Текст книги "Малинка с горечью"
Автор книги: Аглая Отрада
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Странное дело, рассказав Малинке об этом, я понял, что теперь могу себе позволить и необычное хобби. И приехав домой, первым же делом купил настоящую боевую шпагу.
Эта простая девчонка словно разбудила во мне то, чему я не позволял проснуться. Словно со стороны посмотрел на свою подростковую глупость. Но удивительное дело – не почувствовал стыда или разочарования в себе. Малинка удивительным образом будто сонастраивалась на меня. Наши души резонировали. Я был уверен, что мог бы поделиться с ней самым сокровенным, и она бы поняла. Так, как должен понимать настоящий друг. Которого у меня, кстати, и не было. Было много друзей, но того, перед кем бы открыл душу нет. С Малинкой смог бы…
Такая юная, неискушенная, но по-женски мудрая. За плечами только школа, но эрудированная, начитанная. При такой несладкой жизни – неунывающая и смешливая…
ГЛАВА 3
В голове творилось не пойми что, поэтому даже не удивился, осознав «задним числом», что проскочил на красный свет. И это меня чуть-чуть вернуло на землю. Никогда в жизни я не нарушал так грубо правил. Не к чести моей будь сказано, но бывало даже и под градусом приходилось садиться за руль, но лихачество и понты на дороге считаю просто признаком слабака, который не знает, как выпятить свое гнилое «Я».
Мысли о прошлом немного анестезировали состояние шока, в котором я пребывал, увидев Малинку. И непроходящую злость на деда! Черт бы его побрал! Нельзя так говорить, но по-другому не получается. Я понимаю, кто платит, тот девушку и танцует. И я чувствую себя этой девушкой, которую не просто «танцуют» во второй раз, а всячески имеют. Причем совсем не в миссионерской позе.
Я зол. Трижды зол. И даже не так. Я в ярости. Он всегда был манипулятором. Ему за счастье было стравить своих сыновей, внуков, как пауков в банке, и наблюдать. Да, он с нуля раскрутил бизнес, дал работу всем членам семейного клана. Но до этого бросил жену, много лет не общался с детьми. И я уже познакомился с ним, когда он призвал к себе всех «наследников» и устроил раздачу благ.
Я тогда еще не особо вникал в тонкости семейных отношений. Просто безмерно образовался, что теперь я могу получить все, что хочу.
Это сейчас у меня стойкое ощущение, что эти блага – как «беспроцентный» кредит от дьявола. Вроде замечательные условия, а там очень мелким шрифтом прописано, что ты продал душу.
До сих пор из головы не выходит отвратительная сцена.
«– Итак, мои дорогие внуки. Вы все являетесь акционерами нашей компании. И знаю, что правдой или неправдой хотели бы получить и мой пакет акций, и контроль над компанией. А это большая ответственность. И, следовательно, как только я соберусь выйти «на покой», у меня должен быть достойный кандидат, который не угробит дело, которое я создавал вот этими руками! – Дед демонстративно потряс раскрытыми ладонями, подчеркивая тем самым значимость своего заявления. – Я намерен сделать своим преемником того, кто более основательно устроен в жизни. Не прогуливает работу, имеет семью и детей, ради которых он будет грызть землю, как я. Поэтому рекомендую завести их в ближайшее время, чтоб я мог оценить. Ну, а кто не успел, как говорится, тот опоздал. Семейные ценности – это основа основ!
Меня тряхонуло тогда не по-детски. Я вкалывал, как проклятый, на благо компании, а он еще будет выбирать? Из меня и двух, прости господи, амбициозных говнюков, которые размахивали своими престижными дипломами. А на деле не могли применить и десятой доли того, чему их учили.
С дедом никто не смел спорить, иначе из кормушки вышвырнет. Это понимал и я. Но своей яркой внешностью и «изюминками» характера я пошел в него, поэтому такой несправедливости моя душа не вынесла. Понимая, что пру на носорога, я все ж рыпнулся.
