Текст книги "Дядя Икс"

Автор книги: Аделаида Котовщикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Мама удивляется

– Он сказал, Виталий Афанасьевич: «Не тот номер!» – тараторил Кирилка. – А по-моему, как раз тот. Верно, мама? Я ему так сказал: «Вот вы сказали, что не тот номер. А вот и тот самый, какой нужно!» А он говорит: «Так часто бывает: кажется, что не то, а оно оказывается, наоборот, самое то. Ты, Кирилл, прав».

– Наверно, добрый человек, раз находит время для разговоров с таким балаболкой, как ты, – сказала мама. – Но вообще… кто он такой?

– Виталий Афанасьевич, я же тебе сказал!

– Это я уже сто раз слышала. Но кто он? Какая у него профессия? Почему он имеет возможность днем разговаривать с тобой по телефону? Может быть, он уже на пенсии?

– Нет, не на пенсии. Он говорил: «Ну, до завтра, надо поработать». А про про-фес-сию и про возможность ничего не говорил.

– Как же ты не спросил номер его телефона? Я бы сама позвонила этому Виталию Афанасьевичу, поблагодарила бы его за то, что он тебя развлекает.

– Я спрашивал. А он сказал: «Сам тебе позвоню. Телефон у меня всегда занят, по нему не стоит звонить».

– Странно… все-таки сколько ему лет, не знаешь?

– Телефону?

– Конечно, не телефону, а Виталию Афанасьевичу.

– Откуда знаю? Наверно, много.

– Почему ты так думаешь?

– За мало лет разве объездишь весь свет? А он весь свет объездил.

– Уж и весь свет!

– Да, да! Он на всяких-всяких горах побывал. Видел восход солнца на Памире. И ездил на северных оленях.

– Может быть, географ какой-нибудь… А ты не выдумываешь, Кирюшка?

– Он же мне рассказывал! Один раз на него напал тигр. Но он успел спрятаться. Кажется, в пропасти…

– Неужели? – удивлялась мама.

А дня через два она еще больше удивилась. Кирилка же был просто поражен.

Посылка

По вечерам мама сама открывала дверь, если звонили. Кирилка просто из любопытства – кто к ним пришел? – бежал за мамой в переднюю.

И он увидел, что в дверях стоит какой-то большой мальчишка, не меньше, чем из восьмого класса.

– Здесь живет Кирилл Дроздов? – спросил восьмиклассник, а может, даже девятиклассник.

– Да, – сказала мама. – Это мой сын. А что?

– Ему посылка. – Большой мальчишка протянул маме пакет.

– О, неужели от папы? – обрадовалась мама. – Авиапосылка? А где расписаться?

– Нет, не авиа… Не надо расписываться. Просто велели вручить. Это он стоит? – Мальчишка заглянул за мамину спину, откуда высовывался Кирилкин любопытный нос.

Мама быстро обернулась.

– Уходи сейчас же! Дует из двери. Спасибо, большое спасибо!

Дверь за восьмиклассником, а может, и девятиклассником, захлопнулась.

В комнате Кирилка нетерпеливо запрыгал вокруг мамы.

– Скорей открывай!

Но мама рассматривала пакет.

– Не от папы… От кого же это? Странно… совсем нет обратного адреса. Да и марок нет! И штемпеля почтового! Адрес правильно написан: улица, номер дома, квартира… Кириллу Дроздову…

– Мама! Да ты открой! Тогда узнаем!

– Может, кто из моих подружек так нарочно… чтобы не поняли, от кого?

Наконец мама разрезала веревочку, которой был обвязан пакет. Сняла бумажную обертку. Две коробки. Одна – как с большим флаконом духов, другая – из-под женских туфель: на крышке нарисованы туфли на низких каблуках.

– Кому пришло в голову посылать тебе духи? – с изумлением сказала мама и выдвинула коробочку из крышки.

И вдруг… Мама прямо отшатнулась. И Кирилка отпрянул от неожиданности и захохотал во все горло. Из коробки ка-ак выскочит зеленая заводная лягушка и прыг-прыг по столу.

– Ее уже заведенную туда засунули! – в восторге закричал Кирилка. Заглянул в коробку: – А вон и ключик лежит.

