Текст книги "Причуда"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Глава 18

Солнце уже садилось, когда Пуаро подошел к Мельничному домику, который местные жители предпочитали называть «Розовым коттеджем на Лодер-Крик». Он постучал в дверь, и она раскрылась так неожиданно, что он даже отпрянул. Сердитого вида молодой человек долго пристально смотрел на него, не узнавая. Потом коротко усмехнулся.

– Приветствую вас, господин сыщик. Входите, мосье Пуаро. А я, с вашего позволения, продолжу укладываться.

Пуаро вошел. Мебель в комнате была простой и дешевой, и ее было очень мало, зато всюду были разбросаны вещи Алека: бумаги, книги, рубашки, галстуки, прочая одежда… На полу стоял раскрытый чемодан.

– Финал развала menage,[66]66
  Семьи (фр.).


[Закрыть] – пояснил Алек Легг. – Салли уехала. Полагаю, вы об этом знаете.

– Нет, я не знал. Алек Легг усмехнулся.

– Приятно, что есть что-то, чего вы не знаете. Да, ей, видите ли, надоела супружеская жизнь. Собирается соединить свою судьбу с этим вульгарным архитектором.

– Печально это слышать, – сказал Пуаро.

– Не понимаю, вам-то что за дело.

– Мне жаль, – сказал Пуаро, аккуратно отодвигая книги и рубашку и садясь на край дивана, – потому что я не думаю, что она будет с ним более счастлива, чем с вами.

– Последние полгода наша жизнь отнюдь не походила на идиллию.

– Полгода – это такой пустяк, – сказал Пуаро, – это очень недолгий срок в сравнении с тем, что могло бы стать длинной и счастливой супружеской жизнью.

– Вы вещаете прямо как священник.

– Возможно. С вашего позволения, мистер Легг, замечу: в том, что ваша жена не была счастлива с вами, больше вашей вины, чем ее.

– Она-то точно так считает. Что я один во всем виноват.

– Ну не во всем, конечно, но в некоторых вещах – определенно.

– Ну давайте! Валите все на меня. Лучше бы мне утопиться в этой проклятой реке и разом со всем этим покончить.

Пуаро задумчиво посмотрел на него.

– Я рад отметить, – сказал он, – что вас сейчас больше волнуют собственные неприятности, чем несовершенство мира.

– Да пусть он катится к черту, ваш мир! – выпалил Алек Легг и с горечью добавил:

– Похоже, я во всем оказался полным идиотом.

– От этого никто не застрахован, – заметил Пуаро. – На мой взгляд, вы заслуживаете скорее сочувствия, чем порицания.

Алек Легг, похоже, был ошарашен тем, что сказал ему Пуаро.

– Кто вас нанял шпионить за мной? Салли?

– Почему вы так думаете?

– Поскольку никаких официальных выяснений никто со мною не проводил, я заключаю, что вы выполняете частное поручение.

– Вы ошибаетесь, – заверил его Пуаро. – Я никогда не следил за вами. Когда я приехал сюда, я даже не знал о вашем существовании.

– Тогда откуда вы знаете, что мне не повезло, что я свалял дурака?

– В результате наблюдения и размышлений, – сказал Пуаро. – Вы позволите мне высказать некоторые предположения? А потом скажете, прав я или нет…

– Говорите что хотите, только не рассчитывайте, что я приму участие в этой игре.

– Я думаю, – начал Пуаро, – что несколько лет назад вас заинтересовали идеи и программа определенной политической партии. Ей симпатизировали многие из молодых, подающих надежды ученых. Среди представителей вашей профессии подобный интерес не мог не вызвать подозрений. Не думаю, что вы серьезно себя скомпрометировали, но, как я понимаю, на вас стали давить, и вам это не понравилось. Вы попытались отступить от неких правил, и вам стали угрожать. Вам пришлось встретиться кое с кем даже здесь. Я не знаю имени этого человека для меня он навсегда останется молодым человеком в рубашке с черепахами.