– Михаил Степаныч! При всем уважении к вашей царственной особе, позволю себе высказать свое мнение. Весьма недальновидно основывать выбор преемника лишь на основе кроличьих показателей. Не факт, что тот, кто настрогает кучу малышни, способен будет так же эффективно управлять компанией.
Ну и ожидаемо прилетело.
– Максим, ценю твою широту мышления, но в данном случае свое мнение можешь засунуть себе глубоко в задницу, – сверкнув холодной сталью взгляда, припечатал дед. Ясное дело – есть два мнения – мое и неправильное. И он явно не хочет учитывать мое. Едва сдерживаясь, чтоб не сказать чего покрепче, я лишь отгавкнулся.
– Не могу.
– Что не можешь?
– Мнение в задницу засунуть.
Дед на миг растерял свою царственную презрительность, удивленно вскинув кустистую бровь.
Насладившись хоть минутным, но торжеством, я пояснил.
– Там уже мой красный диплом МГУ все место занял…
Причем это была далеко не шутка. Поступая в универ, я знал, что буду работать в семейном бизнесе. И был уверен, что дипломы экономиста (минуточку! красный) и управленца гарантируют мне приличную должность.
Ага – ага!
После настоящего собеседования с дедом с предоставлением оригиналов дипломов и курсов, которые я мимоходом прошел, я получил, наверно, первый в жизни пинок сапогом по самолюбию.
– Ну что ж, Максим, бумажульки – это, конечно, хорошо. Но учитывая, что опыт у тебя пока есть только по кабакам шляться да по девкам, начнешь с должности курьера. А там посмотрим, как ты себя покажешь.
Я сначала подумал, что дед просто по ушам мне решил поездить. Эдичка, которого мне с детства в пример ставили, принес диплом Бауманки и сразу в отдел аналитики. Славик, еще один братец-кролик, сказал «фи» нашим вузам – он учился в Лондоне.И его пристроили в отдел коммуникаций. И тоже сразу! Или для тех, кто учился за бабки, есть привилегии?
Нет, я, конечно, мог бы взять денег у отца и открыть какую-нибудь фирмочку по типу «Рогов и копыт» и жить припеваючи. Но амбиции пальцем не размажешь, и я, что называется, закусил удила. Дед с нуля создал корпорацию. А я с нуля начну карьеру!
И таки начал. Два месяца был на побегушках у «взрослых». До зубовного скрежета бесило все, но я упирался рогом и делал вид, что для меня это лишь игра. Хотя кулаки прямо чесались набить морду своим братцам за их снисходительные ухмылочки.
И лишь после того, как я поработал белкой в колесе, меня взяли в отдел экономической безопасности. Дослужился до руководителя и лишь затем добрался до топ-менеджерского кресла. Правда, я б в него так и не сел, если б не женился. И опять-таки по наводке деда. Как же топ-менеджер будет вести переговоры, если сам еще сопляк? Каждый солидный инвестор наверняка трижды подумает, прежде чем согласится на сотрудничество. Хотя тут я понимаю, как работают стереотипы. Кольцо на пальце, фотография семьи на рабочем столе – это некие гаранты добропорядочности и основательности.
Теперь же дед затребовал детей. Ребенок как ключ-карта, которая открывает неограниченные возможности. И тут дедова протеже и моя супруга в одном лице выкинула фортель. Вернее, она сама, может, и не додумалась бы, но мама сказала…
Теща, Нелли Игнатьевна, так и заявила, что жертвовать здоровьем ради сомнительного удовольствия ходить беременной, если ты жена успешного бизнесмена, в наше время – это просто моветон. И эту фигню она вбила в голову моей жене.
Еще бы! С самого рождения слышать, что мать совершила практически гражданский подвиг и не прийти к убеждению, что беременность – это зло, просто нереально. Как упасть в глубокую лужу и остаться сухим.