– Фу, как я испугалась! – сказала мама. – Уж больно неожиданно. Держи ее, сейчас свалится со стола.

Раскрасневшийся Кирилл пустил лягушку на пол: пусть там допрыгает. А мама осторожно-осторожно стала приподнимать крышку большой коробки: вдруг оттуда тоже что-нибудь выскочит…

Но ничего не выскочило. Сверху в коробке лежала бумага, на которой крупно и четко было что-то написано.

– «Кормить надо свежей капустой, – прочла мама. – Поить можно…»

Кирилка выдернул у мамы из-под руки листок. Под бумагой оказался толстый слой серой ваты, на вате – широкие листья фикуса. А на листьях… что такое?

Лежит что-то круглое, серое. Будто шляпка небольшого гриба, разлинованная в крупную клетку… Кирилка вытаращил глаза.

– Черепашка! – сказала мама. – Какая хорошенькая!

– Живая? – прошептал Кирилка.

– Конечно. Кто же сумеет такую сделать? Да и раз надо кормить… – Мама взяла черепашку в руки, полюбовалась: – До чего же славненькая! – И положила ее на зеленую настольную бумагу под лампой.

В освещенном круге панцирь черепахи слегка поблескивал. Кирилке очень хотелось потрогать. Он осторожно протянул вытянутый палец. Но не успел притронуться.

– У-у, – прошептал Кирилка.

Шляпка гриба двинулась с места. Из-под шляпки показались лапки. И головка – вы только подумайте! – серенькая, продолговатая, с выпуклыми глазами.

– Живая! Правда, живая! – завопил Кирилка, осекся, поспешно закрыл рот руками: еще напугается черепаха. И вдруг сам перепугался: – Мама, а капуста у нас есть?

– К счастью, есть полкочанчика.

Через несколько минут Кирилка сидел на полу и подставлял черепахе мелко разорванные капустные листья. Черепаха проворно надкусывала края. Обрывки листьев быстро исчезали.

– Грызет, миленькая! – в восторге шептал Кирилка. – Мама, грызет!

– Очень хорошо. Но кто ж ее прислал? Может, все-таки папа? Наш папа любит пошутить. Попросил кого-нибудь купить и принести… – Мама в раздумье терла лоб.

А Кирилка спрашивал сам себя:

– Как я ее назову? – Распевал потихоньку, чтобы не мешать чудесной посылке есть капусту: – Черепашка-пашка-пашка! – И все-таки крикнул: – Пашка! Мама, я назову ее Пашкой, хорошо?

– Пашкой так Пашкой, – согласилась мама. – Нет, наверно, все-таки не папа… Завтра же обзвоню всех своих подруг, постараюсь разузнать…

Прямо через стены!

– Пашка! Пашка! – заорал Кирилка в трубку, едва раздался в ней голос Виталия Афанасьевича.

– Ты меня оглушил, Кирилл, – упрекнул Виталий Афанасьевич. – Не понимаю, какой такой Пашка?

– Не какой, а какая! Хорошенькая очень. Живая! Догадайтесь: кто это?

– Ну, не знаю… Кошка, наверно, если живая.

– А кошка разве ест капусту? – веселился Кирилка.

– Почему же нет? Я видел кошку, которая за обе щеки уплетала свежие огурцы.

– Пра-авда? Нет, не кошка. Гораздо меньше ростом. Панцирь тверденький.

– У кого же есть панцирь? – соображал Виталий Афанасьевич. – Гм! Может, ты крокодила завел? У него кожа твердая, почти как панцирь.

– Нет, не крокодила, – расхохотался Кирилка. И решил дольше не мучить недогадливого собеседника: – Черепаха у меня! Вот!

– Откуда же она взялась? В зоомагазине купил?

– Она сама взялась. Да, да! В посылке к нам прискакала вместе с заводной лягушкой. Мама ну никак не может догадаться, кто ее прислал. Уже всех подруг спрашивала. А папа если, мама говорит, хоть какой-нибудь знак подал бы, что это он.

– Да, интересная история! Послушай, Кирилл, а ты все исполняешь, что написано в инструкции?

– В какой инструкции?

– Ну, где написано, чем черепаху кормить и все такое.

