Текст книги "Отчим 2: с нуля (СИ)"

Автор книги: Ада Цинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

В клинике Яне не нравилось. Ей вроде и пытались во всем угодить, показывали, как кормить ребенка грудью и как о нем заботиться, только она помнила и другое. Беспомощность при родах и их пренебрежительное отношение вернули ее далеко назад. Даже не туда, где ее пытался изнасиловать Глеб. Она все чаще вспоминала Лешу, как поступал с ней он, отбирая право выбора.

Ей хотелось домой не столько из-за стремления к комфорту, сколько к нему. Яне нужна была его поддержка, подтверждение тому, что он изменился и больше никогда она не почувствует себя поломанной. Еще он был единственным человеком во всем мире, кому она бы доверила своего ребенка. Из-за ее навязчивого желания постоянно быть рядом с сыном, Яна не могла удовлетворить собственные базовые потребности. Помощь Леши была необходима.

– Яна, вы не можете определять сами, когда вас выписывать, – вздохнула рыжая врачиха.

– Я уже сутки, здесь, сколько, блять, еще можно?

– Ребенку еще не провели все обследования, вас тоже нужно посмотреть на кресле. Есть порядок, правила! Хватит самоуправства, вам и так пошли навстречу во многих вопросах!

– Я купила себе это право. Вернее, мне купил его мой мужик. Знаете, кто он, блять, такой? Да хуй там! Радоваться должны, что не знаете. Смотрите-смотрите, блять!

Яна разблокировала телефон и показала заставку: как обычно, крайне серьезный Леша и она с тупой улыбочкой у него на плече. Телефон она тыкала двум врачихам, что наотрез отказывались ее выписывать.

– Че, блять, рассказать, кто он? Да сразу видно, что зэк ебнутый на всю бошку. В девяностые людей валил на заказ. Способы специфические были: и в бетон закатывали, и с гантелями на ногах в реку. Времена ебать неспокойные. Потом сел на пару лет, вышел, бизнес замутил. Сейчас крышует всех бизнесменов в городе. Знакомств дохуя, в том числе у ментов. Сам говорит уже давно не мочит, но я что-то, блять, сомневаюсь. И вот этому громиле в татухах тюремных я родила первого и единственного, сука, сына. Одно мое ебучее слово, что здесь хуево с ребенком его обращались, и он каждому лично пальцы тисками повырывает. А я, блять, и напиздеть могу, имейте ввиду!

Женщины переглядывались неопределенными взглядами.

– Сколько работаю, впервые имею дело с настолько сложной пациенткой, – сказала рыжая.

– Пусть уезжает, раз хочет. Подпись о том, что берет на себя всю ответственность, и пожалуйста. Каждую процедуру через ругань и истерики, я уже больше не могу.

– Хорошо, Яна, когда будут готовы документы, вы сможете уехать. В любом случае вам придется несколько раз посетить врача и показать ребенка специалистам.

– Да без б. Так что можно мужику позвонить, чтобы ехал? – засверкали глаза Яны.

При упоминании бывалого убийцы обе женщины оцепенели. Так быстро собралась Яна впервые. Ей казалось, что раз она добилась разрешения, то уже через двадцать минут будет дома, но все пошло не так. Сначала она не могла дозвониться до Леши, потом он перезвонил и сказал, что приедет через полтора часа. Как не старалась, Яна не смогла придумать дела важнее только что родившей девушки и новорожденного ребенка. Повторяя в голове изысканные маты, она пялилась в окно.

Белоснежные бока машины ее мечты только показались на парковке, как Яна с ребенком на руках и сумкой рванула в коридор. Благо, ей встретились медсестры, радушно согласившиеся взять и ребенка, и вещи. Вручать белоснежный конвертик с самым ценным, что у нее было, незнакомой тетке, Яна, разумеется, не хотела. Все же аргумент, что будет отличное фото, когда медсестра передаст ребенка отцу, Яну убедил.

Уже другой холл с фотозоной, а компания почти прежняя. Леша с кислой рожей и Яна, пребывающая не в лучшем настроении. Его взгляд переходил со значительно уменьшившейся Яны на крошечное создание в ткани.

– Блять, цветы не купил, времени не было, – потер он лицо одной ладонью.

