Текст книги "По ту сторону экрана"

Автор книги: Агата Ашу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Да, и не забудь переодеться. Вечно тебе надо обо всем напоминать.

⁂

Алёна без добычи вернулась в дом:

– (Ужасная конструкция. И почему в таком богатом особняке прямо у входа столик из пластмассового мрамора? А, наверное, потому, что пластик когда-то был новым материалом или хозяин жадный старикашка. Тьфу, тьфу, тьфу. О покойниках или хорошо, или никак. Так, посмотрим, а куда мы попадем по левому коридору?)

Направляясь на вторую половину дома, Урбанова развернулась на каблуках, поскользнулась, чуть не упала, но устояла на ногах.

– (Надо бы поосторожнее бродить по этому каменному полу. Так, так, длинный коридорчик, такой же, как и на правой стороне. Смотри-ка, на повороте книжные стеллажи. Это к добру, – она остановилась, разглядывая потрепанные корешки. – Интересно… Так, ну хорошо, а что там за поворотом? Еще один коридор, но значительно уже, чем остальные).

В нем она увидела неказистую белую дверь в «куда-то». Заглядывать не стала, хотя желание мелькнуло. Двинулась дальше по «туннелю»:

– (Интересная скамеечка, только почему бархат такой потертый? Наверное, антик. Упс, а вот это уже интересно: старинные напольные часы. Надо же, какие монументальные, выше моего мужа, пожалуй).

Узкий коридор закончился, и она оказалась в очередном большом холле. Постояла с секунду, решая, куда идти дальше.

– (Так, тут, по всей видимости, столовая), – она зашла в просторную комнату по левую руку.

– (Красиво… Хочу ужинать здесь вечерами), – и лениво втянула свежий океанский воздух, ворвавшийся через настежь открытое окно.

– Нравится? – раздался приятный женский голос у нее за спиной.

– Да-а-а, – ответила мадам на протяжном выдохе. – А вам?

– Мне тоже. Столько лет работаю в «Касабланке» и не могу привыкнуть к этой красоте. Здесь всё так остро воспринимается.

– А знаете, почему? – Алёна медленно повернула голову, чтобы увидеть собеседницу. – Потому, наверное, что это не ваше имение. К своему привыкаешь быстрее. (Господи, что я несу? Может, она хозяйка).

– Вы хотите сказать, что если бы это было моей собственностью, то я относилась бы ко всему по-другому?

– Конечно, – тихо ответила Урбанова, сообразив, что проявила бестактность.

– Не стану спорить. (Надо же, наблюдательная). Разрешите представиться? Я Флора, личный помощник Стюарта Керри… вернее, бывший помощник, – она вопросительно посмотрела на Алёну, ожидая ответного представления.

– Алёна Урбанова. (Какая приятная особа. Да, видимо, усопший был неплохим человеком). Я очень сожалею… о случившемся. Для меня это просто шок. Я пришла на прием, а очутилась на… – собеседница тормозила, подбирая правильное слово.

– На вечере памяти. А вас никто не предупредил? – дама с удивлением приподняла ресницы.

– Нет. (Надо же, какие у нее ангельско-голубые глаза). Нет. – Алёна не стала раскрывать детали их знакомства со Стюартом.

Возникла пауза.

– Хотите тур по дому? – Флора производила впечатление удивительно располагающей к себе персоны. Тон ее был мягким, ненавязчивым, но принуждающим подчиниться.

– А это удобно? Ведь там, кажется… мистер Керри на экране? – Алёна вытянула шею, чтобы через дверной проем увидеть монитор огромного плоского телевизора за спинами гостей в салоне.

– Не беспокойтесь, у меня есть копия этой программы. Пойдемте, пойдемте. Это будет вам интересно. Вот здесь, – Флора показала глазами на громоздкий стол, – фотографии Стюарта и его детей: Кристофера и Грэга.

Алёна с интересом взяла в руки небольшой семейный портрет:

– Он был неотразим в молодости. Красивые дети.

– Стюарт был врачом, а его жена София – просто очень состоятельная особа, главная наследница клана Кэпвеллов. Зайчик. Простите, Зайчик – это ее прозвище. Она когда-то была пациенткой Стюарта, безумно в него влюбилась и женила на себе. Или он женил ее на себе. Кто знает? Он был сердцеедом, большим ценителем красивых женщин и, как утверждает молва, фантастическим любовником. Собственно, «Касабланка» – это свадебный подарок мисс Кэпвелл Стюарту.

