Текст книги "Моя вторая мама (Сериал). Книга 1"

Автор книги: Абель Крус

Соавторы: Эрик Вонн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

Джина попыталась вырваться, по адвокат прижал ее к себе и впился губами в ее губы. Когда он отпустил ее, Джина расплакалась.

– Если ты меня еще раз тронешь, я за себя не ручаюсь! – сказала она сквозь слезы.

Фелипе вздохнул.

– Давай не будем играть, как дети, Хеорхина, – сказал он, успокаиваясь. – Поговори со своим Хансом, пусть он уезжает. Я обещаю забыть то, что ты натворила, и все будет, как прежде.

– Забыть тебе надо обо мне, – ответила Джина.

– А ты когда-нибудь сможешь забыть мои поцелуи? – воскликнул адвокат и снова поцеловал девушку. Она влепила ему пощечину и пошла к выходу.

– Я тебе не подружка с ипподрома. Целуйся с ней, – зло сказала она на прощание и вышла.

Фелипе стукнул кулаком по столу. Он наконец понял, как много значит для него эта девушка. И именно теперь он терял ее навсегда!

Глава 33

Даниэла и Моника шли по кладбищу. Девочка несла огромный букет цветов. У женщины в руках тоже были цветы. Моника кивком указала на могилу матери. Они подошли и в молчании остановились перед скромным памятником. Даниэла наклонилась и положила к нему цветы. Моника сделала то же самое и встала на колени, сложив руки на груди. Даниэла отошла в сторону, чтобы не мешать девочке молиться, прислонилась к дереву и стала смотреть на облака.

– Как давно я хотела прийти к тебе, мамочка! – плача говорила Моника. – Знай, что я очень люблю тебя и никогда не забуду…

Через несколько минут девочка поднялась с колен, вытерла слезы и подошла к Даниэле, которая ждала ее с замирающим сердцем.

– Я спросила мамочку, – сказала Моника.

– И что она тебе ответила?

– Она разрешила тебе выйти замуж за моего папу.

Даниэла подняла глаза к небу, потом поцеловала девочку в лоб и заплакала.

– Не плачь, – сказала Моника. – Мама знает, что ты не станешь плохо со мной обращаться и будешь заботиться о папе.

– Да, Моника, клянусь тебе! – женщина снова поцеловала ее. – Ты позволишь мне поблагодарить твою маму? Я хотела бы дружить и с ней.

– Хорошо, – кивнула Моника.

Они снова подошли к могиле. Даниэла накинула на голову платок и закрыла глаза.

«Сеньора, клянусь вам всем самым святым, что буду заботиться о вашей дочери Монике и сделаю все возможное и невозможное, чтобы стать для нее второй матерью», – горячо говорила она про себя…

После кладбища они поехали в офис к Хуану Антонио. Даниэла пообещала девочке, что теперь часто будет привозить ее к отцу на работу. Войдя к нему в кабинет, она сразу же взяла с него обещание показать девочке когда-нибудь завод.

– Хорошо, – вздохнул тот. – Завтра поедем на один из заводов. Вы должны признать, что я стараюсь во всем вам угодить.

– А почему ты до сих пор ни разу не показал их Монике? – строго спросила Даниэла.

– Да, почему? – подражая ей, произнесла девочка.

Хуан Антонио замахал руками:

– Ну хватит, хватит! Похоже, у меня теперь прибавится головной боли.

– Это еще почему? – подбоченилась Даниэла.

– Когда мы поженимся, у меня дома будут сразу две женщины, которые начнут без конца требовать объяснений и контролировать мои поступки.

– Правильно, так и должно,быть, – сказала Даниэла, прижимая к себе Монику. – Правда?

Девочка кивнула, улыбаясь.

– Мы с Моникой будем всегда заодно, и если ты будешь плохо себя вести, накажем тебя.

Хуан Антонио обреченно развел руками.

У Аманды опять было плохое настроение. Оживление, в которое ее привело известие о замужестве Каролины, прошло. Все вокруг вызывало ее раздражение – и убогая обстановка их дома, и постоянное отсутствие Каролины, и детский крик. Еще на лестнице она обругала мальчишек, с шумом носившихся вверх-вниз. Войдя в комнату и увидев Эдуардо и Рубена, сидевших в одном кресле, она стукнула палкой по полу и недовольно пробурчала:

– Опять что-нибудь натворили? Ох, как мне все надоело?

