Текст книги "Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность"

Автор книги: А. Григоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 34 страниц)

Логика рассуждений автора этих строк, В. Н. Терлецкого довольно проста: зачислить всякое религиозное инакомыслие, диссидентство, сектантство в один разряд богомерзских, греховных, психопатологических явлений на одном лишь основании отхода, уклонения их от православия и после этого вынести ему приговор. Логика эта была весьма и весьма в ходу у православных авторов-сектоведов. Буквально цитируя Терлецкого, его малороссийский коллега Ф. И. Титов восклицает: «Русское сектантство и в сущности своей, и в причинах своего происхождения, и в состоянии возбуждения, переживаемого им ныне, есть явление ненормальное, ложное, темное и болезненное»3030
  Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 36.


[Закрыть].

Такое единодушие православных сектоведов, хором рисующих сектантство как психопатологию, а сектантов как психопатов не случайно. Ведь психопатология нередко является причиной преступного поведения, а именно такими и пытаются изобразить некоторые православные авторы сектантов, в своих работах обвиняя их во всех смертных грехах и преступлениях. «Среди сектантов (местечко Любомирка на Украине – авт.) ужасные пороки, – пишет архимандрит Арсений. – Два года тому назад обличен в прелюбодеянии известный в округе вожак – Иван Рыбалко (пресвитер), а недавно сами штундисты обличили заместителя Рыбалки, Онуфрия Дробота, также в прелюбодеянии. Дети бывшего вожака И. Рыбалки – Ефимия и Николай – находятся в тюрьме до суда, первая – за убийство мужа своего, а второй – зятя. Одесская баптистская община изгнала из своей среды известного столба ее В. Павлова, обвинив его в присвоении общественных денег».3131
  Арсений. Свобода веры и сектантства. Харьков, 1914 г. Стр. 13.


[Закрыть]

Но коль сектанты – это люди психически не здоровые, склонные к психопатологии, коя влечет их к совершению преступлений против морали и закона, то разбираться с ними, согласно той же логике церковных теоретиков, должна уже не Церковь, а вся мощь государства. Именно к этому и призывают православные миссионеры, отчаявшись победить сектантов в диспутах. «Но если сектантство есть болезненное явление, то необходимо принимать меры к излечению нашего народа от этого духовного недуга, – рассуждает все тот же Ф. Титов. – Где же брать средств для этого. Когда лечат болезнь, то стараются, прежде всего, определить, найти коренную причину ее и удалить, или совсем уничтожить ее. Также должно поступать и с русским сектантством, которое есть духовная болезнь русского народа… Вот почему по отношению к русскому сектантству являются необходимыми в первую очередь ограничительные меры… И глубоко ошибаются те, кто думает, что на сектантов можно и должно действовать только мерами нравственными, только путем убеждения и что здесь нет места для деятельности светской правительственной власти»3232
  Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 36.


[Закрыть].

Чувствуя шаткость такого рода аргументов, полагая их явно недостаточными, чтобы побудить государственные институты империи к более активным репрессивным мерам и действиям против сектантов, церковные теоретики-сектоведы конца XIX в. выдвинули еще два «теоретических» положения, которые с того времени постоянно воспроизводятся в работах авторов, считающих сектантство противником и врагом православия. Первое из этих положений отрицает наличие у сектантства внутренних, отечественных корней, доказывает исключительно иноземный характер сектантства, трактуя появление последнего в России в результате воздействия «вражьих сил» из-за рубежа с целью разложения народа и страны. Так, протоирей, профессор духовной академии Т. И. Буткевич полагает, что подходить к русскому сектантству как к «самобытному выражению духовной жизни русского народа,3333
  Так рассматривали сущность и происхождение русского сектантства представители демократического религиоведения в России в конце XX в., с которыми полемизирует Т.И. Буткевич.


[Закрыть] значит оскорблять творческий гений великого народа!»3434
  Т.И. Буткевич. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910. С.6.


[Закрыть], ибо «в русском сектантстве все чужое».3535
  Там же.


