Текст книги "Я, Абдалла"

Автор книги: Абдель Кадер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Машина неслась на огромной скорости, привычной, впрочем, для пустыни Аризоны, где часто устраиваются заезды больше похожих на ракеты, чем на авто гоночных болидов. Но на этот раз дело было совсем не в спорте. Брайан сидел рядом с водителем, не замечая ни скорости, ни пролетающих мимо редких растений за окном. Все его мысли были о секретном докладе, в содержание которого его посвятили всего 40 минут назад. Офицер не сразу поверил тому, что ему говорил вышестоящий чин, боевой полковник, которого они оба с Джеком безмерно уважали и считали беспрекословным авторитетом. Ему показалось, что он бредит, настолько нереально было сказанное, все его существо восстало против, но решение было уже принято на высшем уровне и обсуждению не подлежало. Брайан стиснул зубы, собрав все силы, он старался взять себя в руки и не потерять самообладание. Это удалось не сразу, пару минут офицер стоял перед командиром, сжимая кулаки и тяжело дыша, но в конце концов медленно выдохнул и сказал:

– Я это могу понять, сэр. Но Джек это не примет, и у нас будут проблемы.

– Поэтому я и вызвал тебя, Брайан. Я слишком ценю Джека, я знаю, через что он прошел, я был там, когда это случилось… Моя просьба, даже приказ – предотвратить то, что может произойти. Я понимаю, насколько тяжело это будет выполнить, но, еще раз, я приказываю это предотвратить. Никто не хочет, чтобы Джек так или иначе пострадал. Выполняйте, офицер!, – с этими словами полковник вышел из комнаты, оставив Брайана наедине с поставленной задачей без права на ошибку.

Машина уже подъезжала к Z1, а Брайан даже не придумал с чего начать разговор, как подготовить товарища к неприятной новости, грозящей вылиться в катастрофу.

– А вот и ты, – Джек был рад видеть друга, я заждался тебя. Как там снаружи, ничего не изменилось?

– Все по прежнему, марсиане запаздывают, иноземное вторжение откладывается, – это была их любимая шутка во время длительных командировок в закрытый объект.

– Ну, вот и славно.. Наш основной клиент давно ждет, жизненные показатели стабильны, свеж как огурчик…Этот вот, – Джек кивнул на прикованного к койке главаря, – в отключке, держался тоже будь здоров..Вот, стоял сейчас думал, будить его или нет. А тут ты..Давай, сдавай свои бумаги, и приступим..

Брайан дернул головой в сторону, он стоял перед холодильником с напитками, решая, взять диетическую или обычную Колу, на самом же деле, просто оттягивая начало разговора.

– Ты хоть чуть отдохнул, пока меня не было, или так и торчишь все время с этими недоумками?

– Ты неспроста дергаешь головой, Брайан, за три года, что я тебя знаю, я видел это всего два раза – первый раз, когда умерла твоя бабушка, во второй раз погиб твой одноклассник в Ираке…Я знаю, что у тебя новости, дружище, и бьюсь об заклад, что они хреновые…

Не тяни, говори..

– Все ты замечаешь… Новости на самом деле хреновые, Джек. Они их забирают.

Джек молчал, по профессиональной привычке анализируя услышанное, прежде чем ответить.

– Забирают куда?, – голос был ровным и спокойным, – насколько я знаю, место, где мы находимся, – единственное в своем роде на территории страны, и лучше всего приспособлено к работе с этим контингентом.

– Они забирают их не для дальнейшей работы с ними, Джек…Они, – Брайан долго к этому готовился, но все же замялся, – я слишком уважаю тебя..Полковник, с которым ты работал в Афганистане несколько лет назад велел передать лично тебе… Здесь никто этого не знает, за исключением, может быть директора. Это только для тебя, в твоей лояльности никто не сомневается, и все понимают, что информация останется с тобой. Их будут менять, Джек, – Брайан смотрел на друга глазами человека, не спавшего уже почти сутки, стараясь предугадать реакцию.

Джек сделал пару шагов и опустился на стул у стены.