– Это заметно, бабушка, – съехидничал Эдуардо.

– Что-о-о? – грозно спросила Аманда.

– Ничего, просто твои крики были слышны еще с лестницы.

– Ах ты, негодный мальчишка, да как ты смеешь? – зашлась в гневе старуха.

– Пока ты можешь на меня кричать, но скоро мама выйдет за Херардо, и больше мы с тобой не увидимся. И я очень рад, – срывающимся голосом крикнул мальчик.

Совсем выйдя из себя, Аманда подняла свою палку и ударила его по голове. Эдуардо упал на пол. Рубен заплакал. Старуха испуганно бросилась к внуку и с ужасом увидела кровь, проступающую на его волосах.

– Господи, Лалито, что же это такое? – запричитала она. – Что я наделала? Внучек, прости меня, ради Бога, дай я посмотрю, что у тебя с головой.

– Нет! – оттолкнул ее мальчик, – не трогай меня!

Мелина набросилась на Аманду:

– Ты совсем из ума выжила? Разве дети виноваты, что у тебя плохое настроение?!

Но Аманда и сама была в отчаянии. Она стучала себя по лбу и приговаривала:

– Ах, я старая дура!

В этот момент в комнату вбежала Каролина, а за ней – Херардо.

– Что случилось? – спросила она и, увидев сына на полу, кинулась к нему.

– Бабушка ударила меня палкой, – плача сказал Эдуардо.

Каролина сжала кулаки и повернулась к матери:

– Как ты могла?

Аманда встала, опираясь на палку:

– Он вывел меня из себя. Надеюсь, с ним все в порядке, – ей было ужасно стыдно.

Херардо присел на корточки и позвал мальчика:

– Лалито, иди ко мне.

Эдуардо подполз к нему. Адвокат стал рассматривать его голову, озабоченно покачивая головой. «Надо же, а мне не дал посмотреть», – пробормотала Аманда.

– Голова сильно рассечена, надо немедленно везти его в больницу, – произнес Херардо.

– Я тебе этого не прощу! – сказала Каролина матери.

Херардо взял мальчика на руки и понес его на улицу.

– Каролина, я… – начала Аманда, но дочь не слушала ее.

– Мелина, посмотрите за Рубеном, прошу вас, – сказала она и побежала за Херардо.

– Подождите меня, я с вами, – закричала Аманда и в слезах пошла к дверям.

Мелина тяжело вздохнула и погладила Рубена по голове.

Больница, к счастью, была недалеко. Херардо всю дорогу нес мальчика на руках. Они вошли в кабинет врача, и дверь за ними закрылась. Женщины остались в приемной. Каролина ходила взад-вперед, кусая губы. Аманда сидела, опершись на палку и уставившись в пол. Наконец Херардо вышел. Каролина бросилась к нему:

– Ну что?

– Рана довольно глубокая, но неопасная, – озабоченно сказал адвокат. – Ему наложили швы и теперь сделают несколько уколов. Лало держался молодцом.

– Слава Богу, что все обошлось, – вздохнула Аманда.

– А если бы не обошлось? – набросилась на нее дочь. – Это ведь ребенок, маленький и беззащитный, как ты не понимаешь?

Аманда смущенно кивнула.

– Не знаю, как это у меня вышло, – сказала она и заплакала. – Это был какой-то дикий порыв.

Херардо подошел к ней.

– То, что вы сделали, очень серьезно, сеньора, – сказал он. – Так недолго и убить мальчика.

– Вы правы, – тихо сказала Аманда. Ей хотелось провалиться сквозь землю.

Иренэ в душу запали слова, сказанные как-то Лолитой: «Чем валять дурака с молодыми красавцами, лучше охмурить богатого старика и пожить за его счет». Долорес шутила, но Иренэ сочла, что это неплохая идея. Отойдя после неудачного нападения на Даниэлу, девушка со своей обычной энергией принялась осуществлять свой план. Очень быстро она отыскала новую жертву. Леопольдо был стар, очень богат и падок на молоденьких женщин – то, что ей было нужно! К тому же, как выяснилось, он был знаком с Хуаном Антонио и имел на него зуб из-за каких-то столкновений в прошлом. Так что Иренэ могла убить сразу двух зайцев – поживиться за счет любвеобильного старца и попытаться отомстить Хуану Антонио руками его недруга.

Они сидели у Иренэ в гостиной. Лена принесла кофе и ушла.

