Текст книги "Малютка с лесного озера"

Автор книги: Аделаида Котовщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Опять вместе

На уроке ручного труда ребята клеили из бумаги всякую мебель. Лиде очень хотелось посмотреть, как у Жени получился диван. Кроме того, Лида боялась, что Женя перемажется в клею. Домашнее задание по ручному труду они делали вместе. Женя совсем не умел держать кисточку и ровным слоем намазывать клей. Лида его научила. Но, может быть, он опять всё забыл?

И вот Лида привставала на своей парте, оборачивалась назад. А Жене тоже хотелось показать Лиде то, что он смастерил, и он издали делал ей какие-то знаки.

Елена Сергеевна сказала:

– Женя! Лида! Сидите спокойнее! После звонка покажете друг другу свои творения.

– А я хочу сейчас! – смущённо прошептала Лида, вертясь на парте.

На перемене Женя сказал:

– Жаль, что мы не вместе сидим.

– А ведь сидели когда-то… – сказала Лида.

– Хорошо бы опять!

– А знаешь что? Давай попросим Елену Сергеевну!

Они подошли к учительнице. Женя, конечно, заговорил первый:

– Елена Сергеевна, можно мы сядем вместе с Лидой? Ведь мы прежде сидели.

– Да, можно, пожалуйста, мы сядем вместе? – повторила за ним Лида.

– А ссориться не будете? – спросила учительница.

– Нет, не будем!

– Не будем, – как эхо, повторила Лида.

– А болтать?

– И болтать не будем.

– Не будем, не будем, – повторила Лида.

– Ну, смотрите! Садитесь вместе, но, предупреждаю, если будете получать замечания, – сразу рассажу.

Валя Груздева без возражений переселилась обратно к Васе Грачёву, – ей было всё равно, где сидеть. Вася немножко удивился:

– Лида, ты же говорила, что Женя плохой!

– Не совсем хороший, ну, ничего, – сказала Лида. – Всё-таки я хочу с ним сидеть.

– Только зарок свой не забывай, – посоветовал Вася.

Щука из обувного магазина

Накануне Лида с Женей сговорились вместе готовить уроки. Утром Лида подождала-подождала Женю и разложила на столе тетради. Писала она и всегда медленно, а тут и совсем не спешила, часто останавливалась и прислушивалась, не раздастся ли звонок. Но вот она закончила все уроки, а звонка так и не было.

«Не заболел ли Женя?» – подумала Лида и попросила маму:

– Мамочка, можно, я схожу к Жене? У меня уже и портфель сложен. Он ведь хотел прийти. Что-то с ним случилось, может быть.

И мама отпустила её на полчасика.

Когда Лида позвонила к Жене, дверь ей открыл Вася. Он был не в школьной форме, а в простых штанах и рубашке с «молнией». Какого-то странного цвета была на Васе одежда: где – светлокоричневая, а где – тёмная.

Лида хотела спросить, отчего Вася в пятнах. Но вдруг поняла, что он просто мокрый. От воды материя потемнела, и штаны на коленях, рукава до локтей и вся грудь рубашки стали пёстрыми.

Лида спросила с удивлением:

– Кто тебя облил?

Вася рассмеялся.

– Никто не облил. Мы просто рыбаки.

– Рыбаки?

Но Вася уже убежал. Лида перешагнула порог столовой и сразу ступила в лужу.

– Ой! Вода пролилась… А, вы Маську купаете?

Картина знакомая: Маська полощется в корыте. Но зачем на полу возле корыта лежит резиновый петух, каким играют совсем маленькие дети? И тут же валяется сандалия. Если это Женина, то он носил её года три назад. А это что такое? Довольно большая рыбина из толстого картона, раскрашенная цветными карандашами. Жаль, что кончик хвоста оторван.

– Откуда у вас такая? – Лида нагнулась и подняла рыбу. – Да она вся мокрая!

– Это сазан, – сказал Женя. – Знаешь, какой красивый был сначала! Это Вася такого сделал.

Женя, тоже в мокрой рубашке, стоял над корытом с чайником в руках. Он наклонил чайник. Струя воды полилась на Маську.

