Текст книги "Карибская тайна"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 6
В ранний час

Мисс Марпл проснулась рано. Как у многих старых людей, сон у нее был чуткий, и в минуты бодрствования она занимала себя тем, что размышляла о делах, намеченных на день грядущий. Разумеется, дела были сугубо домашние и представляли интерес только для нее самой. Но в то утро мисс Марпл размышляла об убийстве и о том, что она смогла бы сделать, окажись ее подозрения справедливы. Задача выглядела чрезвычайно трудной. В ее распоряжении было одно-единственное средство – беседовать с окружающими ее людьми.

Старые дамы часто грешат болтливостью. Собеседники тяготятся этим, но, безусловно, не склонны видеть в чрезмерной словоохотливости какие-либо тайные умыслы. Главное – не задавать прямых вопросов (да и неизвестно еще, какие вопросы понадобится задать!). Надо понемногу выспрашивать – что получится – об определенных людях. Мисс Марпл перебрала в уме этих определенных людей.

Итак, если бы ей удалось выведать еще что-нибудь о майоре Пэлгрейве… Принесет ли это какую-нибудь пользу? Вряд ли. Если майора Пэлгрейва убили, то не из-за того, что он знал лишнее, не из-за его наследства и не из мести. Это был тот редкий случай, когда достаточные знания о жертве никоим образом не помогают выйти на след убийцы. Излишняя разговорчивость – вот что сгубило майора Пэлгрейва. Только это!

Доктор Грэм сообщил ей один любопытный факт. У майора в бумажнике лежало несколько фотографий: он сам на лошади, затем с застреленным тигром и еще парочка довольно примечательных снимков. Почему майор Пэлгрейв носил их с собой? Очевидно, потому, подумала мисс Марпл, имевшая богатый опыт общения с вышедшими в отставку адмиралами, бригадными генералами и простыми майорами, что у него был постоянный набор историй, которые он рассказывал при всяком удобном случае: «Забавная вещь произошла однажды, когда я охотился на тигров в Индии…» Или: «Был один случай во время игры в поло!..» Или этот его рассказ о вероятном убийце. И в качестве иллюстрации он всякий раз доставал из бумажника фотографию.

Это же он проделал и в разговоре с ней. Зашел разговор об убийствах, майор, чтобы подогреть интерес слушательницы, по обыкновению вынул снимок и сказал: «Как вам этот субъект – и не скажешь ведь, что убийца» – или что-то в этом роде.

Очень важно, что это был его излюбленный прием. История об убийствах входила в его постоянный репертуар. Стоило кому-нибудь заговорить об убийствах – майор тут как тут со своим снимком.

То есть надо думать, размышляла мисс Марпл, он наверняка рассказывал эту историю кому-нибудь еще из отдыхающих. Возможно, даже не одному человеку. Если так, она должна постараться разузнать еще какие-нибудь подробности – например, как выглядел «тот самый человек с фотографии».

Она удовлетворенно кивнула головой. Да, начать следовало с этого.

И разумеется, самое главное – эти люди, которых она назвала про себя «четверкой подозреваемых». Хотя, поскольку майор Пэлгрейв говорил о мужчине, – вероятнее всего, их – двое. Полковник Хиллингтон и мистер Дайсон тоже не очень-то похожи на убийц, но разве убийца так уж часто бывает похож на убийцу? А если кто-то еще? Обернувшись тогда, она больше никого не увидела. Имелось еще бунгало. Бунгало мистера Рефила. Мог ли кто-нибудь оттуда выйти и вновь войти, пока она еще не повернула головы? Если да, то это мог быть только слуга-массажист. Как его фамилия? Джексон, да, точно Джексон. Мог ли Джексон показаться в дверях? Это бы напомнило майору фотографию. Человек, выходящий из двери. Внезапное узнавание. До той поры майор Пэлгрейв, может быть, ни разу и не взглянул как следует на Джексона. Блуждающий и любопытный взгляд Пэлгрейва был прежде всего взглядом сноба, и, поскольку Артур Джексон не был пака-сахиб[20]20
  Настоящий господин (хинди)


[Закрыть], майору незачем было на него заглядываться – на какого-то слугу-массажиста.

Незачем до того момента, как он, держа фотографию в руке, посмотрел поверх правого плеча мисс Марпл и увидел человека, выходящего из двери?..

