Текст книги "Экономика России на распутье…"
Автор книги: Абел Аганбегян
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Экономические последствия кризиса
Рассмотрение каналов, по которым глобальный кризис «вошел» в Россию, в какой-то мере продемонстрировало определенные слабости в нашей экономической системе, которым и объясняется глубина этого кризиса в нашей стране.
В сравнении с ведущими странами мира («Большая двадцатка» – Б-20) глубина кризиса 2008–2010 гг. в России – наивысшая. По оценке Минэкономразвития, в 2009 г. основные социально-экономические показатели России намного ухудшатся. Произойдет как бы «жесткая посадка» экономики России после ее десятилетнего подъема.
Этот прогноз на 2009 г. во многом основывается на итогах I полугодия 2009 г.: ВВП здесь снизился на 10,2%, промышленное производство – на 14,9%, инвестиции – на 18,4%.
Минэкономразвития исходит из того, что во II полугодии темпы падения производства будут существенно меньшими: ВВП сократится только на 6,8%, промышленность – на 9,8,%. И только падение инвестиций они прогнозируют на II полугодие в большем размере – на 24,4%.
Таблица 8
« Жесткая посадка » : макроэкономические показатели финансово-экономического кризиса в 2008-2009 гг.
За прошедшие три квартала (январь–сентябрь) в годовом выражении ВВП в России снизился на 9,9%, промышленность – на 13,5%, инвестиции – на 18,9%, реальные доходы – на 1,1%, розничная торговля – на 5,3%. Так что в течение 2009 г., по-видимому, сокращение инвестиций и снижение реальных доходов будет меньшим, чем даже прогнозировалось. А вот сокращение экспорта (за 9 месяцев на 44%) и особенно импорта (46%) может быть большим. Выше 54 доллара за баррель будет цена нефти, да и курс рубля составит – не 34,1, а, наверное, около 30.
Резко замедляется инфляция: в I полугодии она составила 7,4%, а во II прогнозируется ее рост только на 3%. К тому же даже рост инфляции в I полугодии 2009 г. был ниже, чем за соответствующий период 2008 г. (8,7%). В августе–октябре месяце инфляции попросту в России не было. Это дало основание изменить прогноз по повышению инфляции в 2009 г. в сторону снижения – до 9–10% против 13,3% инфляции в 2008 г.
Общая безработица достигла максимума в 7,1 млн человек в мае 2009 г., затем сократилась до 5,8 млн человек в сентябре, а регистрируемой безработицы с 2,3 млн человек в апреле до 2,0. Однако не исключено ее увеличение в осенние месяцы года в связи с надвигающейся второй волной кризиса. К тому же надо иметь в виду увеличивающийся размер скрытой и частичной безработицы, которая уже превысила 2,5 млн человек.
Ведущие страны мира имеют намного лучшие показатели протекания кризиса в сравнении с Россией. В США и Европе ВВП падает на 4–5%, существенно меньше сокращается внешнеторговый оборот, потребительские цены не растут, а снижаются, идет дефляция. Вместе с тем в Западной Европе и Японии больше, чем в России, снижается промышленное производство, прежде всего из-за преобладания в ней машиностроения и электроники (на 20–30%). США и Европа превосходят Россию и по общей безработице – у них она достигла 10%.
Что касается Китая и Индии, наиболее крупных развивающихся стран, то в них, примерно, в 1,5 раза снижаются темпы прироста ВВП – с 13 и 9% до, соответственно, 8 и 6%. Кризис там проявился в обвале фондового рынка, значительном сокращении экспорта, увеличении безработицы.Возникает вопрос – почему глобальный кризис в мире вызвал наибольшее ухудшение в экономике именно России? Ответить на этот вопрос крайне важно, прежде всего для того, чтобы лучше понимать слабости нашей экономики, ее как бы «черные дыры» и смягчить последствия кризиса сегодня. Не менее важно извлечь из этого уроки и больше не допускать в перспективе столь сурового испытания для всего нашего народного хозяйства.
В первую очередь, столь сильное воздействие глобального кризиса на финансово-экономическую систему России связано с чрезмерным влиянием мирового рынка товаров и капитала на экономику нашей страны.