– Да ну нахуй? За два-то часа не нашлось пяти минут? – скривила губы насмешкой Яна.

– С монтажки сразу сюда, думал, хочешь съебаться побыстрее.

– Да не пизди. Думал он обо мне. Ладно, блять, хватит.

После кивка Яны медсестра подошла ближе. Яна поправила ткань пледа, чтобы было видно личико спящего ребенка.

– Марк Алексеевич собственной персоной, – объявила Яна с полуулыбкой на лице.

Реакцию Леши Яна отслеживала настолько тщательно, что даже не моргала. Ничего не изменилось. Кислотность его лица зашкаливала.

– Держите, папа, вашего сыночка. Одной рукой под спинку, другой под головку. Ну же, вот так, – протянула конверт Леше медсестра.

– Яна, давай лучше ты. Я не умею, а он такой мелкий. Нет, я не могу взять.

Молоточек, что методично стучал Яне в темечко после столь долгожданной встречи, сделал резкий рывок и пробил ей череп. Всю беременность она чувствовала себя не такой. Леше не нравилось ее тело, сложности, что оно приносило, он ни разу не дотронулся до живота добровольно. Оставалось только надеяться, что он не может любить ребенка также сильно, потому что он в ней. Теперь она почти не толстая, она такая, как раньше, но у нее появилась еще одна часть. Без нее Яна больше не представляет себя, ее ребенок для нее целый мир, но не для него.

– Возьми своего сына, блять!

Крик Яны заставил вздрогнуть всех, в том числе спящего младенца. Марк просто причмокнул губами и устроился поудобнее, на этот раз на руках у отца. Яна больше не смотрела на Лешу. Не могла она видеть, как ничего не дрогнет в нем даже в этот момент.

– Сделать фото? – осторожно задала вопрос Яне медсестра.

В ответ Яна лишь протянула телефон. Ей уже было не до красивой картинки. Яна даже не улыбалась на первой семейной фотографии. Машина. Яна не удивилась, что Леша забыл установить автолюльку. То, что дома не будет стерильной чистоты, Яна догадалась. А вот что весь пол в спальне будет усыпан сине-белыми воздушными шарами, ожидать никак не могла. Настроение уже было испорчено настолько, что она не оценила столь милый жест.

Поменяв сыну подгузник, Яна положила его в колыбельку и вышла к Леше с четкой целью наконец-то сходить в душ. Сюрприз, что ожидал ее, заставил челюсти разъехаться до предела. Леша взял ключи от байка и обувался. Яна знала все, что последует, поэтому завернула на кухню, чтобы попить водички и успокоиться. Две пустые бутылки виски под столом. Может если бы их не было, она смогла бы занырнуть в разочарование и пережить его внутри. Они были.

– Значит тупо сидел и бухал весь ебучий день, пока я ебаных четырнадцать часов рожала твоего сына⁈ Серьезно, блять⁈ Даже не гонял по городу от нервов, а нажрался, как уебище последнее⁈

– Мне было хуево, – донесся голос из коридора.

Яна рванула за дверцу холодильника автоматически, забыв про намерение попить воды. Пустые полки придали ее ярости законченный вид, и она вылетела к Леше.

– Хуево? Хуево тебе было? Да хуй там! Хуево было мне! Мне! Это я думала, что сдохну! Меня крючило от боли, как ебаную змею в кипятке! Куда, блять, уже собрался⁈

– Дела закончу и приеду.

– А мои, сука, дела по хую, да? Я уже заебалась пиздец! Помыться второй день не могу, всю ночь не спала, он разжевал соски в мясо. Пять швов ебаных, я сидеть не могу! Я хотела хотя бы ебаный час отдохнуть, но нихуя подобного! Ты съебываешься, когда мне хуево! Да это уже, блять, стало традицией!

– Приеду и помоешься.

– Ты, блять, даже пожрать мне не купил, – внезапно успокоилась Яна. – Я должна нормально питаться, чтобы было ебаное молоко и ребенок был здоров. У тебя на кухне только ебучие бичпакеты.

Яна развернулась и пошла в спальню на истошный плач проголодавшегося Марка.

– Ну да, блять, забыл! Ну извини. У тебя прикреплена моя карта, закажи что-нибудь пожрать. Яна, я приеду через пару часов.