– (Так, загремели скелеты в шкафу).

– Пойдемте, пойдемте, я проведу вас по интересным местам.

Алёна последовала за дамой, которая плавающей походкой вышла из гостиной, завернула за угол и жестом предложила гостье подняться вместе с ней по спрятавшейся там крутой каменной лестнице.

– (Интересно, а я и не заметила эту лестницу. Так, так, – Урбанова оглянулась, чтобы сориентироваться. – Я пришла по коридору в этот холл. Справа салон или гостиная, не знаю, как они называют это пространство. Там проходит вечер памяти. Прямо библиотека, налево – столовая. Любопытная лестница. Как каменный мешок), – и мысленно нарисовала план дома.

Словно услышав мысли Алены, Флора принялась рассказывать историю дома:

– Строительство усадьбы завершилось в 1906 году. Вы слышали о знаменитом американском архитекторе Бертраме Готье?

– Нет, – гостья сосредоточенно карабкалась по высоким ступеням. – (И здесь всё черно-белое. Интересно, откуда такая привязанность к двухцветию?)

– Готье исполнил это поместье в стиле Средней Античности. Отсюда и черно-белое решение всего комплекса усадьбы. По ходу проекта акценты изменились, а черно-белая гамма осталась.

– (Ух ты! Так вы все-таки мысли на ходу читаете?)

На втором этаже симметрично размещались семь спален, объединенных с ванными: три в левом, три в правом крыле и одна огромная посередине. Апартаменты производили впечатление покинутых и забытых людьми, но были чистыми и опрятными.

Центральную часть роскошного интерьера оккупировали будуар, перенасыщенный антикваром, помпезная спальня и внушительная гардеробная. Все стены были, конечно же, белыми, а пол черным, но с персидскими коврами. Пурпурное убранство калифорнийской кровати в спальне хозяев, как растекшаяся лужа крови, привлекало к себе внимание, внося цветовое разнообразие. Алёне стало не по себе: захотелось убежать, спрятаться, больше здесь не появляться.

– Я вас покину ненадолго. Мне нужно отойти, – вспомнила о чем-то Флора и удалилась.

– (И что, я останусь тут одна? Странное место. Но не бежать же за экскурсоводом с криками: «Не оставляйте меня здесь одну, мне страшно». Глупо. Возьми себя в руки и уйми воображение).

В углу спальни Урбанова заметила дверь. Пройдя в невероятную по своему замыслу ванную, она ахнула:

– (Вот теперь я вижу античные мотивы! А то как-то два цвета уже приелись).

Ей сразу же понравились и декорированные под старину колонны, и фрески на стенах, и свисающая с потолка бордовая занавесь. Настроение стабилизировалось. Неосознанный страх исчез.

Урбанова подошла и приоткрыла окно. Океан вдали хотел что-то поведать, но молчал. Ленивые гигантские рыбки в пруду дремали, поблескивая на солнце красными, желтыми и оранжевыми боками.

Алёна представила себя обнаженной, как будто бы приготовилась забраться в ванну. Глубоко вздохнула. Теплый ветер встретил ее щекотливым прикосновением. Она отвернулась от окна, слегка коснулась древней колонны и погрузилась взглядом в рисунок фрески, перспективно продолжающий античный дизайн комнаты. Мысленно перешагнула плоскость стены и встала босыми ступнями на горячий песок, где высились и лежали на земле колонны, красовались мраморные торсы и шелестели оливковые деревья. Присела на теплый белый камень храма и внимательно осмотрела ванную, но теперь уже оттуда, изнутри воображаемого пространства. Плоский рисунок на стенах трансформировался в выпуклую реальность. Краски стали ярче.

Алёна заглянула в нишу.

– (Хм, душ).

Открыла кран. Перешла к маленькой оцинкованной ванне с фонтанчиком в виде веселой мордашки вместо крана. Наполнила ее водой. Подняла руки вверх, забрала волосы на греческий манер, бюст красиво очертился высокой линией. В позе Венеры занесла ногу через край, собираясь погрузиться.

– Не спешите, – услышала она бархатистый голос.

Поддерживая баланс, крепкая мужская рука приятно обняла ее за талию.