– Как все-таки любезно с вашей стороны, что вы приняли мое приглашение, дон Леопольдо.

– Ну что вы Иренэ, – галантно сказал тот, поцеловав ей руку. – Иренэ-сирена! Я счастлив, что познакомился с вами.

– А я так несчастна! Кроме вас, мне некому доверять, – с деланной печалью произнесла Иренэ. Она сняла темные очки. – Видите, что со мной сделали?

Она рассказала о том, что произошло, разумеется, представив себя невинной жертвой.

– Да, Хуан Антонио просто дурак, – покачал головой дон Леопольдо. – Я не знаю той сеньориты, зато теперь знаю вас, и вас бы я не променял ни на кого.

– Вы настоящий рыцарь, дон Леопольдо.

– Я готов помочь вам, милая Иренэ, – сказал старик, снова наклоняясь к ее руке.

– Представьте себе, он решил жениться на этой женщине, потому что она из его круга, а меня низвести до положения любовницы.

– Не может быть! – воскликнул дон Леопольдо.

– Вы мне не верите? – осеклась Иренэ.

– Да нет, конечно, верю, – поспешил сказать дон Леопольдо.

Иренэ решила, что пора брать быка за рога.

– Знаете, дон Леопольдо, если я отдаю кому-то свое сердце, то делаю это без всякой корысти и искренне.

Дон Леопольдо взял ее руку в свою. Он давно понял, к чему клонит эта красивая девушка. Ее помыслы были видны ему, как на ладони. Ему было ясно, зачем он понадобился Иренэ, но он не имел ничего против. У него вдруг появился шанс насладиться прелестями молодой и не слишком щепетильной особы. Так почему бы не удовлетворить ее незамысловатые прихоти? Денег ему хватало, и он готов был взять красотку на содержание. Поэтому он охотно подыгрывал Иренэ.

– Нет худа без добра, – сказал он. – Хуан Антонио – не тот мужчина, который вам нужен.

– Да, вы правы. Он, в сущности, мальчишка. А мне нужен настоящий мужчина, опытный и зрелый.

– Что же, мы, кажется, нашли друг друга, – улыбнулся дон Леопольдо.

Его рука как бы невзначай коснулась колена девушки. Она вздохнула и положила голову ему на плечо. Он обнял ее и поцеловал. Иренэ встала, взяла его за руку и повела в свою спальню. Через час они вышли. Поправляя растрепавшуюся прическу, Иренэ сказала:

– Я провожу тебя.

– Ну что ты, моя королева, не утруждай себя. Обещаю, что не потеряюсь, – сладко улыбаясь, ответил дон Леопольдо.

– Надеюсь, мы еще увидимся, – отозвалась Иренэ.

– Я тоже на это надеюсь.

– Смотрите, вы обещали! – она погрозила пальчиком.

– Можешь не волноваться. И о деньгах не беспокойся. Завтра же я переведу на твой счет кругленькую сумму.

– Но только в долг! Я выкуплю свои драгоценности, а потом обязательно отдам…

– Тебе незачем это делать, – возразил дон Леопольдо и нежно поцеловал ее.

Закрыв за ним дверь, Иренэ довольно потерла руки. Ее план начинал осуществляться! «Этот от меня не уйдет», – думала она.

Сония сидела в кресле. Рамон пристроился на полу, положив голову ей на колени. Она перебирала его волосы. Впервые за долгое время на душе у нее было спокойно.

– Я так рада, что мы больше не ругаемся, – проговорила она.

– Это я во всем виноват, – сказал Рамон, не поднимая головы. – Знаешь, я никому больше не буду говорить, что ты моя мачеха.

– Можешь говорить, что я твоя мама. Нежная мать, которая любит тебя и заботится о тебе.

– Нет, я не буду врать, мне все равно, что будут думать обо мне другие.

– Вот только мне не нравится, что из-за меня ты пропустил занятия.

– Один день не страшно, – махнул рукой Рамон и поцеловал ее колено.

Сония улыбнулась. «Какой же он еще ребенок, – подумала она. – Он мог бы быть моим сыном».

– А знаешь, – сказала Сония, – когда мы с тобой рядом, я чувствую себя совсем другой, такой, какой мне всегда хотелось быть.

– Правда? – спросил Рамон. Она вздохнула:

– Вчера мне было так грустно, и я подумала, что мы никогда не помиримся.