– Дай мне еще что-нибудь… Меняют на кого?, – в голосе сквозила смертельная усталость.

– Вчера в одной бедной стране, соседней с богатым королевством, наши друзья взяли одного ученого археолога. Этот человек работает там уже несколько лет, и так хорошо изучил местную историю , а, главное, так сдружился с некоторыми влиятельными учеными этой и соседних стран, что, если об этом хоть кто-нибудь узнает, неизбежен очень крупный переполох во всем регионе. Некоторым ученым придется искать себе новые места работы и жительства. Кто-то из них не успеет, молчаливостью люди этой прослойки не отличаются, тебе это известно, слишком уж жизнь хороша, выдадут на раз все научные исследования и изыскания, а это обрушит всю нашу научную теорию об истории региона, которую мы создавали так долго и тщательно. Знаем об этом пока только мы, я сильно на это надеюсь, они сразу вышли на нашего друга из племени за рекой, знаешь о ком я, правда? Он незамедлительно связался с нами.

Не знаю, кто их вывел на нашего ученого…но это был очень сильный, выверенный ход… У нас нет выбора, слишком цена высока…

Джек смотрел перед собой, руки расслаблено лежали на коленях, и ничто не выдавало бурю, раздиравшую его душу внутри. Наконец, он заговорил –

– Я солдат, Брайан, я всего лишь солдат на этой войне. Если генералы решили, что так лучше для нашей страны, значит, так и будет…Моя боль, – только моя проблема.. Они их выпускают, и, может быть, – лицо офицера исказила гримаса, – нужно было бы их пристрелить прямо сейчас.. Не надо напрягаться, Брайан, я могу держать себя в руках, и не сделаю глупостей. Старый лис полковник знает, на что я способен в ярости… Но то было на войне, то был фронт, и правил почти не было. Они вели себя как звери – мы отвечали тем же… Я дома, я не там, мой сын со мной… Я не рискну его будущим ради пары зверей, – Брайану показалось, что Джек старался убедить прежде всего самого себя.

Прошло минут десять, оба офицера молчали.

– Они убивают детей, режут головы, насилуют девочек, творят страшные вещи, и не только с чужими, с такой же легкостью эти твари убивают и своих, – Джек задумчиво смотрел перед собой, – но я хотел тебе рассказать, сейчас только вспомнил… Тот, второй, готовясь умереть молится за родителей… Я ему, лучше о себе думай, дурак, так, в шутку, думал он бредит. А он в ответ– я умру, и некому будет молиться за них…Вот, что ты скажешь, где-то даже уважаешь такое..

Абу Омар дернулся и застонал, но через мгновение снова затих.

–Вот и этот, – Джек кивнул на главаря, – может быть хороший сын или заботливый отец… Но здесь он убил многих людей, в том числе и беременную женщину.. Какая же тьма владеет их разумом, как они оправдываю свои преступления, почему они уверены, что им дано право отнимать жизнь? Я никогда не мог понять этого…

Джек поднялся со стула и посмотрел на друга.

– Я долго расплачивался за Вики, Брайан.. Я отправил многих на тот свет, и если мне не суждено рассчитаться с этими двумя, я переживу это… Да, это тяжело, но я смогу..

Я закончил свою работу, друг, я просто уйду… Вики меня простит. У меня есть наш сын, и я буду жить для него..

Брайану удалось утащить коллегу в тир в подвале, где оба смогли выплеснуть злость и разочарование, стреляя из штурмовых винтовок по мишеням в виде бородатых фигур. Они не увидели как три фургона с логотипами фирмы перевозки грузов из Колорадо заехали на территорию базы. Не слышали они и короткого разговора, решившего судьбу Идриса.

– Он вполне мог говорить правду, – директор Z1 смотрел на собеседника, офицера секретной службы, ответственного за транспортировку арестованных террористов, – он может быть резидентом США, мы допрашиваем его уже три дня, но так и не дождались результатов проверки его документов, в центре все время ссылались на какую-то утерю..

Что, если в его словах есть хоть доля истины?

