Текст книги "Безмолвный свидетель"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

У сестер Трипп

– А теперь что нам делать? – спросил Пуаро, когда мы сели в машину.

– Давайте выпьем чаю.

– Чаю, Гастингс? Что за мысль! Напрасная трата времени.

– Уже половина шестого, что-нибудь горячее необходимо.

– Постоянно чай у вас, англичан. Нет, мой друг. В книге правил этикета я прочел, что дневные визиты совершают до шести часов. У нас осталось только полчаса…

– К кому мы поедем?

– К сестрам Трипп.

– Собираетесь писать о спиритизме? Или все-таки о жизни генерала Арунделла?

Адрес был известен. Дом выглядел живописным, но очень старым. Девочка лет четырнадцати-пятнадцати открыла дверь и, прижавшись к стене, пропустила нас внутрь. Обстановка была довольно богатой: большой открытый камин, старинная мебель под дуб. На стенах много фотографий.

Девочка, впустившая нас, что-то пробормотала и скрылась, а голосок ее отчетливо был слышен на верхнем этаже:

– Двое мужчин хотят видеть вас, мисс. Женщина лет пятидесяти спустилась по лестнице и довольно грациозной походкой направилась в нашу сторону. На ней было легкое муслиновое платье какого-то странного фасона.

Пуаро шагнул вперед и завел самый любезный разговор:

– Простите, что отнимаю время, мисс, но мне необходимо видеть одну женщину, а она уехала из городка. Говорят, вы знаете ее адрес.

– О ком вы спрашиваете?

– О мисс Лоусон.

– Конечно, Минни Лоусон – наша ближайшая подруга. Садитесь, мистер… Как ваше имя?

– Пуаро. А это мой друг, капитан Гастингс.

– Садитесь здесь. Пожалуйста, без стеснения. Вам будет удобно? Дорогая Минни Лоусон… О, а вот и моя сестра… – К нам пришла вторая дама. Она была одета в платье из клетчатой бумазеи, больше пригодное для девушки лет семнадцати. – Моя сестра Изабель. А это мистер Пуаро и капитан Гастингс. Джентльмены – друзья Минни Лоусон.

Мисс Изабель Трипп в восторге сжала руки:

– Как великолепно! Дорогая Минни! Вы видели ее недавно?

– Нет, не встречал уже несколько лет. Мы совсем потеряли связь друг с другом. Я путешествовал. Вот почему был удивлен и обрадован свалившейся на нее удачей.

– Да, действительно, Минни – редкая душа, такая простая и искренняя.

– Джулия!.. – вдруг вскрикнула Изабель.

– Да, милочка?

– Как необыкновенно! Ты помнишь, что в прошлый сеанс настойчиво повторялась буква П. А наш гость имеет фамилию на эту букву – Пуаро…

Обе дамы смотрели на Пуаро в немом изумлении и восторге.

– Спиритические указания всегда правдивы. Вы интересуетесь оккультными науками, мистер Пуаро? – спросила мисс Джулия.

– У меня небольшой опыт в этом отношении, мисс, но, подобно другим, путешествующим по Востоку, я соприкасался со многим, что не могу объяснить.

– В ваших словах настоящая правда, – заметила Джулия.

– Восток – родина мистицизма и оккультных наук, – пробормотала Изабель.

Путешествия моего друга по Востоку состояли, как мне известно, в единственной поездке в Ирак, которая продлилась, может, несколько недель. А по его рассказам можно подумать, что он всю жизнь провел в джунглях или на восточных базарах в тайных беседах с факирами, дервишами и магараджами. Насколько мне удалось понять, обе дамы были вегетарианками, теософками, спиритуалистками и обожали любительские фотографии.

Пуаро решил, что вступительная часть закончена.

– Полагаю, что главной темой ваших последних разговоров была мисс Арунделл?

Сестры переглянулись и заговорили, перебивая друг друга:

– Да! В тот день, когда мы были у нее, произошло невероятное: ночь, мы трое около кровати… И вдруг видим совершенно отчетливо сияние, нимб вокруг головы мисс Арунделл…

– Это было какое-то светящееся облако. Разве не так, Изабель?

