Текст книги "Только (не)любовь (СИ)"
Автор книги: Агата Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Герда встала.
– Полагаю, что могу попрощаться, – заявила она светским невозмутимым тоном, которому бы позавидовала и моя мама, будь она здесь. А она та ещё любительница «навести тень на плетень». Кстати, о маме.
– Я вас провожу, – произнёс я тоном, не терпящим возражений. Чёрные брови девушки чуть приподнялись, будто спрашивали: «Зачем?» – Мне надо кое о чём с вами переговорить. Не беспокойтесь, это не займёт больше десяти минут.
– А как же подписание сделки? – засуетился Сергей Сергеевич, схватившись за очки и размахивая ими, как флагом. – Да и зачем вам выходить, право слово, молодые люди? Я уступлю вам свой кабинет, а пока попью чай, приготовленный моей кудесницей-секретаршей.
Он так хитро улыбался, что я сразу понял: переубеждать старика бесполезно. Нотариус вёл себя так, будто не хотел нас стеснять, но я знал в чём интерес друга отца: за любую сделку он получал неплохой барыш.
А уж за подготовку брачного договора в таких необычных обстоятельствах и тем более положит в карман внушительный гонорар.
Двери закрылись, и мы с Гердой остались наедине. Наконец она расслабилась и позволила себе грустный вздох и поджатые губы.
– Я не понимаю этой затеи с браком, – покачала она головой, но как-то устало, будто всё уже решено, осталось только убедиться в отсутствии обмана.
– Да, не лучший выход, – произнёс я, пододвигая девушке кресло. Она опустилась, но нахмурила брови, склонив голову в мою сторону. – Я постараюсь ответить на все вопросы, снежная. Но прежде хочу извиниться за свою мать.
– О чём ты? – она вновь превратилась в холодную и колючую девочку, готовую сражаться со всем миром.
– Я всё знаю. Вика рассказала, правда, немного под искажённым углом.
– Почему ты так думаешь?
Блин, я чувствовал себя по-дурацки, будто на приёме у новомодного психолога. «Хочешь поговорить об этом?» – ведь так они говорят в фильмах. В жизни я никому не позволяю промывать себе мозги.
Но, взяв себя в руки, спокойно продолжил:
– Потому что я слышал её версию и ту, что хотела продать мне мама. В этих случаях разумнее взять некий средний вариант. Обычно, он оказывается наиболее близким к истине.
Герда усмехнулась и потупилась. На миг что-то потеплело между нами, что даже я это почувствовал. А через секунду передо мной снова была снежная девушка – закованная с головы до пят, в холод разума, как в тёплую шубу, Герда.
Та, что победила Снежную королеву, но прожила в её чертогах так долго, что сама почти заняла ледяной трон.
И всё же я видел, Герда верит в искренние чувства. Поэтому и сопротивляется моему выгодному для всех предложению. Иначе, какой смысл? Другая бы побежала под венец, в глаза бы заглядывала…
Как Вика. Подумав о ней, почувствовал себя паршиво. Гадко. Я пока так и не сказал ей о будущем браке.
– А как же твоя невеста?
О, я ожидал и этого вопроса, и хитрого блеска в глазах. Герда думала застать меня врасплох. Нет, не выйдет. Снежная.
– А что Вика? Она тебя не потревожит. Мы не будем жить под одной крышей, даже и речи быть не может.
Снежная покраснела до кончиков ушей и отвела взгляд, чтобы скрыть смущение. Один-один, Герда!
– Разумеется, – коротко бросила она, стараясь казаться деловой леди, обсуждающей крупную, но всё же бизнес-сделку, не затрагивающую сердца. – Я слабо всё это себе представляю.
– Подробности зачитает Сергей Сергеевич, как только будут готовы документы. Завтра, скажем?
Я посмотрел на девушку и осторожно взял её за руку. Она вздрогнула, но руки выдёргивать не стала. Кожа у неё была мягкой, почти бархатной, но это ничего не меняло. Подобные зазнайки, отстаивающие право быть сильной и независимой, меня не возбуждали. Даже отталкивали.
