Текст книги "Плечо боевого друга"

Автор книги: Афанасий Денюшкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Затем поднялся лейтенант Кривцов:

– Товарищ маршал! У меня родных нет. Я вырос и воспитывался в детском доме. Через год получу отпуск. Поехать мне не к кому. Скажите, есть ли на Дальнем Востоке санатории?

– Сколько угодно, товарищ лейтенант! Мы имеем свой санаторий имени РККА на девятнадцатом километре под Владивостоком. Санаторий, не уступающий по своему оборудованию и лечебным источникам курортам Крыма и Кавказа. А какой славой пользуется в нашей стране прекрасный Шмаковский санаторий! Его грязевые источники не уступают мацестинским. Шмаковский нарзан принес избавление тысячам советских людей от желудочно-кишечных заболеваний. Я люблю отдыхать в этом санатории. Вокруг девственная тайга. Рядом катит свои воды река Уссури – рыбачь, дыши свежим воздухом, набирайся сил. Лучшего места для отдыха не найти! Мы гордимся и санаторием «Мухинка». Сюда приезжают лечиться с Сахалина, Чукотки, Камчатки. Придет время, и к нам будут приезжать на отдых так же охотно, как к Черному морю.

Обратился с вопросом к маршалу и лейтенант Семин:

– Товарищ маршал! Мой отец служил до Отечественной войны в Приморье. Много рассказывал о Спасске, любил петь: «Штурмовые ночи Спасска»… Более пяти лет он жил на берегу озера Ханка. Говорил, что это очень красивое и богатое рыбой озеро. Могу ли я поехать служить в эти края?

– Что ж, мы пойдем вам навстречу. Преемственность в армии – дело важное. Согласен с вашим отцом. В вечернее время от озера Ханка глаз не оторвешь. Я там рыбачил и охотился. И представьте: всегда удачно.

Беседа маршала с молодыми офицерами была простой, непринужденной. Под конец начальник управления кадрами зачитал приказ о назначении. Маршал обошел всех лейтенантов, пожал им руки:

– До свидания, товарищи офицеры! В добрый путь!

НА БОЛЬШУЮ ЗЕМЛЮ

Чукотка… В белых снегах затерялся военный городок. В окнах офицерских квартир давно погасли огни. Не спят в эту зимнюю ночь только командир автороты капитан Виктор Сойка и его жена Татьяна. Их волнует состояние здоровья четырехлетнего сынишки. Мальчик тает не по дням, а по часам. Местный военный врач не может сказать ничего определенного. Малыша надо показать профессору.

Виктор и Татьяна в который раз ведут разговор о сыне: «Как быть, что предпринять?» Наконец, легонько ударив ладонью по столу, Виктор встал:

– Решено, Танюша, ты с Толей летишь на Большую землю. Дальше откладывать нельзя. Иначе мы можем потерять сына…

– А как же ты? Вдруг Толю положат в больницу? Я ведь не смогу его оставить.

– Ничего, дорогая, обойдусь. Если что, перейду жить временно в общежитие, питаться буду в столовой. Не пропаду! Только бы сына спасти…

На другой день капитан Сойка доставил жену с сыном на аэродром.

Прилетев в Хабаровск, Татьяна села с Толей в такси и поехала на прием к профессору Кириллу Гавриловичу Бодрову. Профессор любезно принял ее в своем рабочем кабинете:

– С чем пожаловали, голубушка? Рассказывайте все по порядку…

– Мы к вам прямо с Чукотки. Мой муж – военный. Наш сынишка почти ничего не ест, плохо спит, а главное – на глазах худеет. Что с ним – ума не приложу. Ухаживаю вроде бы хорошо, стараюсь вовремя покормить, но все напрасно. Мальчик так похудел, просто не знаю, в чем только душа держится. Посмотрите сына, пожалуйста, профессор!

– Что в наших силах – сделаем! Сдайте в поликлинику анализы и приходите ко мне. Приму вас вне очереди. Вы где остановились? Есть ли у вас в Хабаровске знакомые?

– Спасибо, профессор! Думаю, в гостинице найдется для нас местечко. Знакомых у нас нет.

