Текст книги "Только (не)любовь (СИ)"
Автор книги: Агата Чернышова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Он говорил разумные вещи, я не могла этого не признать. Спорить глупо и самонадеянно, и всё же мне казалось, что всё это подстроено с какой-то чудовищной целью.
Внезапное наследство, новые родственники, при общении с которыми в моей жизни происходили незапланированные перемены.
Наверное, это неправильно, но события последних двух дней вывели меня из равновесия. Жизнь поменялась, и я должна это принять и перестать смотреть на каждого из них с подозрением. Наверное, это удастся только со временем, когда я окончательно удостоверюсь, что они не мошенники.
– И кстати о работе, – проронил Ярослав, когда мы уже встали и собирались выйи из кабинета, чтобы присоединиться к Вике. – Когда ты займёшься делами фирмы?
Этот вопрос застал меня врасплох. Я и строительная фирма так же несочетаемы, как велосипед и морское дно.
– И как ты себе это представляешь? – спросила я, не желая больше споить, но, похоже, именно этим мы сейчас и займёмся.
Ярослав пытался показать мне, что в строительной фирме мне делать нечего. Да я и сама понимала, что от меня будет больше вреда, чем пользы.
– Ты же не хочешь продавать свою долю? Или решила, что только прибыль делить будешь, а участвовать в работе не обязательно? – Ярослав перегородил мне путь к двери и стоял ко мне так близко, что я уловила горьковатый запах его парфюма. – Сейчас положение у нас не очень, я могу отказаться от секретарши. На первых порах ты могла бы выполнять её функции. Или продать мне долю и заниматься своей жизнью. Решай быстрее и утром скажешь, что надумала.
Договорив, он с видом хозяина положения развернулся и толкнул дверь. Она распахнулась, чудом не стукнув ручкой по стене. Ярослав вышел и, не оглядываясь, отправился обратно в гостиную.
Я стояла и смотрела на его широкую спину, в душе проклиная тот миг, когда отец, не вспоминавший обо мне много лет, решил облагодетельствовать наследством.
Наверное, он хотел, как лучше, а вышло через… одно место. Возможно, спустя годы я буду думать, что всё к лучшему, но сейчас я чувствовала только усталость и головную боль.
И ярость от одной мысли о том, что могу работать бок о бок с таким неприятным типом как пасынок отца.
Глава 7. Утренний кофе и ревность
Вика сначала даже обрадовалась, что мы останемся ночевать и вызвалась приготовить ужин.
– Где же взять продукты? – резонно возразила я, подняв бровь.
Я всегда так делала, когда задавала очевидный вопрос.
Тут Ярослав так пристально посмотрел на меня и нахмурился, что весь аппетит, уже порядком разгулявшийся, разом пропал.
– Часть есть в холодильнике на кухне, и кое-что я взяла с собой, – прощебетала Вика и улыбнулась. – Привыкла, знаешь ли, брать сюда еду на всякий случай. Магазинчик, конечно, здесь на три улицы выше, но Яр любит, когда я готовлю сама. Из того, что взяла из дома.
Ох, какие мы хозяйственные! Вика говорила так слащаво, скромно потупив глаза и застенчиво улыбаясь, что это наводило на мысль о неискренности.
Нет, с виду всё было вполне естественно. Девушка из тех, кто задвигает свои желания подальше в угоду комфорту мужчины. Такие действительно существуют, правда, потом они приходят ко мне и плачутся, что муж и дети стали воспринимать их как бесплатную прислугу, но ведь это потом, через много лет.
А Снежная королева была иной, я видела это по ледяному блеску светло-голубых глаз. Не зря же я дала ей это прозвище.
По манере разговаривать, по её осторожным вопросам, стремлению быть везде, где находится объект её желания, и в тоже время делать вид, будто всё получается само собой, она была именно с претензией на поклонение.
Только такие Вики обычно ничего не требуют, мужчины, руководствуясь чувством вины перед их липовой жертвенностью, сами кладут к ногам «королев» все дары.
Почему же я называю подобных Вике королевами? Потому что они имеют цель и знаю, как к ней дойти. И ничего не делают просто так.
