Текст книги "Малютка с лесного озера"

Автор книги: Аделаида Котовщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Вася Грачёв

Уже вторую неделю Лида сидела на одной парте с Васей Грачёвым. Это был круглолицый, весёлый, приветливый мальчик, который охотно делился своим имуществом со всем классом. Попроси у него резинку, карандаш, вставочку, – сразу достанет из пенала и протянет: «Бери». Непонятную задачу он вмиг объяснит. Упражнение в твоей тетради проверит и посоветует исправить, где надо, «о» на «а» или «е» на «и».

С Васей каждый очень быстро начинал чувствовать себя попросту, по-свойски, точно ты знаешь его всю свою жизнь и можешь быть твёрдо уверен, что он тебя ни в чём не подведёт, не обманет.

С ним было интересно поговорить. Вася рассказывал содержание прочитанных книг так, что заслушаешься, но, пожалуй, ещё интереснее было слушать про рыбную ловлю в деревне, где Вася жил каждое лето у каких-то родственников.

Поболтать, пошутить Вася очень любил, но только не на уроках. На уроках с ним не поговоришь. Он сидит и слушает, смотрит на учительницу, а шепни ему что-нибудь, хоть самое занятное, он поведёт досадливо плечом, и услышишь от него только одно слово: «Потом».

Как-то Вася сказал Лиде:

– А я знаю, отчего ты дольше всех в классе писала контрольную.

– Отчего?

– Ты, когда пишешь, всё время ворон считаешь.

Лида сделала вид, что не поняла:

– Каких таких ворон? У нас в классе нет ворон.

– Видно, есть, раз ты всё время их считаешь. Глядишь по сторонам и считаешь.

– Да я не гляжу… У меня само глядится.

– Хоть и само, а ты не гляди. Ты, знаешь, как сделай? Дай сама себе слово: буду глядеть только в тетрадку. И на доску. А больше никуда, ни за что! Называется зарок.

– Как это – зарок?

– А так. Значит, сам себе обещался: вот не стану чего-нибудь делать. Папа говорит: «Я дал себе зарок не курить». И правда, не курит. Пачку папирос велел мне выбросить в мусорное ведро. Потому что – зарок.

– За-рок, – задумчиво повторила Лида. – А если всё-таки посмотрится… на Маню Гусеву или вон на тот наш календарь погоды?

– А нельзя, раз зарок! На перемене посмотришь календарь. Убежит он, что ли? Ты сегодня же и попробуй на письме. Один урок только. А потом опять считай своих ворон.

Лида попробовала. Ей показалось, что получилось ничего себе: один раз, в конце урока, она поглядела на Васю, а то всё смотрела в тетрадку, на доску и на учительницу. Но, когда прозвенел звонок, Вася сказал:

– Четыре раза поймалась. А, может, и пять. Гуляла глазами по партам.

– А вот на чистописании не погуляю.

– Поспорим, что, хоть раз, да погуляешь.

Это было похоже на игру. Они заключили спор. Валерка Мухин ребром руки стукнул по их стиснутым, как в рукопожатии, рукам. Три раза Лида проиграла: один раз, оказывается, зачем-то долго смотрела на дверь, другой раз – на Колю Прохорова, который ковырял в носу, третий раз – самой себе под ноги… Потом Лида выиграла. Вася даже удивился:

– Твоя взяла! Молодец!

– Вот видишь! А ты говорил, что мне никогда не выиграть.

Лида заметила, что, как ни странно, урок проходит гораздо быстрее, когда она выигрывает.

Вася был, безусловно, славный мальчик. Но, по мнению Лиды, у него был один крупный недостаток: Вася очень любил Женю Сомова. На перемене он почти всегда ходил с ним, а не с кем-нибудь другим, они о чём-то шептались, смеялись, иногда горячо спорили, и домой из школы они большею частью шли вместе.

– Противный твой Женька, – сказала как-то Лида. – Сидит с этой толстой Валюшкой, и пусть. И зачем ты с ним водишься?

– Какой же он противный? – возмутился Вася. – Он мой лучший друг.

