Текст книги "От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы"

Автор книги: Абрам Рейтблат

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

По содержанию приложения могли различаться довольно существенно, поскольку редакторы журналов ориентировались на потребности подписчиков. Например, редакция «Родины», учитывая невысокие культурные запросы своих читателей, стремилась дать в приложении книги популярных жанров, написанные третьестепенными, имеющими успех у массовой аудитории авторами. В годовой комплект обычно включались исторические (А.В. Арсеньева, П.Н. Полевого, А.А. Соколова), «уголовные» (К.В. Назарьевой, А.И. Красницкого, И.Н. Пономарева), любовно-мелодраматические (Е.О. Дубровиной, Е.И. Зариной, Ф.В. Домбровского) романы. «Нива», среди читателей которой было немало провинциальной интеллигенции, ежегодно давала в приложении собрания отечественных (М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, И.А. Гончарова, А.А. Фета и др.) и зарубежных классиков, а также известных писателей-современников (А.П. Чехова, И.А. Бунина, В.Г. Короленко, П.Д. Боборыкина, Л.Н. Андреева и др.). Уровень приложений к другим журналам был выше, чем у «Родины», но существенно ниже, чем у «Нивы». Как свидетельствуют многочисленные воспоминания, собрания сочинений, выпускавшиеся в приложениях к «Ниве», составили основу многих провинциальных домашних библиотек. Однако велика была роль и других «приложений» в приобщении населения к регулярному чтению книг. Даже приложения к «Родине» удовлетворяли культурные запросы своих читателей, вводили книгу в их образ жизни и имели, следовательно, определенное просветительское и культурно-воспитательное значение. В конце XIX – начале XX в. в качестве приложений к иллюстрированным журналам рассылалось не менее 5 млн экз. ежегодно, то есть они являлись одним из основных каналов распространения книги в то время.

Глава VII
ГАЗЕТА В НИЗОВОЙ ЧИТАТЕЛЬСКОЙ СРЕДЕ

Важное место в чтении русских читателей второй половины XIX в. занимала газета. М.Е. Салтыков-Щедрин писал в конце 1870-х гг.: «Физиономия нашей литературы, за последние пятнадцать лет, значительно изменилась <…>. Значение больших (ежемесячных) журналов упало, а вместо них, в роли руководителей общественного мнения, выступили ежедневные газеты»277277
  274 Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч. М., 1972. Т. 13. С. 628.


[Закрыть]. Симптоматично, что этот процесс затронул не только «образованную» публику, но и другие слои, не столь высоко стоящие в социокультурной иерархии. Появившись в России в XVIII в., в круг постоянного чтения чиновничества и провинциальных помещиков газета вошла еще в первой половине XIX в. Но тогда газеты носили, как правило, официальный или полуофициальный характер, а суммарная их аудитория не превышала даже в середине XIX в. 30—40 тыс. читателей. В пореформенный период началось быстрое развитие газетного дела, что нашло выражение в росте числа изданий и суммарного их тиража. По нашим примерным подсчетам (учитывались только литературные и общие (непрофилированные) газеты, выходившие не реже одного раза в неделю), процесс этот шел следующими темпами:

В 1913 г. общий разовый тираж всех русских газет составлял 2,7 млн экз. при 856 наименованиях278278
  См.: Есин Б.И. Русская дореволюционная газета. М., 1971. С. 74.


[Закрыть].

Наряду с ростом числа газет в эти годы шел процесс усиливающейся их дифференциации: и по идеологической позиции (консервативные, славянофильские, либеральные), и по месту издания (столичные – провинциальные), и по характеру своего адресата (тот или иной социальный слой), что отражало дифференциацию социокультурной структуры общества.

Особенно важно отметить, что газета начинает втягивать в сферу своего воздействия все более широкие социальные слои.

В 1860—1870-х гг. к регулярному чтению газет приобщаются купечество и мелкое чиновничество, в 1880-х они становятся достоянием городских низов (приказчики, слуги, часть рабочих). С 1880-х гг. газета начинает проникать и в деревню, хотя массовое чтение и слушание чтения газет в крестьянской среде отмечалось лишь в самом конце XIX – начале XX в.