– Совершенно точно, свет окружал голову мисс, которая оказалась как бы в ореоле. Это знак, что она переходит в другой мир.

– Необыкновенно! В комнате было темно? – спросил Пуаро с соответствующим выражением в голосе.

– В темноте свечение особенно заметно, вечер был совсем теплый, даже не зажигали камина.

– И во время сеанса мисс Арунделл почувствовала себя плохо?

– Да, начался приступ. Потом бедняжка все-таки съела бутерброды и выпила немного вина. И сказала, что ей почти хорошо. К счастью, ей не пришлось долго страдать, после приступа болела всего четыре дня, – сказала Изабель. – Минни за ней преданно ухаживала. А поведение родственников по отношению к бедной Минни было просто позорным. – Лицо Изабель вспыхнуло от гнева.

– Минни – неземное существо, – вырвалось у Джулии.

– А многие говорили про нее всякие гадости, чтобы отобрать деньги, которые так неожиданно свалились на голову женщине. Она едва поверила ушам, когда юрист прочел завещание… Так, сама Минни говорила: «Джулия, милочка, ущипните меня, а то кажется, что сплю». Только небольшая часть слугам, а весь дом и остальное имущество Вильгельмине Лоусон. Она была настолько поражена, что не могла произнести и слова, а когда столбняк прошел и она заговорила, то поинтересовалась, сколько тысяч фунтов это составит. И мистер Пурвис сказал, что всего будет 375 тысяч фунтов. С бедняжкой чуть было не стало плохо после таких слов.

– Она никогда не думала, что подобное возможно, – добавила вторая сестра.

– И обо всем этом мисс сама рассказала, да?

– О, Минни повторяла несколько раз, поэтому особенно неприятна подозрительность и даже угрозы со стороны семейства Арунделлов, и это в нашей-то свободной стране…

– Англичане – народ недоверчивый, – пробормотал Пуаро.

– А по-моему, каждый волен оставлять свои деньги кому хочет. И мисс Арунделл поступила очень разумно, так как, по-видимому, не совсем доверяла родственникам. Осмелюсь сказать, имела некоторые причины.

Пуаро заинтересованно вытянул шею. Такое внимание побудило Изабель рассказать подробнее.

– Да, хотя бы ее племянник, Чарльз Арунделл, совсем плохой человек. Все знают! Кажется, он собирался служить в полиции где-то за рубежом. И все по склонности характера, добровольно. А что касается его сестры – странная девица. Ультрасовременна, конечно, и ужасно раскрашена. По-моему, она употребляет наркотики, так как поведение ее иногда очень странно. Девушка, между прочим, помолвлена с прекрасным молодым доктором Дональдсоном. Но я надеюсь, что доктор образумится…

– А другие родственники?

– Да, есть еще миссис Таниос, о ней ничего плохого сказать не могу, вполне прилична, но чрезвычайно глупа и полностью под властью мужа, иностранца. Для английской девушки ужасно выйти замуж за иностранца, не так ли? Конечно, она примерная мать, но…

– Так вы считаете, что мисс Лоусон – наиболее достойная наследница богатства мисс Арунделл?

Джулия спокойно ответила:

– Минни Лоусон – хорошая, милая женщина. Она никогда не думала о деньгах, не была жадной…

– А все-таки мисс Лоусон не отказалась от привалившего ей наследства?

Изабель удивленно отпрянула:

– О, любой бы сделал так.

Пуаро улыбнулся.

– А может, и нет…

– Видите ли, мистер Пуаро, она считает это как бы доверием… Минни очень хочет сделать что-нибудь миссис Таниос и ее детям, только против того, чтобы все перешло в руки ее муженька. Даже намерена помочь Терезе, что очень благородно с ее стороны, так как девица постоянно третировала Минни. В самом деле, мисс Лоусон очень щедра. Теперь вы все о ней знаете!

– Да, конечно, только нет адреса.

– Простите, какая глупость! Написать ли мне его для вас?

– Спасибо, я сам.