– Возьмите вот это. Налейте в ванну. Так будет гораздо приятнее.

Алёна вздрогнула. Видение исчезло. На каменный пол со звоном упал серебряный флакон. Распространился нежный запах свежести. Она оглянулась: ее «экскурсовод» стояла в дверях.

– Флора, а эти туфли были здесь… когда мы входили?

– Не знаю. Я не обратила внимания. Это туфли Стюарта.

Алёна буквально вонзила взгляд в изрядно поношенную пару белых мокасин и почувствовала, что с ней творится что-то неладное. Эмоции захлестывали. Радость бутоном солнечного одуванчика раскрылась у нее в душе, медленно захлопнулась и с новой силой на вздохе опять заполнила грудь, но теперь уже сотнями микроскопических воздушных зонтиков, с легкостью разлетающихся во все стороны. Ей захотелось одновременно страдать и ликовать. Душа, взмахнув крыльями, взвилась вверх.

– (Так. Я опять влюбилась. На сей раз в хозяина белых штиблет. Идиотка. Господи, ну за что мне все это?) Флора, давайте вернемся в гостиную.

– Я хотела вам показать еще несколько уголков дома, – женщина явно пыталась ее задержать.

– Нет, нет, спасибо. Как-нибудь в другой раз, – Урбанова поспешила к лестнице.

Держась за поручень из толстого красного шелкового каната, Урбанова спустилась вниз и хотела было пробраться к Алексу, но поняла, что это невозможно. Дверной проем был забит гостями, не пройти. Она прислонилась к напольным часам.

– И в конце я хочу объявить о своем решении. Усадьба «Касабланка» станет памятником американской архитектуры и истории, истории состоятельной американской семьи, – голос Стюарта с экрана звучал спокойно и ровно. – В настоящее время я работаю с юристами и готовлю соответствующий пакет документов о создании частного фонда. Мои друзья знают, что я немного фаталист. Я загадал…

Алёна не видела лица Стюарта на экране, но почувствовала, как он улыбнулся.

– …если сейчас в зале находится человек, облаченный в цвета «Касабланки», то именно он или она станет заместителем президента фонда, то есть – моим заместителем.

Возникла пауза. Все присутствующие, одетые в черное, закрутили головами, оглядываясь по сторонам.

Часы, к которым прислонилась Алёна, вдруг громко заиграли гимн Соединённых Штатов. Она вздрогнула, отшатнулась и увидела рядом с собой Флору. Та, уже переодетая в широкую белую тунику вместо черной блузки, как ни в чем не бывало, спокойно стояла рядом с русской гостьей.

Народ в проходе от неожиданного звука расступился. Перед публикой предстали две дамы, обе в черно-белом.

Алёна сконфузилась:

– Я тут ни при чем! Это случайность! – и замахала руками, оправдываясь.

– Ну вот и отлично. Мой заместитель найден! – возвестил Стюарт с экрана. – Спасибо за внимание!

Монитор погас. Алёна, стесняясь взглядов, пробиралась к мужу:

– Я устала. Ерунда какая-то. Приглашает, умирает, выбирает.

– С тобой не соскучишься. Ладно, поехали, а то уже поздно, – Алекс был, мягко говоря, удивлен.

– Алионна! Алионна! – молодой человек в противоположном конце гостиной размахивал соломенной шляпой и кричал: – Алионна, подождите, не уходите, я должен с вами поговорить!

– О, только не это, – Урбанова взяла мужа за локоть. – Сматываемся, я домой хочу. Избавь меня от этого великого художника.

Лавируя между гостями, супруги быстрым шагом устремились к выходу.

⁂

– Хорошо, что машина у дверей, а то бы эта соломенная шляпа нас настигла, – Урбанова тыкала ключом, не попадая в замок зажигания.

– Тебе неинтересно, что он хотел сказать? – Алекс пристегнул ремень.

– Нет, ни разу. Не хочу быть втянутой в авантюры миллионеров. Включи музыку, плиз.

Взвизгнув резиной на брусчатке мотор-корта, машина подпрыгнула, сорвалась с места и понеслась к воротам.

Глава 2. Без приключений не обошлось

Урбанова полулежала в удобном кресле на террасе, обвитой плющом. Сверху свисали гроздья светло-сиреневых цветов, похожие на кисти винограда. Жужжали зависшие в воздухе колибри, соревнующиеся с осами в добыче нектара.