В крупных городах, где издавалось несколько газет, у каждой из них был довольно четко выделяемый (в социальном и социокультурном отношении) «свой» читатель. Если следовать за социальной иерархией их читателей, можно выстроить и иерархию газет. Причем в реальности эта иерархия была еще более сложна и многоступенчата, даже в рамках одного социального слоя в зависимости от уровня образования, идеологической позиции, эстетических вкусов разные группы обращались к той или иной газете.

Рассчитанная на полуобразованного городского читателя так называемая «малая пресса» стала возникать в первые пореформенные годы («Петербургский листок» – в 1864 г., «Петербургская газета» – в 1867-м, «Современные известия» в Москве – в 1867-м)279279
  Мы не рассматриваем здесь так называемые «газеты для народа» 1860—1870 гг., не имевшие четкого читательского адреса и весьма недолговечные («Воскресный досуг», «Народная газета», «Друг народа», «Народный листок» и т.п.), которые выходили, как правило, еженедельно и были близки по типу к тонкому журналу.


[Закрыть]. Интенсивное ее развитие начинается с 1880-х гг. К этому времени существенно повысился уровень грамотности городских низов, состоявших в значительной части из мигрировавших из сел крестьян, детство и юность которых пришлись на пореформенное время.

Учитывая возросшую популярность газет у низового «народного» читателя, издатели создают специальные органы, рассчитанные на эту аудиторию – «Московский листок» (1881—1918), «Новости дня» (Москва, 1883—1906). Из других, позже возникших и широко популярных аналогичных изданий следует назвать «Свет» (Петербург, 1882—1917), «Русское слово» первого периода своего существования (Москва, 1895—1900, с 1901 г. характер газеты существенно изменился), «Газету-копейку» (Петербург, 1908—1918), «Газету-копейку» (Москва, 1909—1918, название менялось: «Московская газета-копейка», «Московская копейка»).

«Малая пресса» отличалась от «большой» тем, что была дешевле, причем как в прямом, так и в переносном смысле. Во-первых, годовая подписка на низовую газету в 1880 г. стоила 8—9 р., в то время как на газету для образованной публики – вдвое больше: 15—17 р. Дешевле стоил и труд сотрудника «малой прессы»: если в солидной газете платили за строчку 4—5 копеек, то в низовой – 2—3. Но «дешевизна» характеризовала и содержание низовой газеты. Информацию, мысли, литературные образы, содержавшиеся в ней, принято было расценивать с точки зрения высокой культуры как упрощенные, примитивные, неглубокие, дешевые. Во многом «малая пресса» шла за крупной, используя сложившиеся жанры и традиции подачи материала, однако все это модифицировалось применительно к уровню образования и структуре интересов низовых читателей. Так, поскольку у читателей из «высших» классов газеты не являлись единственным видом чтения, то беллетристика там либо совершенно отсутствовала (как в «Голосе»), либо появлялась весьма редко (эпизодически в «Русских ведомостях», раз в неделю в «Новом времени») и была представлена произведениями малых прозаических жанров (рассказ, очерк). В низовой прессе художественная литература присутствовала практически в каждом номере и являлась одним из основных разделов газеты. Для читателей этих изданий она обычно являлась единственным доступным видом литературы, поскольку книги и журналы были дороги, сравнительно высокой была плата за пользование библиотеками для чтения и публичными библиотеками, да и подходящих по уровню изложения книг не хватало. Характерно, что в солидной газетной прессе публиковались обзоры журналов и рецензии на книги (то есть предполагалось, что их читатели обращаются к этимх видам изданий), в «малой» же прессе подобные рубрики отсутствовали. Зато здесь культивировались такие газетные жанры, как «роман с продолжением», репортаж о пожаре, «сценка с натуры», юмористические «мелочи» и т.п.

Весь материал в «малой прессе» подавался завлекательно и доступно, чтобы читатель начал читать, прочел не отрываясь и понял текст. В ряде отношений она занимала промежуточное место между устной словесностью и печатью в собственном смысле слова. Низовая газета выписывалась и хранилась в трактирах – местах скопления народа, разговоров и обмена слухами; нередко она читалась там (или в других местах, где собирался «народ») вслух, сама газета «разносила» информацию скандального характера, нередко запечатлевая уже циркулирующие слухи. Следует отметить также ориентацию газетной беллетристики на речевые жанры (например, «сцены», представляющие собой диалог) и на эстетику исторического фольклора (повести и романы о благородных разбойниках).

