Текст книги "Космическая опера про космического опера (СИ)"
Автор книги: Абдуллин Илнур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Возникла идея взять дом штурмом, но от неё сражу же отказались. Здание, хоть и было небольшим, вмещало в себя целую группу вооружённых бандитов, которые запросто расправятся с незваными гостями. У них там может храниться целый арсенал, поэтому лезть на рожон было нельзя. Требовалось проникнуть незаметно и так же незаметно покинуть это место. Если получится, то можно будет попытаться поймать преступников и доставить их в Управление Министерства внутренних дел Российской Космической Федерации по Солнечной системе. Однако приоритетной задачей было спасение заложника.
– Что будем делать? – спросил Полторы-Петренко Владлен Феофанович, подойдя к высокотехнологичному замку.
– Хотелось бы знать, – пожал плечами Рабинович Святогор Всеволодович. – Не думаю, что в этом городке мы найдём кого-нибудь кто занимался игрой на пианино. Наверное, на Марсе таких людей буквально раз-два и обчёлся. Даже если мы и найдём такого индивидуума, то потратим слишком много времени на его поиски. Я уж не говорю о том, что нам с ним ещё назад возвращаться придётся.
– Может быть, попробуем сами что-нибудь сыграть на этой клавиатуре? – предложил капитан. – Глядишь, сработает.
– Да нет, не может быть такого, чтобы нам так несказанно повезло, – покачал головой младший лейтенант. – То, что мы узнали эту мелодию, ещё не значит, что мы сможем тыкать на правильные клавиши. Мы ведь не музыканты. Нам не дано открыть этот чёртов замок.
– Есть хоть какие-нибудь предложения, напарник? – с надеждой посмотрел на подчинённого Полторы-Петренко. – Я бы очень хотел услышать от тебя хорошие новости.
– Да разве я могу что-то дельное придумать? – развёл руками Рабинович. – Мне ничего в голову не приходит. Если бы я владел программированием, то взломал бы как-нибудь этот умный замок. Но я ничего не умею. Поэтому нам остаётся только стоять здесь и гадать дальше.
– Может быть, – почесал подбородок Владлен Феофанович, – нам стоит дождаться ночи и, когда преступники будут спать, ворваться к ним в дом и поймать их. Либо же можем сделать это незаметно и связать им руки и ноги, а потом, когда они проснутся, отвезти в Управление.
– Хорошая идея!
Вдруг опер и его напарник заметили приближение уродливой женщины с длинным носом.
– Неужели это опять она? – с отчаяньем в голосе одновременно промычали капитан и младший лейтенант.
Приста Вриста шла к стражам закона. В один момент она поскользнулась и упала на тротуар лицом вниз. Самостоятельно встать она не смогла, так как вошла носом прямо в асфальт.
– Вы мне не поможете? – спросила она.
– Что тебе от нас нужно? – неприятно исказил лицо от отвращения Владлен Полторы-Петренко.
– Вы не могли бы меня выдернуть?
– Да как ты смеешь предлагать такое непотребство операм?! – завопил на всю округу капитан. – Ты хоть понимаешь, что говоришь? Как у тебя язык повернулся упомянуть разврат в нашем присутствии.
– Владлен Феофанович, – обратился Рабинович. – по-моему, она хочет, чтобы мы вытащили её застрявший нос из асфальта.
– Так сразу и сказала бы, дура! Проститутка крашеная.
– Ну почему же крашеная? – удивилась Приста Вриста. – Это мой натуральный цвет.
– Да заткнись ты уже, – махнул рукой космоопер. – Святогор, вытаскивай её сам. Я не желаю марать руки об это пугало огородное.
Младший лейтенант помог уродливой женщине выбраться из асфальтового заточения, и та представилась:
– Моё имя Приста Вриста. В этих краях я известна как Пианистка Приста Вриста.
– И ты пришла сюда, чтобы помочь нам, – предположил Владлен.
– Верно. Я сейчас сыграю «К Элизе», и умный замок откроется. Вы сможете беспрепятственно войти в ангар. В общем-то ради этого я и явилась сюда.