Во-первых, значительная часть акций наших компаний, котируемых на фондовом рынке, принадлежит иностранному капиталу. До 40% всех этих акций котируются в виде ADR на Франкфуртской и Лондонской биржах. Кроме того, иностранные банки, инвестиционные компании, расположенные в России, тоже торгуют нашими акциями. И когда крупные иностранные банки и инвестиционные компании стали испытывать острый недостаток ликвидности, их «дочки» и они сами стали распродавать имеющиеся у них активы, прежде всего в рисковых развивающихся странах, в том числе в России, и возвращать эти средства на возмещение потерянного капитала в свои головные организации. В результате наш фондовый рынок, как говорилось выше, обвалился вдвое сильнее – в 4,5–5 раз – в сравнении с фондовыми рынками развитых стран мира. И потеря капитализации российских компаний стала наибольшей. Капитализация компаний-эмитентов фондовых рынков в России снизилась с 1,5 трлн долларов до 350 млрд долларов. Из-за этого резко упал имидж этих фирм, по части из них снизился инвестиционный рейтинг. Им все труднее стало привлекать заемный капитал, и в разы вырос размер залога под кредит.
В 5, а иногда и в 10 раз снизилась цена их активов. Например, ведущая инвестиционная компания России – Ренессанс Капитал, за которую предлагали до кризиса до 11 млрд долларов, была куплена олигархом М. Прохоровым наполовину (50% акций без одной) всего за 500 млн долларов. Крупные компании, представленные на фондовом рынке, в таких условиях лишились возможности привлекать с этого рынка дешевые инвестиции и были вынуждены, частично и по этой причине, заморозить и отложить до лучших времен осуществление большинства своих инвестпроектов.
Другая зависимость нашей экономики от иностранного капитала состояла в наличии большого внешнеэкономического долга предприятий, организаций и банков страны зарубежным инвесторам. Этот долг превысил 540 млрд долларов и составил половину ВВП внебюджетной части экономики России, на которую приходились эти долги. Известно, что критический предел внешнего долга страны или организации по международному критерию оценивают в 60%. Однако для развивающейся экономики, подверженной повышенным рискам, и показатель в 50% внешнеэкономических долгов запредельный и крайне нежелательный.
Самое плохое, что больше половины этих долгов являются квази-государственным долгом, так как падает на ведущие государственные компании – Газпром, Роснефть, ОАО «РЖД», Аэрофлот и др.
Эти долги (правда, в несколько меньшем размере) были и в предшествующие годы. Но тогда обслуживание этих долгов было облегчено легкой возможностью их перекредитовки, чем наиболее успешно занимался, например, Газпром, ежегодно отдавая большой долг и наращивая долг в еще больших размерах. Теперь в период кризиса приходится отдавать этот долг при крайне трудной и обременительной возможности привлечения новых ресурсов. В 2009 г., например, предстоит отдать 151 млрд долларов внешнеэкономического долга России, а в 2010 г. – еще 90 млрд долларов.
Это вызывает значительный чистый отток капитала из России. За 2008 г. (отток начался во второй половине года) и первые десять месяцев 2009 г. этот отток составил более 180 млрд долларов, вместо чистого притока капитала в 2007 г. в размере 82 млрд долларов, а в 2006 г. – 43 млрд долларов.
Еще хуже – и в этом состоит третье обстоятельство – огромное воздействие показателей внешней торговли на экономику России. Дело здесь в очень высокой доли экспорта в ВВП России. Накануне кризиса в 2008 г. годовой объем экспорта составил 469 млрд долларов и превысил 30% ВВП России. Обычно в больших странах (Китае, США, Германии) доля экспорта существенно ниже – около 20%. Главное же заключается в однобокости нашего экспорта, где доля нефти и нефтепродуктов составляет 50%, а природного газа еще 15%. Удельный вес торговли черными и цветными металлами тоже достигает 15% экспорта. А другие виды сырья и материалов (лесопродукты, уголь, удобрения, пшеница, урановая руда, необработанные алмазы) – превышает 10%. Таким образом, более 90% нашей внешней торговли составляют топливные и сырьевые товары, а также полуфабрикаты и материалы. Эти группы товаров отличает высокая колеблемость цен, мало зависящая от качества этих товаров, что ставит экономику страны в сильную зависимость, прежде всего, от цены на нефть и определяемой ею цены на газ.