Она больше не выходила к Леше. Все, что он услышал, это:

– Сука, нахуй не въебались эти ебаные шары! Только полный еблан мог додуматься засрать ими весь, нахуй, пол! Упасть и разъебаться мне еще не хватало, блять!

Рыданий Яны он уже не слышал.

Глава 4

За полгода Яна убедилась, что отцовские чувства у Леши отсутствуют напрочь. Единственным его достижением был навык поднятия ребенка на руки. Правда, брал он Марка с единой целью: всучить Яне и устранить звуковой раздражитель.

У Яны даже не было времени, чтобы обидеться, погружение в материнство прошло моментально и болезненно. Ее ребенок не хотел есть каждые три часа и спать по двадцать часов в сутки. Постоянные крики и утром, и ночью, усталость и чувство пренебрежения. У Леши начались проблемы с бизнесом, его стало еще меньше в ее жизни, чем во время беременности. Но она знала, что задерживался Леша не только по делам, он еще и отдыхал от дурдома, в который превратилась их квартира. Круглосуточно кто-то орал. Если ребенок спал, то орала Яна, недовольная изменениями в жизни.

Ей было семнадцать, по идее, сейчас Яна могла бы жить беззаботно, как раньше. Прогуливать школу, гонять с Лешей по городу и делать все, что пожелает. Суровая реальность окунула с головой. Она до сих пор захлебывалась и уже не верила, что вдохнет. Приклеенная к ребенку ежедневно, она абсолютно забыла о себе. Были дела по дому, необходимость запихивать надутую грудь в рот младенцу, чтобы он помолчал хоть полчаса и апатия. Все чаще Яна выходила на балкон, чтобы загнуть десятиэтажный мат или ревела в ванной. Нервы сдавали, а лучше не становилось.

Иногда ей казалось, что Марк желает ей смерти. Он не давал и часа спокойствия днем, ночью разбивал сон Яны на жалкие промежутки и сходил с ума, если унюхивал запах молока, которым Яна пропахла с ног до головы. Пару раз Яне сносило крышу от монотонной детской сирены и она сидела на балконе по полчаса. Ей действительно хотелось сделать рывок и разбиться головой об асфальт, только бы пытка ультразвуком закончилась. Потом она выдыхала и возвращалась к сыну с чувством вины, качала на руках его целый вечер и пела стремные песни на мотив колыбелек.

В своем нервозно-депрессивном состоянии Яна винила Лешу. Ее раздражало в нем все, от старых привычек, до знакомого сигаретного запаха. Выклянчить у него помощь было не просто, и помогал он с видом каторжника, всеми силами старавшегося сократить срок наказания. Все чаще Яна думала о том, что он ее не любит. Секс, как раз-таки вернулся, и инициатором постоянно был Леша. Теперь-то фигура Яны более, чем устраивала его: прежняя тонкая талия, а вот грудь и попа увеличились раза в два. Правда, правило двух раз в неделю сохранилось. Теперь чаще не хотела Яна. Измученная тягостями материнства, она выбирала лишний час сна, а не минутный оргазм.

Дверь хлопнула в час ночи. В растянутой футболке и с грязными волосами, замотанными в гнездо, Яна вышла в коридор к Леше. Ключи от байка с грохотом упали на стол, рядом он опустил и шлем.

– Время видел, блять?

– Видел. Я работал, а не гулял, удивительно, да нахуй? – скривился Леша.

– В ебучую рань уехал, а вернулся ночью. Пиздец блять. Я просила хоть недолго посидеть с Марком, чтобы выйти из дома. Просто, блять, выйти из этого ебучего дома! У меня крыша к хуям едет! Я больше не могу!

– Одной тебе, сука, думаешь тяжело⁈ Если я торчу там, блять, с утра и до ночи ебучей, значит полная хуйня! До этого же, блять, так сложно умом своим ебаным дойти!

– Да похуй мне! Ты, сука, такой же родитель, пиздуй расти!

– С этим и ты справишься, я решаю проблемы посущественнее! Хоть раз, хоть один ебучий раз спросила, что я, блять, делаю? Насколько все пошло по пизде?

