Текст книги "Зависима по Фрейду (СИ)"

Автор книги: Агата Рэд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 28.

Глава 28.

Я не сразу уехала из Льюиса. Берег залива яростно заманивал, слезно молил, настойчиво угрожал, утопая в мрачных синих водах. Под его натиском я сдалась и уже сидела на высоком выступе, окруженным засохшей травой и кустарниками. Воды залива вторили мне, что нужно оставаться хладнокровной и стойко перенести очередной удар судьбы. Не время распускать нюни и жалеть себя.

Я осталась одна, и теперь должна побороться за свое счастье. Взять, наконец, жизнь в свои руки и стать самодостаточной. Это сложно, когда ты привыкла жалеть себя. Но давно уже нужно понять одну вещь – ты главный творец своей жизни. Не нужно ждать, когда тебя спасут – действуй сама.

Мартин был моим спасителем, но до тех пор, пока не пересек черту доверия. Мы были нужны друг другу, но это нездоровая связь.

Мама, как много в этом слове. Для кого-то это целый мир, надежная опора и уютные разговоры по душам. Для кого-то власть, жесткие рамки и постоянный контроль. А для меня это слово, что болью отзывается в груди, человек, которого ты даже не помнишь и холод, мертвенный и безразличный.

Я всегда старалась избегать разговоров о матери, потому что мне нечего было сказать.

Мимо на большой скорости проехала легковая машина с опущенными стеклами, из которой доносились громкие басы. Водитель несколько раз зажал клаксон, тем самым поприветствовав и обратив на себя внимание.

Отлично, мне уже все равно пора возвращаться.

***

– Ну и дела… – протянула Джулс, сосредоточенно меня, разглядывая, – Ты уверена, что все в порядке? Может мне остаться с тобой сегодня?

– Ну, уж нет. Ты и так из-за меня прогуляла несколько лекций и семинаров. Со мной все хорошо, беги в колледж, – больше всего мне не хотелось быть для нее обузой.

– Точно?

– Иди уже, надоела, – отмахнулась я, специально нахмурив брови.

Мне было очень неудобно, что я так нагло заявилась к ней жить. Я понимала, что стесняю ее, хоть она мне об этом никогда не говорила. Я могла попроситься к тете, но тогда нужно было бы во всем сознаться, а это значит стать объектом для бесконечных упреков. Она не поймет меня. Не поймет, почему я так слепо доверилась малознакомому человеку, благодаря которому и потеряла всё то немногочисленное, что имела.

Ну, уж нет! Лучше найду работу, а как только подвернется подходящая квартира – съеду от подруги и как следует ее отблагодарю.

Она хотя бы больше не упрекает.

На телефоне высветилось сообщение:

«Возвращайся домой, прошу».

Нужно сменить номер телефона. Сегодня же схожу и куплю новую сим-карту, денег должно хватить.

Через десять минут моего игнора:

«Клэр, я скучаю»

«Перезвони»

«Думаешь, ты нужна кому-то кроме меня? Да твоя подруга уже обдумывает повод, чтобы тебя вышвырнуть на улицу»

«Не глупи, возвращайся».

Дьявол! Когда он оставит меня в покое?!

Я спешно собралась и отправилась за сим-картой, предварительно выкинув старую в мусорное ведро. Как я и рассчитывала, денег мне хватило и даже немного осталось, поэтому я зашла в булочную и купила пару эклеров для себя и Джулс. Надо же ее порадовать, а то от меня одни расстройства.

Новая сим-карта одарила заветной тишиной. Он больше не мог мне позвонить или написать. Давно пора было это сделать.

Я шла по улице легким прогулочным шагом, то и дело, останавливаясь у бездомной кошечки или собачки. Тут на улицах их было предостаточно, всех хотелось забрать с собой, но нельзя.

Джулс мне голову оторвет и выгонит вместе с животинкой.