– Кстати, ты, кажется, помирилась с Брендой?

– Да, она попросила у меня прощения, – помолчав, она добавила: – Не беспокойся, она не будет нам досаждать, она дала слово.

Хуан Антонио позвал Монику, Игнасио и Марию в гостиную. Даниэла тоже была тут. Все стояли и переглядывались. Наступило неловкое молчание. Хуан Антонио вопросительно посмотрел на Даниэлу.

– Нет, говори ты, – покачала она головой.

– Что это вы хотите нам сообщить? – спросила Моника. – Что вы собираетесь жениться, да?

– Да, – подтвердил Хуан Антонио. – Через три недели.

Даниэла, не отрываясь смотрела на серьезное лицо девочки.

– Моника, – сказала она. – Если ты против, мы можем…

– Нет, – прервала ее Моника, – все равно, сейчас или позже.

Мария вздохнула:

– Поздравляю, – она замялась, не зная, что еще сказать.

– Будьте счастливы, – поздравил их Игнасио, – и поделитесь своим счастьем с Моникой.

Даниэла подошла к девочке.

– Обещаю, что буду всегда любить тебя, и надеюсь, что ты тоже будешь меня любить.

Моника стояла с грустными глазами и ничего не говорила. Ей вспомнилась мать, и девочка снова с неимоверной тоской подумала, что никогда больше не ощутит тепло ее руки. Теперь эта добрая и красивая, но чужая женщина будет жить с ней, но никто и никогда не заменит ей матери!

Вечером Джина с Хансом пришли к Даниэле. Им было, что рассказать друг другу.

– Жалко, что мы с Хансом поженимся в Германии, а то можно было бы устроить сразу две свадьбы, – не без грусти заметила Джина.

– Я очень счастлив, потому что Джина согласилась стать моей женой, – заявил немец.

– А я – потому что Даниэла станет моей женой, – подхватил Хуан Антонио. – Через три недели у нас свадьба.

– Значит, мы устроим грандиозный праздник? – Джина хлопнула в ладоши.

– Нет, зачем же, – возразила Даниэла. – Я предпочитаю что-нибудь более скромное, в узком кругу.

После всех потрясений она оказалась в центре внимания, хотя именно в таком положении люди, естественно, хотят укрыться. И теперь, конечно, Даниэле не хотелось шумных праздников с неизбежной прессой и толпами любопытствующих. Но у Джины был свой взгляд на это.

– Еще чего! – воскликнула она. – Богини выходят замуж под звуки фанфар!

Даниэла рассмеялась. «Что поделаешь с этой Джиной!» – подумала она и спросила:

– А когда женитесь вы?

– После тебя, – ответила Джина. – А пока тебе придется подыскать человека, который заменит меня в Доме моделей. Вот единственное, чего мне жалко – работы и общения с тобой.

С этими словами девушка встала и, отвернувшись, поспешила к окну, украдкой смахивая слезы. Ханс в недоумении подошел к ней, обнял за плечи и заглянул в лицо.

– Джина, не плачьте, а то я решу, что вы грустите из-за нашей будущей свадьбы, – сказал он.

– Джина, что ты, не стоит так убиваться, – поддержал его Хуан Антонио. – В конце концов Германия не так далеко по современным меркам. Всего несколько часов на самолете. К тому же мы скоро навестим вас там.

– И мы можем регулярно созваниваться, переписываться, – утешала подругу Даниэла. Но она подозревала, что настоящая причина ее слез в другом.

– Конечно, я буду писать тебе, – сказала Джина, – но это совсем не то. С кем я буду каждый день разговаривать, сплетничать, советоваться? А наши совместные обеды! – она всхлипнула, но все же овладела собой и засмеялась сквозь слезы: – И все это ради любви к Хансу!

Даниэла не выдержала и тоже заплакала:

– Джина, Джина, ты еще не уехала, а я уже скучаю по тебе.

– Ну вот, теперь и ты разревелась, – покачал головой Хуан Антонио.

– Ничего не понимаю, – развел руками Ханс. – В чем дело?

– Давай поплачем вдвоем, – сказала Джина, обнимая Даниэлу. – Эти мужчины ничего не смыслят в чувствах.

И подруги рассмеялись. Вскоре мужчины разъехались по делам. Даниэла сразу посерьезнела. Ее не оставляло ощущение, что Джина совершает страшную ошибку.