– Максим, ты не представляешь себе весь этот ужас! – теща театрально закатывала глаза, подносила расставленные веером пальцы ко лбу и сокрушенно качала головой. Послушать ее, так беременность – это как отдать себя на органы. Миллионы женщин рожают и ничего. К тому же, хоть я и далек от желания посюсюкать с младенцем, но даже сама мысль, что женщина носит твоего ребенка, уже согревает душу. Особенно, если принять во внимание все те проблемы, которые несет беременность. К тому комплект жизненных ценностей из дома, дерева и сына никто не отменял. А она предлагает арендовать инкубатор для нашего ребенка, как холодильник для ее шуб. Просто кощунство какое-то!
– Максим, – хорошо поставленным голосом трагически восклицала она. – Отвисший живот! Ужасные растяжки на животе, на бедрах, на груди! А грудь! Боже! Она же сразу превращается в уши спаниеля. У беременных обостряются все заболевания. Организм испытывает колоссальную нагрузку. Развивается варикоз! А гестационный сахарный диабет! И это не говоря о зубах! Еще в старину говорили, что женщина за каждого ребенка отдает по зубу. И на это ты хочешь обречь мою единственную дочь?! Это просто варварство!
После таких мизансцен она требовала принести ей капли и мокрое полотенце. Картинно укладывала свое тело на диван и уже вполголоса, но так, чтобы всем слышно было, продолжала сетовать на горькую участь женщины.
Сколько раз подмывало сказать словами Гарика Мартиросяна: «Людмила Михайловна, вы переигрываете!». И я чуть ли не мозоль себе натер на языке, так он чесался хоть раз ляпнуть. Но нет. Мой тесть – лучший друг и компаньон деда. Он подобрал юную бездарную актрисульку с кукольным личиком и посадил дома. Что и дало ей повод для постоянных стенаний – ее ждала мировая слава, но она посвятила себя семье. Более того, подорвала здоровье, когда вынашивала ребенка стареющему супругу.
Хотя ее потолок – это роль «Кушать подано». Просто удивляюсь. Взрослый, состоявшийся мужик бросил жену, жить с которой они начинали еще в студенческой общаге, и без тормозов влюбился в безмозглую куклу.
Все ее заботы – это гонять прислугу, всех воспитывать, периодически укладываться в постель с «этой ужасной мигренью» и пропадать в салонах. И мне всегда было интересно, можно ли застать ее когда-нибудь без макияжа и прически? Или она так и ложится?
Прическа – это отдельная песня. Глядя на ее тщательно уложенное и залакированное настоящее гнездо, неизменно хочется спросить: «А птенцы где?»
Но, похоже, в том гнезде ни птенцов, ни мозгов не водится. И я догадываюсь, чем вызвана эта истерия «беременность – моветон». Маленькая собачка до старости щенок. Молодящаяся, миниатюрная, как фарфоровая статуэтка, моя теща пыталась за счет дочери реализовать свои амбиции и зашкаливающий эгоизм.
Она гордилась ее породистым экстерьером, в который, правда, было немало вложено, и повсюду сопровождала ее. Или наоборот, требовала, чтоб та ее сопровождала. И если они осядут дома по причине беременности и восстановления после родов, то вылетят из обоймы. Их перестанут приглашать на закрытые мероприятия. Ведь пару раз не появишься в свете – о тебе забудут.
Нелли Игнатьевна, вот в чем ей не откажешь, умела преподносить себя, ну и свою дочь. Я чуть было не попал в это число «преподносимых», но на первое же предложение сопровождать своих дам на вечеринку так рявкнул, что бедная Грета от испуга сделала лужу на ковер.
– Я вам не клоун!! Либо я зарабатываю деньги, Нелли Игнатьевна, либо ищите себе другого зятя!
– Максим! Ты ведешь себя, как неандерталец! Твои братья находят время и работать, и в свете появляться! – возмущенно вздернула она носик.
Я думал у меня зубы в крошку рассыпятся, так я их сцепил, чтоб удержаться от продолжения диалога. Упоминание родственников было равносильно красной тряпке перед мордой разъяренного быка. Ну в общем, ожидаемо. Теща у меня виртуоз по части ткнуть в больное. Она прекрасно знает, что я вынужден был начинать карьеру с нижней ступеньки. И знает, что меня это до сих пор бесит. И я высказал свое «фи» на доступном мне языке.