– А ты, хуйло ебаное, спросил, как мне хуярить здесь двадцать четыре на семь? Как это полгода в ебаном коматозе жить? Забыть нахуй о себе и обслуживать ребенка в одиночку⁈

– Реально такая тупая, что не врубаешь? – на лбу Леши выступили вены.

– Врубаю, что ты мудак ебаный и нахуй я тебе не нужна. Чувства-хуюства. Где они, блять, где хоть капля сострадания блядского?

Яна скривилась, скрестив руки на груди, и попыталась укусить Лешу взглядом.

– Подождут чувства и вся эта твоя хуета! Я всем сегодня выплатил последнюю зарплату и все нахуй! Все! Никто не работает, монтажка закрыта к хуям! Хуй бездонный колодец бабла будет в ближайшем будущем!

– Что блять? – изменилась в лице Яна.

– То блять! На нормальное бабло попал, – тер лицо Леша.

– Долги?

– Уголовка светит за мошенничество в особо крупном размере. Вся эта хуйня с законом наслаивается на ебучий кризис, рынок просел пизда. Я в душе не ебу, что делать дальше.

– Сколько осталось денег?

– Нихуя. Счета пустые. Мелочь на двух картах и все, блять. Если еблан какой согласиться за половину зарплаты болты крутить, то хоть в следующем месяце на пожрать будет.

– Ты че, блять, нормально так налоговую наебывал? Ты ебанутый?

– Раньше тебя, блять, устраивало иметь неограниченный бюджет на свои заебоны! Хоть раз, сука, задумалась откуда это все?

– Я думала, что тебе хватит мозгов проворачивать свою хуйню так, чтобы не замели.

– Ну, блять, долго не мели. Тут ебанул сюрприз, нормально за горло взяли.

– Ебать ты тупой, – шумно вздохнула Яна. – Иметь такой оборот и все проебать. На лоха какого-нибудь повесить долги не мог? Пизда блять! И что, блять, теперь?

– Что теперь? На руку надо дать, чтобы не замели в тюрягу на полный срок.

– Дал?

– Дал, но не всем.

– И чем дал, если уже монтажка банкрот? Продал ее?

– Нет.

– Что ты продал, уебище? – ухмыльнулась Яна.

– Машину, – плюнул в нее словом Леша.

– Мой поршец? Пиздец ты крыса.

– Твой нахуй? Похуй, что его купил я на свои, сука, деньги⁈

– Это я его искала полгода ебаных! Я выбирала, я его смотреть ездила и разбиралась во всей этой хуйне! Ты знал, знал, что я мечтаю сдать на права и гонять на нем! Это был мой поршец, самая охуенная машина на свете!

– Где я, блять, должен был взять пару лямов? Если ты еще не всекла, то после суда отдать придется больше, чем десять таких гробов.

– Мог продать байк свой ебаный! Че, блять, надулся⁈ Он столько же стоит, напичкан отменным железом!

– Хуй я его продам. Мне, блять, тоже надо на чем-то ездить!

– Опять, эгоист ебаный, себя выбрал! Поршец был нужен, чтобы ребенка возить. Не о семье ты думал, мудазвон, и не о сыне! О себе, как и обычно! Как я Марка, блять, к врачам буду возить? Просто погулять, блять, или в торговый центр? На байк кресло ебаное поставим?

– Такси можно вызвать.

– Еще не ездила на вонючем такси с ебанатами всякими с ребенком на руках! Эгоистичное хуйло! – визжала Яна.

– Не о том думаешь, идиотка ебаная, – прошипел Леша. – Радуйся, что пока есть кому нести. Они и квартиру загребут, и последние копейки. С ребенком на руках на улицу попиздуешь. Что ты делать, блять, будешь? Молись, сука, чтобы меня не закрыли. Без меня тебе пизда.

Пока Леша угрожающе вдавливал Яну взглядом в стену, она молчала. Может он и поверил в то, что она спрятала голову в песок и заткнулась. Спустя минуту глубокого душевного оскорбления, Яна заорала:

– Да пошел ты нахуй! Никогда не прощу тебе того, что продал поршец! После того, как им тупость свою ебаную оплатил, ты не имеешь ни одного ебучего права сесть! Только, блять, попробуй в тюрягу от меня съебаться, я разъебу все твои охуенные гитары и буду каждое ебаное воскресенью присылать тебе вырезанные из их дек кресты! Сам помолишься, нахуй!