– И друга же ты себе сыскал – нечего сказать! – насмешливо отозвалась Лида. – Каждые пять минут получает по замечанию. И с утра до ночи хвастается своей дурацкой выдрой. Какой-то там Марамаськой.

– Маська её зовут. Почти весь класс её уже видел, даже из шестого класса приходили пионеры.

Вася задел больное место Лиды: да, весь класс видел выдру, ребята уже и рассказывать перестали об её проделках, и только Лида до сих пор толком не разглядела зверюшку.

Лида нахмурилась. Вася предложил:

– Пойдём вместе посмотреть на Маську. Знаешь, как она выросла!

– Никуда я не пойду! Об этой крысище я и слушать не желаю. И видеть мне её незачем!

Но через несколько дней Лиде пришлось увидеть Маську. И произошло это при самых неожиданных обстоятельствах.

Квалификация

Пока бабушка прибирала в комнатах, Маська забралась на плиту, столкнула крышку с кастрюли и не столько съела кашу, сколько разбросала её по всей плите. Вся семья осталась без второго. Бабушка и мама брезговали есть после выдры. Женя, не любивший кашу, на этот раз умолял дать ему остатки. Но ему не дали. Настроение у бабушки и так испортилось, а тут случилось новое происшествие.

Бабушка несла из кухни в столовую кастрюлю с горячим борщом. Маська подвернулась бабушке под ноги, и бабушка споткнулась. С кастрюли свалилась крышка и загремела об пол. На чистом паркете расплылись жирные пятна.

Мама и папа вскочили из-за стола и бросились к бабушке.

Бабушка поставила кастрюлю на стол:

– Еле-еле удержала. Зверь проклятущий! – и добавила в сердцах: – Я тут с вами квалификацию потеряла.

Женя слез со стула и виновато стал осматривать пол возле двери, где споткнулась бабушка, заглянул и под диван. Последнее время он всегда чувствовал себя виноватым, когда Маська что-нибудь вытворяла. За каждую провинность он шлёпал её по морде. Маська шарахалась в сторону и сердито верещала. Но через пять минут всё равно лезла куда попало, что-нибудь опрокидывала или стаскивала со стола.

Отдышавшись и помахав руками, которые обдало горячим паром, бабушка спросила Женю:

– Что ты там ищешь?

– Так ведь ты какую-то квалификацию потеряла, когда Мася тебя чуть не повалила.

Мама и папа рассмеялись.

– Квалификация на полу не валяется, – сердито сказала бабушка. – Садись и ешь! – Она села за стол. – А твой этот юннатский профессор, Владик-то, кругом прав: надо Маську отдать в зоосад.

– Ни за что!

– Сегодня она меня чуть не обварила, завтра сама обварится или еще чего похуже сделает. Но не в этом дело… – Бабушка помолчала. – На нашей фабрике рабочие руки страсть как требуются. Женя уже подрос. В школу его к двум часам отправить, когда мы с Варей обе в утреннюю смену будем, – охотно соглашается Марья Сидоровна.

– Ты опять своё! – жалобно сказала мама.

– А из школы он придёт, так я уж давно дома буду. – Голос у бабушки был непреклонный. – Одна беда: Марье Сидоровне наша прекрасная Масенька не даёт свободного ходу по квартире. Марья Сидоровна так и говорит: «Да неужели я Женечку не накормлю перед школой, и не присмотрю, и не отправлю? Да я его с пелёнок знаю. Меня, говорит, только выдра останавливает».

– Прасковья Ивановна, я вас очень прошу, пусть Женька хоть в третий класс перейдёт. – Папа сказал это таким просительным тоном, что лицо у бабушки смягчилось. – Вы же знаете, Варя по вечерам в техникуме…

Бабушка опять стала суровой.

– А ее никто и не привязывает к дому. Если б не выдра, так Марья Сидоровна с удовольствием. Выдра её только останавливает.

– Да зачем мне Марья Сидоровна? – от досады тонким голосом пропищал Женя. – Если эта старая трусиха…

– Молчать! – прикрикнул отец. – Как ты смеешь так говорить о старом заслуженном человеке?

