Текст книги "Остров Свободы 12.04.1961 (СИ)"

Автор книги: А. Морале

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Десяток танков M41, «Бульдогов», безжалостно вдавливают кубинский мягкий песок своими патриотическими гусеницами. Солдаты чеканят шаг и освобождают Остров Свободы, навсегда возвращая его в лоно американской истории. Больше Остров Свободы они никому не отдадут!

Затем американцы построят здесь несколько военных баз, парочку кока-кольных заводов и сотню Макдональдсов, прививая Кубе американский стиль жизни и американское ожирение. Ну и какую-нибудь патриотическую музычку добавить в конце. Кино вышло бы хорошим… Со стороны американцев.

А вот с нашей стороны всё выглядело печально, постыдно и грустно. Мои бойцы позорно бежали с поля боя, бросая оружие, технику, теряя жизни… Да уж… Всё шло не по прежнему сценарию, не так, как было в моей прошлой жизни. В это раз всё по-другому…

Но всё шло примерно так, как я планировал. Американцы воодушевлённые такой лёгкой победой, даже не заметили, что сегодня утром на наших аэродромах уничтожили муляжи и старые, давно не поднимавшиеся в воздух самолёты, пустые ангары и почти опустошённые бочки с дизелем.

А бежавшие в панике солдаты, на удивление умело и организованно отступали, не в рассыпную, а в определённое место, заманивая за собой американский спецназ и не неся при этом серьёзных потерь. Те две сотни трусов, которые сразу ринулись к американцам, думая или надеясь на их защиту – я точно не считаю за потери.

А вот остальные недоигрывают. Не вижу я в их лицах той паники, которая должна быть на лица трусливых, обосравшихся людей. Только азарт и предвкушение. И хорошо, что на довольные и счастливыелица этих мнимых беглецов, янки не обращают внимания, иначе, что-то заподозрили бы.

Отборная группа «Альфа» была уникальна только в одном – это был специально созданный отряд смертников из тех, кто томился в тюрьмах республики в ожидании казни. После этого, если выживут, я пообещал им помилование, щедрое вознаграждение и выдворение с Кубы. Такое отребье нам не нужно, но если они прольют кровь за нашу страну – прощение они получат. Я сдержу слово!

Так что, пока американцы радовались и ликовали. Сотня трупов и тысяча обращённых в бегство трусливых солдат диктатора Кастро в первые минуты операции воодушевляли американцев, как никогда!

Наши парни даже перехватили в эфире переговоры обнаглевших американцев. Высадившийся на острове десант докладывал о как минимум тысячи погибших с нашей стороны, и о пяти тысячах бегущих в ужасе от американского возмездия. Ну да, если американцы не преувеличат как минимум в пять-десять раз, они перестанут себя уважать. Говорите, говорите… Эту запись мы потом обязательно пришьём к делу… Как хорошо, когда враг сам себе роет могилу…

В небе раздался далёкий протяжный гул. А вот и наши «пташки». Не такие как у американцев, конечно, но тоже ничего. Да, у нас тоже были и Мародёры, американские бомбардировщики, и британские истребители Морская Ярость. Староватые, но надёжные. А за неимением новых, можно сказать самые лучшие.

Десяток кубинских самолётов пролетел у нас над головами и через пару минут нанёс неплохой такой, и очень болезненный удар по воде…

Наши, ещё утром «уничтоженные» американцами самолеты, должны пустить ко дну четыре из шести транспортных корабля американцев. Надеюсь не все шесть. Из этих шести кораблей – четыре должны были перевозить до пяти тысяч американских солдат.

А вот две баржи, перевозившие для создания новой американской базы на нашем острове технику, боеприпасы и топливо, я просил облетать стороной. Опять же по возможности. Три сотни тонн боеприпасов, двадцать тонн топлива и немного, теперь уже трофейной техники – нам точно пригодится. Спасибо за такой подарок мужу Жаклин! Три фрегата нашего флота как раз должны были идти сейчас на захват этих барж, если они уцелели. Надеюсь, уцелели!

Ладно! Самое время прекращать концерт здесь у нас, всё равно бравый американский десант несколько минут назад думавший о лёгкой победе, сейчас всё поймёт. И то, что они остались без прикрытия, и без подкрепления, и без путей отхода. Пора действовать!