– Сэр, я не уполномочен решать о чьей – либо виновности, но, насколько я помню, его взяли на месте с оружием в руках над телом человека..

Да, это правда. Но, все-таки, мы отправляем возможного жителя нашей страны на территорию врага.. Уверенности в его виновности нет.

– Дайте мне пять минут на звонок, сэр, – получив разрешение, офицер воспользовался старомодным телефоном на столе директора.

– Вопрос по второму номеру, сэр. Да, это который водитель..да, сэр..Мы его забираем?

Ответ был коротким, и, положив трубку, офицер кивнул директору.

– Он едет с нами, сэр. Мне изначально дали понять, что виновен он или нет, этот господин здесь никому не нужен. Ему не посчастливилось зависнуть посередине между нами и той стороной, и самым разумным будет отправить этот мяч туда, чтобы не болтался здесь, привлекая ненужное внимание..

– Война заставляет принимать решения, на которые мы никогда бы не пошли в другое время, и ничего с этим не сделаешь, – директор поднялся из-за стола, – забирайте их офицер.

Этой же ночью оба пленника были погружены в грузовой самолет ВВС США и, с пересадкой на базе в Центральной Азии, были доставлены на полуостров песка и нефти, на одну из полевых баз недалеко от границы, разделяющей Север и Юг очень бедной страны, раздираемой племенной войной. Идрис не запомнил перелета, его, и так ничего не понимающего в происходящем, как и главаря накачали седативными преператами, и вся дорога прошла как во сне.

Обмен произошел этой же ночью в заранее оговоренном месте в глубине пустыни. Все произошло быстро и без проблем, не в последнюю очередь, благодаря подошедшему к побережью ракетному крейсеру ВМФ США, находящемуся в этот момент в Заливе на учениях. Командованию флота была передана настоятельная просьба без объяснения причин, и корабль немного поменял дислокацию, о чем незамедлительно были проинформированы все заинтересованные стороны. Покровителям группировки, захватившей ценного сотрудника американских спецслужб, ясно дали понять, любая, самая незначительная задержка или, что хуже, провокация будет рассмотрена как переход красной черты, означающий немедленный необратимый удар. Каждая секунда нахождения захваченного агента в руках грозила огромным ущербом для всей системы, выстроенной за долгие годы, последствия его вольного или невольного сотрудничества с террористами были бы просто катастрофичны для всех представителей местной военной и финансовой элиты, связанных через него с спецлужбами США. Цена была слишком высока, терять было нечего, поэтому, несмотря на историческую наклонность власть имущих региона к вольной трактовке заключеных договоров, в этот раз все прошло именно так, как и было оговорено, американская сторона получила своего «ученого» живым и здоровым, отдав взамен двух своих невольных «гостей».

Неприметное серое здание больницы, окруженное живописным садом, выглядело как райский уголок, ничем не выдавая свое расположение в пригороде большого города, полуразрушенного постоянными минометными обстрелами и налетами авиации. Несколько соседних зданий в округе пострадали лишь частично, выбитые стекла в окнах, обвалившаяся черепица, следы огна на стенах выдавали то, что бывший мегаполис, частью которого был район являлся последним оплотом террористических группировок на территории страны. Большая часть города лежала в руинах, обстрелы не прекращались ни на день, хаос и разрушение царили повсюду. Жителям приходилось делать все, чтобы просто выжить в адских условиях между молотом атак коалиции, штурмующей город и наковальней бандитов, из-зо всех сил цепляющихся за город, который они считали своим уже давно. Отсутствие воды, еды, крыши над головой, даже элементарной медицинской помощи стало обыденностью для местных жителей, каждый день превратился в бой за выживание.

