Текст книги "Раз, два – пряжку застегни"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Агата Кристи
Раз, два – пряжку застегни

Посвящается Дороти Норт, которая любит детективные истории и сливки, с надеждой, что первое сможет компенсировать ей отсутствие последних!

Раз, два – пряжку застегни,

Три, четыре – дверку затвори,

Пять, шесть – ветки подбери,

Семь, восемь – по порядку разложи,

Девять, десять – курочка, цыплятки,

Одиннадцать, двенадцать – пора копать нам грядки,

Тринадцать, четырнадцать – девушки-кокетки,

Пятнадцать, шестнадцать – снесли на кухню ветки,

Семнадцать, восемнадцать – ждут они в кустах,

Девятнадцать, двадцать – тарелочка пуста…

Раз, два – пряжку застегни

1

За завтраком мистер Морли был не в лучшем расположении духа.

Он был недоволен беконом, ворчал, что кофе похож на жидкую грязь, и утверждал, что каша с каждым днем становится все хуже.

Мистер Морли был маленьким человечком с решительной складкой рта и упрямо торчащим подбородком. Его сестра, ведущая в доме хозяйство, напротив, обладала ростом, достойным гренадера. Задумчиво посмотрев на брата, она осведомилась, какая сегодня вода в ванной – неужели опять холодная.

Мистер Морли раздраженно ответил, что нет.

Заглянув в газету, он мрачно заметил, что правительство, кажется, переходит из состояния некомпетентности к состоянию безнадежного идиотизма.

На это мисс Морли отозвалась глубоким басом, что так говорить недостойно.

Будучи простой женщиной, она всегда полагала, что любое правительство, находящееся у власти, приносит пользу. Поэтому она потребовала у брата объяснений, почему теперешняя правительственная политика является неубедительной, глупой и откровенно самоубийственной.

Выразив свое мнение по всем пунктам, мистер Морли выпил вторую чашку отвратительного кофе и объяснил истинную причину своего недовольства.

– Эти девушки все одинаковы! Ненадежные, эгоистичные – на них ни в чем нельзя положиться.

– Ты имеешь в виду Глэдис? – осведомилась мисс Морли.

– Я только что получил от нее сообщение. У ее тети удар, и ей пришлось ехать в Сомерсет.

– Очень печально, дорогой, – заметила мисс Морли, – но это не вина Глэдис?

Мистер Морли мрачно покачал головой:

– Откуда мне знать, что у ее тети действительно удар? Откуда мне знать, что все это не подстроено девчонкой и тем молодым человеком, с которым она встречается? Если я когда-нибудь видел скверного парня, так это именно он! Возможно, они просто решили улизнуть куда-нибудь вдвоем.

– Нет-нет, дорогой. Не думаю, что Глэдис на такое способна. Ты ведь сам считал ее добросовестной.

– Ну, вообще-то да…

– Ты говорил, что она толковая девушка и внимательно относится к работе.

– Да-да, Джорджина, но рядом вечно торчит этот неприятный субъект. В последнее время Глэдис очень изменилась – стала нервной, рассеянной…

Леди-гренадер глубоко вздохнула:

– В конце концов, Генри, все девушки влюбляются. Этого не избежать.

– Да, но это не должно отражаться на ее секретарских обязанностях, – огрызнулся мистер Морли. – Особенно сегодня, когда предстоит так много работы! У меня несколько очень важных пациентов!

– Конечно, Генри, это весьма некстати. А как справляется твой новый мальчуган?

– Он хуже всех, что у меня работали, – мрачно отозвался мистер Морли. – Не может правильно произнести ни одного имени, да и манеры у него ужасающие. Если он не исправится, я его уволю и найму другого. Не понимаю, какой толк в теперешней системе просвещения! Она только плодит дураков, которые не в состоянии понять ни одного слова, а тем более запомнить! – Он посмотрел на часы. – Мне пора. У меня утро расписано по минутам, а нужно еще принять эту Сейнсбери Сил с острой болью. Я предложил ей пойти к Рейли, но она и слышать об этом не желает.

