Текст книги "Магия вне закона. Помощница Смерти"

Автор книги: Агата Чернышова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

2

– Так, заживление идёт…весьма интенсивно, – произнесла я на следующий день, когда осматривала рубец, образовавшийся на месте вчерашнего шва.

Конечно, у людей так не бывает, но кот-баюн дело другое. И хоть и он не собака, на которой по пословице всё заживает очень скоро, но всё же зверь неординарный и науке неизвестный. Моей науке.

– Это хорошо, мур, – отозвался он, смотря на меня тёмными глазами, в которых я видела своё искажённое изображение. – Это правильно. Мне уже пора обратно.

– В Дикий лес? – спросила я с улыбкой, осторожно снимая швы. По ране и не скажешь, что зашита она была только вчера.

Я спрашивала необычного пациента не только потому, что хотела его отвлечь. Интересно было послушать о Диком лесе: звучало таинственно, сказочно даже для нынешней реальности, и потом, нелишним будет узнать, что творится за пределами «Верхних холмов».

– Именно, мур, – кончик бордового хвоста чуть дёрнулся, а глаза сощурились. Кот будто нервничал, я чувствовала его напряжение, равное по окрасу эмоции подозрительности. – Людям там не место. Их там и съесть могут.

– Ну, вот и всё, – произнесла я, радуясь, что мой дом и лес разделяет широкое поле. Но ведь кот прошёл через него? Так что мешает другим тварям прийти на моё заднее крыльцо вослед ему?

– Дикий Лес, он не здесь, целитель. Не бойся, он не твоём мире, – словно ответил на мои мысли кот-баюн и спрыгнул на пол.

Посмотрел на меня долгими взглядом, и я явственно услышала в своей голове его певучий голос: «Позови, когда буду нужен. Приду один раз».

И был таков. Я же в оцепенении села на стул и задумалась, как вообще кот-баюн оказался здесь. Значит, путешествие между мирами возможно не только для высших существ типа Смерти? Может, и я смогу с помощью зверя пройти обратно?

Эту мысль требовалось записать.

В качестве дневника я приспособила вторую амбарную книгу. Заодно почитала дневник Исильды и поставила птички на полях напротив важной информации.

Непонятные знаки или намёки выделила знаком вопроса, старательно промакивая окунутое в чернила перо специальной тряпочкой, чтобы не поставить кляксы.

В список моих побед можно было занести то, что я уговорила Виктора помочь мне с ванной. У Исильды была маленькая сидячая ванночка на кокетливо-изогнутых ножках. Заметно, что ей давно не пользовались. И я снова с успехом задействовала бытовую магию.

Правда на этот раз без соды с тряпкой тоже не обошлось.

«Говорю же, тело ещё тебя не слушается», – только посмеивался Виктор да ходил по ванной комнате, поглядывая на меня с интересом.

И снова память Габи подсказала, что он серьёзно мне недоговаривает. Дочь Исильды пользовалась бытовой магией очень умеренно, когда без неё было совсем никак. Вероятно, боялась разбудить свой настоящий Дар – величайший источник страха и опасений за свою жизнь.

Теперь я понимала, что с таким настроем девушка никогда бы не пошла на сделку со Смертью. Поэтому той прощу было заменить одну душу на другую. На ту, которая отчаянно хочет жить и готова ради этого на многое.

И всё же я не так уж беспринципна. Но об этом подумаю позже, когда отыщу беглянку.

– Кстати, об Оренде. Тебе про неё уже рассказывали, – Виктор возник на пороге моей комнаты, как только я вышла из ванной и переоделась в его подарок.

Прихорашиваться без помощи прислуги было мне сподручно, хотя ловкая горничная не помешала бы. На новом платье имелось столько застёжек и крючков, что я никак сначала не могла сообразить, какие из них для декора, а какие выполняют прямую функцию.

Но вмиг позабыла об неудобстве и о чулках, в которых было так жарко, что я уже мечтала поскорее от них избавиться, как только домовик заговорил о таинственной беглянке.

– А что я ещё должна знать?