Неверным было бы полагать, что сотрудники «малой прессы» были «хуже», чем в солидных газетах. Точнее будет сказать, что по своему образовательному и культурному уровню, интеллектуальному горизонту они были не подготовлены обслуживать потребности более культурных читателей. Но для своей публики они писали интересно, понятно и содержательно, в соответствии с ее вкусами и интересами. Круг сотрудников этих газет был довольно тесен, нередко они долгое время сотрудничали в одних и тех же изданиях (например, А.М. Пазухин 37 лет и И.И. Мясницкий 31 год в «Московском листке»), и если в силу тех или иных обстоятельств покидали одно издание, то переходили в другое, аналогичного типа (Н.Э. Гейнце, А.А. Соколов, А.И. Соколова и др.).

Читательскую аудиторию «малой прессы» составляли стоящие на самых низких ступенях социальной лестницы слои городского населения: мелкие купцы и чиновники, приказчики, прислуга, ремесленники, грамотные рабочие. С.С. Окрейц, сам сотрудничавший в «Петербургском листке», отмечал, что «девяносто девять процентов читателей “Листка” – посетители пивных и трактиров третьего сорта, приказчики, мастеровые и мелкие торговцы»280280
  Окрейц С.С. Литературные встречи и знакомства // Ист. вестн. 1916. № 6. С. 630.


[Закрыть]. Другой мемуарист вспоминал, что газета «Московский листок» «сразу завоевала симпатии лакеев, горничных, кучеров, прачек, кухарок, лавочников, мелких ремесленников, купечества средней руки и т.п.»281281
  Щетинин Б.А. Хозяин Москвы // Ист. вестн. 1917. № 5/6. С. 455.


[Закрыть].

Не только по цене, но и по характеру изложения, и по содержанию «малая пресса» больше соответствовала потребностям низовых читателей. Уровень образования их был невысок – в лучшем случае начальная школа, в худшем – умение читать по складам. Ранее они либо вообще не читали, довольствуясь слухами и городским фольклором, либо обращались к лубочной литературе.

Газетные материалы нередко читались вслух для неграмотных или малограмотных слушателей. М. Горький в повести «В людях» дает описание подобного чтения газеты «Московский листок» у своих хозяев, которые «слушают внимательно, с некоторою как бы благоговейною жадностью, ахают, изумляясь злодейству героев <…>»282282
  Горький М. Детство. В людях. Мои университеты. М., 1975. С. 285.


[Закрыть]. Часто подобные чтения проходили в трактирах. По воспоминаниям одного рабочего, там «умевших читать было мало. Читали газету иногда по складам, но все же она доставляла большое удовлетворение. Читатели разделялись на два лагеря: одни требовали посмотреть в газете, не случилось ли где пожара, может, лошадь увели на базаре у какого-нибудь мужика-растрепы, или не идет ли какой повальной болезни. Другие горели нетерпением прочитать фельетон»283283
  Решетов С. К новой жизни. М.; Л., 1926. С. 8.


[Закрыть] (имеется в виду роман с продолжением).

Низовая газета, в своих жанровых формах давая функциональный эквивалент слухам и фольклору, приучала и приобщала свою аудиторию к регулярному чтению, втягивала в сферу воздействия печатного слова. При этом она, подобно толстому и тонкому журналу, моделировала образ мира своих читателей. Многие из них недавно приехали в город из деревни или были детьми выходцев из села. Вырванные из патриархального быта и включенные в жизнь большого города, они испытывали немалые напряжения при упорядочивании своего мировоззрения. Городской образ жизни ставил под вопрос образцы поведения, усвоенные в деревне. Он требовал не слепого подчинения традиции, а самостоятельного выбора из многообразия социальных и культурных возможностей. Регулятором поведения становились социальные нормы и ценности, а на печатное слово ложилась задача внедрения в сознание и подкрепления этих ценностей и норм. Так, мотивации к обогащению, присущие городскому образу жизни, пугали возможными нарушениями правового и нравственного порядка. Отсюда интерес к уголовной хронике и сенсационному роману, показывающим последствия «неправильного», «незаконного» пути к успеху.