– Ты хорошо понимаешь, что делаешь? – спросила она.

– Это ты о моей свадьбе с Хансом? – Джине не хотелось говорить об этом. Она чувствовала, что ее подхватил и понес страшный поток, из которого у нее не хватало сил выбраться. Она словно уже не принадлежала сама себе.

– Я знаю, что делаю, – сказала Джина. – Я дала Хансу согласие, а Джина Рейес верна своему слову. И пусть Фелипе пеняет на себя.

Даниэла наморщила лоб.

– По-моему, ты все это делаешь, чтобы причинить ему боль.

– А что он о себе вообразил! – возмущенно сказала Джина. – Ничего, мои поцелуи он никогда не забудет, – и она выдавила из себя смех.

– Похоже, Фелипе был прав, – грустно произнесла Даниэла.

Она понимала, что упрямую Джину не переубедишь, и боялась, что кончится все это плохо. Даниэла вспомнила об Альберто. Она представила себе, как плохо ему в тюрьме, и ей стало жаль бывшего мужа. Да, он страшно обманул ее, но ей казалось, что в нынешних страданиях Альберто есть и доля ее вины. Сердце ее сжалось от предчувствия беды. Каким-то загадочным образом ее мысли передались Джине, которая завела разговор об Альберто. Даниэла призналась, что боится его мести.

– Перестань, что он может сделать? – махнула рукой Джина. – Да и когда еще он выйдет на свободу!

– Все равно мне страшно. Я не хочу, чтобы кто-нибудь разрушил мое счастье. – На глазах Даниэлы выступили слезы.

Джина опустилась на корточки перед сидевшей в кресле подругой и попыталась успокоить ее. Но та заплакала еще сильнее.

– Расскажи мне, в чем дело, чтобы я могла поплакать вместе с тобой, – сказала Джина.

– Понимаешь… Я ужасно люблю Хуана Антонио и не знаю, что будет, если все окажется не так, как я предполагала.

– С какой стати? Все будет прекрасно.

– А вдруг… Нового удара я просто не выдержу. Если из нашего брака с Хуаном Антонио ничего не выйдет, я не знаю, что сделаю с собой!

В это время Хуан Антонио играл с Моникой в ее комнате. Запыхавшись, девочка плюхнулась на кровать. Отец сел рядом с ней.

– Папа, а я могу взять к себе фотографии мамочки? – вдруг спросила Моника.

– Конечно, – кивнул Хуан Антонио. – Только зачем? Даниэле они не будут неприятны.

– Просто я хочу, чтобы они были у меня, – объяснила ему дочь.

– Хорошо, тогда завтра забери их.

Довольная Моника кивнула. Хуан Антонио погладил ее волосы.

– Знаешь, Моника, я хочу сказать тебе спасибо. Ты умница. Я счастлив и люблю тебя больше, чем когда-либо.

Девочка радостно засмеялась и обхватила его шею руками.

После очередной встречи с Хустино Долорес вернулась домой поздно. Мануэль, который уже начинал волноваться, встретил ее на пороге.

– Где ты была, мама?

Долорес серьезно взглянула ему в глаза и, решив, что пора сообщить сыну правду, сказала:

– Я встречалась со своим женихом.

– Что? – раздраженно переспросил Мануэль.

– Да, да, у меня есть жених. Его зовут Хустино.

– Мама, перестань, ради Бога. Всему есть предел.

– Послушай, что тебе от меня надо? – возмутилась Долорес. – Не вмешивайся в мою личную жизнь. Ты что, решил контролировать меня? «Где ты была, мама?» – передразнила она сына. – Хватит, с меня довольно.

Она пошла к себе в комнату. Мануэль пожал плечами и задумался. Поведение матери серьезно беспокоило его.

Глава 34

Херардо заехал к Каролине. Она шепнула ему, что хочет поговорить с матерью, и он позвал Эдуардо и Фико погулять. Неразлучные друзья с радостью согласились. Голова у Лалито была забинтована, и Херардо сказал:

– Ничего, через несколько дней все заживет.

– Заживет-то заживет, но я не собираюсь прощать это бабушке, – твердо сказал мальчик.

Херардо стал убеждать его, что Аманда и сама уже раскаивается. Он напомнил, как она переживала, что подняла руку на внука. Фико слушал их разговор очень внимательно. Ему эта тема была близка, как никому другому.

– А с моим отцом все хуже и хуже. Он бьет меня каждый день, – пожаловался приятель Эдуардо.