– Не бойся, Габриэлла. Всё узнаешь в свой час. А пока я тебе передать кое-что должен. Сама знаешь, что с этим делать.

Виктор поставил на комод чёрную ладью – глянцевую фигурку с шахматной доски Смерти. И исчез, только его и видели.

Я выждала какое-то время, но домовик не появлялся, а в доме стало так тихо, будто стены прислушивались, не пожалует ли ко мне в гости ещё кто.

А потом быстро подошла к комоду и, схватив ладью, спрятав её в пустую деревянную шкатулку с украшением на крышке в виде змеиной головы.

Её я нашла, разбираясь в комнате Исильды. Шкатулка была пустой, скорее всего когда-то в ней хранили драгоценности или ценные броши, но одному Богу известно, куда они подевались.

Для верности я положила шкатулку в пустой шкаф, хотя вряд ли кто захочет открыть её и взять странное содержимое. А если и захочет, себе дороже будет.

На страницах заметок Исильды я нашла заклинание оберега. Можно было попробовать наложить его на шкатулку, ключ от которой давно утерян, только я решила не торопиться осваивать ведьмовскую науку.

Кто знает, не напутаю ли чего и не наврежу ли себе, да и в глубине души я понимала, что ладья вернётся ко мне, даже если я закопаю её в Диком Лесу, откуда родом бордовый кот-баюн.

Время поджимало. Надо было успеть в Управление, чтобы никто не смел сказать, будто Габриэлла Крусти болтает попросту. А также чтобы бургомистр не думал снова забирать у меня этот дом.

Ещё у меня на сегодня запланировано много дел: переехать в комнату Исильды, потому что моя навевала такую тоску, что хоть волком вой. А среди вещей Исильды, напротив, я себя чувствовала превосходно, словно под защитой.

Вторым пунктом в моём списке значилось закончить разбор содержимого сундука матери Габи и сделать опись всех вещей с пометками, а также, если останутся силы и время, схожу на рынок и возьму в долг продукты.

Пока я не чувствовала голода или жажды, а Виктор приносил молоко в глиняном кувшине, ржаной хлеб и сливочное масло, но долго так продолжаться не могло.

Вышла я из дому с боевым настроем. Решила идти не спеша, чтобы люди думали, будто я прогуливаюсь с плетёной сумочкой в руке, где были все мои нехитрые бумаги: метрика, заменяющая паспорт (в графе отец ожидаемо стоял прочерк), вид на жительство, как я его называла, и документы на владение домом.

В метрике, кстати, был указан магический потенциал, выраженный цифрой один. Всего в этом мире было семь уровней владения магией. Исильда, если память Габи, снова не подсовывала мне фальшивку, обладала цифрой три, а дочери говорила, что у неё почти четвёрка.

Все эти мысли каруселью крутились в голове, что я совсем не следила за дорогой. Тем не менее ноги привели меня прямиком к Городской ратуше.

В недрах этого трёхэтажного серого здания и располагалось Управление магического надзора.

3

В крыле, которое занимало Управление, всегда царила напряжённая тишина. Память услужливо воскресило те времена, когда Габриэлла, цепляясь за руку матери, впервые переступила его порог.

Каждая ведьма должна была приходить для запечатления магического резерва. Делалось это раз и навсегда, в этом мире не было случая, чтобы потенциал вырос или уменьшился. Это как рука или нога: что есть, то не исчезнет.

И вот я стояла под дверьми кабинета, за которым было подозрительно тихо, и не знала, стоит ли постучать или обождать немного.

Городская ратуша не походила на современные министерства, хотя и кабинеты имелись, и подоконники, уставленные комнатными цветами, даже скамейки для посетителей, коих обычно почти не было.

Зачем простому люду беспокоить городского главу или его заместителей?

А для аристократии посещение ратуши и вовсе не требовалось: сами к ним придут с поклоном да извинениями за вторжения попросят.

В Верхних холмах жило несколько потомков славного аристократического рода, «Серым замком» владела семья – потомки Первого Укротителя Драконов. Неподалёку от центра жили знатные купеческие семьи, остальные являлись обычными людьми с уровнем владения бытовой магией.