– Дорогая моя Нелли Игнатьевна! Я купил этот дом на свои заработанные деньги. И у меня нет ни малейшего желания выслушивать здесь, что я должен делать. Ни. От. Кого.
Кукольные глазки тещи округлились от шока, и она попыталась прибегнуть к своему излюбленному приему.
– Стелла, твой муж оскорбил меня. Принеси мне капли. Вызови доктора, – едва ли не заламывая руки, стенала она.
– Мама, не нужен тебе врач. Ты же знаешь, Макс не любит, когда братьев ставят в пример.
– Ты его защищаешь…, – выражение вселенской скорби появилось на лице тещи. – Мне остается только уйти!
С величием оскорбленной королевы она задрала подбородок, ожидая, что мы падем ниц с выражением крайнего сожаления. Но меня понесло. Я тоже сделал печальное лицо и не менее печально произнес:
– Мне будет вас не хватать…
Нелли Игнатьевна резко развернулась на каблуках и царственной походкой покинула наш просторный холл.
Я понимаю, уважение, снисхождение к слабостям, – это не пустые слова. На этом должны строиться семейные отношения. Но пардон. Теща-то не в маразме, и не должна берега путать. Ведь она знает, сколько усилий мне стоило подняться, (я не беру в расчет мою беззаботную студенческую жизнь). Как знает и то, что и мои братья, и ее дочь не утруждали себя излишней старательностью, а получали все на блюдечке с голубой каемочкой.
И тут же образ Малинки, как я ни старался забить голову своими семейными проблемами, снова вынырнул. Малинка отдавала себе отчет, что от родни не получит и копейки на образование. И поэтому она училась за десятерых и еще успевала расширять свой кругозор.
Что-то похожее на жалость шевельнулось в груди. Ведь она получила высший балл по ЕГЭ и могла поступить в любой вуз. И ведь поступила. Что ж за олень ей попался, если она не смогла учиться?! И тут же уязвленное Эго встрепенулось. Каждый получает то, что выбирает?
ГЛАВА 4
А что выбрал я? Кресло топ-менеджера и офигенную зарплату? Возможность возглавить компанию? Получить неограниченную свободу? Но моя свобода сейчас – это свобода медведя в зоопарке. Несколько метров и решетка. И ведь до сегодняшнего дня меня все устраивало?! Да!
Я даже смирился с тем, что Стеллка не хочет рожать. Не сразу.
– Максик, ну ты же понимаешь, что беременность не для меня?! У меня не хватит здоровья! Я не смогу! – начала она ныть, когда тещей еще не была подготовлена почва, и я не имел представления о растяжках, варикозах и прочих «радостях» беременных.
– Что значит – не смогу?! Бетховен был глухим и мог писать музыку, а ты родить не сможешь, когда рожают все?
– К тому же доктор сказал, что у меня могут быть проблемы с зачатием. И пока мы будем стараться, кто-то из твоих братьев уже займет хозяйское кресло. А так мы можем даже рассчитать срок рождения малыша. Примерно.
Глаза ее трогательно наполняются слезами, и я начинаю чувствовать себя варваром. Или языческим жрецом, который требует кровавой жертвы… А последние слова роняют семена сомнения в моей позиции. Потом подключается тяжелая артиллерия в виде тещи…
И вот я сбегаю в загородный дом, чтобы в одиночестве надраться до поросячьего визга и выгнать из головы дятла, который раз за разом долбит мой мозг острыми осколками воспоминаний и ассоциаций.
Вот сейчас. У Малинки и у моей жены одинаково голубые глаза. Но голубой голубому рознь… У Малинки в глазах светилась душа. Любознательность. Интерес ко всему. Лукавинка. И любовь. Я так думал.
У Стеллы, резонируя с латинским переводом имени, отражался холодный свет звезды. Уверенность в том, что она лучше всех и достойна того, чтобы ее желания выполнялись по щелчку пальцев. Ну или при помощи вот такого взгляда, от которого, еще не нагрешив, уже хочешь загладить свою вину.