Мир интересов читателей определялся увиденным и услышанным в течение собственной жизни и сосредотачивался на насущных, хорошо знакомых по работе и быту вопросах. Он был ограничен в пространстве (зарубежные новости в «малой прессе» представлены в минимальной степени или вообще отсутствуют, среди внутренних доминируют городские, что подчеркнуто зачастую уже в названии («Петербургский листок», «Петербургская газета», «Московский листок») и во времени, уделяя преимущественное внимание современности, понимаемой как сиюминутность, «злоба дня». Этому не противоречит тот факт, что важным компонентом низовых газет, особенно московских, был исторический роман, поскольку публикуемые произведения этого жанра были предельно спроецированы на сегодняшний день. Помимо того, что в них обсуждались актуальные проблемы (поиски исторических корней и национальной идентичности, самодержавие как основа русского государства и т.п.), мотивы действия героев и характер их сознания приравнивались к современным, не говоря уже о многочисленных анахронизмах в бытовых реалиях. Следует учесть и тот факт, что растянутость публикации романа во времени и ее сериальность, а также место печати – ежедневная газета – «вдвигали» историю в настоящее, делали описываемые события как бы происходящими здесь и сейчас.

«Задавая» целостный образ мира, газета как бы «уравнивала» различные жанры, и в этом плане можно сказать, что грань между литературными и нелитературными жанрами была стерта. С одной стороны, из современных событий выбирались и в сюжетно-очерковой форме описывались факты и случаи, связанные со скандалом, уголовной хроникой, зрелищами (прежде всего – театром), комическими происшествиями, что «беллетризовало» изложение. С другой стороны, беллетристика в газете была предельно документализирована, поскольку преобладали такие жанры, как романы «из быта» и сенсационные романы, написанные на основе реальных событий, исторические романы – также о действительно случившемся, очерки и сценки, как бы «списанные с натуры», а нередко и в самом деле представлявшие собой обработанную запись услышанного. И, наконец, такой ключевой для газеты жанр, как фельетон, где регулярно в легкой и шутливой форме (нередко с включением стихов) обсуждались события дня, также стоял на грани литературных и нелитературных жанров.

Тем не менее определенное различие между беллетристическими и небеллетристическими жанрами существовало. Характерно, что роман, фельетон, очерк печатались обычно в «подвале», отделенном от всего остального материала газеты; в «Петербургском листке» стихи, сценки, юмористическая смесь печатались под рубрикой «Из альбома свистунов» и т.п.

Ключевым компонентом низовой газеты являлся роман, чаще всего носивший авантюрно-приключенческий и сенсационный характер. Вначале (с 1870 г. в «Петербургском листке» и «Петербургской газете», позднее – в московских «Новостях дня») из номера в номер публиковались переводы французских романов (Ксавье де Монтепена, Фортюне де Буагобе, А. Бувье, А. Бело и др.), созданных в рамках традиции, начало которой положили «Парижские тайны» Э. Сю. Уже в 1880-х гг. стали публиковаться отечественные образцы этого жанра, а в 1890-х они почти вытеснили зарубежные с газетных страниц. Чаще всего это были «уголовные романы» или «романы из современной жизни», что обычно предполагало показ «язв» и «пороков» большого города. «Уголовный роман» во многом был близок по своей проблематике и жанровой структуре детективу, но акцент в нем делался на показе причин и последствий преступления, а не на ходе его раскрытия. В московских изданиях, и особенно в «Московском листке», вообще не помещавшем переводных произведений, в большом количестве печатались также бытовые (с мелодраматической структурой) и исторические романы.

Анонимный юморист дал следующий, довольно точный, рецепт изготовления газетного романа:

Воды простой ведр сто взять надо,

Прибавить крови с полведра,

С полфунта посильнее яда

И сала пуда полтора.

Железной ржавчины прибавить,

Архивной пыли мер пяток

И греться все в котле оставить,

Не обращая в кипяток284284
  Литературные рецепты // Московский листок. 1884. № 96.


[Закрыть].