Или совсем без способностей.

– Так вы, мисса Крусти, открыли в себе магический резерв? – устало спросил чиновник средней руки, лично запустивший меня в тесный кабинет, заставленный папками и амбарными книгами.

Ему пришлось освободить для меня кресло: едва дотронувшись до тяжёлых журналов, средних лет господин легко управился с ними, направляя ношу по воздуху и контролируя траекторию её неспешного полёта движением руки.

Наверное, хотел меня впечатлить и испугать.

– Возникают вопросы, мисса, – снова ссутулился этот высокий человек и, вернувшись за стол, так же заваленный бумагами, водрузил на переносицу пенсне. – Прекрасно выглядите, не знал, что помощнице кухарке так много платят.

Я решила придерживаться тактики выжидания. Не стоит оправдываться, буду вести себя так, словно не знаю за собой никакой вины. И на косвенные обвинения не отвечаю.

Это лучше, чем начать пояснять, откуда что взялось, придумывая на ходу и ещё больше запутываясь в показаниях.

– Итак, мисса, дайте вашу руку, пожалуйста.

Я подчинилась, но нарочно протянула господину в светло-сером костюме с иголочки правую руку. Мол, ничего не знаю, пока не ориентируюсь, хотя помнила, что метка была на левой. И пропала сразу после того, как бургомистр с сынком ушли.

Господин, не медля ни минуты, ловко вцепился в моё запястье, и, открыв верхний ящик стола да поглядывая на меня поверх пенсне, приложил к моей коже какую-то печать. Признаться, от неожиданности я вскрикнула и хотела было выдернуть руку, но та словно онемела.

А от печати шёл дымок, словно на коже останется нехилый ожог. Хорошо хоть боли я не чувствовала.

Господин с пристальным взглядом следователя, имеющего дело исключительно только с серийными маньяками, наконец убрал печать и отпустил меня.

Я взглянула на то место, где она соприкасалась с кожей, и увидела всю ту же круглую голубую метку, что и накануне. Вскоре и она исчезла, будто её никогда и не было.

– Крепкий пятый уровень, мисса Крусти, – удовлетворённо хмыкнул господин в костюме и ловко подцепил ногтем одну из бумаг на столе, вытащив из кипы нужную с первого раза. Пробежал по ней глазами и поставил внизу подпись.

Всё это так и не представившийся господин-чиновник делал нарочито медленно, видимо, желал потрепать нервы. И бурчал себе под нос какую-то песенку, всем видом показывая, что класть он хотел на таких, как я.

Только вот по напряжённым желвакам я бы так не сказала. Чувствовала, что он следит за моей реакцией, подмечая любые нюансы.

– Резерв почти шестого уровня, не хватило самой малости, мисса, – продолжил он, устав изучать листок бумаги с несколькими строчками. – Вижу, вы совсем не удивлены и не испуганы. Как давно вы о себе это знаете?

Вопрос непраздный. Скажу, что давно, спросит, почему не пришла раньше, ещё и обвинения в укрывательстве магического резерва пришьют, значит, буду всё отрицать.

– Не далее как позавчера. Я убирала дом и упала в обморок. От усердия, господин. А очнулась, так и почувствовала, что что-то не так.

И смотрела ему в глаза, стараясь не отводить взгляда. Правда, как раз это, вопреки распространённому мнению, и является признаком лжи, оставалось надеяться, что инспектор этого не знает.

Или не ожидает от дочери ведьмы, ещё вчера не умевший читать, стойкости разведчика, внедрённого в тыл врага.

Хорошо, что в детстве я часто смотрела «Семнадцать мгновений весны». Может, сейчас что-либо из фильма и пригодится.

Пауза затягивалась, кожей чуяла, что сейчас последует очередной каверзный вопрос. Нет, я пока к ним не готова,  поэтому сыграю на опережение.

– Я бы хотела, господин, открыть целительскую лавку. Я несколько лет училась по её записям. Разумеется, там только разрешённые заклинания.

– Мы проверим.