И всё же что-то было в этой Герде. Хрупкое, нежное, но под таким слоем грима, что устанешь отмывать. Да и не надо мне этого! У меня уже есть та, которая полностью, полностью меня устраивает.
– Я подумаю, – снова произнесла Герда, выставив наружу колючки. Будто делала мне одолжение. Чёрт, будь у меня возможность связаться с кем-то более покладистым…
Она поднялась и, холодно кивнув, выпорхнула из кабинета нотариуса, изо всех сил стараясь, чтобы уход не был похож на стремительное бегство.
Я откинулся в кресле и, задрав голосу, запустил руки в волосы. Считай, первый раунд за мной. Но сколько их ещё будет в ближайшие четыре года?! Да, Ярик, ты круто попал!
Глава 11. Договорились
Весь вечер я думала, прикидывала так и эдак, пытаясь найти хоть какой-то подвох в предложении Дмитриева.
Когда я вышла из кабинета нотариуса, Сергей Сергеевич, рассыпаясь в заверениях почтения и желания помочь сироте, сунул мне в руку предварительный брачный договор. «Чтобы я смогла в тишине и спокойствии собственной квартиры с ним ознакомиться».
И вот сейчас он лежал передо мной. Пять листов, набранных двенадцатым кеглем. Я прочитала всё от корки до корки, многое требовало разъяснения, поэтому на завтра я уже записалась на консультацию к юристу, которого мне посоветовала Стася.
Она по-прежнему придерживалась мнения, что стоит согласиться и вступить в фиктивный брак.
– За такую сумму многие и на двадцать лет согласятся. А что? Живёшь в своё удовольствие и не думаешь о будущем.
– Вот именно: не думаешь, – вздохнула я и снова пробежалась глазами по отмеченному пункту: никаких беременностей. Только с разрешения его величества Дмитриева.
Оно и понятно: кому нужно признавать чужих детей! Конечно, через четыре года мне будет всего лишь двадцать шесть, да и в обозримом будущем заводить детей я не собиралась. И всё же подобное ограничение свободы тревожило.
Конечно, пока в моей жизни и близко нет того, кто бы мог даже теоретически стать отцом моего ребёнка, но всё же…
– Не пытайся всё просчитать на годы вперёд, – поучала меня Стася по телефону, взывая к моему профессионализму. Мол, психолог, а сама понять не хочешь.
– Да понимаю я! Это всё страх снова стать зависимой, вот и стараюсь всё распланировать, – отмахивалась я, вспоминая дикое ощущение беспомощности и одиночества, преследовавшего меня несколько месяцев после смерти мамы.
На то я и психолог, чтобы взять себя в руки и бороться с детскими травмами. Вернее, не бороться, а побеждать пониманием их истоков.
Так я и поступила на этот раз – встретилась с юристом, который, изучив мой договор, заверил, что подвоха нет. Тоже самое сказала и второй юрист, которой я показала договор.
– Ну, обещай они вам всю сумму сразу, я бы ещё засомневалась. Подобные деньги нельзя изъять из оборота в один день. И даже в два, – юрист, к которой я обратилась по совету коллеги, была пожилой седовласой дамой, судьёй на пенсии, подрабатывающей частными консультациями.
Старушка производила впечатление активной пенсионерки, ходящей по выставкам и театрам, и не забивающей себе голову ничем иным, кроме репертуара «Большого Драматического». Но как только в её не по-старушечьи цепких руках оказался юридический договор, она вся подтянулась, исчезла наигранная расслабленность, и вся она превратилась в гончую, почуявшую след.
– И если хотите знать моё мнение, а мне передали именно так, то дело верное, – закончила она, оглаживая подушечками пальцев белоснежные листы договора, лежащего на столике в полутёмном кафе. Зрение у бывшей судьи было отменным, и на моё замечание пересесть ближе к окну, она ответила ухмылкой.
– Так вот, милая девушка. Деньги будут поступать на ваш счёт каждый год равными долями, но я бы оставила часть их лежать в тех активах, в которых они и находятся сейчас. Да, я лезу не в своё дело, но послушайте опытную даму. Так они будут работать и, возможно, повторюсь, возможно, принесут больше, чем вы можете представить.