[Закрыть] С Т. И. Буткевичем были солидарны практически все православные авторы, занимавшиеся в конце XIX – начале XX вв. вопросами русского сектантства. «Там, в сектантстве, – пишет уже упоминавшийся Н. Фетисов, – принципы чужестранного откалывают общину от господствующей народной церкви, желая путем дальнейшего влияния направить самостоятельно жизнь новой общины».3636
  Н. Фетисов. Указ. соч. С.22


[Закрыть]

В результате научный, объективный анализ факторов, способствовавших появлению, например, адвентизма в России, причин, содействовавших росту его популярности среди части населения империи, подменялся демагогическими заявлениями типа: сектантство – это «воровство…, которое обкрадывает у нашего православного народа его лучшее, высшее, драгоценнейшее достояние, которое развращает святую веру и чистые нравы нашего народа».3737
  Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. С.47.


[Закрыть]

Второе положение, также составившее важнейший элемент «теоретического» багажа православного сектоведения в конце XIX – начале XX вв., касалось социальных принципов сектантства. Последние в изложении одного из теоретиков православного сектоведения В. Базаринова выглядят следующим образом: «С религиозной областью тесно связана область политическая, по крайней мере, в своих кардинальных вопросах о власти и отношении к ней: вопрос о нравственном праве власти и меча, обуздывающий злодеев, есть, в некотором смысле, вопрос религиозный, вопрос, так сказать, прикладной религии. И не трудно угадать, что, покончив с церковью, ее мнением, ее властью, ее законом во имя принципа личной свободы и личной святости, сектанты тем более должны покончить во имя того же принципа и с государством, его законом и властью, как стеснительный для личной произвольной свободы организацией, имеющей практическое основание своей необходимости в греховности человеческой личности, ее эгоизме, гордыне… Сектантство есть отродье того же духа произвола и разнузданности: в его основании лежит тот же крайне индивидуалистический принцип полной свободы, не стесняемой никем и ничем самостоятельности, жизни по ту сторону добра и зла… Все секты более или менее клонят в сторону этого принципа, все они стоят на пути к анархии… Все они едины в том, что «власть есть зло и действие антихриста».3838
  Базаринов В. Основные принципы и сущность нашего сектантства. (Опыт философско-психологического освещения сектантства). Отд. оттиск из журнала «Миссионерское обозрение» №143 за 1904 г. СПб. Стр. 38.


[Закрыть]

Несмотря на то, что в то время духовные лидеры адвентизма, баптизма и т.д. в России уже успели выразить свою верноподданническую позицию и заявить о своей лояльности властям, отмежеваться от всевозможных бунтовщиков, анархистов, социалистов и других политических противников самодержавия, православные миссионеры-сектоведы продолжали в превратном виде изображать социальные принципы указанных религиозных движений. Причины, побуждавшие православных авторов изображать адвентистов, баптистов, толстовцев и т.д. в виде смутьянов и нигилистов по-прежнему очевидны. Подчеркивая, выпячивая, а точнее, домысливая «бунтарский», «подрывной», «анархический» характер русского сектантства, они надеялись подтолкнуть правительство к преследованиям своих конкурентов на духовной ниве. На такую поддержку, например, откровенно рассчитывал все тот же Ф. И. Титов, который писал: «В русском сектантстве, кроме религиозного, есть еще значительный социально-политический элемент. В современном же, новейшем русском сектантстве этот элемент заявляет о себе даже гораздо более чем религиозный… Брожением сектантства руководят далеко не религиозные мотивы, так как собственно религиозных вольнодумцев среди сектантов, отрицающих церковь, насчитывается слишком незначительный процент. Многие недавно проявившиеся в характере и поведении сектантов черты, особенно упорное отрицание всякого авторитета, вызывающее высокомерное и совершенно не христианское обращение к православному населению, грубое систематическое неповиновение начальству, красноречиво свидетельствуют, что современное течение в русском сектантстве не религиозного, а социально-политического и весьма опасного свойства. Здесь мы уже имеем дело более с социальным брожением на народно-нигилистской почве, чем с религиозным брожением… В отношении к такому направлению современного русского сектантства опять-таки неприложима одна только духовная борьба. Это именно и есть та область, где церковь теряет всякую возможность на убеждение людей. Здесь, очевидно, требуются совсем иные меры, именно ограничительные. Вот те основания, по которым мы признаем ограничительные меры, содействие агентов правительственной власти духовенству и миссии одним из важных средств для борьбы с сектантством».3939
  Титов Ф.И. О современном состоянии русского сектантства. Киев, 1897. Стр. 47.