Прошло трое суток. Татьяна с анализами ребенка снова приехала к профессору. Ознакомившись с ними, профессор заметил:

– Здесь все в норме. Давайте посмотрим мальчонку. Разденьте-ка его.

Осмотрев и выслушав Толика, врач тепло взглянул на женщину:

– Можете не волноваться за сына. Как я и предполагал, ваш ребенок здоров. Просто Чукотка малышу не подходит. Придется вам выбираться оттуда…

Татьяна, услышав от профессора заключение: «Мальчик здоров», очень обрадовалась, но тут же вдруг сникла, задумалась. Теперь ее тревожил вопрос: «Как же выбраться с Чукотки? Виктор служит там всего год. Вряд ли его скоро переведут».

Профессор понял тревогу молодой женщины. Мягко спросил:

– Что вас омрачает, голубушка? За сына, думаю, вам расстраиваться не стоит: надо сменить климат.

– Боюсь, профессор, мужу не дадут перевод. А я с малышом никуда поехать не могу.

– Знамо дело: одной не годится. Надо вместе с мужем. Не распадаться же семье.

Профессор прошелся по кабинету, огладил седую бороду, затем, словно спохватившись, сказал:

– А что если вам, голубушка, обратиться к маршалу Малиновскому? Я уверен – он поможет. Родион Яковлевич – человек душевный, отзывчивый.

– Что вы, что вы, профессор? Разве могу я обращаться к такому большому начальнику? Нет, лучше уж пусть сам Виктор хлопочет.

– Напрасно! Вам сейчас же необходимо обратиться к Малиновскому. Непременно! Сию минуту! Другого выхода я не вижу! Хотите, я позвоню Родиону Яковлевичу и попрошу его принять вас?

– Как? Прямо сейчас!

– Именно сейчас!

В трубке послышался голос телефонистки. «Вам кого? – спросила она. – Малиновского? Соединяю! Говорите!»

– Слушаю вас… – ответил маршал.

– Родион Яковлевич, здравствуйте! Говорит профессор Бодров. У меня на приеме находится жена офицера, прилетевшая с Чукотки. Не могли бы вы ее принять?

– Сегодня у меня, Кирилл Гаврилыч, неприемный день, но раз женщина прибыла с Чукотки, значит, я должен ее принять. Назовите имя, отчество и фамилию – я закажу ей пропуск.

– Благодарю, Родион Яковлевич! До свидания!

Через час Татьяна вошла в приемную. Адъютант предложил ей присесть и тут же скрылся за массивной дверью:

– Подождите немного, я доложу о вас маршалу.

Вскоре он возвратился и приветливо кивнул:

– Проходите!

Татьяна вошла в кабинет маршала. Увидев у двери молодую женщину с ребенком, Родион Яковлевич пошел навстречу им.

– Присаживайтесь, – сказал он, – рассказывайте, что вас привело ко мне?

– Мой муж – капитан, командир автороты на Чукотке. Нашему ребенку противопоказан здешний климат, он чахнет день ото дня. Профессор Бодров советует вывезти мальчика.

– Сегодня же дам указание назначить вашего мужа в город Н-ск. Климат там сравнительно мягкий. Думаю, ваш сынишка поправится. Вас устраивает такой вариант?

– Большое спасибо вам, товарищ маршал. Я так боялась идти к вам… А профессор Бодров говорит: идите смело, Малиновский обязательно поможет. Спасибо большое! Теперь наш мальчик будет спасен.

– Как у вас с деньгами? Где вы остановились? Не нужно ли в чем помочь?

– Деньги у меня есть, товарищ маршал. Вот только билет на самолет трудно достать.

Малиновский нажимает на кнопку. Тотчас появляется адъютант.

– Закажите билет на самолет жене офицера Татьяне Васильевне Сойка. Распорядитесь, чтобы машину подали к гостинице «Север» и доставили ее с ребенком на аэродром.

– Есть, товарищ маршал!

– Сколько буду жить – столько буду помнить вашу доброту, товарищ маршал!

– Это не доброта, Татьяна Васильевна, а служебный долг старшего воинского начальника.

