Текст книги "Часы"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 11

– Рамзи, – произнес Колин задумчиво.

– Что такое?

– Очень уж он мне подходит. Часто уезжает за границу, причем совершенно внезапно. Жена говорит, что он инженер-строитель, но больше, по-моему, ничего о нем не знает.

– Такая приятная женщина, – заметил Хардкасл. – Приятная, но несчастная.

– Просто измотанная. Устала от ребятишек.

– Нет. дело не только в этом.

– Вряд ли человек, которого ты ищешь, станет обременять себя женой и детьми, – скептически проговорил Хардкасл.

– Не скажи, – возразил Колин, – ты просто не представляешь, чего только эти ребята не проделывают для маскировки. Всегда ведь можно найти стесненную в средствах вдову с детишками и договориться…

– По-моему, она не из таких, – неодобрительно возразил Хардкасл.

– Да я, дорогой мой, и не имею в виду ничего греховного. Она просто могла согласиться выдать себя за миссис Рамзи и обеспечить ему «крышу». Ну, а он ей, конечно, наплел с три короба. Например, что он разведчик, только наш, разумеется. Старается на благо родины.

Хардкасл покачал головой:

– В странном мире ты живешь, Колин.

– Да, у нас странный мир. И ты, надеюсь, понимаешь – рано или поздно мне придется из него бежать… В нем постепенно забываешь, что есть что и кто есть кто. Каждый второй работает и на тех, и на других, – многие просто давно перестали понимать, на чьей они стороне. Понятия становятся настолько растяжимыми… ну ладно, хватит, поехали дальше.

– Пожалуй, стоит заглянуть к Мак-Нотонам. – Хардкасл остановился возле шестьдесят третьего дома. – Их сад тоже соприкасается с участком мисс Пебмарш, как и у Бланда.

– Ты что-нибудь знаешь про Мак-Нотонов?

– Почти ничего. Они переехали сюда всего год назад. Пожилая пара, он, по-моему, профессор, пенсионер. А креме того, заядлый садовод.

В садике перед домом благоухали розы, а под окнами пышно цвели осенние крокусы.

Дверь открыла бойкая молодая женщина в ярком цветастом платье. Она спросила:

– Да? Это кто нужно?

– Вот и иностранная прислуга, – пробормотал Хардкасл и протянул ей карточку.

– Полиция. – Молодая женщина сделала два шага назад и посмотрела на Хардкасла как на отъявленного злодея.

– Миссис Мак-Нотон, – сказал Хардкасл.

– Миссис Мак-Нотон здесь.

Она провела их в комнату, из которой открывался вид на сад за домом. В комнате никого не было.

– Она в комната наверху, – сказала молодая женщина уже далеко не так бойко. Выйдя в прихожую, она позвала:

– Миссис Мак-Нотон! Миссис Мак-Нотон!

– Я здесь. Что случилось, Гретель? – отозвался голос сверху.

– Пришел полиция. Два человека. Я их посадила в комната.

Сверху раздался топоток и вздохи. «Ах, Боже мой. Боже мой, что же это такое?» По лестнице прошуршали шаги, и вошла миссис Мак-Нотон. На ее лице было обеспокоенное выражение. Впрочем, как вскоре отметил Хардкасл, на ее лице почти всегда было обеспокоенное выражение.

– Боже мой, – повторила она. – Боже мой. Инспектор – как вас – ах, ну конечно, Хардкасл. – Она посмотрела карточку. – Но почему именно к нам? Мы ничего об этом не знаем. То есть… вы же пришли из-за убийства? Не из-за разрешения на телевизор?

Хардкасл успокоил ее на этот счет.

– Какая невероятная история, – заговорила миссис Мак-Нотон, разом повеселев. – И представляете, прямо в полдень. Совсем неподходящее время для грабителей. Всегда кто-нибудь дома. Хотя теперь еще и не такое случается, иногда прямо среди бела дня. Представляете, наши знакомые как-то пошли пообедать в ресторан, а пока их не было, к дому подъехал мебельный фургон, какие-то злодеи взломали дверь и вынесли всю мебель до последнего стульчика. И конечно, все соседи это видели, но им и в голову не пришло, что это грабеж. Вы знаете, мне вчера послышалось, будто кто-то кричит, но Ангус сказал, что вопят эти дрянные мальчишки, сыновья миссис Рамзи. Они вечно носятся по саду, изображают всякие там космические корабли, или ракеты, или атомные бомбы. Иной раз так напугаешься!