Хочу диплом – на тебе диплом. Хочу собачку – на тебе собачку. Хочу ребенка – на тебе ребенка. Без хлопот, без забот. Готового.
И естественно, с первых дней за малышом будет смотреть няня. А мы будем выставлять фотки в инстаграм – «Мой малыш!», «Моя крошка», «Моя прелесть!» И свою фигуру в обтягивающем, как чулок, платье. Смотрите, завидуйте, учитесь. Вот такая я мамочка – красотка! И из этого сделать шоу.
Почему в природе не существует отцовского инстинкта? Потому что самец ничем не жертвует ради ребенка. А мать сживается с ним, это часть ее. Проходит сквозь неудобства и боль и все ради того, чтобы двое получили продолжение себя.
И понимаю. Я не хочу ребенка из пробирки. Ребенка, который не нужен матери. Черт. И, кажется, не хочу ребенка от жены. Если наследник или наследница пойдет в бабку или мать, мне останется только застрелиться…
Или же наплевать, как я делаю до сих пор…
Наверно, во мне что-то сломалось…
Уезжая из Великино, я пообещал приехать в конце августа и забрать Малинку в Москву. Нет, я не собирался поселять ее у себя в квартире и делать содержанкой. И кто бы мне позволил! Она выбрала хороший вуз с приличной, по отзывам общагой.
Я-то рассчитывал, что, вернувшись, получу должность и легко смогу смотаться туда-сюда, забрать Малинку. Показаться в общаге, поиграть мускулами, чтобы никому и в голову не пришло на нее глаз положить или обидеть.
Но … все пошло не так. Вместо уютного кресла и кофе, принесенного секретаршей, я получил собачью работу с графиком 7/7. Ну как же! Наш выставочный комплекс работает в выходные, и соответственно, «мальчик на побегушках» должен быть на подхвате.
Я выматывался настолько, что мечтал не о сладких поцелуях Малинки, а о сапогах-скороходах и смирительной рубашке – чтоб ненароком ни на кого не наброситься. Заикнулся было насчет выходного…Пошел прямо к деду, который меня самолично определил в курьеры.
– Михаил Степаныч, мне бы хоть один выходной? Обычные курьеры так не работают, как я!
– Обычные курьеры и не претендуют на место руководителя, – коротко, как всегда, припечатал дед. Ну что ж… в логике ему не откажешь.
Потом я решил, что Малинка – девочка самостоятельная, не заблудится. Доедет сама. А я хоть на бегу, но повидаюсь. Только позвоню…Но позвонить мне не удалось…
Мысли, крутившиеся в голове, так меня захомутали, что я реально не понял, как очутился перед воротами собственного дома. Доехал на автопилоте. Будто у меня автомобиль Тесла…
Странное дело… Вдохнув смолистый запах сосен, плотным кольцом окружавших территорию, потрепав за ухо выскочившего мне навстречу Бонда, здорового лабрадора, я понял, что не хочу пить. Мне нужна ясная голова, чтобы обмозговать какую-то мысль, пока не дающуюся в руки.
– Доброго здоровья, Максим Андреич! Вы с проверкой или с ночевкой? – выключив поливалку, спешил поприветствовать Николай. Садовник, рабочий по ремонту и сторож в одном лице. Я хоть и поставил дом на сигнализацию, но Николай достался от прежних хозяев. И я решил его оставить, «как домового». А потом у нас появился лабрадор, так что Николай стал просто необходим.
– И тебе того ж. С ночевкой.
Бонд ластился, как дворняга, пытался своим жарким языком лизнуть лицо. Ему явно не хватало простора. Я решил размяться, выплеснуть негатив и проветрить мозги. Переодевшись в спортивный костюм, свистнул, приглашая зверя на пробежку. Можно было б, конечно, грушу поколотить, но свежий воздух должен дать мозгам ясность…
Нужно восстановить ход событий. Малинку я не собираюсь оправдывать. Просто меня не покидает ощущение, что мной тогда незаметно поманипулировали.
Первое, что я должен проверить – не Штирлиц ли моя любимая бабуля.
На бегу достаю телефон.