Вот и сейчас на моё предложение помочь, девушка улыбнулась и, скромно поблагодарив, отказалась.
– Отдыхайте. Я всё сделаю сама, – ответила она, не упуская из виду Ярослава, сидящего в кресле и что-то печатающего в телефоне. – Мне не сложно. Пусть мы с Яром так и не попали в кино, зато поужинаем при свечах. У меня они припрятаны здесь в кухонном шкафу.
И девушка, мурлыкая себе под нос песню, удалилась.
Намёк был понят: я лишняя. Не только на сегодняшний вечер, но и в этом доме, который невеста Ярослава обустроила и обжила, даже не будучи официальной женой.
– Пожалуй, пойду наверх, ужинайте без меня, – произнесла я в сторону мажора, но тот, оторвавшись от телефона, сказал коротко и властно:
– Нет.
Не ожидавшая подобного ответа, я застыла на полпути к лестнице, ведущей на второй этаж. Как я уже изучила по плану, там находились три спальни и бильярдная.
– И почему это я не могу отказаться от ужина? – спросила я, повернувшись.
Мажор уже убрал телефон и сейчас смотрел на меня, скрестив руки на груди:
– Потому что ты теперь здесь хозяйка, а не Вика. Она привыкнет к мысли, что больше не будет сюда приезжать. Но если ты сейчас уйдёшь, ужинать не будет никто.
– Что за глупости? – нахмурилась я, не понимая, куда это Ярослав клонит. – Почему вы с ней должны оставаться голодными из-за того, что я не хочу ужинать? Может я вообще не ужинаю дома?
Это было неправдой. Есть я любила в любое время суток, но сидеть в компании двух влюблённых, собиравшихся до этого провести вечер без меня, грозило потерей аппетита.
Да и пробовать стряпню Вики не было никакого желания, равно как и мило улыбаться им обоим.
– Значит, не будет ужинать никто, – подытожил Ярослав и направился было в кухню, чтобы остановить кулинарные порывы невесты.
– Нет, стой! Я согласна поужинать, – крикнула я и мысленно махнула рукой, испытывая лёгкое чувство вины.
Глупое мужское упрямство: то он видеть меня не хочет, то настроен на совместную трапезу! Что за игру затеял мажор, и какую роль в ней отвёл мне? Третьего лишнего, наблюдателя?
– Вот и хорошо, – Ярослав развернулся и посмотрел так, будто я только что согласилась превратиться в мыльный пузырь и лопнуть на глазах изумлённых зрителей.
К счастью, Вика не тянула долго с приготовлениями, и уже через полчаса мы ужинали глазированным артишоком и свино-говжьими котлетами на пару.
Готовила невеста моего сводного брата вполне вкусно, я только сейчас поняла, что голодна и налегала на еду, стараясь не участвовать в общем разговоре.
Вика несколько раз за вечер выразила сожаление, что они с женихом не попали в кинотеатр, как планировали ранее, но зато познакомились со мной.
Очень сомневаюсь, что невесте пасынка отца это доставило удовольствие, но утверждала она именно это.
– Мне нравится знакомиться с новыми людьми, это как заглядывать за кулисы театра. Каждый рано или поздно желает этого, – произнесла она с неизменной улыбкой, и мне снова захотелось сказать ей что-то нелицеприятное, но зато искреннее.
– Вы, должно быть, знаете, я работаю помощником костюмера в Малом театре, – продолжала щебетать Вика, обращаясь исключительно ко мне, но время от времени нежно поглядывая в сторону жениха. – Это очень интересная работа. Когда-нибудь я проведу вас за кулисы и сделаю экскурсию. Если, конечно, вам это интересно…
Наверное, Вика хотела меня доконать и нарваться на грубость, чтобы оттенить этим самым собственную вежливость и общительность. Или просто была жуткой липучкой.
– Очень интересно, спасибо, – ответила я с лёгкой улыбкой, стараясь казаться искренней.
Участвовать в игре, что затеяла невеста Ярослава, я не собиралась, но и грубить не хотела.
Моё дело принять наследство и уйти в тень, жить своей жизнью и не общаться с так называемыми новыми родственниками. Симпатии друг к другу мы не питаем, так зачем продолжать знакомство?