Полторы-Петренко призадумался немного, а потом озвучил мысли:
– Кажется, наш диалог о боге из машины был пророческим. Неужели мы и правда персонажи какого-нибудь второсортного или даже третьесортного детективного романа наподобие тех, что написаны Дарьей Донцовой? Если так, то обращаюсь к читателям этой книги или к зрителям фильма, если мы в нём. Читатели или зрители, скажите писателю или сценаристу, чтобы он перестал заниматься этим бесполезным делом или придумал сюжет получше.
– Владлен Феофанович, – обеспокоенно посмотрел на друга Святогор Всеволодович, – успокойся, пожалуйста. Мы не выдуманные персонажи, а настоящие люди. Живём мы в реальном мире, а не в выдуманном чьей-то бедной фантазией. Все наши проблемы и заботы являются настоящими, поэтому возвращайся к реальности и выходи поскорее из своих пространных размышлений. Они не спасут твоего батьку.
– Точно, что-то меня занесло не в те дебри, – опомнился капитан Полторы-Петренко. – Пианистка Приста Вриста, что стоишь? Чего ждёшь? Играй давай на пианино и открывай уже нам этот умный замок! – в приказном тоне сказал капитан.
Глава 7
Феофан Ларисович сидел в ангаре, прикованный к батарее. Свет не включали, поэтому приходилось довольствоваться небольшим застеклённым окошком. Но его было недостаточно, чтобы помещение стало хоть немного светлее. Скучно было старику. Хоть бы сняли наручник с ноги и отвели на кухню, заставив готовить еду. Так хоть было бы интересно.
Феофан вздыхал постоянно. Делать было нечего, а скоротать время хотелось. Вскоре добавилась зевота. Но внезапно всё переменилось, в ангаре включили свет, и в него вошли похитители.
– Что скажем Бабаю о преследовавших нас ментах? – спросил один из них.
– Да тише ты, Николай! – шикнул второй. – Договорились же в присутствии этого старикашки, – кивком указал он на Полторы-Петренко-старшего, – будем говорить по-татарски. Или ты забыл, что нам надо конспирироваться? Ещё услышит что-то важное, а потом сообщит, кому надо и кому не надо. Зря мы все что ли ходили на курсы этого языка?
– Не мы все, – возразил третий, – а только вы. Я татарским ещё в школе овладел, выбрав его для изучения в качестве языка народов России.
– Ну уж извиняй, Геннадий, – развёл руками второй. – Не все этот язык выбирали в своё время. Я, к примеру, чеченский учил.
– А я – польский, – заговорил Николай. Потом, перейдя на татарский, продолжил, – Нәстә сең әле эшлибез? Бабайга нәстә булса да ат'ырга кәрәк бит. (Что же теперь будем делать? Бабаю ведь надо что-нибудь сказать.)
– Без анарга бер нәстә дә ат'мабыз (Мы ему ничего не скажем), – ответил второй. – Нигә анарга белергә? Башын катырып тырмасын. (Зачем ему знать? Пусть себе голову не морочит.)
– Егор, киндырыбызны сатырга кәрәк (Егор, надо продать нашу коноплю), – заметил Геннадий. – Мәскәүгә барып булми, анда полиция. Барсак, шул ук секундта тытарлар. Кая әле безгә барырга була? (В Москву поехать не получается, там полиция. Если пойдём, в ту же секунду поймают. Куда нам теперь поехать можно?)
– Айга ыцарга кәрәк. Анда безне бер кем дә тыталмас. Анда без тиха гына киндырыбызны сатырбыз. Аннан сың акца белән кат'ырбыз. (На Луну лететь надо. Там нас никто не поймает. Там мы тихонько коноплю продадим. Потом с деньгами вернёмся.)
– Бездә бит киндыр бик тә күп. Без аны ницек сатып бетерербез? (У нас ведь конопли очень много. Как мы её распродадим?)
– Син аның турында уйлама (Ты об этом не думай), – снисходительно посмотрел на Геннадия Николай. – Күп уйласаң, тиз картаерсың. (Много будешь думать, быстро состаришься.)
– Ярый инде, бу егылдык сүзләрең белән дҗанымны кырытып тырма (Ладно уже, этими непутёвыми словами кровь мою не пей), – возмутился Геннадий. – Бар берсәк эш эшлә! (Иди чуть-чуть поработай!)