Обед закончился в полном молчании.

Потом мама стала собирать папу в рейс: он уезжал с ночным поездом. Бабушка перемыла посуду и куда-то ушла. Маська спала. Женя сделал уроки, хотел почитать, но вдруг вспомнил и подошёл к отцу, лежавшему на диване с газетой.

– Папа, а что это… вот бабушка потеряла… квали… кация какая-то?

– А-а, – сказал отец. – Квалификация – это уменье хорошо работать. А ты её на полу искал, дурачок. Бабушка наша – отличная ткачиха, у неё высокая квалификация. Конечно, она её еще не потеряла, но боится, что от долгого бездействия утратит сноровку. Квалификация, брат, дело большое, она годами приобретается. Вот, к примеру, машинист или хоть тот же кочегар…

Папа стал рассказывать, как постепенно кочегару всё легче и легче даётся его нелёгкая работа, как всё лучше и лучше он узнаёт паровозную топку и все сорта угля. Женя слушал, и, хотя теперь он понял, что такое квалификация, ему всё-таки почему-то казалось, что это что-то живое, вроде зверя. И некрасивое, – не сравнишь с Маськой. Но вот бабушке она нравится, эта квалификация, похожая на облезлую гусыню, и она тянет бабушку из дому прочь от Жени с Маськой.

Ночью папа уехал в рейс. Рано утром, еще лёжа в кровати, Женя слышал, как бабушка о чём-то спорила с мамой.

А днём позже, когда Женя вернулся из школы, бабушка деловито сообщила ему:

– Завтра мне с утра на работу, так давай приучайся перед тем, как уходить в школу, запирать Маську. Жаль, клетки нет. Ну, пробуй, под силу тебе этот чемодан сдвинуть?

Уже некоторое время бабушка, уходя в лавку, если Жени не было дома, засаживала Маську в ящик, а сверху что-нибудь ставила. Сперва это была бельевая корзина, но вскоре Маська научилась её сдвигать и вылезала, тогда бабушка стала покрывать ящик противнем, который придавливала кирпичами. Маська и это сооружение сталкивала головой – с каждым днём она становилась сильнее. Наконец, бабушка приспособила чемодан и уже поверх чемодана укладывала кирпичи.

Итак, «квалификация» пересилила Женю с Маськой. Бабушка отдала ей предпочтение и ушла работать в свой цех.

Пропажа

На улице было холодно. Противный осенний дождик перестал, но зато подул ветер. Всё-таки мама отпустила Лиду проводить папу до угла. Он сегодня поехал в свой институт к двенадцати. А Лиде надо же подышать свежим воздухом перед школой.

Вернувшись во двор, Лида слонялась от подъезда к подъезду, перепрыгивала через лужи, осторожно ходила по ним. Чёрные резиновые ботики от воды заблестели. Только ботики и блестели. А всё вокруг – небо, дома, голые сучья деревьев посреди двора – было серое, тусклое.

Никто не гулял, и Лида уже хотела идти домой, как вдруг услышала какие-то странные звуки. Кто-то всхлипывал, бормоча, задыхаясь, громко хлюпая носом.

Лида насторожилась: откуда это? И вдруг из подъезда выскочил Женька Сомов. Да в каком виде! В одной тонкой мятой рубашке с незастёгнутым воротом, с голой стриженой головой – это в такой-то холод! – весь синий, дрожит, один чулок спустился, по лицу слёзы текут. Выскочил и давай кричать:

– Мась-Мась! Мась-Мась!

Озирается по сторонам, завыл тихонько и опять со слезами, со всхлипами:

– Мась! Мась!

Лида подошла к нему и сказала рассудительно:

– Ты с ума сошёл – голый бегать, когда поздняя осень на улице! Простудишься!

Тут Женя её заметил и заревел в три ручья:

– Уб-бежа-ала! Пропадёт теперь…

– Кто убежал? Говори толком!