Алёна упорно дозванивалась в Москву своей неизменной школьной подруге Валерии.

– Лерка, привет! Наконец-то я тебя застала! Просто невозможно, всё время занято и занято.

– Да брось ты, я только две минуты поговорила, – голос подруги, как всегда, звучал бодро.

– Две минуты и три часа, – улыбнулась Алёна. – У тебя со школы плохо с устным счетом.

– Хватит критиковать, переходи на подробности! Что еще у тебя случилось?

– Я влюбилась! – Урбанова встала и вышла в сад.

– Опять? Бедный Алекс, святой мученик. Как он выдерживает?!

– Он не выдерживает, он поддерживает. У него тактика такая. Предоставляет мне полную свободу. Но я ею не пользуюсь, потому что неинтересно, когда всё разрешено: бороться незачем и не с чем. Такая у нас внутрисемейная философия, – Алёна обожала своего мужа.

– И в кого же на этот раз ты влюбилась? – поинтересовалась подруга.

– В покойника.

– Умница! В твоего бывшего начальника?

– Да ну тебя. Ведь тело Лукаса не нашли, поэтому «в списках не значится», – Алёна с интересом рассматривала фруктовые плоды, переходя от одного дерева к другому.

– А где ты взяла этого нового, покойника? (Она их что, размножает?)

– Он сам меня взял. Представляешь, появился из ниоткуда, в баре. Подошел, убедил, что знает меня, пригласил на прием. Я пришла через месяц, и выяснилось, что он чуть ли не накануне приема умер. Меня провели по его имению, я увидела его туфли и влюбилась, – выпалила Алёна на одном дыхании.

– Люлёк, сколько тебя знаю, всегда у тебя всё не как у людей. Ой, я опаздываю! Побежала. Звони. Интересно у вас в Санта-Барбаре: приемы, любовь к покойникам с первого взгляда на их туфли. Пока.

⁂

Урбанова отчаянно долбила по клавишам в своем университетском офисе. В открытое окно, как всегда, вливался аромат океана и тропических цветов.

Она встала, закрыла окно.

– (Достала меня эта растительность: цветет и цветет, хоть бы отдохнула. Перерыв от бесконечной аллергии мне просто необходим, особенно сейчас), – и нагнулась к сумке, чтобы достать капли. Прыснула в нос.

Зазвонил телефон.

– Да, Марта, я вас слушаю. Кто? – слегка раздраженно ответила Алёна своему секретарю. – Я вообще-то занята. Грэг Керри? Нет, не знаю. А, постойте! Керри, Керри. Да, ну хорошо. Соедините. (Наверное, кто-то из родственников хозяина «Касабланки»), – Алёна включила громкоговоритель. – Алло! Здравствуйте, Грэг! – по американским обычаям голос Урбановой зазвучал приветливо, будто бы она целый день сидела и только ждала его звонка. – Как дела?

– Привет, Алионна. Дела нормально. Я решил позвонить. Позавчера мне не удалось вас догнать и поговорить. Вы просто спринтер!

– Да? Извините. (Интересно, который из них был Грэг Керри?)

– Мне бы хотелось с вами встретиться. Как у вас со временем? Вы не могли бы вечером подъехать в «Касабланку»? – голос был молод и настроен решительно.

– Сегодня? – она пришла в ужас. – Я не уверена…

– Алёна, поверьте, это очень важно. Я бы не стал вас беспокоить. Похоже, вы приняли слова отца о бело-черной одежде за шутку, но это было всерьез. Это прописано в его завещании. Наконец-то сегодня меня с ним ознакомили.

– (Так, кое-что проясняется. Это его сын). Грэг, сегодня очень занятой день. Я должна… – она приготовилась перечислять свои дела.

– Пожалуйста, найдите возможность, – Грэг не снижал напора.

– Хорошо. Я постараюсь, но не обещаю.

– Буду ждать!

⁂

Сверкая на солнце, серебристый внедорожник въехал в усадьбу и неторопливо, покачивая боками, проплыл по булыжнику пустой аллеи. Без припаркованных машин она оказалась гораздо шире, чем в первый раз. Алёна добралась до мотор-корта, остановилась, вышла из машины и огляделась.