– Син минем нервама тимә! (Ты мне на нервы не действуй!) – повысил голос первый преступник. – Әгәр ацулансам, бер башка сугып сине егармын. Биш кен тыралмасың. (Если рассержусь, повалю тебя, разок ударив по голове. Пять дней встать не сможешь.)
– Авызларыгызны ябыгызцы тиз генә! (Закрыли рты быстро!) – шикнул Егор. – Бездә спорлашугызга вакыт юк. Документлар мында мы? (У нас нет времени на ваши споры. Документы здесь?)
– Мындалар (Здесь они), – протянул Геннадий. – Аларны кая булса да кацырырга кәрәк. Әгәр югат'сак, Бабай безнең гурла тамырларыбызны цәнәп алыр. Үтерә. Былай гына тегел. (Их надо спрятать куда-нибудь. Если потеряем, Бабай отгрызёт вены в наших горлах. Убьёт. Да не просто так.)
– Нәк Бабай үзе документларны килеп алми? Минем анарга документларны иткем келәми. Үзе мында килсен. Анарга гына кәрәк, безгә тегел. Минем эцен ул егылып үлми ме. Ул былай да бик карт инде. (Почему Бабай сам документы не возьмёт? Я не хочу ему документы нести. Сам пусть сюда приходит. Ему только надо, а не нам. Как по мне, пусть хоть умирает. Он и так очень старый уже.)
– Берсәк әзрәк мындый сүзләр сүлә, гауна! (Чуть-чуть поменьше такие слова говори, говно!) – закричал Егор. – Бабай белсә аның турында шындый сүзләр ат'канны башыңны эзеп алыр. Икенцеләп ат'масың. (Если Бабай узнает, что о нём такие слова говорят, голову твою оторвёт. Второй раз так говорить не будешь.)
– Ә мин анардан куркмим (А я его не боюсь), – протянул Николай. – Ул безне бер качан да күргәне юк. Ул безне белми дә. Без бит аның белән интернетта гына язышып тырабыз. (Он нас никогда не видел. Он и не знает нас. Мы ведь с ним по интернету только переписываемся.)
– Дерес сүлисең бит, дустым (Правильно говоришь ведь, друг мой), – похвалил собеседника Геннадий.
– Мин ялан дерес (Я всегда прав), – с довольным видом ударил себя в грудь Николай.
– Алаймы былаймы, Бабайны ацулатырга ярами (Так или иначе, Бабая сердить нельзя), – напомнил главное Егор. – Әгәр ул теләсә, безне акцасыз калдырыр. Ул бик куркыныч кеше. (Если он пожелает, оставит нас без денег. Он очень страшный человек)
– Нинди сең бездә план? (Какой же у нас план?) – задал резонный вопрос Геннадий.
– Киндырыбызны сатып бетерербез дә үзгә планетага ыцып китәрбез (Распродадим всю нашу коноплю и улетим на другую планету), – начал Егор. – Анда инде яңы база тезәрбез. Алаймы, былаймы, полиция мында килер. Безгә мында калырга ярами. Тиз генә китәргә кәрәк. (Уже там новую базу создадим. Так или иначе, полиция придёт сюда. Нам здесь оставаться нельзя. Надо поскорее уйти.)
– Ә бу абзи белән нишләргә? (А с этим дядькой что делать?)
– Мыны үзебез белән алырбыз. Аны калдырырга ярами. Бабай аның эцен әлдә түләмәде. Түләгәц, я йибәрербез, я үтерербез. Күз күрер. (Этого с собой возьмём. Его оставлять нельзя. Бабай за него ещё не заплатил. Как заплатит, либо отпустим, либо убьём. Там уж видно будет.)
– Синнән гайре бер кем дә мындый якшы план уйлап цыгаралми (Кроме тебя никто такой хороший план придумать не может), – восхищённо произнёс Николай.
Преступники взяли несколько пачек с какими-то бумагами, которые, как подозревал бывший опер Полторы-Петренко Феофан Ларисович, были для них очень важны, и ушли. Свет они выключать не стали, решив, что пленнику не будет комфортно в темноте. Они оставили его одного в очередной раз, а сами тем временем отправились в дом через смежную дверь.
