Текст книги "Зависима по Фрейду (СИ)"
Автор книги: Агата Рэд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 25.
Глава 25.
Обычно Мартин следил за тем, чтобы я вовремя пила таблетки. Утром перед работой он давал их сам, в обед клал на видное место вместе с запиской-напоминалкой на ярко-розовой бумаге, а вечером снова давал мне их сам за ужином.
Под псевдозаботой скрывалось что-то ещё, но я никак не могла уловить, что же он от меня хочет. Быть может, он просто такой человек со странностями и нездоровыми наклонностями?
Мне стало вдруг так стыдно за себя, что я проигнорировала его напористость в самом начале нашего знакомства. Почему его действия не оттолкнули меня от него? Почему я покорно его слушалась все это время? Ведь были же тревожные звоночки, но я в упор их не слышала.
Теперь я точно знала, что нужно сделать в первую очередь, чтобы вырваться из сладко-опасного плена своего психотерапевта.
Нужно всего-то перестать пить таблетки. Да, всего-то. И пусть он снова вышибет мне мозги о стену.
Внутренний голос был настроен не очень оптимистично. Я чувствовала, что если облажаюсь – попаду в положение печальнее этого.
Может, я вообще потом не вспомню кто я из-за этих препаратов?
Кстати, о препаратах.
Я бросилась в гардеробную, чтобы ещё раз взглянуть на коробку с психотропными лекарствами, но коробки там не было, как и тех кроссовок, рядом с которыми она стояла.
А была ли она там вообще? – подозрительно прозвучал голос.
Конечно, была. Я это точно помню.
***
12 апреля 2019г
Мартин поставил передо мной небольшую крафтовую коробку. Я с сомнением оглядела ее, а потом перевела недоуменный взгляд на Мартина.
– Что это?
– Личные вещи твоего отца. Точнее то, что от них осталось. Мне позвонили с клиники и сказали, что из-за ремонта, забросили коробку в подсобку и совсем про нее забыли.
– Они делают ремонт? – поинтересовалась я.
– Да, еще в прошлом месяце начали.
– Понятно.
– Я заглянул, там ничего ценного. Но подумал, вдруг ты захочешь что-нибудь оставить на память, – он поцеловал меня в макушку, – Дэн попросил отвезти его сына в пригород к тете. Меня до завтра не будет, нужно заодно заехать к дочкам. Я им обещал.
– Ты не мог бы оставить ключи? Я бы хотела сходить в магазин, купить что-нибудь вкусненькое. Холодильник почти пустой.
– Ох, извини. Совсем вылетело из головы, – видимо тут до него дошло, что он забыл закупиться продуктами в прошлые выходные. – Хорошо, я оставлю ключи на тумбе. Не забывай, пожалуйста, принимать таблетки, хорошо?
Он озабоченно взглянул мне в глаза, и, увидев в них покорность и согласие, довольно кивнул.
– Отлично. Надеюсь, утром я буду уже дома.
– Я тоже. Без тебя будет тоскливо.
– Не волнуйся, мы будем созваниваться. Я ведь тоже за тебя переживаю. Будь осторожна, сходишь в магазин и сразу домой, в твоем состоянии лучше лишний раз по улицам не шарахаться, – последнюю фразу он будто сказал сам себе. А спустя пару минут молчания, продолжил – Может попросить Дэна присмотреть за тобой?
– Не думаю, что это хорошая идея. Я схожу в магазин, заодно подышу воздухом и сразу домой. Поужинаю и лягу спать. Мне не нужна нянька-психолог, – слабо улыбнулась я.
– Тоже верно, – он прижался ко мне, обволакивая своим опьяняющим запахом.
Мне показалось, что идея оставить меня со своим другом ему тоже не очень понравилась.
В голове мелькнули сомнения. Но лишь на пару секунд. Когда он отстранился, я уже точно знала, что сделаю.
– Я люблю тебя, Клэр, – сказал он на прощанье, брякнув ключами о деревянную поверхность дубовой тумбы.
Передо мной на кровати лежала коробка. Я неохотно открыла ее, зная, что меня там ожидает. Вещей у отца при себе было немного, в некоторых из них его хоронили, а другие я раздала нищим после похорон. Из коробки пахнУло папиным ароматом вперемешку с запахом старых вещей. Его темно-коричневая куртка, которая пережила ни один тяжелый год: уличные драки с приятелями-алкоголиками, неоднократный ремонт молнии и заштопанные рукава, за которые его часто дергали, чтобы вышвырнуть из какого-нибудь бара. Теперь это просто вещь, а ведь раньше она была второй кожей своего владельца, принимала вместе с ним удары судьбы и пинки презирающих людей.
