Текст книги "Выпуск 1. Том 2"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава 15
Визит к майору Барнэби

Подойдя к парадной двери майора Барнэби, мистер Эндерби весело забарабанил в нее. Дверь тотчас распахнулась, и майор Барнэби с раскрасневшимся лицом появился на пороге.

– Ах, это вы? – сказал он без особого энтузиазма и собрался было сказать еще что-то, но взгляд его остановился на Эмили, и выражение лица его изменилось.

– Это мисс Трефусис, – представил ее Чарлз таким тоном, словно извлекал козырного туза. – Ей очень хотелось познакомиться с вами.

– К вам можно? – спросила Эмили с любезнейшей улыбкой.

– О, несомненно! Конечно, заходите! – запинаясь, сказал хозяин.

Попятившись в гостиную, он принялся зачем-то передвигать столы и стулья.

Эмили, по своему обыкновению, сразу приступила к делу:

– Видите ли, майор Барнэби, я обручена с Джимом, с Джимом Пирсоном. Естественно, я волнуюсь за него.

Двигая стол, майор так и остановился с открытым ртом.

– О господи! – сказал он. – Плохо дело. Я даже не в состоянии выразить, как я об этом сожалею.

– Майор Барнэби, скажите начистоту, сами-то вы верите, что он виновен? Если да, так и скажите. Я предпочитаю, чтобы мне не лгали.

– Я не считаю, что он виновен, – громко и уверенно произнес майор Барнэби; раз-другой он энергично хлопнул по мягкому сиденью стула и сел лицом к Эмили. – Славный, славный малый. Но не забывайте, он может оказаться и слабовольным. Не обижайтесь, если скажу, что повстречайся на его пути соблазн, и он легко может свернуть в сторону. Но убийство – нет. И поймите, я знаю, что говорю, через мои руки прошло немало подчиненных. Теперь принято подшучивать над отставниками, но кое в чем, мисс Трефусис, мы все-таки разбираемся.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Эмили. – Я вам очень благодарна за эти слова.

– Не выпьете ли виски с содовой? – предложил майор. – Боюсь, что больше ничего нет, – сказал он извиняющимся тоном.

– Спасибо, майор Барнэби, нет.

– Может быть, просто содовой?

– Спасибо, не надо, – сказала Эмили.

– Мне бы предложить вам чаю, – задумчиво произнес майор.

– Мы уже пили, – сказал Чарлз. – У миссис Куртис.

– Майор Барнэби, – сказала Эмили, – и кто же, вы думаете, это сделал? Какие у вас на этот счет предположения?

– Нет, будь я проклят, если на кого могу подумать! – сказал майор. – Совершенно ясно, что туда вломился какой-то фрукт, ну а полиция теперь уверяет, что такого не могло быть. Впрочем, это их дело, значит, им лучше и знать. Говорят – никто не забирался, так, стало быть, никто и не забирался. Но только это невероятно, мисс Трефусис. Насколько я знаю, у Тревильяна в целом мире не было ни единого врага.

– И уж вам было бы известно, если бы кто-нибудь такой был? – проговорила Эмили.

– Ну конечно. Я-то уж знал о Тревильяне, наверное, побольше, чем многие его родственники.

– А не можете ли вы вспомнить что-нибудь такое… ну такое, чтобы хоть как-нибудь помогло?.. – спросила Эмили.

Майор потеребил свои коротенькие усы.

– Догадываюсь, догадываюсь, о чем вы. Это как в книжках. Должно существовать какое-то незначительное обстоятельство, которое мне надлежит вспомнить, и чтобы оно оказалось ключом. Но нет, простите, ничего такого нет. Тревильян вел обычную, нормальную жизнь. Писем получал очень мало, а писал еще меньше. Инцидентов с женщинами у него в жизни не было, я уверен в этом. Нет, я озадачен, мисс Трефусис.

Все трое смолкли.

– А как насчет его слуги? – спросил Чарлз.

– Они вместе много лет. Абсолютно предан.