– (Странно, – подумала она, – почему они все говорят об античном стиле, когда здание явно мексиканского или, скорее, южноафриканского типа. Хорошо бы его еще и перекрасить, а то обшарпано, как в санатории профсоюза. Надо же, а в первый раз не бросилось в глаза).

Урбанова направилась к знакомой высокой черной двери. Подергала за ручку – закрыто. Позвонила – ни души.

– (Хороший мальчик, пригласил и спрятался. Ладно, я иду тебя искать).

Алёна пересекла площадку перед домом и оказалась около отдельно стоящей напротив парадного входа арки, поднялась по невысокой лестнице, посмотрела по сторонам – машин нет. Вернулась на мотор-корт, огляделась, заметила другую, глубокую, средневековую арку, соединяющую, как мост, два здания. Сквозь нее вдали обнаружила фонтан и направилась к нему.

– Я могу вам чем-то помочь, синьора?

Алёна вздрогнула от неожиданности. Из кустов появился вылитый Санчо Панса, только без осла.

– Я ищу Грэга Керри, – выдавила из себя Алёна.

– Да, он меня предупреждал. Я главный садовник, Фернандо. Пойдемте, проведу вас к господину.

Низкорослый мексиканец в зеленой униформе с надписью «Касабланка», зашагал к фонтану.

– (Грэг что, Ихтиандр? Что он делает в фонтане?) – удивилась гостья, но оказалась неправа.

За площадкой фонтана пряталась широкая лестница, ведущая в нижнюю часть усадьбы. Там скрывались от непрошеных глаз второй мотор-корт и широкая брусчатка, уходящая куда-то вглубь. Сквозь густую заросль деревьев пробивались вечерние лучи, образуя загадочные конусы, сверкающие на солнце.

– Это вторая стоянка для машин, – пояснил Фернандо. – Мы используем ее для парковки только в случаях особо больших приемов: человек на восемьсот. В общем, до тысячи, больше народу приглашать город не разрешает.

– (Надо же, какие приемы Стюарт закатывал).

Они спустились. Парк был великолепен: вековые дубы, развесистые сикоморы, лохматые пихты, тянущиеся к небу эвкалипты…

– Грэг ждет вас в охотничьем домике, – Фернандо говорил с сильным мексиканским акцентом.

– А что там за домом – речка? – полюбопытствовала русская дама.

– Да какая там речка, так, ручеек, но форель водится, – коренастый садовник шел впереди, показывая дорогу.

– Форель? И кто ее отлавливает к ужину? – Алёна смотрела под ноги, боясь зацепиться за корни. – (Надо было переобуться в кроссовки, а то на этих каблуках…)

– Да никто. Она поднимается сюда из океана на нерест, а когда рыба нерестится, ее нельзя трогать.

– (Молодец, латентный эколог).

Фернандо постучал в дверь неказистого, потемневшего от времени коттеджа.

– Входите, открыто! – пригласил молодой мужской голос.

Алёна зашла и тут же попятилась назад, шмыгая носом:

– Грэг, не могли бы мы поговорить снаружи? – крикнула она у входа. – Здесь старое дерево, пыль, я сейчас раскашляюсь, – она постучала себя ладошкой по груди.

– Без вопросов, – молодой человек вышел на крыльцо. – Фернандо, спасибо, ты свободен.

Садовник откланялся и удалился в глубину парка.

– Алионна, я даже не знаю, где бы нам пообщаться. Тут кругом уши, – он вышел из «хижины дяди Тома» и прикрыл за собой дверь.

Теперь она смогла его разглядеть.

– (Да это же тот самый молодой человек, художник, в соломенной шляпе! Ну и дела. Неужели у такого пожилого мужчины, как Стюарт, может быть такой юный сын? Хотя кто знает, какие у него жены. Пожалуй, этот годится в ровесники моему Афоне). Можем поехать к нам. У нас всё чисто, – Урбанова вложила двойной смысл в последнюю фразу.

– Я уже ни в чем не уверен. Пойдемте лучше в мамин дом.

Они проделали обратный путь по тропинке и вверх по лестнице. Теперь Урбанова заметила небольшое строение по правую руку и гараж на пять боксов по левую сторону от фонтана.