Даже не сомневаюсь, господин хороший. А я подготовлюсь. Уже начала, выдирая из дневника чёрные заклятия и складывая их в тайник, который показал мне Виктор.

– Вы готовы выдержать экзамен? Скажем, через дня два?

– Вполне, – ответила я, с удовлетворением отметив, как вытянулось лицо чиновника.

Он даже снял и протёр пенсне салфеткой, извлечённой из того же ящика стола, что и печать. Холёные руки инспектора чуть заметно подрагивали, сам он стал что-то искать то в одном, то во втором ящике стола, а потом со злостью захлопнул оба.

– Если господин бургомистр даст добро, то вы получите разрешение. Помните, что инспектировать вас буду не только я, но и двое уважаемых целителя нашего города.

«Которые сами не очень в этом деле смыслят», – подумала я, а вслух сказала:

– Да, господин, конечно.

– Тогда не смею вас задерживать. Вас вскоре известят о времени проведения экзамена.

Я кивнула, попрощалась, в изысканных выражениях поблагодарив господина, а на самом деле тянула время, чтобы заметить хоть краем глаза, что там написано в той бумаге, под которой инспектор поставил подпись, но разглядеть не удалось и пришлось уйти.

Об экзамене я знала мало. Он представлял собой практическую часть в присутствии комиссии. Надо будет расспросить обо всём Виктора.

Я шла по улице, здороваясь со знакомыми лицами, а сама была погружена в мысли о предстоящих делах. Грандиозных свершениях, по сравнению с которыми постройка висячих садов Семирамиды – плёвое дело. И это пугало, заставляло потеть и всё время быть настороже.

Словно из подворотни на меня вот-вот выскочат бандиты.

Поэтому я старалась не ходить окраинами, но дорога упрямо вела меня вдаль от приличных домов. Дом мой стоял на отшибе, тут как ни крути, а пройти через неблагонадёжные районы придётся.

И всё же я старалась быть осторожной. Оглядывалась, шла, низко опустив голову, но не убереглась.

Когда я проходила мимо одного из ничем не примечательных домов, меня схватили за руки и, закрыв глаза платком да зажав рот грязными руками, заставили пройти в ближайший дом.

– Тихо, не рыпайся! – услышала я шёпот совсем близко, и щёку опалило зловонным дыханием.

Глава 4

1

– У меня ничего нет, – завизжала я как можно громче, надеясь привлечь внимание тех, кто жил за закрытыми окнами близлежащих домов, но мир вокруг словно не услышал меня.

Всё так же было светло и солнечно, и никто не отзывался на мой беспомощный крик.

– Заткнись, говорю, а то пальцы переломаю, – произнёс всё тот же голос, и в доказательство своих слов мужчина с запахом перегара сжал мой указательный палец на правой руке.

– Поняла, – я старалась дышать ровно и решила выполнять всё, что скажут. Мои врачебное искусство не сможет срастить сломанную кость быстро. А без рентгена это грозит увечьем, потому что срастётся неправильно.

Вот и думай тут, стоит ли строптивость проявлять!

Здравый смысл, который и раньше мне не изменял, говорил, что нет.

– И хорошо. Пойдём, с тобой говорить желают.

Так и подмывало спросить: «Кто же такой загадочный?», но я благоразумно промолчала, стараясь лишь запомнить количество ступенек, по которым вели наверх.

И запах кислой капусты, по которому в будущем, если понадобится, я смогу опознать похитителя.

Одного из них.

Вскоре меня отпустили, и за спиной захлопнулась дверь. На какое-то время стало тихо, хотя я чувствовала, что не одна.

– Можно снять платок и посмотреть? – робко спросила я, мгновенно прикинув, что сейчас не время проявлять гордый нрав и независимость.

Где-то в глубине души, куда я боялась заглядывать, и поэтому старалась наполнить день делами без минуты покоя, я всё ещё была маленькой испуганной девочкой, оставшейся после смерти родителей на попечении двоюродных дяди и тёти. Они заботились обо мне, не оставили и не отвернулись, но и тепла между нами никогда не было.