– Вполне естественно, – кивнула преданная Джорджина.

– Рейли – очень способный парень. У него отличные дипломы, и к тому же он применяет самые современные методы.

– У него дрожат руки, – заметила мисс Морли. – По-моему, он пьет.

Ее брат рассмеялся – к нему вернулось хорошее настроение.

– В половине второго я, как всегда, приду за сандвичем.

2

В отеле «Савой» мистер Амбериотис ковырял в зубах зубочисткой и усмехался.

Все складывалось отлично.

Ему, как обычно, повезло. Забавно, что несколько добрых слов, сказанных этой безмозглой курице, были так щедро вознаграждены. Воистину, «отпускай хлеб твой по водам…».[1]1
  «Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдешь его». Екклезиаст, 11: 1. (Здесь и далее примеч. перев.)


[Закрыть] Он всегда был добросердечным человеком, и притом нежадным! В будущем нужно постараться быть еще щедрее. Благостные видения плыли перед его глазами. Малыш Димитрий… И славный Константопопулос, еле сводящий концы с концами в своем ресторанчике… Приятный будет для них сюрприз…

Мистер Амбериотис неосторожно шевельнул зубочисткой и поморщился. Розовые видения потускнели, уступив место дурным предчувствиям относительно ближайшего будущего. Осторожно прикоснувшись к зубу языком, он вынул записную книжку. Двенадцать часов… Куин-Шарлотт-стрит, 58…

Мистер Амбериотис попытался восстановить недавнее беззаботное настроение, но тщетно. Горизонт сузился до нескольких слов: «Куин-Шарлотт-стрит, 58. Двенадцать часов».

3

В отеле «Гленгаури-Корт» в Южном Кенсингтоне завтрак подошел к концу. В холле мисс Сейнсбери Сил беседовала с миссис Болито. В столовой они занимали соседние столики и подружились на следующий день после прибытия мисс Сейнсбери Сил неделю назад.

– Знаете, дорогая, зуб действительно перестал болеть! – сказала мисс Сейнсбери Сил. – Может быть, я позвоню и…

– Не делайте глупостей, – прервала ее миссис Болито. – Вы пойдете к дантисту и покончите с этим.

Миссис Болито была высокой властной особой с глубоким голосом, а мисс Сейнсбери Сил – женщиной лет сорока с лишним, со слегка осветленными перекисью волосами, завитыми в не слишком аккуратные локоны. Одежда ее выглядела бесформенной и несколько богемной, а пенсне постоянно сваливалось с носа. Она отличалась крайней болтливостью.

– Честное слово, зуб совсем не болит, – с тоской произнесла мисс Сейнсбери Сил.

– Чепуха. Вы сами говорили, что прошлой ночью почти не смыкали глаз от боли.

– Да, но теперь нерв, возможно, по-настоящему умер.

– Тем больше причин идти к дантисту, – твердо отозвалась миссис Болито. – Мы всегда откладываем такие визиты, но это трусость. Лучше набраться смелости и разом с этим покончить!

Казалось, с губ мисс Сейнсбери Сил вот-вот сорвутся слова: «Еще бы – ведь это не ваш зуб!» Но вместо этого она сказала:

– Очевидно, вы правы. К тому же мистер Морли очень внимателен и никогда не делает больно.

4

Заседание совета директоров прошло гладко. Доклад был хорошим – так сказать, без единой фальшивой ноты. Однако чуткий мистер Сэмюэл Ротерштейн уловил кое-какие нюансы в поведении председателя.

Один-два раза в его голосе слышались резкие нотки, явно не соответствующие происходящему.

Возможно, какая-то тайная тревога? Но Ротерштейн никак не мог связать тайную тревогу с Элистером Блантом – человеком, лишенным эмоций, британцем с головы до пят.