Старик сидел бы ещё неизвестно, как долго, если бы дверь на улицу не открылась. В ангар вошли Владлен и Святогор. Приложив указательный палец к губам, сын дал отцу знак, чтобы тот от радости не наделал лишних звуков. Подойдя к нему, он полушёпотом спросил:
– Говори давай, как это ты умудрился быть похищенным.
– А что тут говорить-то? – развёл руками заложник. – Я вышел из квартиры мусор выбросить. Из нашего окна от него было не избавиться. Трудами соседей сложилась такая ситуация, что за пару часов вершина горы отходов поднялась очень сильно. Поэтому я решил выйти на улицу, чтоб от мусора избавиться. Только я на первый этаж спустился, как меня тут же пара молодчиков под руки схватила и понесла в звездолёт, припаркованный у подножия мусорной горы. Я сопротивлялся, но в силу своего возраста уже не могу дать им достойный отпор. Видел бы ты их, сразу понял, о чём я говорю. Я всё-таки преувеличивать не стану.
– И они привезли тебя сюда, – закончил за родителя Владлен.
– Так и есть. Когда эти отморозки меня схватили, очень сильно сжали мне руки. А ещё я выронил ведро с мусором и ударился о него ногой, когда они меня за собой тащили. Теперь у меня всё болит. Руки и так болели в суставах, так теперь ещё и мышцы ноют и изнывают. Колени мои больные ногам хорошо не делали. Так после удара о ведро ещё и стопа побаливает. Наступать немного неприятно. Я уж не говорю о ходьбе. А ведь у меня ещё и спина-то больная. Приходится постоянно на боку спать, так из-за этого бока болят, в рёбрах колит. Всё моё тело слабое и нездоровое. Всё болит. Сам не пойму, отчего так.
– Феофан Ларисович, посмотри в свой паспорт, и ты поймёшь причину, по которой у тебя всё тело болит.
– А что там такого в паспорте-то? – не понял сына его отец.
– Документ твой с собой? Конечно, с собой. Ты ведь бывший опер. Ты, как никто другой, будешь носить его с собой, чтобы предъявить полицейскому, если потребуется. Ты не из тех, кто оставит документы дома, даже если надо пойти в магазин за хлебом.
– Ну, у меня моё удостоверение личности. А что?
– Посмотри в него. Желательно на ту страницу, где твоя фотография красуется.
Феофан Ларисович поступил так, как того хотел сын, и продолжил:
– И что?
– Смотри, что там написано.
– Ну, имя написано.
– А дальше? – не сдавался Владлен.
– Дата рождения.
– Ну? – с надеждой в голосе спросил космический опер.
– Ну? – всё ещё не понимал слов сына бывший опер.
– Возраст свой посчитай! И тогда поймёшь, отчего у тебя всё болит.
– Идиот! – вскричал Феофан Ларисович. – Вот, как был дураком, так дураком и остался!
– Надо бы, – вмешался в разговор Рабинович, – поскорее сматываться отсюда, пока похитители не вошли в ангар.
– Подождите, мы не можем этого сделать, – возразил бывший опер. – У них имеются какие-то бумаги. Документы, по всей видимости. Они их взяли и унесли с собой. Возможно, они пригодятся вам в качестве улик.
– У нас нет на это времени, а ещё это слишком рискованно, – отказал Владлен Полторы-Петренко. – Но думаю, это того стоит. Попробуем забрать бумаги. Если получится, то и бандитов схватим заодно. Кстати, папа, ты уверен, что это именно документы, а не что-то иное?
– Да. Они в моём присутствии разговаривали по-татарски, вот я и услышал, как они это слово употребили.
– С чего ты взял, что они именно на этом языке говорили? – задал вопрос капитан. – Быть может, это был любой другой язык.
– Что я, по-твоему, татарский язык никогда в жизни не слышал? – насупился Феофан Ларисович.
– Син татарча беләсеңме? (Ты татарский знаешь?) – спросил его младший лейтенант Рабинович.
На данный вопрос отец Владлена ответил, спрягая татарский глагол по правилам русского языка:
– Нет, не беляю. А белять надо. Надо было в школе выбрать татарский в качестве языка народов России вместо карельского.