Теперь это просто вещь – никому не нужная, старая и безобразная. И только у меня при взгляде на нее наворачивались слезы.
Я ведь его больше никогда не увижу.
Смерть близких – это то, что мы никогда не сможем принять. Человек будто куда-то ушел, но не навсегда. Он где-то рядом, и все же где-то очень далеко.
Рядом с курткой лежала знакомая фарфоровая фигурка. Я дрожащими руками взяла ее и поцеловала – мой последний подарок отцу. Что он чувствовал, когда смотрел на нее перед сном? Винил меня, ненавидел? Или же понимал, что я желаю для него только лучшего? Мне никогда не получить ответы на свои вопросы.
Ангела я пристроила на полке, рядом с его фотографией в серебристой прямоугольной рамке. Остальные вещи, хранить не было смысла, они были в не очень хорошем состоянии, да и зачем они мне, если их больше ни разу не наденут?
Отдам нищим, либо выброшу. Мартин был прав – ничего ценного, не считая ангела.
Когда уйду отсюда навсегда – заберу его.
Я снова схватила куртку, прикидывая, стоит ли ее кому-то отдавать. Проверила карманы – пусто. Чего и следовало ожидать.
Внутренний карман был слегка оттопырен, я запустила туда руку, он оказался довольно глубоким. В кармане лежал лист бумаги, сложенный в два раза. Мне очень не нравилась неизвестность, а ведь там, в этом слегка помятом листе могло быть что-то неожиданное, неприятное.
Пришлось побороть себя и развернуть его. Это оказались личные записи. Почерк отца – такой же быстрый с сильным наклоном вправо.
«Терапия очень сильно влияет на меня. Я вспоминаю из-за чего и из-за кого я стал таким и это невыносимо. Никогда не прощу себе то, что сделал. Именно из-за меня погибла Аманда. Если бы не мой гнусный поступок – этого бы не случилось, мы жили бы счастливо, и Клэр не пришлось бы страдать.
Я виноват. То, что я сделал непростительно.
Ужаснейший грех, который погубил всех нас и Клэр в первую очередь».
Запись обрывается, но через большой отступ возобновляется. Будто писали в разные дни.
«Клэр не простит меня, когда узнает.
Но это больше не может продолжаться. Нет, только не так. Я не позволю загубить и ее жизнь.
Пора с этим покончить».
Я медленно положила записку на кровать. Дрожь в руках усилилась, на лбу проступили капли пота.
Мама умерла?
Мне потребовалось время, чтобы вспомнить, как дышать.
Холодная вода в ванной резко столкнулась с лицом и затуманенными глазами. Мне необходимо было скорее прийти в себя, но из-за резкой отмены препаратов, самочувствие было, мягко говоря, не важным.
Вскоре к вегетативным признакам добавилась и мигрень. Она мешала думать и сосредоточится на письме. Пришлось выпить таблетку кеторола, чтобы стало легче.
Я всю жизнь винила ее в том, что она нас бросила, а она на самом деле умерла? И к этому как-то причастен папа? Боже, это какое-то безумие.
***
Через 2 часа
– Клэр? – Джулс смотрела на меня неморгающим взглядом. – Господи, что с тобой? Ты плачешь?
Она ухватила меня за плечо и впихнула в квартиру. Ее руки легли на мокрое от слез лицо, она встревоженно и отчаянно всматривалась куда-то в глубину души, будто могла сама найти все ответы.
– Мне больше некуда пойти, – нижнюю губу била дрожь, а глаза заволокло от соленой влаги.
Прежде чем прийти к двери Джулс, я какое-то время просто бродила по улицам – бесцельно, потерянно. Из вещей у меня была только сумка с документами, телефоном и рамкой с фото отца, в руке – фигурка ангела. Я не нашла в себе силы собрать вещи, да и какой в них смысл? Я уже итак была уничтожена и разбита.
– Дурная моя, – она с силой прижала меня к себе, так что безвольно болтавшиеся руки стянуло крепким жгутом ее объятий, – пойдем на кухню, я сделаю нам успокаивающий чай, и ты мне все расскажешь.