И Пуаро достал блокнот…

– Передадите ей привет. В последнее время что-то нет известий от нее.

Пуаро поднялся, и я за ним.

Попрощавшись и еще раз пообещав передать самый теплый привет мисс Лоусон, мы наконец отбыли.

Мы выехали на дорогу, ведущую в Маркет Бейсинг.

– Гастингс, вам будет приятно узнать, что мы покидаем Маркет Бейсинг.

– Великолепно!

– Заедем только на минутку.

– Проведать предполагаемого убийцу?

– Может быть.

– Разве вы что-то почерпнули из той чепухи, которой понаслушались?

– Было кое-что, достойное внимания. Различие характеров в драме стало яснее. Разве это не напоминает старинные романы? Бесправная компаньонка, всеми презираемая, вдруг становится единственной наследницей!

– Случай, кажется, не стоит и выеденного яйца. Если бы умершей старушке можно было помочь, тогда другое дело. Но коль скоро она умерла, то чего же теперь волноваться-то?

– Вот и не волнуйтесь, давайте поразмышляем. Если бы вы знали, что мисс Арунделл умерла насильственно, а не от продолжительной болезни, то не остались бы равнодушны к моим хлопотам, не так ли?

– Конечно.

– Но здесь то же самое, кто-то ведь попытался убить ее.

– Да, но безуспешно, что меняет дело.

– А неужели безразлично, кто стремился убить? Круг подозреваемых очень тесный. Это падение с лестницы…

– Уликой кажется вам гвоздь, который мог годами торчать на том месте!

– Нет, зачищен он был недавно. А шнур мог быть протянут только после того, как обитатели дома улеглись. И обвинять можно только тех, кто там находился, а их семеро: доктор Таниос с супругой, Тереза Арунделл, ее брат Чарльз, мисс Лоусон, Элен и повариха.

– Разве нельзя оставить в покое слуг?

– Они получили наследство, мой дорог эй, а, кроме того, могли быть и другие причины. Итак, последовательность событий: падение с лестницы, письмо ко мне, визит юриста, новое завещание. Есть сомнение: написав мне письмо, мисс колебалась, отослать ли? Или она была уверена, что отослала, на самом деле забыв сделать это?

– Теперь трудно что-либо утверждать, мажет быть, она удивлялась, не получив ответа, – сказал я.

– Утверждать можно одно – падение было спровоцировано.

– Кто же может возражать, если сам Эркюль Пуаро говорит так!

– Вовсе нет. Есть доказательства: гвоздь, письмо, собака ночью на улице, слова самой хозяйки в бреду о мяче Боба. Кто же способствовал смерти мисс Арунделл? Напрашивается вывод: мисс Лоусон, конечно.

– Жестокая компаньонка! А с другой стороны, кое-кто еще мог рассчитывать обогатиться после смерти старушки.

– Совершенно точно, Гастингс, вот почему многие под подозрением. Есть также один будто бы незначительный фактик: мисс Лоусон употребила все усилия, чтобы ее хозяйка не узнала об отсутствии пса Боба в доме целую ночь. Хотя здесь, возможно, просто забота о старой леди, трудно сказать. Со слов сестер Трипп известно, что Минни – преданное, честное существо, с прекрасным характером. А мисс Пибоди сообщила, что она доверчивая, глупая, не имеющая ни ума, ни воли для совершения чего-либо криминального. Доктор Грейнджер уверен, что это бедная, напуганная, забитая женщина. По мнению служанки Элен, компаньонку презирала даже собака!

Каждый, как вы видите, воспринимал эту женщину по-своему. То же самое можно сказать и о других домочадцах, кроме Чарльза Арунделла: никто не указывал на высокие моральные качества этого человека. Но все-таки люди и о нем не одинакового мнения. Мисс Трипп даже намекнула, что за молодым человеком уже водились преступные делишки. Все это настораживает.

– А что же дальше?

– Теперь дело за нами, мой друг…

Тереза Арунделл

На следующий день, уже в Лондону, мы отправились по адресу, данному нам доктором Дональдсоном. Я посоветовал Пуаро посетить сначала юриста мистера Пурвиса, но мой друг был против.