Снижение в этот кризис цен на нефть и газ в 2–3 раза, можно сказать, «сокрушило» нашу экономику, ибо от этой цены наполовину зависел наш экономический рост и рост доходов населения. А налоги с этих отраслей составляли до половины всех доходов федерального бюджета. Трудно сказать, как бы мы выживали, если бы страна не накопила в результате небывалого повышения цен на нефть и газ в 2003–2008 гг. огромных (около 600 млрд долларов) золотовалютных резервов и сформировала крупный Стабилизационный фонд. При этом цена за баррель нефти в эти годы увеличилась с 22 до 95 долларов.
Трехкратное снижение цен на нефть и газ и двукратное – на другие экспортные товары в конце 2008 г., наряду с сокращением спроса на топливо, сырье и материалы на мировом рынке, привело к сокращению экспорта из России почти вдвое, главным образом, за счет снижения экспортных цен, а частично – по природному газу, по металлам и другим полуфабрикатам – и за счет снижения физического объема экспорта от одной трети до половины. Это вызвало определенный спад производства в газовой промышленности, в черной и цветной металлургии, лесном комплексе, производстве удобрений и ряде других отраслей.
Приток валюты в страну за счет экспортной выручки в 2009 г. сокращается на 185 млрд долларов (с 469 млрд до 285 млрд долларов – по прогнозу Минэкономразвития). И это – в дополнение к огромному чистому оттоку капитала из страны.
Расходы бюджета в последние 4 года, когда росли цены на нефть и газ, в среднем в год увеличивались на 35%. Так что правительство располагало огромными дополнительными суммами для решения социальных задач, развития народного хозяйства, укрепления оборонной безопасности и правоохранительной деятельности.
Теперь после резкого сокращения притока валюты в страну государственный бюджет стал остро дефицитным. И этот дефицит в 2009 г. составит 7–8% ВВП. И это несмотря на то, что из Резервного фонда, накопленного за десятилетний период повышенных цен на нефть, было направлено на пополнение бюджета 2,7 трлн рублей. А это – 55% всего Резервного фонда, которого теперь с трудом хватает на пополнение бюджета 2010 г. При этом выпадающие доходы только федерального бюджета в 2009 г. из-за снижения цен на нефть и газ и сокращения налоговой базы составят 4,2 трлн рублей. В результате даже в номинальном выражении доходы бюджета 2009 г. оказались меньшими, чем в 2008 г., а в реальном выражении с учетом 10-процентной инфляции они существенно сокращаются.
За счет огромного дефицита бюджета удается немного увеличить расходы федерального бюджета в 2009 г., но значительная часть этих расходов направляется на дотации убыточных региональных бюджетов, которые тоже существенно сократились. Так что в целом консолидированный бюджет России, включающий бюджеты всех уровней и внебюджетные государственные фонды, даже в номинальном значении практически не растет вовсе, а в реальном выражении уменьшается на 10–15%. Приходится коренным образом перестраиваться от жизни при 30–40% ежегодном росте расходов бюджета на жизнь при стабильном или даже снижающемся госбюджете.
И последнее, что хотелось бы сказать, об излишнем влиянии мирового рынка товаров и капитала на экономику России, что явилось главной причиной столь глубоких и острых последствий кризиса в нашей стране. Речь идет о чрезмерном влиянии обменного курса рубля и доллара на экономическую ситуацию в России. Во многом это связано, с одной стороны, с большим притоком импортных товаров в жизненно важные сферы нашей экономики, которые напрямую зависят от валютного курса рубля. А с другой стороны, с тягой к доллару и евро со стороны значительной части россиян как стабильной валюте, в отличие от ежегодно обесценивающегося рубля, из-за наличия высокой инфляции в стране – в последние 3 года потребительские цены в стране выросли на 43%, по 12–13% за год.
Из-за большого притока валюты в страну на валютной бирже все время возникал перекос. Предложение валюты намного превышало спрос на нее. Это связано с тем, что объем импорта в Россию намного меньше экспорта. В 2008 г., например, экспорт (469 млрд долларов) превысил импорт (293 млрд долларов) на 176 млрд долларов. Поэтому Центральный банк вынужден был скупать валюту за рубли, балансируя валютный рынок, с одной стороны, и время от времени укрепляя курс рубля по отношению к доллару, с другой стороны. В 2007 г. Центральный банк скупил 170 млрд долларов, а за первые 8 докризисных месяца в 2008 г. – еще около 120 млрд долларов. Курс рубля по отношению к доллару, несмотря на высокую инфляцию в России, ежегодно укреплялся на 7–10% и достиг соотношения 23,5 рубля за 1 доллар.