Роман был одним из самых популярных газетных жанров (по месту публикации – внизу страницы, в разделе «Фельетон» – их нередко называли в быту фельетонами). Приведем типичные воспоминания рабочего. В 1900 г., когда он был учеником в иконописной мастерской, «особенное пристрастие хозяин имел к “Московскому листку” ради печатавшихся в нем фельетонов, вроде – “Буря в стоячих водах” или “Разбойник Кармелюк”. Интересовала хозяина и война в Китае. Читал я ему газеты ежедневно <…>»285285
  Ленинградский С. От земли на завод и с завода на землю. М.; Л., 1927. С. 10.


[Закрыть].

Другим важнейшим жанром в низовой газете был фельетон. Введенный в русскую газетную практику в начале 1830-х гг. Ф.В. Булгариным, развитый в журналах О.И. Сенковским в 1830-е гг., И.И. Панаевым и А.В. Дружининым в конце 1840-х и в 1850-х, расцветший в газете 1860—1870-х гг. в творчестве А.С. Суворина и В.П. Буренина, он становится с этого времени непременным компонентом газетной страницы. В легкой и непринужденной форме беседы с читателем (вспомним уже отмечавшуюся установку низовой газеты на устные жанры) в фельетоне обсуждались, по сути дела, все важные и актуальные проблемы (если, конечно, они были дозволены цензурой и входили в официально утвержденную программу газеты): внешняя и внутренняя политика, городское хозяйство, мораль и нравственность, театр и литература. Нередко фельетонист выступал от лица вымышленного персонажа, «недалекого обывателя» (майор Бурбонов Д.Д. Минаева в «Петербургской газете», майор Бревнов А.А. Соколова и капитан Буянов А.И. Деянова в «Петербургском листке»), что позволяло иронически воспроизвести, а нередко и высмеять расхожие мнения.

Важное место в литературном разделе газеты занимали «сценки с натуры» и юмористические рассказы. Оба жанра представляли собой, как правило, зарисовку смешного случая из купеческой, мелкочиновной или мещанской жизни, в мягкой добродушной манере высмеивающую типовые, закрепленные в массовом сознании черты персонажей из этой среды. При этом автор (а с ним и читатель) рассматривал ситуацию как бы свысока, поднявшись над ней, то есть будучи свободным от описываемых недостатков. Сотни таких произведений были написаны каждым из юмористов «малой прессы»: Н.А. Лейкиным, И.И. Мясницким, А.М. Пазухиным, Д.Д. Тогольским и др. Постоянно печатались на страницах газет также стихи, главным образом юмористические (Л.И. Пальмина, Л.Г. Граве, А.Ф. Иванова, С.Ф. Рыскина, С.Я. Уколова и др.). Вообще тон большей части литературного раздела газеты был шутовской и гаерский, в нем господствовала насмешка почти над всем, попадавшим в поле зрения авторов.

Следует остановиться еще на двух разделах – репортаже и театральной рецензии. Репортажу принадлежало одно из ключевых мест. Он был посвящен таким темам, как убийства и ограбления, судебные разбирательства, пожары и стихийные бедствия, ярмарки и любые другие события, выпадающие из размеренного хода обыденной жизни. Н.И. Пастухов, создатель «Московского листка», прославился, например, своими «пожарными» репортажами, а впоследствии держал в газете специального репортера для описания пожаров. Знаменитыми репортерами были В.А. Гиляровский, долгое время сотрудничавший в «Московском листке», и Н.Н. Животов.

Театр, игравший очень большую роль в общественной жизни XIX в., особенно для низших социальных слоев, являясь для них, по сути дела, единственным зрелищем, регулярно обсуждался и комментировался на газетных страницах. Значимость его для читателей низовых газет была во много раз выше, чем значимость литературы, и поэтому издания этого типа, практически не рецензировавшие литературные произведения, постоянно давали отзывы о театральных премьерах, гастролях, дебютах и т.д.

Остается упомянуть информацию о городской жизни, правительственные сообщения, корреспонденции из других городов, письма в редакцию и объявления – и набор газетных жанров будет, по сути дела, исчерпан.

Более полное представление об излюбленном чтении городских низов дает характеристика наиболее популярных в этой среде газет и сотрудничавших в них авторов.