Мисс Марпл улеглась поудобнее. План на завтра – верней, уже на сегодня: разузнать побольше о Хиллингтонах, Дайсонах и Артуре Джексоне, слуге-массажисте.

Доктор Грэм тоже проснулся рано. Обычно он поворачивался на другой бок и опять засыпал. Но сегодня ему что-то не спалось. Такой тревоги, мешавшей заснуть, он не испытывал уже давно. В чем дело? Он никак не мог понять. Лежал и думал. Это связано.., связано.., да, с майором Пэлгрейвом. Его смерть? Он не понимал, какая тут может быть причина для беспокойства. Что-то сказанное этой говорливой старушкой? Не повезло бедняжке со снимком. Она молодец, стойко перенесла его потерю. Но все-таки что это такое могло быть, какое случайно оброненное ею слово не давало ему теперь покоя? Как ни поворачивай, в смерти майора нет ничего странного. Абсолютно ничего. По крайней мере, лично он ничего странного не увидел.

Совершенно ясно, что при его состоянии здоровья… Тут доктор Грэм слегка сбился с мысли. Что он, собственно, знает о состоянии здоровья майора Пэлгрейва? Все вокруг наперебой твердили, что у него гипертония. Но в личных беседах с ним майор почему-то никогда об этом не упоминал. Впрочем, бесед у них, надо сказать, было очень мало. Майор Пэлгрейв был старым нудным болтуном, а таких доктор Грэм старался избегать. Так с какой же стати он решил, что тут что-то нечисто? Из-за старухи? Но она же ничего не сказала. Да и не его это дело. Местным властям все было предельно ясно. Нашли эту баночку с серенитом, и старый вояка явно многим жаловался на давление.

Доктор Грэм повернулся на другой бок и вскоре опять заснул.

Не спалось не только обитателям отеля. В одной из неказистых хижин на берегу ручья молоденькая Виктория Джонсон заворочалась в постели и вдруг села. Уроженка острова Сент-Оноре была восхитительным созданием с грудью, изваянной словно из черного мрамора, которую сполна оценил бы скульптор. Виктория провела пальцами по своим черным, туго завивающимся волосам. И ткнула под ребра ногой того, кто спал с ней рядом.

– Просыпайся, слышь?

Мужчина всхрапнул и пошевелился.

– Что такое? Рано ведь еще.

– Просыпайся, слышь? Поговорить надо.

Мужчина сел, потянулся и зевнул, разинув большой рот с великолепными зубами.

– Какая муха тебя укусила?

– Насчет покойника, майора этого. Кой-чего мне не нравится. Кой-чего здесь не так.

– Да что не так-то? Старый был. Вот и помер.

– Да слушай же ты. Таблетки. Про которые доктор меня спрашивал.

– Ну и что таблетки? Слишком много, наверно, проглотил.

– Да нет, не то. Слушай, что я тебе скажу.

Она наклонилась к нему совсем близко и лихорадочно заговорила. Он зевнул и опять лег.

– Чушь какая-то. Никак не пойму, о чем ты толкуешь.

– Все равно утром поговорю с миссис Кендал. Как хочешь, а кой-чего здесь не так.

– Охота тебе в это лезть, – сказал мужчина, которого и без всяких свадебных колоколов она в настоящее время считала своим мужем. – Мало, что ли, других. – Повернулся на бок и закрыл глаза.

Глава 7
Утро на пляже

Позднее утро, пляж на территории отеля. Ивлин Хиллингтон вышла из воды и опустилась на горячий золотой песок. Сняла купальную шапочку и энергично тряхнула темными волосами. Пляж был небольшой. Отдыхающие обычно приходили туда утром, и около половины двенадцатого все были в сборе – начиналось нечто вроде светского раута. Слева от Ивлин в ультрасовременном плетеном кресле полулежала сеньора де Каспеаро, красивая венесуэлка. Чуть подальше восседал старый мистер Рефил – патриарх отеля «Золотая пальма», обладающий таким безоговорочным влиянием, какого только может достичь владелец несметных богатств, даром что он дряхлый инвалид. При нем была Эстер Уолтере. Она постоянно носила с собой записную книжку и карандаш – на случай, если мистер Рефил вдруг надумает продиктовать телеграмму, которая тотчас же должна быть отправлена. В купальном костюме мистер Рефил выглядел еще более усохшим – одни кости, покрытые складками дряблой кожи. Казалось, он вот-вот испустит дух, – но на островах говорили, что такой вид он имеет уже лет восемь. Его голубые глаза, окруженные сеткой морщин, остро взглядывали. Главным же удовольствием в его жизни было с ходу отрицать все, что ему говорили – кто бы ни был.