Хардкасл в очередной раз извлек фотокарточку:

– Вы никогда не видели этого человека, миссис Мак-Нотон?

Миссис Мак-Нотон впилась глазами в фотографию.

– Я почти уверена, что видела. Да, наверняка видела. Только вот где? Может быть, он предлагал мне энциклопедию в четырнадцати томах? Или это тот, который хотел продать пылесос новой конструкции? Я с ним даже разговаривать не стала, тогда он пошел в сад и пристал к моему мужу. Ангус сажал луковицы и не хотел, чтобы его отвлекали, а этот как пошел рассказывать про свой пылесос – не остановишь. И до верха портьер-то он достает, и через пороги перекатывается, и ковры да подушки чистит, и вообще генеральную уборку сам делает. Все что угодно, говорит, абсолютно все. Ангус к нему повернулся и спрашивает: «А луковицы он сажает?» Тут этого типа как ветром сдуло – меня даже смех разобрал.

– И вы уверены, что это был человек с фотографии?

– Гм… Может, и нет, – засомневалась миссис Мак-Нотон. – Потому что тот, пожалуй, был гораздо моложе. И все равно я где-то видела это лицо. Точно. Чем больше я смотрю на фотографию, тем отчетливее вспоминаю, что он заходил сюда и предлагал мне что-то купить.

– Может быть, страховку?

– Нет, вряд ли. Этим занимается мой муж. Мы застрахованы на все случаи жизни. И все-таки, чем больше я смотрю на фотографию…

Эти слова не вызвали у Хардкасла должного энтузиазма. В его практике уже не раз попадались свидетели типа миссис Мак-Нотон, которым только бы убедить себя и других, что они удостоились чести лицезреть человека, причастного к преступлению. Чем дольше она будет смотреть на фотографию убитого, тем сильнее ей будет казаться, будто она видела его раньше.

Хардкасл вздохнул. – Кажется, он водитель фургона, – изрекла миссис Мак-Нотон. – Вот только не припомню, где я его встречала. По-моему, это был хлебный фургон.

– Но вчера вы его не видели, миссис Мак-Нотон? Миссис Мак-Нотон сразу несколько сникла. Она откинула со лба развившуюся прядь довольно небрежно причесанных седых волос.

– Нет. Вчера точно нет, – сказала она и добавила после паузы:

– По крайней мере, мне так кажется. – Вдруг ее лицо просветлело. – Может быть, мой муж вспомнит?

– А он дома?

– Он работает в саду.

Она указала в окно, на садовую дорожку, по которой мужчина преклонных лет катил тачку.

– Если возможно, я хотел бы поговорить и с ним. Миссис Мак-Нотон повела их через заднюю дверь, которая выходила прямо в сад. Мистер Мак-Нотон обливался трудовым потом.

– Эти джентльмены из полиции, Ангус, – проговорила его супруга, запыхавшись от ходьбы. – Они пришли по поводу убийства у мисс Пебмарш. У них есть фотография убитого. И ты представляешь, я абсолютно уверена, что где-то его видела. Посмотри-ка, это случайно не тот, который спрашивал на прошлой неделе, не продаем ли мы старинные вещи?

– Сейчас посмотрим, – ответил мистер Мак-Нотон. – Подержите ее, чтобы я видел, – обратился он к Хардкаслу, – у меня руки в земле.

Он быстро взглянул на фотографию и, не раздумывая, ответил:

– Первый раз вижу.

– Я слышал от ваших соседей, вы прекрасный садовод, – заметил Хардкасл.

– Кто это вам сказал – миссис Рамзи?

– Нет, мистер Бланд.

Ангус Мак-Нотон фыркнул.

– Бланд на самом-то деле ничего в этом не смыслит. Понатыкал в клумбы всяких там бегоний и гераней, обсадил лобелией и доволен. Разве это садоводство? Можно с таким же успехом жить в городском саду. Скажите, инспектор, вас не интересуют кустарники? Конечно, сейчас не сезон, но кое-что я вам могу показать. Вас, наверное, удивит, как мне удалось вырастить их в этом климате, – обычно эти разновидности приживаются только в Девоне и Корнуолле.

– Боюсь, я мало смыслю в садоводстве, – отговорился Хардкасл.