Алек Легг вдруг расхохотался.

– Я полагаю, его специально нарядили в такую рубашку – чтобы поиздеваться над обуявшей меня в ту пору меланхолией.

– Вот-вот, – подхватил Пуаро, – эта ваша меланхолия плюс забота исключительно о судьбах мира и о собственной творческой судьбе превратила вас в человека, с которым, извините, ни одна женщина не могла быть счастливой. К тому же вы не доверяли своей жене. И совершенно напрасно, потому что она, как я понял, по натуре женщина очень преданная. Если бы она узнала о вашем отчаянном положении и о ваших переживаниях, она бы всем сердцем была с вами. Но вы хранили гордое молчание, и она невольно начала вас сравнивать со своим бывшим другом Майклом Уэйманом. Сравнение было не в вашу пользу.

Пуаро поднялся.

– Советую вам, мистер Легг, поскорее собраться и немедленно отправиться в Лондон, к вашей супруге. Расскажите ей обо всем, что вам пришлось пережить, и попросите прощения.

– Так, значит, вот что вы мне советуете, – криво усмехнулся Алек Легг. – А какое вам, черт возьми, дело до моих проблем?

– Никакого, – сказал Пуаро и направился к двери. – Но имейте в виду: я никогда не ошибаюсь.

Наступило минутное молчание. Потом Алек Легг разразился диким хохотом.

– А знаете, – сказал он, успокоившись, – я, пожалуй, воспользуюсь вашим советом. Развод чертовски дорогое удовольствие. Кроме того, если вы не способны удержать женщину, которая просто создана для вас… в этом есть что-то унизительное, не так ли? Да-да, заявлюсь к ней в Челси и, если Майкл там, схвачу этого эстета за его веселенькой расцветки вязаный галстук и вытряхну из него душу. И сделаю это с удовольствием. С великим удовольствием.

Его лицо вдруг озарилось очень обаятельной улыбкой.

– Простите меня за мои мерзкие выходки, – сказал он. – И еще, большое вам спасибо. – Он хлопнул Пуаро по плечу, да так, что тот покачнулся и чуть было не упал.

«Дружеские выходки» Алека Легга оказались куда ощутимей «мерзких».

Покинув Мельничный домик, Пуаро посмотрел на темнеющее небо.

– Куда же теперь? – тихо произнес он и, прихрамывая, пошел прочь.

Глава 19

Когда Эркюль Пуаро вошел, начальник полиции и инспектор Бланд как по команде обернулись…

Надо сказать, начальник полиции был не в лучшем настроении. Только мягкая настойчивость Бланда заставила его отказаться от приглашения на обед этим вечером. Их беседа выглядела примерно так.

– Знаю, Бланд, знаю, – раздраженно сказал начальник полиции. – Возможно, когда-то этот ваш маленький бельгиец и был чародеем. Но его время прошло, дружище. Сколько ему лет?

Бланд деликатно промолчал, тем более что ответа на этот вопрос все равно не знал: Пуаро всегда тщательно скрывал свой возраст.

– Дело в том, что он там присутствовал, – упрямо втолковывал инспектор своему шефу. – А мы пока все равно не сдвинулись с места. Мы в тупике.

Начальник полиции раздраженно высморкался.

– Знаю. Знаю. Я уже готов поверить миссис Мастер-тон: может, это действительно был маньяк? Я уже согласен привести ищеек. Было бы только куда…

– На воде следов не бывает. Так что ищейкам след взять негде.

– Понятно. Знаю, знаю, что у вас на уме, Бланд. И даже в чем-то согласен с вами. Но мотив… Ведь ни малейшего намека на мотив.

– Мотив может быть далеко отсюда, на родине графа.

– Так, по-вашему, Хэтти Стаббс что-то знала о де Суза? Ну да, такое возможно, а учитывая ее умственные способности… Она ведь была простушкой, это все говорят. Могла в любой момент сболтнуть о его делишках – кому угодно… Вы ведь это имели в виду?