[Закрыть]

Манера и тон выражения своих мыслей у некоторых авторов в их полемике с сектантством по мере нарастания эмоций все более приобретала характер политического пасквиля, логика которого была построена по принципу: «кто против Веры, тот и против Царя и Отечества». Пример тому – рассуждения самарского епархиального священника-миссионера И. Никифоровского: «В последнее время в сознании всех истинно русских людей все более и более пускает корни мысль о высоком значении того теснейшего союза церкви и государства, который представляет наша история. Все, не нарицающиеся только русскими, но и в действительности являющиеся таковыми, все истинные сыны России чем дальше, тем все сильнее и сильнее крепнут в убеждении, что Православие создавало и охраняло «единую Россию», что Православие блюдет ее ныне, что Православие и для времен будущих служит залогом свободного и искреннего единения русского народа не только под кровом единой православной церкви, но и под скипетром единого православного царя. Ныне почти уже аксиома, что если где, то имеется у нас, церковь – несокрушимый оплот государства, если где, то именно у нас, верность церкви – надежнейшее ручательство и верность государству, если где, то именно у нас, кто против «Веры», тот и против «Царя и Отечества»… Не на одну только церковь посягают, посему, все те, которые исходят на брань с Православием. Расшатывая устои церковности, они колеблют и основы государственности, – нанося вред первой, они причиняют зло и последнему. Сепаратизм религиозный порождает сепаратизм гражданский… Вот основная, вот первейшая точка зрения на все расколы и секты, волнующие православную Русь. Что бы ни представляли из себя религиозные разномыслия, что бы ни проповедовали, чему бы ни учили они, раз они отрывают русский народ от его исконной, от его национальной веры православной, они уже не безразличны для государства, они существенно вредны для него».4040
  Никифировский И. Краткие замечания об отношении русских сект к государству. Оттиск из «Самарских Епархиальных Ведомостей».1891г. №8. Стр. 1-2.


[Закрыть] По мнению того же И. Никифоровского, секта тем вреднее, тем опаснее для государства, чем скорее (сравнительно с другими) «уловляет она в свои сети чад православной церкви». К числу таких сверхопасных «сект» он относит прежде всего адвентизм по причине тщательной разработанности ее догматики и организованности.4141
  Там же.


[Закрыть]

В годы первой мировой войны православные авторы еще более активно стали обвинять адвентистов, баптистов, евангелистов в России в государственной измене, называя их «вражеским духовным авангардом». «Есть военная внешняя сила – солдаты, – пишет протоирей И. Восторгов, раскрывая смысл заголовка своей статьи «Вражеский духовный авангард»… – Но есть духовная тоже военная сила, есть духовные подданные враждующего с нами народа, тысячелетнего врага православия и славянства, – это те слабые души, которые поддались на соблазн врага, отпали от духовного союза со своим народом и приняли веру, дух, наклонности, стремления, весь душевный уклад врага. Вы сразу поймете, что эти русские, которые приняли немецкую веру, именно наши сектанты, баптисты и адвентисты, которые и сами эту немецкую веру исповедают, и другим ее всячески стараются внушить, внедрить, навязать, постоянно издеваясь над исконною верою русского народа, над святым православием… Сектантство немецкое и есть такой духовный немецкий авангард».4242
  Восторгов И. Вражеский духовный авангард. «Немецкая вера». К вопросу о сущности русского сектантства. М. 1914. Стр. 1-2.


[Закрыть]

Священник из Орла И. А. Кушнев подхватывает слова своего московского коллеги, присоединяясь к хору православных сектоведов, обвиняющих сектантов русских в предательстве своего народа и государства: «Евангельские христиане, адвентисты и пр. без конца – все они немецкого происхождения и все деятельно работают в пользу онемечения России путем уничтожения религиозных устоев русского народа».4343
  Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. Стр. 6-7.