Правда, существует еще такая вещь, как печень… Время от времени она беспокоила мистера Ротерштейна. Но он никогда не слышал, чтобы Элистер жаловался на печень. Здоровье Элистера было таким же крепким, как его мозг или финансовая хватка. И это вовсе не показное – он в самом деле был здоровым человеком.

Тем не менее председатель сидел, подпирая рукой подбородок – необычная для него поза, – а пару раз провел ладонью по лицу. К тому же иногда он выглядел рассеянным…

Они вышли из зала заседаний и направились вниз по лестнице.

– Вас подвезти? – спросил Ротерштейн.

Элистер Блант улыбнулся и покачал головой:

– Меня ждет мой автомобиль. – Он взглянул на часы. – Я не возвращаюсь в Сити. – Блант сделал небольшую паузу. – Дело в том, что мне предстоит свидание с дантистом.

Тайна была разгадана.

5

Эркюль Пуаро вышел из такси, расплатился с водителем и позвонил в дверь дома 58 по Куин-Шарлотт-стрит.

Вскоре ему открыл мальчик в униформе посыльного, с веснушчатым лицом, рыжими волосами и комично-серьезным видом.

– Мистер Морли? – осведомился Эркюль Пуаро.

В глубине его души таилась надежда, что мистера Морли куда-то вызвали, что он неважно себя чувствует или просто сегодня не принимает пациентов. Но надежда не оправдалась. Мальчик отошел в сторону, Эркюль Пуаро шагнул через порог, и дверь закрылась за ним с беспощадностью неминуемой судьбы.

– Ваше имя, пожалуйста, – сказал мальчик.

Пуаро сообщил свое имя, дверь с правой стороны холла распахнулась, и он вошел в приемную.

Комната была меблирована неброско, но со вкусом, однако Эркюлю Пуаро она показалась невероятно мрачной. На полированном столике под шератон[2]2
  Стиль мебели конца XVII – начала XVIII в., названный по имени английского мебельного мастера Томаса Шератона (1751–1806).


[Закрыть] были аккуратно разложены газеты и журналы. На буфете в стиле хепплуайт[3]3
  Стиль мебели конца XVIII в., названный по имени английского мебельного мастера Джорджа Хепплуайта (?—1786).


[Закрыть] (разумеется, тоже копия) стояли два шеффилдских канделябра и серебряные безделушки, а на каминной полке – бронзовые часы и две бронзовые вазы. На окнах висели синие бархатные портьеры. Обивка стульев была в красных птицах и цветах в стиле эпохи Иакова.[4]4
  Иаков I Стюарт (1566–1625) – король Англии с 1603 г.


[Закрыть]

На одном из стульев сидел джентльмен с военной выправкой, свирепого вида усами и желтоватым лицом. Он уставился на Пуаро так, как обычно смотрят на зловредное насекомое. Казалось, он сожалеет об отсутствии не столько оружия, сколько пульверизатора с ядовитой жидкостью. «Поистине, – подумал Пуаро, глядя на него с не меньшим отвращением, – некоторые англичане так неприятны и нелепы, что их бы следовало избавлять от жизненных невзгод при рождении».

Наконец джентльмен с военной выправкой схватил со стола «Таймс», повернул свой стул так, чтобы не видеть Пуаро, и углубился в чтение.

Пуаро выбрал «Панч» и начал его просматривать, но ни одна из шуток не казалась ему забавной.

– Полковник Эрроубамби, – вызвал вернувшийся мальчик и снова удалился вместе с сердитым джентльменом.

Пуаро размышлял, может ли в действительности существовать столь странная фамилия, когда дверь открылась, впустив молодого человека лет тридцати.

Покуда вновь пришедший стоял у стола, нервно перебирая журналы, Пуаро искоса поглядывал на него. «Весьма неприятный и опасный на вид молодой человек, – думал он. – Выглядит так, словно хочет кого-то прикончить». Во всяком случае, он походил на убийцу куда больше, чем любой из настоящих убийц, которых Эркюль Пуаро арестовал в течение своей карьеры.