Укрепление рубля при высокой инфляции давало двойное конкурентное преимущество импорту по сравнению с отечественным производством.
Если, например, за год цены выросли на 12%, как это было в 2007 г., а рубль укрепился на 10% по отношению к доллару, и в 2006 г. импортер, желая получить 1 доллар (с учетом затрат и 15% прибыли), продал бутылку минеральной воды за 26 рублей, а его российский конкурент тоже продал бутылку минеральной воды за ту же цену, также получив 15-процентную прибыль, то какая ситуация будет в 2007 г., когда курс доллара стал 23,5 рубля. У иностранного импортера в стране цены выросли на 1%, и его издержки практически остались теми же. Теперь, чтобы получить назад свой доллар, он может установить цену за минеральную воду в размере 23,5 рубля. А у нашего производителя из-за роста цен на 12% (а цены в промышленности выросли почти на 20%) издержки повысились. Если раньше они равнялись 22,5 рубля и обеспечивали ему 15-процентную прибыль при цене 26 рублей, как говорилось выше, то теперь эти издержки увеличились, по крайней мере, на 12% и составили более 25 рублей. Чтобы получить хоть какую-то прибыль, местный производитель должен теперь продавать минеральную воду хотя бы по старой цене. Но тогда его прибыль будет 3% – на грани убытка. А чтобы продолжать получать 15-процентную прибыль, он должен установить цену за минеральную воду 29 рублей. В любом случае его цена будет неконкурентоспособной с ценой импортера, который теперь сможет получать и сверхприбыль.
Поэтому укрепление рубля привело к ускорению импорта в Россию из-за его сверхприбыльности: импорт в 2003–2005 гг. увеличивался по 25–30%, а в 2006–2008 гг. (за первые три бескризисных квартала) уже по 40% в год. И это притом, что промышленность в эти годы увеличивалась на 4–6%. Такой импорт вытеснял отечественные продукты с рынка. В результате накануне кризиса около 49% всех продовольственных товаров России завозилось по импорту. Особенно это касается наиболее дефицитных мясных товаров. Импорт практически вызвал деградацию нашей легкой промышленности, которая с 2002 г. ежегодно сокращает объемы производства, хотя платежеспособный спрос на продукцию легкой промышленности ежегодно растет, примерно, на 10%. Но этот рост полностью удовлетворяется импортом. Половина импорта – это машины и оборудование. По грубой оценке, уже на 80% наша потребность в машинах и оборудовании удовлетворяется импортом, а ведущие отрасли машиностроения, прежде всего станкостроение, тяжелое машиностроение, транспортное машиностроение, не говоря уже об электронике, сведены к минимуму.
Понятно, к каким катастрофическим последствиям ведет такая политика: Россия лишается продовольственной безопасности, теряет развитую еще в советское время машиностроительную индустрию, ставится в унизительную зависимость от западного импорта. А главное – многие импортные товары могут быть произведены в России. Взять, например, продовольствие, ведь Россия – одна из главных стран по экспорту зерна. В последние годы излишки зерна в России составляют до 20 млн тонн в год. Неужели этого зерна не хватает, чтобы откормить своих кур или наладить производство свиней? Россия имеет в разы больше пастбищ, чем, например, Европа. Но подавляющая часть говядины в Россию завозится, хотя можно за несколько лет откормить огромное мясное стадо. Но из-за неправильного курса рубля импортозамещение в России экономически невыгодно.
Россия вошла в кризис с резко переоцененным рублем. И когда приток валюты в страну намного сократился и начался отток капитала, исчезли условия, толкающие рубль вверх. К тому же в начальный период кризиса доллар, как резервная валюта, в которую переводились продаваемые активы в разных странах, серьезно укрепился по отношению к большинству других иностранных валют. Его курс в среднем повысился на 20–25%. А по отношению к рублю, из-за переоценки рубля, курс доллара вначале повысился на 55%, превысив 37 рублей. Произошел обвал рубля. Среди населения возникла паника, и в октябре прошлого года население сняло со своих вкладов около 300 млрд рублей, и на них, и на другие свои сбережения закупило 30 млрд долларов. Пытаясь предотвратить эту панику, не допустить массовую долларизацию в стране, Центральный банк сдерживал падение рубля за счет своих золотовалютных резервов, объем которых сократился более чем на 130 млрд долларов. Паника прекратилась, продажи активов постепенно сошли на нет, и опять возобладали факторы, которые и до этого удешевляли доллар по отношению к другим валютам – дефицит платежного баланса США и значительный рост дефицита бюджета.