– Ма-аська! Наверно, на улицу убежала. Я везде искал, весь обыскался. Дверь была заперта, я не открывал, может, Марь-Сидра-на-а нечаянно выпустила-а…

И опять заплакал, да так горько, что Лиде жаль его стало. Она решительно взяла его за руку:

– Ступай в дом, оденься! Голый ты дольше не найдёшь.

– Она, может, в подвал заползла. Ты не видела?

– Ничего я не видела. Иди, иди! – Лида двумя руками втолкнула Женю в подъезд и потащила его вверх по лестнице.

– Ты на каком этаже живёшь?

– На третьем. Ой, а я дверь не захлопнул? У меня ключа нет.

К счастью, дверь оказалась приоткрытой. Лида довела Женю до двери и хотела уйти. Но теперь он схватил её за руку.

– Не уходи! Я пальто надену, вместе пойдём искать.

И Лида вошла в квартиру. От удивления она остановилась в дверях столовой. Это что же такое? Кутерьма какая-то, а не комната. Всё разбросано, расшвырено. На столе тетрадки, тарелка с сосиской, стакан и… мячик. Диванная подушка валяется на полу рядом со шваброй.

– Почему так не прибрано? – спросила Лида.

– Да ведь я Маську искал. Видишь, тыкал шваброй под буфетом, везде. А бабушка и мама утром работают. Пальто еще куда-то делось!

Женя побежал в другую комнату. Лида пошла за ним. Постель даже вся сбита. Но что это? Скомканное одеяло зашевелилось, и вдруг оттуда высунулся чей-то нос. Кошка там? Застрекотало по-птичьи, не по-птичьи…

Лида попятилась.

– Она! – пронзительно вскрикнул Женя. В неистовом восторге кинулся к кровати, разгрёб одеяло и простыни. – Ма-сенька! Вот где ты, миленькая моя! А я думал, ты на улицу убежала!

С жадным любопытством и с некоторой опаской Лида разглядывала зверя, которого обнимал и тормошил Женя. Так вот она какая, эта Маська! Серо-коричневая, пушистая, вся какая-то круглая, только хвост на конце тонкий. Сейчас она на крысу меньше похожа. Разве у крыс бывают лапы с перепонками, как у уток? Круглой головой и туловищем эта зверюга немного напоминает тюленя, которого Лида видела в зоосаду.

– У-у, глупенькая! Как я испугался! – радостно болтал Женя. – Знаешь, она, наверно, под матрас забилась, она всюду залезает, поэтому я ворошил постель, да не нашел её.

– Ну, я пойду, – Лида шагнула к двери.

– Нет! Нет! Не уходи. Я забыл, что задано по русскому.

– Как?! Ты еще уроки не выучил?

– Да когда же мне было, если я Маську искал? Она давно потерялась.

Выдра перевернулась на спину и стала играть хвостом, перебирая его передними лапками. Лида засмеялась.

– Правда, она хорошая? – спросил Женя.

– Кажется, ничего… – сдержанно ответила Лида. – Ты куда её сейчас денешь? На пол пустишь?

– Накормлю и в ящик засуну. Ты мне поможешь чемодан сверху поставить?

– Не знаю…

Пока Женя кормил выдру мясом и кашей, Лида стояла на пороге кухни, готовая вмиг выскочить и захлопнуть дверь.

– Как ест быстро, – заметила она слегка ослабевшим от волнения голосом.

– Прожора она. Ну, всё. Больше нету.

Женя поволок выдру в переднюю. Лида увидела выдрино жилище. Большой высокий ящик, в нём настлано что-то мягкое.

– Вот ты её боишься, – укладывая выдру на дно ящика, сказал Женя. – А в Китае рыбаки даже приучают выдр ловить рыбу.

– Но ведь здесь не Китай, а передняя, – возразила Лида. – И ты не рыбак, а просто Женька.

– Ложись ты! – Женя хлопнул выдру по торчащему из ящика носу. Но Маська упорно вылезала, цепляясь когтями за края ящика. Женя заталкивал её обратно, а она высовывала голову, карабкалась – вот-вот шмякнется на пол.