– Вик, помолчи, пожалуйста, – весь ужин Ярослав ел без единого звука и только сейчас мягко сказал своё слово, с которым, кстати, я была полностью согласна. – Мы все устали. Спокойной ночи! Не забудьте, завтра поднимаемся в пять.
И, довольно тепло поблагодарив невесту за ужин, мужчина кивнул мне и вышел из столовой.
Повисла довольно напряжённая пауза. Вика как-то разом вдруг скисла и уткнулась в тарелку.
Мне даже стало её немного жаль, сейчас она напоминала не королеву, а восточную служанку, преображающуюся только под взглядом повелителя.
– Давай помогу убрать со стола, – предложила я, и невеста Ярослава, оторвав взгляд от тарелки, посмотрела на меня долгим взглядом, а потом размеренно ответила:
– Нет, спасибо. Я сама. Яр прав, завтра рано вставать, иди отдыхай.
Вика произнесла всё это, не глядя на меня, будто была расстроена и не хотела этого показывать.
Похоже, она была из тех женщин, которые предпочитают при самых тяжёлых ситуациях создавать иллюзию благополучности и прочности отношений.
Я пожала плечами и тоже встала, для порядка всё же собрав тарелки, и отнесла их на кухню, примыкавшую к столовой.
Вика шла за мной по пятам и чуть ли не силой вырвала из рук грязную посуду. А потом, повернувшись к раковине и, даже не надев передник, резко включила кран и схватила сухую губку для мытья посуды.
Пожелав спокойной ночи, я оставила невесту Ярослава в покое. Пусть сами разбираются, что у них там не заладилось! А для меня самое лучшее отправиться наверх и лечь спать.
***
В эту ночь мне почти не спалось.
Я лежала на застеленной кровати в просторной спальне, укрывшись пледом, и думала о том, что за стенкой находятся Ярослав и Вика.
Стены были прочными, звукоизоляция отличной, из соседней спальни не доносилось ни звука, несмотря на моё открытое окно. Сплит-систему я включать не стала, хотелось насладиться звуками и запахами загородной ночи и впустить свежий воздух.
А подумать было о чём. Ярослав Дмитриев не шутил, когда говорил о моём участии в работе фирмы, это было вполне объяснимо с точки зрения экономии.
Зачем платить стороннему человеку, когда можно привлечь совладельца? Так и конкуренты не выведают секреты, не переманят клиентскую базу, заплатив смазливой девочке-секретарю пару десятков тысяч.
Вот только в мои планы смена работы никак не входила. В строительстве я ничего не понимаю и даже не хочу начинать разбираться.
И потом… Работать бок о бок с Ярославом, каждый день видеть его и слушать колкости, это было выше моих сил. Если за два дня мы уже терпеть друга не можем, то что будет через месяц, через полгода?
Нет, эта затея обречена на провал, не хочу ещё выслушивать обвинения в разорении фирмы, которая и так, со слов владельца, переживает не лучшие времена.
Разумеется, лучше отказаться. И перестать видеться с приёмным сыном того, кто так и не признал меня. Ведь именно из-за отца все наши ссоры с Дмитриевым-младшим!
Он ревнует покойного ко мне, потому что знает, что я единственная наследница по крови, не считая маленького Платона. И думает, что кто-кто, а я не заслужила оказанных отцом милостей.
И пусть думает! Пусть все они катятся к чёрту! И оставят меня в покое!
Я присела в постели и посмотрела в открытое окно. Из головы не шла эта Вика. Она умудрялась раздражать даже больше её жёниха. И думать о Снежной королеве было неприятно, несмотря на все лицемерные приветствия девушки и попытки стать моей приятельницей.
Заснула я уже под утро, так и не придя к разумному решению, которое могло бы удовлетворить всех.
Без пятнадцати пять, одевшись и умывшись, я спустилась вниз, чтобы сварить кофе. Вчера Вика показала мне, где стоит кофеварка, и где хранятся зёрна.
Вот и решила: раз дом мой, то почему бы не начать день с того, что я люблю по утрам больше прочего.
