе с тем менялся и ее характер: из тихой скромницы она превращалась в бойкую женщину. Завидев скоро угасающие силы супруга, она быстро захватила бразды правления замком и прилегающим угодьем в свои руки.
Лилиас – прыткая младшая и единственная сестра Дункана и Ричарда стала Маргарет союзницей.
Ричард тогда, впрочем, как и сейчас, не интересовался ничем. Лишь волочился за хорошенькими служанками, махал, тренируясь, клинком по нескольку часов без устали, тайно лелея надежду также добыть славу на ратном поле, да такую, чтобы гремела по всей Шотландии и своим громом затмила воинский триумф Дункана.
С обязанностями хозяйки молодая жена отца неплохо справлялась. Дункан был спокоен за Крейгмиллар и домочадцев. За это он уважал энергичную Маргарет. Но после одного происшествия, Дункан стал остерегаться случаев, когда судьба, подшучивая над ним, сталкивала их пути-дорожки в абсолютном уединении.
Это было в день очередного приезда Дункана с бранного поля на недолгий срок. Семья, в том числе Маргарет, встретили его как всегда радушно. В тот же вечер готовилось праздничное застолье по случаю его прибытия. Как всегда в его комнате Маргарет приказала слугам устроить все к омовению долгожданного сына главы клана, уставшего с дороги.
Удивлением для Дункана послужило неоправданное рвение Маргарет проверить все ее указания лично. Именно тогда, когда в его комнате уже никого из слуг не было, а сам прибывший, ни о чем не подозревая, с упоительным выражением лица нежился в лохани, наполненной парящей водой. Маргарет без стеснения подошла ближе к ёмкости для купания, плохо укрывающей соблазнительное тело пасынка. Она бесцеремонно опустила руку в парящую воду, будто хотела убедиться в степени ее горячности. И произнесла со страстностью то, что и так можно было прочесть в ее глазах:
– Как жестока ко мне судьба! Моим мужем мог быть ты, Дункан Маккоул!
Тогда Дункан схватил ее мокрое запястье у воды и, тяжело сглотнув воздух, проникновенно изрек:
– Не гневи небеса, Маргарет Маккоул! Мой отец жив и является твоим мужем!
Ему было жаль молодую жену Фергуса, но он понимал, что этот мир не под силу изменить никому и можно лишь тебе, обиженному роком, изменится самому. Необходимо научиться принимать несовершенный и, в то же время, удивительный мир таким, каков он есть. Тогда он, здравомыслящий, устоял…
Глава 11. Крейгмиллар
Когда Дункан осознал, что своей порочной связью с Маргарет осквернил память отца, он долго корил себя. Затем укор сменился на угрызение совести: раз не смог устоять против соблазна обладать Маргарет Маккоул, значит, должен был вести ее под венец, ведь он виноват перед ней. Он все-таки опытней был и таких безудержных и всепоглощающих чувств, как она по отношению к нему, не испытывал к бедняжке. Но успокоить свою совесть ему было не суждено: Вильгельм I, зная о его душевных мучениях на правах друга и сюзерена, все же не дал своего согласия на этот брак, ссылаясь на то, что сам является таким же невольником политики свято чтимой Шотландии.
А вскорости венценосец объявил о своем решение видеть все враждующие кланы в одном строю, но прежде с помощью брачных уз именитых наследников прекратить раз и навсегда междоусобные вековые распри. Маккоулы и Гордоны не были исключением. Дункану и Равенне выпал жребий – стать супругами.
Впереди пути Дункана показался Крейгмиллар. В четверть часа всадники преодолели остаток дороги к замку. Видно было: дозорные возвестили обитателей замка о прибытии хозяина. На спущенных вратах крепости уже ожидали Дункана Лилиас и Маргарет. Лилиас заботливо держала за руку свою взволнованную мачеху-ровесницу. Все знали о ее горемычном положении. Разве можно было скрыть в ее глазах блеск всепоглощающего пламени, когда она смотрела на Маккоула-старшего?
– Братец, с возвращением! – не выдержала прыткая Лилиас, горячо приветствуя еще не спешившегося Дункана.
– Здравствуй, егоза! – как всегда ласково ответил старший брат, покидая седло. Сестренка кинулась обнимать Дункана. – Собьешь, непоседа! – широко улыбнулся Маккоул, радушно принимая ее в свои жаркие объятья. – Здравствуй, Маргарет!
Он увидел замешательство своей бывшей возлюбленной, так и не сдвинувшейся с места. Жалость к ней защемила грудь.
– Приветствую тебя, Дункан! – еле слышно ответила она.