Но были некоторые районы, меньше, а на самом деле намного меньше пострадавшие от атак внешних сил. Это были так называемые зоны «гуманитарного контроля», предназначенные для скопления и дальнейшей транспортировки мирного населения, преимущественно детей и женщин на уже очищенную от бандитов территорию страны. В мировых новостях часто мелькали сюжеты об успешных эвакуациях пострадавших, даже в сопровождении видеороликов, показывающих счастливых детишек, спасенных из ужаса оплота террора. Однако никто и никогда не проверял эти кадры счастливого избавления на подлинность, никто не знал достоверно, где, когда и кем они были сняты, были ли эти кадры настоящими свидетельствами спасения либо просто фальсификацией. На самом деле почти все немногочисленные потуги коалиции по выводу невинных жертв войны разбивались об нежелание хозяев города лишиться живого щита, дающего им возможность цепляться за каждую улицу, каждый переулок. Чем больше мирного населения оставалось в осажденном городе, тем громче шум можно было поднять о «бесчеловечности» атак, тем дольше можно было продолжать почти бессмысленное сопротивление, выигрывая время для поиска путей отхода.

Тем временем, зоны гуманитарного контроля работали вовсю, обеспечивая безопасность, но не совсем тем, кто нуждался в ней больше всего. Старики, женщины с маленькими детьми попадали в безопасные районы лишь во время очередных съемок страдающего населения города для придания драматизма кадрам. В остальное время путь в более мирные части города обычным жителям был заказан. В этих оазисах спокойствия располагались самые важные объекты сил, удерживающих город – пункты командования, центры спецсвязи, замаскированные под школы и детские сады. Были и настоящие больницы, полностью оснащенные техникой и отлично снабжаемые всеми необходимыми медикаментами на средства благотворительных организаций. Люди со всего мира, жертвующие на помощь пострадавшим в огне войны обездоленным были бы очень разочарованы, узнав, что на их средства лечатся и восстанавливают силы высокопоставленные боевики и члены их семей. Вся гуманитарная помощь, попадающая в город, от бутылки воды до дорогостоящих антибиотиков, контролировалась и использовалась верхушкой террористической организации, отчаянно борющейся уже не за власть, а за выживание в регионе. Объем поступающей помощи был больше необходимого высшему звену, так что излишки продавались простолюдинам на черном рынке страны, вырученные же деньги шли на поездки и отдых хозяев за границей.