– Ты читаешь мои мысли, – неожиданно произнёс голос за спиной. Бац – и пакет с кофейными зёрнами выскользнул из рук, разметав их по кухонному кафелю.
Я молча взяла веник и совок, чтобы убрать рассыпавшиеся зёрна, а Ярослав присел на корточки и поднял полупустой пакет.
– Я не хотел тебя напугать, прости, – вздохнул он и протянул мне его. – Ещё могу рассчитывать на кофе?
– Конечно, – кивнула я и неуклюже закончила уборку.
Почему в присутствии этого типа я была сама не своя и превращалась в неумеху с дрожащими руками? Нет, я знала почему.
Ярослав и тот образ отца, который я нафантазировала себе в детстве, сейчас слились во что-то третье, и я всем существом отторгала этот сборный образ из-за обиды и горечи.
Меня так и подмывало высказать в лицо пасынку отца всё то, что я хотела сказать покойному, если бы он явился передо мной и вдруг вздумал общаться. Но отец так этого и не сделал, и от этого было ещё больней.
Наследство – вещь хорошая, но оно не могло ответить на вопрос: почему за все годы покойный не захотел узнать меня, впустить в свою жизнь?
– Не выспалась? – Ярослав наблюдал за моими приготовлениями, присев на высокий барный стул и прислонившись к стене, скрестив руки на груди.
– Да, всё думала над твоим предложением.
– И?
Мне показалось, что Ярослав ждёт от меня отказа и будет рад воспользоваться им, как предлогом для того, чтобы дальше гнуть свою линию: настаивать на продаже моей доли в фирме. Я не доставлю ему такого удовольствия и сделаю ход конём
– Я не буду секретаршей, – ответила я и повернулась к Дмитриеву лицом. Он ухмыльнулся и устало покачал головой. – Ты прав: я готова продать свою долю в фирме. Ничего не понимаю в строительстве, да и не хочу даже разбираться! У меня своя жизнь, пусть так и останется.
Выпалив всё на едином дыхании, я воспользовалась кофе-машиной, как предлогом, чтобы не отвечать на неудобные вопросы. Пусть Ярослав принимает перемену в моём настроении, как подарок судьбы, и катится со своей благоверной на все четыре стороны. А мне живые деньги не помешают!
– Отлично, обсудим, когда вернёмся. Я посчитаю стоимость активов и озвучу сумму, которую могу заплатить за твою долю, – оживился Ярослав и даже посмотрел на меня как-то по-доброму, когда я поставила перед ним чашку дымящегося кофе.
Я кивнула и уже собиралась спросить, где Вика, как она сама появилась на пороге кухни. Причесанная, с лёгким макияжем, девица выглядела так, будто всю ночь спала, как младенец.
– Доброе утро! – сказала она бодро и улыбнулась с искренностью давней подруги. – А мне можно кофе? Запах просто обалденный, я даже из душа выскочила.
И снова улыбка, и даже ледяные глаза потеплели, но у меня в душе снова проснулись сомнения по поводу искренности девушки.
Ну не могла она учуять запах кофе в душе, находящемся на втором этаже, быстро одеться, накраситься, уложить волосы и спуститься вниз, чтобы поспеть к нашему разговору!
Тогда зачём врёт? Всё просто: хочет казаться лучше, чем есть. И вот это лицемерие я терпеть не могла!
Кофе хватило аккурат на три чашки, при чём последняя была полупустой.
– Возьми мой, я ещё не пила, – сказала я, пододвигая девушке свою.
– Нет-нет, что ты! – махнула рукой Вика и притворно засмеялась. – Я не очень жалую варёный кофе, по мне так лучше растворимого »Нескафе Голд» ничего нет! Я так, пару глотков сделаю, чтобы проснуться!
«Но ты же была в душе, да и запах тебе понравился!» – так и подмывало сказать, но я лишь пожала плечами и с нескрываемой радостью вернула себе полную чашку. И чтобы ни у кого больше не возникло желания посягать на неё, отпила большой глоток.
– Я за машиной, – бросил Ярослав и поставил недопитый кофе в раковину, – через пятнадцать минут выезжаем.