Хотя сама она очень любила животных, и училась на ветеринара, но съёмная квартира не позволяла заводить животных и детей.

Мое спокойствие было недолгим, до тех пор, пока я не увидела странного мужчину в капюшоне и темных очках, что следовал прямо за мной. Я как раз свернула в безлюдный переулок, и то, что он свернул вместе со мной, приводило меня в панику.

Что обычно делают в таких случаях? Как защищаются?

Я вспомнила сцену из какого-то фильма, как жертва резко останавливается и идет навстречу к преследователю – он пугается и проходит мимо. Его планы разрушены. Я подумала, почему бы не попробовать, все равно до конца переулка далеко, убежать от него вряд ли успею, а вот если пойду в обратном направлении, выйду на оживленную улицу.

Шаг за спиной ускорился. Сердце стучало так быстро, что, казалось, сейчас выпрыгнет и ускачет вперед меня. Я медленно развернулась и, не выдавая страха, посмотрела прямо на него, он почти нагнал меня и просто пронесся мимо, так же быстро и нервно.

Боже, похоже, чувак просто спешит по своим делам. А я тут уже сочиняю…

Пришлось остановиться и подождать пока его силуэт скроется за углом. Через минут пять я снова пошла по пустому переулку к дому Джулс.

Когда я заходила в подъезд, меня не покидало чувство тревоги. Ноги дрожали, во рту пересохло.

Всего пара этажей и я дома.

Нужно продержаться.

На лестничной клетке стоял тот самый мужчина в капюшоне. Он бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся. Я пулей пролетела мимо него, отчаянно вставляя ключ в замочную скважину. Руки тряслись, удалось открыть не с первого раза. Он стоял на лестнице ниже и наблюдал. Он видел квартиру, куда я вошла.

Боже, что ему нужно?!

***

На кладбище никого нет. Сквозь серые тучи лучи солнца не могут пробиться, кажется, вот-вот хлынет дождь, но его нет. Тут вообще ничего нет. Все такое безжизненное, впрочем, а как еще может быть на кладбище?

Я стою у заброшенной могилы – за ней явно давно не ухаживали. На холодном мраморе надпись «Аманда Дэвис – любимая жена и мама».

Волоски на теле встают дыбом, когда я начинаю понимать, что я тут не одна. Позади меня еле слышно чье-то холодное дыхание. Я оборачиваюсь и вижу девушку лет двадцати пяти со знакомыми чертами. Она очень похожа на меня, но выглядит совсем нездорово. Под глазами лежат темные тени, щеки впалые и бледные, кожа будто прозрачная – просвечивает синие и бардовые вены.

Я знаю ее. Это Аманда – моя мать. Она едва заметно улыбается. Я снова перевожу взгляд на могилу – она усыпана цветами, по которым стекает бурая вязкая кровь. Мне становится не по себе, и я оборачиваюсь на Аманду. Она беззвучно кричит, из глаз текут кровавые слезы. Из ниоткуда возникает сильный ветер и отдаляет меня от нее. Она безудержно шевелит губами, но слова будто заперты внутри нее.

Нереальная сила ветра швыряет меня в цветочно-кровавое месиво и я, наконец, слышу отчаянный крик:

– Беги!!!

Мое тело сотрясает неведомая сила и все меркнет.

***

– Мать твою, Клэр! Ты меня до чертиков напугала! – простонала Джулс, отпуская мои плечи, за которые она меня беспощадно трясла. – Что случилось? Я после твоего сообщения все бросила и поехала домой. А ты тут на диване лежишь, кричишь.

– Кошмар приснился. Прости, я так перепугалась из-за того парня, что пришлось выпить пару таблеток успокоительного. Видимо, перестаралась и уснула.

– Что за парень? Рассказывай все в подробностях.

Я рассказала ей о незнакомце, который меня преследовал и о своем кошмаре с мамой.

– Ты уверена, что он следил за тобой? Может он просто живет в этом же доме или кого-то ждал?