– Зачем ты её поливаешь? – удивилась Лида.

– А я её и не поливаю. Я просто доливаю воду. А то очень выхлёстывается… Вася, бросай щуку! Может, она на щуку приманится.

Вася поднял с полу сандалию и бросил её в корыто. Раздался всплеск. Маська шарахнулась от сандалии, которая шлёпнулась в воду. Брызги полетели на мальчиков. Лида начала понимать, почему они оба такие мокрые.

– Вы кормите Маську башмаками? – с изумлением спросила Лида. – Разве она будет их есть!

– Глупая ты! Да кто её кормит башмаками? Тш-ш! – сам себя перебил Женя и зашептал: – Глядите! Глядите!

Маська приподняла голову, оглянулась на сандалию, колыхавшуюся на воде, подплыла к ней и ткнула носом. Потом прихватила её зубами.

Мальчики вытаращили глаза, в которых светились волнение и надежда, затаили дыхание. Невольно застыла в ожидании чего-то необыкновенного и Лида.

Женя протянул левую руку – в правой он держал чайник – и тихонько, заискивающим голоском стал упрашивать:

– Мась-Мась! Дай щуку! Дай, Масенька!

И Вася поманил рукой и тоже позвал нежно, ласково:

– Дай сюда! Ма-ась-Мась!

Выдра поглядывала на мальчиков блестящими глазками, держа в зубах край сандалии.

– Дай, Мась! Дай мне! – молил Женя. – Ну, миленькая!

Маська выпустила изо рта сандалию, перевернулась на спину и поплыла как ни в чём не бывало.

– Негодяйка! – вскрикнул Женя и от досады подпрыгнул на месте. Чайник в его руке накренился. Вода полилась Жене на ноги.

– Тьфу! – Женя отскочил от струи, а чайник не выпрямил, и вода полилась ещё сильнее. Женя опять отпрыгнул с криком.

Вася и Лида расхохотались.

– Да поставь ты его на пол! – сквозь смех проговорила Лида. – С чайником прыгает! Ха-ха-ха!

Женя рывком поставил чайник, отошёл от него, словно боялся, что чайник сам к нему прицепится, и растерянно спросил Васю:

– Побить её, что ли? За то, что не слушается!

– Маську, да? – спросила Лида.

– Не тебя же! – ответил Вася. – Нет, не надо бить. Я в одной книжке читал про Дурова. Там сказано: наоборот, надо вкусное дать, когда зверь выполнит приказание.

– Так она, что ли, выполнила? – оттопыривая нижнюю губу, Женя, весь красный, наседал на Васю. – Выполнила она – как же! Болтаешь, сам не знаешь что!

– Смотрите не подеритесь, пожалуйста! – Лида сбросила на диван шубку: до сих пор она не успела раздеться. – А зачем вы непременно хотите, чтобы она вам подала эту старую сандалию?

Женя и Вася переглянулись.

– Она ничего не понимает, – удивлённо проговорил Вася. – Можно ей сказать, а, Женя?

– Скажи, конечно, скажи! – воскликнула Лида.

Вася на неё и не взглянул, ждал ответа от Жени.

– Раз она всё равно увидала, – сказал Женя, – чего уж тут! Только ты, Лида, никому не говори!

– Я никому не скажу! – торопливо пообещала Лида.

– Так вот! – Лицо у Жени стало торжественное, что очень не вязалось с грязными полосами на его щеках и на носу. – Во-первых, это никакая не сандалия, вон там – в корыте!

– В реке! – укоризненно поправил Вася.

– Да, конечно, в реке! А я что говорю? Что это никакая не сандалия, а щука! Ясно? И, во-вторых, мы учим Маську ловить рыбу.

– A-а, догадалась, догадалась! Вы играете, что вы – рыбаки в Китае.

– Плохо ты догадалась. Мы, во-первых, не в Китае, а в Ленинграде, – что ж ты, не видишь? А во-вторых, мы совсем не играем, а учим Маську взаправду. Потому что мы хотим, чтобы все вдруг удивились. И тогда всем расхочется отдавать Маську в зоосад, – кто же отдаст такую учёную, дрессированную?