Святогор Всеволодович посмотрел на наручник на ноге бывшего опера и подумал, как можно его снять. Толковые идеи в голову не лезли. Да и под рукой ничего, что помогло бы открыть замочек, не было. Поэтому пришлось использовать обыкновенную канцелярскую скрепку, словно персонажи фильмов. И надо же, это сработало! Старик был освобождён.
Капитан попросил напарника пойти попытаться угнать один из звездолётов, припаркованных в данном ангаре, и взять спасённого с собой. Сам же космический опер решил отправиться в дом за документами. Он верил, что они станут отличными доказательствами причастности Добролюбова Иннокентия Акакиевича. Риск был велик, но служба на благо общества всегда была с ним сопряжена, поэтому переживать по данному поводу не приходилось.
Владлен Феофанович приоткрыл дверь и прислушался. Никого поблизости не было. Кажется. По крайней мере, звуков поблизости он не услышал. Это значило, что можно спокойно войти в дом. Однако капитан не расслаблялся и держал бластер наготове. В любой момент он мог натолкнуться на врага, поэтому требовалось пристрелить его в случае необходимости.
Шагая по коридору, Полторы-Петренко старался не шуметь. Он даже дышал максимально тихо, чтобы не выдать себя. Пускай в этом не было необходимости, он решил всё же перестраховаться. Кто знает, что может случиться?
Владлен дошёл до одной из комнат и услышал где-то вдали разговор. Преступники что-то обсуждали на повышенных тонах. Понять, что они говорили, было практически невыполнимой задачей, лишь отдельные фразы донеслись до ушей без искажения. Темой беседы были документы. Похоже, батя был прав. Он не ошибся, когда сказал, что они могут быть важны.
Пришлось идти дальше. Ступая на цыпочках, он приближался к бандитам, и вскоре услышал, как они упомянули некого Бабая. Всё сходилось! Это был тот же человек, что поставлял коноплю наркоторговцам, что взяли в заложники Верховного Канцлера России. А с учётом того, что он же дал приказ этим криминальным личностям похитить Феофана Ларисовича, получалось, что это был именно Добролюбов Иннокентий Акакиевич. В конце концов, похищение произошло сразу же после того, как того вызвали в Управление Министерства внутренних дел Российской Космической Федерации по Солнечной системе. Похоже, что у этого старикашки, разбогатевшего на торговле запрещёнными средствами, имеется целая сеть сообщников. И Бессмертная Ольга Кощеевна была среди них. Видимо, она что-то не поделила с большим боссом, за что поплатилась с жизнью.
Полторы-Петренко Владлен Феофанович хотел было открыть дверь, возле которой стоял, но тут из-за угла появился бандит. Застигнутый врасплох, космический опер всё же быстро отреагировал и скрутил ничего не успевшего понять похитителя. Зажав ему рот, он повалил его на пол.
– Молчи и не брыкайся, если не хочешь, чтобы я размазал твои мозги, – пригрозил бластером, приставив его к виску побеждённого капитан. – Ты понял, что от тебя требуется?
Преступник медленно кивнул пару раз. Удовлетворившись этим, Владлен прижал коленом шею лежащего лицом вниз бандита, снял с него ремень и связал им ему руки. Отпустив пленника, старший оперуполномоченный отступил и вновь направил бластер на противника.
– Будешь совершать глупости, пожалеешь об этом, – холодно произнёс страж закона. – Скажи, что за документы вы тут держите? Только тихо, чтобы твои братки ничего не услышали.
Преступник закрыл на пару секунд глаза и сделал глубокий вдох. Когда он открыл окуляры, громко позвал на помощь. Полторы-Петренко ничего не оставалось, кроме как пристрелить на месте этого несговорчивого человека. Звук выстрела раздался по всему дому, и теперь бандиты бежали с оружием в руках.
Владлен вошёл в комнату, в которую хотел ранее войти, и увидел стопку каких-то бумаг на кресле. Размышлять долго не пришлось. Он быстро запер дверь на замок и забаррикадировался, переставив мебель, которую только мог сдвинуть. Тяжёлый письменный стол не даст бандитам ворваться сюда.