– Здравствуйте, Вера Васильевна!
– И тебе не хворать, внучок! Спасибо, что вспомнил про старушку!
– Да ладно! Вспомнил! Я тебе чуть ли не каждый день звоню. О здоровьице справиться. О несушках твоих. О рассаде. А скажи-ка мне, родная, склероз к тебе еще не заглядывал в гости? – подначиваю свою старушку.
– Не дождетесь! И в Москву я к вам не поеду! – в который раз она озвучила свое упрямое решение.
– Да я не за этим. Вспомни, в то лето, когда я после универа у тебя чалился…
– Максим! – возмущенно перебила меня бабуля. – Что за жаргон?!
– Простите, гостил, – с усмешкой поправился я. – Итак, после моего отъезда ты маменьке моей не доложила ли, что у меня зазноба появилась?
– А что, должна была?
– Наоборот. Не должна была. Я сам бы сказал.
Бабуля на несколько мгновений зависла.
– Ну говорила матери твоей. К слову пришлось. А ты чего запыханный такой? Гонятся за тобой, что ли?
– Не, Бонда выгуливаю. Ну пока. Целую.
Мы добежали уже до озера, где любили купаться.
Место не людное, так что можно сесть и разложить все по полочкам. Теперь понятно, за каким интересом приехал тогда мой дядька, давно сваливший на ПМЖ в Сочи. Он для меня всегда был большим авторитетом, чем отец. Вернее, был другом, с которым я мог посоветоваться…
Я машинально запустил камешек в воду. И тут ж же услышал недоуменно-возмущенное: «Р-ы-ы-ы!»
Бонд проследил за разбегающимися на водной глади кругами и выразительно посмотрел на меня: «Ты серьезно?! Я должен нырять за камешком?!»
Он привык, не дожидаясь приказа, приносить все, что я бросаю, и теперь настороженно приподнял ухо, ожидая пояснений.
– Отбой, Бонд. Это просто круги на воде. А камешек утонул…
Вот и сейчас у меня та же ситуация…Юношеская влюбленность так же утонула в круговерти жизни. А круги вот до сих пор идут, как оказалось. Тяжелый камешек, однако…
Я начал по ниточке, по одной картинке восстанавливать события того года.
Брат матери, Олег Александрович, был на пятнадцать лет старше меня, и поэтому я называл его просто Олег. Спортивный, харизматичный красавец. Именно под его руководством прошел «курс молодого бойца» или освоил половую грамоту. Причем, с высшим баллом. Так, что первая девушка, которая у меня случилась, даже не поняла, что я до нее был девственником.
Олег же изложил и основы пикапа, привил культуру употребления крепких напитков. И благодаря ему, я вышел из подростково-юношеского периода без единой моральной травмы. Поэтому к его советам я прислушивался больше, чем к своему внутреннему голосу.
Он разбогател на риэлторских операциях. Открыл свою контору в Москве, выгодно продал, открыл в Дубаи – продал. И открыл сеть гостиниц в Сочи, там и осел.
И вот ни с того ни с сего, в разгар курортного сезона прилетел в Москву. Понятное дело, по скайпу или по телефону я бы не стал ему ничего рассказывать про Малинку. А тут мой «опекун» появился, и мы оттянулись за милую душу. В порыве откровения я ему рассказал, что готов завязать с гульками. Ведь уже не студент. А за работой некогда с девочками зажигать. Уже нужны стабильные отношения. Показал фотку Малинки. Тут-то он мне и сказал про ямочки.
– Видишь ли, мой юный друг, нельзя путать эмоции с глубокими чувствами. Эмоции – это сиюминутные реакции на раздражитель. В частности, ты сделал стойку на эту девушку. Случилась химия. Но ты не уверен, что она и есть та самая единственная, ради которой стоит идти напролом. Встать против всего мира за нее. Не спорю, в литературе мы видим сплошь такие примеры. Но жизнь – это не книги. Яркая вспышка гаснет, и потом остается разочарование. Старик Подгорский тебя сразу вычеркнет из числа наследников. Можешь не сомневаться. Он уже погряз по уши в снобизме. И пригрозит отцу, что и его отпихнет от кормушки, если тот не повлияет на заблудшую овцу, то есть тебя.