– А если мне их не переведут? – спросила я, не в силах побороть недоверие к семье Дмитриевых. Я бы даже обрадовалась, если бы Ярослав оказался мошенником. Можно было бы сказать себе: «А я так и знала!» Никого путного мой горе-отец воспитать не мог.
– Подадите в суд. Уверена, тогда вам светит ещё и приличная неустойка. Кстати, она здесь прописана, – дама аккуратно, будто перед ней был не распечатанный на принтере договор, а тысячелетняя рукопись в подлиннике, перевернула страницу и указала на пункт 3.8
Поблагодарив и оставив на столе конверт с заранее оговоренной суммой, я сгребла листы договора и поспешила на свежий воздух. День выдался жарким, душным и солнечным. От такой духоты не спрячешься нигде, кроме как под кондиционером, но ведь когда-то придётся покинуть этот идеальный, искусственно-созданный рай!
Посмотрев на часы на экране мобильного, я набрала номер Ярослава и выпалила, что согласна.
На том конце повисло молчание, наверное, абонент наслаждался моим согласием. Или пытался сделать вид, что обескуражен. Одно из двух, это точно.
Я терпеливо ждала, пока Ярослав отзовётся.
– Вот и хорошо, – вздохнул он через пару секунд, будто речь шла не о нашей свадьбе, а о подготовке к похоронам. Похороны холостяцкой жизни…
Мы договорились встретиться завтра в офисе Сергея Сергеевича, чтобы подписать договор. Сомнения оставались, но чем дольше я буду тянуть, тем они станут жирнее и толще, так что смысла ждать не было.
Я вернулась домой, приняла ванну. Выпила две таблетки валерианы, запив их двумя бокалами «Мартини» и, не дожидаясь вечера, задёрнула шторы, чтобы нырнуть под покрывало. Сплит-система работала на полную мощность, но и она не могла устранить ощущение духоты, преследующее меня сегодня с самого утра.
Я лежала, таращась в потолок и думала, что скоро съеду отсюда навсегда. Да, теперь я смогу позволить себе немного больше, чем съёмная квартира у чёрта на куличиках. И всё же мне было грустно и хотелось плакать.
Фиктивный брак с весьма неприятным типом не был пределом мечтаний. «Это ненадолго», – твердила я себе в утешение, пока не заснула.
***
Следующий день был одновременно суматошным и на удивление предсказуемым. Я поставила подпись под всеми бумагами и получила свои экземпляры договоров купли-продажи и того самого, что был должен расставить все точки над «и» в предстоящем браке.
К счастью, Ярослав не привёл с собой группу поддержки. Меня всё подмывало спросить, как отреагировала его суженая на вести о скорой женитьбе, но я деликатно промолчала. Не моё это дело, так и лезть не буду.
– Свадьба состоится через месяц, – будничным тоном сообщил «жених», когда все формальности остались позади. – Времени немного, но, думаю, успеем.
Я кивнула, не решившись пока расспрашивать о подробностях. Хоть брак и не настоящий, но формальности должны быть соблюдены. Официально Ярослав Дмитриев женится на Багировой Герде с целью создания семьи, а уж что там в итоге получится, никому заранее не известно.
– Моя мать просит позволения тебе позвонить, – с официозом произнёс Ярослав, прищурив глаза.
То ли он издевался надо мной, то ли так неловко пытался дать понять, что провёл с Ольгой Денисовной беседу, и больше она не позволит себе втягивать меня в интриги. В последнем, я лично сомневалась. Если страсть к интригам в крови, её ничем не вытравить.
– Пожалуйста, – ответила я, пожав плечами и отведя взгляд в сторону.
Мы оба испытывали неловкость, и после подписания брачного договора она лишь усилилась. А впереди ещё много чего, что нам предстоит пройти вместе, рука об руку, как настоящим супругам.
Не будем же мы собачиться на людях, да и поводов, вроде нет.
– Придётся медовый месяц провести вместе, – будто в подтверждении моих мыслей сказал Ярослав и пристально посмотрел на меня. В его взгляде отражалось такое напряжение, будто он уже мысленно сто раз отвечал на все возражения, которые якобы я должна была произнести сейчас.