Капитан подошёл к креслу и понял, что зря он заблокировал выход из помещения. Это были не те документы, что были нужны. Всего лишь какие-то распечатки списков покупок, разные инструкции к бытовой технике и прочая макулатура. Оставалось предположить, что нужные бумаги находились где-то в другом месте.
Дверь стали колотить. Преступники что-то кричали. По их интонациям можно было легко понять, что они явно не рады увидеть мёртвого товарища. Владлен Феофанович посмотрел на окно. Сбежать через него не получится, оно слишком маленькое. Однако делать что-то надо. Необходимо завладеть всем тем, что может хоть немного помочь расследованию, и постараться взять живыми остальных мерзавцев. Вот только как это сделать? Они ломятся в дверь, и стоит им избавиться от преграды, как они тут же откроют огонь. А спрятаться в этой комнате негде. Впрочем…
Космический опер спрятался под письменный стол, которым ранее забаррикадировал вход. Между его стенкой и полом было небольшое свободное пространство, которое можно было использовать для стрельбы. И капитан не прогадал с этим решением. Как только он оказался под столом, услышал несколько выстрелов над головой и звук осыпающихся щепок. Бандиты решили брать комнату штурмом.
Как только дверь рассыпалась в труху, Владлен ударил рукоятью бластера чью-то ногу, и её хозяин с криком упал на пол. До того, как враг оказался лежащим, капитан произвёл пару выстрелов. Ещё один был обезврежен. Выбравшись из-под стола, Полторы-Петренко вышел из помещения и осмотрел поверженных. Один из них был ранен, второй, по всей видимости, мучился от боли, вызванной переломом.
Уж больно наигранными были эмоции на лице второго преступника. Не может ведь бластер сломать кость. Да и позиция, с которой был нанесён удар, не располагала к высокой силе. Это был точно симулянт, решивший притвориться, чтобы в неожиданный момент атаковать.
Но страж закона не дал врагу совершить задуманного. Он прострелил ему ногу и теперь был спокоен.
– Сколько вас тут ещё? – хмуро посмотрел он на врагов.
– Только мы одни. Нас было всего трое, одного ты уже убил, – ответил тот, что ранее симулировал.
– Это я сейчас проверю.
Владлен Феофанович быстро обошёл весь дом и проверил каждую комнату и каждый шкаф. Любые места, где можно было бы спрятаться, не остались без внимания опытного опера. Поняв, что его не обманывали, он вернулся к раненым.
– Где документы? – приставил он бластер ко лбу одного из бандитов.
– Они на кухне. В шкафчике с пакетами муки.
– Смотри у меня, подонок. Если я не найду их там, имеющимися дырками в ногах не отделаешься.
Полторы-Петренко отправился искать бумаги и вскоре вернулся с ними. Это было именно то, что он искал. Сведения о доставке конопли, дата и время совершения сделок, суммы, которые были потрачены на приобретение наркотика. И везде фигурировал Бабай.
– Этот Бабай прилетал к вам сюда? Он подписывал эти филькины грамоты?
– Мы его вообще в живую не видели. Мы с ним переписывались в даркнете и не знаем, как он выглядит. Вместо него к нам приходило некое доверенное лицо. Посредник, так сказать. Этот человек-то и совершал сделки.
«Уж не Ольга Кощеевна ли это?» – подумал капитан.
– Кто был этим медиатором?
– Женщина одна. Звали её Ольгой Бессмертной. Там в документах она упоминается. Полистай немного и увидишь.
Владлен Феофанович пробежал глазами по тексту нескольких бумаг и убедился в правильности своего предположения. Чутьё не подводило. Вот, что значит профессионализм! Или очевидность происходящего… Что именно, старший оперативный уполномоченный не знал и даже не догадывался.
– Вы оба пойдёте со мной. В вашем звездолёте есть аптечка?
– Конечно, есть. Думаешь, мы станем летать без неё? Мы не хотим, чтобы какой-нибудь инспектор остановил нас и выписал нам штраф из-за её отсутствия.
– У нас даже огнетушитель есть, – заговорил второй.
– Понятно. В таком случае, мой напарник окажет вам первую помощь. Не хочу, чтобы вам в раны попала инфекция и вы оба умерли.