[Закрыть] Все эти сектанты, продолжает свою мысль И. А. Кушнев, «составляют из себя также не только враждебную нам религиозную общину, но и прямо антигосударственную вредную для целости нашего государства общину, цель которой все перекроить на немецкий лад… превратить Россию в Германию».4444
  Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. Стр. 9.


[Закрыть] Он же грозно предупреждает: «Вот почему всякий, переменяя свою родительскую православную веру на веру немецкую (штундизм: баптизм, пашковцы, секта евангельских христиан, адвентизм и проч.) должен, прежде всего, принять во внимание, что он оставляет вместе с религией и свое отечество, т. е. он делается уже политическим агитатором и прямым врагом своего отечества, ибо немецкие веры заботятся не о спасении душ своих поклонников, а о том, чтобы с их помощью уничтожить православную религию, как оплот государства и затем уничтожить самостоятельность и Российского государства».4545
  Кушнев И.А. Немецкие веры. Орел, 1916. С. 10.


[Закрыть]

На местах по всей России епархиальное начальство в годы войны активно «принимало меры к тому, чтобы через посредство приходских священников собрать подробные, точные, основанные на всесторонне проверенных фактах, сведения о настроении… сектантов и поведении их во время нынешней войны»4646
  Настроения сектантов Киевской Епархии и поведение их во время войны. К вопросу о русском сектантстве, как одном из видов немецкого засилья в России. Киев, 1915. С. 3.


[Закрыть], дабы проверить их «в отношении их политической благонадежности»4747
  Кальнев М.А. Война и сектанты. Одесса, 1916. С.1.


[Закрыть]. Усилиями таких православных «социологов», «сведения эти рисуют весьма мрачную картину настроений сектантов… и поведениях их»4848
  Настроения сектантов Киевской Епархии и поведение их во время войны. К вопросу о русском сектантстве, как одном из видов немецкого засилья в России. Киев, 1915. С. 4.


[Закрыть] во время войны, что свидетельствует об их политической неблагонадежности4949
  Кальнев М.А. Война и сектанты. Одесса, 1916. С.1.


[Закрыть].

Такова была в общем позиция Православной Церкви и государственных институтов Российской империи на рубеже XIX-XX вв. в отношении к сектантству. Адвентизм же в силу своей доктринальной и организационной специфики вызвал еще более предвзятое, настороженное отношение, что и было зафиксировано в работах православных авторов и официальных отчетах ответственных государственных чиновников.

Отмечая односторонность и даже тенденциозность официальных и православно-миссионерских исследований сектанства в России в XIX – XX вв., не следует отказываться от них вообще в ходе реализации нашей задачи – объективного анализа истории адвентизма в нашей стране, ибо они содержат богатейший конкретный фактический материал по истории зарождения и дальнейшего развития этого религиозного течения в различных уголках великой империи. Сообщения, отчеты, акты и доносы полицейских приставов, губернаторов, православных иерархов и рядовых священников-миссионеров тем самым доносят до нас голоса тех, кто участвовал в строительстве Церкви АДС на территории России, кто нередко претерпевал гонения и репрессии, не боялся оказаться изгоем в своей стране и не отказывался от своей веры даже перед угрозой быть заключенным в тюрьму или сосланным в места не столь отдаленные по причине своей веры. При этом, отмечая тенденциозность и субъективность мнений и оценок авторов таких исследований, отчетов и сообщений, не следует впадать в морализирование, которое здесь неуместно. Да, Православная Церковь к концу XIX в. окончательно превратилась в «служанку» царского самодержавия. Но ситуация эта сложилась не по вине Православной Церкви, не по причине лицемерия и меркантильности ее иерархов, как сегодня иногда можно услышать. Многие православные иерархи и священнослужители понимали пагубность сращивания Церкви с самодержавием и мы хорошо знаем многочисленные факты борьбы этих православных иерархов за независимость Церкви от государства во времена Ивана III, Петра I, Екатерины II. Некоторые в этой борьбе отдали свои жизни за свое убеждение в том, что Церковь не должна быть прислужницей деспотизма. Однако логика истории оказалась сильнее подвига этих людей, этих великих представителей Православной Церкви. И логику эту надо признать и понять, имея в виду прежде всего интересы настоящего. Тем более, что многие рядовые священнослужители Православной Церкви искренне верили в нераздельность судеб русского народа и Православной Церкви, в ее историческую роль как основы становления государственности и культуры России. К тому имелись свои основания. Что ни говори, а отечественная культура развивалась как «православная»…, если этот термин понимать не в узком церковно-каноническом, но в широком историко-культурном смысле».5050
  Л.Н. Митрохин. Баптизм: история и современность (философско-социологические очерки). СПб., 1997. С.29.