Лида взялась за ручку двери, которая вела в кухню.

– Не хочет сидеть в ящике твоя Маська.

– Она купаться хочет. Ведь она водяное животное. А есть у меня время её купать? – Женя опять сильно хлопнул Маську по голове. Выдра дёрнулась в сторону и заверещала.

Лиде стало жаль зверюшку.

– Тебя бы так – всё по носу да по носу! Ей, наверно, плохо в ящике…

– Ничего не плохо. Избаловалась просто. Посмотри на ходики в кухне, – который час?

Лида заглянула в кухню.

– Ой, уже без двадцати пяти час!

– Да что же я делать буду? – в отчаянии завопил Женя. – Не на голову же ей чемодан ставить?

– А зачем её непременно запихивать в ящик? Я сейчас уйду…

– Да-а, оставь-ка её на свободе! Она вчера бутылочку с чернилами на кровать опрокинула. На белое покрывало.

Лида ахнула:

– Неужели правда?

– Ещё бы не правда! – с некоторой даже гордостью сказал Женя. – Влезла на письменный столик, взяла в зубы бутылочку, отнесла её на кровать и там вылила.

– Ужас какой!

– А ты что думала? Она всё умеет, Маська! Бабушка велит запирать непременно. И еще Марь-Сидрана куда-то ушла. Да от неё толку нету с выдрой… Ложись, тебе говорят! – Женя колотил Маську; она верещала.

– Да что ж это такое? Ты её бьёшь, она кричит… – Лида взволнованно топталась на пороге кухни.

– Ой! Ничего я не успею! – Женя разревелся.

– А ты, оказывается, рёва…

– Будешь тут рёвой!

– Да ты, и правда, опоздаешь в школу! – Лида всерьёз забеспокоилась. – Ещё тебе чулки подтянуть, одеться, умыться… Ой, что я придумала! – воскликнула она. – Я маму позову! И как это я сразу не догадалась? Мама тебе поможет засунуть Маську в ящик.

– Зови скорей! А я пока хоть форму надену.

Женя отпустил выдру, и та сразу – плюх на пол. Лида опрометью выскочила на лестничную площадку.

Мама упрекнула Лиду:

– Что ж ты так долго гуляла? Погода плохая. Я уж хотела за тобой идти.

– Мамочка, скорей, скорей! Там выдра вылезает из ящика. Женька ревёт, у него чулки спустились! Он забыл, что по русскому задано. Просто ужас, что такое!

Мама ничего не поняла, но Лида так запыхалась, так тормошила и торопила её, что мама поспешно оделась и пошла за дочкой.

– Какой занятный зверь! – говорила мама, разглядывая Маську. – Но ведь ей непременно вода нужна.

– Мамочка, они её купают в корыте, но разве Жене есть сейчас время? Он еще упражнение не написал!

– Знаешь что, Женя? – сказала Лидина мама. – Принеси её к нам. У нас большая ванна. Пусть твоя выдрочка поплавает.

– Хорошо, принесу, – сказал Женя.

– Мамочка, какая ты храбрая! – восхищалась Лида.

Женя крепко держал выдру, прижав её к стенке ящика, а Лидина мама осторожно ставила сверху чемодан, и при этом пальцы её не раз касались Маськиного меха.

Под недовольное верещанье Маськи Женя умылся, переоделся, сложил книги. Лида и её мама ушли, когда он стал похож на школьника.

– А упражнение – сразу скажу Елене Сергеевне, что не успел, – заявил он беспечно. – А потом бабушка в вечер станет работать.

– Какой он всё-таки смешной, этот Женька; правда? – сказала Лида маме. – Только что ревел и уже веселится.

Курьерский поезд и черепаха

Женя не заставил себя долго ждать: на другое же утро притащил Маську в квартиру Костиных.

Лида сама открыла дверь. Увидев в руках у Жени обвязанную платком кошолку, в которой что-то ворочалось, девочка, даже не поздоровавшись, опрометью бросилась в комнаты, крича изо всех сил:

– Мама! Папа! Выдра пришла! Скорей!