– Неужели в органах нынче служат такие честные и чуткие люди? – удивился бандит.
– Нет, просто я не хочу, чтобы такие ценные подозреваемые отправились к пращурам, не успев дать показаний.
– Ну и злые же вы, мусора!
Владлен заставил преступников самостоятельно добраться до ангара. Из-за простреленных ног они не могли ходить, поэтому передвигались на четвереньках. Со стороны это выглядело до безумия нелепо. Зато только так можно было добиться желаемого результата. Не на руках же их носить в самом деле! Ещё шею свернут в этот момент.
Когда капитан проследовал за парой раненых в помещение, где стоял готовый к взлёту космический корабль, его отец и напарник оба раскрыли рты от удивления. Увиденное заставило их задуматься, не в цирк ли они попали. Но объяснения космоопера расставили всё по полочкам.
Расположив раненых в креслах, стражи закона заковали их в наручники. Чтобы больше обезопасить себя, они дополнительно привязали их друг к другу. Теперь-то они точно не смогут ничего сделать. Не навредят, ибо даже сдвинуться с места не смогут.
Рабинович Святогор Всеволодович отыскал аптечку и стал обеззараживать простреленные ноги бандитов, после чего перебинтовал их. Полторы-Петренко Владлен Феофанович же сел за штурвал звездолёта и поднял его в воздух на пару метров. Только когда космический корабль оторвался от земли, капитан понял, какую оплошность совершил. Он забыл открыть дверь ангара. Люка на крыше не было, любой транспорт входил сюда через широкие двери. Выходить и открывать их старший оперуполномоченный не имел ни малейшего желания. Ему было банально лень делать это. Он и так уже успел устать за сегодня. Лишние телодвижения, отнимающие энергию, совершать не хотелось.
А ведь выбираться из помещения надо было. Недолго думая, Владлен включил двигатели и на высокой скорости влетел в стенку ангара и, продырявив её, вылетел наружу.
– Ну и напугал же ты меня, сынок, – выдохнул Феофан Ларисович. – Больше так никогда не делай.
– Да всё нормально. Ничего не случится с этим космическим кораблём, сколько ангаров не дырявь.
– И всё же будь хотя бы немного предусмотрительнее. Ты ведь и так каждый день рискуешь жизнью. Я и сам бывший опер. Я знаю всю эту кухню изнутри. Мне хорошо известно каково это, оказаться под бластерным огнём. У меня несколько сослуживцев так погибло. Они были отчаянными людьми. Мне порой казалось, что в них совсем не было страха. Инстинкта самосохранения, думаю, тоже, потому что они всегда лезли на рожон. Если бандиты стреляли и взрывали, сослуживцы оказывались в самой гуще сражений. Я поражался, как смело они врываются в бой. К сожалению, это беспрецедентное мужество сыграло с ними злую шутку. Однажды они точно так же, как и много раз до этого, сиганули в самое пекло. И не выбрались из него. Если я оставался в укрытии и отстреливался оттуда, то они не хотели так поступать. Сколько я их ни отговаривал, они меня не слушали. Так и остались они на месте перестрелки. Навсегда. Похороны прошли в тот же день. Много людей тогда пришло проводить их в последний путь.
– Папа, спокойнее немного будь. Я прекрасно знаю, как мне вести дела. Я не иду никогда туда, где риск слишком велик. Как бы там ни было, я всегда стараюсь поступать так, чтобы не оказываться в слишком уж опасных ситуациях. Я же не хочу взять и умереть в один прекрасный день. Да и вообще мне приходится рисковать очень мало. Это в твоё время преступность зашкаливала. Сейчас же намного безопаснее. Я больше занимаюсь поездками туда-сюда по всей Солнечной системе и беседами. Вот если тебе часто приходилось отбиваться от бандитов и участвовать в перестрелках, то я практически не сталкиваюсь с подобным. Есть, конечно, исключения из этого правила. В последнее время такие исключения в моей практике что-то участились, скрывать этого я не стану. Но всё равно это не отменяет того факта, что я занимаюсь преимущественно безопасными делами.