Ну, конечно. Ты сейчас думаешь, что у меня паранойя.

– Уверена. Он так посмотрел на меня в подъезде… Бррр, до сих пор жутко от его взгляда.

– Слушай, ты только что узнала правду о матери. Это нелегко принять, я понимаю. Тебе сейчас может что-то померещится, тем более ты была на антидепрессантах какое-то время, вот и снятся тебе ужасы всякие. Ты напереживалась вот и итог.

– Я согласна с тобой насчет сна, но меня, правда, преследовали! Я спугнула его, когда повернулась в его сторону. Но он уже знал, где я живу, и ждал меня…

– Тогда почему он не напал? – подозрительно покосилась Джулс, – ну чисто теоритически…

– Я не знаю. Может, испугался? Я могла закричать и соседи бы услышали.

– Не знаю, Клэр. Мне кажется, ты накручиваешь себя. В любом случае, тебе надо отдохнуть.

Джулс пошла на кухню готовить, а мне ничего не оставалось кроме как снова улечься на диван. Через час в дверь позвонили, подруга поспешила узнать кто.

Спустя пару минут она вошла в гостиную с большим букетом цветов. Белых, мать его, гвоздик.

– Что это? – серьезно спросила я.

– Правда, прелесть? Это тебе передал курьер. Там внутри записка. Посмотри скорее, может это букет от Дэнни? Хотя, он бы, наверное, розы выбрал…

– Я знаю от кого эти цветы, – нахмурившись, сказала я и вынула маленькую розовую открытку в виде сердца.

Глава 29.

Глава 29.

«Я всегда буду рядом. Если ты не понимаешь серьёзность моих намерений – это нисколько их не умаляет. М.Б.»

Несколькими резкими движениями я расправилась с открыткой, не замечая круглые глаза Джулс.

– Может, объяснишь от кого букет? – наконец, произнесла она, подбирая кусочки розовой бумаги с пола.

– Это от Мартина. И я не в курсе, откуда он знает твой адрес, я ничего не говорила.

Спустя пару минут осознание ворвалось в мою беспокойную голову.

– Тот парень. Возможно, его подослал Мартин.

– Черт, Клэр. Этого ещё не хватало. Я начинаю сильно беспокоиться.

– Понимаю… если скажешь съехать – съеду. По крайней мере, могу податься к тётке, – с отчаянием в голосе произнесла я.

– Ты дура? – подруга раздражённо уставилась на меня. – И мысли такой не было. Просто я на днях уезжаю, дедушка болен, возможно, я еду, чтобы с ним попрощаться…

– О, прости… я тут всё о себе да, о себе, – я подошла к ней и взяла за руки. – Как ты? Почему сразу ничего мне не сказала?

– Я собиралась сказать за ужином... Бабуля позвонила, когда я была в колледже.

– Мне жаль… Надеюсь, с твоим дедушкой всё будет хорошо.

– У него рак, последняя стадия, метастазы по всему организму. Так что вряд ли. Но спасибо за попытку поддержать, – она слабо улыбнулась.

Мне стало очень стыдно перед ней. Возможно, я даже покраснела, потому что щеки горели адским пламенем от собственной никчемности.

– Я не могу тебя оставить одну, зная, что этот тип может сюда заявиться.

Хотелось возразить и сделать возмущённый вид, чтобы она не смела думать обо мне, но Джулс взглядом пресекла мою попытку.

– Я позвоню Дэнни и попрошу его пожить с тобой, пока я не приеду. Роб тоже будет периодически тебя навещать. Комнаты две, места вам тут будет достаточно, так что не переживай.

– Ты серьёзно сейчас?

– А, похоже, что я шучу? Это не обсуждается. Ты остаёшься здесь с Дэнни. Он хороший парень, а в случае чего может обидчику и по морде съездить.

Я выдохнула и закрыла глаза.

Да ну нафиг! Жить с ним в одной квартире, чтобы чувствовать себя ещё большим дерьмом?