– Нет, дорогой, как объяснить причину нашего любопытства?

– Обычно, Пуаро, такие трюки вам легко удавались. Небольшая ложь…

– О, дружище, «небольшая ложь», как вы изволили выразиться, здесь не подойдет. Он все же юрист.

Мы вошли в квартиру Терезы Арунделл. Она находилась в квартале Челси, окнами на реку, меблирована была скупо, но дорого и современно. Обитая кожей мебель и ковры с орнаментом правильной геометрической формы.

Пришлось подождать несколько минут, прежде чем в комнату вошла девица и вопросительно уставилась на нас. На вид Терезе было около тридцати лет. Высокая, стройная, она напоминала произведение искусства, выполненное художником-графиком. Волосы агатово-черные, лицо с сильным гримом, мертвенно-белое, брови причудливо изогнуты. Выражение лица – устало-равнодушное.

С усмешкой она смотрела то на меня, то на Пуаро, который, по-видимому, послал ей свою визитную карточку. Ее она теперь и вертела в пальцах.

– Как я догадываюсь, Пуаро – это вы?

Мой друг поклонился самым учтивым образом:

– Мадемуазель, разрешите занять несколько минут драгоценнейшего вашего времени?

Подделываясь под Пуаро, Тереза ответила:

– Ради бога, мистер, прошу, садитесь, пожалуйста.

– Вы, возможно, слышали раньше обо мне, мадемуазель?

Девушка кивнула:

– Дружочек из Скотланд-Ярда, не так ли? Добавить к этому нечего.

– Интересуюсь проблемами, связанными с преступлением, мадемуазель.

– Как это ужасно звучит, – произнесла Тереза скучающе. – А я вчера, подумать только, потеряла документы.

– Я пришел по делу, взволновавшему меня, так как вчера получил письмо от вашей тетушки.

Глаза Терезы оживились, она закурила.

– От моей тети, мистер Пуаро?

– Да-да, мадемуазель…

– Но ни одной моей тетушки уже нет в живых, последняя умерла два месяца назад.

– Это мисс Эмили Арунделл?

– Она самая, но вы же не могли получить письмо от покойницы, мистер Пуаро?

– Иногда и такое случается, мадемуазель.

– Какая жуть! – в ее голосе слышалась настороженность.

– И что же она написала?

– Вот об этом трудно рассказать, имеется в виду нечто деликатное.

Минуту или две длилось молчание, Тереза курила, а потом сказала:

– Все это очень интересно, конечно, но при чем тут я?

– Надеюсь, мадемуазель, что вы ответите на несколько вопросов. Я надеюсь на вашу помощь…

– Вопросов? О чем?

– Мне нужен адрес вашего брата.

Глаза девицы сузились, она еще больше насторожилась:

– Боюсь, не удастся. Мы мало общаемся, к тому же братец, кажется, уехал из Англии… И это все, что вы хотели узнать?

– О, есть и другие вопросы. Вы удовлетворены тем, как тетя распорядилась наследством? И еще: сколько времени вы помолвлены с Дональдсоном?

– Вы все свалили в кучу, не так ли? И, по-моему, лезете не в свое дело, мистер…

Пуаро помолчал, потом без тени разочарования поднялся, пожелав хозяйке всего доброго.

Мы были уже у двери, когда Тереза заговорила. Это было похоже на удар хлыста.

– Вернитесь! – выкрикнула она.

Пуаро, не торопясь, подчинился, сел на прежнее место и посмотрел вопрошающе.

– Давайте перестанем валять дурака. Возможно, мистер Пуаро, вы будете полезны мне.

– К вашим услугам, мадемуазель.

Сделав две затяжки, девица заговорила спокойнее:

– Скажите: как изменить завещание?

– Это дело юриста.

– Да к тому, же настоящего специалиста в своем деле, а те, которые мне известны, говорят, что всякая попытка оспаривать завещание бесполезна: здесь на страже закон.

– А вы не верите им?

– Полагаю, что всегда есть обходные пути, если вы неразборчивы в средствах и готовы платить. Я бы заплатила.