Мисс Марпл тоже была на пляже. Как обычно, она сидела с вязаньем, слушала, о чем толкуют вокруг, но сама очень редко вступала в разговор. Когда это случалось, все бывали удивлены, потому что успевали начисто забыть о ее присутствии! Ивлин Хиллингтон снисходительно поглядывала на нее – какая милая старушка, читалось на ее лице.

Сеньора де Каспеаро мазала кремом для загара свои красивые длинные ноги, что-то тихо напевая. Она была не из разговорчивых. Потом вдруг с досадой посмотрела на тюбик.

– Никакого сравнения с «Франжипани», – вздохнула она. – Но «Франжипани» не продают. А жаль. – Она прикрыла глаза, подставив лицо лучам солнца.

– Не пойти ли вам окунуться, мистер Рефил? – предложила Эстер Уолтере.

– Когда захочу, тогда и пойду, – проворчал мистер Рефил.

– Уже полдвенадцатого, – сказала миссис Уолтере.

– Подумаешь, – сказал мистер Рефил. – Я не из тех, кто подчиняется всяким глупым режимам. Это изволь делать в половине такого-то, то – без двадцати, то – без четверти, – тьфу!

Миссис Уолтере уже давно служила у мистера Рефила и научилась с ним управляться – у нее была своя метода. К примеру, она знала, что он любит немного отдохнуть после купания, потому и напомнила ему, который час, дав десять минут на то, чтобы отвергнуть ее предложение, а потом принять – вроде бы как он с а м решил.

– Терпеть не могу эти сандалии, – пробурчал мистер Рефил, приподняв одну ногу. – Говорил ведь этому ослу Джексону. Но ему хоть кол на голове теши.

– Принести вам другие, мистер Рефил?

– Нет, не надо, сидите и помалкивайте. Терпеть не могу, когда вокруг кудахчут, как испуганные квочки.

Ивлин слегка пошевелилась на теплом песке, раскинула руки.

Мисс Марпл, всецело поглощенная вязаньем – так, во всяком случае, казалось со стороны, – вытянула ногу, но тут же подобрала и извинилась.

– Простите, ради Бога, простите, миссис Хиллингтон. Кажется, я вас задела.

– Ничего страшного, – сказала Ивлин. – Просто тут становится тесновато.

– Лежите, прошу вас, лежите. Сейчас я чуть-чуть отодвину свое кресло и больше вас не потревожу.

Подвинувшись, мисс Марпл продолжала щебетать с несколько даже детской непосредственностью:

– Мне все никак не верится, что я здесь! Я ведь, знаете, первый раз в Вест-Индии. Думала, мне уже сюда путь заказан – и вот пожалуйста! А все благодаря доброте моего милого племянника. Вы-то, наверно, эти места хорошо знаете?

– Да, я уже была здесь – раза два и на остальных островах тоже – почти на всех.

– О, понимаю! Там бабочки, да? – и всевозможные цветы? Вы и ваши друзья.., или это родственники?

– Друзья. Просто друзья.

– Вы, вероятно, потому так много времени проводите вместе, что у вас общие интересы?

– Да. Мы вот уже несколько лет ездим вместе.

– У вас, наверно, случалось столько интересных историй.

– Да нет, – сказала Ивлин. Голос у нее был вялый, слегка скучающий. – Интересные истории почему-то всегда случаются с другими, а не с тобой. – Она зевнула.

– Неужели никаких волнующих встреч со змеями, хищниками или воинственными туземцами?

(«Какой же я, наверное, выгляжу дурой», – подумала мисс Марпл.)

– Серьезнее, чем укусы насекомых, ничего не было, – заверила ее Ивлин.

– Бедного майора Пэлгрейва однажды укусила змея, – сказала мисс Марпл, что было чистейшей выдумкой. – Представляете?

– Неужели правда?

– Он вам об этом не рассказывал?

– Может быть, и рассказывал. Я не помню.

– Вы, наверно, его хорошо знали.

– Майора Пэлгрейва? Нет, совсем почти не знала.