– Слушай, – остановился Херардо. – Хочешь, я поговорю с ним?

– Нет, нет, – замахал на него руками Фико. – Тогда он разозлится еще больше.

Херардо переживал за обоих мальчиков, но что он мог сделать для Фико?

– Я хочу, чтобы ты поскорее женился на моей маме, – дернул его за рукав Лалито.

– Я тоже, но придется немного подождать. Ты же знаешь, маме надо сначала оформить развод.

Лалито кивнул и, набравшись смелости, задал вопрос, который уже давно вертелся у него на языке:

– Херардо, а я могу… Я могу называть тебя папой?

Адвокат обнял мальчика и сказал:

– Конечно, Лало.

– Спасибо тебе.

– Нет, Лалито, это я должен благодарить тебя. Я счастлив, что ты этого хочешь.

Херардо посмотрел на Фико, стоявшего в задумчивости, и, представив себе, что творилось у того в душе, предложил:

– Знаешь, Фико, если Лалито будет называть меня папой, то для тебя я могу быть дядей.

– Правда? – обрадовался Фико.

– Ну конечно. Ты хочешь иметь такого дядю, как я?

– Еще бы! – засмеялся мальчик.

Аманду нельзя было узнать. Она была раздавлена случившимся и не могла себе простить того, что сделала. Временами ей хотелось наложить на себя руки. Каролина, наоборот, отошла от потрясения, видя, что с Эдуардо ничего страшного не произошло. И теперь, глядя на убивавшуюся Аманду, она жалела мать.

– Мама, перестань, на тебя страшно смотреть.

Аманда плакала, не переставая.

– Лучше бы я умерла. Кому я нужна? – твердила она.

– Во-первых, мне, я твоя дочь.

Но мать отмахнулась от нее:

– Я только и делаю, что отравляю тебе жизнь. Что же это со мной? Во мне сидит какой-то злобный бес.

Каролина подошла к ней и взяла за руки.

– Мама, я обещаю, что забуду обо всем, если ты пообещаешь перемениться. Но только действительно стать другой!

– Ах, Каролина, – произнесла Аманда, прижимаясь к дочери.

Хуан Антонио сдержал слово и в субботу повез невесту и дочь на одно из своих предприятий. Колоссальные корпуса, составлявшие вместе целый город, огромные мостовые краны, необычайной формы станки и сотни людей, делавших каждый свое, непонятное дело, но подчинявшихся одной, разумной воле – все это произвело на Даниэлу и Монику сильнейшее впечатление. Девочка даже и не подозревала, что у ее отца есть такой большой и красивый завод.

– У тебя потрясающее предприятие, – поддержала ее Даниэла. – Представляю себе, сколько труда тебе пришлось в него вложить.

Хуану Антонио было приятно это слышать, но он должен был признать:

– Тебе тоже пришлось немало потрудиться, чтобы создать свой Дом Моделей.

– Конечно, но сравнить это невозможно.

– Безусловно, у нас очень разные сферы деятельности. Моника, ты можешь гордиться своими родителями. Мы оба очень удачливые предприниматели.

Попрощавшись с охранником, который с удовольствием глядел на необычных посетительниц, они сели в машину и поехали домой.

Игнасио с Марией ждали их возвращения на кухне. Думая о том, как повезло Монике, Игнасио впервые в своей жизни позавидовал Хуану Антонио. Он невесело посмотрел на жену:

– Хорошо, что Моника может гордиться своим отцом. Не то, что Марсело, который вчера заявил, что стыдится меня из-за моей бедности.

Мария схватилась за голову.

– Боже мой, неужели он так сказал?

– Да, но не переживай. Я сам виноват, что не добился в жизни большего.

Мария встала со своего стула, подошла к нему, обняла и со слезами на глазах сказала:

– Я горжусь тобой, Игнасио! Господь даровал мне в мужья человека честного, верного, благородного и работящего. Я бы не променяла тебя ни на кого.

– Спасибо, мамочка, – ответил ей муж. На глаза у него тоже навернулись слезы. – Я тоже ни на кого бы тебя не променял. Меня всегда поражало, почему ты выбрала такого урода, как я. Ты ведь у меня красавица.

– Дорогой мой, ну что ты говоришь! Лучше тебя никого нет! – воскликнула Мария. Они поцеловались. – Господи, если бы у нас был другой сын! Но нельзя требовать от жизни слишком многого. Главное, что мы с тобой вместе, а на все остальное – воля Божья.