Люди, сознательно не имевшие детей, вынуждены были взять на воспитание подростка с посттравматическим синдромом. Считается, что кровные узы сближают, но со мной и воспитателями это не сработало.

Я даже не знаю, испытали ли они горе, когда узнали о моей смерти?!

И вот теперь у меня есть реальный шанс умереть снова. Если сделаю неправильный шаг, а для жителя другого мира шансы на это высоки, как сосны в ближайшем лесу, то уже не спастись.

Смерть не станет дважды заключать сделку.

– Я сам, – голос был знакомым, а руки, коснувшиеся моих щёк, мягкими и не знавшими труда. – Я соскучился по тебе, Габриэлла. Знаю, что и ты тоже.

Конечно, это был сын градоначальника. Стефан имел внешность златовласого Аполлона, черты лица мягкие, нос прямой и не слишком длинный. Мечта местных красавиц, да ещё и богат!

Неудивительно, что Габриэлла влюбилась в него. Это я угадала безошибочно. Руки так и тянулись обнять его за плечи, а в груди расцветала огненная лилия.

Я даже ощутила знакомое покалывание в кончиках пальцев: магия рвалась наружу, скорее всего, стихийная сила проявлялась  ощутимее, когда Габи нервничала.

Сынок градоначальника стоял напротив и смотрел в глаза. Ему было приятно видеть девушку, это точно, но вот глядел он на неё, то есть на меня, как на приятную вещь, вроде фарфоровой статуэтки: стоит недорого, но выглядит красиво. Пусть себе радует взгляд на каминной полке, а разобьётся, так купим другую.

– Что ты молчишь? Ничего не хочешь объяснить, Габриэлла? Как так получилось, что ты стала ведьмой?

На лице Златопупса, как я про себя окрестила Стефана, промелькнуло недоверие обиженной модельки, которого злой менеджер надурил с гонораром, прописанном в контракте.

Я с первого взгляда не доверяла молодцу. Не нравились мне вот такие чистоплюи, вытирающие руки надушенным платком и считающие, что перед их очами можно предстать только в самом лучшем виде.

А если ты себя плохо чувствуешь, заболела или упала в грязь лицом, то вытрись и помойся сначала, чтобы не осквернять их глаза своим непрезентабельным видом.

Хотелось думать, что первое впечатление обманчиво. И верить людям хотелось, но я не могла позволить себе такой роскоши.

В новом мире держи ухо востро, впрочем, как и в старом. Везде есть те, кто хочет въехать в рай на чужом горбу.

– Просто так получилось, – ответила я, не сводя с любимого Габи глаз и тщательно подбирая слова.

Может, он и вправду хочет ей помочь? Правда, не сможет, зато мне покровительство властей придётся весьма кстати.

– Хуже этого могла бы быть только твоя беременность, – Стефан принялся ходить по убогой тёмной комнате, чья мебель была застелена простынями, когда-то имевшими девственно-белый цвет. Когда-то всё было иначе.

А теперь я смотрела на Златопупса и думала, что он подлец, каких поискать. Мажорчик, которого потянуло на чёрную корочку хлеба. Устал от сдобных булочек?

– Впрочем, о чём это я? От брюхатости вам, бабам, легко избавиться. Скинул и греши дальше! А от шестого уровня так не отмахнёшься!

Он говорил о моей магии, как о чёрной смерти. Или о проказе.

И это возмущало меня так сильно, что я переминалась с ноги на ноги и с трудом сдерживалась, чтобы не съязвить или не нагрубить.

Легко, значит, бабам аборты делать?! Пожалел волк кобылу, оставил хвост да гриву!

В итоге всё-таки не сдержалась и прервала искренние возмущения Стефана, что, мол, теперь мы не сможем видеться даже украдкой, потому что нечистота матери поразила и меня, и буркнула:

– Вот и хорошо, господин.

– Я не понял, Габриэлла, ты совсем не расстроилась? – он подошёл ближе и двумя пальцами ухватил меня за подбородок. – Может, ты с самого начала околдовала меня для каких-то тёмных дел?