Абу Омар, как человек особо приближенный к лидеру группировки, вернувшийся из вражеского плена, получил доступ ко всем благам системы и встретил день в лучшей палате, расположенной, конечно же, в подвальном отсеке госпиталя, подальше от возможного ракетного обстрела. Он был доставлен сюда сразу же после обмена, лучшие доктора, вызванные по тревоге, осмотрели его и не найдя ничего, угрожающего жизни, порекомендовали покой и сон. Время шло, бывший пленник, следуя совету эскулапов, отдыхал, восстанавливая силы и готовясь к важному разговору с духовным руководителем группировки, к которой он принадлежал. Зайд бин Салам, больше известный как Абу Закария, почтенный старец, обладающий непререкаемым авторитетом среди своих подчиненных должен был почтить его личным визитом. Начавший свой путь еще в борьбе с советскими войсками в Афганистане, после прохождения учебного лагеря в Пакистане в возрасте 22 лет, он являлся живой легендой для всех так называемых борцов за веру. Лишь несколько человек на всем Ближнем Востоке обладали таким влиянием в среде вооруженных бандитов как босс Абу Омара. К его мнению прислушивались все, даже те кукловоды, что дергали за ниточки, играя отрядами фанатиков как пешками на доске в борьбе за самый важный ресурс на Востоке – Власть.Абу Закария был причастен ко всем громким акциям и терактам последних десяти лет, превратившись из обычного полевого командира в идеолога террора. Росту его влияния помогли недюжинный ум и чутье, позволяющие ему незаметно для окружающих наладить контакты с самыми разными сторонами конфликта, тлеющего в регионе. Служащие своему командиру верой и правдой «бойцы за веру» и не подозревали, что их босс крепко связан не только с шейхами и эмирами соседних стран, но и с агентурой маленькой страны уничтожение которой было главной формальной целью всех террористов, а через нее и со спецслужбами других, более могущественных государств. Еще больше удивление вызвал бы факт, что многие, если не все атаки и громкие нападения «во имя Веры» на самом деле были лишь акциями, выполненными по «просьбам» того или иного щедрого заказчика. Умело лавируя между противоборствующими сторонами, святой старец между делом избавлялся и от конкурентов в деле священной войны, претендующих на роль лидера джихада, без колебаний подставляя противников под удар тех или иных сил. Руководитель террора служил всем и одновременно никому, преследуя только свои личные интересы. Никто, кроме него не знал, с какой целью и выполняя чей заказ, группа Абу Омара была отправлена в США, кто стоял за неудавшейся попыткой громкого теракта на территории самого мощного государства мира. Но самый несведущий дилетант мог бы с уверенностью сказать, что даже такой влиятельный человек как Зайд бин Салам не мог спланировать и быть так близко к осуществлению коварного плана. Могущественные силы стояли за спиной этого преступления, и неудача, постигшая всю операцию, поставила под удар всех, включая самого лидера джихада, подвесив в воздухе вопрос жизни и смерти. Бдительный патрульный, перечеркнувший все усилия террористов решением проверить превысивший скорость минивэн, стал причиной взрывоопасного напряжения на совсем другом конце мира. Заказчики, потратившие много сил и средств, требовали ответа, а Абу Закария еще и усугубил ситуацию, рискнув всем в деле освобождения своего преданного солдата. Никто в здравом рассудке не пошел бы на прямой конфликт с крупнейшим игроком, и лидер джихада действовал на свой страх и риск, понимая, что никогда не получит разрешения на операцию по вызволению Абу Омара. Выход из патовой ситуации искали все, так или иначе причастные к ней, самым легким и привычным решением была, конечно же ликвидация всех исполнителей, но схваченный командир группы был не досягаем в руках спецслужб США. Спонсоры террора затаились в ожидании ответных действий, приняв решение действовать по ситуции, какой ущерб бы она не сулила, и тут главный исполнитель преподнес еще больший сюрприз, пойдя ва-банк, взяв в заложники крупного агента американских спецслужб. Это посеяло настоящую панику среди «хозяев» региона, дело дошло до угрозы полномасштабного конфликта, учитывая подход эсминца к берегу, но, к счастью для всех, и, главное, для мирного, ни о чем не подозревающего населения, все обошлось мирно и без шума. Абу Закария получил своего подопечного, отдав заложника живым и невредимым, а сидящие в центре паутины «пауки» выдохнули с облегчением. Теперь, когда угроза полного уничтожения если не миновала, но ушла немного в тень, перед советниками лидеров террора остро встал вопрос, что делать со своим главным злодеем, как выйти из ситуации, не потеряв лица и по возможности угодив всем влиятельным силам. Первые выводы уже были сделаны, и Абу Закария получил послание, ознакомившись с которым, он понял, в каком направлении ему рекомендовано, и даже приказано двигаться для того, чтобы остаться в живых и, быть может, получить прощение.

С этими мыслями он шел на встречу со своим самым преданным и близким человеком, с командиром своих отрядов в больнице осажденного города.

Дверь открылась, и в палату, быстро осмотрев ее цепким взглядом, вошел молодой человек, вооруженный пистолетом-пулеметом израильского производства. Абу Омар, узнав своего племянника Мусу, ставшего личным телохранителем духовного лидера в его отсутствии, с радостью потянулся к младшему родственнику, чтобы обнять, но тот остановил его жестом руки, коротко кивнув на дверь. Абу Омар вскочил с кровати, поспешно одергивая свое больничное одеяние, приводя внешний вид в порядок. Муса вытянулся в струну и через секунду в палату вошел высокий мужчина лет шестидесяти в просторной черной одежде. Никаких знаков отличий, никаких украшений, облик святого старца был суров и производил сильное впечатление. Орлиный взгляд умных глаз, движения, выдающие недюжинную силу, мягкий, но очень твердый голос поневоле внушали уважение и желание слушать резкие слова Амира аль – муъминин, Эмира правоверных. Абу Омар застыл перед своей койкой, склонив голову и приложив правую руку к груди. Наконец, собравшись силами, бывший пленник произнес приветствия, справившись о здравии своего господина и пожелав ему благословение Аллаха. Не говоря ни слова, старец подошел и обнял своего верного солдата.