Мак-Нотон посмотрел на него так, как художник смотрит на человека, который говорит, что плохо разбирается в искусстве, но знает, что ему нравится.

– К сожалению, я пришел по гораздо менее приятному делу, – продолжал Хардкасл.

– Да, конечно. Вчерашняя история. А я ведь был здесь, в саду, когда все это случилось.

– Правда?

– Я хочу сказать, я был здесь, когда закричала девушка.

– Что же вы сделали?

– Ничего, – сконфужено ответил мистер Мак-Нотон. – Честно говоря, я подумал – опять эти треклятые мдльчишки. Они вечно визжат, вопят – ни минуты покоя.

– Но ведь кричали совсем в другой стороне?

– Если бы эти прохиндеи галдели только в своем саду! Куда там. Они перелезут через любой забор и продерутся сквозь любую изгородь. Гоняют несчастных кошек миссис Хемминг по всему Полумесяцу. Беда в том, что некому их приструнить. Мать ничего не может поделать. Когда в доме нет мужчины, мальчишки всегда отбиваются от рук.

– Мистер Рамзи, насколько я понял, часто ездит за границу?

– Он вроде бы инженер-строитель, – неуверенно заметил мистер Мак-Нотон. – Вечно куда-то уезжает. Вечно какие-то дамбы… Я сказал «дамбы», а не «дамы», дорогая, – пояснил он супруге. – Видите ли, он строит не то дамбы, не то газопроводы, не то еще что-то в этом же роде. Я толком не знаю. Месяц назад его внезапно послали в Швецию. А жена осталась тут, одна с мальчиками, и, конечно, все на ней – и убрать, и приготовить, то одно, то другое. Естественно, мальчишки совсем распустились. Они дети как дети, вы не подумайте, просто им нужна твердая рука.

– А вы сами ничего не слышали, кроме криков? Кстати, когда это было?

– Представления не имею. Я всегда снимаю часы, когда иду в сад. На днях облил их водой из шланга, пришлось отдавать в починку. Когда это было, дорогая? Ты ведь тоже слышала?

– В половине третьего или около того, примерно через полчаса после обеда.

– Ясно. А когда вы обедаете?

– В половине второго, если повезет, – ответил мистер Мак-Нотон. – У нашей прислуги-датчанки очень странные понятия о времени.

– А после обеда вы отдыхаете?

– Иногда, но не сегодня. Я хотел закончить свою работу. Надо было кое-что выкопать и отвезти на компостную кучу.

– Компостная куча – это просто замечательно, – проговорил Хардкасл вдохновенно.

Профессор сразу же оживился.

– Вы совершенно правы. Лучше ничего не придумаешь. И если бы вы знали, сколько народу я в этом убедил! Все эти химические удобрения – это же самоубийство! Позвольте, я вам покажу.

Он ухватил Хардкасла за рукав и, погромыхивая тачкой, потащил к забору, который отделял его сад от участка мисс Пебмарш. Компостная куча, скрытая кустами сирени, предстала во всем своем великолепии. Потом мистер Мак-Нотон подкатил тачку к сарайчику, расположенному поблизости. В сарайчике был аккуратно разложен садовый инвентарь.

– Какой у вас во всем порядок, – заметил Хардкасл.

– Инструменты всегда должны быть под рукой, – отвечал мистер Мак-Нотон.

Хардкасл задумчиво смотрел в сторону девятнадцатого дома. По другую сторону изгороди виднелась дорожка, скрытая навесом из вьющихся роз, которая вела к задней стене.

– Вы никого не видели в саду у мисс Пебмарш? Может быть, кто-нибудь выглядывал из окна, пока вы работали на компостной куче?

Мак-Нотон покачал головой.

– Я ничего не заметил. Сожалею, инспектор, но ничем не могу вам помочь.

– Ты знаешь, Ангус, – вмешалась его супруга, – я, кажется, видела в саду у мисс Пебмарш какую-то подозрительную фигуру.

– Тебе показалось, дорогая, – уверенно ответил мистер Мак-Нотон. – И я тоже ничего не видел.

– Ну и воображение у этой дамы, – проворчал Хардкасл, когда они снова сели в машину.

– Думаешь, она его узнала?