Домик одной из самых богатых в Америке мам оказался крохотным по сравнению с тем зданием, где несколько дней тому назад проходил прием. Две хлипких ступеньки под живым навесом из микроскопического темно-синего винограда вели прямо в небольшую гостиную, загроможденную холстами, красками и мольбертами. (Через дверной проем в глубине мелькнула симпатичная спаленка с камином. Стены ванной были отделаны дымчатым стеклом, расписанным пейзажами Венеции. Рядом расположилась более чем скромная миниатюрная кухня.

– (И это жилье наследницы состояния Кэпвеллов?!) – Алёна пришла в недоумение.

– Не удивляйтесь, – Грэг поймал взгляд Алёны. – По официальной версии мама не любила больших домов.

– А по неофициальной?

– А по неофициальной я и сам ничего не пойму. Меня с братом не допускали к маме вплоть до ее исчезновения, назовем это так. Нас на лето отправили в Англию, но я сбежал, прилетел сюда и, пока меня все искали, прятался в доме у старого садовника Карлоса, отца Фернандо. Каждый вечер выбирался из засады, подходил к забору, вон к тому, – он указал на него рукой, – и ждал. Маму иногда выпускали из ее заточения, и она приходила в главный дом на обед. Она никогда не передвигалась по усадьбе одна. Иногда какие-то люди сажали ее в машину и увозили.

– Что значит «до ее исчезновения»? Куда увозили? Как часто?

– Алёна, извините, но я не хотел бы об этом сейчас говорить, – Грэг слегка вытаращил глаза, показывая, что их могут подслушивать.

– Ну хорошо. Не хотите, не будем.

Повисла пауза.

– А как зовут вашу маму?

– София, – бесцветно ответил молодой человек.

Гостья пожала плечами и достала свой телефон посмотреть, который час.

– Профессор Урбанова, – взволнованно залепетал Грэг.

– Можно просто Алёна, – это прозвучало сухо.

– Алионна, пожалуйста, не допустите, чтобы Флора стала президентом Фонда. Она всех нас разорит и погубит.

– Господи, а я-то тут при чем? Как вы себе представляете это «недопущение»? Я не из вашего круга. Я всю жизнь работала только в университетах. И потом, вы совершенно меня не знаете. А вдруг я окажусь похлеще вашей Флоры? – она едва сдерживалась.

– Я знаю, я вас знаю. Не лично, не напрямую, но через моих друзей, ну тех, кто из вашего университета. И отец про вас рассказывал, – не отступал тот.

– Стюарт? Мы виделись с ним всего один раз!

– Два, – улыбнулся Грэг.

– Может, вы посчитаете и третий раз, когда я видела его на экране? – язвительно спросила она.

– Да, отличное замечание! Тогда вы виделись три раза. Ведь он предугадал цвет вашей одежды! Белое с черным. Но, наверное, не предполагал, что оно будет в полоску! – Молодой человек улыбнулся.

– (В таком случае, мы встречались с ним четыре раза! Четвертый – в античной ванной комнате). Грэг, я отношусь к вам с большой симпатией, но это исключено. Я даже время не хочу тратить на эти бесплодные разговоры. Нет и еще раз нет, – Алёна продолжала потихоньку раздражаться.

От сильного порыва ветра хлопнула входная дверь. Алёна вздрогнула.

– О черт, я ключи в коттедже оставил, – он похлопал по карманам. – Мы в мышеловке.

– Это еще как? Дверь что, изнутри не открывается?! Такого в этой стране не бывает, – не поверила Урбанова.

– Бывает, в «Касабланке» всё бывает. Ничего, будем кричать и стучать. Фернандо откроет, – Грэг подошел к двери, забарабанил и закричал малоприятным фальцетом.

Алёна улыбнулась:

– А ещё кто-нибудь есть в округе?

– Насколько я знаю, сегодня я здесь один. Ну и Фернандо. Фернандо! Ты где? Отзовись! Нам нужна твоя помощь!

– А позвонить ему нельзя? – ехидно поинтересовалась Алёна.

– Позвонить можно, но дозвониться трудно, – глубокомысленно произнес Грэг. – В Монтесито плохой приём. А я свой телефон забыл. У вас с собой есть мобильник? Покажите-ка.

– У меня-то с собой, – Алёна протянула ему свой телефон.

– Этот не пойдет. У него обычная сотовая связь. Да я и номера его не помню.

– Бог с ним, с телефоном. Хорошо, это первый этаж, мы сможем выбраться через окно. К счастью, я в брюках.

– Но, к несчастью, окна в решетках.