Вика потянулась к жениху и чмокнула его в щёчку. Понятно, хочет обозначить, что Дмитриев – её собственность. Да на здоровье!
И всё же настроение она мне испортила уже с утра. Ничего, скоро я о ней и вспоминать не буду. Как и о её самодовольном женихе!
Глава 8. Откровения
Всё-таки я успела на работу вовремя. Более того, приехала на неё одной из первой, чем немало удивила сторожа бабу Глашу.
Вообще-то сторожем числился её внук, двадцатитрёхлетний стовосьмидесятисантиметровый сотрудник охранного агентства, но он предпочитал коротать ночи за компьютерными играми.
Руководительница государственного реабилитационного центра, где я работала по вторникам, закрывала на это глаза, да и остальным было неимоверно жаль тётю Глашу (на самом деле она была Глафира Андреевна): сын погиб в Чеченскую кампанию, внук осиротел и долго числился УО, а потом его будто бы отпустило.
– Жених твой? – кивнула активная старушка, усмехнувшись себе под нос.
– Нет, сводный брат, – ответила я коротко, желая поскорее погасить чужое любопытство, но баба Глаша вцепилась в тему, как бульдог в старый башмак, найденный на помойке.
– Это который? Отец когда один?
– Нет, – вздохнула я, понимая, что теперь лучше ответить на все вопросы, иначе сплетен не избежать.
Баба Глаша считала себя оплотом справедливости: раз ей сказали всё, как на духу, то она могила. А если умолчали, сами виноваты, должна же неравнодушная гражданка спросить у сослуживцев, не нужно ли чем помочь бедняге.
– Это приёмный сын моего биологического отца.
– А, тогда проще, – махнула рукой в сторону окна баба Глаша. – Я и смотрю, что это он глаз с тебя не сводит. Пока не вошла – не уехал. Вот и не зевай!
Больше сторожиха с советами не лезла, а ушла дочитывать любовный роман. Тот самый, с полуобнажёнными красотками в вечерних туалетах на красочной обложке.
Рабочий день пролетел почти незаметно, если не считать того, что я опоздала с обеденного перерыва, банально заснув в комнате отдыха за очередной чашкой кофе. Мне даже приснились Ярослав и Вика, будто они приехали за мной, чтобы отвести обратно в загородный дом, да там и оставить.
«Я ещё вернусь за тобой»,– бросил напоследок Ярослав и закрыл дверь на ключ.
Я вздрогнула и проснулась, чуть не опрокинув полупустую чашку остывшего растворимого кофе. Совсем не такого вкусного, какое мне довелось сварить с утра.
После работы меня ждала встреча, ради которой стоило проснуться. Сергей Сергеевич Полушкин ответил сразу, как только я позвонила по телефону, указанному в визитке.
– А, Герда Алексеевна, – произнёс он, усмехаясь. – Ждал, ждал и очень рад! Давайте встретимся в моём офисе, скажем, через час. Успеете?
Прикинув расстояние от моего места работы до Москва-сити и положив ещё полчаса на возможные пробки, я согласилась.
– Вот и отлично, – голос старика сделался медово-елейным. – Сразу входите, секретарша уже ушла, для разговора лишние уши нам не нужны, согласны?
В душе снова всколыхнулась тревога, но я подавила это чувство. Любопытство, в любом случае, было сильнее, да и что мне опасаться нотариуса – владельца респектабельной конторы? Если семейство Дмитриевых не убило меня до сих пор, то вряд ли решатся на это сейчас.
Да и для столь противозаконного деяния никто не станет предоставлять собственный офис. Полушкин не производил впечатления безбашенного человека, скорее того, у кого всё разложено по полочкам и подписанным папочкам.
За пятнадцать минут до намеченного времени я уже входила в офис нотариуса.
Вики, секретарши, на месте не было. Я только сейчас заметила, что её зовут так же, как и невесту Ярослава. Вспомнилось и то, как этот мажор обмолвился об обмене энергией с секретаршей Полушкина. Очень удобно: невесту и любовницу зовут одинаково, меньше шансов проколоться.