Основной задачей группы «Альфа» было выжить и вывести американцев к нашему неприметному зелёному холмику, за которым их ожидал небольшой сюрприз. И «Альфа» со своей задачей справилась на отлично! Не только выжили по большей части, но и вывели американцев именно туда, куда нужно. К нам!

Пора выпускать тяжёлую технику. Посмотрим, на что способны старенькие советские танки… Хотя, я это прекрасно помню.

Пока растерянные американцы стояли и смотрели, как далеко в море дымятся и идёт ко дну их флот с основными силами и техникой, я дал команду действовать…

Из-за бугра выкатилось три десятка Т-34, медленно опустили свои 85-и миллиметровые пушки и сделали первый залп. Я даже на секунду оглох. Хорошие и надёжные советские машинки. Символы победы во Второй мировой. На таких танках русские гнали фашистов до самого Берлина в 45-м, и именно на таких они победили.

Одновременный слаженный залп оглушил не только меня, но и заставил обосраться большую часть американского десанта, и смёл первую линию их наступления, посеяв панику среди выживших. А сразу после залпа последовала трескотня трёх десятков танковых пулемётов, выкашивающих каждую секунду сотни врагов.

Да, блядь! Это вам не против рыбацких домиков воевать, и не стрелять в безоружных людей. В это раз я приказал не жалеть никого. Только технику. По возможности, нам нужно как можно больше трофеев. На Кубе с этим туговато.

Я стоял на броне и всматривался в картину, разворачивающуюся на поле сражения, если это избиение противника можно назвать «сражением». Ряды наших врагов редели, они паниковали и пытались спрятаться. Вот только на пустынном песчаном пляже прятаться особо негде…

Выходило неплохо! Для техники с двадцатилетним стажем очень даже неплохо! Русские умеют делать, когда нужно и когда хотят… Просто, но очень практично.

Через два часа всё было кончено. Три тысячи моих парней окружили остатки американского десанта и выстраивали их по струнке смирно. Раненым оказывали первую помощь, слишком резвых урезонивали пинками или тупыми прикладами автоматов. Кто-то из пленных возмущался, требовал посла и даже пытался разыграть карту «американского гражданина». Серьёзно?! Они думали это прокатит? Пришли воевать на чужую землю и качают права. Янки либо слишком тупые, либо слишком наглые. А может и то и другое вместе взятое.

– Наши потери в технике? – Спросил я своего связиста Хорхе.

– Нет потерь, команданте!

– Люди?

– Около двух сотен человек из группы «Альфа», и столько же раненых. Из наших… В смысле из основной группы восемнадцать раненых, команданте.

– Убитых нет?

– Нет.

– Это хорошо. – Я спрыгнул с брони, следом за мной спрыгнула тройка моих парней с автоматами наперевес, и мы медленным шагом двинулись с пригорка вниз, туда, где наши сгоняли в кучу тысячу пленных американцев.

Не совсем американцев… Большая часть была из наших. Или как они там себя называют… Повстанческая армия Кубы. Гусанос – всё отребье, которое служило Батисте и которое бежало полтора года назад вслед за ним. Тоже мне – патриоты! Мрази, которые хотели вернуть себе прежнюю лёгкую беззаботную жизнь. Жить на взятках, нихера не делать, трахать женщин, пить ром и быть у власти. На людей им было плевать, как и на Кубу.

Сзади нас заскрипели тормоза, послышался звук перегазовки тяжёлого двигателя, и мои парни резко обернулись, вскидывая оружие. Убедились, что опасности нет, и снова незаметно расслабились. С пригорка к нам торопливо спускался Хосе Абрантес, мой будущий глава МВД. Для этой должности он ещё молод, всего двадцать пять пацану, но это назначение будет и не сегодня.

Сияющий, словно новенькая наградная медаль, с довольной и счастливой улыбкой, Хосе спрыгнул с самоходки, на которой примчался, и бегом направился ко мне.

– Ты уже вернулся? – Хлопнул я его по плечу, едва он приблизился к нам.

– Да, команданте. Мчал, не жалея технику. Думал, понадобится помощь.

– Не понадобилась. – Хмыкнул я. – Справились сами.

– Я уже вижу. – Он окинул взглядом кучку пленных на пляже и суетящихся вокруг них наших парней, и покачал головой. – Неплохо вы тут потрудились! Я пока мчался сюда, успел выслушать отчёты. В это просто не верится! Цифры… Такие цифры не укладываются в голове. – Он снова улыбнулся во все свои тридцать два зуба.

– Да? – Удивился я. – А мне ничего не докладывали. Что за цифры?