Поэтому доллар стал отступать, в том числе и по отношению к рублю, с 37 рублей за один доллар курс снизился до 29–30 рублей к сентябрю-октябрю 2009 г. Общее повышение доллара по отношению к рублю, таким образом, составило 25–30%. Девальвация рубля произошла не только по отношению к доллару, но также и по отношению к евро и другим конвертируемым валютам. На эту девальвацию рубля толкает не только сокращение притока валют в страну, но и высокая инфляция в России при практически отсутствующей инфляции в развитых странах.
Таким образом, мы рассмотрели, пожалуй, главную причину, определяющую глубину и остроту кризиса в России – чрезмерное влияние внешнеэкономических условий на развитие нашей страны, на показатели народного хозяйства. Разумеется, глубина кризиса во многом определяется и целым набором внутренних причин и слабостей . Именно внутренние условия развития нашей экономики таковы, что они не смогли достаточно противодействовать негативному влиянию изменившихся внешних экономических условий. Каковы эти внутренние (если можно так выразиться) «черные дыры» в нашей экономической системе?
На первое место я бы поставил наличие высокой инфляции в нашей стране и неспособность власти ни в благополучные годы, ни в кризисные годы снизить инфляцию хотя бы до однозначных цифр. В этом отношении Россия коренным образом отличается даже от большинства стран СНГ. В Армении, к примеру, инфляция 2%, Казахстане – 4%. Я уже не говорю о постсоциалистических странах, которые давно преодолели высокую инфляцию. Высокая инфляция – это не только зло с точки зрения благосостояния людей, поскольку она снижает реальный доход. Ведь у значительной части населения в течение ряда лет сохраняется постоянная заработная плата, ибо никакого закона о систематическом индексировании заработной платы и других доходов в России нет.
Инфляция для тех, кто приобретает импортные товары, кто проводит отпуск за рубежом, при укрепляющемся рубле намного ниже, а это, как правило, относительно богатые семьи. Наибольшая инфляция наблюдается на продовольственные товары и на жилищно-коммунальные услуги, которые именно у бедных занимают наибольшую долю расходов. Поэтому при средней, например 12-процентной, инфляции у беднейших слоев она зашкаливает за 20%, а у зажиточных людей находится где-то в районе 7%. Так что, помимо прочего, инфляция увеличивает и без того катастрофически высокий разрыв уровня жизни бедных и богатых в России.
Кроме того, инфляция играет определяющую роль в величине ставки за кредит, которая всегда бывает выше инфляции и кроме маржи учитывает еще и риск невозврата кредита. Поэтому при 12-процентной инфляции процентные ставки за кредит обычно бывают выше 16– 17%, вызывают дороговизну денег, а дороговизна денег – это тормоз для развития, ибо высокая процентная ставка приводит к недофинансированию экономического роста, и он сдерживается.
Особенно пагубно высокая инфляция сказывается на привлечении инвестиционных денег. Инвестиции выгодно брать при относительно низких процентных ставках и не выгодно брать, если эти ставки, скажем, превышают 10%. Поэтому в России экономически невыгодна ипотека – она доступна очень небольшой доле населения, способного оплачивать столь высокий процент по ипотеке и приобретать жилье, имея большие собственные накопленные средства. При высокой инфляции ипотека не может стать массовой.
Не найдя дешевых денег внутри страны, предприятиям и организациям, нуждающимся в инвестициях, приходится прибегать к услугам иностранных инвесторов. Они покупают иностранное оборудование и под него получают заемные иностранные инвестиции, даже в том случае, когда это оборудование может быть произведено в нашей стране. Поскольку это происходит каждый год и в массовом масштабе, то долги предприятий и организаций перед иностранными инвесторами систематически растут и, как говорилось, превысили 540 млрд долларов – величину, близкую к критической. И мы неслучайно вошли в кризис с огромным внешнеэкономическим долгом, о чем выше уже было сказано. Одна из причин этого – высокая инфляция и, как следствие, высокие процентные ставки за кредит в России.