«Петербургский листок» возник еще в 1864 г. Первое время шли поиски жанровых форм, но к концу 1860-х гг. тип газеты уже сложился. Помимо новостей, в которых преобладала скандальная и уголовная хроника, большое место в ней занимали фельетон, публикации переводных (преимущественно французских) авантюрно-приключенческих и детективных романов, легкая юмористика (стихи, сценки, шутки) в разделе «Из альбома свистунов», сенсационные романы о петербургской жизни Н.Н. Животова, А.И. Деянова, А.В. Эвальда, С.Ф. Рыскина и других авторов (исторические романы здесь, как правило, не печатались)286286
  См.: Скроботов Н.А. «Петербургский листок» за тридцать пять лет. СПб., 1914.


[Закрыть].

Один из основных авторов «Петербургского листка» Николай Николаевич Животов (1858—1900) принадлежал к числу наиболее умелых и оперативных репортеров столицы. Нанимаясь на различные работы и переодеваясь в соответствующую одежду, он смог «изнутри» изучить и описать в прославившем его цикле очерков «Петербургские профили» (Вып. 1—4. СПб., 1894—1895) жизнь и быт извозчиков, официантов, похоронных служителей, босяков. В 1890-е гг. наряду с корреспонденциями и очерками он стал печатать в газетах романы, основывающиеся, как правило, на фактах, почерпнутых из уголовной и скандальной хроники (в том числе в «Петербургском листке»: «Макарка-душегуб» – 1894 г., «Цыган Яшка» – 1896 г., «Подпольный Петербург» – 1901 г. и др.). Лишенные литературных претензий, репортажные по языку, они привлекали низовых городских читателей обращением к «острым» темам, напряженным сюжетом и были широко популярны в этой среде. Интенсивная работа в периодике была причиной ранней смерти Животова. Недолго прожил и его коллега по газете Александр Иванович Деянов (1862—1903). Окончив Николаевское кавалерийское училище, он служил в Забайкальском казачьем войске, в 1888 г. вышел в отставку и стал литератором (печатался в «Санкт-Петербургских ведомостях», «Гражданине», «Сыне отечества» и др.). С 1896 г. Деянов вошел в число постоянных сотрудников «Петербургского листка». У читателей газеты он был очень популярен. В «Петербургском листке» для Деянова была характерна «многоликость», выражавшаяся в дроблении своей творческой личности на большое число «масок»: под псевдонимом Меланхолик он писал ежедневные фельетоны на злобу дня; под псевдонимом Капитан Буянов – воскресные фельетоны, в которых события были восприняты с точки зрения хвастливого солдафона; под псевдонимами А.Д. Янов и С. Нарский – не лишенные иронии «уголовные» романы («Веселый омут» – 1892 г., «Из-за денег» – 1898 г., «Под гнетом раскола» – 1900 г., «На каторгу» – 1902 г. и др.); под криптонимом А. Д-в – театральные рецензии. Талантливый литератор (ему принадлежит ряд опубликованных под своей фамилией рассказов, отмеченных «сверкающей радостью жизни и грациозной легкостью»287287
  Кугель А.Р. Листья с дерева. Л., 1926. С. 29.


[Закрыть]), он не выдержал напряжения газетной работы и рано умер.

Иной характер носил «Московский листок». Создатель его, Николай Иванович Пастухов (1831—1911), родился в бедной мещанской семье. Никакого образования он не получил, научившись лишь читать и писать. В молодости Пастухов служил разъездным контролером по откупам, а приехав в Москву, занимался самой разнообразной работой – развозил из почтамта корреспонденцию по государственным учреждениям, показывал фокусы в балаганах, содержал пивную лавочку. Прославившийся впоследствии адвокат Ф.Н. Плевако, посещавший в те годы лавочку Пастухова, приобщил его к журналистике. С 1865 г. Пастухов стал помещать корреспонденции в «Русских ведомостях» и «Петербургском листке». Постепенно, благодаря своим точно и живо написанным репортажам, Пастухов стал известен как «первый репортер Москвы». В 1881 г. он начал издавать «Московский листок», творчески освоив опыт предшествовавшего периода развития низовой прессы, благодаря чему газета сразу стала пользоваться популярностью. Успех «Московского листка» позволил Пастухову приобрести в 1882 г. собственную типографию, быстро разбогатеть и стать миллионером.