Бросив взгляд на её стол, я заметила, что здесь всё лежало ровно на том месте, на котором и должно: ручки с органайзере, остро наточенный карандаш в другой ячейке справа от ручек, все папки убраны в шкаф, а ножницы воткнуты в отделение органайзера таким образом, чтобы стоять перпендикулярно поверхности идеально гладкого стола.
То ли Вика сама по себе педантична до крайности, то ли таково требование Сергея Сергеевича. Я склонялась ко второму.
– Это вы, Герда Алексеевна? – выкрикнул хозяин из офиса, дверь в который была чуть приоткрыта. – Входите без церемоний.
В кабинете всё осталось было точно таким же, как и два дня назад. Сергей Сергеевич по-прежнему тонул в большом кожаном кресле и бодро вскочил на ноги при виде меня.
– Присаживайтесь-присаживайтесь, – сказал он и засуетился, указывая на кресло напротив стола. – К сожалению, не могу предложить вам чай или кофе, сами понимаете, Вика ушла, в старик без неё беспомощен. Хотите воды?
Я отказалась.
– О чём вы хотели со мной поговорить? Простите, я после работы и плохо спала ночь…
– Понимаю-понимаю, – снисходительно улыбнулся старичок. склонив голову набок, и сел обратно. – Дело молодое. Давайте перейдём непосредственно к делу. Вы, наверное, гадали, зачем мне понадобилась эта приватная встреча, так и я не намерен ходить вокруг да около. Скажу прямо: миллиард действительно существует.
И нотариус сделал паузу, сверля меня масляными глазами и сложив руки на столе.
– Не в деньгах, в активах. Пока они не стоят столь внушительно, но, судя по скорости прироста в стоимости, через пару лет так и будет. Не перебивайте, прошу. Выслушайте старика до конца.
И нотариус перешёл на деловой тон, оставив в стороне все ужимки и образ угодливого пожилого джентльмена.
– Дело, конечно, ваше, но не рубите с плеча. Алексей был моим другом, а вы его совсем не знали. Конечно, ни в коем случае не оправдыва, только он в последние недели сильно жалел о своём нежелании участвовать в вашей жизни. Молодо-зелено, знаете, ветер в голове, частые влюблённости. Он обещал вашей покойной матушке, что вернётся, как заработает денег, но влюбился в другую и смалодушничал. Сначала, когда вы родились, он был женат, потом развёлся и завяз в холостой жизни.
– Зачем мне это знать? – нахмурилась я. Слушать о терзаниях гулящего отца было невыносимо неприятно. Одна грязь, в которую не хотелось окунаться.
– Чтобы вы понимали мотивы Алексея, когда он поставил условие о вашем браке с Ярославом Дмитриевым. Это вовсе не чудаковатая прихоть и не издёвка, как могло показаться на первый взгляд.
Нотариус отвёл взгляд и продолжил:
– Конечно, ситуация, мягко сказать, неоднозначная. Слишком много неизвестных переменных. В конце концов, активы просто не вырастут или потеряют в цене, да и ваш брак может продлиться меньше четырёх лет по независящим от вас причинам. Смерть никто не отменял, а в завещании сказано чётко: если брак продлится менее обозначенного срока, всё имущество, включая то, что было получено по наследству, будет передано на благотворительные цели.
– Я не планирую в этом участвовать, Сергей Сергеевич, – ответила я, глядя старичку в глаза.
Он поджал губы, но через мгновение продолжил ровным тоном:
– Есть и положительная сторона дела, Герда Алексеевна. Активы вы получите сразу, до заветного миллиарда осталось ждать немного, и четыре года пролетят быстро. К тому же никто не обязывает вас с мужем жить под одной крышей. Ваши финансовые проблемы будут решены раз и навсегда, трудности останутся позади. Можно будет вести тот образ жизни, который сами выберете. И женихи у вас будут не самые бедные, считайте, вы получили билет в безбедную и спокойную жизнь, надо только сесть на пароход, что доставит вас к нему. Решайтесь!
– Зачем вы говорите мне всё это? – спросила я и подумала, как бы поскорее попрощаться. Ссылаясь на усталость и головную боль, которая уже подступала к вискам.