– Ну, в общем, да.

– Если принять вашу версию, то возникает вопрос: почему он так долго ждал? Почему не явился сюда раньше?

– Но, сэр, возможно, он не знал, где она и что с ней стало. Он же сам говорил, что случайно прочитал в светской хронике заметку о Насс-хаусе и его прелестной chatelaine.[67]67
  Владелицы (фр.).


[Закрыть] – Здесь Бланд позволил себе отвлечься, заметив:

– Этими серебряными цепочками наши бабушки прицепляли к корсажу различные штучки. Кстати, неплохая идея. Стоило бы перенять некоторым рассеянным женщинам, а то повсюду оставляют свои сумочки… Так вот, кажется, на дамском жаргоне chatelaine означает хозяйку дома. Возможно, он не соврал и действительно только недавно узнал, где его кузина и за кого она вышла замуж.

– А узнав, тут же сел на яхту и отправился ее убивать! Это уж чересчур, Бланд, явно притянуто за уши.

– Но ведь так могло быть, сэр.

– И что же такого его кузина могла знать?

– А помните, она говорила своему мужу: «Он убивает людей».

– Думаете, она вспомнила какое-то убийство? Но ей в ту пору было всего пятнадцать! Думаете, кто-то всерьез воспринял бы ее слова? Да граф сам бы поднял ее на смех, перевел бы все в шутку.

– Мы просто не располагаем фактами, – упорствовал Бланд. – Но вы же сами знаете, сэр, когда точно известно, что человек совершил преступление, можно и доказательства поискать и в конечном счете их обнаружить…

– Хм, мы ведь навели справки о де Суза – по обычным нашим каналам – ничего такого за ним не числится.

– А вот этот чудаковатый бельгиец, возможно, на что-то наткнулся. Он ведь гостил тогда в имении, а это очень важно. И беседовал с леди Стаббс и из ее высказываний, пусть даже и отрывочных, мог сделать какие-то выводы. Возможно, поэтому он и провел в Нассикоуме весь сегодняшний день.

– И он позвонил вам, чтобы узнать, что за яхта у де Суза?

– Да, это когда звонил в первый раз. А во второй просил организовать эту встречу.

– Та-ак. – Начальник полиции взглянул на часы. – Если он через пять минут не появится… Но именно в этот момент «он» появился. Однако что у него был за вид! От обычной щеголеватости не осталось и следа. Усы обвисли, видимо, от влажного девонского воздуха, лакированные туфли были измазаны грязью, волосы взъерошены, в довершение всего он хромал.

– Ну наконец-то, мосье Пуаро. – Начальник полиции пожал ему руку. – Мы тут уже все истомились. Так какие необыкновенные новости вы хотели нам сообщить?

Полковник явно иронизировал, но Пуаро, хоть и был страшно измучен, преодолел желание ответить колкостью на колкость и спокойно произнес:

– Сам не понимаю, как это я раньше не догадался.

– Вы хотите сказать, что сейчас вам все ясно? – холодно поинтересовался начальник полиции.

– Ну не то чтобы все, но суть ясна безусловно.

– Нам сути недостаточно, – сухо сказал полковник. – Нам нужны доказательства. У вас имеются доказательства, мосье Пуаро?..

– Я могу сказать, где их следует искать.

– Но что именно искать? – не сдержался инспектор Бланд.

Пуаро обернулся к нему.

– Я полагаю, де Суза покинул страну? – спросил он.

– Две недели назад, – ответил Бланд и с горечью добавил:

– Его нелегко будет заполучить назад.

– Его можно будет убедить.

– Убедить? Так, значит, достаточных оснований для выдачи ордера на экстрадицию нет?

– Нет-нет, никакой экстрадиции. Если имеющиеся факты приложить к личности де Суза…

– Что за факты, мосье Пуаро? – несколько раздраженно спросил начальник полиции. – О каких это фактах вы нам здесь толкуете?