И где гарантия, что твои жертвы не будут напрасны. Алина знает тебя как богатенького буратино, у которого нет проблем. Я не говорю, что она меркантильная. Ни в коем случае. Просто она привыкла, что с тобой легко, она счастлива. А будет ли она счастлива, когда ты станешь нищим? Легкости и беззаботности не будет. И пресловутая лодка любви, которая разбилась о быт, к сожалению, факт. Столкнувшись с проблемами, люди теряются и начинают обвинять друг друга. И все. И выдержать эти испытания может только настоящая, глубокая любовь. Иначе не стоит и затевать. Скажи, я тебе хоть раз что-то плохое посоветовал?
На это мне возразить было нечего. Я такой, какой есть благодаря Олегу. И каждое его слово выверено. Он знает, о чем говорит. И я понимал, что, действительно, живу эмоциями. И у Малинки это тоже могут быть эмоции. На фоне поселковых пацанов я, конечно, принц.
– Я так понимаю, у тебя уже пошаговый алгоритм готов?
– Естественно. Ты обещал приехать в конце августа. Ок. приедешь. А пока не звони. Время и неизвестность – это лучший тест на истинность. Забудет обиду и кинется в объятия?! Не будет выносить мозг и вот это все – «А уже все! А надо было раньше!» Значит, она идеальна. Настоящая любовь умеет забывать обиды. Тем более тебе сейчас надо продержаться. Старик из тебя, реально, ездовую собаку делает. Выдержи эту паузу, а заодно и со своими чувствами разберешься. Если не остынешь – форева!
Так я и поступил. Падая вечером с ног от усталости, я проваливался в сон, и мне часто снилась моя Малинка. Как она кормит меня сладкими, как она сама ягодами и как я обхватываю губами ее изящные пальчики. Она замирает, и только сердечко начинает учащенно стучать. А утром я просыпаюсь от того, что простыня, которой я накрываюсь, поднимается в определенном месте.
Я выдержал месяц. И смог вырваться на полдня в отгул уже в сентябре. Поехал в институт, куда Малинка сдала документы. Собирался сделать ей сюрприз. Однако в списке зачисленных ее не было. Принялся звонить – а абонент не абонент…
Набрал номер бабули, еще надеясь, что все обойдется.
– Ба, – после короткого приветствия, приступил к допросу. – А куда Алина поступила? Я не нашел ее в том вузе, куда документы сдавала.
– Ну я уж не знаю. Вот сегодня вечером пойду за творогом и спрошу. Ты ж меня не посвящал в свои тайны. Я так, должна сама была догадываться, что ты ее выделяешь особо. Да, она недели две назад забегала, принесла молоко и банки забрала. Спрашивала, все ли у тебя в порядке. Ну я сказала, что работаешь в поте лица. Я говорю: «Передать что-нибудь?» А она покачала головой: «Не надо».
Вечера я ждал, как на иголках. Чуть было не перепутал корреспонденцию. Тяжелое, гнетущее чувство не покидало меня. Придавило, как тот камень на душе. И не зря. Я услышал такое, от чего земля закачалась.
Вера Васильевна позвонила сама, очевидно, новость и ее прошибла.
– Максимка! А Алинка замуж вышла и уехала с мужем! Это мне Надежда сказала. Но так недовольно. Сквозь зубы. Чтоб у меня желания не было расспрашивать. И у нас никто ничего не знает. Прямо тайны Мадридского двора!
Просто удивительно, что бабуля не знала подробностей. Это с ее-то экстраординарными способностями к коммуникации. Странно, конечно. Обычно, если дочку замуж выдают, так это радость – не засиделась в девках, как Вера Васильевна говорит. Ну да чего теперь. Снявши голову, по волосам не плачут. Еще один афоризм от бабули. Не насильно ж ее выдали замуж за какого-нибудь богатого старого крота – фермера? И теперь ему операция нужна? И он отправил ее продавать свое тело?