ВСТРЕЧА В ПУТИ

Баба Даша встала на рассвете и собрала подарки внукам.

Дарья взвалила мешок за плечи, перекрестилась по привычке и тронулась в путь. К обеду она отмахала километров пятнадцать. Идет, идет, присядет, передохнет – и снова в путь. О чем только не думается в дороге! И о молодости, и о первой любви, и о жизни, что осталась позади.

Вот и сейчас, сидя на валуне, Дарья Ивановна припомнила, как ее, совсем еще молодую девушку, привез в далекий Уссурийский край Грицко Марченко. Был он хлопец красивый и сильный, многие дивчины увивались за ним. Да Грицко оказывал внимание только одной Даше, сероглазой, с косой до пояса, острой на язык, голосистой на песни. Бывало, выйдут они вечерком, сядут на бережку, Даша скажет: «Хочешь, Грицко, я тебе заспиваю?» А Грицко прижмет Дашу к груди: «Заспивай, моя любонька!» И польется в тиши: «Ой, не ходи, Грицю, тай на вечерницю».

Нет, не забыть Дарье Ивановне той безвозвратно отшумевшей поры!

Под вечер Дарья Ивановна совсем приморилась. До села, в которое шла она к дочке и внукам, оставалось каких-нибудь километров пять, а ноги гудели, не слушались. Вдруг позади она услышала шум моторов. Остановилась, свернула с дороги. Первая машина, поравнявшись с нею, затормозила. Вышел высокий, широкоплечий военный. Бабка малость струсила: «Кто они такие? Зачем остановились?» – подумала про себя.

– Далеко путь держите, мать? – спросил военный.

– В Вадимовку, милый, в Вадимовку…

– Давно идете?

– А почитай с самого утра, когда солнышко вставало. Дорожка дальняя…

– Верст двадцать прошли?

– Може, двадцать, а може, и больше – не считала. Помоложе была, к обеду, бывало, доходила до Вадимовки. Ноне, вишь, стара стала, мабуть, к вечеру доберусь. Да солнце дюже припекает…

– Так… – задумчиво произнес маршал. – Капитан Иванов, посадите бабушку в свою машину! Подвезем ее.

– Есть, посадить бабушку в машину, товарищ маршал. Только нам это не по пути. Придется крюк давать…

– Ничего, время у нас есть… – Малиновский глянул на часы. – А то какие же мы мужчины, если бросим пожилую женщину одну в сопках? Негоже так поступать!

– Ясно, товарищ маршал, – ответил капитан и, взяв Дарью Ивановну под руку, повел к машине, открыл дверцу, бережно усадил: – Мигом будем в вашей Вадимовке, бабуля.

Взревели моторы, машины рванулись вперед. Под колеса стелилась серая лента дороги. Справа и слева синели верхушки сопок. Солнце клонилось к закату.

Обернувшись в сторону сидевших в машине генералов маршал Малиновский сказал:

– Знаете, что мне вспомнилось сейчас? Был я тогда мальчонкой. Мать послала меня в село под Одессу купить картошки. Туда я быстро добрался, а обратно – из сил выбился. Мешок давит на плечи, хоть ложись да помирай. Ну я и присел у дороги, горюю, смекаю, как бы до наступления темноты прийти в город. И вдруг вижу на дороге подводу, двигавшуюся в мою сторону. Выхожу навстречу и говорю: «Дяденька, родненький, подвезите, пожалуйста! Боюсь, не дойду до дома. Мама меня там ждет». Мужик потрогал мешок, спрашивает: «Яблоки?» Отвечаю: «Картошка». – «Что с тебя возьмешь, малец! Залазь – подвезу». Я готов был плакать от радости!

Впереди показалась Вадимовка. Дарью Ивановну доставили прямо к дому дочки. На улице тотчас выросла стайка любопытных ребятишек, жадно глазеющих на машины и военных. Из домов высыпали старики и старухи, услышав шум моторов автомобилей. «Вот так Дарья! На каких машинах разъезжает! Прямо как царица заморская», – шутили старики.