Через двадцать минут Джулс сообщила, что Дэнни согласен и через два дня придёт с вещами.

Господи! Зачем заставлять человека делать то, что он не хочет? А он ведь явно не в восторге от этого предложения. Хочется провалиться сквозь землю.

Я взяла цветы и отнесла их на кухню. Стоя возле металлической урны, я ни секунды не колебалась и сунула их внутрь. Где-то там же на самом дне валялись обрывки розовой открытки.

***

19 апреля 2019г

Дэнни уже два часа как находится в квартире Джулс. Мое напряжение от этого растет все сильнее. Не знаю, как реагировать на этого человека.

Он явился за полчаса до отъезда подруги, она провела ему краткий инструктаж, как и чем можно пользоваться, а к чему лучше вообще не притрагиваться. Меня временно переселили в спальню Джулс, а Дэнни занял мой диван в гостиной.

За эти два часа он сказал мне только«привет»и то это прозвучало так сухо, что лучше бы он промолчал. Впрочем, я настроила себя на то, что он просто сосед по жилплощади, поэтому мне плевать, что он обо мне думает.

Главное, чтобы мы практически не пересекались, тогда и не появится неловкой паузы.

Вечером мы все-таки столкнулись, и я чуть снова не облила его. Я налила себе кружку крепкого кофе со сливками, чтобы подольше не спать. Ночные кошмары стали постоянными спутниками в царстве сновидений и мне не очень хотелось туда возвращаться. Из холодильника я достала готовый сэндвич с ветчиной и сыром и направилась в комнату. Дверца холодильника не закрылась, и он отчаянно запищал – пришлось вернуться, чтобы ее захлопнуть. После чего я с кружкой и сэндвичем быстро вынырнула из кухни, наткнувшись на грудь Дэнни. Он инстинктивно отшатнулся, увидев меня с кофе.

Видимо, уже сработал рефлекс, как у собаки Павлова.

– Тебе помочь? – повел бровью он.

– Нет. Но спасибо что предложил.

– А я тебе ничего и не предлагал. Просто спросил. Извежливости, –последнее слово он преднамеренно подчеркнул.

Ну, вернется Джулс – я ей устрою! Лучше бы оставила меня одну.

Я бросила на него колкий взгляд и ушла в спальню. Больше мы с ним не разговаривали до того момента, пока мне снова не пришел презент от Мартина.

На этот раз он решил «порадовать» меня красными гвоздиками. Невольно вспомнился сон с окровавленными цветами на могиле, но я отогнала мрачные мысли куда подальше. К букету шла белая квадратная записка с надписью:«Мы две части одного целого».

Я так и замерла с цветами в руках около входной двери. Дэнни, слышал, что кто-то звонил в дверь и вышел посмотреть. Он около минуты стоял, склонив голову и улыбался.

– Поклонник одолел? – едко спросил он.

– Что? – раздражение внутри меня нарастало.

– Если он хочет добиться такую девушку как ты, то должен дарить совсем другие цветы.

Я быстро порвала записку и смяла ее в ладони.

– Какую такую? – мой голос был, как никогда мрачен.

Он лишь еще сильнее склонил голову, глядя темными, как дно океана, глазами куда-то вглубь меня.

Он выглядел дерзко, смотрел смело, не отводя взгляда.

– Это цветы от бывшего, – я помахала букетом как веником прямо у него перед глазами. – Если тебе это кажется смешным, то я не знаю, что тебе сказать.

– Почему же? Я не намерен над тобой смеяться. Забыла для чего я здесь? – улыбка с его лица исчезла, – Хочешь, я поговорю с твоим бывшим?

– Не нужно, – отрезала я.

– Пива хочешь?

От удивления я раскрыла рот. Дэнни ухмыльнулся и кивнул мне в сторону кухни, там он достал ящик из холодильника и пригласил меня за стол.