Внутри всколыхнулась злость. Захотелось дать в морду этому неизвестному уроду. А вдруг и, правда, насильно заставили? Не девятнадцатый век, но способов надавить на человека существует множество. Чего далеко ходить?! Я далеко не робкая девчушка, живущая на птичьих правах у отчима, но вот сегодня подписал контракт с суррогатной матерью. Добровольно. Никто с пистолетом не стоял над душой. Но обстоятельства таковы, что лучше под них прогнуться, чем потерять результат нескольких лет работы.
Обсасывая мысль о насильственном замужестве, я, кажется, пытался снять с Малинки свое обвинение в коварстве. И не только. Хоть прошло много лет, но в уголке души мне не хотелось верить, что я ошибся в ней. Просто так сложились обстоятельства… Или нет? Но лезть в чужую семью я не собираюсь. У меня своя семья, а там ребенок. У нее своя, и у меня скоро будет ребенок. От нее. Черт!
Бонд ткнулся холодным носом мне в руку, отвлекая от тяжких мыслей.
– Ну давай. Давай играть! – соглашаюсь с псом. – А мячик-то мы не взяли!
«И кто виноват?» – читаю безмолвный вопрос в глазах Бонда.
Да сам виноват. Если бы не женился на Стеллке, уехали б с Малинкой в Сочи. Я работал бы управляющим в каком-нибудь из отелей Олега, Малинка администратором. За десять лет накопили бы на свою квартиру, если б жестко экономили… А ностальгия по упущенным возможностям, как фантомная боль, отравляла бы жизнь.
И там недалеко до той самой лодки, которая разбилась… Тренькнул телефон.
– Максик, а ты где? – жена отозвалась. И опять со своим «Максик».
–За городом. Вы все согласовали? – задаю вопрос, втайне надеясь, что что-то не срослось.
– Да, у нас замечательная мамочка. Я тут подумала. А пусть она и нашей няней будет! И кормить малыша будет. Ведь грудное молоко – это очень важно. И иммунитет у ребенка будет хороший, и никакой аллергии на смеси. Знаешь, как раньше у всех дворянских детей кормилицы были. Так и у нас. Я считаю, это мило. И Алина не потеряет связь с ребенком. Он ведь в ней девять месяцев будет.
Все-таки жена у меня ну просто прелесть. Или в прелесть впадает. Дворяне. Кормилица…Как она себе это представляет? Девчонка сроднится с малышом, она ведь не бездушный инкубатор! И пуповина его связывать будет с ней, а не с той, которая дала гены…
Черт, куда я вляпался! Почему не отказался сразу же, как только узнал ее? Наверно, потому что просто ошалел. Не поверил своим глазам. Тонкая, как тростинка. На лице ни следа от той жизнерадостной смешливой хохотушки, которая перевернула мою душу. И как ни старалась выглядеть спокойной, видно было, что она как натянутая струна. Причем еще до того, как узнала меня. Понятно, что только крайняя нужда толкнула ее на этот шаг.
А потом просто не мог оборвать ниточку, которая нас связывала.
Какая-то болезненная потребность поковыряться в зажившей ране. И хоть что-то узнать о ней. Поговорить? Ну тогда придется объясняться, почему не звонил. И сказать, что я был не готов к нищенской жизни.
Такого раздрая у меня не было с тех пор, как я узнал о ее замужестве… А жена продолжала щебетать.
– Я знаю, что ты не любишь, когда тебя Максиком называю. Но, согласись? Это же так мило! Влюбленные должны иметь свой язык, понятный только им двоим. Ласковые прозвища, любимые места, свои ритуалы. Это укрепляет отношения. Ну хочешь, я тебя буду называть Медвежонком? Ты же такой большой и сильный! Представляешь, у Романовых сегодня отменилась вторая репетиция свадьбы! Так что вечер у меня свободен. Я сейчас вызову такси и приеду к тебе. Я тебе не говорила, но у меня кое-что есть. Чтоб ты не говорил, что я безответственно отношусь к будущему материнству. Целую, Медвежонок!