[Закрыть]

§2. Либерально-демократическое направление

В дооктябрьский период в России было написано немало книг, публицистических и художественных произведений, посвященных описанию различных религиозно-общественных движений. Авторы этих произведений стояли на антиклерикальных демократических позициях. Они сочувствовали тем, кто осмелился верить по-своему, всячески защищали их от полицейского и церковного произвола, активно выступали за отделение церкви от государства в России, за утверждение свободы совести, веротерпимости и равенства всех религий и конфессий. На страницах своих произведений они описывали те гонения и преследования, которыми подвергались религиозные диссиденты на протяжении всей русской истории, повествовали о героической борьбе этих инакомыслящих за право на свою веру, за что их без суда и следствия бросали в тюрьмы, ссылали в места не столь отдаленные.

Среди этих авторов следует выделить действительного члена императорского Русского Географического общества, члена-сотрудника юридического общества при Санкт-Петербургском госуниверситете, действительного члена Санкт-Петербургского религиозно-философского общества В. И. Ясевич-Бородаевскую5151
  Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки и обзор законодательства по старообрядчеству и сектанству в его последовательном развитии. СПб., 1912;


[Закрыть], лидера российских кадетов П. Н. Милюкова5252
  Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Часть II. Церковь и школа (вера, творчество, образование). М., 1998


[Закрыть], известного общественного деятеля С. П. Мельгунова5353
  Мельгунов С.П. Из истории религиозно-общественных движений в России в XIX в. Старообрядчество. Религиозные гонения.Сектанство.М., 1919.


[Закрыть], талантливого журналиста А. С. Пругавина5454
  Пругавин А.С. Монастырские тюрьмы в борьбе с сектанством. (К вопросу о веротерпимости). М. 1905


[Закрыть] и других. Кроме этих известных в то время общественных деятелей, публицистов и исследователей на защиту свободы совести, попранных прав русских сектантов встали и многие другие честные люди России, часть из которых, опасаясь за свою судьбу в деспотическом государстве, каковою являлась тогда Россия, издавали свои книги за рубежом, под псевдонимами или лишь инициалами, скрывающими имя автора.

Характеризуя методологию православно-миссионерского сектоведения, исследователи, стоявшие на антиклерикальных, демократических позициях, в своих работах и статьях подчеркивали прежде всего субъективизм, тенденциозность, пристрастность православных авторов при описании русского сектантства. «Духовным органам, – писал в 1903 г. один из либерально-демократических публицистов, скрывавший свое имя под инициалами P. S., – не доставало беспристрастия, не доставало спокойного объективного отношения, столь необходимого для выяснения сложного общественного явления и, наконец, не доставало широты взгляда, так как они рассматривали вопрос исключительно с политической точки зрения, имея в виду обличить учения разных сект в тех или других отступлениях их от догматов господствующей православной церкви».5555
  P.S. Вне закона. Отд. Оттиск из «Освобождения» Кн.1 1903. Stuttgart. S.70


[Закрыть] По мнению этого же автора, именно тенденциозность мешает православным сектоведам выяснить подлинные причины, которые «заставляют народ отказываться от православия и толкают его в сектантство. А выяснение этих причин получает особенное значение в виду несомненного факта, что в сектантство и раскол чаще всего уходят наиболее живые, восприимчивые и страстные натуры из народа. Духовные органы, духовные писатели не задавались вопросами: почему, в силу каких мотивов крестьянин, мысли которого пробудились, чаще всего уходит в сектантство? Почему крестьянин, который начал задумываться над вопросами нравственного и религиозного характера, которого начали смущать и мучить разные сомнения о правой вере, о возможности спасения души, об устройстве жизни на началах евангелического учения, – почему такой человек в большинстве случает порывает с церковью и становится адептом того или другого сектантского учения?»5656
  P.S. Указ. соч. S.71