Букет снова оказался в мусорке. А вечер не был таким уж безнадежным рядом с этим симпатичным брюнетом.

***

Половина ящика успешно опустела. Бутылки – немые свидетели нашего разговора, тихонько стояли под столом. Дэнни в очередной раз взъерошил темно-шоколадные волосы и подпер руками голову.

– Значит, тебя подставили? – сделал вывод он.

– Да, другая официантка сделала мне подножку. Не спрашивай почему, просто отношения с самого начала не задались, – я предпочла опустить тот момент, что к этому как-то причастен Мартин.

В нашей беседе, я вообще не упоминала его, а только лишь сказала, что отношения закончились тяжелым разрывом. Он без вопросов все понял и эту тему мы всячески избегали.

– Могла б извиниться. Хотя… – протянул он, будто удерживая в памяти сладкое воспоминание, – тогда бы я тебя не запомнил. Мне нравится, что ты такая дерзкая. Что-то в этом есть.

– Стоп, что? По твоему угрюмому лицу не было заметно, что тебе это нравится. Особенно когда мы встретились в магазине, а потом еще в кино…

– Не всегда же улыбаться как придурок, при виде красивой девушки.

Я на пару мгновений замерла.

Он назвал меня красивой…

Ну, нет, Клэр. Уши развесила и веришь всему как наивная дурочка!

– К тому же эта красивая девушка не вполне адекватна, – усмехнулась я.

Чтоб тебя!

Ну, зачем я это сказала? Пора завязывать с алкоголем и идти спать.

– Реакции может, неадекватны, но девушка хорошая. Правда любит на себя наговаривать. Поверь мне, я знаю, как выглядят неадекватные люди.

– Ты психиатр? – нервно засмеялась я.

Еще одна странная реакция к карме.

– Нет, конечно. К мозгоправам я не имею никакого отношения. Зато знаю о сумасшествии не понаслышке.

– А по тебе и не скажешь, – кажется, мои брови взлетели почти до середины лба.

Он тут же залился краской и смущенно улыбнулся. Было странно видеть его таким. Но эта эмоция мне показалась такой живой и настоящей. А за ней – добрый, порядочный парень, верный друг.

– У меня есть такой родственник. В целом, он нормальный человек, как я и ты, но иногда бывают обострения. Чаще весной. И тогда ему лучше не попадаться на глаза, – в его улыбке чувствовалась горечь.

Улыбка не всегда идет из радости, иногда она таит в себе океаны боли, только не каждый способен это различить.

– Ты помогаешь ему?

– Возможно, не так как хотелось бы, – он задумался, и вмиг его лицо приобрело печальный оттенок.

– Главное, что ты не оставил его.

Я вспомнила отца. Фарфоровый ангел стоял в комнате на тумбе у кровати, и мне так хотелось сходить за ним и прижать к сердцу.

– Недавно я узнала, что осталась круглой сиротой.

Дэнни протянул бутылку и прозвучал еле слышный звон стекла.

– Добро пожаловать в команду, – он отхлебнул пива и спросил, – что случилось с твоими?

– Отец не так давно сбросился с моста, а у мамы был передоз.

– Оу. Извини…

– Все в порядке. А у тебя что?

– Мать умерла от рака крови три года назад. Отца у меня нет.

Он укрыл мою руку ладонью и сказал:

– Со временем станет легче. Но это не пройдет. Ты должна научиться жить с этим.

Темные глаза гипнотизировали, алкоголь теплом растекался по телу, расслабляя и отпуская его. Рядом с Дэнни не хотелось грустить. Появилась надежда, что еще не все в моей жизни кончено.

– Так какие цветы я заслуживаю по твоему мнению?

– Уильям Блейк писал: Есть шип у розы для врага, а у барашка есть рога. Но чистая лилия так безоружна, и, кроме любви, ничего ей не нужно.

Я бы подарил розовые лилии.

Глава 30.

Глава 30.

Мартин.