Жизнь их никогда не было особенно легкой, но оба они умели достойно переносить все тяготы и удары судьбы. Доброта Марии, веселый характер и природный ум Игнасио помогали им не падать духом в самые трудные минуты и не терять голову, когда приходила удача. И еще – у них была любовь, которая позволяла им в любой момент ощутить поддержку самого близкого человека.

Отвезя Монику домой и проводив Даниэлу, Хуан Антонио поехал в свой офис, где его ждал сюрприз. Мануэль с нетерпением встретил шефа, чтобы сообщить о своей женитьбе на Ракель. Тот был ошеломлен – настолько неожиданным для него было это известие. И в то же время он обрадовался. Наконец-то друг решился! Мануэль попросил его и Даниэлу быть свидетелями на свадьбе. Хуан Антонио, не раздумывая, согласился. Лишь одно беспокоило его.

– Слушай, а кто будет свидетелем со стороны невесты? Неужели Иренэ?

– Нет, нет! – воскликнул Мануэль. – Не волнуйся, мы найдем свидетелей в мэрии.

– Ну что ж, поздравляю, дружище. Давно пора, – сказал Хуан Антонио, хлопнув приятеля по плечу.

Эта же тема обсуждалась в другом месте – за столиком одного из кафе в центре города, где встретились две старые подруги. Иренэ похвасталась своим новым приобретением по имени Леопольдо. Ракель была шокирована. Чем дальше, тем больше они отдалялись друг от друга. То, что раньше Ракель воспринимала как нечто само собой разумеющееся, не задумываясь о моральной стороне их поступков, теперь казалось ей ужасным. Она благодарила судьбу, которая подарила ей Мануэля и привела ее к новой, чистой и достойной жизни. Она не то, чтобы осуждала Иренэ – слишком многое связывало их в прошлом, – но хотела, чтобы та устроила свою жизнь более достойным образом. Ей казалось, что ее собственный пример заставит подругу по-иному оценить свои возможности. И Ракель торжественно сообщила, что завтра – да, да, завтра! – состоится ее свадьба с Мануэлем. Однако Иренэ расхохоталась. Она просто не поверила. Но Ракель была слишком серьезна.

– Ты мне не веришь? – спокойно спросила она. – Свадьба будет завтра, в одиннадцать утра, рядом с моим домом. Ах, Иренэ, если бы ты знала, как я счастлива!

– Понятно, – протянула та. – Полагаю, меня ты не пригласишь?

– Мануэль хочет, чтобы свидетелями были Хуан Антонио и Даниэла, – извиняющимся голосом произнесла Ракель.

Иренэ отпила кофе. Злоба и зависть снова начинали захлестывать ее.

– А ты согласилась, как ни в чем не бывало. И еще говоришь, что ты моя подруга!

Ракель ощутила бессилие. Иренэ не желала услышать голос разума.

– Постарайся же понять, Иренэ! Я в очень сложном положении.

Но та продолжала свою жестокую игру.

– Я все прекрасно понимаю. Я вообще очень понятливая, – холодно произнесла она.

– Ты меня даже не поздравишь?

– Ну отчего же? Будь счастлива, Ракелита, – она снова отпила кофе и засмеялась: – Да, из тебя выйдет замечательная домашняя хозяйка! Бедная Ракель!

Невеста Мануэля печально посмотрела на нее. «Если так пойдет дальше, то кончится тем, что мы перестанем с ней встречаться», – подумала она.

Долорес спешила на свидание с Хустино. Если обычно она хорохорилась, чтобы подзадорить молодых и доказать им и себе, что еще на многое способна, то теперь действительно чувствовала себя помолодевшей. После бесконечного ряда лет, отданных заботам о семье, о Мануэле и его будущем, она вдруг ощутила, что и ее собственная жизнь представляет интерес. В душе она посмеивалась над собой: старая бабка крутит роман! Но ее независимый характер помогал ей быть самой собой и жить без оглядки на «общественное мнение». Что делать, если она действительно была молода душой и не утратила интереса к жизни? Лолита была счастлива, что неожиданно обрела друга, который многим походил на нее.

Они встретились в парке и присели на скамейке около старинных статуй. Долорес не была здесь очень давно, но ей казалось, что груз прожитых лет свалился с ее плеч.