[Закрыть]

Попыталась ответить на этот вопрос В. И. Ясевич-Бородаевская, которая внимательно и глубоко исследовала духовно-нравственные процессы, происходившие в конце XIX в. среди русского крестьянства. Литературный дар и, главное, искренность вкупе с глубиной анализа этой талантливой и совестливой женщины делают ее свидетельства весьма ценными для нас. «В руках сельского священника, – писала она, – самое могущественное орудие – нравственное влияние на паству, а потому, если мы наблюдаем разлад между паствою и ее пастырем, то вина в данном случае почти всегда должна быть отнесена за счет последнего. Если у крестьянина по вопросам веры возникали сомнения, то в большинстве случаев он прежде всего шел к сельскому батюшке. Какая встреча ожидала его и что выносил он из беседы со священником? Его недоумения, запросы его наболевшей совести почти всегда принимались темным и, в большинстве своем опустившимся сельским священником за какое-то дерзновенное нарушение установленного господствующего государственного порядка. Вместо задушевной беседы человека насильно привлекали в храм, где над ним издевался миссионер или священник, глумились мучительно, грубо, публично, превращая храм в базарную площадь, и, в лучшем случае, дело кончалось простым разрывом с господствующей церковью, в большинстве же случаев – доносом по начальству, протоколом, розыском единомышленников, а далее уже работало за «пастырей» уголовное законодательство. Подобное отношение не могло привлечь сердца ищущих правды и истины к пастырям господствующей церкви», которые и ныне остаются «сословием, предназначенным лишь для выполнения церковной обрядности». Народ же не удовлетворяется ныне одной формальной стороной религии, а требует религии одухотворенной, требует проповедей не по тетради, а живого слова, возвышающего душу и подымающего нравственно слушателя, пробуждающего в человеке духовное начало. Кто знаком со сказыванием очередных проповедей, составленных по заранее предначертанному шаблону, куда священник боится вставить свое лишнее слово, кто вслушивается в эти проповеди, лишенные теплоты, живой веры и жизненности, тому понятен стал трагизм положения священника, в котором жива душа; и охлаждение во многих местах прихожан к обрядам и к хождению в церковь не доказывает вовсе отсутствие религиозности, а является лишь результатом неудовлетворенности и падения нравственного авторитета господствующей церкви. Ведь теперь уже нельзя так халатно относиться к запросам паствы, ибо пасомые найдут иное отношение к своим духовным нуждам в другой церкви, куда доступ теперь совершенно свободен».5757
  В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. соч. С. 346, 351.


[Закрыть]

Таким образом, В. Ясевич-Бородаевская, как и многие другие либерально-демократические авторы того времени, возникновение сектантства в России рассматривала как закономерный результат, как продукт внутреннего развития народного духа, когда на смену не могущей удовлетворить выросшие духовно-нравственные потребности людей старой религиозной идеологии приходят новые формы духовного творчества человека, более соответствующие духу времени. Эту позицию разделяют многие исследователи тех лет. По словам В. Андерсона, «когда человечество начинает доживать известный период своей исторической жизни, когда утомленное предшествующей борьбой оно начинает как бы вянуть, для него необходима новая встряска, новые горизонты, новое пространство для эмиграции, так сказать, приунывших духовных сил. Зарождается новая «вера»… Закон прогрессивно и неизбежно должен проявиться. Движение против религиозно обрядового формализма зиждется на голосе человека, уме и порыве сердца».5858
  В.Андерсон. Старообрядчество и сектантство. Исторический очерк русского религиозного разномыслия. СПб., 1905, С.37-41.


[Закрыть]

Аналогичной позиции придерживается еще один крупный исследователь сектантства в России П. Н. Милюков. По его мнению, развитие религии, независимо от того, где, в России, или в Западной Европе, подчинено определенной внутренней логике развития религиозного духа. «Везде и всюду, – писал он, – развитие религиозной мысли и чувства совершалось более или менее однообразно: это однообразие мы можем констатировать эмпирически, в ожидании, пока психологи дадут нам его научное объяснение. Не только в православии, но и в христианстве, – и даже не только в христианстве, но и в других монотеистических религиях, – процесс религиозного развития состоял в постепенной спиритуализации религии, постепенном превращении религии обряда в религию души»5959
  П.Н. Милюков. Указ. соч. С. 102


[Закрыть].