– Он недавно женился, – заметил Чарлз.

– Женился на очень скромной, приличной девушке.

– Майор Барнэби, – сказала Эмили, – простите, если что не так скажу, но разве вы не испугались, узнав… о нем?

Майор потер нос, вид у него был смущенный, как и всегда, когда речь заходила о столоверчении.

– Да, не стану отрицать. Знал, что все это совершенная чушь, и все же…

– Все же каким-то образом почувствовали, что здесь что-то не так, – помогла закончить Эмили.

Майор кивнул.

– Вот это-то меня и удивляет… – сказала Эмили.

Мужчины выжидающе смотрели на нее.

– Я, может быть, не сумею точно выразить то, что хочу, – сказала Эмили, – но дело в следующем: вы говорите, что не верите в столоверчение, и все же, несмотря на ужасную погоду, несмотря на кажущуюся вам абсурдность всего происшедшего, вами овладело такое беспокойство, что вы решились отправиться и самолично убедиться, что с капитаном все в порядке. А вы не думаете, что это могло получиться из-за того… из-за того, что в атмосфере присутствовало нечто такое… Ну, я хочу сказать, – отчаянно продолжала она, не обнаруживая признаков понимания на лице майора, – хочу сказать, что у кого-то в голове, как и у вас, тоже было что-то. И это «что-то» вы каким-то образом почувствовали.

– Ну уж я не знаю, – произнес майор и снова потер нос. – Конечно, – услужливо добавил он, – женщины, вот они действительно воспринимают подобные вещи всерьез.

– Женщины! – воскликнула Эмили, а себе под нос тихо добавила: – Да, кажется, от этого никуда не денешься. – Она резко повернулась к майору: – А что представляют собой эти дамы Уиллет?

– О, они… – Майор порылся в памяти. Он был не мастак давать характеристики. – Они, знаете ли, очень любезные… отзывчивые, ну, словом, в таком вот роде…

– И что это им вдруг потребовался такой дом, как Ситтафорд-хаус, да еще в это время года?

– Представления не имею, – ответил майор. – Да и никто этого понять не может, – добавил он.

– И вам не кажется это слишком странным? – не отступалась Эмили.

– Несомненно, это странно. Однако вкусы бывают всякие. Так и инспектор сказал.

– Глупости это, – сказала Эмили. – Люди не совершают беспричинных поступков.

– Ну, не знаю, – осторожно возразил майор Барнэби. – Некоторые не совершают. Вы, мисс Трефусис, не совершите. А некоторые… – Он вздохнул и покачал головой.

– Вы уверены, что они не были раньше знакомы с капитаном Тревильяном?

Майор отверг это предположение. Тревильян обязательно сказал бы ему об этом. Нет, нет, он и сам был удивлен, как и всякий другой.

– Значит, и он находил это странным?

– Конечно. Я вам только что сказал, что все мы были того же мнения.

– А как миссис Уиллет относилась к капитану Тревильяну? – спросила Эмили. – Старалась избегать его?

У майора вырвался легкий смешок.

– Что вы, ни в коем случае. Прямо проходу ему не давала, все приглашала посетить их.

– О! – задумчиво протянула Эмили, помолчала немного и снова заговорила: – Так она могла, и это вполне возможно, могла снять Ситтафорд-хаус с целью познакомиться с капитаном Тревильяном.

– М-да… – задумался и майор. – Полагаю, могла. Пожалуй, дорогой способ осуществлять свои намерения.

– Не знаю, – сказала Эмили. – С капитаном Тревильяном, наверное, трудно было познакомиться иным способом.

– Да, пожалуй, трудно, – согласился друг покойного капитана.

– Любопытно, – сказала Эмили.

– Инспектор тоже об этом подумал, – заметил Барнэби.

Эмили вдруг почувствовала, что ее раздражает этот инспектор Нарракот. Все, о чем она думала, казалось, уже было обдумано инспектором. Это уязвляло самолюбие молодой женщины, которая считала себя проницательнее других.

Она встала и протянула руку.