Мама вышла в переднюю.

– Здравствуй, Женя. Снимай пальто.

– Здравствуйте, – ответил Женя. – Где у вас ванная?

Из кошолки раздался нетерпеливый стрекот, как будто Маська понимала, в чём дело.

Пока ванная наполнялась водой, Маська шмыгала по столовой. Все на неё смотрели. Лида держалась поближе к папе.

– Ты не опоздаешь в институт? – голос у неё немножко дрожал. – Скоро уж мы её опустим в воду.

Папа засмеялся.

– Не бойся, девочка! Выдры так просто, ни с того, ни с сего, на людей не бросаются.

– Я не боюсь, я даже… если хотите… могу её… погладить.

– Пожалуйста! – Женя поймал Маську.

Лида издали протянула руку и прикоснулась к серому меху. И запрыгала от радости:

– Вот и погладила! Вот и погладила! – и вдруг закричала испуганно: – Ой, мамочка!

Женя уже спустил Маську с рук, и тотчас она понеслась… прямо к Жмурке.

Котик стоял в дверях и, потягиваясь, жмурился, точно улыбался. На пушистой мордочке ласковая лень. Но вот его как ветром сдуло, миг – и он уже на диване и оттуда смотрит на невиданного зверя с удивлением и безо всякой улыбки.

Женя поспешно схватил Маську, прижал её к себе и, покосившись на Жмурку, сказал:

– Ванна уже, должно быть, полная…

Он не решился сказать, что Маська кусает котов.

Одно удовольствие было смотреть, как Маська резвится в большой белой ванне. Потом Женя вытер её старой простыней, которую дала ему Лидина мама.

Через день Женя опять пришёл к Лиде. Кроме выдры, он на этот раз прихватил с собой тетрадки.

– Выучим вместе уроки.

– Я почти сделала, – сказала Лида. – Только задача по арифметике осталась.

Выкупанную выдру закрыли в передней, чтобы не отвлекала, а Лида и Женя уселись рядом за стол.

Лиде надо было решить одну задачу, а Жене – и задачу, и пример, и упражнение по русскому написать. И всё-таки он кончил раньше. Лида еще первый вопрос писала, а Женя уже расправился со всеми уроками.

– Какая ты медленная! – поразился он.

Лида хотела обидеться, но раздумала.

– А ты, а ты… всё равно как заяц. Бежит изо всех сил от охотников, ничего не разбирает.

Теперь Женя хотел обидеться, но не успел: Лидина мама весело сказала:

– Женя, да ты, как курьерский поезд! Мы и оглянуться не успели, а ты уже доехал до станции.

– Я – как мой папа на своём паровозе! – хвастливо сказал Женя.

Лидина мама посмотрела в его тетрадку и покачала головой:

– Нет, уж с папой ты себя, дружок, не сравнивай. Папин паровоз во́-время приходит на место, и всё у него в порядке. А тебе надо бы всё снова переписать, – очень уж небрежно написано. Эх вы, работяги! Одна еле рукой шевелит, всё о чём-то думает, другой несётся на всех парах…

– Он – торопыга! – закинув голову, смеялась Лида.

– А ты у меня зато самая настоящая черепаха, – сказала мама.

И Женя тоже рассмеялся.

Теперь, когда они вместе готовили уроки, Лида приговаривала:

– Не спеши, курьерский поезд! Ты опять на поезде? На курьерском, да?

– А ты, черепаха, поторапливайся! – отвечал Женя.

Так они подсмеивались друг над другом, но всё-таки Лида старалась писать побыстрее, а Женя, наоборот, удерживался, чтобы так не торопиться.

Отправляясь в школу, они поджидали друг друга у подъезда – их подъезды находились рядом.

– Кричит? – спрашивала Лида.

Женя кивал головой. Если было рановато идти в школу, они поднимались по Жениной лестнице. Уже на втором этаже были отчётливо слышны громкий стрекот, верещанье, свист. Это в ящике, под чемоданом, вопила Маська.

– Несчастная! – говорила Лида.