– Как в решетках? – не поняла Алёна.

– А очень просто, – молодой человек подошел к окну и открыл внутренние ставни.

– Действительно, решетки. И что, на всех окнах? – не успокаивалась она.

– Абсолютно на всех! – смакуя каждое слово, подтвердил тот.

Алёна верила, что безвыходных ситуаций не бывает.

– Ну, тогда будем вместе звать Фернандо.

– Боюсь, это тоже бесполезно, – Грэг прильнул к решетке. – Видите, там под навесом пусто. Его машины нет. Это означает, что он куда-то уехал.

– Не страшно, выломаем дверь, – уверенность в себе никогда не покидала Алёну.

– Бесполезно, мамой сто раз проверено. Двери старинные, открываются вовнутрь, а замок при захлопывании выдвигает штыри в косяк – вверх, вниз и вбок, – деловито сообщил Грэг.

– Тогда станем звонить в 9-11.

– С вашего телефона – пожалуйста. Вам придет счет… тысяч, эдак, на пять, – он с вопросом взглянул на Алёну. – (Вы готовы платить?)

– За что же сразу на пять? – слегка растерялась ученая дама.

– Потому что вызывали ВЫ САМИ, а не к вам приехали в случае критической ситуации, установленной городскими службами, как опасной для жизни людей. Это Монтесито. Не беспокойтесь, они накрутят, – заверил Грэг.

– И что вы предлагаете?

– Посидеть, поговорить. Глядишь, дверь кто-нибудь и откроет.

– Тогда хотя бы свет включите, а то здесь как-то совсем грустно становится, – Алёна съежилась.

– Свет? Пожалуйста, – молодой человек щелкнул выключателем.

⁂

Алекс возвращался домой. Дорога поднималась в гору.

– (Красивый закат. Полыхает, как пожар. Э-э-э, – спохватился он, – а закатов-то на востоке не бывает! Это где-то в Монтесито… Мощно полыхает, однако).

Его машина добралась до верхушки холма и покатилась вниз к их дому.

⁂

Алёна рассеянно слушала Грэга и бродила по жилищу в надежде найти выход из создавшейся непростой ситуации. Телефон молчал, показывая слабый сигнал. Она уже в который раз за последние десять минут попробовала набрать Алексу.

– Бесполезно, внутри телефон вообще не работает, – бледное, удлиненное, маловыразительное лицо молодого человека оставалось спокойным. – В этом районе Санта-Барбары живут одни миллиардеры и звезды. Мы не позволяем компаниям ставить телефонные вышки на наших землях, и поэтому у нас, придурков, плохая сотовая связь, – он с удовольствием раскачивался в кресле. – Мы пользуемся напрямую спутниковой. Нам незачем думать о других.

– И время от времени вам за это приходится платить, – иронически подытожила Алёна.

⁂

Алекс зашел в дом.

– Алёна! Мышка! Куда ты спряталась? – прокричал он. – (Ну ты и идиот. Чего орёшь? Машины нет, значит, и Алёны дома нет).

Взял мобильный, ткнул в кнопку, подождал:

– (Не снимает. Странно).

Алекс щелкнул пультом и включил телевизор. Диктор местного канала рассказывал о пожаре в Монтесито. Несколько видеокамер транслировали происходящее.

– (К счастью, это не про нас, – большой палец приготовился переключить канал, как вдруг его охватило сомнение. – Где же Мышь? Дома нет. Она куда-то собиралась вечером. Хоть убей, не помню, куда. Дай-ка проверю, может, какие-то сообщения оставила).

Он вновь взялся за телефон.

⁂

– Нет, я так не могу сидеть сложа руки! А это что за дверь? – заглянула в каморку Алёна.

– Не знаю. Двери обычно ведут наружу, – Грэг нырнул в бывшую нишу бара, давно переделанного в кладовку. Подергал, надавил плечом. – Вы не могли бы щёлкнуть выключателем?

– Где?

– Слева от угла.

– Сделано!

– Отлично. Вернее, скверно. Эта дверь замурована снаружи, я вспомнил. Ее заложили кирпичом, когда перестраивали гостевой дом в так называемую «мамину резиденцию».

– Бог с ними, с дверьми, оставьте. Лучше займемся окнами. На них больше надежды. Грэг, это окно выходит на запад? – Урбанова распахнула ставни.

– Нет, на север, а что?