– Спасибо вам большое, – сказала она просто.

– Если бы только я вам побольше сумел помочь, – сказал майор. – Я прямой человек. А если бы был малость посметливее, может, и уловил бы что-нибудь такое, что послужило бы для вас ключом. Во всяком случае, вы можете располагать мною.

– Спасибо, – сказала Эмили. – Буду иметь в виду.

– До свидания, сэр, – откланялся Эндерби. – Я приду завтра к вам с камерой, понимаете?

Барнэби что-то буркнул.

Эмили и Чарлз возвратились к миссис Куртис.

– Зайдем ко мне, – обратилась Эмили к Эндерби. – Надо поговорить.

Она села на единственный стул, а Чарлз – на кровать. Сдернув шляпу, Эмили бросила ее в угол комнаты.

– Теперь послушай, – сказала она. – Я думаю, что нашла некую отправную точку. Может быть, я права, может быть – нет, но, во всяком случае, есть мысль. Я уж тут всякого передумала по поводу этого столоверчения. Тебе ведь случалось этим заниматься, не так ли?

– Да, случалось иногда. Но, конечно, не всерьез.

– Разумеется, не всерьез. Такими вещами занимаются в дождливые дни и всякий раз обвиняют друг друга в подталкивании. Ну, словом, раз ты участвовал, ты знаешь, как это происходит. Стол начинает по буквам выдавать чье-то имя, имя кому-то известное. Очень часто его угадывают уже по начальным буквам, но считают, что все это пустое и на самом-то деле ничего не получится, и в то же время стол, как говорят, подсознательно подталкивают. Я хочу сказать, что угадывание обязательно вызывает непроизвольный толчок, появляется следующая буква, и дело сделано. И бывает, чем меньше вы этого хотите, тем чаще так получается.

– Да, это верно, – согласился Эндерби.

– Я ни на миг не поверю в существование духов и тому подобного. Но предположим, что один из тех, кто участвовал в игре, знал, что капитана Тревильяна в эту минуту убивают…

– Ну, знаешь, – запротестовал Чарлз, – это уж чересчур!

– Необязательно же на самом деле так. Я думаю, что так могло быть. Мы просто строим гипотезу, вот и все. Мы предполагаем, что кто-то знал, что капитан Тревильян мертв, и не смог скрыть этого. Стол выдал его.

– Это, конечно, остроумно, – сказал Чарлз, – но я ни на минуту не поверю, что это правда.

– Мы допустим, что это правда, – решительно сказала Эмили. – Я уверена, что, раскрывая преступления, не надо бояться предположений.

– Да, да, я согласен, – сказал мистер Эндерби. – Мы допустим, что это правда, раз ты так хочешь.

– И что нам надо сделать, – сказала Эмили, – так это как следует изучить тех, кто участвовал в игре. Начнем с майора Барнэби и мистера Рикрофта. Да-а, представляется совершенно невероятным, чтобы кто-то из них был соучастником преступления. Затем идет этот мистер Дюк. Хм-м, в настоящий момент мы ничего не знаем о нем. Он совсем недавно приехал сюда, и вполне возможно, что он-то и есть этот зловещий неизвестный, участник какой-нибудь банды. Поставим против его имени букву «икс». И вот, наконец, мать и дочь. В них есть что-то страшно загадочное.

– Какая же им выгода от смерти капитана Тревильяна?

– На первый взгляд – никакой. Но если моя теория верна, какая-то связь тут должна быть. Нам надо выяснить, в чем же она состоит.

– Хорошо, – сказал мистер Эндерби. – Ну а если нет?

– Что ж, начнем все сначала, – сказала Эмили.

– Слушайте! – вдруг крикнул Чарлз.

Он поднял руку. Потом подошел к окну и раскрыл его, и Эмили тоже услышала звук, который привлек его внимание. Это был далекий звон большого колокола.

Снизу донесся взволнованный голос миссис Куртис:

– Вы слышите – колокол, мисс, вы слышите?

Эмили отворила дверь.