– Какая же ты ебанутая, – переведя дыхание, Леша вновь обулся и уехал.

Глава 5

Конфликт урегулировался сам собой: Леша захотел есть, а Яне понадобился доступ к карте, которая не была вбита в ее телефон. На почве общих интересов они и помирились. К сожалению, в последнее время даже во время перемирия не было прежнего согласия. Каждая фраза, каждое действие наслаивали новые претензии и недовольства. Одним вечером, когда удалось застать Лешу дома, Яна решила поговорить. Догадаться, что сам помощь он не предложит, было несложно. Такая жизнь Яну не устраивала, и впервые она додумалась воспользоваться спокойным обсуждением, а не криками.

– Короче, Леша, я бы хотела, чтобы ты мне больше помогал. Я полгода не спала за ночь дольше пяти часов. Такими темпами я наврежу или себе, или Марку.

– Я помогаю достаточно, – нетерпеливо глянул на нее Леша.

– Я бы сейчас ответила тебе, все же я сдержусь. Не кажется ли тебе, что достаточно мне или нет, должна определять я?

– Ну так тебе, блять, всегда и всего недостаточно!

– Ты днями торчишь на работе, тебя никогда нет, когда у меня нервный срыв и тебе хуй дозвонишься.

– Блять, опять? Не знаешь, чем я занимаюсь днями? Я гуляю, блять, или что?

– Ну не гуляешь, так что мне повеситься теперь? – Яна терла лицо ладонями. – Мне нужна помощь!

– Да дохуя я помогаю! Сижу с Марком, когда ты просишь, еду в магаз, когда у него что-нибудь закончилось!

– Да куда угодно ты готов ехать, только бы съебаться! А сидишь с ним полчаса от силы! Я, блять, только посрать и помыться могу отойти!

– Скажи «спасибо», что вообще сижу! У меня проблем дохуя, а ты выебываешься, чтобы трепать мне нервы! Я каждый ебучий день жду, что меня повяжут менты, мозг взрывается к хуям от мыслей, как хоть что-то сохранить! Такого пиздеца в моей жизни еще не было, и, конечно, блять, ты добавляешь своей хуйни! Яна, блять, хватит!

– Опять ты это делаешь. Опять ставишь в центр себя, хотя я говорю о том, как хуево мне.

– Да что тебе, блять, не нравится? Пока тебе есть, где жить и что жрать, тебе не нужно думать о всей хуйне, которую я, блять, решаю! Если не будет бабла, не ты попиздуешь спину гнуть. Все, что тебе нужно делать, это смотреть за ребенком, но ты и тут находишь хуев миллиард поводов посраться!

– Попробуй, сука, хоть один день с ним посидеть! Посмотрим, блять, как заговоришь!

– А ты попробуй из ебучей мясорубки выбраться и еще наскрести копеек на жратву! Бабы и троих детей растят и хуй кто требует себе помощи! Справляются, блять, как-то!

Даже столь пренебрежительное сравнение не вывело Яну из себя. Вспыльчивая, горячая и чокнутая, она внезапно закрылась в себе. В тот момент Яна была уязвима и чувствительна, она не дралась словами, а получала удары от самого близкого человека.

– А я не справляюсь?

– Ты охуенно справляешься с еблей моих мозгов!

Леша ушел на кухню курить, хотя знал, что Яну бесит, когда он курит в квартире. Она ушла в спальню и пару минут смотрела на спящего сына. Ей хотелось плакать, она не заплакала, а тоскливо улыбнулась. Марк проснулся через полчаса, Яна покормила его, искупала и вновь уложила спать.

Даже когда зашла попить чая на кухню, не орала на Лешу за прокуренный воздух. Ей стало плевать на него. Яна даже прикидывала, что было бы, если бы она съехала. Да, не сейчас. Она не сможет содержать сама двоих. Но может через год? Если бы работала на дому, могло бы получиться.

Столкнулись они в коридоре, внезапное объятье свидетельствовало о том, что Леша остыл. Проворные руки весьма быстро переместились с талии к попе. Когда его лицо приблизилось к шее Яны, она уперлась ему в грудь и попыталась отвернуться.

– Отъебись, – сказала она.

– Хватит уже этой хуйни.