Мол, мы же договаривались, что будем жить раздельно. Но я лишь вздохнула и кивнула. Юристы уже всё мне объяснили. Фиктивный брак – это мошенничество с точки зрения закона, и поэтому нельзя вот так заявить всему свету: мы это сделали ради миллиарда. Иначе никому из нас его не видать.
А родственники Ярослава, вероятно, спят и видят, как бы загрести деньги себе. И наша задача – не предоставить им в этом ни малейшего шанса.
***
Стоило мне подписать документы – с плеч свалился тяжёлый груз. Правильно говорят, главное принять решение, а уж там, как кривая вывезет!
Ярослав Дмитриев обещал звонить как минимум раз в неделю, чтобы информировать о подготовке к свадьбе. Он заранее предупредил, что на некоторых мероприятиях понадобится моё присутствие.
Я это понимала, возразить было нечего. К тому же, надеялась, что таких случаев будет один за месяц, и взяла с жениха обещание, что о каждом предупредит заранее.
На следующий день мы подали заявление в ЗАГС на Ленинском проспекте. В очередной раз убедившись, что деньги открывают многие двери, даже если день не приёмный, я только мысленно пожала плечами, когда работница сего учреждения спросила с елейной улыбкой, какое мы хотим выбрать время.
– Два часа, – ответил за меня Ярослав. На том и порешили.
– Почему два? – спросила я, когда мы вышли и остановились на крыльце заднего выхода. Я не курила и не любила дышать сигаретным дымом, но любопытство взяло верх над принципами.
– Некоторым родственникам так удобнее. Торжественная часть, а банкет будет в Lofthall. Я уже распорядился забронировать на двадцать пятое июля один из залов, – он говорил это так быстро, будто надиктовывал секретарю или давал отчёт финансовому директору.
А я в очередной раз поймала себя на мысли, что не испытываю никакогок предсвадебного мандража. Конечно, брак ненатуральный, но ведь торжество будет настоящим! И кроме семьи, никто не знает причину такого скоропалительного решения.
– Они не проболтаются, не волнуйся, – продолжил Ярослав, когда мы сели в машину.
Вначале так и хотелось юркнуть на заднее сиденье, но я себя одёрнула: глупо чуждаться того, кого вскоре назову мужем. Пусть и только перед лицом закона!
– Им невыгодно. Доказательств фиктивности брака нет, в постель к нам никто со свечкой не явится. А раз нет доказательств, то болтать не станут. Разве что шепотом.
Ярослав говорил жёстко, с удовольствием осознавая собственную силу, пусть для меня и весьма иллюзорную, но она невольно вызывала уважение в собеседнике. Наверное, в семье знали, что он из тех, кого злить не рекомендуется.
Машину мой жених вёл спокойно, плавно, уверенно, с ним было не страшно ехать. Я это отметила ещё тогда, в первый раз, когда мы торопились к Насте Дмитриевой после оглашения завещания. В общем, для кого-то такая партия, как Ярослав, вполне была пределом мечтаний. Молод, уверен в себе, неплох внешне, да и финансово обеспечен.
А на язвительность, заносчивость и желание всё решать за другого многие закрыли бы глаза. Но не я.
– Сколько же будет гостей? – спросила то, что волновало больше прочего. Терпеть не могу шумные сборища!
– Около ста человек, не больше. Может, восемьдесят. Мама возьмёт на себя организацию, тебе даже вникать не придётся. На платье и прочее я выделю средства. Надеюсь, ты понимаешь, что не должно быть никаких полупрозрачных и коротких туалетов?
– Конечно, – усмехнулась я. – За тебя всегда всё решает мама?
Наверное, мне стоило прикусить язык и больше помалкивать, соглашаясь со всем предложенным. Но натура – второе имя, и строить из себя идеал чьей-то жизни я не собиралась.
Вика, она бы, конечно, промолчала и принялась благодарить за всё подряд. Я так думала, потому что девица – фальшивка, строящая из себя безропотную овечку, чтобы только выскочить замуж. Неужели мужчины совсем слепы и не видят таких издалека? Или верят в сказку, что умница-красавица должна поглупеть, стоит только появиться на горизонте принцу?