– Что это? – спросила она.

– Это колокол Принстона, мисс, недалеко, в двенадцати милях. Значит, убежал каторжник. Джордж, Джордж, да где же он? Звонят в колокол! Каторжник на свободе!

Она прошла в кухню, и ее не стало слышно.

Чарлз закрыл окно и снова сел на кровать.

– Жаль, что все происходит не так, – невозмутимо сказал он. – Что бы этому каторжнику сбежать в пятницу! Сразу бы наш убийца оказался вне подозрений. И никаких поисков: голодный, отчаявшийся преступник вламывается в дом, Тревильян обороняет свою крепость[16], негодяй наносит ему удар. Все так просто.

– Было бы… – со вздохом добавила Эмили.

– А тут, – сказал Чарлз, – он убегает тремя днями позже. Это же ну абсолютно не вписывается в сюжет.

И он печально покачал головой.

Глава 16
Мистер Рикрофт

На следующее утро Эмили проснулась рано. Будучи здравомыслящей молодой женщиной, она понимала, что сотрудничество с мистером Эндерби, пока утро как следует не наступило, маловероятно. Одолеваемая беспокойством, она не могла больше лежать в постели и решила прогуляться. Она пошла по дороге в сторону, противоположную той, откуда они приехали накануне вечером.

Эмили миновала ворота Ситтафорд-хауса, оставив их справа, и дорога скоро резко повернула вправо, пошла круто вверх на холм, вывела к широкой вересковой пустоши, превратилась в травянистую тропинку, а вскоре и вовсе пропала. Утро было превосходное – свежее, бодрящее, и вид – замечательный. Эмили поднялась на самую вершину Ситтафорд-Тора – фантастического нагромождения серого камня. Отсюда, с высоты, она посмотрела на заросли вереска, где, насколько хватало взгляда, не было видно ни селений, ни дорог. Под ней, на склоне Тора, – серые громады гранитных скал. Минуты две обозревая открывшийся перед ней пейзаж, она обернулась кинуть взгляд на север, откуда пришла. Прямо под ней был Ситтафорд; чуть сбоку от холма – квадратный серый массив Ситтафорд-хауса, за ним – вереница маленьких коттеджей. Далеко в долине виднелся Экземптон.

«Всегда лучше рассматривать все с такой высоты, – с восхищением подумала Эмили. – Как будто ты сверху заглядываешь внутрь кукольного дома».

Если б хоть минутное знакомство с Тревильяном! Но приходилось опираться на мнения других людей, а Эмили пока не знала случая, чтобы чья-нибудь оценка была более точной, чем ее собственная. Нет, впечатления других людей не годились для нее. Они, конечно, могут быть совершенно правильными, но ими нельзя руководствоваться. Нельзя, так сказать, пользоваться углом зрения другого человека.

С досадой размышляя на эту тему, Эмили вздохнула и отправилась дальше.

Она была настолько погружена в свои раздумья, что не замечала ничего вокруг. Она вздрогнула от неожиданности, обнаружив в нескольких футах от себя пожилого джентльмена небольшого росточка. Он учтиво держал в руке шляпу и довольно часто дышал.

– Извините, – сказал он. – Вы, вероятно, мисс Трефусис?

– Да, – сказала Эмили.

– Моя фамилия Рикрофт. Простите меня, пожалуйста, что обращаюсь к вам, но в таком небольшом обществе, как наше, всякие новости быстро узнаются, и, естественно, ваш вчерашний приезд стал всем известен. Смею вас уверить, что мы весьма сочувствуем вашему положению, мисс Трефусис. И мы все, как один, желали бы помочь вам.

– Очень мило с вашей стороны, – сказала Эмили.

– Ну что вы, что вы! – сказал мистер Рикрофт. – Прекрасная дама попадает в беду, простите мою старомодную манеру выражаться, и я… Одним словом, моя милая юная леди, если только я в силах помочь, вы вполне можете на меня рассчитывать. Прекрасный отсюда вид, не правда ли?