С самого начала издания «Московского листка» определились жанры, которые и в дальнейшем культивировались в газете: исторический, бытовой и сенсационный роман, нравоописательная юмористическая сценка, фельетон, юмористические стихи.

Основным и постоянным (с первого до последнего года издания) поставщиком бытовых романов был Алексей Михайлович Пазухин (1851—1919), происходивший из старинного, но обедневшего дворянского рода. Под влиянием распространенных в 1860-е гг. представлений о необходимости служения народу он ушел из Ярославской гимназии, в которой учился, выдержал экзамен на звание народного учителя и восемь лет учительствовал в селах Ярославской губернии. В 1872 г. Пазухин начал печататься в столичных газетах и журналах, в 1876 г. стал чиновником особых поручений при ярославском губернаторе. Сильно нуждаясь, надежды на улучшение своего материального положения он связывал с литературными гонорарами. В своем дневнике он писал в 1878 г.: «Литература – вот мой меч, с которым я должен биться с чудовищем – нуждой!»288288
  РГАЛИ. Ф. 248. Оп. 1. Ед. хр. 93. Л. 45.


[Закрыть] В 1881 г. Пазухин переехал в Москву и начал работать в «Московском листке», где напечатал более 50 больших романов, не считая многочисленных рассказов и сценок. Он «имел свою, ценившую его как занимательного рассказчика аудиторию. Эта аудитория покупала газету в строго определенные дни, когда печаталось продолжение его романов»289289
  Лобанов В.М. Столешники дяди Гиляя. М., 1972. С. 34.


[Закрыть]. В романах Пазухина, действие которых происходит, как правило, в купеческой или мещанской среде, обычно воспевается тихая семейная жизнь и верная любовь, а угрожающая им тяга к «красивой жизни», деньгам и удовольствиям подвергается осуждению («Буря в стоячих водах», «После грозы», «Драма на Волге», «Бархатные дамы», «Вторая весна», «Заря новой жизни» и др.). Мелодраматизм, хорошее знание быта, простота и увлекательность рассказа, наконец, «мягкий всепримиряющий свет теплого оптимизма»290290
  Old Gentleman [А. Амфитеатров]. А. Пазухин. Маленькие рассказы. М., 1898 // Новое время. 1898. № 8010. 17 июня.


[Закрыть], непременный счастливый конец обеспечивали романам Пазухина широкую популярность. До революции было экранизировано 14 произведений Пазухина – больше, чем у любого другого современного писателя291291
  См.: Вишневский В. Художественные фильмы дореволюционной России. М., 1945. С. 159.


[Закрыть].

Юмористико-бытовые романы печатал в «Московском листке» И.И. Мясницкий (Барышев, 1854—1911), который больше был известен как автор юмористических сценок.

Большой популярностью у читателей пользовался сенсационный («уголовный») роман, изображающий преступления, махинации, «темные дела». Пазухин нередко обращался к этому жанру, либо вводил его элементы в свои книги. Однако основным поставщиком подобных романов для газеты был не он. Сам издатель газеты, Н.И. Пастухов, в 1882—1885 гг. опубликовал в ней свой роман «Разбойник Чуркин». Умело объединив традиционный для фольклора и лубочной литературы сюжет о «благородном» разбойнике и репортерски точные описания недавних реальных событий (использовав подлинное следственное дело Чуркина), Пастухов «сделал из этого вполне заурядного преступника народного героя»292292
  Смирнов К.Н. В литературной тине // Развлечение. 1884. № 47. С. 989.


[Закрыть], что обеспечило роману неслыханную популярность.

Согласно имеющимся воспоминаниям, «в 1884—1885 годах рабочие с интересом читали бесконечный разбойничий роман о похождении разбойника Чуркина, который печатался в “Московском листке”»293293
  Немчинов Е.И. Воспоминания старого рабочего // Ушедшая Москва. М., 1964. С. 395.