– Между прочим, сынок, я тоже разъезжал туда-сюда и лишь общался с разными людьми. Но даже в таких простых делах могут возникнуть сложности. Иной раз разговоры с ценными свидетелями прерывались нападениями преступников, которые решили замести следы и избавиться от ищеек. Вот тогда-то и приходилось брать в руки бластер и отправлять нападавших на тот свет. А ведь ещё бывали случаи, когда свидетель сам оказывался бандитом, и он вытаскивал из-за пазухи оружие. И тогда вновь начиналась перестрелка. Я был бы рад не участвовать в таких опасных предприятиях, но никуда деться от этого не мог. В конце концов, такова была моя работа. И в моём отделе умерло слишком много человек. У нас несколько раз люди уходили в отставку, чтобы не быть убитыми. Ты только представь, работаешь ты себе спокойно, никого не трогаешь, и тут в Управление приходит известие об убийстве одного оперуполномоченного. Тебе становится немного не по себе, но ты остаёшься невозмутим. Хотя бы пытаешься себе это внушить. Но когда ты узнаёшь, что бандиты убили целую группу твоих коллег, тут-то на душе делается особенно страшно. У нас, помню, была высокая текучка кадров. Мало кто хотел получить бластерное попадание и умереть на задании. Тем более, что некоторых могли повысить в звании, чтобы восполнить потери и отправить расследовать дело, из-за которого и был убит тот или иной опер. Сам понимаешь, в подобной ситуации любой запаникует. Никто ведь не хочет умирать. Я уж не говорю о том, что в подобной ситуации любой человек предпочтёт выбрать жизнь и работу по другой профессии, а не продолжение службы и высокую вероятность смерти.
– Но ты ведь остался опером, папа. Что же ты не ушёл тогда, когда твои друзья стали гибнуть пачками?
– Я не мог так поступить. Что-то в моей голове подсказывало мне, что так делать нельзя. Я предпочёл выбрать сложный и опасный путь, чтобы в будущем было меньше бандитов. Никто, кроме меня, так поступить не смог. Лишь я один. Единицы из служивших тогда в Управлении последовали моему примеру. Я лично даже не представлял тогда, что можно совершить что-то иное. Не знаю, что за импульс, что за порыв это был. Но это именно он заставил меня остаться на службе. Можно назвать это совестью. Наверное, именно она и была. Впрочем, это звучит слишком уж банально. Наверное, это было осознание правильности собственных действий. Что-то подсказывало мне, что именно так, а не иначе надлежит сделать, что только так будет верно. Может быть, это было какое-нибудь предчувствие? Интуиция?
– Чувствительность к Силе! – подал голос младший лейтенант Рабинович Святогор Всеволодович, после чего рассмеялся.
– Не понимаю, о чём он, – пожал плечами Полторы-Петренко Феофан Ларисович. – Впрочем, и не важно это. В тот момент, в прошлом, я поступил правильно. И я никогда не пожалел о сделанном выборе. Однако я не хочу, чтобы мой единственный сын подвергал свою жизнь риску. Каждый раз, когда ты уходишь на службу, я места себе не нахожу. Всё волнуюсь за тебя. Переживаю без конца. И я успокаиваюсь тогда и только тогда, когда ты возвращаешься домой, и я вижу твоё лицо. Как бы я ни пытался себя отвлечь, пока ты на работе, я не могу справиться с переживаниями за тебя. Поэтому будь осторожнее. Не лезь не рожон. В конце концов, твоя жизнь – это твоя главная ценность. Береги её и защищай её. Не позволяй никому отнять её у тебя.
– У меня есть это, – показал бластер Владлен. – И это оружие не раз спасало мою жизнь. Надёжнее этого нет ничего на свете. Я не раз в этом убеждался. Конечно, эта стреляющая штука не является элегантным оружием в условиях нашей цивилизованной эпохи. Но никаких альтернатив этому предмету нет. Я умею им пользоваться и готов постоять за себя.
– И всё же не лезь в самое пекло. Трижды подумай, прежде чем принимать решение и идти в бой. Помни, самое лучшее сражение то, которого не было. Люди, занимающиеся боевыми искусствами, скажут тебе то же самое. Никто ведь в этом мире не хочет бессмысленного насилия. Худой мир лучше доброй ссоры, как говорили наши предки.