– Замечательный, – согласилась Эмили. – Вересковые пустоши – замечательное место.

– Вы слышали, что прошлой ночью заключенный бежал из Принстона?

– Да. И его поймали?

– Кажется, еще нет. Впрочем, беднягу, несомненно, скоро изловят. Я думаю, не ошибусь, если скажу, что за последние двадцать лет никому не удалось убежать из Принстона.

– А в каком направлении Принстон?

Мистер Рикрофт протянул руку в сторону пустоши, на юг.

– Во-он там, примерно в двенадцати милях, если по прямой, через пустошь. А по дороге – шестнадцать миль.

Эмили слегка вздрогнула. Ей представился этот доведенный до отчаяния, преследуемый человек. Мистер Рикрофт наблюдал за ней и слегка кивнул.

– Да, да, – сказал он. – То же самое ощущаю и я. Любопытно, как инстинкт наш восстает при мысли о преследовании человека, и это несмотря на то, что все эти люди в Принстоне – очень опасные преступники, такие люди, которых, вероятно, и вы, и я как можно скорее бы посадили. – Он извинительно усмехнулся. – И, опять же прошу прощения, мисс Трефусис, меня весьма интересует изучение преступности. Захватывающее занятие. Орнитология и криминология – два моих увлечения. Вот почему, – продолжал он после некоторого раздумья, – с вашего разрешения, мне бы хотелось присоединиться к вам в этом деле. Заняться расследованием преступления – моя давнишняя неосуществленная мечта. Доверьтесь мне, позвольте предоставить в ваше распоряжение мой опыт. Я много читал и глубоко изучил этот предмет.

Эмили с минуту молчала. Она поздравляла себя с удачей.

Ей предлагали из первых рук сведения о жизни, о той жизни, которой жили в Ситтафорде. «Угол зрения», – повторила Эмили про себя выражение, совсем недавно пришедшее ей в голову. В ее распоряжении уже был угол зрения майора Барнэби – без тени фантазии, незамысловатый, ясный. Охватывающий только факты и совершенно не улавливающий тонкостей. Теперь ей предлагался еще один, который, как она подозревала, мог открыть перед ней совсем иные горизонты. Этот маленький, сморщенный, высохший джентльмен много читал, глубоко изучил и хорошо знал человеческую натуру. И он горел любопытством, как это присуще человеку созерцающему, в противовес человеку действия.

– Пожалуйста, помогите мне, – просто сказала она. – Я так подавлена, так несчастна.

– Верю, дорогая моя, верю. Итак, насколько я понимаю ситуацию, старший племянник Тревильяна арестован и содержится под стражей, улики против него довольно просты и очевидны по сути. Я, разумеется, с вами откровенен. Вы должны мне позволить это.

– Конечно, – сказала Эмили. – И отчего бы вам не верить в его невиновность, когда вы о нем ничего не знаете.

– Совершенно справедливо, – сказал мистер Рикрофт. – А вы, мисс Трефусис, вы сами – на-интереснейший предмет для изучения. Между прочим, у вас ведь корнуэльское имя, как у нашего бедного друга Тревильяна?

– Да, – сказала Эмили. – Отец у меня был корнуэлец, мать – шотландка.

– Ах вот как! – сказал мистер Рикрофт. – Очень интересно. Обратимся, однако, к нашей небольшой проблеме. Итак, для начала мы допустим, что молодой человек по имени Джим – его ведь зовут Джим, не так ли? – мы допустим, что этот Джим остро нуждался в деньгах, он приехал навестить дядю, он попросил у него денег, а дядя отказал. И тут Джим, вне себя от гнева, хватает это самое орудие убийства, что было у двери, и ударяет дядю по голове. Преступление было непредумышленное – глупая, безрассудная штука, к великому сожалению осуществленная. Значит, все это могло быть так. Но, с другой стороны, он, может быть, и рассердился на дядю, однако ушел. А какой-то человек зашел вскоре после него и совершил преступление. Это то, что предполагаете вы или, несколько иначе говоря, на что надеюсь я. Меня не устраивает, чтобы преступление было совершено вашим женихом, это было бы слишком неинтересно. Поэтому я выбираю второе: преступление совершено кем-то другим. Знал ли этот другой о ссоре, которая только что произошла? Может быть, ссора и на самом деле ускорила убийство? Вы меня понимаете? Кто-то задумал избавиться от капитана Тревильяна и хватается за эту возможность, рассчитывая, что подозрение обязательно падет на молодого человека.