Целуя в шею, Леша запустил пальцы Яне в шорты. Скривив губы, Яна решала, отпихнуть его от себя или согласиться.

– Пошли в спальню, – сказал он, а увидев выражение лица Яны, добавил: – Ты же хочешь.

– Только быстро. Спать я хочу сильнее.

Так как кроватка Марка стояла в спальне Леши, где они и проживали, спальня Яны стала гостиничным номером для сексуальных утех. Хоть у Яны оставался осадок обиды, она попыталась отвлечься и подумать о приятном. Мокрые поцелуи в шею и сжатия ягодиц способствовали нарастанию возбуждения. Еще бы Леша выбрал тактику поплавнее, а не пытался бы уже через три минуты пихать в нее член.

Из-за переутомления и нестабильного психического состояния, Яна не могла включаться так быстро, как раньше. Да, когда-то они накидывались друг на друга с порога, иногда прямо во время ссор заваливались на стол. Теперь без прелюдий у Яны в голове не активизировалась программа.

– Подожди, блять. Не так быстро, – отползла вбок Яна.

– Да что, блять, уже?

Проблему Леша решил привычным способом и продолжительным ласкам предпочел лубрикант. Яне не было больно, только неприятно. Недостаток возбуждения превращал секс в обязанность, а не удовольствие. Ей было просто никак. Даже не хотелось включать в голове фантазии и прислушиваться к своим импульсам. У нее распирало грудь молоком, до сосков было не дотронуться, от испорченного настроя внизу живота резко кололо.

– Не так. Больно! – уперлась руками в грудь Леши Яна.

– Блять, а как?

– Может назад откинься.

– Так?

– Еще.

Леша стоял на коленях, слегка приподнимая попу Яны на себя и надавливал ей на плечи, вдавливая в матрас.

– Напоминаю: сиськи не трогать.

– Сама уже что-нибудь потрогай, чтобы не лежать с перекошенным ебалом.

Стимуляция клитора улучшила ситуацию, правда, все равно из-за болевых ощущений пришлось пару раз изменить угол проникновения. Вроде и поднялась волна оргазма, Яна громко застонала и хотела занырнуть, как сморщилась и прикусила губу. Не то в порыве страсти, не то тупости, Леша сжал ее грудь. Несильно, но ей хватило. Теперь грудь была способом питания Марка и Яна терпеть не могла даже собственные прикосновения. Почти завершенный оргазм, а рядом отвращение и боль. Хуже концовки у Яны еще не было.

– Руки, блять! – скинула она руки Леши. – Ебанулся? Я сказала: не трогать!

– Ну извини.

Яна даже не смотрела на него, она чувствовала себя резиновой куклой, чьи чувства и ощущения ничего не значили. Ей хотелось уйти, но она осталась. Глядя в стену, Яна ждала, когда уже Леша кончит. Пять минут, десять, она заставила себя посмотреть на его напряженное лицо.

– Ну что, блять, так долго? – выдавила она.

– Вот так, блять. Надо начинать сначала, все сбилось к хуям.

И это был типичный вариант развития событий. Раздражение, а не страсть, нетерпение вместо возбуждения. После череды попыток, которые совершал о нее Леша, Яна поняла, что отлежаться не выйдет.

– Сука! – процедила она и стала двигаться навстречу.

Яна знала, что не наверстает упущенный оргазм. На себе она уже поставила крест, все же решила не мстить. Глубокие стоны, пальцы, впивающиеся в плечи Леши. Яна дергалась все чаще и специально стонала ему на ухо.

– Да! Да! Папочка, выеби меня!

Стоны граничащие с криком, и Яна увидела результат, концовка была близка. Так как все разрешилось благополучно, она решила прилечь и выдохнуть. Перекошенное выражение своего лица Яну не волновало. Когда Леша выдохнул и спрятал лицо в ее волосы, расплакался Марк. Яна зажмурила глаза и ругнулась. Она хотела сначала в душ, а придется кормить ребенка.

– Обязательно было кривить ебало в конце?

Степень недовольства Леши Яна оценивать не собиралась: она сбросила с себя его голову и поднимала с пола одежду.

– «Спасибо» бы сказал, ебаный мудила.

Яна ушла к ребенку, лишь расширив пустоту внутри.