– Итак, по-вашему, я неразборчив, если заплатят?

– Жизнь подтверждает, что большинство людей таковы! Не вижу, почему бы вам стать исключением.

– Положим, так, но что я смогу сделать?

– Это ваше дело. Украдите завещание! Подмените липовым!.. Можете похитить мисс Лоусон. Можете распустить слух, что она запугала тетю Эмили и добилась своего. Составьте новое завещание, будто бы сделанное старушкой на смертном одре. Мало ли вариантов!

– От вашего богатого воображения, мадемуазель, просто захватывает дух.

– Но это несправедливо! – вдруг вырвалось у меня. Тереза рассмеялась:

– Может, ваш друг шокирован? Давайте его отошлем.

Пуаро сердито обратился ко мне:

– Контролируйте себя, Гастингс. – Затем к девушке:

– Простите моего помощника, мадемуазель, он слишком честен, если можно так сказать. Позвольте мне обдумать предложение, может быть, удастся сделать что-то в пределах закона. Однако моя репутация не должна пострадать.

Тереза понимающе кивнула.

– У нас должны быть все необходимые факты! Например, точная дата нового завещания.

– Двадцать первое апреля.

– А предыдущего?

– Эмили Арунделл сделала его пять лет назад.

– Его содержание?..

– Кроме небольшой части слугам, Элен и поварихе, все остальное должно быть разделено между детьми ее брата Томаса и сестры Арабэллы.

– Деньги оставались опекунам?

– Нет, нам непосредственно.

– Теперь будьте внимательны. Все знали о содержании завещания?

– О да, Чарльз, и я, и Бэлла также. Тетя Эмили не делала из этого тайны. А когда кто-нибудь из нас просил денег, тетушка говорила, что мы их получим после ее смерти. – Заговорив о деньгах, Тереза не могла остановиться:

– Мой отец оставил нам по тридцать тысяч фунтов. Капитал небольшой, но жить можно в достатке. Однако я… – Ее голос изменился, стройная фигура еще больше выпрямилась, голова откинулась. – Но мне хотелось большего: самой богатой одежды, лучшей еды и прочего. Хотелось жить и наслаждаться, поехать на теплое Средиземное море, сорить деньгами, давать балы, и вечера, необыкновенные, экстравагантные. Хотелось всего, всего, что есть в этом мире, и не когда-нибудь, а сейчас!..

Пуаро слушал внимательно, вопрос его прозвучал неожиданно:

– А сколько осталось от тридцати тысяч?

Тереза засмеялась:

– Чуть больше двухсот фунтов.

А Пуаро продолжал деловым тоном:

– Есть вещи, которые знать необходимо. Вы наркоманка?

– Никогда.

– Пьете?

– Конечно, но не из-за особой любви к зелью. Мои друзья выпивают, и я с ними.

– Любовные дела?

– Многое в прошлом.

– А в настоящем?

– Только Рекс.

– Доктор Дональдсон?

– Да.

– Но он, по-моему, далек от жизни, нарисованной вами. Он ведь беден, мадемуазель.

Она согласно кивнула:

– Ему ни к чему роскошь, красота, удовольствия и прочее. Согласен носить один костюм, есть каждый день котлеты… Деньги ему нужны на лабораторию, разные пробирки и другой инвентарь. Он честолюбив, и работа для него все, гораздо больше, чем я, во всяком случае.

– Ваш друг знал о предстоящем наследстве после смерти мисс Арунделл?

– Да, но Рекс женится не из-за денег.

– Вы помолвлены?

– Конечно…

Пуаро замолчал, и это молчание, казалось, задевало Терезу.

– А вы видели его?

– Вчера в Маркет Бейсинге.

– И о чем вы с ним говорили?

– Ни о чем, только попросил адрес вашего брата.

– Что нужно вам от Чарльза? – Ее голос снова стал резким.

– Чарльз? Кому он нужен? – прозвучал приятный мужской голос. И бронзовый от загара молодой человек с улыбкой вошел в комнату. – Кто спрашивает обо мне? Услышал свое имя в холле, но я не подслушивал. Что все это значит, Тереза?..