Запахло жареным. Я тут одна и во власти Златопупса. Скинет он меня с лестницы, никто ему и слова не скажет. Наоборот, даже поблагодарят: избавил город от сильной ведьмы.

– Нет, что ты! Но я всегда знала, что не пара тебе. Пусть сейчас, но я отползу в тень, чтобы не портить тебе жизнь. Прошу лишь о помощи, – затараторила я испуганно, не сводя с него глаз.

Получилось весьма натурально, потому что Стефан удовлетворённо хмыкнул и оттолкнул меня, тут же сменив гнев на плохо скрываемое облегчение.

– Впрочем, может, мы ещё и увидимся наедине, Габриэлла. Иди ко мне, наполним сегодняшний день воспоминаниями о нашей любви. Ты сегодня особенно красива, – Златопупс тащился с самого себя. Другого слова, глядя на его сытое красивое и довольное лицо, я подобрать не могла.

Породистый кот снизошёл до кошки с подворотни и был готов подмять её под себя. Ну уж нет, господин хороший, сама мысль о том, что он соблазнил Габи, которая запуталась и искала участия в этой сияющей пустышке, приводила меня в ярость и заставляла сжимать руки в кулаки.

– Нам больше нельзя, – крикнула я так, что Стефан, стиснувший было мою грудь и собиравшийся завалить меня на покрытую пыльной простынёю тахту, нахмурился, но отпрянул.

2

– О чём это ты? – быстро спросил Стефан и мельком взглянул на мои руки. Но голубоватого свечения не было.

Вероятно, сын бургомистра опасался, что я сейчас всерьёз заколдую его. Или прокляну.

Дело принимало серьёзный оборот. Если сейчас Стефан решит, что я опасна, весь мой план по организации целительской лавки, а потом и по розыску воровки покатится к чёрту. Или ещё дальше.

Гореть на костре не хотелось. Откровенно говоря, мне давно не было так страшно, как в последние дни. Аж холодело всё внутри, а голова делалась пустой и тупой.

– Я не по это,  – облизав верхнюю губу, ответила я, старательно подбирая слова. Приходилось придумывать легенду на ходу.

Если скажу, что больна, то какая же мне целительская лавка, коли саму себя излечить не в силах. А прикинуться ведьмой с неконтролируемым даром тоже не выход: скажут, что опасна, и повторю я судьбу матери Габи.

– Просто мне нельзя сейчас. Я нечиста. Это всё магия. Она проснулась, и я теперь меняюсь, – лепетала я, очень натурально краснея, потому как на самом деле боялась, что ляпну что-нибудь такое, что только ухудшит моё и без того шаткое положение.

– Ты же целитель теперь? – Стефан прищурился, но на всякий случай отступил ещё на один шаг.

– Я пока только начинаю и храню магический резерв для больных. И для экзамена. Помогите мне его пройти.

Ну а что?! Лучшая защита – это нападение. А вдруг и вправду выгорит?

– Господин Метровский, в память о моей любви к вам, прошу, помогите пройти испытания. Я ведь не хочу зла, напротив, всем сердцем желаю служить на благо своего города!

В довершение слов я сложила руки перед грудью в молитвенном жесте, и на лице бывшего любовника Габи появилось растерянное выражение. Впрочем, он быстро пришёл в себя и нахмурился ещё сильнее. На этот раз безо всякого притворства или желания произвести впечатление:

– Забудь тогда о нас с тобой, поняла?

Я кивнула и продолжила таращиться на него во все глаза, пытаясь придать взгляду выражение взволнованной лани. Или овечки, верящей до последнего переодетому в шкуру её собрата волку.

Такие как Стефан любят считать, что они способны обмануть любого. Пусть считает!

– Я не смогу забыть вас, господин, – продолжала лепетать я, опустив глаза, а сама сдерживалась, чтобы не рассмеяться Златопупсу в лицо. В другой, прежней жизни я с подобными самовлюблёнными типами не церемонилась.

Не то чтобы у меня было полно поклонников, но подкатывали разные особи. И такие в том числе. Мол, а вдруг обломится им что? Раньше я была фигуристой и вполне привлекательной для противоположного пола.