Кухня располагалась на солнечной стороне дома, и была вся выкрашена в светло-желтый цвет. От света глазные яблоки отозвались резкой болью, и пришлось на короткое время зажмуриться. Белые глянцевые шкафчики и столешницы выглядели идеально чистыми, и прямо так сверкали, отражая настырные солнечные лучи. Множество скляночек с приправами и соусами говорили о том, что хозяйка этого дома очень любит готовить пряную пищу и чувствовать ее насыщенный вкус. На холодильнике в ряд расположились магниты с ракушками и иллюстрациями диких побережий. Джулс обожала путешествовать и тащить воплощенные в сувениры воспоминания к себе в дом.
Она была яркой девушкой, с пышными бедрами, но достаточно тонкой талией. Волнистые темные волосы свисали ниже плеч, небрежно рассыпаясь по всей спине.
Я часто ловила себя на мысли, что украдкой любуюсь ей. Недаром говорят, что нас притягивает к красивым людям. А Джулс тот человек, в котором красота внешняя и душевная образовали собой приятное комбо.
Она разлила душистый чай по двум прозрачным кружкам. Чай пах ромашкой и мелиссой. Осторожно отхлебнув, чтобы не обжечься, я сказала:
– Я ушла от Мартина.
Она будто ждала этих слов и была совсем не удивлена. Тогда я начала рассказывать ей все, что со мной произошло за последние месяцы. Я поделилась и новостью о смерти отца, и о содержимом записки, и о том, как Мартин со мной обращался и как изолировал от всего мира.
Разговор плавно перешел в рыдания. Джулс тоже не смогла сдержать слез, так ей было больно за меня. Я неразборчиво шептала ей извинения, а она с пониманием кивала и обнимала меня. Тепло ее рук успокаивало и дарило покой. Я точно знала, что с ней я в безопасности.
После душевного разговора мы перебрались в гостиную, где она расстелила мне диван и уложила спать.
На следующий день я воспользовалась ее телефонным справочником – стала искать номер и адрес своей тети, с которой мы уже давным-давно не общались.
Я должна выяснить, что случилось с мамой, и почему отец считал себя виноватым.
Глава 26.
Глава 26.
Адрес и телефон я записала с обратной стороны предсмертной записки отца. Изначально я собиралась сразу позвонить и договорится о встрече, но Джулс – заспанная, в лёгком цветочном халатике убедила меня сделать это в выходной день и желательно после обеда, чтобы тётя была более позитивно настроена на разговор. Последний раз мы виделись на похоронах, но у меня не было никакого желания с ней разговаривать, к тому же она вела себя отстранённо и долго там не задержалась.
Ещё когда отец был жив, у них возникли большие споры по поводу моей учебы – тётя Мэри настаивала, чтобы я продолжала учиться, даже одолжила некоторую сумму, чтобы мы заплатили за учёбу, но отец большую часть отдал заемщикам, а на остальные деньги мы купили продукты и заплатили за квартиру. Мэри в ярости наговорила отцу кучу всего не самого приятного. Она не была в нашей шкуре, и не до конца понимала, в какой ситуации мы находились. Мне пришлось оставить колледж, и это по большей части было моё решение – трудно было совмещать с работой и проблемами отца.
Я отыскала среди подушек свой телефон, и охнула от числа пропущенных. Прошли почти сутки с того момента как я ушла от Мартина. Он звонил тридцать восемь раз, но телефон стоял на беззвучном режиме. От его пятнадцати сообщений я почувствовала укол совести. Наверное, я не должна была уходить так. Молча, внезапно.
«Боже, Клэр. Я места себе найти не могу, позвони, как только увидишь».
– Что там у тебя? – Джулс по-хозяйски выхватила телефон. Прочитав сообщение, она погасила экран и вернула телефон мне. – Ты ведь не собираешься ему отвечать?
– Может, это слишком жестоко, так его игнорировать? – промямлила я.
– Чего блин? Забыла, что он с тобой делал? Да он больной ублюдок! Не вздумай отвечать, – она глубоко вздохнула, будто набираясь решимости – Если ты вернёшься к нему – можешь навсегда забыть обо мне.
– Я не собираюсь… Просто, что если он обратится в полицию, будет меня везде искать?