[Закрыть], «в глазах фабричных Чуркин – “добрый” разбойник и разудалый парень. Он шел против хозяев, мстил им за обиженных и не трогал бедных»294294
  Решетов С. Указ. соч. С. 8.


[Закрыть]. Рабочий-революционер П.А. Моисеенко использовал интерес рабочих к этому роману для антибуржуазной пропаганды295295
  Моисеенко П.А. Воспоминания. М., 1924. С. 57—58.


[Закрыть]. Успех романа в народной среде привлек к нему внимание прессы, появились публикации, где отмечалось «развращающее» его влияние на «фабричный класс»296296
  См., напр., подборку писем в газете И.С. Аксакова «Русь» (1885. № 6. 9 февраля).


[Закрыть]. Вскоре (25 февраля 1885 г.) обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев в письме начальнику Главного управления по делам печати писал: «Вам, конечно, известна полемика, возникшая в газетах по поводу “Разбойника Чуркина” и проч. пастуховских изданий <…>. Кажется, стоило бы подумать о средствах к ограничению распространения и публичной продажи таких изданий?»297297
  Цит. по: Литературное наследство. М., 1935. Т. 22/24. С. 514.


[Закрыть] В результате, после полученных от властей указаний, в марте 1885 г. Пастухов вынужден был прервать публикацию романа в газете. Уголовные романы в «Московском листке» печатали также М. Рудниковский (Былов), А.И. Соколова, А.А. Соколов и др.

Типичными для «малой прессы» литераторами были также Д.С. Дмитриев и Н.Э. Гейнце. Дмитрий Савватиевич Дмитриев (1848—1915) был сыном состоятельного купца, торговавшего красным деревом и скобяным товаром. Воспитывая его в строго религиозном духе, отец не позволил Дмитриеву поступить в гимназию. Читать и писать обучила его монашенка из Рождественского монастыря. В детстве «исторические романы <…> были моим излюбленным чтением, <…> Карамзин, Булгарин, Зотов, Загоскин, А. Толстой и Лажечников были мною прочитаны по нескольку раз», – вспоминал он впоследствии298298
  Дмитриев Д. За четверть века // Моск. ведомости. 1903. № 105.


[Закрыть]. В юности Дмитриев помогал отцу в торговле и активно занимался самообразованием. После разорения и смерти отца он поступил в 1870 г. писцом в библиотеку Московского университета, где прослужил более пятнадцати лет, много читал и посещал лекции профессоров, в том числе С.М. Соловьева. В конце 1870-х гг. он начал печатать рассказы и сценки в газетах и тонких журналах, а с конца 1880-х гг. публиковал в основном исторические романы и повести в «низовых» газетах («Новости дня», «Русское слово», «Голос Москвы» и др.). В многочисленных (более 50) романах и повестях Дмитриева, написанных под влиянием не только упомянутых выше авторов, но и более близких ему по времени Е. Салиаса и Вс. Соловьева, нашли свое отражение практически все ключевые события русской истории: от крещения Руси до Отечественной войны 1812 г. (Князь Владимир Красное Солнышко. М., 1899; Иван Мазепа. М., 1899; Два императора. М., 1896; Великолепный князь Тавриды. М., 1897; Русские орлы. М., 1891, и др.). Написанные в монархическом духе, они представляли собой иллюстрации к официальной историографии.

Поставщиком исторических и сенсационных романов в петербургские газеты был Николай Эдуардович Гейнце (1852—1913). Сын онемеченного чеха, учителя музыки, и костромской дворянки, он в 1875 г. окончил юридический факультет Московского университета и после недолгой адвокатской практики поступил на службу в Министерство юстиции, а с 1885 г. занимал должность товарища прокурора Енисейской губернии. В 1886 г. он вышел в отставку и стал профессиональным литератором. С 1888 по 1899 г. постоянно печатался в газете «Свет», потом, до конца жизни, – в «Петербургской газете». Всего ему принадлежит более 60 романов, в том числе исторические: «Аракчеев» (СПб., 1893), «Князь Тавриды» (СПб., 1895), «Генералиссимус Суворов» (СПб., 1896) – и сенсационные: «В тине адвокатуры» (СПб., 1893), «По трупам» (СПб., 1895), «Герой конца века» (СПб., 1896) и др.