– Не найдётся таких дураков, – подтвердил Вася.

– И летом она бабушке даже рыбы на озере наловит. Вот! – закончил Женя. – И это наш секрет, что мы её учим.

– Чтобы все удивились, – добавил Вася, – дрессируем в секрете.

– А она у вас… дрессируется? – осторожно спросила Лида.

– Ни капли! – с мрачной откровенностью признался Женя, сел на пол и обхватил колени руками.

– Ты, кажется, сел в лужу, – с огорчением сказала Лида.

– Пусть. Мне всё равно.

Тогда горячо заговорил Вася. Он сказал, что унывать не надо. Научить Маську, конечно, можно. Просто они, должно быть, не совсем так учат. Правда, они пробовали по-всякому: пускали Маське в корыто и резинового петушка – на самом деле это карась, – и картонного сазана, и вот даже щуку. Но Маська оказалась на редкость упрямой и непослушной… Надо бы спросить у Владика, как дрессируют таких непослушных зверюшек, но Женя не хочет идти в шестой класс, хоть он и на их этаже, а сам Владик не приходит. Может быть, он обиделся за то, что Женя его гнал и толкал…

– Хотите, я спрошу у папы? – предложила Лида.

– Попробуй только спросить! – завопил Женя. – Сказано тебе, что это – секрет! Слышишь, Вася, как она рассуждает? Мы тебя честной считаем, потому и сказали, а ты сразу – «спрошу у папы»!

Лида замахала руками.

– Не спрошу! Не спрошу! Я просто так сказала… А, может быть, Маське не нравится ваша сандалия, я хотела сказать, щука. Ей бы настоящую рыбу дать. Она бы обрадовалась и… может быть, и вышло бы.

– Так мы, что же, не давали ей настоящую? – Женя с возмущением посмотрел на беззаботно плавающую в корыте Маську. – Я у бабушки два раза стащил свежую салаку. И Вася приносил какую-то селёдочку.

– Ну, и как? Поймала она?

– Поймала, конечно.

– И что? Не подала вам?

– Какое там подала! Слопала в секунду – и всё!

Лида с жалостью покачала головой: какая печальная история!

– Может, еще приучится, – сказала она неуверенно. – Ты, значит, из-за этого… дрессирования и не пришёл ко мне уроки делать?

– Мы потом уже, вечером, договорились с Васей сегодня её дрессировать. Я с вечера выучил.

Лида вздохнула.

– Полчаса прошло уже?

– Какие полчаса?

– Как я к вам пришла.

– Откуда же я знаю?

Лида стала надевать шубу: запоздаешь, – а мама другой раз и совсем не пустит. Вася усердно возил по полу половой тряпкой, собирая воду. Лида поглядела на него, и ей стало совестно.

– Помочь тебе?

– Не надо. Выпачкаешься. А мы уж всё равно, как… кашалоты.

А Женя так и сидел на полу посреди луж, с унылым и безразличным видом.

Дома Лида грустно спросила маму:

– Кто это – кашалоты?

– Это такие киты, – объяснила мама. – С большими головами. А почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – ответила Лида и скорей стала накрывать на стол, полезла в буфет за тарелками, чтобы мама не увидела её смущённое лицо.

Жезий каэль

Всю дорогу в школу Лида старалась придумать, чем бы помочь Жене.

Ведь он так расстраивается из-за Маськиного непослушания!

Придумать что-нибудь было очень трудно, главное, потому, что ни с кем нельзя посоветоваться: ни с мамой, ни с папой – а уж папа, наверно, что-нибудь придумал бы, – ни с учительницей, ни с дедушкой, который живёт в Москве. Никому нельзя ни сказать об этом, ни письмо написать – секрет!

На свою парту, рядом с Женей, Лида села задумчивая. Но на первом же уроке вдруг случилось такое, что Лида забыла и про Маську, и про сандалию-щуку, и про всяких там кашалотов, и даже про то, что дрессировка Маськи – большой секрет.

Им было задано хорошенько повторить алфавит. Елена Сергеевна вызвала Женю.