Хардкасл покачал головой:

– Ох, сомневаюсь. Ей просто хочется думать, что она где-то его видела. Я прекрасно знаю этот тип свидетелей. Ведь когда я попытался узнать подробности, она двух слов связать не могла, сам слышал.

– Слышал.

– Я вполне допускаю, что она могла ехать с ним в автобусе, или что-нибудь вроде. Но если хочешь знать мое мнение, все это только фантазии. А ты как думаешь?

– То же самое.

– Да, не много мы узнали, – вздохнул Хардкасл. – Конечно, некоторые вещи выглядят довольно странно. Например, я не верю, что миссис Хемминг, пусть она и поглощена своими кошками, совсем ничего не знает про мисс Пебмарш, свою ближайшую соседку. И то, что она так безразлично относится к убийству, тоже настораживает.

– Она вообще не от мира сего.

– С приветом, – определил Хардкасл. – Дамочки с приветом всегда такие: все вокруг может гореть огнем, а они и ухом не поведут.

– Да уж, вокруг дома загородка из проволоки, а сквозь эти викторианские заросли попробуй что разгляди.

Они вернулись в полицейский участок. Хардкасл ухмыльнулся:

– Ну что ж, сержант Овн, на сегодня вы свободны.

– Больше ты никуда не собираешься?

– Пока нет. Может быть, позднее, но тебя с собой не возьму.

– Ладно, спасибо за приятное утро. Отдашь это машинистке? – Он протянул Хардкаслу свои записи. – Так говоришь, предварительное слушание послезавтра? Во сколько?

– В одиннадцать.

– Хорошо, к тому времени я вернусь.

– Ты уезжаешь?

– Завтра я должен быть в Лондоне, доложить о развитии событий.

– Догадываюсь, кому.

– Не смей, это не положено.

Хардкасл усмехнулся:

– Передай старику привет.

– А кроме того, возможно, схожу к одному специалисту, – добавил Колин.

– К специалисту? Зачем? Ты что, болен?

– Не очень серьезно – просто легкое помутнение мозгов. Нет, я не врача имею в виду. Это специалист в твоей области.

– Из Скотланд-Ярда?

– Нет. Частный сыщик, друг моего отца, да и мой тоже. Эта фантастическая история ему наверняка придется по душе. Развлечет, да и взбодрит. А насколько я понимаю, взбодрить его не мешает.

– Как его зовут? – Эркюль Пуаро.

– Я слышал о нем, но думал, что он давно умер.

– Вовсе он не умер. Правда, боюсь, скучает. А это еще хуже.

Хардкасл посмотрел на друга с любопытством:

– Странный ты человек, Колин. С кем только не водишься.

– С тобой, к примеру, – напомнил Колин, усмехаясь.

Глава 12

Спровадив Колина, инспектор Хардкасл посмотрел в записную книжку, где был аккуратно записан нужный адрес, и кивнул головой. Потом сунул книжку обратно в карман и занялся текущими делами, которых за это время накопилось немало.

День выдался тяжелый. Хардкасл послал за кофе с бутербродами и принялся просматривать донесение сержанта Крэя; пока картина не прояснялась. Ни на железной дороге, ни в автобусах никто не опознал мистера Корри. Лабораторный анализ одежды ничего не дал. Костюм оказался от хорошего портного, но все метки были спороты. Кто предпринял эту предосторожность – сам мистер Корри? Убийца? Заключение эксперта-стоматолога, которое могло бы оказаться чуть ли не существеннее всех, пришло последним. Хардкасл рассчитывал, что оно многое прояснит. При условии, конечно, что мистер Корри не иностранец. Инспектор обдумал и эту возможность. Возможно, убитый – француз, хотя, с другой стороны, одежда на нем не французская. Метки прачечной на белье тоже нет.

Хардкасл набрался терпения. Он знал, что установление личности порой занимает немало времени. Но в конце концов кто-нибудь обязательно найдется: прачка, врач, зубной техник, родственник-обычно жена или мать, а если нет, то квартирная хозяйка. Портрет убитого будет передан полицейским постам и помещен в газетах. Рано или поздно мистера Корри должны опознать.

Пока же у инспектора хватало других дел, и он погрузился в работу. Только в половине шестого, снова посмотрев на часы, он решил, что пришло время нанести еще один визит.

Днем сержант Крей доложил, что Шейла Вебб, как обычно, пошла на работу в бюро «Кавендиш», в пять часов она должна явиться в отель «Кроншнеп» к профессору Пурди, и вряд ли освободится раньше начала седьмого.