Мальчик открыл дверь и произнес в пространство:

– Мистер Пирер.

Поняв, что на сей раз вызывают его, Пуаро поднялся. Мальчик проводил его в заднюю часть холла и за угол к маленькому лифту, поднявшему их на третий этаж. Пройдя по коридору, мальчик открыл дверь, ведущую в маленькую приемную, постучал в другую дверь, открыл ее, не дожидаясь ответа, и шагнул назад, пропуская Пуаро.

Войдя, Пуаро услышал звук льющейся воды, обернулся и увидел доктора Морли, с профессиональным удовольствием моющего руки в умывальнике на стене.

6

В жизни даже величайших людей бывают унизительные моменты. Говорят, что никто не является героем в глазах собственного слуги. К этому можно добавить, что очень немногие бывают героями в собственных глазах, посещая дантиста.

Эркюль Пуаро с болью в душе осознал этот факт.

Он всегда был хорошего мнения о себе, считая, что во многих отношениях превосходит других людей. Но сейчас Пуаро был не в состоянии ощущать превосходство ни в каком отношении. Его боевой дух опустился до нулевой отметки. Он был самым обыкновенным человеком, смертельно боящимся зубоврачебного кресла.

Завершив профессиональное омовение, мистер Морли заговорил столь же профессиональным, ободряющим тоном:

– Сейчас не так тепло, как должно быть в это время года, верно?

Подойдя к ритуальному креслу, он стал теребить подголовник, поднимая и опуская его.

Глубоко вздохнув, Эркюль Пуаро опустился в кресло и предоставил свою голову опытным рукам дантиста.

– Вот так, – с жутковатой бодростью произнес мистер Морли. – Вам удобно? Вы уверены?

Замогильным голосом Пуаро ответил, что ему вполне удобно.

Мистер Морли повернул ближе к креслу свой столик, взял зеркальце и какой-то инструмент и приготовился приступить к делу.

Эркюль Пуаро вцепился в подлокотники кресла, закрыл глаза и открыл рот.

– Вас что-нибудь беспокоит? – осведомился мистер Морли.

Слегка невнятно, так как произносить согласные звуки с открытым ртом было нелегко, Эркюль Пуаро ответил, что его ничего не беспокоит. Просто чувство порядка и аккуратности требовало проходить осмотр дважды в год. Конечно, может быть, ничего делать не придется… А вдруг мистер Морли не заметит второй зуб сзади, который так сильно болит? Хотя на это не стоит надеяться – мистер Морли был превосходным дантистом.

Мистер Морли медленно переходил от зуба к зубу, постукивая и ковыряя каждый и бормоча при этом.

– Эта пломба немного поизносилась – хотя ничего серьезного. К счастью, десны в отличном состоянии… – Пауза у подозрительного зуба, снова простукивание – нет, опять ложная тревога.

Он перешел к нижней челюсти. Первый, второй… неужели перейдет к третьему?.. Нет… «Собака увидела кролика!» – подумал Пуаро, перепутав известную поговорку.

– А вот здесь небольшая неприятность. Этот зуб не побаливает? Нет? Хм, странно! – Осмотр продолжился.

Наконец мистер Морли удовлетворенно отодвинулся:

– Ничего серьезного. Расшаталась пара пломб, и маленькая дырочка на том нижнем зубе. Думаю, мы справимся со всем этим прямо сегодня.

Он повернул рубильник, и послышалось гудение. Мистер Морли отстегнул наконечник бормашины и любовно прикрепил к нему бор.

– Предупредите, если будет больно, – сказал он, приступая к своей жуткой работе.

Но Пуаро не пришлось пользоваться этим разрешением – поднимать руку, морщиться или кричать. В самый опасный момент мистер Морли останавливал машину, просил прополоскать рот, прикладывал марлю, выбирал новую иглу и продолжал снова. Испытание бормашиной обернулось скорее страхом, чем болью.