По всем правилам Женя стал возле своей парты. Он был в школьной форме, уже весь сухой, а не мокрый, лицо и руки чистые, – наверно, Марья Сидоровна заставила его как следует умыться перед тем, как идти в школу. Женя выпрямился и начал отвечать алфавит; но как он стал его отвечать!?

Лида замерла от неожиданности. Она смутно видела, как у Елены Сергеевны расширились глаза, а головы всех ребят повернулись к Жене. Лида хотела дёрнуть Женю за рукав, шепнуть ему: «Нельзя так! Ты что!?» Но она и шевельнуться не успела. А Женя нёсся на всех парах – вот уж, правда, курьерский поезд.

Звонким голосом, в котором отчётливо слышался испуг, Женя спросил:

– Абэвэ где? – И сам себе ответил: – Ё! – Потом строго приказал: – Жезий каэль мноп! – Округлил глаза и, точно пугая кого-то, надул щеки: – Рэст уфф! – И зачастил: – Ха-це! Че-ша! Щы-ы?

Под хохот ребят он протянул успокоенным тоном:

– Э-ю-я-а! – И замолк.

У Елены Сергеевны порозовели щёки.

– Что это за представление, Сомов?

– Это… – Женя посмотрел на Лиду: она сидела ни жива ни мертва, как говорится в сказке, и то бледнела, то краснела. Женя закрыл рот и ничего больше не сказал.

– Ты готов на любые штуки, лишь бы помешать уроку, – очень строго сказала учительница. – Дай твой дневничок, я напишу в нём замечание. И пусть твой папа, именно папа, подпишется. И становись в угол!

Женя достал дневничок – маленькую тетрадку, куда записывал, что́ задано на дом. Настоящих дневников, как у пятиклассников, например, у них еще не было. Отправляясь за счёты, Женя положил этот дневничок на стол учительницы.

Елена Сергеевна немножко помолчала и уже всегдашним, ровным голосом вызвала Веру Стручкову:

– Назови нам буквы алфавита.

Вера начала отвечать.

У Лиды сильно-сильно заколотилось сердце. Она подняла руку.

– Что тебе, Лида? – спросила Елена Сергеевна.

Лида с минуту стояла, наклонив голову и собираясь с духом, потом проговорила дрожащим голосом:

– Можно, пожалуйста, я тоже встану в угол?

И заплакала.

Елена Сергеевна удивилась:

– В какой угол?

– В другой. Вон хоть в тот… что у двери, – сквозь слёзы пробормотала Лида. – Ведь за счётами… стоит Женя…

Некоторые ребята засмеялись. На секунду улыбнулась и Елена Сергеевна. Потом брови её слегка нахмурились:

– Ты хочешь, чтобы я поставила тебя в угол?

Лида кивнула и прошептала:

– Да.

– Почему?

Лида всхлипнула:

– Это я научила Женю сказке… про Абэвэ.

Елена Сергеевна взглянула на ручные часы:

– Хорошо, разберёмся. Перестань плакать, высморкайся.

Лида достала из кармана платочек и сморкнулась в него.

– Значит, то, что Женя здесь оттарабанил так некстати, это была сказка?

– Про маленького мальчика Абэвэ, – сказал Женя из угла, где он хлопал глазами, изумлённо разглядывая Лиду. Один раз он присел на корточки, переживая то, что происходит, но сейчас же вскочил.

– А тебя не спрашивают, – оглянулась на него Елена Сергеевна. – Так что же это за сказка, Лида? Кто её сочинил? И зачем?

– Я никак не могла выучить алфавит, – жалким тоненьким голосом стала рассказывать Лида. – Почему-то не запоминалось у меня. Я и говорю папе: «Не могу я выучить алфавит. Знаю, какие бывают буквы, а вот чтобы подряд их – никак». А папа говорит: «А это потому, что ты в нём толку… нет, как это?.. а, да, смысла не видишь. Были бы это стихи или сказка, вмиг запомнила бы». Я и думаю: «Как жаль, что это не сказка». Стала опять читать вслух все буквы подряд и вдруг вижу: а там сказка. – Лида перевела дыхание. – Абэвэ – так зовут маленького мальчика. И он куда-то убежал. Мама его испугалась и спрашивает: «Абэвэ где?» А кто-то ей сказал: «Ё!» – там, значит. Мама зовёт: «Жезий каэль мноп!» (Беги скорей сюда!) А мальчик не хочет, не слушается. Тогда мама нарочно говорит: «Рэст уф-ф!» (Зверь страшный!) Чтобы он испугался и к ней прибежал. «Ха-це!» (Съест тебя!) «Че-ша!» (Противный мальчишка!) «Щ-ы-ы?» (Слышишь?) И мальчик прибежал. Тогда его мама успокоилась и сказала: «Эюя!» (Вот и хорошо!)