– У него было в запасе столько интересных историй.

– Жуткий старый зануда, – вмешался мистер Рефил. – И дурак к тому же. Доигрался со своим здоровьем.

– Ну зачем вы так, мистер Рефил, – упрекнула его миссис Уолтере.

– Я знаю, что говорю. Следи за собой – и все будет в порядке. Посмотрите-ка на меня. Врачи уж сколько лет назад приговорили меня к смерти. Ладно, думаю, у меня свой режим, свои привычки, буду их держаться. И пока, как видите, живой.

Он гордо огляделся.

То, что он жив, действительно казалось каким-то недоразумением.

– У бедного майора Пэлгрейва была гипертония, – заметила миссис Уолтере.

– Глупости, – буркнул мистер Рефил.

– Действительно была, – сказала Ивлин Хиллингтон с неожиданной настойчивостью.

– Кто вам сказал? – спросил мистер Рефил. – Он сам, что ли?

– Один человек.

– У майора было очень красное лицо, – вставила мисс Марпл.

– Это ни о чем не говорит, – заявил мистер Рефил. – И не было у него никакой гипертонии, он сам мне сказал.

– Как он мог это сказать? – удивилась миссис Уолтере. – С какой бы стати человек стал сообщать, что у него нет гипертонии?

– А вот с какой. Я сказал ему однажды, когда он накачивался этим вашим «плантаторским пуншем» и объедался, – я так ему сказал: «Вы не очень-то налегайте на еду и горячительные напитки. В ваши годы надо думать о давлении». А он ответил, что тут ему бояться нечего, что для его возраста у него очень хорошее давление.

– Но он ведь, кажется, что-то принимал от давления, – снова вмешалась в разговор мисс Марпл. – Как эти таблетки называются – серенит?

– А по-моему, ему просто не хотелось признаться в том, что у него нелады со здоровьем, – сказала Ивлин Хиллингтон. – Я думаю, он был из тех людей, которые боятся болезней и поэтому делают вид, что у них все в порядке.

Такие длинные тирады были не в ее стиле. Мисс Марпл внимательно посмотрела вниз на ее темноволосую макушку.

– Беда в том, – произнес мистер Рефил непререкаемым тоном, – что вас всех хлебом не корми, дай покопаться в чужих болезнях. По-вашему, если человеку за пятьдесят, он завтра же умрет от гипертонии или от тромбоза коронарных сосудов – полнейшая чушь! Если человек говорит, что здоровье у него в норме, значит, так оно и есть. Кому знать, как не ему самому? Который час? Без четверти двенадцать? Мне давным-давно пора было окунуться. Почему вы мне не напомнили, Эстер?

Ни слова не сказав в свою защиту, миссис Уолтере встала и довольно ловко помогла встать мистеру Рефилу. Вместе они двинулись к кромке воды – секретарша бережно его поддерживала. Потом вместе же вошли в воду.

Сеньора де Каспеаро, открыв глаза, пробормотала:

– До чего эти старики безобразны! Жуть берет! Их надо лишать жизни в сорок лет, а еще лучше в тридцать пять. Верно я говорю?

На пляж, хрустя мелкими камешками, спустились Эдвард Хиллингтон и Грегори Дайсон.

– Как вода, Ивлин?

– Как всегда.

– Никаких сюрпризов, да? А где Лаки?

– Понятия не имею, – ответила Ивлин. Мисс Марпл вновь бросила пытливый взгляд на ее чернокудрую голову.

– Внимание, я сейчас покажу вам кита! – провозгласил Грегори. Скинув свою бермудскую рубашку немыслимо яркой расцветки, он разбежался, плюхнулся в воду и, пыхтя и отдуваясь, зашлепал бешеным кролем. Эдвард Хиллингтон сел на песок рядом с женой. Посидев, спросил:

– Пошли искупаемся?

Она улыбнулась, надела купальную шапочку, и они вместе пошли к воде – чинно и скромно, не то что их приятель.

Сеньора де Каспеаро опять открыла глаза.

– Я вначале думала, что у них медовый месяц, он так мило с ней обращается, но потом узнала, что они уже восемь или девять лет женаты. Невероятно.

– Интересно, где миссис Дайсон? – спросила мисс Марпл.

– Лаки? Наверняка с кем-нибудь флиртует.

– Вы.., действительно так думаете?