– А отчего такой пылающий закат?

Грэг подошел к Алёне:

– Действительно, красиво, – он слегка коснулся ее плечом.

Она не шелохнулась.

– Странная картина, – голос Урбановой звучал задумчиво.

– А вы что, никогда не видели зарево от пожара? – произнес нараспев Грэг, ощущая приятное тепло от прикосновения.

– Вы что, шутите? – отстранилась от него гостья.

– Нет, я абсолютно серьёзен. (Надо же этому пожару случиться… так некстати. Было так хорошо. От нее исходит странная приятная волна…)

– (Мальчишка, а туда же, – Алёна сделала вид, что не заметила его прикосновения. – И ты туда же, подруга. Не увлекайся. Просто человек случайно коснулся плеча, что тут такого?) Давайте вместе попробуем раскачать эти прутья. Смотрите, один угол уже отошел.

– Посторонитесь! – Грэг вскочил на подоконник, изловчился и уперся плечом в решетку, выдавливая ее наружу.

– Да не так, – засмеялась Алёна. – Их надо раскачивать. Видите, старая штукатурка, рассыпающийся кирпич. Да не давите вы на них так отчаянно! Качайте!

⁂

Алекс прослушивал сообщения на автоответчике.

– (Из бухгалтерии – стереть. Из автомастерской – стереть. От Мышкиной секретарши – тоже на фиг не нужно. А вот это послушаем: «Толстый, зачем носить на поясе телефон и не снимать трубку? Я хотела узнать, что ты делаешь вечером. Звонил Грэг. Это, как выяснилось, сын Стюарта. Просил заехать к нему в «Касабланку». Я бы хотела сделать это вместе с тобой. Перезвони. Жду. Пока-пока»).

– (Голос бодрый, готовый к приключениям. Так, во сколько она мне звонила? В четыре. А сейчас шесть. Наверное, она уже в Монтесито. И там что-то случилось. Она и пожар – это же почти синонимы!) – нехорошее предчувствие зашевелилось под ложечкой.

На экране телевизора диктор нагнетал обстановку:

– Ветер усиливается, и синоптики ожидают до 65 миль в час… Полицейские не успевают обойти все дома… Пожарные пытаются остановить надвигающееся на город пламя, но боевых расчетов пока не хватает. События развиваются стремительно. Просьба ко всем жителям не занимать телефоны, чтобы освободить нагрузку на линию 9-11.

Алекс слушал его вполуха.

– Внимание! Объявлена срочная эвакуация. Все, проживающие между восточной частью Нагорного проезда и шоссе 192, особенно на улицах… – диктор принялся перечислять зоны эвакуации, – должны срочно покинуть свои дома.

Алекс кинулся было к своей сумке с ноутбуком, чтобы взглянуть на карту пожара, ибо в этой стране такая информация вывешивается в Интернете мгновенно. Потом передумал. Схватил переносной навигатор и побежал вниз по лестнице к машине.

⁂

Грэг изо всех сил налег на решетку. Заскрипело… хрустнуло… и – сломалось!

– Один шуруп побежден! – обрадовалась Алёна.

Ограда повисла на оставшихся кронштейнах.

Но тут раздался жалобный вопль. Сломанный ржавый кусок металлического прута, отпружинив, глубоко царапнул Грэгу предплечье. Тот резко отпрянул. Хлынула кровь.

– Надо звонить в 9-11, – меланхолически констатировал молодой человек.

Алёна оторопела на мгновение, но тут же пришла в себя:

– Но телефон не работает. Ведь вы, состоятельные люди, не думаете о других! – она не удержалась, чтобы не съязвить, но тут же пожалела, взглянув на побелевшего от вида крови парня. – Грэг, не волнуйтесь вы так. Не слишком богатые люди из России умеют всё делать сами. И вообще. В пятом классе я была санитаркой пионерского отряда.

– А что это такое? – не понял он.

– Это как ваши гёрлскауты. Только у нас не разделяли на мальчиков и девочек.

– Я не был бойскаутом.

– (Это заметно), – сделала вывод Алёна. – А в десятом классе я хотела стать врачом, – она помогла ему спуститься с подоконника.

– И почему не стали? – просипел он, скривившись от боли.

– Папа отговорил. Сказал, что я буду оплакивать каждого больного, – Урбанова помогла юноше снять рубашку.