– Ну вот, Дарья Ивановна, вы и приехали к своим внукам. – сказал маршал. – Идите, вручайте им подарки…

– Спасибо, милый, материнское спасибо, – ответила Дарья Ивановна, низко кланяясь. – Большая благодарность вам от меня! Дай вам бог счастья!

Она положила на землю мешок, поправила платок, сползший на лоб, крикнула:

– Анна, где ты? Приглашай дорогих гостей в дом. Заходите, заходите, родненькие! Вы уж извините меня, старуху, что не по-городски встречаю, не так, как положено встречать генералов. И то сказать, где ж нам, простым деревенским людям, видеть генералов? Вся жизнь моя прошла в сопках. Ноне вот впервые вижу вас. Да вы заходите, гостюшки дорогие!..

– Благодарим, мать, – ответил маршал. – И рады бы зайти в дом, да некогда. Служба… А то, что мы подвезли вас, я считаю, иначе и быть не могло.

– Это верно, милый, – согласно кивнула Дарья Ивановна. – Все идет от матери. Вон в войну как матери помогали бить супостата Гитлера! Днем работали на колхозных полях, ухаживали за скотиной, делали оружие на заводах, а ночами – вязали для фронтовиков варежки, носки, шили кисеты… Передохнуть бедняжкам некогда было.

– Согласен с вами, мать! Сам лично вручал фронтовикам подарки от наших дорогих женщин. Сколько тепла и доброты было в этих скромных подарках! А как они поднимали дух наших воинов! Труд и подвиг советских женщин Родина не забудет.

– Ну, коли некогда, тада прощевайте, сыночки. Спасибочко вам, милые!

– До свидания, мать! Всего доброго!

В ВОЕННОМ ГОРОДКЕ

Подполковник запаса инженер-строитель Александр Степанович Камаев много лет служил на Дальнем Востоке. Однажды судьба свела его с маршалом Малиновским.

– Мы строили один важный объект, – вспоминает Камаев. – Вдруг узнаем: к нам на площадку прибывает маршал. Мы, конечно, приготовились: навели порядок на рабочих местах, ждем высокого гостя. Чего скрывать, волнуемся. И вот на объект приезжает маршал. Приняв рапорт начальника строительного участка, он решил посмотреть нашу работу, увидеть своими глазами каждый уголок стройки. Родион Яковлевич обратился к начальнику участка:

– Покажите, что вы сделали? График не срываете? Уложитесь в назначенные сроки?

– Пока, товарищ маршал, идем по графику, – ответил начальник участка. – Думаю, объект сдадим в срок. Люди работают хорошо, стройматериалами мы обеспечены.

– Хорошо! Покажите, где у вас готовят бетон? Какой марки цемент используете?

– Разрешите, товарищ маршал, я покажу вам нашу смесительную установку, – предложил инженер Камаев. – Только у нас здесь всюду цемент, легко запачкать одежду. Может, вам дать спецовку?

– Не беспокойтесь, подполковник. В машине у меня имеется запасной мундир. Цемент – не краска, не пристанет. Ведите меня к установке. Говорят, лучше один раз увидеть самому, чем сто раз услышать от других. Меня интересует, подполковник, технология приготовления бетона.

Следуя за офицерами, маршал шел все выше и выше, пока не достиг установки. Здесь он внимательно выслушал пояснения бетонщиков, затем спустился вниз. Не спеша снял китель, отряхнул его, снова надел. Взглянув на сопровождающего офицера, Камаева, заметил: «А вы говорили – запачкаюсь. На войне не такое случалось! Бывало, в грязь падали! Цемент – хлеб стройки. С цементом мы становимся крепче».

Уезжая с объекта, маршал поблагодарил строителей за работу, пожелал новых успехов, просил держать его в курсе всех дел на стройке.

Потом, спустя несколько дней, полковник Шатров встретил подполковника-инженера Камаева и сказал ему:

– За свою службу в армии я видел много больших военных начальников. Но такого скромного, как маршал Малиновский, встретил впервые. Редкостный человек!