Лида раскраснелась и старалась не глядеть по сторонам, чтобы не видеть смеющиеся лица ребят.

– И ты сразу запомнила алфавит. И потом рассказала эту сказку Жене, – подсказала учительница.

– Да. Но, когда отвечаешь, надо правильно говорить. Просто так: а, б, в, г, д…

– Вот именно, – сказала учительница.

– Я нечаянно, – пробурчал в своём углу Женя.

– Он нечаянно, – как эхо, повторила Лида.

– А надо думать прежде, чем что-нибудь делать, – отозвалась Елена Сергеевна. – Ты помешал уроку и вдобавок заставил плакать Лиду. Садись, Лида. Повторим ещё раз алфавит. Как следует. По всем правилам.

На перемене ребята смеялись и твердили:

– Ха-це! Жезий каэль! Абэвэ!

Игорь Свечкин крикнул Гене Сорокину:

– Че-ша! – А потом: – Ты что же не отзываешься? Ты ведь противный мальчишка, я тебя и зову.

Яша Шлыков скакал перед Лидой и дразнился:

– Сама на себя наябедничала! Сама на себя наябедничала!

Девочки кинулись бить Яшу. Чуть-чуть не получилась потасовка, да завидели они Елену Сергеевну и разбежались.

Лида не убежала, а, наоборот, подошла к учительнице и спросила тихонько:

– Елена Сергеевна, а вы нас не рассадите?

– Так уж и быть, не рассажу. Но ты посоветуй Жене сначала думать. А то у него руки, ноги и язык часто работают раньше, чем голова.

Всё-таки Женя понёс домой дневничок, где было написано:

«Получает замечания в классе, смешит ребят на уроках».

Кусочек шлака

Плохое это дело – поздняя осень. Дождь льёт непрерывно. Потоки воды заслоняют дома, автобусы, витрины магазинов, и кажется, что на улице ничего и нет, кроме дождя. Холодные струйки попадают за шиворот, когда бежишь в школу, перескакивая через лужи. Но разве через все лужи перескочишь? Надоест перескакивать, и ведь любопытно, – глубокая она или нет? Да, лужа, оказывается, глубокая: калоша зачерпнула грязную воду. Приходится выливать эту воду на пол в раздевалке, а нянечка сердится.

Гулять не пускают, как ни просись. «В такую погоду добрый хозяин собаку не выгонит», – только и слышишь от бабушки и Марь-Сидраны. Маме в её вечернем техникуме задают какие-то особенно трудные уроки. Она приходит с работы и целые вечера просиживает над книгами. Бабушка твердит: «Четвёртый курс не шутка. Не мешай маме, Женечка».

Маська-нахалка так ничему и не научается. Картонного сазана она совсем искрошила, остаётся только вспоминать, какой он был красивый. Резинового петуха – карася – упрямая выдрёха прокусила в нескольких местах. Щуку бабушка нашла за ящиком. Всплеснула руками: «Это что за гадость мокрая? Да никак это старая Женькина сандалийка?» И выбросила щуку на помойку.

Можно весело поиграть у Лиды в квартире. В прятки, в лошадки. В передней и в коридоре Лидина мама позволяет и с мячиком попрыгать. Но каждый день туда ходить бабушка не пускает: «Надоешь людям до смерти. Сиди лучше дома». И Вася стал бывать у Жени гораздо реже: у Васи вдруг появилась ещё одна сестрёнка, совсем крошечная. Вася помогает маме купать её и укладывать спать.

Словом, жить на свете стало скучновато.