Когда мистер Морли начал готовить пломбу, разговор возобновился.

– Этим утром приходится все делать самому, – объяснил он. – Мисс Невилл пришлось уехать. Помните мисс Невилл?

Пуаро кивнул, покривив душой.

– Ее вызвали в деревню к заболевшей родственнице. Такие вещи всегда случаются в самый напряженный день. Я уже сбился с расписания – пациент перед вами опоздал. Такие вещи страшно раздражают. Все утро летит к черту. А у меня еще дополнительная пациентка с острой болью. Я всегда резервирую четверть часа на подобные случаи, но все равно от этого лишняя суматоха. – Мистер Морли посмотрел в маленькую ступку, где что-то расталкивал, и продолжал: – Я обратил внимание на одну вещь, мсье Пуаро. Важные люди всегда все делают вовремя и никого не заставляют ждать. Члены королевской семьи всегда пунктуальны, да и финансисты из Сити тоже. Сегодня я жду одного из них – Элистера Бланта!

Мистер Морли произнес это имя с гордостью.

Пуаро, лишенный дара речи из-за нескольких ватных тампонов и стеклянной трубки, булькающей под языком, издал нечленораздельный звук.

Элистер Блант! Именно такие имена привлекают внимание в наши дни. Не герцоги, не графы и не премьер-министры, а всего лишь мистер Элистер Блант. Человек, чье лицо почти неизвестно широкой публике, лишь изредка фигурирующий в скромных газетных статьях. Личность, не имеющая публичной известности.

Однако этот тихий, невзрачный англичанин возглавлял одну из крупнейших банковских фирм в Англии. Человек, которому принадлежит огромное состояние, который говорит «да» и «нет» правительствам. Человек, ведущий спокойную и неприметную жизнь и никогда не произносящий речей с трибун. И все же именно в его руках была верховная власть.

В голосе мистера Морли, утрамбовывающего пломбу в дупле зуба Пуаро, все еще звучало почтение.

– Он всегда приходит точно к назначенному времени. Часто отсылает машину и возвращается в офис пешком. Приятный, совсем не заносчивый человек. Любит гольф и дрожит над своим садом. Никогда не подумаешь, что он может скупить пол-Европы! Он совсем как вы и я.

При этом бесцеремонном сопоставлении Пуаро ощутил вспышку негодования. Конечно, мистер Морли – хороший дантист, но в Лондоне немало других хороших дантистов. А Эркюль Пуаро только один.

– Прополощите рот, пожалуйста, – сказал мистер Морли и продолжал разглагольствовать, приступая ко второму зубу: – Это ответ разным гитлерам, муссолини и им подобным. Мы здесь не любим лишней суеты. Посмотрите, как демократичны наши король и королева. Конечно, французам вроде вас ближе республиканские идеи…

– Я… а… не франсус… я… а… бехиес!

– Та-ак! – печально протянул мистер Морли. – Придется полностью просушить дупло. – Он стал вдувать в дупло горячий воздух. – Я не знал, что вы бельгиец. Очень любопытно. Я слышал, что король Леопольд[5]5
  Леопольд III – король Бельгии в 1934–1951 гг.


[Закрыть] – прекрасный человек. Лично я большой поклонник традиций королевской семьи. Они превосходно воспитаны. Посмотрите, как они запоминают имена и лица. Все это результат воспитания – хотя, конечно, у некоторых людей природные способности к таким вещам. Я, например, не запоминаю имен, но никогда не забываю лица. На днях у меня был один пациент – имя мне ничего не говорило, но я сразу же подумал: «Интересно, где я его уже видел?» Пока что я этого не вспомнил, но вспомню обязательно… Пожалуйста, прополощите еще раз.

По завершении полоскания мистер Морли устремил критический взгляд в рот пациента:

– Ну, кажется, теперь все в порядке… Вас ничто не беспокоит? Не чувствуете давления? Пожалуйста, откройте рот еще раз. Да, все как надо.