– Да, там лежала такая бумажка, мы с мамой ее прочли… А вы откуда знаете?

Какая-то осечка произошла в трубке: она тихонько чертыхнулась и замолчала.

– Алло! Алло! – закричал Кирилка.

– Да-да, – отозвался Виталий Афанасьевич. – Чего ты кричишь? Я слышал твой вопрос. А чему ты удивляешься? При черепахах всегда бывают инструкции. Ты в первый раз получил посылку с черепахой, вот и не знаешь. Кроме того, я иногда умею видеть на расстоянии. И вот увидел, что к твоей черепахе была приложена инструкция.

– Прямо через стены увидели? – поразился Кирилка.

– Стены для меня не имеют значения, – небрежно сказал Виталий Афанасьевич.

– Вот бы мне так суметь! – позавидовал Кирилка. – Через стены видеть.

– И что ты захотел бы увидеть?

– Папу бы посмотрел. Чего он там делает на Новой Земле. И вас тоже. Большая ли у вас борода?

Отсмеявшись, Виталий Афанасьевич сказал:

– Ну, выздоравливай! А то нашел себе занятие – болеть без конца! Этак, друг, не годится.

Сидя на корточках над спящей возле радиатора черепахой, Кирилка раздумывал о том, какой необыкновенный человек Виталий Афанасьевич. Умеет видеть через стены – чудеса! Может быть, он просто пошутил? Нет, ведь угадал, что при черепахе была приложена ин-струк-ция. Наверно, у Виталия Афанасьевича какой-нибудь особый приборчик есть. Чтобы через стены видеть. Не сразу Виталий Афанасьевич его включил, потому и подумал сперва, что кошка или крокодил. А включил – и бумажку-инструкцию заметил.

Хотел Кирилка маму расспросить про приборчик, да позабыл. Произошло очень счастливое событие: Вера Матвеевна разрешила Кирилке ходить в школу.

Ботиночный шнурок

Сидя на своей парте, Кирилка сиял.

Его сосед Петя Барков спросил шепотом:

– Чего улыбаешься? Рази что смешное случилось?

Петино «рази» вместо «разве» так насмешило Кирилку, что он чуть не расхохотался. Но удержался – урок ведь! – и шепнул в ответ:

– Просто так…

На чтении учительница Валентина Федоровна вызвала Кирилку. Читал он громко, с азартом. И с запинками. Несколько раз Валентина Федоровна его поправила. Кирилке это было очень приятно.

На переменке Света Курочкина подошла к Кирилке:

– Значит, твоя мама уже не будет у моей мамы узнавать уроки?

– Так ведь я сам теперь узнаю! – Кирилка подпрыгнул.

– Потише, Дроздов! – сказала учительница. – Скачешь, как кузнечик.

Ребята засмеялись. А Кирилка громче всех.

Прозвенел звонок на урок, ребята вернулись в класс. Все стали разуваться и раздеваться: второй урок был физкультура. Кирилка сел и принялся развязывать шнурок на ботинке.

– Не старайся! – сказала ему учительница. – Ты освобожден от физкультуры на две недели. Так написано во врачебной справке.

Кирилка пригорюнился. Вот уж устроила ему Вера Матвеевна! А ему так хотелось поиграть в мяч, побегать наперегонки в спортзале.

Уже развязанный шнурок болтался на Кирилкином ботинке. С завистью смотрел Кирилка на ребят. В майках, в трусах и в спортивных тапочках они вереницей выходили из класса вслед за преподавательницей физкультуры.

Когда все ушли, Валентина Федоровна подозвала Кирилку к учительскому столу и стала проверять его тетрадки. Оказалось, что Кирилка с мамой хоть и правильно решили примеры и задачи, но не таким способом. Валентина Федоровна объяснила Кирилке, как они решали в классе, велела ему складывать и вычитать устно и письменно.

– Ну, что ж, ты не очень отстал, – сказала она с удовольствием.

После математики они немножко позанимались письмом. Так что Кирилка тоже не скучал, пока ребята были на физкультуре. И вот все вернулись в класс и стали одеваться, весело переговариваясь. Валентина Федоровна и Кирилка помогали застегивать пуговицы тем, кто копался.