Как там зовут ее тетку? Лоутон, миссис Лоутон. Пальмерстонское шоссе, дом четырнадцать. Идти было недалеко, и инспектор решил обойтись без машины.

Пальмерсгонское шоссе оказалось довольно мрачной улицей, которая, как говорится, знавала лучшие времена. Большинство домов, некогда особняков, позднее поделили на квартиры. Когда Хардкасл повернул за угол, девушка, шедшая навстречу по тротуару, на секунду приостановилась. Инспектор, поглощенный своими мыслями, в первый момент решил, что она хочет спросить дорогу. Однако девушка, видимо, передумала и прошла мимо. Инспектору, как ни странно, сразу пришли на ум туфли. Туфли… нет, одна туфля. Лицо девушки показалось ему знакомым. Где-то он ее видел, причем совсем недавно… А может быть, она узнала его и хотела заговорить?

Он остановился и посмотрел ей вслед. Девушка ускорила шаги. Беда в том, подумал инспектор, что у нее одно из тех невыразительных лиц, которые трудно запомнить, если нет особой надобности. Голубые глаза, бледная кожа, приоткрытый рот. Рот. Он тоже о чем-то напомнил. Что же она делала со своим ртом? Говорила? Красила губы? Нет. Хардкасл остался недоволен собою. Память на лица составляла его особую гордость. Он мог похвастаться, что помнит в лицо каждого преступника и свидетеля, прошедшего через его руки; хотя ведь этим человеческие контакты не исчерпываются. Он, например, не рискнул бы утверждать, что помнит каждую официантку, которая его когда-то обслуживала, или каждую автобусную кондукторшу. Хардкасл решил выбросить девушку из головы.

Он подошел к дому номер четырнадцать. Возле открытой настежь двери были прибиты четыре звонка с именами. Оказалось, что миссис Лоутон живет на первом этаже. Хардкасл вошел в прихожую и позвонил. Ответили ему не сразу. Наконец раздались шаги и появилась высокая худая женщина в халате, с растрепанными темными волосами. Она слегка запыхалась. Из квартиры, явно со стороны кухни, доносился запах лука.

– Миссис Лоутон?

– Да? – Она посмотрела на него подозрительно и довольно недружелюбно.

Он решил, что ей лет сорок пять. Обликом она слегка походила на цыганку.

– Что вы хотите?

– Не могли бы вы уделить мне несколько минут?

– По какому поводу? Я сейчас очень занята. – Она сердито добавила:

– Надеюсь, вы не репортер?

– Нет, конечно, – успокоил ее Хардкасл, решив проявить сочувствие. – Они вам, наверное, очень досаждают.

– Житья нет. С утра до ночи звонят, стучат и пристают с дурацкими вопросами.

– Я знаю, как это раздражает, – поддакнул Хардкасл, – очень жаль, миссис Лоутон, что мы ничем не можем вам помочь. Меня, кстати, зовут Хардкасл, я инспектор уголовной полиции и занимаюсь как раз тем самым делом, по поводу которого вас допекают репортеры. Мы бы это прекратили, если бы могли, но вы же понимаете, у прессы свои права, и полиция тут бессильна.

– Совести у них нет, лезут в чужие дела, – пожаловалась миссис Лоутон. – Они говорят, им нужно сообщать о новостях. А когда эти новости попадают в газеты, выясняется, что все переврано от начала до конца. Диву даешься, чего только они не настряпают. Входите же.

Она впустила инспектора в квартиру и захлопнула дверь. При этом на коврик упало несколько писем. Миссис Лоутон нагнулась было за ними, но галантный инспектор ее опередил. Подавая письма, он повернул их адресами вверх и успел прочесть.

– Спасибо.

Миссис Лоутон положила письма на столик.

– Проходите в комнату. Хотя… Вот в эту дверь, пожалуйста, а я сейчас вернусь. У меня что-то убегает…

Она спешно направилась в кухню. Инспектор еще раз вгляделся в письма, оставленные на столике. Одно из них было адресовано миссис Лоутон, а еще два мисс Шейле Р. Вебб. Инспектор вошел в указанную дверь. В маленькой комнате царил беспорядок, мебель стояла потертая, но кое-где бросались в глаза то яркое цветовое пятно, то занятная безделушка: изящная и, видимо, дорогая вазочка из многослойного венецианского стекла, абстрактная статуэтка, две яркие бархатные подушки, глиняное блюдо с заморскими ракушками. Инспектор решил, что либо у тетушки, либо у племянницы вкус не лишен своеобразия.