– Наше знакомство – это просто чудо, – сказал ей Хустино. – Я как во сне.

– Надеюсь, это приятный сон, а не какой-нибудь кошмар? – засмеялась Долорес.

Хустино взял ее за руку. Две девушки, проходившие мимо, с изумлением посмотрели на эту странную парочку и, не удержавшись, фыркнули. Но Долорес было все равно. Она ощущала себя девочкой, пришедшей на первое свидание.

– Когда ты расскажешь все своему сыну? – спросил Хустино. – Я хотел бы с ним познакомиться.

– Да я уже сказала, – ответила Долорес. – Кстати, мне тоже не терпится увидеть твоих детей.

Мужчина махнул рукой:

– Они какие-то странные, Лолита. Говорят, что я уже стар и ни за что не гожусь. Им даже пришло в голову упечь меня в дом престарелых.

– Ты лучше сам их туда упеки, им там место скорее, чем тебе.

– Ты так думаешь? – поднял брови Хустино.

– Какой же ты старик? В тебе еще черт сидит!

Они громко засмеялись, спугнув стайку птиц, оживленно чирикавших на дорожке. Те вспорхнули и перелетели подальше от шумной парочки. Проводив их глазами, Хустино спросил:

– Ты не боишься, что мы все же староваты для того, чтобы крутить любовь?

Долорес откинулась на спинку и нараспев произнесла:

– Горы стары, но весной зеленеют, море старо, но жизнь порождает, ветер не молод, но деревья колеблет!

– Так ты согласна обручиться со мной?

Лолита не была бы собой, если бы не отшутилась:

– Пойдем сначала что-нибудь поедим. Я не хочу, чтобы ты шантажировал меня голодом. А если ты будешь хорошо себя вести, я дам тебе покататься на моем мотоцикле.

– Правда? – Хустино обрадовался, как ребенок.

Они встали и пошли по направлению к кафе, разноцветные зонты которого виднелись за прудом.

Иренэ пригласила к себе на вечер дона Леопольдо. Лена суетилась весь день, чтобы приготовить приличный ужин – хозяйке хотелось пустить пыль в глаза богатому вдовцу. Тот пришел в восторг от кулинарных способностей Иренэ. Она, скромно потупившись, приняла похвалы, относившиеся, по сути, не к ней. Старик поделился с ней новостью:

– Кстати, Хуан Антонио собирается жениться.

– Да, как только дочь даст ему разрешение, – засмеялась Иренэ. – Но меня он вряд ли пригласит на свадьбу.

– А меня, наверное, пригласит, – задумчиво произнес дон Леопольдо. – И если да, то мы пойдем с тобой вдвоем.

– Воображаю, как рассердится Хуан Антонио, – злорадно сказала девушка.

– Ну, мне на это наплевать, – усмехнулся вдовец. – Ты ведь знаешь, мы с ним друзья, но друг друга не выносим.

Иренэ представила себе недовольное лицо Даниэлы и с усмешкой потерла руки.

– Ты оденешься, как королева, и затмишь ее своей красотой, – подлил масла в огонь дон Леопольдо.

Но его любовница вздохнула:

– Да мне, в общем-то, и нечего надеть.

– Эту проблему мы сейчас же решим, – улыбаясь, возразил старик.

В душе Иренэ все взыграло: она лишний раз убедилась, что не ошиблась в своем выборе. Все шло как по маслу.

Сония зашла к Хуану Антонио, но того не было дома. Она решила подождать его, и в это время Игнасио привел Монику из школы. Девочка выглядела смущенной, а он был чем-то недоволен. Моника обрадовалась, увидев свою тетю, которая давно не навещала их, но та стала расспрашивать, что случилось. Игнасио рассказал, что Летисия снова говорила гадости про Даниэлу и Моника подралась с ней. Сония покачала головой:

– Я понимаю, Моника, что иногда трудно удержаться, но все же драться нельзя.

– А я не позволю этой паршивой Летисии издеваться надо мной.

– Моника, а если бы увидели учителя? Тебе бы влетело, – сказал Игнасио. – Я же советовал: относись к ее словам, как к шуму ветра. Ты же знаешь: собака лает, ветер носит.

– Игнасио прав, – поддержала его Мария.

Сония посмотрела на расстроенную девочку, которая уже была готова расплакаться, и сказала:

– Ну ладно, что было, то было, о чем тут говорить. Моника больше не будет драться, правда?