И вот в один из дней подул холодный ветер. Он разогнал тучи и открыл солнце. Посветлело вокруг, и точно улыбнулись и лужи, и стекла в окнах домов, и все железные водосточные трубы. Женя пришёл в школу развесёлый, – оттого, что солнышко светит, да еще и по другой причине. Кое-чем он хотел Лиде похвалиться, что-то ей показать. Но до звонка не успел это сделать.

Как всегда, ребята построились шеренгой в коридоре у дверей, вошли в свой класс, встали у парт.

Елена Сергеевна всех оглядела.

– Ребята, во дворе возле здания нашей школы лежит шлак. Его положили там для дорожных работ. Мостовую на нашей улице засыплют этим шлаком, прокатают катками и зальют асфальтом. Шлак лежит для дела, а не для забавы. Поэтому брать его нельзя. Кроме того, он грязный, выпачкает вам руки, тетради и книги. Понятно? Повторите за мной: возле школы лежит шлак, брать его нельзя. Ну?

Нестройным хором ребята повторили:

– Возле школы лежит шлак. Брать его нельзя.

У некоторых мальчиков сделались напряжённые лица, глаза забегали. Ничего нельзя скрыть от Елены Сергеевны. Она сказала:

– Те, кто уже взял куски шлака, достаньте их из карманов, из портфелей и положите на мой стол. И побыстрее! Я жду.

Вася Грачёв шагнул к столу и со вздохом вывернул карманы. Два кусочка шлака легли на стол. За ним подошёл и выложил шлак Игорь Свечкин. К большому удивлению Лиды, к столу приблизилась Маня Гусева и, сильно покраснев, достала из кармана маленький тёмный кусочек.

Лида даже вытянула шею, чтобы получше рассмотреть Манин кусочек шлака. Если бы не Маня, Лида, наверно, заметила бы, что Женя стоит, опустив голову и весь как-то сжавшись.

– Все положили? – спросила Елена Сергеевна и немного подождала. – Начинаем урок.

Нина Гринько, стоя возле стола учительницы, устно решала заданную на дом задачу. Все проверяли по своим тетрадям.

Жене казалось, что голос Нины доносится откуда-то издалека, точно она ушла в конец коридора, к дверям шестого класса, где учится Владик, и оттуда читает. За окнами потускнело: опять пошёл дождь. В классе словно наступил вечер – сгустились сумерки. Елена Сергеевна подошла к стене и повернула выключатель.

Почему-то Жене стало неприятно, когда яркий электрический свет залил класс. Женя сидел очень тихо. Хорошо бы, Елена Сергеевна совсем забыла, что Сомов есть в классе. Пусть бы она думала, что он заболел и лежит дома в кровати.

Изредка Женя осторожно ощупывал карман своих брюк. Карман был твёрдый.

Жене представлялись кусочки шлака. Они были замечательные, – лиловые, черноватые, отсвечивающие красным, с зазубренными краями. Мокрый шлак был очень красив. Теперь он, конечно, давно высох. Интересно, какого он стал цвета?

Урок тянулся невероятно долго. Никогда еще не бывало таких длинных уроков.

Ведь он может и положить этот славный кусочек шлака обратно, раз он так нужен для починки мостовой. Наиграется им, да и сунет назад, в ту же кучу возле школы. Вот возьмёт, да и сунет. Потом…

Женя уже совсем решил, что нянечка забыла позвонить или потеряла звонок, а может быть, остановились большие часы на стене в коридоре, и она не знает, который час. Но тогда пусть пойдёт в учительскую – там тоже есть часы.

«Нянечка, что ж вы такая глупая, часы найти не можете, как вам не стыдно!» – мысленно бранил нянечку Женя, и тут, наконец-то, зазвенел звонок.

– Первая колонка! Стройтесь! – сказала Елена Сергеевна.

Женя с Лидой сидели в третьей колонке у окна. Лида вскочила, о чём-то заговорила с девочками. А Женя не торопился подняться. Только что он мечтал о том, чтобы выбежать в коридор, и вдруг ему захотелось остаться в классе, где на перемене, кроме дежурных, никому нельзя оставаться.