– Не смей ничего говорить о моей матери, а она не посмеет ничего сказать о тебе. Дурного в смысле, – Ярослав отреагировал довольно спокойно, хоть и тон голоса сделался колючим и холодным, как снег, брошенный в лицо.
– Это не настоящая свадьба, она делается для отвода глаз, – продолжал «суженый». – Так какая тебе разница, кто будет в числе приглашённых? Пожелаешь включить своих родственников, возражать не буду. Составь список, если он конечно не включает половину Саратова, и передай мне или матери. Мы всё организуем.
– Как всё быстро и просто, – улыбнулась я и посмотрела в окно. Мы как раз свернули в Гагаринский туннель, и я была рада, что Ярослав не видит моего лица.
Когда речь заходила о родне, я всегда вспоминала маму. И лишь потом, что её давно нет в живых.
Тетя Надя, конечно, отчасти заменила её, в подростковом возрасте мне здорово помогла тем, что не лезла в душу с нравоучениями и разговорами о морали. Возможно, потому что ей было на меня немного…как это лучше выразиться, не начхать, но тётка придерживалась мнения, что каждый выпутывается из психологических проблем самостоятельно.
Или не выпутывается, такова жизнь. Вот помочь в реальных трудностях, это пожалуйста.
–Я думал у психологов всегда хорошее настроение. Или, в крайнем случае, нейтральное, – произнёс Ярослав, и в его тоне я, должно быть, впервые за время недолгого знакомства не уловила насмешки.
– Это заблуждение, – продолжила я, по-прежнему смотря в окно, хотя разглядывать было нечего. Стена из бетона или чего-то там ещё такая же непроницаемая, как и человеческая душа. – Врач не может быть больным, священник —сомневающимся, а психолог или психиатр не имеют права на грусть или депрессию. Только знать не значит уберечься, если ты вообще понимаешь, о чём я.
Чёрт, что это меня понесло! Да и было бы перед кем!
– Может, и понимаю, – спокойно ответил Дмитриев. Сейчас мы будто поменялись ролями, и он успокаивал меня. Но я-то свободна, а он теряет невесту. – Всё это нелегко, но ведь страшного ничего нет. Миллионы пар живут в браке и не замечают друг друга. Так что мы хотя бы честны перед самими собой.
– А перед Викой ты тоже был честен? – я повернулась к нему и увидела, как побелели костяшки пальцев на руле.
– Не твоё дело, но я отвечу, – после небольшой паузы продолжил он. Мы как раз покинули туннель и влились в поток машин. – И не смотри на меня так.
Я вздрогнула и перевела взгляд на лобовое стекло. Конечно, я не имела права спрашивать и наблюдать за реакцией, будто какая-то садистка. Но мне хотелось знать: соврал ли он или сказал ей правду.
Для влюблённой женщины достаточно полуправды, но отчего-то я была уверена, что Викой движет не чувство, а расчет.
– Я сказал, как есть. И предоставил выбор, согласна ли она ждать ещё четыре года. Она согласилась.
Я усмехнулась. Права я, как обычно, права. Любящая женщина устроила бы истерику, хлопнула дверью, написала сто обидных сообщений. Вспылила бы, словом. И лишь после, простила.
А Снежная королева, как робот. Потому что она знает, что может выиграть, а что потерять.
«И это тебя не удивило?» – так и подмывало спросить, но я сдержалась. На сегодня сеансов психотерапии достаточно. И для него, и для меня.
Глава 12. Приготовления и выбор
Все дни, оставшиеся до свадьбы , я чувствовала себя, как приговорённая к заключению. Вот, думаю, сейчас догуляю на свободе, а потом можно и в клетке посидеть.
– Утрируешь, – говорили на работе коллеги, слыша мои шутки о предстоящем замужестве. – Счастливая ты, Герда! Нашла своего столичного Кая.
«Вырвала из плена Снежной королевы», – мысленно добавляла я, удивляясь схожести образов.
Даже перечитала сказку Андерсона, хотя знала её наизусть. Мама часто рассказывала её в детстве, восхищаясь стойкостью маленькой девочки, решившей идти добывать своё счастье.