– К вечеру отправлюсь в Джедборо! Вильгельм ждет… – он избегал ответа на молчаливый вопрос: «Состоялось ли его венчанье с Равенной Гордон?» – Седокам и лошадям нужен отдых. Мы потеряли несколько дней в Данноттаре из-за… – он осекся: стоит ли рассказывать подробности о приеме жениха? Не даст ли он ложную надежду Маргарет?
– Я отдам нужные распоряжения! Твоих друзей накормят и напоят! Животным дадут все необходимое! Я велю приготовить провизию вам в дорогу! Пусть воины следуют за мной! – холодно поспешила заверить Маргарет в своем участии Дункана, словно боялась услышать из его уст имя соперницы.
Она круто развернулась и последовала внутрь крепости. От взгляда Дункана не ускользнул миг, когда ее шатнуло. Не показать виду, что сломлена – это в духе Маргарет Маккоул!
Однако он помнит их тягостное прощание. Ее нежность и безотчетную ласку, готовую мужчину свести с ума, ее трепетные объятия, превратившиеся в цепные оковы в последние минуты расставания. Обет любить его вечно несмотря ни на что…
Дункан следом вел коня под уздцы. Рядом, не пытаясь высвободиться из объятий брата, следовала радостная Лилиас.
– Дункан, ты снова нас покинешь надолго! – надула губки сестренка. – Каждый раз ты заставляешь нас грустить в твое отсутствие! Где же Ричард? Я не увидела этого грубияна среди прибывших. Разве ты не берешь его с собой? Он так рвется всегда в бой!
– Лилиас! Он твой брат! – укорил Дункан девушку.
– Не начинай снова, братец! Лучше расскажи, пока нет бедняжки-Маргарет, о Гордонах. Ты теперь женат? – не стала больше сдерживать своего живого интереса сестренка, не отрывая от него внимательного взгляда.
Дункан лишь согласно кивнул головой.
– И это все? Какой же ты бездушный! – наигранно серьезным голосом заметила Лилиас. – Я сгораю от любопытства, а ты кивнул и только! Какая она, Дункан? Эта леди Равенна? Правду ли говорят, что она несколько странновата и до неприличия образованна? Можно ли ее назвать красавицей? – засыпала вопросами брата Лилиас.
– Когда увидишь ее и заговоришь с ней, сама найдешь ответы на все свои вопросы, плутовка! Осталось недолго! Локсли доставит ее уже совсем скоро в Крейгмиллар. Можно ли тебе доверить организовать все к ее приезду? Не хочу тревожить Маргарет…
– Теперь она твоя жена! А ты ни слова не сказал о ней! Как к ней относиться? Ведь она все так же остается из клана Гордонов!
– В первую очередь она моя жена, как ты сама сказала! Прошу относится к ней так, как того требует ее положение и титул, сестренка! Во вторую – наш брак – залог прекращения вражды между кланами, как желает этого наш король! Не забывай об этом!
– Но она разбила сердце Маргарет и твое! Разве это не в счет?
– Не пытайся, милая, изменить наши судьбы! Ни тебе, ни мне, ни кому бы то ни было не дано это сделать! Оставь всё на суд Богам! Будь умницей! Тебе я поручаю наладить отношения между Маргарет и леди Равенной, пока меня не будет с вами! Я знаю, это будет нелегко! Но ты справишься, моя обожаемая сестренка! Ты полюбила в свой час сложную натуру Маргарет! Твоя душа внеземная, безграничная! Ты – редкость!
– Ты так говоришь, словно успел полюбить свою супругу! Смотри, братец, не миновать нам беды, если это так! Зачем ты принял такое решение? Пусть жила бы в своем замке! Мне очень жаль Маргарет! Выдержит ли она эту каждодневную муку – лицезреть соперницу и не сметь роптать на судьбу-злодейку?
– Я обещал Ричарду позволить распоряжаться Даннотаром отныне! Это его воинский трофей! Это он помог нам пробраться внутрь замка во время его недавней осады! Отец и брат леди Равенны погибли в ту ночь! Ей пришлось уступить и выйти за меня замуж! Ей тоже нелегко, поверь мне!
– Это твоя душа чистая, как у ангела! Поэтому ты слишком мягок, дорогой братец! Но я так тебя люблю, что никогда не посмею тебя огорчить! Я сделаю все, что в моих силах, родненький Дункан! Только возвращайся скорее с поля брани целым и невредимым! – она еще крепче прижалась к Дункану Маккоулу. И почти все время, что путники провели в замке, не отходила от него ни на шаг.
Маргарет держала слово: побратимы по оружию были довольны угощением и приемом в целом. Однако веселье не искрилось на их лицах. Может быть, виной была мысль о ближайших сражениях, от которых многие устали (за последнее десятилетие границы Шотландии пылали огнем, изнемогали от меча), а, возможно, их пугало непривычное расположение духа их главнокомандующего, Дункана Маккоула.