Миссис Лоутон вернулась, еще более запыхавшись.

– Теперь, кажется, все в порядке, – сказала она без особой уверенности.

Инспектор еще раз извинился:

– Простите, что пришел в такое неудобное время. Я просто был поблизости и решил уточнить некоторые подробности, связанные с неприятной историей, в которой случайно оказалась замешана ваша племянница. Кстати, надеюсь, она не очень переживает? Такое событие потрясло бы любую девушку.

– Это. уж точно, – согласилась миссис Лоутон. – Шейла вчера вернулась просто сама не своя. Но к утру отошла и, как всегда, отправилась на работу.

– Да, я знаю, – сказал инспектор. – Меня предупредили, что она у клиента, а я не хотел отвлекать ее от дела и решил, что лучше нам поговорить дома. Она, значит, еще не вернулась?

– Боюсь, вам долго придется ждать, – ответила миссис Лоутон. – Она у этого профессора Пурди, а он, по ее словам, совершенно не знает счета времени. Бывает, говорит: «Ну, тут осталось всего минут на десять, давайте уж закончим», а потом выясняется, что работы там на добрых полчаса. Но вообще-то он хороший человек, всегда извиняется. Раза два даже настоял, чтобы Шейла осталась поужинать, и очень переживал, что задержал ее надолго. Конечно, все равно приятного мало. Да, так вы, может быть, хотите еще что-нибудь спросить? Если Шейла вдруг надолго задержится.

– Пожалуй, нет, – инспектор улыбнулся, – хотя конечно, вчера мы успели выяснить только самые основные детали, и я не совсем уверен, что правильно их записал. – Он сделал вид, что сверяется со своей книжкой. – Сейчас, минутку. Мисс Шейла Вебб – это полное имя вашей племянницы? Нам нужно знать точно, чтобы занести в протокол предварительного слушания.

– Слушание послезавтра, да?

Шейла получила повестку.

– Да, но пусть она не волнуется. Ей просто надо будет рассказать, как она обнаружила тело.

– Вы так и не выяснили, что это за человек?

– Нет, боюсь, для этого потребуется время. У него нашли визитную карточку, и поначалу мы думали, что он страховой агент. Но судя по всему, карточка не его. Может быть, он сам хотел заключить страховку.

– Ах вот как. – Миссис Лоутон обнаружила первые проблески интереса.

– Я все-таки хотел бы уточнить имя вашей племянницы, – настаивал инспектор. – У меня тут записано не то Шейла Вебб, не то Шейла Р. Вебб. Но ее второе имя я позабыл. Кажется, Розали?

– Розмари, – сказала миссис Лоутон. – Ее полное имя Розмари Шейла, но Шейла считает, что Розмари звучит очень претенциозно, и не любит, чтобы ее так называли.

– Понятно.

Хардкасл не подал виду, как его обрадовало, что одна из его догадок подтвердилась. И еще он заметил, что имя Розмари не вызвало у миссис Лоутон никакой тревоги. Для нее это было просто нелюбимое имя ее племянницы.

– Ну, вот и разобрались, – улыбнулся инспектор. – Насколько я понял, ваша племянница приехала из Лондона месяцев десять назад и теперь работает в бюро «Кавендиш». Вы не помните, когда точно она туда поступила?

– Нет, точно не помню. В ноябре прошлого года. Пожалуй, ближе к концу ноября.

– Ясно. Впрочем, это не так важно. А до того, как она стала работать в «Кавендише», она жила с вами?

– Нет, в Лондоне.

– Вы знаете ее лондонский адрес?

– Кажется, он у меня где-то записан. – Миссис Лоутон обвела комнату рассеянным взглядом человека, привыкшего к беспорядку. – У меня такая плохая память, – пожаловалась она. – Не то Аллингтонс-кий проезд, не то Фулхемский переулок… Она жила еще с двумя девушками. В Лондоне страшно дорогое жилье.

– А вы помните название фирмы, в которой она работала?

– Да. «Хопгуд и Трент, продажа недвижимости».