Мы снова двинулись вниз, а Хосе начал перечислять, смешно загибая пальцы.

– 8 танков M41 «Уокер Бульдог», 16 бронеавтомобилей M8, более полутора тысяч пленных. Кстати, куда их всех девать будем? У нас нет столько тюрем.

– Придумаем что-нибудь. – Я торопливо спускался с холма под преданными и восхищенными взглядами нескольких тысяч своих парней. Парни не знают, но герой сегодня не я, а они все – герои. – Нужно будет американцев собрать отдельно от гусанос. Предатели останутся у нас, а американцев отправим обратно. Если, конечно, за них попросит их правительство и официально признает, что они отправили своих солдат на Кубу. Это самое сложное – Америка не любит признавать свои грешки и ошибки. Хотя, – я задумался, – пожалуй, отправим всех скопом, пусть это будет головной болью Вашингтона.

– Понял. – Задумчиво кивнул Хорхе. – Распоряжусь, чтобы для американцев сделали отдельные камеры или бараки… Кстати, наши ПВОшки и истребители сбили 17 самолётов противника, те пытались прикрывать высадку и охраняли корабли. Мы разгромили их к херам, Алехандро!

– Я знаю. – Улыбнулся я своему товарищу и другу.

– И это не всё! Две баржи с боеприпасами и техникой наши. Их сейчас ведут в порт. Бля! Мы слово сорвали ва-банк в казино Лас-Вегаса!

– Что с десантными кораблями?

– Все четыре потоплены. Сейчас вылавливают выживших и оказывают им первую помощь. Много пытались сбежать на катерах и на спас шлюпках… В пятидесяти километрах замечены два американских военных корабля. Может долбанём и по ним?

– Не нужно, пусть наблюдают издалека. И распорядись не преследовать катера с беглецами – пусть бегут. Нам столько пленных не прокормить.

– Понял. Распоряжусь. – Хорхе взял рацию и принялся раздавать мои указания.

В прошлой моей жизни так легко отбиться мы не смогли, и победили только благодаря чуду и неимоверным нечеловеческим усилиям. А ещё благодаря нашим павшим товарищам.

В тот раз мы потеряли почти пять тысяч человек, половину авиации и треть наземной техники. Хотя, по всем сведениям и официальным данным мы легко отразили атаку, потеряв всего один танк. Да, конечно. Отразить идеально спланированную атаку небольшой подготовленной армии, не просто отразить, а разгромить, и потерять один танк… Смешно!

Но в запущенную нами дезинформацию, как ни странно, все поверили. Правды никто не узнал. Не узнали о наших реальных потерях, и то том, какой ценой тогда далась нам победа. Наверняка, американцы начали искать шпионов среди своих и гадать, кто меня предупредил. Никто меня не предупреждал, никаких шпионов у нас не было.

Тогда, после атаки на аэродромы вся наша армия стояла на ушах. Мы не спали, не отдыхали, мы патрулировали каждый кустик и каждый сантиметр прибрежной полосы и знали, Америка будет атаковать. И оказались правы. А потом уже началась резня. Тогда мы потеряли много наших братьев. Сраная Америка! Мы победили, пролив реки крови наших парней. Но сделали вид, что победили, не особо напрягаясь.

Тогда, в прошлой жизни, это было правильным решением. Нам пришлось скрыть потери, пустить пыль в глаза, и показать всему миру, особенно Америке, что наша армия может легко противостоять любому, даже самому опасному и сильному противнику. Наша армия самая сильная и лучшая! Тогда мы это смогли показать, а сейчас доказать ещё раз.

Мы спустились с холма, я остановился оглядеть наших ребят и хмыкнул неожиданно возникшей в моей голове мысли. Газеты наверняка напишут потом, как Фидель оседлал БМП и с шашкой наголо мчался на врага. Как он, вернее я, уворачивался от пуль, или они отскакивали от меня, как от Бога войны. Как я предугадывал каждый шаг противника, и возникал на поле сражения то в одном месте, то в другом, чтобы воодушевить своих «бородачей». Репортёры любят раздувать сенсации, а тут как раз есть хороший повод.

Хотя… Хотя, зачем?! Зачем пускать всё на самотёк... Вот я дурак! Я ведь сам могу подать правильно информацию. Снять небольшой патриотический фильм, как это любят делать американцы. Нужно использовать их оружие против них самих. Пропаганда – наше всё! Правда, в это время она немного старомодна…

Эх, мне бы сейчас пиар-специалиста из 21-го века, мы бы такого с ним наворотили! Но, чего нет – того нет. Будем обходиться своими силами и обрывками знаний полученных из третьего тысячелетия.