– Если он не глупый – не обратится. Чувство самосохранения у него всё же должно быть. Если тебя разыщет полиция, и ты скажешь всё то, что сказала мне – этим доктором сразу же займутся, начнутся всякие проверки и вскроется, что он грубо нарушал врачебную этику, и его попрут с работы, а может и вовсе лишат лицензии!
Я подумала над её словами. И правда, вряд ли он обратится в полицию. Ему ведь можно предъявить за странные методы лечения и удержание взаперти против моей воли.
– Наверное, ты права. – Я зарыла телефон в подушки, будто это взрывчатка, которая вот-вот разнесёт идеальную тишину квартиры Джулс.
– И все-таки, я не понимаю, почему ты не заявишь на него? – она глядела на меня глазами цвета рыжего кирпича и оценивала мою реакцию.
– Он… не такой плохой, как кажется. Мартин много в чем мне помогал, взять даже его помощь деньгами, клиникой для отца, поддержкой.
– Понятно, ты его защищаешь. Стокгольмский синдром на лицо, – она сложила руки на груди. – Ты уверена, что он вообще тебя любил? По мне – ты была его игрушкой, подопытным кроликом, доверчивой пациенткой, но точно не любимым человеком. С любимыми так не поступают.
– Я уже сама не знаю, где правда, а где нет. Я даже не уверена на сто процентов в своих воспоминаниях… Джулс, пожалуйста, давай просто забудем. Я не хочу ничего ему предъявлять, не хочу, чтобы у него были неприятности.
– Если тебе так будет легче… – судя по всему ей было сложно себя сдерживать, но смысла меня переубеждать не было. Поэтому она приняла это как данность.
– Спасибо, что не выносишь мне мозги. А точнее то, что от них осталось, – я вымученно улыбнулась.
– Моя дорогая, иди же сюда, – подруга снова прижала меня к себе.
А я уже чувствовала переизбыток объятий за последние двадцать четыре часа.
– Тебе необходимо отвлечься, и у меня есть одна идейка. Увильнуть не получится, теперь ты полностью в моей власти, – её тон был ласково-злорадным.
Меня испугало, что она заставит пойти с ней в ночной бар или клуб, чтобы кого-нибудь там подцепить. Но нет, у неё была идея лучше и мне, честно говоря, это понравилось больше.
– Собирайся, мы идём в кино! – утвердительно произнесла Джулс, распахнув просторный шкаф с множеством ярких и стильных нарядов.
Мы были примерно одной комплекции, поэтому многие вещи были мне в пору. Джулс предложила надеть вязаное платье уютного горчичного оттенка, но его длина показалась слишком вызывающей, тем более с нами собирался пойти парень Джулс и его закадычный загадочный друг, с которым меня, судя по всему, навязчиво хотели свести.
В итоге я надела узкие джинсы и фиолетовую кофту с объёмными рукавами и квадратным неглубоким вырезом. Джулс нехотя одобрила мой выбор, но тут же предложила завить мне волосы. Я отказалась, так как шла не на свидание, а просто расслабиться и посмотреть фильм, который, в принципе, мы могли глянуть и дома. Но вечно просиживать дома тоже не вариант, поэтому я этому совсем не противилась.
Мы подошли к кинотеатру, и Джулс, ежась от холода, потащила меня сразу внутрь, но я попросила дать мне пару минут, чтобы подышать вечерним мартовским воздухом.
– Я буду в фойе. Мальчики уже на месте. Давай, скорее присоединяйся, начало через двадцать минут.
– Окей, – кивнула я.
Джулс скрылась за огромными стеклянными дверями, а я присела на пустующую скамью. По телу пробежала дрожь и в ногах почувствовалась сильная усталость. Я волновалась. Все-таки уже давно не общалась с другими людьми. Если долго их избегать – внутри что-то щелкает и желание с кем-либо взаимодействовать пропадает.
Внушительное серое здание театра с высокими колоннами и современными аляпистыми постерами и киноафишами смотрелось как-то несуразно. Здание было очень старым, но удобным своими просторными помещениями и несколькими зрительными залами. Совсем недалеко от его ступеней расположился яркий фургон с мороженным. А если пройти чуть дальше, можно было увидеть палатку с хот догами и уличной едой.
Со скамейки вид открывался прямо на парковку, на которой было около дюжины машин и всё они не представляли никакого интереса, кроме одной. Чёрная машина с очень знакомыми номерами.