К нему подошёл Вася. Нахохлившись и подперев голову кулаком, Женя задумчиво жевал.

– Что ты съел? – с любопытством спросил Вася.

Оба они редко брали завтраки, ели дома перед школой.

Женя взглянул с недоумением. За него со смехом ответила Лида:

– Промокашку. Я видела, как он оторвал от промокашки и положил в рот.

Вася тоже засмеялся:

– Вкусная промокашка?

Женя не ответил. Нехотя он потащился из класса вместе со всеми.

В коридоре Лида схватила под руку Маню Гусеву. Они сблизили головы и зашептались на ходу.

«Про шлак говорят, – подумал Женя. – Как Маня его взяла из кучи и потом положила на стол».

Он плёлся за девочками без всякого удовольствия. И, наконец, не выдержал: ведь ни одна вещь на свете, даже самая интересная, не доставляет радости, если её никому не показать.

Женя потянул за рукав Лиду, отошёл с ней в сторонку и дал заглянуть себе в пригоршню, между прикрытыми ладонями:

– Смотри! Был лиловый, а сейчас серый и только немножко красный, потому что высох. Но всё равно красивый, правда? И крайчики ломаные, острые…

– Так ты не отдал? – испуганно прошептала Лида. – Ведь Елена Сергеевна велела!

– Я потом сам положу обратно. – Женя спрятал кусочек шлака в карман.

– Ты обманул учительницу! – с негодованием сказала Лида шопотом. – Как нехорошо! Пойди и отдай!

– Я потом положу, – упрямо повторил Женя. – Туда, в кучу. Его там много-много. А у меня маленький кусочек.

– Это всё равно, что маленький. Отдай, Женя, отдай! Ну, пожалуйста! И ничего в нём нет красивого.

– Нет, он красивый! Ты не рассмотрела. И ты уже позабыла, какой он. Ты ж его мало видела и сейчас не видишь. Хочешь, покажу?

– Все отдавали! Вася – сразу. И Маня. А ей, знаешь, как стыдно было, она говорит. Только ты один обманул. Как ты теперь посмотришь в глаза Елене Сергеевне, если не отдашь?

– Отвяжись ты от меня! – Женя выпятил нижнюю губу и отошёл прочь.

Зачем ему глаза Елены Сергеевны? Он на неё вообще старался не смотреть. Учительница прохаживалась по коридору, гуляла вместе со своим классом. И, как всегда, к ней то и дело подходили ребята, о чём-то ей рассказывали. Девочки брали её за руку, ласкаясь.

Ну, и пусть. Вот если бы Лида нажаловалась: «У Жени шлак в кармане», то Елена Сергеевна его подозвала бы и он бы волей-неволей подошёл. Жене даже захотелось, чтобы Лида наябедничала. Но она ходила в паре с Ниной Гринько, грустная и молчаливая, хотя только что болтала и смеялась.

Женя постепенно отстал и вдруг очутился в хвосте, рядом с Яшей Шлыковым.

– А у меня что-то есть! – похвастался Яша. И подставил свой карман. – Пощупай-ка!

Женя ткнул пальцем: твёрдое.

– Наверно, этот самый… шлак, – проговорил он нехотя. – А… почему ты не отдал? Ведь велели.

– Ну и что ж, что велели? Она не узнает, Елена Сергеевна. Ты ведь не скажешь, – а больше как она узнает? Не скажешь?

Женя помотал отрицательно головой.

– Давай дружить! – предложил Яша.

– Отвяжись! – Женя отскочил от Яши и вдруг стал перебегать от пары к паре, всех подталкивая и мешая идти.

– Женя, перестань! Женька, не надо! – сердились девочки.

А Женя не унимается: толкает, под ноги суётся, за рукава дёргает.

– Женька, будет тебе! – сказал Вася.

– Женя, я учительнице скажу! – пригрозила Света Куликова.

Кто-то из девочек позвал:

– Елена Сергеевна!

Вот сейчас она подойдёт и накажет его… Но учительница в этот момент стояла и улыбаясь разговаривала с каким-то учителем старших классов. Она только издали погрозила пальцем, но не подошла.