Мой взгляд зацепился за сожжённые рыбацкие домики, за мрачно толпящуюся и гневно посматривающих в нашу сторону сотню американских солдат… Ну что ж! Вы получите свою «Сонгми» раньше времени. Может это даже позволит вьетнамцам избежать той страшной участи, или научит американцев лучше контролировать своих солдат и их безнаказанные выходки в чужой стране. Хотя вряд ли. Но не воспользоваться такой благоприятной ситуацией просто грех!

Я хорошо помнил то ужасное событие, которое ещё только произойдёт в марте 68-го года во Вьетнаме в небольшой деревенской общине. В истории оно навсегда останется как «Массовое убийство в Сонгми». Военное преступление, совершённое солдатами Армии США получит мировую известность и войдет в учебники истории.

Гордые и правильные миротворческие солдаты Армии США совершат безнаказанное массовое убийство, убив 504 безоружных жителя, которые не оказывали никакого сопротивления. 504 – именно столько имён нанесено на установленный в деревне мемориал. Из них 173 ребёнка и 182 женщины…

Многие жертвы перед убийством были подвергнуты пыткам, а женщины – групповым изнасилованиям. Преступление, которое ужасает своим цинизмом и безнаказанностью. За всё, что сотворил взвод американцев, был наказан только один солдатик.

Уильям Келли был признан американским судом виновным, но проведя три с половиной года под домашним арестом, был помилован и выпущен на свободу. Справедливое американское правосудие… И эти люди называют себя миротворцами в 21 веке. Нация героев!

Но до этого события ещё семь лет. А я сделаю так, что свою Сонгми американцы получат сегодня. Нет, мы не будем нападать на мирный город и стирать с лица земли всех его жителей. Американские солдаты всё уже сделали, нам нужно лишь слегка подправить действительность и показать, что случилось бы, если на их пути оказался не пустой рыбацкий посёлок, а самый обычный мирный, жилой городок…

Глава 8. Фильм

– Хосе, есть знакомые режиссеры? – Задумчиво обратился я к своему другу. – А ещё, может знаешь, где можно достать камеру, желательно с оператором?

– Хочешь запечатлеть момент славы? – Тут же откликнулся парень.

– Да, можно и так сказать.

– Камеру достать не проблема. Сын моего друга увлекается, вернее мечтает стать знаменитым кубинским режиссером. Не так давно, на его день рождения, мы скидывались на подарок мальцу. Подарили хорошую современную камеру. Ты не представляешь, какая это дорогая штука! У нас в центре есть небольшой магазин контрабандной американской техники, как раз там мы и покупали. Так что камеру достать не проблема. А вот режиссёров… – Вздохнул он. – Не, кубинских режиссеров не знаю.

– А если не кубинцев? – Ухватился я за его странную оговорку.

– Хм. – Он задумчиво почесал кончик носа. – Какой-то русский приезжал недавно, смотрел локации для съёмок фильма. Уова – кажется так его звали! Вот такой мужик! – Хосе продемонстрировал мне сразу два больших пальца вверх на обеих руках. – Мы с ним хорошо посидели в баре, я учил его пить ром, а он говорил, что наш ром слишком слабый. Ты представляешь?

– И как, нашел?

– Что именно? – Не понял Хосе.

– Локацию…

– А! Да тут сложно не найти. Куба одна сплошная живописная картинка – это он так говорил. – Хосе снова нахмурился. – Но уехал он с бара недовольным, расстроился сильно.

– Почему? Ты же сказал, у нас ему понравилось.

– Понравилось! Даже очень! – Хосе уверенно закивал. – Но сказал, что вероятнее всего, денег ему не видать от Коскино.

– Госкино?

– Да, он таки сказал. Коскино. Фамилия такая, русская. Наверное, важный человек в Союзе.

– Это не фамилия. – Усмехнулся я. – Но не важно. Он ещё тут, не знаешь?

– Не знаю.

– Узнай. Если он здесь, тащи сюда. Срочно.

– Да а как я его найду? Гавана большой город.

– Хосе! Ну включи голову! Много у нас русских режиссёров живёт? Подключи парней, дай описание, прошвырнитесь по гостиницам, возле того бара, где вы с ним гуляли. Через пять минут ты будешь знать не только его имя и адрес, но и что он ел на завтрак, и как зовут его жену и детей.