Он сидит на кровати, сжимая в руках её чёрное платье, от которого веет едва уловимым ароматом её тела и вишневым парфюмом. Тонкие бретельки безвольно свисают вниз. Хозяйка этого платья сбежала, оставив почти все свои вещи в его квартире.

В очередной раз, втянув в себя манящий запах, Мартин думает о том, какую же ошибку он допустил. Почему он сразу не понял, что она перестала принимать таблетки?

«Хороша чертовка» – ухмыльнувшись, произносит он и откладывает платье в сторону.

Клэр сбежала, но он ещё с ней не закончил. Её уход только раззадорил его. Началась охота. Добыче не уйти, не скрыться – потому что она принадлежитему. Он в этом уверен, поэтому не торопится. Выжидает. Отправляет послания и напоминает о себе.

«Пусть знает, что я рядом».

С этой девушкой всё вышло иначе. Не так как он планировал. Мартин ожидал, что она будет послушнее и покорнее, но её непростой темперамент дал о себе знать. Впрочем, он долго ждал, может подождать ещё немного до того, как полностью ей завладеет.

На трюмо с большим овальным зеркалом висит снимок, который он сделал после нового года – Клэр обиженно надула губы и убирает ёлочные игрушки в коробку. Тогда он глубоко проник в её доверие, но недостаточно подчинил, поэтому пришлось пойти на крайние меры. Если бы она не была столь упряма и истерична, всё бы прошло не так болезненно. Но Клэр очень похожа на неё. Её образ накладывается на образ из его детских воспоминаний.

Красивая стройная женщина ведёт четырёхлетнего сына из детского сада. Она улыбается соседям, со всеми здоровается и выглядит приятным человеком, пока дверь в квартиру не захлопывается. Она толкает ещё не раздевшегося ребёнка в спину, и он падает на скользкий паркет.

– Сколько ты ещё будешь меня позорить?! – кричит она. – Мало того, что на тебя постоянно жалуются воспитатели, так ты ещё стих рассказать не можешь?! Что это вообще было, Мартин?

Она хватает его за шкирку, как провинившегося котёнка, и заглядывает в его испуганные глаза.

– Почему ты молчишь? Я тебя спрашиваю?!

Но мальчик будто потерял дар речи. Его пугает состояние матери. Она очень импульсивна, даже сама не всегда осознаёт что делает.

– Придурок. Надо было отказаться от тебя раньше. Ты не стоишь моих трудов. Ты вообще ничего не стоишь. Чёртов ублюдок! Как и твой отец, такой же балван! – она отпускает его и садится на кухне с сигаретой.

Он знает, что ближайшие три-четыре часа её лучше не трогать.

Такие слова могут ранить любого ребёнка, да что ранить, они могут уничтожить, создать неуверенного в себе человека, неспособного полюбить себя. Но маленький Мартин знает, что он особенный, не такой как другие дети. Он почти никогда не плачет, играет в одиночестве, не проявляет к другим людям особой эмпатии и не питает слабости к домашним животным. По большей части они его попросту раздражают, хочется причинить им боль и смотреть, как они будут страдать. Но он этого не делает. Мать всегда за ним следит и не отпускает одного на улицу.

Его отец вел не совсем приемлемый образ жизни и, в конце концов, оказался за решёткой за то, что изнасиловал женщину. Там его обследовали и выявили у него антисоциальное расстройство личности. Мартину тогда исполнился год. Это буквально добило мать Мартина. Она всегда боялась, что сын станет таким же, как его отец и поэтому была к нему строга. Порой, даже излишне. Могла позволить себе поднять на него руку или обматерить самыми гнусными словами.