– Факт, что Этьен де Суза прибыл сюда на роскошной яхте (что свидетельствует о том, что его семья богата); факт, что старик Мерделл был дедушкой Марлин Таккер (об этом я узнал только сегодня); факт, что леди Стаббс любила носить шляпы, похожие на шляпы китайских кули; факт, что миссис Оливер, несмотря на необузданность своего воображения, умеет очень точно определить, что собой представляет тот или иной человек, хотя делает это чисто интуитивно; факт, что Марлин Таккер прятала в своем ящичке губную помаду и духи; факт, что миссис Бруис утверждает, что это леди Стаббс попросила ее отнести в лодочный домик поднос с пирожными и водой для Марлин.

– И это ваши факты? – Начальник полиции недоумевающе уставился на Пуаро. Это все, что вы хотели нам сказать? Но что же тут нового?

– Вы предпочитаете доказательства… и вполне конкретные… например, такие, как… тело леди Стаббс? Теперь и Бланд не сводил глаз с Пуаро.

– Вы нашли тело леди Стаббс?

– Не то чтобы нашел… но я знаю, где оно спрятано. Когда вы найдете его, у вас будет доказательство… и этого доказательства вам будет более чем достаточно. Потому что спрятать его в этом месте мог только один-единственный человек.

– И кто же он?

Эркюль Пуаро улыбнулся: такой довольный вид бывает у кота, вылакавшего целое блюдце сливок.

– Тот, кто чаще всего оказывается убийцей… – тихо сказал он. – Муж. Сэр Джордж Стаббс убил свою жену.

– Но этого не может быть, мосье Пуаро. Мы знаем, что это невозможно.

– О нет, – сказал Пуаро. – Очень даже возможно. А теперь послушайте, что я вам расскажу.

Глава 20

Эркюль Пуаро некоторое время постоял у больших кованых железных ворот, глядя, как на извилистую подъездную аллею падают последние золотисто-коричневые листья. Цикламены уже отцвели.

Пуаро вздохнул, потом свернул к белому маленькому домику с пилястрами и тихо постучал в дверь.

Через некоторое время он услышал шаги, очень медленные и неуверенные. Когда миссис Фоллиат открыла ему, Пуаро уже не удивило ее еще больше постаревшее и осунувшееся лицо.

– Мосье Пуаро? Снова вы?

– Вы позволите мне войти?

– Милости прошу.

Она предложила ему чаю, но он отказался.

– Зачем вы пришли? – тихо спросила она.

– Я думаю, вы догадываетесь, мадам.

– Я так устала… – уклончиво сказала она.

– Я знаю. – И продолжил:

– Теперь уже три смерти: Хэтти Стаббс, Марлин Таккер, старик Мерделл.

– Мерделл? – резко переспросила она. – Это был несчастный случай. Он упал с причала. Он был очень стар и почти слеп и выпил чересчур много пива.

– Это не был несчастный случай. Мерделл слишком много знал.

– Что он знал?

– Он кое-кого узнал. То ли по походке, то ли по голосу или вспомнил чье-то лицо – в общем, узнал… Я разговаривал с ним в тот же день, как сюда приехал. Он рассказал мне многое о вашей семье – о вашем свекре и о вашем муже… о наших сыновьях, которых убили на войне. Только их ведь не обоих убили, верно? Ваш сын Генри утонул на корабле, но младший, Джеймс, убит не был. Он дезертировал. Сначала о нем сообщили, что он пропал без вести или убит, а потом вы всем стали говорить, что ею убили. И никто не подвергал это сомнению. С какой с гати?