СМЕЛОГО ПУЛЯ БОИТСЯ

Советские танкисты поддерживали действия стрелкового полка в районе Пэрк-Ярви и, выполнив боевую задачу, должны были выдвинуться на другой рубеж. Местность в этих краях сильно заболочена. Единственная гатевая дорога, связывающая наши действующие части с тылом, на протяжении двух километров находилась под фланговым ружейно-пулеметным огнем врага.

Как быть? Выход один – танкам продолжать движение по гатевой дороге. Рискованно это? Конечно! Но боевой приказ должен быть выполнен.

Взревели двигатели, бронированные машины устремились к намеченному рубежу. Фашисты не замедлили открыть по ним огонь. Но, заметив следовавшую за ними автомашину, они, видимо, решили сначала уничтожить ее. Ехал в ней командир танковой части Людвиг Иванович Курист. Вот он вышел из машины, осмотрелся по сторонам, резко взмахнул рукой, дескать, двум смертям не бывать, одной не миновать. И на виду у бойцов, оборонявших этот участок фронта, прошел, как ни в чем не бывало, весь остаток гатевой дороги. Гитлеровцы, пораженные невиданной дерзостью танкиста, неожиданно прекратили огонь. Советский воин, презирающий смерть, шел и шел вперед. «Погибнет человек ни за что», – ахнули солдаты и крикнули ему: «Ло-жи-сь!». Но он их не слышал. Он знал одно – надо идти.

Когда Людвиг Иванович достиг своей цели, генерал Лавринович, наблюдавший за ним, вытер пот с лица: «Вот уже сутки, как невозможно по дороге ни проехать, ни пройти, а Курист ходит и хоть бы что… Вот уж поистине – безумство храбрых!..»

Стоило ли командиру танковой части рисковать жизнью? Да, в данной обстановке это вызывалось необходимостью. Нужно было во что бы то ни стало пробиться к своим, увлечь за собой бойцов. И Курист своей цели достиг. Он, можно сказать, прошел сквозь огонь. После этого наши войска смело ринулись на врага, вынудили его отступить. В этом проявилась великая сила личного примера командира.

В другом бою под городом Валки Курист и подполковник Калиниченко следовали в машине за танками, которые продвинулись вперед. Неожиданно из засады машина была обстреляна врагом. Увеличить скорость, выйти из-под огня не удалось: машина забуксовала.

– Хана нам, – посетовал Калиниченко.

– Что?! – улыбнулся Курист. – Прикройте меня огнем: попытаюсь прорваться к своим.

Он встал и короткими, стремительными перебежками стал продвигаться вперед. Вдруг он упал. Гитлеровцы посчитали его убитым, на некоторое время прекратили стрельбу. Прошло несколько секунд, и Курист, как ни в чем не бывало, вскочил, побежал к своим танкистам, которые к этому времени выдвинулись на восточную окраину города Валки. Фашисты снова открыли по смельчаку огонь, но поздно. Не зря, видно, говорится: смелого пуля боится, смелого штык не берет!

…В мае 1943 года жена Куриста Елена Михайловна получила из действующей армии извещение, где сообщалось, что ее муж погиб смертью храбрых. Но она не поверила этому. Шли недели, месяцы, а Елена Михайловна все ждала весточки от мужа. Она по-прежнему выходила встречать почтальона, надеясь, что когда-нибудь принесут ей долгожданное письмо. В такие дни Елена Михайловна невольно вспоминала свою жизнь, первые встречи с Людвигом. Соседки Елены Михайловны старались утешить женщину: «Все случается на войне, Михайловна. Не убивайся, видно, наша доля такая». На это Елена Михайловна, смахнув слезу, отвечала: «Не верю я этому извещению. Чует мое сердце – Людвиг жив! Мы ведь с ним не простились навсегда».

Но вестей с фронта не было. На людях Елена Михайловна старалась держаться стойко, но все же нет-нет да шевельнется в глубине души тревога: «А, может, правда, Людвиг?..»

За эти трудные месяцы Елена Михайловна многое передумала, не одну ночь провела без сна.

Но однажды вручил ей почтальон свернутый треугольником конверт, адрес на котором был написан знакомым почерком. Схватив письмо, она крепко прижала его к груди, медленно опустилась на ступеньки крыльца. Заплакала. Разворачивая письмо, она не заметила, что ее окружили жены фронтовиков.