Особенно губительна высокая инфляция в период кризиса, когда идет падение производства и рост безработицы, тогда происходит переход к процессу стагфляции, которая усиливает кризис, а главное – резко затрудняет выход из этого кризиса и из-за высоких и растущих цен в стране, и из вызванной ею высокой процентной ставки.
Другая «черная дыра» нашей экономики – отсутствие рыночных фондов «длинных» денег , откуда можно черпать инвестиции. «Длинные» деньги – это сбережения, которые сдаются на хранение на 5 и более лет. В рыночных странах существуют 4 основных фонда «длинных» денег, откуда их можно позаимствовать.
Во-первых, это негосударственные пенсионные накопительные фонды, куда перечисляют деньги работающие граждане, их организации и в ряде случаев государство. Эти деньги копятся и пускаются в оборот. При выходе на пенсию, обычно с 62–65 лет, каждый работающий в течение, примерно, 40 лет перечисляет до 10% своей заработной платы в накопительную пенсионную систему. И когда европеец достигает пенсионного возраста, на его накопительном счету обычно хранится 600–700–800 тыс. долларов, а у американца – более 1 млн долларов. Эти накопительные пенсионные фонды являются мощнейшим резервуаром средств для самых «длинных», самых эффективных капитальных вложений, ибо в развитых странах эти суммы исчисляются часто триллионами долларов.
В России была попытка часть выделяемых на пенсии денег из средств предприятий – накапливать. Но через несколько лет при очередном сокращении единого социального налога от значительной части отчисления в накопительные пенсии пришлось отказаться. Скопилась очень небольшая накопленная сумма «длинных» денег, не представляющая интереса для сколь-нибудь значительных инвестиций.
Другим рыночным фондом «длинных» денег являются средства страховых компаний. В развитых странах страховые компании очень богатые, прежде всего потому, что в соответствии с принятыми законами все источники повышенной опасности должны быть застрахованы. Без страхования нельзя использовать общественные здания, любые транспортные средства, трубопроводы, линии электропередач, газовые системы. Должны быть застрахованы все производства и т. д. и т. п. Кроме того, в рыночных странах развивается крайне выгодная для граждан, освобожденная от налогообложений, система страхования жизни, куда в определенном смысле выгоднее направлять свои доходы, чем, например, в банк, где направляемая сумма не освобождается от налога. Страхование жизни можно проводить в течение выбранного количества лет. Поэтому страховые общества в развитых странах столь же богаты, как банки, а в некоторых странах, например США, даже богаче банков. Помещенные в страховые фонды «длинные» деньги тоже могут направляться на инвестиции.
В России нет законов об обязательном страховании источников повышенной опасности. Исключением является ОСАГО. Нет и практики массового страхования жизни. Поэтому активы в страховых компаниях невелики – немного более 30 млрд долларов, из которых, конечно, серьезных инвестиций не возьмешь.
Третий фонд «длинных» денег – это паевые фонды. При консервативном вложении средств в паевые фонды они с высокой степенью вероятности гарантируют прирост доходов на вложенный капитал в размере 5–6% сверх инфляции. Люди кладут деньги в паевые фонды обычно на длительный срок. И это тоже крупный источник инвестиций. В отличие от западных стран, где история паевых фондов насчитывает многие десятилетия, где целые группы паевых фондов содержат по 100 и более миллиардов долларов в каждом, у нас эти паевые фонды стали популярны несколько лет назад и успели набрать только около 20 млрд долларов, то есть практически ничего с точки зрения источника средств для инвестиций.
Самыми крупными денежными фондами в России располагают коммерческие банки, их активы превысили 25 трлн рублей и составляют около 65% ВВП. К сожалению, «длинных» денег на хранение в банки сдают немногие, преобладают «короткие» деньги, которые рискованно использовать на инвестиции в сколь-нибудь крупных размерах. Поэтому доля инвестиционных кредитов в наших банках невелика, и они из-за их дефицитности, и из-за инфляции и из-за риска невозврата к тому же выдаются под критически высокий процент. Банки западных стран намного крупнее наших. Активы европейских стран по отношению к ВВП составляют 200–300% и более. Даже в Казахстане, не говоря уже о Китае, доля активов банков существенно превышает объем ВВП.