Снежная королева заколдовала Кая, превратив его сердце в ледышку, но, возможно, этот номер прошёл с ним только потому, что льдинка уже таилась в сердце жертвы и любителя властных женщин, твёрдой рукой управляющих санями?
Так и Ярослав. Раз любит свою Вику, значит, именно такие притворщицы ему и нужны. Я посмотрела в зеркало и поняла, что хмурюсь. Да какая мне разница, почему он любит Вику?!
Неужели я просто ревную, но не потому, что восхищаюсь женихом, а потому что испытываю острую потребность в любви. Притом хочу именно брать, а не давать?
Ну да, всё правильно. Синдром недолюбленной в детстве мадамы.
Окончательно отложив в сторону оплаченные пару лет назад счета, которые я просматривала, чтобы избавиться от лишнего хлама, снова посмотрела в зеркало и задумалась.
Что я, в самом деле?! Распереживалась из-за того, что Настя Дмитриева, безутешная вдова, вызвалась съездить со мной за свадебным нарядом!
Я чуть соком не поперхнулась, когда она позвонила и издалека начала разговор о судьбоносных встречах.
– Алексей был бы рад, что его кончина послужила кому-то во благо, – произнесла она двусмысленную фразу совершенно искренним тоном. Значит, всё-таки подкалывает и не верит. Да я бы тоже не поверила во внезапно вспыхнувшую любовь!
– Признайся, ты беременна? – продолжила телефонная атака, и я от неожиданности пролила оранжевую жидкость, явно потомок «Юпи», на халат.
– С чего ты взяла? Конечно, нет, – быстро ответила я, и вот тут-то, пользуясь моим замешательством, Настя и предложила пройтись по магазинам.
– У меня есть сертификат свадебного салона «Леонсия». Скидка хорошая, будет жаль, если пропадёт, – начала Настя заискивающим тоном, а потом привела десять и одну причину, почему нам неприметно надо сходить вместе. Поддалась я на последнюю:
– Ну, если конечно ты желаешь, чтобы Ольга Денисовна с тобой пошла…
– Нет-нет, – ответила я и согласилась.
Настя болтлива, довольно хитра, но на бытовом уровне, поэтому у меня был неплохой шанс выведать у неё побольше скабрезной информации о будущей свекрови и её сыне.
Первую она явно недолюбливает, хотя и не слишком сильно: ведь именно её она оставила без мужа. А с пасынком отношения сложились довольно прохладные: Настя всеми силами хотела, чтобы муж отвернулся от приёмного сына и занялся будущим настоящего. Единственного.
Интересно, почему Настя не родила ещё? Фигура у неё такая, что и пятью родами не испортишь, деньги в наличии, значит, няни и домработницы не проблема.
– Ты вечно попадаешь в передряги из-за своего патологического любопытства, – заключила Стася, с которой я поделилась соображениями. – Я вот фильтрую всё, что мне в уши сливают клиентки. Не понимаю, зачем они так откровенничают, видимо, излучение от лампы для сушки.
– На тебя же оно не действует, – резонно заметила я.
– Как знать. Иногда тоже тянет поделиться, меня спасает лишь то, что клиентки не хотят слушать ни о ком, кроме как о себе любимых, – вздохнула подруга и грустно добавила: – Я думала, мы с тобой за платьем сходим.
– А я думала, что выйду замуж по любви, – вторила ей я. – Давай лучше ты поможешь мне выбрать туфли и аксессуары. Это важнее платья.
На том и порешили.
С Настей мы встретились у торгушки в центре в назначенный час. Я приехала на метро, неспешно прогулялась, поедая мороженное, и очутилась на месте за семь минут до встречи.
Ожидая, что ждать придётся дольше, чем обещано, я зашла в мобильное приложение банка, чтобы ещё раз полюбоваться на сумму на дебетовой карте.
Ярослав выполнил обещание и скинул гораздо больше, чем я рассчитывала, сопроводив акт щедрости припиской: «Ни в чём приличном себе не отказывай, снежная».
– Привет! – нежданно материализовалась Настя Дмитриева, разодетая в маленькое чёрное платье безо всяких украшений. На голове у вдовы красовалась небольшая шляпка траурного вида.