По мнению Милюкова, именно эта внутренняя логика развития религиозного духа любого народа как нельзя более убедительно доказывает «самобытный и национальный» характер русского сектантства. Так, пишет он, русское сектантство есть «не менее самобытный и национальный продукт, чем само обрядовое благочестие, которому оно пришло на смену… Это развитие одного из другого совершается в той же естественной последовательности форм, какую мы можем наблюдать в истории западного сектантства».6060
  П.Н. Милюков. Указ. соч. С. 91


[Закрыть]

Не один Милюков доказывал отечественный характер и происхождение сектантства в России. Практически все исследователи либерально-демократического направления были убеждены в том, что сектантство в России является продуктом народного творчества, самостоятельной работы народного духа, есть результат пробуждения народного самосознания. В связи с этим они подвергли острой критике противоположное утверждение православных авторов, по которому русское сектантство по сути своей и генезису своему есть продукт чужеземного влияния и не имеет никаких корней в отечественной почве. Полемизируя с такого рода точкой зрения на сущность и происхождение русского сектантства А. С. Пругавин, в частности, пишет так: ««В нашем обществе чрезвычайно распространено мнение о том, что все наши так называемые рационалистические секты вроде молоканства и штунды занесены к нам извне, с Запада, что они совершенно чужды чисто народному русскому духу, носителем которого выставляется старообрядчество, ставящее будто бы выше всего внешнюю обрядность. Это не так. Раскол6161
  А.С. Пругавин толкует термин «раскол» несколько нетрадиционно, понимая под «расколом» не только возникшее в XVII в. на Руси старообрядчество, но и появившееся гораздо позднее в России «сектантство»


[Закрыть] – это целый религиозно-бытовой культ, выработанный и созданный историческим процессом народной жизни… Раскол в своем происхождении в значительной степени является протестом народа против поглощения его прав центральной властью. Причины, обуславливающие развитие сектантства слишком широко захватывают народную жизнь и коренятся и кроются в ней гораздо глубже, чем обыкновенно думают об этом».6262
  А.С. Пругавин. Раскол и сектантство в русской народной жизни. М., 1905. С. 9, 15.


[Закрыть] Подчеркивая самобытный национальный характер русского сектантства В. И. Ясевич-Бородаевская об этом пишет следующее: «Как я уже сказала, мысль народная в области религиозных воззрений неослабно растет, принимая самые разнообразные направления и, захватывая все стороны народной жизни, проникает со стихийной силой в самые широкие круги народа».6363
  В.И. Ясевич-Бородаевская. Указ. Соч. С.329


[Закрыть]

Помимо, если так можно выразиться, «внутренних», т. е. духовно-идеологических причин возникновения и распространения сектантства в России в конце XIX в. исследователи либерально-демократического направления не проходят и мимо «внешних» факторов, способствовавших расцвету сектантской идеологии в это время в разных уголках империи. Эти «внешние» причины и факторы они обнаруживают в особенностях социально-политического и экономического состояния России в конце XIX столетия, в условиях жизни русского народа в этот отрезок времени. «Между тем необходимо признать, – пишет уже упоминавшийся автор, скрывавший свое имя под псевдонимом P. S., – что причины, обуславливающие развитие нашего раскола и сектантства, слишком широко захватывают народную жизнь и коренятся в ней гораздо глубже, чем обыкновенно думают. Не подлежит сомнению, что вопрос о расколе тесно, органически связывается не только с вопросами, касающимися церкви, духовенства и школы, но также и со всеми теми вопросами, которые относятся правового и экономического положения народа: все эти вопросы находятся в прямой и тесной связи с условиями, содействующими развитию сектантства, и от того или другого практического разрешения их будет зависеть усиление или ослабление сектантства.