Их контора на Фулхемском шоссе.

– Спасибо, что ж, теперь, кажется, все ясно. Да, насколько я понял, мисс Вебб сирота?

– Да, – ответила миссис Лоутон, слегка замявшись. Глаза ее искательно обратились к двери. – Простите, можно я еще раз выйду на кухню?

– Конечно.

Инспектор открыл ей дверь. Миссис Лоутон удалилась. Хардкасл пытался понять, действительно ли последний вопрос смутил миссис Лоутон, или ему только так показалось. До него она отвечала на редкость охотно и откровенно. Он раздумывал об этом, пока миссис Лоутон не вернулась.

– Простите, – сказала она виновато, – у меня там обед готовится… вы сами понимаете. Но теперь все в порядке. Да, вы что-то еще хотели спросить? Кстати, я вспомнила: не Аллингтонский, а Каррингтонский проезд, номер дома семнадцатый.

– Спасибо, – сказал инспектор. – Кажется, я спрашивал вас про родителей Шейлы.

– Ах да. Она сирота. Ее родители умерли.

– Давно?

– Когда она была совсем маленькой.

В ее тоне появилась чуть заметная натянутость.

– Она дочь вашей сестры или брата?

– Сестры.

– Ясно. А чем занимался мистер Вебб?

Миссис Лоутон ответила не сразу. Она покусала губы и только потом проговорила:

– Я не знаю.

– Не знаете?

– То есть не помню. Это было так давно…

Хардкасл помедлил, чувствуя, что она скажет что-то еще. Он не ошибся.

– А могу я спросить, зачем вам вообще это знать? Какое имеет значение, чем занимались ее родители, откуда они родом, они-то тут при чем?

– Скорее всего, миссис Лоутон, они тут действительно ни при чем, особенно если посмотреть с вашей точки зрения. Но, видите ли, столь странное стечение обстоятельств…

– Какое еще стечение обстоятельств?

– Понимаете, у нас есть основания полагать, что мисс Вебб вчера оказалась в том доме не случайно, ведь из «Кавендиша» вызвали именно ее. Создается впечатление, что все было подстроено заранее. Возможно, кто-то… – он заколебался, – желает ей зла.

– Ума не приложу, кто может желать зла Шейле. Она такая славная девушка. Добрая, приветливая…

– Совершенно верно, – согласился Хардкасл, – я и сам того же мнения.

– Хотела бы я посмотреть на человека, который станет с этим спорить, – воинственно добавила миссис Лоутон.

– Все верно, Хардкасл продолжал умиротворенно улыбаться. – Но дело в том, миссис Лоутон, что, судя по всему, ваша племянница пострадала не случайно. Ее, как говорится в детективных фильмах, завлекли на место преступления. Некто специально подстроил, чтобы она попала в дом, в котором лежал еще теплый труп. В этом, если вдуматься, чувствуется злой умысел.

– Неужели, неужели вы хотите сказать, что кто-то хотел, чтобы в убийстве обвинили Шейлу? Господи, даже не верится!

– В это действительно трудно поверить, – согласился инспектор. – Поэтому мы и пытаемся узнать все подробности и прояснить дело до конца. Скажем, не мог ли это сделать какой-нибудь молодой человек, который влюбился в вашу племянницу и не встретил взаимности? Молодые люди иной раз бывают очень мстительны, особенно если у них вспыльчивый характер.

– Нет, вряд ли. – Миссис Лоутон задумчиво сощурилась и наморщила лоб. – У Шейлы есть два-три приятеля, но это просто друзья. Никаких постоянных кавалеров.

– Они могли познакомиться в Лондоне, – предположил инспектор. – Я не думаю, что вы знаете обо всех ее тамошних друзьях.

– Нет, пожалуй, нет… Но об этом, инспектор, вам надо спросить у самой Шейлы. Хотя я ни разу ни о чем таком от нее не слышала.

– Это могла быть и девушка, – продолжал Хардкасл. – Возможно, кто-то из ее лондонских подруг решил отомстить из ревности.

– Ну, – сказала миссис Лоутон, – может, какая подружка и хотела сделать Шейле гадость, но обвинение в убийстве – это слишком серьезно.

Замечание было меткое, и Хардкасл отметил, что миссис Лоутон нельзя отказать в уме. Потом торопливо добавил:

– Я понимаю, звучит невероятно, но в этой истории все невероятно.