– Вот вам и официальный документ с печатью, а человек-то оказывается, жив, здоров, бьет врага. Вот диво! – сказала одна из женщин.

Что же случилось с Людвигом Ивановичем? Почему он так долго молчал? Что заставило командование части прислать его жене «похоронку»?

Весной 1943 года в районе Ольховатка Полтавской области развернулись ожесточенные бои между советскими и гитлеровскими войсками. Фашистам удалось окружить группу наших танкистов, в которой оказался Курист. Обстановка сложилась трудная. Назад к своим не прорваться, и вот он и три танкиста остались в тылу фашистов. Сдаться на милость врагу, отдать свою жизнь без боя? Об этом не могло быть и речи. Надо как-то пробиваться к своим. Но как? Всюду враги. Скрываясь то в стогах соломы, то в кустарниках, они стремились как можно быстрее выбраться из окружения. Силы покидали танкистов. У Куриста невыносимо ныли раны, полученные в боях. Боли усиливались, но он подбадривал товарищей.

Однажды Курист послал в село бойцов, чтобы разведать обстановку. Солдаты возвратились с неплохими вестями: можно наняться на работу. В селе есть свои люди.

После долгих раздумий Курист и его боевые товарищи решили идти в село. Добыв гражданскую одежду, они под вымышленными фамилиями начали работать. Но в первых числах апреля произошел непредвиденный случай. Их неожиданно окружили гитлеровцы, погрузили в автомашины и отправили в город Полтаву, в лагерь для военнопленных. Видно, предатель выдал их.

Спустя некоторое время группу военнопленных привезли на станцию Власовка Харьковской области. Здесь Людвиг Иванович познакомился с местной учительницей Марией Степановной Дерябиной. Когда они лучше узнали друг друга, Курист поделился с ней своими планами о побеге к партизанам.

– Не могу больше подчиняться этим зверям, – негодовал он. – Я должен бежать, должен!

– Риск большой, Людвиг Иванович, – сказала Мария Степановна. – Кругом фашисты.

– Лучше погибнуть от пули врага, чем работать на него, Мария Степановна, – ответил Курист.

Мария Степановна связала Куриста с Емельяном Колесником, который был оставлен райкомом партии для работы в тылу врага. Вместе они разработали тщательный план побега. Но осуществить его и на этот раз не удалось – выдал провокатор.

Спасение к Людвигу Ивановичу пришло позже. Дело было так. Когда военнопленных везли в грузовиках на работу, Курист заметил, что гитлеровцы пугливо озираются по сторонам. Он тоже осмотрелся и – глазам своим не поверил: навстречу двигался советский танк Т-34. Решение созрело мгновенно: бежать! Пока фашистские охранники опомнились, Людвиг Иванович перемахнул через борт машины и, скрываясь за домами, побежал, что есть сил, навстречу нашему танку. За ним последовали другие. Охране было не до стрельбы: спасали свою шкуру.

Так Людвиг Иванович снова вернулся в строй и лишь после этого написал письмо жене.

«Видно, – писал он, – не суждено мне погибнуть. Чудом уцелел, Ленушка! Снова буду бить врага. Жди домой с победой!»

Людвиг Иванович Курист воевал в Польше. Его отважные танкисты сражались за города Ополе, Петраков, Болеславец. Впереди по дорогам войны, сквозь огонь и дым пожарищ, всегда шел их бесстрашный командир полковник Курист. Мужество, отвагу, высокое мастерство проявили танкисты, которыми командовал Курист в боях за Берлин.

В запас полковник Курист ушел по состоянию здоровья, а не по возрасту. В районном комитете ДОСААФ бывалого танкиста встретили как желанного гостя. Чувствовалось, что приходу его рады. «Значит, – подумал Курист, – дело пойдет».

Так он стал инструктором-общественником районного комитета ДОСААФ. Увлекла его интересная работа. Он словно бы помолодел. А вскоре Людвиг Иванович написал книгу «Нравственный долг». В ней он рассказал о боевом пути гвардейской танковой бригады, которой командовал в годы войны.