Но завязать шнурок на своем ботинке Кирилка позабыл.

Сколько раз дома, изнывая от скуки, Кирилка воображал себя в школе на перемене! Но в жизни все оказалось еще лучше.

Коридор широкий, светлый. За окнами сверкает зима. На стенах между окнами висят красивые картины. Весело зеленеют растения в горшках на подставках и целые деревца в кадках прямо на полу. Гул, ребячья разноголосица ласкают Кирилкины уши.

Натертый паркет поблескивает. Все ребята в домашних тапочках. Только некоторые в сапожках или, как Кирилка, в ботинках. Наверно, тоже очень торопились утром и забыли взять тапочки. Кирилка с мамой чуть не опоздали. Столько времени не был Кирилка в школе, и – надо же! – проспали, потому что, как нарочно, испортился будильник.

Попробовать прокатиться по паркету, как по льду, будто бы ты на катке? Кирилка разбежался, чтобы лучше прокатиться. Не посередине коридора, где народу много, разбежался, а в сторонке, у окон. Вот сейчас заскользит… Но что это? Он летит кувырком: наступил на развязанный шнурок, а тот его как дернет вниз!

Лбом Кирилка так треснулся об пол, что в голове загудело. И точно из паркета прозвучало грозное:

– Это что за безобразие? Чуть меня не повалил! Из какого ты класса?

Тяжело дыша, Кирилка поднялся на ноги и оторопело смотрел на полную и очень строгую женщину-завуча.

– Вот не разрешу тебе несколько дней ходить в школу!

– Разве вы врач? – в ужасе спросил Кирилка. – Вы – эскулап?

Завуч почему-то обиделась:

– Ты еще дерзишь! Думаешь, не могу не допустить к занятиям ученика, который не умеет себя вести?

Наверно, и правда может! Кирилка заревел. Сквозь слезы он смутно различал толпившихся ребят, слышал, как говорила извиняющимся голосом Валентина Федоровна:

– Он отвык от школы… Было бы мне глаз с него не спускать…

Потом он плакал, сидя за партой.

– Ревушка! – снисходительно шептал Петька Барков. Шишка на лбу Кирилки вздувалась и ныла. Собака в тетрадке по рисованию у него не получалась и размазывалась: на собаку капали слезы. Петька с гордым видом рисовал танк. Каждый на уроке рисования рисовал что хотел – такое было задание.

Таинственная тетенька

На другой день Кирилка вел себя в школе гораздо тише и уже не так часто улыбался на уроках. Он слушал очень внимательно и на математике получил у доски четверку, потому что все решил правильно.

Зато после уроков было страшно весело. Первоклассники, за которыми не приходили мамы и бабушки, возвращались гурьбой. И шли они не по тротуару, а по вершинам сугробов, лежащих вдоль тротуаров. Некоторым мальчишкам удавалось провалиться в сугроб по пояс – красота! У Кирилки прыжок с глубоким погружением получился всего один раз. Может, он был слишком легким и не пробил снег, а может, не так скакнул.

Мальчишки хохотали, швырялись грязными снежками, валили друг друга в снег, садились на свои ранцы и съезжали на них с сугробов, как на санках.

Укутанная платком старушка остановилась и сказала:

– Ребята, вы же нагребли полные сапожки! Замерзнете, бегите домой!

– Ничего мы не замерзнем! – горласто отозвался Петька Барков и с криком «Ур-ра!» толкнул Кирилку.

Кирилка свалился и захохотал. Выбираясь из снега, успокоил старушку:

– Нам, наоборот, жарко!

Старушка покачала головой и ушла.

Нечаянно кто-то из мальчиков попал снежком в прохожего, пожилого дяденьку. Дяденька прикрикнул:

– А ну, хватит баловаться! Милиционера позову!

И они разбежались.

У своей двери Кирилка извлек из кармана пальто залепленный снегом ключ. Вся тесемка, на которую ключ был привязан, и булавка, которой тесемка была приколота к подкладке внутри кармана, были в снегу.

Обледенелый ключ плохо лез в замочную скважину. Кирилка хлопнул себя по лбу. Зачем он мучается, когда можно просто позвонить? Сегодня же у мамы выходной день!