Пуаро помолчал некоторое время, потом продолжил:

– Не думайте, мадам, что я вам не сочувствую. Жизнь сурово обошлась с вами. У вас не было никаких иллюзий в отношении вашего младшего сына, но он был ваш сын, и вы его любили. У вас на попечении была молодая девушка, скажем так, не совсем… в себе, но очень богатая. О да, она была богата. Вы стали говорить, что ее родители потеряли все свое состояние и что вы посоветовали ей выйти замуж за богатого человека, который был много ее старше. С какой стати кто-то стал бы в этом сомневаться? Тем более что до этого никому не было дела, ведь ее родители и все близкие родственники погибли. Парижские адвокаты действовали согласно распоряжениям адвокатов из Сан-Мигеля: после замужества состояние, полученное по наследству, должно было перейти в ее распоряжение. А она, как вы сами говорили, была очень послушна, нежна, и ей можно было внушить все что угодно. Все, что муж просил ее подписать, она подписывала. Ценные бумаги, вероятно, были поменяны и перепроданы много раз, и в конце концов желаемый результат был достигнут. Сэр Джордж Стаббс – новое обличье, которое принял ваш якобы мертвый сын, – стал богатым человеком, а его жена – нишей. Называть себя «сэром» – не преступление, это не преследуется по закону, если под этим прикрытием не делается что-то противозаконное, вроде присваивания чужих денег. Титул придает уверенности, он предполагает если не благородное происхождение, то, во всяком случае, богатство. И вот разбогатевший и постаревший сэр Джордж Стаббс, совершенно уже непохожий на пропавшего без вести юношу и к тому же отрастивший для полного изменения внешности бороду, покупает Насс-хаус и поселяется там, где родился и где, по-видимому, не был с самого детства. После губительной войны туг не оставалось никого, кто бы мог его узнать. Но старый Мерделл все же узнал. Старик держал язык за зубами, но когда он сказал мне, что Фоллиаты всегда будут в Насс-хаусе, я по его хитрому виду понял, что в его реплике есть тайный, понятный лишь ему смысл. Ну а в общем все устроилось вполне благополучно – так вам казалось. Я уверен, что большего вы и не желали. У вашего сына было богатство, его собственное родовое поместье, и, хотя жена его была немного не в себе, она была хороша собой, послушна и молода. Вы надеялись, что он будет к ней добр и что она будет счастлива.

– Да, я была уверена, что так все и будет. А я буду ухаживать за Хэтта, заботиться о ней, – тихо проговорила миссис Фоллиат. – Я бы никогда не подумала…

– Вы бы никогда не подумали (поскольку сын тщательно скрывал это от вас), что, когда он женился на Хэтти, он уже был женат. О да, мы отыскали соответствующие доказательства, потому что знали, что они должны существовать. Ваш сын женился на девушке из Триеста, которая была связана с уголовным миром и у которой он скрывался, когда дезертировал из армии. Она и в мыслях не имела расставаться с ним, да и он, по понятным причинам, не хотел расходиться с ней. На Хэтти он женился исключительно для того, чтобы заполучить ее деньги. Он уже с самого начала представлял себе, что он сделает.

– Нет, нет, я не верю! Я не могу в это поверить!.. Это все она, эта женщина, подлая тварь. Пуаро неумолимо продолжал:

– Он задумал убийство. Родственников у Хэтти не было, друзей – мало. Приехав в Англию, он сразу привез ее сюда. В день приезда слуги почти не видели свою будущую хозяйку, а женщина, которую они увидели на следующее утро, была уже не Хэтти, а ею жена-итальянка, загримированная под Хэтти и довольно неуклюже подражающая ее поведению. И опять же все могло этим и закончиться. Фальшивая Хэтти жила бы себе, изображая настоящую, а потом бы ее умственная неполноценность постепенно бы улетучилась – якобы под воздействием «новейших методик»… Кстати, мисс Бруис раньше всех поняла, что с головой леди Стаббс не так уж и плохо…

Но тут случилось непредвиденное. Кузен Хэтти написал, что он путешествует на яхте и посетит Англию. И хотя этот кузен не видел ее много лет, вряд ли он мог не заметить, что перед ним совсем другой человек.