Откуда же берутся инвестиции в России? До трети инвестиций выделяет госбюджет, эти средства в основном идут на финансирование бюджетных организаций. Что касается предприятий и организаций, то на 70% они обеспечиваются инвестициями за счет своей прибыли и амортизации (в западных странах за счет своих средств обычно обеспечиваются 20, максимум – 30% всех инвестиций). Еще 10% средств – предприятия и организации изыскивают на внутреннем рынке России, в первую очередь в виде инвестиционных кредитов российских банков. А оставшиеся 20% – приходится занимать у иностранных инвесторов.
Таким образом, подавляющая часть денег России – это «короткие» деньги и относительно небольшая часть «длинных». Поэтому подавляющую часть акций российские организации покупают за счет «коротких» денег, а «короткие» деньги на бирже вызывают ее высокую волатильность, служат причиной неустойчивости. В определенной мере с преобладанием «коротких» денег на нашем фондовом рынке связано столь глубокое падение этого рынка, равно как и его быстрый подъем после падения: рынок упал почти в 5 раз, а потом быстро за несколько месяцев поднялся в 2–2,5 раза. «Короткие» деньги, из которых в основном состоит ликвидность наших банков, предприятий и организаций, вызывают повышенные риски, трудности с инвестированием, особенно крупных сумм. Приходится инвестировать по частям: нет денег, чтобы заменить всю технологическую цепочку, сразу купить и освоить взаимосвязанную систему машин и оборудования, реализующих передовые технологии.
Главные последствия нехватки «длинных» денег в России – отсутствие достаточных внутренних ресурсов инвестиций, жизнь и работа в условиях острого дефицита инвестиций. С этим связана очень низкая норма инвестиций в России – она находится на уровне развитых стран и составляет около 20% (доля инвестиций в ВВП). Напомним, что в советской экономике норма инвестиций в ВВП составляла, по оценке ЦСУ СССР, до 40%. Объем инвестиций в основной капитал в 2008 г. в России составлял только 60% от их уровня докризисного 1989 г.
При существующей низкой норме инвестиций (около 20%) у нас нет достаточных средств, чтобы обновить безнадежно устаревшие основные фонды страны и, прежде всего, заменить давно изношенное оборудование и машины. С другой стороны, не хватает инвестиций на инфраструктурные объекты и на жилищно-социальное строительство. А инвестиции являются вложением в будущее. И от нормы инвестиций во многом зависит будущее развитие страны. Кризис со всей очевидностью обнажил органические пороки экономической системы, не имеющей в достатке «длинных» денег.
Другим органическим пороком является отсутствие диверсификации, однобокость в экономическом развитии страны , особенно в экспортных производствах. Речь идет о перекосе в сторону топливных отраслей, добычи сырья и производства полуфабрикатов при относительной неразвитости отраслей по глубокой переработке топлива и сырья, производству готовой продукции и инновационных отраслей. Еще ниже, немногим более 5%, доля инновационной продукции в общем объеме продаж народного хозяйства.
Такая утяжеленная структура хозяйства неэффективна. Она неэффективна, прежде всего потому, что преобладают консервативные отрасли с низкой динамикой роста. И при этой структуре за счет внутренних условий и факторов, зависящих от нас, нельзя обеспечить требуемые для нашей страны темпы социально-экономического развития, которые сократят наше большое отставание и по экономическим, и, особенно, по социальным показателям от развитых стран мира.
Во-вторых, такая структура очень капиталоемка и требует повышенных инвестиций, из-за которых их не остается на инфраструктурные объекты и на жилищно-социальное развитие. Эта структура также чрезвычайно энергоемка. И неслучайно на единицу ВВП у нас энергозатрат приходится втрое больше, чем в развитых странах с принципиально другой структурой народного хозяйства, в том числе и странах Северной Европы, находящихся в более суровом климате, чем Россия.
А главное, такая структура с низкой долей инновационных отраслей сохраняет и даже увеличивает наше отставание по показателям эффективности и уровню жизни от передовых стран. Поэтому нам нужна коренная диверсификация общественного производства и особенно диверсификация экспорта, радикальная перестройка его структуры. Речь идет о значительном повышении в экспорте и во всем народном хозяйстве удельного веса отраслей, производящих готовую продукцию с высокой добавленной стоимостью, и инновационную продукцию, спрос на которую ежегодно растет и в мире, и в России.