Мартин выдергивает фотографию, которую удерживает на зеркале небольшая гирлянда в виде нескольких прищепок. Краешек отрывается и остается висеть с гирляндой. Пальцы мужчины скользят по идеальному овалу лица на снимке. Безумное попадание. Его губы трогает улыбка, а глаза слегка прищуриваются. Он вспоминает сладкое ощущение её волос у себя в ладони. Волосы густые и крепкие, тёмные и шелковистые, ещё не достаточно длинные, но через месяцев семь отрастут до той же длины, что была у его матери. Его ладонь сжимается в кулак, он вспоминает натяжение волос и глухой стук от удара. Он знает, как нужно схватить, чтобы не повредить нос, ведь он ему нравится. Узкий и прямой, слегка вздернутый, не такой как у мамы, но отлично гармонирующий с её лицом.

Воспоминания вновь захлестывают его. На этот раз перед глазами разговор, который он не может забыть всю свою жизнь.

– Чего так смотришь? – она сидит напротив сына и пьет что-то из кружки. Пахнет спиртным.

– Меня похвалили на биологии за то, что удачно препарировал лягушку.

– И что? Я должна за это в ноги тебе упасть?

– Ты могла бы просто порадоваться или сказать доброе слово, – парень не сводит с неё взгляда.

– Я рада, – холодно отвечает она. – Прекращай смотреть как твой папаша.

– Он мой отец – ты верно заметила. И логично, что я на него похож.

– Ты доел? А теперь убирайся к себе в комнату. Сил нет на тебя смотреть. Хоть глаза вырви.

Он не спеша выходит из-за стола и направляется к себе. По пути думает – какое интересное сравнение.

Мартин уже точно знает, что мать никогда не сможет его принять и полюбить. Но ему это и не нужно. Парень уверен, что стоит на ступени выше. Он более рассудителен и не поддается эмоциям.

Она еще в ногах будет валяться и молить о прощении за то, что с ним сделала.

Телефонный звонок разрушает тягучее видение, превратив четырнадцатилетнего паренька во взрослого мужчину. Опять звонит жена, ей так хочется, чтобы он навещал их с дочками чаще, но он совсем отдаляется.

– Я не приеду, – отрезает Мартин, – скажи им, что не получается.

– Но ты обещал. У Николь ведь день рождения в среду. Она ждёт тебя, – умоляюще тянет она.

– Не получается, работы много. Передай Николь, что мне жаль.

– Так, может, ты сам ей об этом скажешь? Она вот-вот вернётся со школы…

– Луиза. Я очень занят.

– Очередная девица? – горько шепчет в трубку жена.

– Тебя не должно это волновать. Мы практически в разводе.

– В том то и дело. Ты не хочешь с нами жить, говоришь, что чувства остыли, но сам же не хочешь, чтобы люди знали, что наш брак разрушен. Ты не держишь меня, но и не отпускаешь. Это невыносимо.

– Ты получаешь каждую неделю деньги за молчание. Так уж это невыносимо, дорогая?

В трубке слышатся тихие всхлипывания, которые сменяются резкими гудками.

Страдает она, видишь ли.

Мартин подходит к кухонному столу и вкладывает заранее подготовленную открытку в большой букет красных гвоздик. Улыбка при этом не покидает его лица.

Это судьба, что всё сложилось так, а не иначе. Появление Клэр в его кабинете, её импульсивность и определённые сходства. Он ловко использовал на ней некоторые приемы: вторгся в её личное пространство, вызвав недоумение и подсадив на психологический крючок, чтобы она не могла выкинуть его из головы. Оказал внушительную помощь и, в конце концов, воспользовался её переносом. Он знал, что Клэр видит в нём образ отца, его идеальную версию и поэтому она так быстро попала в его сети. Он выбрал удачную профессию и занял не менее удобную позицию в этой цепочке.

Теперь Клэр на прицеле, и все складывается крайне благоприятно. Благодаря своему бывшему пациенту, ему удалось вычислить ее новый адрес и выяснить все о ее друзьях.

Теперь дело за малым, он сделает все сам и это принесет уйму удовольствия. Осталось лишь кое-что уладить, но и с этим, наверняка, проблем не будет.