Если такие секты, как бегунство или странничество и неплательщики, являются прямым, хотя и не сознательным протестом против известных невыносимо тяжелых условий народной жизни (вроде, например, непосильных податей и паспортов, сковывающих народ), то понятно само собою, что только устранением поводов и причин, вызывающих протест, можно парализовать развитие такого рода учений и не дать им принять еще более острые, более резкие формы. Между тем мы как будто не хотим замечать, что развитие многих сект находится в непосредственной зависимости от существования в народной жизни таких учреждений, как паспортная система, чрезмерное обложение народа разного рода податями и налогами и т.п.».6464
  P.S. Вне закона. S.77


[Закрыть]

Практически все либерально-демократические исследователи русского сектантства причины популярности последнего в народе видят в экономических, политических, правовых и иных объективных условиях жизни русского народа. Росту сектантских настроений среди российского населения, считает С. П. Мельгунов, «содействуют в большой степени ненормальное правовое положение, противоестественные социальные и экономические условия жизни народных масс, которое является характерным признаком жизни деревни в наши дни. Этими преимущественно экономическими условиями, создающими атмосферу безотрадной жизни, должно объясняться развитие сект… Религиозный экстаз дает возможность забыть об окружающих невзгодах».6565
  С.П. Мельгунов. Из истории религиозно-общественных движений в России XIX в. С.228.


[Закрыть]

С мнением С. П. Мельгунова о причинах возникновения сектантства в России солидаризируется другой исследователь религиозно-духовных исканий русского народа А. С. Пругавин. Он, в частности, указывает, что «вопрос о расколе тесно органически связывается не только с вопросом, касающимся церкви, духовенства и школы, но также со всеми теми вопросами нашего общественного быта, которые относятся к правовому и экономическому положению народа».6666
  А.С. Пругавин. Старообрядчество во второй половине XIX в. С.88


[Закрыть] Свой вывод А. С. Пругавин обосновывает на конкретном материале из истории различных религиозных движений в России в XIX в. Повествуя о религиозном движении так называемых немоляков-упорщиков и медальщиков, он убедительно показывает, что «все эти секты являются прямым результатом ненормальности экономических условий, окружающих массу нашего крестьянства».6767
  Там же С.89


[Закрыть] Такового же мнения он придерживается и при исследовании истории зарождения другого популярного на Урале религиозного движения – секты неплательщиков. «Появление секты неплательщиков, – говорит он, – является прямым и характерным продуктом известных условий социальной жизни русского крестьянства».6868
  А.С. Пругавин. Неприемлющие мира. Очерки религиозных исканий. Анархическое течение в русском сектантстве. М., 1918. С.9


[Закрыть] «Возникновение этой секты, – уточняет он, – относится ко времени введения крестьянской реформы, вызвавшей в среде заводского населения многие недоразумения и недовольство», в результате чего «движение, вызванное причинами аграрного и социального характера, в своем дальнейшем развитии постепенно вылилось в форму религиозных сект с явно выраженными тенденциями анархического характера с полным отрицанием церкви и государства со всеми их установлениями».6969
  А.С. Пругавин. Указ. соч. С.7, 10


[Закрыть]

Связывая возникновение сектантства в России в конце XIX в. с социально-экономическим кризисом, охватившим страну в результате перехода национальной экономики на рельсы буржуазно-рыночных отношений, либерально-демократические авторы дают соответствующую морально-политическую характеристику тем, кто вставал под знамена сектантской идеологии. По мнению С. П. Мельгунова, «сектанты являлись у нас всегда наиболее мыслящими и передовыми элементами в народной среде».7070
  Мельгунов С.П.. Из истории религиозно-общественных движений. С.228.


[Закрыть] Обосновывая свою точку зрения, он писал: «Несколько лет назад, когда Россия напоминала еще спящее царство, когда в сознании политических деятелей, отказавшихся от прежней идеализации народных сил, стоял еще неразрешенным мучительный вопрос о переменах, происшедших в крестьянстве с того времени, как пали оковы крепостного рабства, сектанты, как передовые элементы в народной среде, своим сознательным отношением к общественным явлениям могли служить показателем происходящих перемен. При всем своем отрицательном даже отношении к направлению сектантской идеологии, в ней общественная мысль могла улавливать некоторые признаки, служившие ей путеводной звездой. Она отмечала нам несомненное пробуждение народного самосознания».7171
  Мельгунов С.П. Указ. соч. С.231.


[Закрыть]