Странно, – сказал Пуаро, отвлекшись от своего повествования, – у меня ведь мелькала мысль, что де Суза, может быть, вовсе и не де Суза, но почему-то я ни разу не усомнился в том, что Хэтти вовсе не Хэтти.

Но вернемся к визиту кузена, – продолжал он. – Было несколько выходов из этой ситуации. Леди Стаббс, например, могла избежать встречи, сказавшись больной. Но если бы де Суза остался в стране надолго, ей вряд ли удалось бы от него скрыться. Было и еще одно обстоятельство. Мерделл стал по-старчески болтлив и любил поговорить со своей внучкой. Она была, вероятно, единственным человеком, кто удосуживался его слушать, хотя и она, вероятно, многое пропускала мимо ушей, считая, что дед «немного того». Тем не менее его уверения в том, что он видел «труп женщины в лесу» и что «сэр Джордж Стаббс на самом деле мистер Джеймс», произвели на нее впечатление, и она намекнула об этом сэру Джорджу. Тем самым она, конечно, подписала себе смертный приговор. Сэр Джордж и его жена не могли допустить, чтобы откровения старика стали известны в округе. Я полагаю, он выдавал девочке небольшие суммы денег, чтобы она молчала, а сам тем временем строил планы очередной «операции».

Все было продумано очень тщательно. Они уже знали день прибытия де Суза в Хэлмут. Он совпадал с днем праздника. Они подгадали все так, чтобы смерть Марлин и «исчезновение» леди бросали бы подозрение на де Суза. Отсюда и уверения в том, что «он плохой человек», и даже это столь смелое заявление: «он убивает людей». Леди Стаббс должна была исчезнуть навсегда (возможно, спустя какое-то время сэр Джордж должен был «опознать» в какой-нибудь погибшей женщине – естественно, труп которой сильно изуродован, – свою жену, ну а потом новая жена должна была занять ее место. Собственно, «Хэтти» просто приняла бы свой собственный, типично итальянский облик. А пока все, что от нее требовалось – это сыграть в течение полутора дней сразу две роли. С помощью сэра Джорджа это было нетрудно. В тот день, когда я прибыл, «леди Стаббс» до чая якобы находилась в своей комнате. Кроме сэра Джорджа, ее там никто не видел. На самом же деле она, незаметно выскользнув из дома, села на автобус или на поезд и доехала до Эксетера. А оттуда вернулась вместе с одной студенткой (их тут много курсирует в летнюю пору), которой рассказала про вымышленную подружку, которая якобы отравилась несвежим телячьим окороком. Потом она идет на турбазу, снимает номер и отправляется «ознакомиться с окрестностями». К чаю она возвращается, чтобы в облике леди Стаббс появиться в гостиной. После обеда леди Стаббс рано отправляется спать (но мисс Бруис заметила, как некоторое время спустя она тайком уходит из дома). Ночь она проводит в туристском центре, но утром уходит оттуда, чтобы поспеть к завтраку, где снова изображает леди Стаббс. После завтрака она опять удаляется в свою комнату – на сей раз из-за «головной боли». И очень скоро рядом с имением появляется «нарушительница границ» владений сэра Джорджа, и он, увидев ее из окна своей комнаты, гонит ее прочь и, повернувшись, делает вид, что разговаривает с женой, находящейся с ним в комнате. Менять одежду ей было совсем не сложно – шорты и открытая кофточка были надеты под просторное платье, которое очень любила носить настоящая леди Стаббс. Пестрая косынка, загорелое лицо и выгоревшие каштановые кудряшки – это для девушки-итальянки; обильный макияж и шляпа с низкими полями – как у китайских кули, чтобы затенять лицо, – для леди Стаббс. Кто бы мог догадаться, что это одна и та же женщина…