Мама открыла дверь и ахнула:

– Да ты весь в снегу! И ноги мокрые! Живо разувайся! Опять простудишься! – Она сама содрала со своего сына пальто и ботинки.

Здорово бы мама Кирилку отругала, но вдруг снова позвонили.

К ним пришла какая-то тетенька.

Невысокая, в сером пушистом платке и в зеленом пальто с меховым воротником. Не то чтобы толстая, но плотная, коренастая. Довольно старая, конечно, но не старушечка, а так – сильно пожилая.

– Вы Дроздова? – решительно спросила тетенька маму.

– Да, здравствуйте.

– Здравствуйте, здравствуйте. Объявленья вешали? На столбах. Насчет этих самых… нянек?

Мама кивнула.

– Вешала. Только давно.

– Пожалуй, я соглашусь присмотреть за вашим сыном. Если, конечно, он мне понравится. Но неподолгу. Часа этак три в день.

Мама порозовела от волнения и засуетилась.

– Пройдемте, пожалуйста, в комнату. Снимите пальто. Разрешите, я вам помогу повесить. Садитесь, пожалуйста.

Сидя на диване, тетенька пристально смотрела на маму.

Мама даже смутилась и поправила кофточку.

– Значит, вы мои объявления читали… Я уже потеряла всякую надежду, что кто-то по ним придет.

– Раньше прийти было некогда.

– Вы пенсионерка?

– Да, у меня пенсия неплохая. Сорок пять лет на заводе проработала.

– Простите, как ваше имя-отчество? – спросила мама.

– Еликонида Гордеевна, – отчеканила тетенька.

– Редкое имя. Красивое. А… – мама помялась, – … рекомендации какие-нибудь у вас есть?

– Сорок пять лет работы на одном заводе – это тебе не рекомендация? – строго спросила тетенька.

– Да, да, конечно, – заторопилась мама. – Вы что-то сказали, что не очень много часов сможете…

– Три часа, я сказала. Приду в двенадцать, из школы его встречу, накормлю, что надо поделаю, да и восвояси.

«Восвояси», – отметил про себя Кирилка. Надо у мамы потом спросить, как это? Что-то не очень ему тетенька нравилась: с мамой-то как строго разговаривает! Мама перед ней как девочка-школьница сидит…

– Но у меня есть одно условие, – почти грозно проговорила тетенька.

– Да? – вопросительно произнесла мама.

– У меня есть собака. Я буду приводить ее с собой.

– Большая? – с жадностью спросил Кирилка.

И с чего ему тетенька не понравилась? Подумаешь, строго разговаривает. Так это она с непривычки, в первый раз ведь пришла.

– Вполне достаточная, – решительным тоном ответила тетенька.

– Достаточная? – растерянно переспросила мама. – Для чего… достаточная?

Ноздри у тетеньки слегка раздулись.

– Не для чего, а – для кого. Для меня, разумеется.

– Ой, собака! – с сомнением сказала мама. – Это, знаете… так неожиданно.

– Мама! – умоляюще сказал Кирилка.

Мама покосилась на него и спросила жалобно:

– А эта ваша собака не покусает моего мальчика?

– Если он не будет ее дразнить.

– Не буду, не буду! – страстно заверил Кирилка.

– А будешь, так не обрадуешься, – отрезала тетенька.

Щеки у мамы покрылись густым румянцем. Она положила руку на плечо Кирилки:

– Он часто болеет. Да и когда здоров, придет из школы около часу дня и до шести один, без присмотра… А как насчет оплаты?

– Договоримся, – сказала тетенька. – Собаку, разумеется, на свои деньги буду кормить. Значит, завтра приду в час дня.

Тетенька поднялась с дивана:

– Попробуем, понравится ли этот мальчик мне и моей собаке. Вы напишите на бумажке, что купить. Если успею, куплю по дороге. Это уже в три часа не входит. Не успею, так не куплю.

Показалось Кирилке или нет, что, уходя, тетенька таинственно ему подмигнула? Скорей бы настало завтра! Главное, какой величины у нее собака?

– Мама, ты не забудь приготовить подстилку. И миску, из которой кормить, – озабоченно сказал Кирилка.