Нет, этого не может быть!
Я не успела соскочить с лавочки, как на плечо тяжестью легла его рука.
– Здравствуй, Клэр.
Голос, который разрезал вечернюю прохладу и заставлял воздух плавиться.
Я не смогла ответить – язык отказывался шевелиться. А руки, будто снова стянули тугими верёвками. Но через мгновение после лёгкого дуновения воздуха, он оказался рядом со мной, и я увидела его печальный, виноватый взгляд.
– Я так волновался, почему ты не ответила мне? Куда ты пропала?
– Я… я…
– Хотя, можешь не отвечать. Я и сам понимаю, что перегнул палку. У меня от любви сносит крышу. От тебя сносит крышу. Это удивительно, но я поступаю как настоящий придурок! – он с горечью ухмыльнулся, продолжая поглощать меня взглядом.
– Идём домой?
– Ты следил за мной? – наконец опомнилась я.
– Что? Нет. Конечно, нет, я подвозил приятеля, у нас была встреча недалеко отсюда.
– Ясно.
– Что происходит, Клэр?
– Ничего, – произнесла я безжизненным голосом, – Я от тебя ушла.
Мне не оставалось ничего, кроме как встать и, не оглядываясь подняться по недолгим мелким ступеням, а затем беспрепятственно пройти через стеклянные двери.
Пока я шла, у меня возникло ощущение, будто он бросил мне в след:«От меня не уйдёшь». Возможно, это моё извращённое воображение, а быть может, он правда что-то такое сказал.
В фойе кинотеатра у высокого круглого столика стояли ребята. Парни разговаривали между собой, смотря на монитор и бурно обсуждая кинопремьеры. Джулс говорила по телефону, и когда я подошла, завершила разговор, пожелав бабуле спокойной ночи.
– Ну, наконец-то, – оторвалась от телефона Джулс – Ээ, что с тобой? Ты как будто призрака повстречала.
Я нервно отмахнулась. Не хотелось портить всем настроение, тем более что она очень хотела познакомить меня со своим парнем.
– Парни, Это Клэр, – почти торжественно и громко сказала подруга, – Это Роб – мой парень.
Роб широко улыбнулся и протянул мне руку. Его здоровенная ладонь сразу же поглотила мою и несколько раз отчаянно ее потрясла. Боковым зрением я заметила, что тот второй парень не сводит с меня глаз и мне стало не по себе.
– А это Дэнни – его друг и коллега. Они вместе работают в одной компании.
Наши взгляды встретились. Молниеносно, как разряд шокера. Неприятно-удивлённо.
– Ну, чего ты? Пожми даме ручку, – пихнул его локтем Роб.
Дэнни не прятал пронзительных темных глаз, а напротив – гордо приподняв голову, уверенно протянул крепкую руку. Я последовала его примеру, и наши частички на пару секунд объединились. Меня будто ударило током. Но никто из нас не посмел прервать это странное покалывание.
– Не рассчитывал снова тебя увидеть, – прошипел он мне в ухо и разжал ладонь, поймав изумленные взгляды друзей.
– Вы двое, что, знакомы? – расплылся в улыбке Роб.
– НЕТ! – ответили мы в один голос.
Вечер обещает быть очень увлекательным, Клэр.
Глава 27.
Глава 27.
Кто ж знал, что одна чашка кофе может сыграть со мной злую шутку?
Джулс с Робом шли впереди – он приобнял её за талию и что-то шептал на ухо. Подруга же, постоянно оборачивалась на нас и подозрительно улыбалась. Она не могла знать, что Дэнни тот самый парень, из-за которого меня уволили. Точнее, как оказалось, он был вообще не причём – жертва обстоятельств, как и я. Ещё та сцена в магазине…
Боже, теперь мне так стыдно за то, как я себя вела, но и он не лучше. Во взгляде сквозит презрение и обида, наверняка он прямо сейчас продумывает план мести. Нужно быть с ним начеку, мало ли, на что он способен.
Дэнни шёл с высоко поднятой головой и смотрел только прямо, в спины впереди идущих друзей.
Надо же какой! Даже не глядит в мою сторону!
Благодаря тому, что на меня мало кто обращал внимания, я ударилась в думы о Мартине. Точнее о его внезапном появлении возле кинотеатра. Он выглядел отлично, явно не страдал и нашёл достаточно времени привести себя в порядок.