– Слава Аллаху, ты вернулся, сын мой!

Абу Омар не мог вымолвить и слова, со слезами на глазах стараясь сдержать захлестнувшие его эмоции от такого теплого приветствия духовного отца.

– Я благодарен Аллаху, что с его помощью и вашими стараниями я здесь и снова могу служить вам и выполнять ваши приказы, Учитель, – он наконец смог заговорить, и, сделав глубокий вдох, продолжил тихим голосом, – мне нет оправданий, я подвел вас, провалив операцию. Что мне сделать, чтобы загладить вину…скажите, это слишком тяжелая ноша…

Прикажите, и я с радостью отправлюсь на смерть на пути Аллаха и восстановлю свою честь…

Легкая улыбка тронула лицо Абу Закарии, он приподнял руку, останавливая эмоциональный порыв своего бойца.

– Ты не подвел меня, Абу Омар, ты мой лучший солдат, и я верю тебе, как никому другому. Может, кроме вот, твоего племянника , – духовный лидер оглянулся на своего телохранителя, склонившего голову при лестных словах господина, – он прирожденный воин, Абу Омар, спасибо тебе, за то, что привел его и обучил, он лучший, после тебя.

Напряженное лицо вернувшегося из плена командира террористов смягчилось, похвала хозяина согрела его сердце, внушив надежду на прощение и возможность искупления вины.

– Ты провел столько времени в руках нечестивых, сын мой, один Аллах ведает, что они делали с тобой… Я знаю, тебе пришлось нелегко, ты всегда был в моих молитвах…

– Спасибо, Учитель, – на глаза Абу Омара снова навернулись слезы, – я благодарен Аллаху за испытания, что Он послал мне на Его пути, и благодарен вам за ваши молитвы и помощь. Только вы с помощью Всевышнего могли вытащить меня из зиндана кафиров.

– Я знаю, что ты держался как настоящий воин Ислама, никто и ничто не может сломить твой дух, Аллах наградил тебя мужеством и отвагой льва. Отдохнул ли ты после долгой дороги домой, сын мой, достаточно ли у тебя сил для разговора?

– Даже, если бы я был при смерти, Учитель, разговор с вами вернул бы меня к жизни, ваши слова придают силы, через вас с нами разговаривает Всевышний…– Абу Омар еще ниже склонился перед своим господином.

– Я такой же человек как и ты, Абу Омар, может быть, более грешный перед Аллахом, – у лидера террора было много лиц, и облик смиренного старца был одним из самых применяемых, – но, я рад, что тебя не утомит беседа, потому что времени у нас не так много, а поговорить надо о многом.

Абу Закария обернулся и кивком головы приказал Мусе ждать снаружи, велев не беспокоить их ни при каких обстоятельствах. Тот немедленно вышел, глазами улыбнувшись своему дяде, к которому испытывал глубочайшее уважение и возвращению которого был очень рад. Дверь за солдатом закрылась, и Абу Закария опустился в глубокое кресло у стены, подальше от небольшого зарешеченного окна. Помолчав несколько минут, он наконец заговорил

– На все воля Аллаха, – железный лидер террора выглядел старше на десять лет, чем пять минут назад, перед Абу Омаром сидел уставший старик с тяжелым взглядом, – сын мой, ты единственный, кому я могу доверять в этом сумасшедшем мире, кроме Всевышнего. Я ждал твоего возвращения… Только ты с помощью Аллаха можешь вызволить нас из ситуации, в которую нас загнали эти дети шайтана…

Абу Закария замолчал, лицо его исказила гримаса злобы, огромные кулаки сжались, на лбу выступила испарина.

– Скажите, что нужно делать, прикажите, и я сделаю все, что нужно, я пойду на смерть ради вас, Аллах свидетель, – Абу Омар, никогда не видевший своего босса в таком ужасном состоянии, был не на шутку встревожен, – в какую ловушку бы они нас не пытались загнать, им нас не победить, Учитель..