Вообще мачеха Ярослава выглядела сногсшибательно, как утончённая актриса старого Голливуда, а-ля Греба Гарбо. Я даже растерялась и почувствовала себя в белой майке-алкоголичке и джинсах босячкой и плебейкой. Впрочем, я такой и была и стесняться этого не собиралась.
– Пойдём, если ты не против, – произнесла Настя, приветливо улыбнувшись.
А мне так и хотелось спросить: ну как это девушки так умело наносят алую помаду, чтобы та не растекалась, а губы не выглядели вульгарно. Припудривают, наверное. Губы, лицо. Жизнь.
– Нет. Думала, ты опоздаешь.
– Полагала, что я богатая бездельница? – горько ухмыльнулась Настя. – С Алексеем не забалуешь. Я до сих пор по привычке просыпаюсь в шесть утра и ищу его рядом. А нахожу…пустоту.
«Или кого-то другого», – машинально подумала я и устыдилась собственного цинизма. Похоже, вдова, по крайней мере, супруга уважала. Может, и любила по-своему.
– Прости, что увязалась, – продолжила Настя, когда мы вышли из стеклянного лифта на четвёртом этаже. Пустынный коридор, отпугивающий покупателей, пришедших от скуки, сверкающей пафосностью дорогих витрин, позволял говорить без обиняков и умалчиваний. – Я поступила эгоистично, хотелось развеяться и снова окунуться в жизнь. Вспомнить предсвадебные хлопоты. Знаешь, я была любовницей Алексея несколько лет, когда он ещё был женат на матери Ярослава. И мне не стыдно. Ты ведь это хотела узнать?
– С чего ты взяла что мне вообще это интересно? – спросила я, круто разворачиваясь и заглядывая вдове в лицо. Настя замешкалась, но тут же слабо улыбнулась:
– Не знаю. Мне было бы интересно. Ведь это твой муж.
– Пока нет, – отозвалась я. – Давай выбирать, мы за этим сюда пришли.
И я резво толкнула стеклянную дверь салона.
– Какой стиль платья вы предпочитаете? Классика, русалка, трансформер, закрытое? Есть эксклюзивные варианты. Вот присядьте, посмотрите наши каталоги, – щебетала длинноногая девица-консультант, пока вторая приносила кофе и печенье.
Я листала журнал, смотрела модели на планшете, рассеяно подмечая, что на щеках у моей спутницы появился естественный румянец, а на губах – мечтательная улыбка. Должно быть, консультант даже засомневалась, кто из нас невеста. Чёрное платье Насти вполне могло сойти за вечерний наряд.
– Нет, точно не пышное, – замотала я головой и нахмурилась. Все эти платья такие одинаковые, что аж зубы сводит.
– Тогда вам подойдёт ампир или ретро, – тут же оживилась девушка, показав мне образцы, похожие на дорогие тюлевые занавески.
– А не белые цвета есть? – хмуро спросила я, прикидывая, не убьёт ли меня жених, увидев в нетрадиционном наряде.
А что, требование было одно: скромность, и я намерена его соблюсти, а фантазия у меня богатая. Вкупе с приличной суммой на карточке – это убийственный дуэт.
– Конечно, – девушка-консультант обрадовалась ещё больше. – Кремовые, красные, жидкое золото.
В итоге я выбрала что-то среднее между тем, что хотела моя душа и тем, что тактично советовала Настя, дама явно с отменным вкусом.
Кремовое с бирюзовой вставкой на неширокой юбке, оно привлекло меня отсутствием обручей, шлейфов и подъюбников. Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала ту девушку, которая приехала покорять Москву.
С той стороны стекла на меня смотрела чуть уставшая богатая девица, разодетая как античная богиня.
– Берём, – кивнула Настя, посоветовавшись со мной. – Хорошо, что ты так точно определилась в фасоном. Это явно твой вариант,
В голосе вдовы слышалось одобрение и уважение.
– Алексей часто говорил, что надо ценить время. Ведь его невозможно вернуть, – и Настя, достала из клатча кружевной платок и аккуратно промокнула им глаза.