Чарльз признается

Должен сознаться, что с минуты появления Чарльза я искоса поглядывал на него и был восхищен его раскованностью и свободой. Глаза молодого человека были полны доброжелательности и веселья, а улыбка совершенно обезоруживала. Он уселся в одно из обитых кожей массивных кресел.

– Что это означает, старушка? – повторил нетерпеливо.

– Вот мистер Пуаро, Чарльз, который согласен выполнить для нас неприятную работу за маленькое вознаграждение.

– Протестую, работа вовсе не грязная, а небольшой безвредный обман, если, конечно, он удастся.

– Называйте как хотите, но как Терезе удалось разыскать вас?

– Я сам сюда пришел. Интересовался вами, а сестрица ваша сказала, что вы за границей.

– Тереза чрезвычайно благоразумна. – Чарльз улыбнулся, но сестра не ответила ему тем же, наоборот, выглядела взволнованной. – Уверен, что мы взялись за дело не правильно, не так ли, мистер Пуаро, известнейший из сыщиков? Неужели вы собираетесь помочь нам?

– Кем завещание, сделанное двадцать первого апреля, было засвидетельствовано?

– Пурвис, юрист, привел свого клерка, а вторым свидетелем взяли садовника, – Тереза не замедлила с ответом.

– А этот юрист, по всей видимости, человек уважаемый?

– Пурвис безупречен, как английский банк. Он очень не любит составлять завещания, и думаю, что в корректной форме пытался даже отговорить тетушку Эмили, – сказала Тереза.

– Откуда известно такое? – довольно резко спросил. Чарльз.

– Вчера я с ним снова встречалась, – объяснила девушка.

– Бесполезно, моя милая, давно пора понять, поможет только куча денег.

– Прошу рассказать о последних днях жизни мисс Арунделл, – прервал их перепалку Пуаро. – Начните с того, как вы, ваш брат и доктор Таниос с женой приехали к ней на Пасху.

– Позвольте сказать, мистер Пуаро, что старая тетушка чуть не умерла тогда и всех страшно напугала этим происшествием на лестнице.

– А что, старушка упала с нее?

– Да, наткнулась на мяч собаки, оступилась. Боб забыл игрушку наверху, а тетя Эмили наступила на нее ночью…

– Когда это случилось?

– Дайте вспомнить! Во вторник, перед нашим отъездом.

– Тетушка сильно расшиблась?

– К счастью, отделалась легким испугом.

– Что очень вас разочаровало… – сухо заметил Пуаро.

– Конечно, хотя немного жаль старушенцию, – без тени смущения ответил Чарльз. – Она неплохо себя чувствовала, и мы все уехали. Двадцать пятого или двадцать шестого…

– Во время болезни тети вы не приезжали?

– Нет, мы не думали, что она так сильно больна. Она скончалась до нашего приезда.

Пуаро перевел взгляд на Терезу:

– Говорили вы с тетей о новом завещании во время последнего визита?

– Нет, – сказала Тереза. А Чарльз тут же заметил:

– Кое-что было.

– Что же? – спросил Пуаро.

– Чарльз! – закричала девушка.

Юноша казался взволнованным и не хотел встречаться глазами с сестрой. Так и заговорил, не глядя на нее:

– Разве не помнишь, старушка? Я говорил тебе. Тетушка Эмили предъявила в некотором роде ультиматум. Она села как обвинитель в суде и произнесла речь, сказав, что чрезвычайно разочарована всеми своими родственниками, особенно мной и Терезой. Против Бэллы она ничего не имела, кроме недоверия к ее мужу. Все английское – англичанам… А если бы Бэлла унаследовала значительную сумму, то Таниос так или иначе завладел бы ею. Страдая, тетя произнесла, что ни я, ни Тереза не достойны доверия. Мы проиграем в карты и растратим все. Поэтому она составила новое завещание, передав полностью свое состояние мисс Лоусон. «Хоть она и глупа, как пробка, – сказала тетя Эмили, – зато добрая и верная душа, по-настоящему предана мне. Она же не виновата, что от природы получила так мало ума. Считаю необходимым предупредить тебя, Чарльз, чтобы вы не ожидали наследства».