Эмили посмотрела на события под этим углом зрения.

– В таком случае… – медленно начала она.

Мистер Рикрофт закончил за нее фразу.

– В таком случае, – живо сказал он, – убийца должен быть обязательно тесно связан с капитаном Тревильяном. Он должен проживать в Экземптоне. По всей вероятности, он должен был быть в доме либо во время ссоры, либо сразу после нее. И так как мы не в зале суда и можем свободно называть имена, имя слуги Эванса возникает перед нами как имя человека, отвечающего нашим условиям. Человека, который, вероятно, мог быть в доме, слышать ссору и ухватиться за представившуюся возможность. Наша следующая задача – узнать, выигрывает ли что-либо Эванс от смерти своего хозяина.

– По-моему, он получает кое-что по завещанию, – сказала Эмили.

– Это и может и не может быть достаточным мотивом. Нам придется выяснить, была ли у Эванса острая необходимость в деньгах. Нам следует также учесть и миссис Эванс. Я слышал, что недавно появилась миссис Эванс. Если бы вы, мисс Трефусис, изучали криминологию, вам был бы известен странный эффект браков между кровными родственниками, особенно в сельской местности. В Бродмуре[17] есть по меньшей мере четыре молодые женщины с приятными манерами, но обладающие одной странностью характера – жизнь человека для них почти ничего не значит. Нет, нам нельзя не учитывать миссис Эванс.

– А что вы думаете, мистер Рикрофт, по поводу этой истории со столоверчением?

– Да-а, удивительная история. Чрезвычайно удивительная. Признаюсь, мисс Трефусис, я просто потрясен ею. А ведь я – возможно, вы уже слышали об этом, – я допускаю существование таинственных проявлений психики. До некоторой степени я верю и в спиритизм. Я уже написал подробный отчет и послал его в Общество психических исследований. Вполне достоверный и поразительнейший случай. Присутствует пять человек, и никому из них и в голову не могло прийти, что капитан Тревильян убит.

– А вы не думаете, что?.. – И Эмили запнулась. Не так-то легко было сказать ему, что, возможно, кто-то из этих пятерых причастен к преступлению, заранее знал о нем: ведь мистер Рикрофт сам был в числе их. И не то чтобы она заподозрила, что мистер Рикрофт каким-либо образом связан с трагедией, нет, просто она почувствовала, что прямо сказать об этом было бы не совсем тактично. И она избрала окольный путь: – Все это меня очень заинтересовало, мистер Рикрофт, это действительно, как вы сказали, поразительное явление. А вы не думаете, что кто-то из присутствовавших, исключая, конечно, вас, был своего рода медиумом?

– Моя милая юная леди, я-то уж не медиум[18]. Я не обладаю для этого необходимой силой. Я всего лишь заинтересованный наблюдатель.

– А как насчет этого мистера Гарфилда?

– Неплохой малый, – сказал мистер Рикрофт. – Но не представляет собой ничего особенного.

– Хорошо обеспечен, наверное? – осведомилась Эмили.

– Мне кажется, полностью разорен, – сказал мистер Рикрофт. – Надеюсь, я правильно применяю это выражение. Приезжает сюда вытанцовывать перед своей тетей, на которую, как я выражаюсь, возлагает большие надежды. Мисс Персехаус – весьма проницательная леди и, видимо, понимает, чему обязана таким вниманием. А поскольку ей присущ особый сардонический юмор, она и заставляет его плясать под свою дудку.

– Мне бы хотелось познакомиться с ней.