И вот инсценируется финал драмы. Около четырех часов миссис Стаббс попросила мисс Бруис отнести поднос с угощением в лодочный домик. Она сделала это из опасения, что мисс Бруис сама надумает снести Марлин чего-нибудь поесть и заявится в домике в самый неподходящий момент. Потом, выждав время, она зашла в пустую палатку гадалки и, приподняв заднюю стенку, пробралась в беседку среди кустарников, где хранила свой рюкзак. Она прошла к лодочному домику через лес, попросила Марлин впустить ее и задушила ничего не подозревающую девочку. Бросив свою шляпу в реку, она уложила в рюкзак свое цикламенового цвета платье и туфли на высоких каблуках, стерла макияж и вскоре появилась на лужайке с аттракционами в образе студентки из Италии. Там она нашла свою знакомую из Голландии и уехала с нею, как и было запланировано, на автобусе. Где сейчас супруга вашего сына – не знаю. Подозреваю, что в Сохо, скрывается у каких-нибудь отщепенцев ее же национальности, которые снабдят ее необходимыми бумагами… Но где бы она ни находилась, полиция все равно разыскивает не студентку-итальянку, а не совсем нормальную, в экзотическом наряде и ярко накрашенную простушку Хэтти Стаббс…

Но бедная Хэтти Стаббс мертва, как вам, мадам, хорошо известно. Я понял, что вы об этом знаете, когда разговаривал с вами в гостиной в день праздника. Смерть Марлин для вас тоже была тяжким испытанием, внезапным ударом – вам, конечно, и в голову не приходило, что все это было спланировано заранее. Однако из ваших слов было ясно – хотя я тогда этого не понимал, – что, когда вы говорили о «Хэтти», вы имели в виду двух разных женщин – одну вы недолюбливали и считали, что «лучше бы она умерла», другую же, ту, о которой вы говорили в прошедшем времени, пылко защищали. Я думаю, мадам, вы очень любили бедную Хэтти Стаббс…

Наступила продолжительная пауза.

Миссис Фоллиат сидела, будто окаменев, в своем кресле. Наконец она встрепенулась и заговорила. И в голосе ее был ледяной холод:

– Вся ваша история, мосье Пуаро, – чистая фантазия. Я даже подумала, не случилось ли что с вашим разумом… Все это только ваши домыслы, у вас нет никаких доказательств.

Пуаро подошел к одному из окон и открыл его.

– Послушайте, мадам. Вы ничего не слышите?

– У меня неважный слух… А что я должна услышать?

– Удары кирки… Ломают бетонный фундамент «Причуды»… Весьма подходящее место, чтобы спрятать труп…

Там, где бурей вырвало с корнями дуб, не нужно было даже копать. А потом залили это место бетоном – для полной надежности. Но этого показалось мало. На бетонном цоколе была воздвигнута «Причуда»… «Причуда» сэра Джорджа, – тихо добавил он, – «Причуда» владельца Насс-хауса… Странная причуда мертвеца… который на самом деле жив.

Миссис Фоллиат, содрогнувшись, глубоко вздохнула.

– Такое прекрасное место, – сказал Пуаро. – И только одно здесь ужасно… Человек, который им владеет…

– Я знаю, – хриплым голосом проговорила она. – Я всегда знала… Еще будучи ребенком, он часто меня пугал… Жестокий… Безжалостный… Бессовестный… Но он… он же мой сын, и я его любила. Мне не следовало молчать после смерти Хэтти… Ну как я могла выдать своего собственного сына? И вот из-за того, что я смолчала, была убита эта бедная глупая девочка… А потом милый старик Мерделл… Когда же это кончится?

– Убийца так и останется убийцей, – сказал Пуаро. Она опустила голову и долго-долго сидела, закрыв лицо руками.

Затем миссис Фоллиат из Насс-хауса, в роду которой было немало мужественных мужчин, выпрямилась. Она решительно посмотрела на Пуаро, и голос ее зазвучал официально и отстранение:

– Благодарю вас, мосье Пуаро… за то, что пришли ко мне и все это рассказали. Не можете ли вы теперь меня оставить? Есть вещи, которые надо переживать без свидетелей…