– Чудо какое! Неужели у нас будет няня? Пойду позвоню Машеньке… – Мама повернулась к Кирилке: – Кирилл, что тебе надо? Какая подстилка и миска?

– Ты что, уже забыла, что к нам завтра собака придет? – возмутился Кирилка.

– Ах, да, собака… Вот это и есть самое странное!

– Мамочка, найди миску! И подстилку.

– Хорошо, хорошо… Можно подумать, что мы в няньки наняли собаку!

Разочарование

– Кто там? – взволнованно спросил Кирилка в час дня.

За дверью раздалось:

– Это я, Еликонида Гордеевна. Отопри и сейчас же убегай. И жди меня в комнате. Дверь туда прикрой. На улице сильный мороз. Слышишь? А то не войду!

– Слышу, слышу…

Кирилка сделал, как велела ему новая няня: повернул рукоятку замка и убежал.

Посреди комнаты он подскакивал от нетерпения, уставившись на прикрытую дверь. Еликонида Гордеевна вошла уже без пальто, в своей зеленой вязанке, в красивом переднике…

– А где собака? – выпалил Кирилка.

– Полагается здороваться. А собаку я не привела. Слишком холодно. Еще простудится.

От огорчения Кирилка чуть не разревелся. Кое-как сдержался. Подхватил языком со щеки две-три слезинки, молча пошел в угол, сел на пол среди своих грузовиков. Не привела – вы только подумайте! А он даже во сне все время думал о громадном псе…

А тетке этой самой хоть бы что! Говорит самым невозмутимым тоном:

– Сейчас я в кухне разберу продуктовую сумку. А ты возьми швабру да подмети хорошенько. Начинай с передней, я видела, там много пыли.

Нахмурив лоб, Кирилка приволок из кухни швабру – раз нет собаки, не все ли равно, что делать? Нехотя шаркал шваброй по полу, даже свет в передней не зажег. Под круглым столиком, на котором стоял телефон, швабра на что-то наткнулась. Кирилка нагнулся и поглядел. Какой-то ком коричневой шерсти. Не понимая, откуда у них такое, Кирилка ткнул ком шваброй. Послышалось рычанье.

– Пат! Тихо! – крикнула из кухни нянька. И приказала: – Ко мне, Пат!

Кирилка замер от изумления. Из-под столика вылезло что-то кудлатое-кудлатое, небольшое и на коротких ножках засеменило в кухню. Двумя прыжками перескочил Кирилка от телефонного столика на середину кухни.

Кудлатое существо стояло возле няни с редким именем, подняв голову, круглую и такую косматую, что ни глаз, ни носа не видать.

– Собака! – взвизгнул Кирилка. – Маленькая! Смешная какая! А вы сказали, что не привели!

– Во-первых, он сам пришел, – чуть-чуть смущенно проговорила няня. – А во-вторых, я пошутила. Ну, знакомьтесь! Пат, это Кирилл. Погляди на него!

Склонив набок голову-шар, песик поглядел на Кирилку, у которого губы расползались в улыбке.

– Это наш мальчик. – Хозяйка песика сделала ударение на слове «наш». – Поздоровайся с ним! Подай ему лапу!

Песик сел и протянул Кирилке лапу. Кирилка пожал ее, коричневую и шерстистую.

– Ой, ну какой он! Как игрушечный! Он не обидится, если я его поглажу? А что он еще умеет?

– Не обидится. Погладь. Ведь вы уже знакомы. Покажи Пату комнату.

– Пойдем, Пат, миленький, пойдем! Я тебе все-все покажу! – Кирилка манил песика двумя руками.

Песик вопросительно посмотрел на няню.

Та разрешила:

– Пойди поиграй с Киром.

Косматик засеменил за Кирилкой.

Всю комнату Пат обошел кругом, деликатно обнюхал каждый предмет. Над черепахой, гревшейся у парового отопления, остановился и фыркнул.

– А это Пашка-черепашка, – объяснил ему Кирилка. – Ее нельзя трогать. Нельзя! Понял?

Пат понял: еще раз тихонько фыркнув, он попятился.

Кирилка обнял песика за шею и прижал его к себе. Пат вырвался, весело тявкнул, потянул Кирилку за штаны и отбежал. И началась возня.