– Тут и думать нечего, – ответила сеньора де Каспеаро. – Она из таких. Но не слишком уже молода. Муж ее тоже все время глядит на сторону – то с одной, то с другой заигрывает. Я-то знаю.

– Да, я так и поняла, что вы знаете, – кивнула мисс Марпл.

Сеньора де Каспеаро посмотрела на нее с удивлением.

Такого смелого замечания от старушки она не ожидала.

А мисс Марпл сидела и смотрела на волны с совершенно невинным видом.

– Миссис Кендал, можно вам кое-что сказать?

– Да, конечно, – ответила Молли. Она сидела в кабинете за письменным столом.

Виктория Джонсон, высокая и ладная, в белоснежном форменном наряде, с таинственным видом вошла и затворила за собой дверь.

– Я хотела, чтобы вы знали, мэм.

– Да, что случилось? Что-то не так?

– Сама не знаю. Может, да, может, нет. Этот старый джентльмен, который умер. Ну, майор. Во сне который.

– Ясно, ясно. Так в чем же дело?

– Там был у него пузырек с таблетками. Доктор меня про это спрашивал.

– Ну?

– Доктор говорит: «Поглядим, что у него в ванной на полочке» – и стал смотреть. Там, значит, был зубной порошок, для желудка пилюли, аспирин, слабительное, ну и потом вот этот пузырек с наклейкой «Серенит».

– Ну и что? – спросила Молли.

– Доктор, значит, их увидел. Кивнул головой, вроде как этого ожидал. А потом я стала вспоминать. Не было у него раньше этих таблеток. Я ни разу у него в ванной не видела такого пузырька. Все остальное – да. Зубной порошок, аспирин, крем после бритья и прочее. Но серенит этот я увидела в первый раз.

– Значит, вы думаете… – Молли озадаченно умолкла.

– Не знаю даже, что и думать, – сказала Виктория. – Сдается мне, тут что-то неладно, вот и решила вам сказать. Может, вы доктору скажете? Вдруг это важно? Вдруг кто-то подложил ему эти таблетки, он их выпил и умер?

– Ну, такое-то вряд ли могло быть, – возразила Молли. Виктория покачала темной головой.

– Как знать. Люди такие мерзости творят.

Молли посмотрела в окно. Рай земной, да и только. И солнце, и море, и коралловые рифы, и музыка, и танцы – настоящий Эдемский сад[21]21
  Эдемский сад – согласно Библии (Ветхий Завет, Книга Бытия, главы II—III) райский сад, где обитали первые люди Адам и Ева до их грехопадения и откуда они были изгнаны Богом после того как искушенные дьяволом нарушили запрет и вкусили плод с дерева познания добра и зла.


[Закрыть]. Но даже в Эдеме была своя тень – змеиная тень. Мерзости творят – от одних этих слов мурашки по коже.

– Я все выясню, Виктория, – сказала она резким тоном. – Не беспокойтесь. И смотрите не распускайте дурацких слухов.

Когда Виктория с видимой неохотой уходила, вошел Тим Кендал.

– Что-то не так, Молли?

Она замялась – но Виктория могла и сама все выложить, поэтому она повторила ему сказанное девушкой.

– Ну и по какому поводу шум? Что это, кстати, за таблетки?

– Не знаю точно, Тим. Доктор Робертсон приезжал, он сказал, что это.., от повышенного давления как будто.

– Так что в этом необычного? Повышенное давление у него было? Было. Вот он и принимал таблетки. Многие принимают. Я сколько раз видел.

– Да, – неуверенно согласилась Молли, – но, понимаешь, Виктория думает, что он мог принять таблетку и умереть от нее.

– Милая моя, не слишком ли это отдает дешевым чтивом? Ты хочешь сказать, что кто-то заменил таблетки от давления чем-то другим, то есть попросту отравил его?

– Звучит, конечно, нелепо, – сказала Молли извиняющимся тоном. – Но Виктории пришло в голову именно это!

– Вот дурочка. Конечно, можно пойти и спросить доктора Грэма, уж он-то должен знать. Но, ей-богу, просто совестно его беспокоить из-за такой ерунды.

– Да, наверно.

– С какой стати девчонка вдруг решила, что кто-то подменил таблетки? Насыпал, стало быть, что-то ядовитое в тот же пузырек?