– Ещё раз: Алексей был моим другом, и моя задача – донести до вас его волю в том виде, в котором он хотел её выразить. Он мог бы оставить вам часть этой суммы просто так, без обязательств, но, не имея дело с такими деньгами ранее, они быстро вскружат вам голову. И не пройдёт и года, как вы останетесь без них. Всегда найдётся тот, кто решит лишить вас обременительной суммы, а Алексей знал, что молодые девушки доверчивы и готовы ждать выполнения обещаний годами. Ярослав же позаботиться о том, чтобы никто не залез к вам в карман.
Полушкин чуть заметно улыбнулся и впился в моё лицо тяжёлым взглядом, означающим, что он разделяет опасения покойного друга.
Намёк на мою мать был жестоким, но отрезвляющим. Глядя на ситуацию со стороны, нельзя было не признать справедливость этих опасений.
– Смотрите на ваш с Ярославом союз, как на партнёрство. Взаимовыгодное сотрудничество. Фирме, долю в которой вы унаследовали, тоже не помешают финансовые вливания, дела там идут, мягко говоря, не очень.
– Спасибо, я подумаю, – встала я, опустив глаза. Боль усиливалась, грозя перерасти в мигрень. Этого только не хватало! Надо поскорее добраться до дома и принять таблетку.
– Думайте. И Ольга Денисовна, мать Ярослава, думает. Она дама из тех, кто никогда не упустит выгоды для собственного сына.
– А отец знал о невесте своего приёмного сына? – спросила я, не сводя глаз с Полушкина.
Но Сергей Сергеевич и тут остался невозмутим, будто ожидал этого вопроса:
–А должен был? Это она считает себя невестой, да и невеста ещё не жена. Должно ли было волновать отца чужая девушка, когда речь шла о его дочери, с которой он не знался много лет и для которой даже решил пренебречь неудобствами сына? Всего доброго, Герда Алексеевна! Простите, не провожаю, много дел.
Я кивнула и вышла, аккуратно затворив за собой дверь. На душе скребли кошки, а в виски барабанила пульсирующая боль.
***
Пока я добиралась до дома, всё прокручивала в голове фразу Сергея Сергеевича, которой он ответил на мой резонный вопрос: «Откуда у моего отца столько денег?».
– Помогал нужным людям, а они помогали ему. Дело давнее, не стоит сейчас ворошить прошлое, – и нотариус посмотрел на меня так, будто я спросила что-то неприличное, даже детское.
Я не рассердилась, просто выразила лёгкое недоумение: столько лет не интересоваться дочерью, а потом приняться устраивать её судьбу, прочитывая на два хода вперёд! Что это: совесть или страх смерти?
Впрочем, думать об этом не хотелось. Ответа не получу, только нервы трепать. А предложение нотариуса выглядело разумным, если не брать во внимание тот факт, что я против подобных махинаций.
Для меня брак никогда не был простой штукой, глупо, но я думала о нём, как о неком таинстве, соединении если не родственных душ, то хотя бы людей, смотрящих в одну сторону, связанных пусть не любовью, но сильной страстью.
Не расчётом. Не верю я в такие союзы, даже ради миллиарда рублей.
С другой стороны, деньг не малые. Можно жить порознь и только внешне соблюдать приличия. Для меня последнее будет несложным, больно я в мужчинах разборчива.
На секунду я представила лицо Вики, когда она узнает, что мы с Ярославом решили пожениться. К примеру, сообщает он ей: мол, ненадолго это. Годика на четыре, а там мы с тобой уж заживём! Интересно, как бы невеста моего сводного брата повела себя?
Устроила бы истерику или ударилась в плач? Или просто вздохнула бы тихо и подняла на бывшего жениха полные невыплаканных слёз глаза, чтобы сказать: «Я понимаю и готова быть рядом несмотря ни на что».
Ну нет, вряд ли. Вика только хочет казаться мягкой и податливой, но весь мой опыт общения с женщинами во время психологических консультация просто вопил о том, что Снежная королева притворяется. Да так крепко, что это уже стало её второй натурой.
Маской доброй и всепонимающей феи. Только на то она и Снежная королева, чтобы не быть таковой!