– А может быть, это натворил какой-нибудь сумасшедший?

– Во всяком сумасшествии есть здравая идея, – возразил Хардкасл, – нечто, дающее толчок. Именно поэтому, – продолжал он, – я и спрашиваю про родителей Шейлы. Вы просто не представляете, как часто мотивы преступления оказываются связаны с событиями прошлого. Поскольку Шейла Вебб была совсем маленькой, когда умерли ее отец и мать, она, соответственно, ничего про них не помнит. Поэтому я и обращаюсь к вам.

– Понятно, вот только…

Он снова ощутил в ее голосе беспокойство и неуверенность.

– Они погибли одновременно, при несчастном случае?

– Нет.

– Оба умерли естественной смертью?

– Я… Да, я… Понимаете, я точно не знаю.

– Боюсь, миссис Лоутон, вы пытаетесь от меня что-то скрыть. – Он рискнул высказать предположение: Они, возможно были в разводе, или что-то в этом роде?

– Нет.

– Ну полно, миссис Лоутон. Я уверен, что вы знаете, от чего умерла ваша сестра.

– Я не понимаю, почему… То есть я не знаю… Это все так сложно. Лучше не ворошить прошлое. Добра от этого не будет.

В ее взгляде чувствовалось крайнее смущение. Хардкасл пристально посмотрел на миссис Лоутон и спросил как можно мягче:

– Шейла Вебб – незаконный ребенок?

На лице миссис Лоутон отразилась смесь замешательства и облегчения.

– Она не моя дочь.

– Значит, она незаконная дочь вашей сестры?

– Да. Но Шейла об этом не знает. Я ей никогда не говорила. Она думает, что ее родители давно умерли и поэтому, вы понимаете…

– Я все понимаю. И уверяю вас, если не окажется, что это как-то связано с преступлением, я не стану задавать мисс Вебб никаких вопросов на этот счет.

– Значит, вы ей ничего не скажете?

– Конечно, если это не имеет отношения к делу Что, согласитесь, крайне маловероятно. Однако вы, миссис Лоутон, должны рассказать мне все, что знаете. Будьте уверены, я приложу все силы, чтобы это осталось между нами.

– Такая неприятная история, – начала миссис Лоутон, – можете себе представить, как я из-за нее в свое время намучилась. Видите ли, сестра моя всегда считалась самой головастой в семье. Она работала учительницей в школе и делала большие успехи. Ее очень высоко ценили и все такое. Кто бы мог подумать…

– Всякое бывает, – тактично вставил инспектор. – Итак, она познакомилась с этим Веббом…

– Я даже не знаю его имени, – сказала миссис Лоутон. – Ни разу его не видела Но однажды сестра пришла ко мне и все рассказала. Что она ждет ребенка, а этот человек не может или не хочет – я так и не поняла – на ней жениться. Если бы это открылось, ей пришлось бы оставить работу, а она была очень честолюбива. Ну и тут я сказала, что… помогу.

– А где ваша сестра теперь, миссис Лоутон?

– Не знаю. Не имею понятия. – Миссис Лоутон говорила с подчеркнутой категоричностью.

– Она жива?

– Надеюсь.

– Но вы с ней не поддерживаете никаких отношений?

– Она сама так хотела. Она считала, что и для нее, и для ребенка будет лучше, если обрубить все концы раз и навсегда. Так мы и договорились. Мать в свое время оставила нам небольшое состояние. Энн передала мне свою долю на содержание и воспитание девочки. Она собиралась и дальше работать в школе, только в другой. Кажется, подвернулась возможность поехать на год за границу, по обмену с тамошней учительницей. В Австралию, что ли. Вот и все, инспектор Хардкасл, больше мне нечего вам сказать.

Хардкасл задумчиво поглядел на нее. Действительно ли все она рассказала? На этот вопрос трудно было ответить с уверенностью. По крайней мере, больше говорить она явно не собиралась. Возможно, она и на самом деле ничего не скрыла. Из ее отрывочных упоминаний о сестре у Хардкасла сложился образ волевой, жесткой, непримиримой женщины. Женщины, которая не позволила, чтобы одна ошибка сломала ей всю жизнь. Она с холодным расчетом отдала ребенка в надежные и, по всей видимости, любящие руки, после чего отреклась от прошлого и начала жизнь заново.