– Да, вам придется познакомиться с ней. Она, несомненно, пожелает встретиться с вами. Увы, любопытство, дорогая мисс Трефусис, любопытство!

– Расскажите мне об этих дамах Уиллет, – попросила Эмили.

– Очарование, – сказал мистер Рикрофт. – Совершенное очарование. Разумеется, колониальное. Нет должной уравновешенности, надеюсь, вы меня понимаете. Несколько чрезмерно и их гостеприимство, всякие потуги на роскошество. Ну а мисс Виолетта – очаровательная девушка.

– Странно. Поселиться в таком месте на зиму… – сказала Эмили.

– Да, есть в этом что-то необычное. Но, с другой стороны, это даже логично. Мы, живущие здесь, часто тоскуем по солнцу, жаркому климату, нас манят качающиеся ветви пальм. Так и живущих в Австралии или в Южной Африке влечет наше старомодное Рождество со снегом и морозами.

«Интересно, – подумала про себя Эмили, – которая же из них сказала ему это?» Она-то считала, что нет никакой необходимости хоронить себя в деревне среди болот, для того чтобы встретить старомодное Рождество со снегом и морозами. Несомненно, мистер Рикрофт не видит ничего подозрительного в выборе дамами такого зимнего курорта. «Однако, – продолжала размышлять она, – это вполне естественно для орнитолога, занимающегося еще к тому же криминологией. По-видимому, Ситтафорд – идеальное место для мистера Рикрофта, и он не может и допустить, что оно для кого-нибудь может быть неподходящим».

Они медленно спустились по склону холма и шли уже по дороге.

– Кто живет в этом коттедже? – вдруг спросила Эмили.

– Капитан Вайатт. Инвалид. Боюсь, не слишком общителен.

– Он был приятелем капитана Тревильяна?

– Во всяком случае, не близким другом. Тревильян просто время от времени наносил ему визиты. Да Вайатт и не очень-то привечает посетителей. Угрюмый человек.

Эмили молчала. Надо было изыскать возможность посетить угрюмого капитана. Она не собиралась оставить без внимания чей-либо угол зрения.

Тут она вспомнила еще об одном участнике спиритического сеанса.

– А что вы скажете о мистере Дюке? – спросила она.

– О мистере Дюке?

– Ну да. Кто он такой?

– М-м-м… – замялся мистер Рикрофт. – Этого-то никто и не знает.

– Вот удивительно, – сказала Эмили.

– Собственно, в сущности, это не так, – сказал мистер Рикрофт. – Видите ли, Дюк вовсе не какая-нибудь загадочная личность. Я бы сказал, загадка только его социальное происхождение. Не поймите меня превратно. Вообще-то он исключительно хороший человек, – поспешил добавить он.

Эмили молчала.

– А вот и мой коттедж, – сказал мистер Рикрофт и после некоторой паузы предложил: – Не окажете ли честь зайти, засвидетельствовать?

Они поднялись по тропинке и зашли в дом. Интерьер был необыкновенен: все стены заставлены книжными полками. Эмили переходила от одной к другой, с любопытством читая названия книг. Тут были и оккультные науки, и новейшая детективная литература, но более всего трудов по криминологии и описаний всемирно известных судебных процессов. Книги по орнитологии занимали сравнительно небольшое место.

– Все это восхитительно, – сказала Эмили, – но мне пора возвращаться. Наверное, мистер Эндерби уже поднялся и ждет меня. Собственно, я еще и не завтракала. Мы договорились с миссис Куртис на половину десятого, а сейчас почти десять. Я страшно опаздываю, и все из-за того, что с вами было так интересно и вы проявили такое участие ко мне.

– Рад помочь… – пробормотал мистер Рикрофт, когда Эмили одарила его своим очаровательным взглядом. – Можете рассчитывать на меня. Мы с вами теперь сотрудники.

Эмили протянула ему руку, и он ощутил ее теплое пожатие.

– Так прекрасно, когда есть на кого положиться, – сказала она, повторив фразу, в эффективности которой имела возможность так быстро убедиться.