Впрочем, какая мне разница. Ничего такого не будет, потому что я никогда не соглашусь выйти замуж за Ярослава Дмитриева. И дело не в миллиарде.
Противно участвовать в игре отца, который решил, что знает как мне будет лучше, не разу даже не поговорив с дочерью! Слова Полушкина звучали вполне разумно… для того, кто всегда живёт только холодным рассудком.
Уже когда я входила в подъезд собственного дома, зазвонил телефон и голосом Леди Гага затянул про Алехандро. Эта мелодия всегда означало одно: звонок с незнакомого номера.
Помедлив, будто надеясь, что абонент на том конце передумает, я всё-таки взяла трубку.
– Добрый вечер! – произнёс знакомый мужской голос таким обходительным тоном, что я сразу поняла, кто на связи. – Это Константин Рязанов, получается, мы с вами двоюродные брат и сестра.
В памяти сразу всплыла картина: Настя Дмитриева сидит со скорбным лицом за столом в опустевшей после смерти мужа квартире, а рядом Костя, подливающий в бокал на тонкой ножке красное вино. Кто они друг другу? Тётя и племянник. Забавная штука жизнь, тётя оказалась гораздо младше.
– Я вас помню, – осторожно ответила я. Звонок от Лиса, как я про себя называла Костю, явно не просто так.
– Отлично. Я хотел бы встретиться с вами и переговорить. Например, завтра. Могу заехать за вами, куда и во сколько скажите.
– Погодите, сначала скажите, зачем вам всё это? Разве у нас уже появились общие темы? – охладила я пыл молодого человека, уже распланировавшего моё завтра.
Лис тут же зашёл с другой стороны, вильнув оранжевым хвостом:
– Может, и появились. Сами посудите, Герда, простите за фамильярность, но я не могу называть очаровательных молодых девушек по отчеству, мы теперь родня, пусть и не близкая. Раз мой покойный дядя назвал вас в своём завещании, да ещё и выдвинул столь необычное условие… Вы определённо этого стоите. Он был человеком с развитым нюхом на людей, всегда знал, кому и что можно доверить. Вот поговорим, например, об этом.
Я открыла дверь в квартиру и зашла в прихожую, вполуха слушая обволакивающую речь Кости.
Лиса хотелось слушать вне зависимости от того, что он произносит, и мужчина знал, какое впечатление он производит на женщин, чем умело пользовался. Всё это заставляло занести его в разряд «мутных типов».
– Я не хочу говорить об отце, – отрезала я, ожидая, что ещё придумает собеседник. Ему почему-то позарез нужна была эта встреча, я просто ощущала это физически, как и то, что сейчас он мысленно костерит меня за упрямство и нежелание поддаваться его обаянию.
– Тогда поговорим о наследстве. Вашем, – тон его голоса оставался мягким, но я чувствовала, что терпение Кости на исходе.
Поэтому есть шанс услышать правду о причине его звонка. Вот оно, моё наследство не даёт кому-то спокойно спать!
– А что о нём говорить? – самым невинным тоном спросила я, улыбаясь в зеркало.
– Есть кое-что, что вам следует знать, прежде чем вы примете решение. Я об этом фарсе в виде фиктивного брака, разумеется, – фыркнул в трубку Лис.
Надо было его послать и повесить трубку, но меня разобрало любопытство. Нежданные родственники оказались людьми весьма любопытными. С этаким толстым двойным дном.
– Хорошо, Костя, – согласилась я и щекой почувствовала на том конце вздох облегчение. – Я дам вам шанс просветить меня. А заодно угостить вкусным и дорогим ужином.
В точку. Так и знала, что племянник отца тот ещё жлоб! Он что-то промямлил, что будет рад, а сам должно быть снова обругал меня. На этот раз гораздо жёстче, чем в первый раз.
И пусть! Я повесила трубку и довольная собой, мурлыкая песню про Алехандро, направилась в душ.
Глава 9. Подписи и важные уточнения
Завтрашнего вечера я ждала с нетерпением. Не ради ужина в ресторане, разумеется, мне было очень интересно понаблюдать за мимикой Константина и послушать. Что он придумает, чтобы отвратить меня от «роковой ошибки»?