Я рада, что ушла. Всё это было слишком неправильно.
Наконец, я стала понимать, что то, что между нами было нельзя назвать любовью. Это что-то уродливое и травмирующее, как самый изощренный капкан, из которого невозможно выбраться, не избавившись от собственной ноги. Я еще легко отделалась.
Вот мы уже подошли к залу номер два – именно тут показывали нового «Человека паука: вдали от дома». Джулс рассказала мне, что Роб был его ярым фанатом, и вообще он очень любил все, что связано с вселенной Марвел.
Билетер мельком осмотрела билеты, которые Джулс ей любезно протянула, и предложила нам 3Dочки. В зале было около десяти человек, они уже сидели в очках и жевали попкорн, запивая колой. Мы погрузились в огромные кожаные кресла красно-коричневого оттенка. Дэнни пришлось сесть между Робом и мной, и он был не сильно в восторге от нашей близости.
Рядом с каждым креслом были установлены удобные миниатюрные столики с подстаканниками. Большой экран уже вовсю крутил рекламные ролики и трейлеры новинок. Дэнни решил сходить и купить чего-нибудь пожевать, каждый из ребят сообщил ему о своих предпочтениях, только я помотала головой, отказавшись от всего.
Примерно через пять минут он вернулся с тремя ведерками попкорна и напитками. Себе он взял большое ведерко, раза в два больше тех, что были у Джулс и Роба.
Куда ему столько?!
Фильм начался. Хруст и шелест оберток усилился. В животе у меня неприятно заурчало. Весь день я практически не вспоминала о еде, но теперь желудок сам дал о себе знать. Так не вовремя.
Очки были мне явно не по размеру – все время спадали, чем очень нервировали и меня и моего серьезного соседа. В одну секунду он просто не выдержал, быстро, но осторожно снял их с меня и начал гнуть так, чтобы дужки сидели плотнее. Затем так же аккуратно надел на меня и снова впялился в экран.
– Спасибо, – опешила я.
Он не ответил, а может даже не услышал мое тихое мурлыканье себе под нос. Громкие звуки спецэффектов заполонили зал.
Голод становился все ощутимей. К тому же сработал стадный рефлекс – кругом разносился запах жаренной воздушной кукурузы, а где-то запахло сэндвичем с ветчиной, у меня буквально потекли слюнки. Я заерзала на кресле. Казалось, что мой живот издает звуки куда громче, чем те, что вылетают из мощных колонок.
Дэнни поставилсвоеведерко намойстолик.
Вот это да! Быть может, он не так плохо ко мне относится? Или это простая вежливость?
– Угощайся.
– Спасибо.
Мы не смотрели друг на друга. Лишь иногда наши руки соприкасались, там в этом глубоком бумажном ведре. Это были неловкие моменты, но мне казалось, что это нас сближает.
***
16 апреля
Чтобы встретится с Мэри мне пришлось выбраться в Льюис – соседний город-порт с плотностью населения около трех тысяч человек. Пришлось прокатиться на автобусе, так как позволить такси я себе не могла. Я вообще теперь была очень зависима от Джулс – именно она одолжила мне немного денег на эту вылазку.
Как только найду работу, сразу же с ней рассчитаюсь.
Всю дорогу я теребила в кармане папино письмо и злилась на родную кровь. Злилась даже сильнее, чем в день, когда он меня оставил.
Я имела право знать, что случилось с мамой, а он все эти годы молчал. Смотрел мне в глаза и скрывал правду. Заставил меня, ее ненавидеть.… Зачем?
Мэри согласилась увидеться и поговорить, и я знала, что если спрошу о маме, она не станет скрывать. Если конечно, Мэри была в курсе.
Тетя со своим новым мужем жила в двухэтажном доме, из окон которого был виден берег залива Делавэр. Вид был прекрасен и зимой и летом, но летняя гладь залива завораживала меня куда больше. Я часто бывала здесь подростком. Иногда меня оставляли с Мэри на все лето. Это было беззаботное время, когда я могла ощутить себя обычным ребенком, о котором волнуются и которому готовят аппетитный обед.
В доме почти ничего не изменилось. Все те же большие картины с библейскими мотивами, огромный пыльный торшер на столике в гостиной и мягкий персидский ковер с интересным орнаментом, на котором я любила выводить пальцем причудливые узоры. Глубокие кресла того же песочного оттенка, что и ковер.