Да и сейчас не собиралась списывать себя со счетов. Но всё это потом, когда вернусь в прежнюю жизнь.

Если вернусь.

– Я всегда буду вас помнить.

– Да, ты права. Не у каждой девицы твоего уровня первым мужчиной был благородный господин! Ступай, Габриэлла, и помни: скажешь про нас кому, придушат в подворотне. А умницей будешь, может, и свидимся наедине. Потом.

Я присела в книксене и бросилась из комнаты, чувствуя, как холод морозит щёки и душу.

Надо же, тело само вспомнило, как и что надо в таких случаях делать. Сейчас я безошибочно нашла дорогу к дому и позволила себе отдышаться, только когда закрыла калитку.

– Что бегаешь? Лишнего внимания нам не хватает! – Виктор встречал меня в прихожей.

Он сидел на старинном комоде, на котором когда-то стояло большое зеркало. След от его рамы отпечатался на полировке комода.

– Я в Учётную палату ходила, –  произнесла я, с радостью приняв из рук домовика и тут же опустошив стакан холодной воды. – У меня через пару дней экзамен в ратуше. Поможешь приготовиться?

– Я?!

Домовик уже оказался у двери в гостиную.

– И знать про людские дела не знаю. В сундуке ты же нашла книги, учёная же, вот и читай!

– Обещал же помочь! Передумал? –  я всё ещё говорила так, словно пробежала марафон.

Чтобы не стоять без дела, прошла в гостиную и принялась сдирать с напольного зеркала старую простынь. Странный обычай – занавешивать зеркала в нежилых комнатах, словно в доме находился покойник.

– Я с Орендой помогу, –  насупился домовик и уселся на тот самый диванчик, на котором вчера я принимала бургомистра и его сынка, явившихся лишить меня последнего пристанища. – Поверь, это тебе не местным властям лапшу на уши вешать!

– Ладно, будем надеяться, –  буркнула я и посмотрела в зеркало гостиной.

Наверное, со временем я научусь не вздрагивать, когда встречусь взглядом со своим новым отражением. Осознав, что я думаю так, словно останусь в теле Габи навсегда, отшатнулась и еле сдержалась, чтобы не накрыть зеркало, как оно было.

Нет, надо привыкать! Не буду пока думать о том, что я стану делать, если столкнусь с таинственной и наверняка могущественной воровкой нос к носу. Вряд ли она согласится отдать ключи Смерти добром.

Значит, мой единственный шанс каким-то образом обмануть её, отвлечь заклинанием. Не зря же у Габриэллы обнаружился почти шестой уровень магии из возможных семи!

Рассуждая подобным образом, я поднялась по лестнице в комнату Исильды. Виктор уже был там.

– Правильно. Читай и практикуй! – голосом строгого наставника из университета произнёс он.

– Тогда подскажи, где мне служанку найти. Убраться здесь везде надо, иначе никак. Надо…хорошее впечатление на пациентов произнести.

Да-да, театр начинается с вешалки, а частная медицинская клиника – с регистратуры и чистых туалетов.

– Не хочу тратить резерв на бытовую магию, –  пояснила я, чувствуя, что Виктор колеблется.

Он был весьма подозрительным, похожим скорее на шпиона, чем на помощника, но другого источника мгновенных знаний в этом мире у меня не было. В книгах Исильды ещё надо попробовать отыскать что-то стоящее, а тут почти «голосовой помощник Алиса» под рукой. Грех не воспользоваться!

– К старой Тори обратись в замке. Она сыщет расторопную девушку, – кивнул, наконец, Виктор, признав справедливость просьбы.

Я было обрадовалась, что можно отложить изучение страшных и наверняка небезопасных заклятий из амбарной книги и надела шляпку, чтобы немедленно отправиться в «Серый замок», как мои планы снова нарушило нечто снаружи.

Собственно, дойти я успела только до первого этажа, как в парадную дверь снова постучали. На этот раз робко, будто посетитель боялся этого дома не меньше меня.

Я вздохнула и отправилась открывать.