– Не знаю я, – беспомощно сказала Молли. – Виктории показалось, что этого серенита раньше там вообще не было.

– Ну чушь ведь несусветная! – возразил Тим Кендал. – Ему надо было постоянно носить их с собой, чтобы держать давление в норме.

И он бодро пошел что-то обсуждать с метрдотелем Фернандо.

Но Молли не могла так легко отмахнуться от этого разговора. Когда миновало горячее время ленча, она сказала мужу:

– Тим, я тут подумала…

Вдруг Виктория начала всем подряд про это рассказывать? Все-таки нам, наверно, у кого-то надо спросить.

– Молли, миленькая! Робертсон со своими людьми ведь приезжали? Они все осмотрели и все вопросы, какие надо, задали.

– Да, но сам знаешь этих девиц, если ей что-то взбредет…

– Ладно, так и быть! Мы вот как сделаем: пойдем и скажем Грэму – уж он-то дока в этих вещах.

Доктор Грэм сидел с книгой на своей лоджии. Рассказывать начала Молли, но у нее выходило сбивчиво, и Тим взял инициативу в свои руки.

– Глупо довольно звучит, – сказал он извиняющимся тоном, – но, насколько я мог понять, девица вбила себе в голову, будто кто-то подложил яд в пузырек из-под.., как там это лекарство.., сера.., что-то.

– Но с какой стати ей было вбивать это себе в голову? – спросил доктор Грэм, – Она что-то видела или слышала.., иначе, почему она так подумала?

– Не знаю, – произнес Тим довольно беспомощно. – Пузырек был другой? Так, Молли?

– Нет, – сказала Молли. – Я так ее поняла, что это пузырек, на котором было написано: сере.., севе…

– Серенит, – подсказал доктор. – Все верно. Хорошо известный препарат. Он принимал его регулярно.

– Виктория утверждает, что раньше никогда его там не видела.

– Никогда там не видела это лекарство? – переспросил Грэм резко. – Что она хотела этим сказать?

– Я могу только повторить ее слова. Она сказала, что на полочке в ванной комнате у него много чего стояло. Зубной порошок, аспирин, крем после бритья и.., ох.., в общем, она очень бойко все перечислила. Ведь она каждый день там убирает, волей-неволей запомнишь. Но этот серенит она впервые увидела только наутро после его смерти.

– Очень странно, – произнес доктор Грэм отрывисто. – Она уверена?

Его странный тон заставил супругов Кендалов пристально взглянуть на него. Они не ожидали от доктора Грэма такой реакции.

– Голос у нее был уверенный, – медленно проговорила Молли.

– Может быть, ей просто захотелось почувствовать себя важной персоной, – предположил Тим.

– Мы вот как сделаем: я сам с ней поговорю, – предложил доктор Грэм.

Виктория была явно довольна тем, что ее просят еще раз все рассказать.

– У меня ничего худого и в мыслях не было, – заявила она. – Я этот пузырек туда не приносила и не знаю, кто его принес.

– Но, по-вашему, принес кто-то посторонний? – спросил Грэм.

– Конечно, кто-то принес, раз его раньше там не было.

– Майор Пэлгрейв мог хранить его в ящике тумбочки или в чемодане.

Виктория решительно покачала головой.

– Не мог – если постоянно принимал это лекарство.

– Верно, – нехотя согласился Грэм. – Эти таблетки пьют несколько раз в день. Он при вас их когда-нибудь пил?

– Нет. Говорю же, я никогда этого лекарства у него не видела. Вот я и подумала – тут ведь шли разговоры, что это таблетки так на него подействовали.., что он умер. Кровь, что ли, ему отравили? Ну я и подумала: кто-то мог ему яд подложить, какой-нибудь его враг.

– Глупости, милая моя, – строго сказал доктор. – Сущие глупости.

Виктория этого не ожидала.

– Вы хотите сказать, это и взаправду было лекарство, полезное лекарство? – спросила она с сомнением.

– Не просто полезное – необходимое лекарство. Поэтому не беспокойтесь, Виктория. С этим лекарством все в полном порядке. С такой болезнью, какая была у него, именно это и принимают.

– Уф, полегчало мне от ваших слов. – Виктория приветливо улыбнулась ему, сверкнув белыми зубами.

Но доктору Грэму отнюдь не полегчало. Смутное беспокойство, которое он ощущал, похоже, было отнюдь не беспочвенным.