Мэри была полноватой женщиной небольшого роста со смуглой кожей, присущей многим жителям Льюиса. У воды загар всегда лучше липнет.
– Я была удивлена, когда ты позвонила, – кротко улыбнулась тетя. – У тебя все хорошо?
– Да.
Я в полной заднице.
– Нам так и не удалось поговорить после смерти папы. Ты по-прежнему злишься на нас? – после недолгой паузы я исправилась, – на меня…
– Много воды утекло. Все обиды в прошлом. Тем более, я чувствую вину за то, что не выяснила насколько все плохо. Я не знала про долги Брендона. Но незнание не избавляет от ответственности. Нужно было приехать к вам и посмотреть, что у вас происходит, прежде чем давать ему деньги. Если б знала – сама бы заплатила за колледж, и ты бы выучилась. А теперь что?
– Давай не будем снова мусолить эту тему с колледжем. Как вышло, так вышло.
– Ты то, что теперь делать собираешься? Уехать бы тебе, найти работу, где платят больше, чем в этой твоей забегаловке. Да мужа хорошего найти, с жильем.
Я шумно выдохнула и поджала губы.
Какие мужья? Мне бы от отношений с Мартином отойти.
Хорошо, что она про него не знает. Она ведь его даже на похоронах рядом со мной не видела, иначе бы точно начались расспросы. А мне сейчас этого не надо.
– И не делай такое лицо. Так ты мужа не найдешь, хотя девка красивая, и возраст самый подходящий.
– Тетя! – не выдержала я.
От моего вскрика она подпрыгнула на месте и ошалело уселась в кресло напротив меня.
– Извини… Просто я сюда приехала не за этим. Разговор будет очень важный. И пожалуйста, расскажи мне все, что знаешь.
Я достала из кармана пальто записку и молча протянула ей. Она зашуршала бумагой и с жадностью стала читать строки с до боли знакомым почерком.
– Нашла в вещах отца. Он писал это когда находился в клинике.
– Ох… – протянула она, – мне жаль, что ты узнала это так…
– Я пока еще ничего не знаю, кроме того, что мама мертва. Расскажи мне, как это произошло. Я их дочь, я должна знать!
– Хорошо-хорошо.… Дай мне времени…эээ, собраться. Чаю хочешь? Конечно, хочешь, что это я... Как невежливо-то и некрасиво.
Пришлось дождаться, пока она закончит возиться с чашками, и когда она снова погрузилась в кресло, я спросила прямо в лоб:
– Это папа ее убил?
– Что? Боже упаси! Нет, конечно! И как тебе такое в голову пришло? Сама она… Случайность, в общем.
Отец твой конечно себя корил все эти годы, но вина его была не такой сильной. Мама твоя, как бы это сказать-то помягче.… Была эмоционально не стабильна. Я Брендону не раз говорила, что она истеричка, но он все равно женился. Потом ты появилась, и отступать было некуда, да и любил он ее, хоть и не все гладко было в отношениях.
В общем, однажды он по-пьяному ей изменил, и на следующий день тут же признался. Какой скандал она закатила! И вены пыталась себе порезать и фотографии все совместные порвала. А потом когда успокоилась, собрала вещи и ушла. Сказала, нужно пожить какое-то время отдельно, не могла на отца твоего смотреть…
Он все молил ее о прощении, бегал за ней, но она не торопилась возвращаться к нему и к тебе. Тебе тогда лет шесть было или пять. Позже к Брендону пришла полиция, сообщили, что Аманда умерла от передоза где-то в подворотне. Ужасная смерть, конечно.
Мой брат не смог себе это простить и сам стал на бутылку налегать. Вот и итог…
– Значит, она все-таки нас бросила…
– Получается так. Но ты не держи зла на нее. Никто не знал, что так все обернется, даже я надеялась, что она подумает и вернется. А она, видишь, под влияние наркоманов попала.
Теперь мне все понятно. Не все так однозначно, но факт остается фактом – мама меня бросила. Она ведь могла забрать меня, попробовать построить жизнь без отца. Да что угодно! Но не бросать, будто я не нужная вещь.
Они оба меня бросили.
– С тобой все в порядке, Клэр? Я видно совсем тебя расстроила. Лица на тебе нет.
К горлу подступала тошнота.
Что не так с моей семьей? Что не так со мной?
Это невыносимо.