– Почему же ты не сказал мне об этом, Чарльз? – резко произнесла Тереза.

– Вспомни, я говорил, – ответил брат, вновь избегая ее взгляда.

– А что вы ответили тетушке, мистер Арунделл?

– Я? Только рассмеялся. Мой принцип – не ломать то, что не гнется. «Как вам будет угодно, тетя. Для нас это удар, но деньги-то ваши, поэтому распоряжайтесь ими как хотите».

– По-моему, вы очень удачно скрыли свои чувства.

– Может, и так, но всерьез как-то не принял это все.

– Разве?

– Подумал только, что своенравная старуха хочет напугать родню. Думал, что она разорвет новое завещание. Старушка все-таки была очень предана семье. Уверен, она бы так и поступила, если бы не внезапная смерть.

– А! Идея интересная, – сказал Пуаро. – Возможно, кто-нибудь, мисс Лоусон например, подслушал ваш разговор?

– Вполне вероятно, мы разговаривали довольно громко. Кстати сказать, мисс Лоусон была как раз около двери, когда я выходил.

Пуаро в задумчивости повернулся и глянул на Терезу:

– И вы ничего не знали об этом?

Прежде чем девушка успела ответить, Чарльз снова заговорил:

– Тереза, старушка, совершенно уверен, что рассказывал тебе или вполне ясно намекнул.

– Если бы рассказал, не думаю, что я могла забыть это, не так ли, мистер Пуаро?

– По-моему, это невозможно, мисс Арунделл. – Потом резко Чарльзу:

– Объясните, пожалуйста, только одно: тетя Эмили говорила вам, что собирается изменить завещание, или сообщила, что уже сделала это?

– Все было решено, она даже показала мне бумагу. Пуаро подался вперед, его глаза расширились.

– Очень важно, если тетушка действительно предъявила завещание.

Чарльз вдруг заерзал, как школьник, и по-детски заулыбался:

– Да, я видел документ.

– Можете поклясться?

– Конечно. Знаете, не подумал, что дело так серьезно, – повторил Чарльз.

– Мы с Чарльзом приехали вслед за Таниосами, чтобы справиться о здоровье тети Эмили, – вдруг заговорила Тереза. – Старая леди, конечно, никого не слушала, поступала, как хотела. Но внимание к своей персоне воспринимала с удовольствием. – Тереза рассмеялась. – Разве» это не прекрасно? Все мы готовы были служить ради денег.

– А что можно сказать о вашей кузине и ее муже?

– О, Бэлла всегда отличалась твердолобостью и упрямством. Уже много лет пытается подражать моим туалетам. К тому же они, по-видимому, едва сводят концы с концами. В семье двое детей, и они хотят дать им хорошее образование в Англии.

– Может, позволите их адрес? – спросил Пуаро.

– Таниосы остановились в отеле «Дурчем».

– А что представляет собой ее муж?

– Таниос? Немного чудаковат, но, в общем, довольно приличный. Умный, веселый, хороший спортсмен. Но я не верю ему до конца.

– Тереза не верит никому, даже мне, – сказал Чарльз и нежно обнял сестру.

– Тот, кто доверяет тебе, мой дорогой, должно быть, неполноценный, – заверила его Тереза.

Пуаро поклонился и направился к двери. Я – за ним. В холле, надев шляпу, сыщик направился к парадной двери, открыл и с грохотом затворил ее, потом на цыпочках подкрался к двери гостиной и припал к замочной скважине. Иногда, если дело касалось выяснения истины, он не пренебрегал даже подслушиванием или подсматриванием. Я был в ужасе, но совершенно бессилен: делал знаки Пуаро, но тот не обращал внимания. Вскоре из-за двери раздался голос Терезы:

– Ты просто дуралей!

Потом звук шагов по коридору, и Пуаро, схватив меня за руку, быстро проскользнул в дверь, которая бесшумно за нами закрылась.