Мы как раз вышли из салона и присели на скамейку недалеко от лифта.
– Прости, пошли выпьем капучино. Я не задержу надолго, но мне необходимо развеяться, – вздохнула девушка, улыбнувшись.
– Конечно. Только ответь прежде на вопрос: отец когда-либо говорил обо мне? Хоть что-то?
Я пристально посмотрела в растерявшееся лицо вдовы. Она долго молчала, смотря то в пол, то на витрину, закусывала губу, а потом ответила:
– Мне нет. Прости.
***
Итак, платье у меня уже было, да и туфли мы со Стасей подобрали что надо.
– Какая-то ты квёлая, – произнесла подруга, когда мы ехали ко мне домой после посещения пятой торгушки за неделю.
Я уже была готова выбрать какую угодно обувь, лишь бы не примерять десяток-другой пар. И выбрала.
– Не особо ограничена в деньгах, собираешься получить полмиллиарда в личное пользование, готовишься вести жизнь светской бездельницы… Одни плюсы, словом.
– Мне звонила Ольга Денисовна и извинялась за тот случай в СПА, – произнесла я, глядя в окно машины.
Подруга водила так, что ехать рядом всегда казалось мне опасным аттракционом, но сейчас страх отступил. Я была убеждена, что доживу до свадьбы целой и невредимой.
– Отличная будущая свекровь, – иронизировала подруга. – Как она объяснила свою выходку? На что надеялась, столкнув вас лбами с этой Викой?
Я уже пожалела, что рассказала новость раньше, чем Стася довезла меня до дома. Она отвлекалась от дороги, пытаясь не упустить ни одной подробности.
– Что невеста устроит скандал Ярославу, выйдет из себя. Хотела позлить девушку и показать ей, что той никто ей не рад.
– Заметь, своего она в итоге и добилась, – усмехнулась подруга, и я впервые подумала, что так оно и есть.
Впрочем, чужие мотивы сейчас меня мало заботили. Ярослав предупредил, что через три дня мы с ним отправляемся на день рождения к его приятелю, а по совместительству клиенту.
– О подарке не беспокойся, сам всё организую, – произнёс «жених» отрывисто и коротко, будто телеграфировал, раздавал приказания или ставил перед фактом. Как всегда: максимально собранный человек-машина. – И да, твоё присутствие обязательно. Будешь милой, разговорчивой, можешь пить шампанское и смеяться над идиотскими шутками, только в рамках приличия, разумеется.
– А Вика там будет? – вклинилась я с дурацким вопросом. Что с меня возьмёшь, так, провинциальная дурында!
– Вики не будет. Ещё вопросы?
Было видно, что Дмитриев еле сдерживается, чтобы не рявкнуть. Ничего, пусть терпит, деньги так просто не достаются, ему ли это не знать!
– Нет, – коротко ответила я, сдерживая улыбку.
Наверное, он это заметил, потому что дальше нанёс удар под дых:
– Нам придётся повести в загородном доме юбиляра ночь. Комнату дадут одну на двоих, и спать будем в одной постели, – сощурив глаза, мужчина пристально смотрел в глаза, вероятно, любуясь моей реакцией.
– Я не гордая, посплю на полу. Или в кресле, – начала я, даже не рассчитывая, что мажор уступит кровать мне. Бог с ним, перебьюсь!
– Это вызовет ненужные пересуды. Поверь, Настасья Павловна с подачи моего двоюродного братца, всё ищущего смысл жизни, уже всем раструбила о нашей помолвке. И пикантных обстоятельствах, при которых она, возможно, заключена. Пересуды ни к чему. Спасть будем в одной постели. Приставать не буду, обещаю.
Последнюю фразу жених произнёс предупреждающим тоном, будто ставил условие. Мол, не надейся.
Я вспыхнула и выговорила ему всё, что думала о затее, а потом, успокоившись, замолчала, скрестив на груди руки и уставившись в окно. Мы находились в квартире Ярослава неподалёку от Чистых прудов.
Я смотрела из окна трёхкомнатных апартаментов, расположенных на восьмом этаже довоенного дома в стиле сталинского ампира. Такие квартиры называются «видовыми».