Хозяин во время застолья почти не разговаривал, был задумчив и грустен. Он совсем не прикоснулся к пище. Затем он вдруг встал и покинул трапезную вовсе. Его охватило безудержное желание пройтись коридорами замка, заглянуть в свои покои. Странное предчувствие его беспокоило, будто он не скоро увидит родные стены крепости! Привставшей Лилиас, которая следовала сегодня за ним по пятам, страшась скорой разлуки, он сделал жест, что хочет побыть один.
Дункан бродил по замку, беспрестанно натыкаясь на слуг, как будто им кем-то дан был указ не терять его из виду. Но в этот миг его ничто не тревожило. Он был слеп и глух ко всему вокруг происходящему. Хозяин спокойно и размеренно намеревался миновать еще один коридор, хранящий родовые тайны… Этот коридор привлекал внимание картинной галереей с семейными портретами. Но полотна с предками стали нашептывать ему свои неповторимые жизненные истории, словно не желая прощаться с ним скоро. Здесь же покоились пращурские реликвии – фигуры с рыцарскими доспехами.
Затем эмоционально уставший Дункан не спеша открыл массивную дубовую дверь в свои покои и шагнул вперед. Жаль, что неумолимое время не позволяет ему часок-другой отдохнуть в них как следует! Он не соврал своей супруге, его комната напоминала своим видом спальню ее покойного брата Арчибальда. Он заметил, что на огромной кровати пестрело новое огненно-красное покрывало. «Дело рук Маргарет!» – он узнал ее кричащий вкус…
Не успел Дункан Маккоул об этом подумать и почувствовал на своем плече прикосновение нежной руки, а следом ощутил знакомое ласковое трение о свою спину головы, которая искала трепетного ответа.
– Маргарет, остановись! Прошу тебя! – еще не видя ее, но узнав по действиям, молил Дункан бедняжку. – Не рви душу!
– Тебе? Или себе? – мягко укорила Маргарет возлюбленного. – Ведь ты так никогда и не сказал таких простых, но заставляющих замереть сердце слов «Люблю тебя!».
Она обошла Дункана кругом и встала лицом к лицу с ним, желая видеть глаза любимого, когда будет звучать ответ.
– Зачем этот разговор затеяла, Маргарет? Все свершилось! Нет пути назад! Смирись, как сделал я! – попытался дать совет расстроенный до глубины души Дункан.
– Смириться! И это просишь ты, кого я так люблю! Нет ничего страшнее этих слов! – по щеке Маргарет спустились две огромные, как неограненный алмаз, слезы.
Дункан стер каждую из них огромным пальцем правой руки.
– Маргарет… – он хотел прижать ее голову к своей груди, но побоялся, что она неправильно расценит его жалость к ней. Она словно прочитала его мысли, понимая, что он, непреклонный в своем решении, никогда не уступит теперь ее женским чарам, и невольно рассвирепела:
– Мне рассказала Лилиас все о… Данноттаре! – все еще боясь произнести ненавистное имя супруги Дункана, вдруг яростно вскрикнула Маргарет. – Твоей сестре об этом поведал дражайший Донован! Кстати, если ты еще не знаешь: Купидон пронзил их сердца одной стрелой! – попыталась ранить Маккоула вестью несчастная. Бровь Дункана поползла вверх. – Завидую Лилиас: она любит и любима в ответ! Но тебя также накажет судьба, как и меня! Ты не будешь любим ЕЮ…
– Что ты говоришь, Маргарет! Ты нарочно делаешь мне больно! Лилиас целомудренна! – он, пораженный новостью о связи Лилиас и Донована, не сразу уловил смысл последних произнесенных пророческих, по ее мнению, слов. А то, что Маргарет заявила позже, заставило его остолбенеть вовсе:
– …И именно Я подарю тебе первенца! – эти слова прозвучали, как раскат грома.
Дункан пристально посмотрел ей в глаза, отыскивая в них искру правды этого громкого заявления, затем опустил взор на ее чрево, будто оно за нее могло подтвердить слова Маргарет. У него будет дитя! Еще один Маккоул! Первенец, но не наследник! Это рок!
– Как жестоко – благая весть, несущая тревогу и новые испытания тебе и мне! Почему ты не открылась мне раньше?! – выдохнул глава клана. – Как же так? Ты уверяла, что бесплодна… что пьешь для спокойствия нужные настойки из трав… – размышлял вслух ошарашенный Дункан. – Судьба!
Он стал ходить по комнате, волнуясь и радуясь одновременно. Затем резко остановился и изрек:
– Я признаю дитя! Дам ему имя, окружу заботой и вниманием! Но ты должна понять: твоя беременность и рождение ребенка ничего не изменит! Моя супруга – Равенна Маккоул! Такова воля короля и небес!