Столик отодвинулся, и кресло повернулось.

Эркюль Пуаро сошел с него свободным человеком.

– До свидания, мсье Пуаро. Надеюсь, в моем доме вы не обнаружили преступников?

– Пока я не сел в это кресло, мне каждый казался преступником, – с улыбкой ответил Пуаро. – Теперь, наверное, все будет выглядеть по-другому.

– Да, между «до» и «после» – большая разница. Но сейчас мы, дантисты, не такие изверги, какими были раньше. Позвонить, чтобы вам подняли лифт?

– Нет-нет, я спущусь пешком.

– Как хотите – лифт рядом с лестницей.

Пуаро вышел из кабинета. Как только дверь закрылась за ним, он сразу услышал шум воды.

Спустившись, Пуаро увидел англо-индийского полковника, которого провожали к выходу. «Не так уж он скверно выглядит, – подумал смягчившийся Пуаро. – Вероятно, хороший стрелок, на счету которого много тигров. Такие люди необходимы на аванпостах империи».

Он прошел в приемную забрать шляпу и трость, которые там оставил. К его удивлению, беспокойный молодой человек все еще был там. Другой пациент читал «Филд».

Пуаро окинул молодого человека снисходительным взглядом. Конечно, он выглядит свирепым – как будто задумал кого-то убить, – но все же не настоящим убийцей. Вскоре его испытание закончится, и он спустится с этой лестницы счастливым, улыбающимся и никому не желающим зла.

Вошел мальчик и четко произнес:

– Мистер Блант.

Человек за столом отложил «Филд» и поднялся. Это был мужчина среднего роста и возраста, не толстый и не худой, хорошо, но скромно одетый.

Он последовал за мальчиком.

Один из самых богатых и могущественных людей в Англии, но вынужден посещать дантиста, как и все остальные, несомненно, испытывая при этом такие же чувства!

Подумав об этом, Эркюль Пуаро взял трость и шляпу и направился к двери. По дороге он обернулся, и ему пришло в голову, что у молодого человека, по-видимому, очень сильная зубная боль.

В холле Пуаро задержался перед зеркалом, чтобы привести в порядок усы, слегка пострадавшие в результате деятельности мистера Морли.

Он завершил эту процедуру, оставшись вполне довольным собой, когда лифт спустился вновь и в холле появился мальчик, фальшиво насвистывая. При виде Пуаро он сразу же умолк и распахнул перед ним парадную дверь.

К дому как раз подъехало такси, из дверцы которого показалась женская нога. Пуаро разглядывал ее с галантным интересом.

Аккуратная лодыжка, чулок приличного качества. Недурная ножка. Но туфля ему не понравилась. Новая лакированная кожаная туфля с большой блестящей пряжкой. Он покачал головой.

Никакого шика – выглядит абсолютно провинциально!

Леди выбралась из такси, но при этом другая нога застряла в дверце, пряжка оторвалась и со звоном упала на тротуар. Пуаро галантно подскочил, поднял пряжку и вернул ее с поклоном.

Увы! Леди скорее пятьдесят, чем сорок. Пенсне. Неопрятные желто-серые волосы, безвкусная одежда, эти ужасные искусственные овощи на шляпке! Она поблагодарила его и тут же уронила пенсне и сумочку.

Пуаро вежливо, хотя и без прежней галантности, поднял оба предмета.

Женщина поднялась по ступенькам к дому 58 по Куин-Шарлотт-стрит, а Пуаро прервал жалобы таксиста на скудные чаевые.

– Вы свободны, hein?[6]6
  Здесь: не так ли? (фр.)


[Закрыть]

– Свободен, – мрачно ответил шофер.

– И я тоже, – сказал Эркюль Пуаро. – Свободен от тяжкой заботы! – Увидев подозрение на лице водителя, он добавил: – Нет, друг мой, я не пьян. Просто я побывал у дантиста, и мне не придется делать это снова целых полгода. Это прекрасное чувство!