– Понял. Сделаю. – Хосе задумчиво замер и принялся размышлять.

– Бля! Хосе!

– А?

– Не стой! Это нужно сделать срочно. Прыгай в свой броневик и дуй в Гавану. И если там ещё кто-то есть, операторы, актеры, тоже тащи их сюда.

– Всё, понял. Бегу!

Парень козырнул, развернулся и кабанчиком побежал обратно на песчаный холм, что-то по пути бормоча в свою рацию. Ладно, пока Хосе добывает мне режиссёра, я толкну речь перед парнями и от чистого сердца скажу, какие они молодцы. Сегодня они спасли Кубу в очередной раз…

Справился Абрантес быстрее, чем за два часа. Это удивительно, учитывая расстояние до Гаваны. И через два часа передо мной стоял взъерошенный и перепуганный мужчина лет сорока. Самый простой русский мужик, на такого глянешь, и сразу понятно – русский. Помятый советский костюм, потрёпанные кеды на ногах и следы бурной ночи на лице – но выбритый и надухаренный советским одеколоном тире лосьоном после бритья. Кажется, Шипр или Тройной – так они у них назывались, если не ошибаюсь.

Стоял молча, насупившись и поглядывая на меня из-под своих кустистых чёрных бровей, не визжа о своих правах и ничего не требуя. Вот за что люблю русских и не люблю американцев – они не наглые и понимают, когда и где стоит качать права, а когда не стоит. Да вообще не припомню, чтобы русские качали права. Если им что-то не нравится – они просто бьют в морду. А потом уже мирятся, разобравшись в ситуации.

Хосе стоял рядом с ним и радостно улыбался.

– Нашёл! – Резюмировал он и кивнул в сторону мужчины.

– Как я понимаю – это тот самый режиссёр?

– Ага! Уова. – Довольно подтвердил Хосе. – Больше никого не нашли. Проверили, он прилетел один и сегодня вечером должен улететь. Ни актёров, ни операторов с ним не было.

– И ты, наверняка, ему ничего не объяснил.

– Так некогда было. Да и что объяснять, я и сам не очень понял.

– Ну хотя бы то, что ему ничего не грозит. И он здесь в качестве приглашённого специалиста. Гостя. – Вздохнул я.

– А как я объясню? Он по-нашему знает несколько слов – друг, ром, Куба, революция и свобода. А я по-русски ещё меньше – товарисч и борсч.

Мужчина услышав знакомые слова тут же затряс головой, подтверждая сказанное Хосе. Да уж…

Я сделал два шага в сторону русского, протянул руку и поздоровался:

– Добрый день! Если не ошибаюсь, Владимир? – Ободряюще улыбнулся ему и представился сам: – Я – Алехандро. Можно просто Алекс.

– Да, Владимир… Можно просто – Вова. – Радостно затряс он мою руку и впервые улыбнулся. – Вы говорите по-русски! Я так рад! А то эти… – Он кивнул в сторону парней. – Схватили на улице, засунули в грузовик и повезли. Потом на полпути пересадили меня в танк. И ни слова! Сидят, грозно зыркают на меня, сжимают в руках автоматы и молчат. Я думал, меня на расстрел везут…

Он смахнул пот со лба и, наконец, выдохнул. Было заметно, мужчина действительно успел попрощаться с жизнью.

– А я знаю Вас, Алехандро. Но Вы же… Фиделио!

– Фидель Алехандро Кастро Рус. – Вздохнул я, представившись полным именем.

– Да, точно! – Он снова радостно улыбнулся и кивнул на аппарат в руках Хосе. – А зачем нам камера? Вы хотите снять фильм? Так я для этого здесь?! – Он хлопнул себя ладонью по лбу. – Чего я только себе не надумал…

– Да. Небольшую короткометражку. – Подтвердил я его догадку. – Умеете обращаться с камерой?

– Советский режиссёр умеет делать всё. – Нравоучительно произнёс Владимир. – И снимать, и готовить есть, и быть актёром и прыгать с парашютом, и нырять с аквалангом.

Он бережно взял из рук Хосе любительскую камеру, напоминающую небольшой чёрный ящик к которому снизу присобачили ручку в форме магазина от Калашникова, и задумчиво повертел это чудо техники в руках. Несколько раз чем-то щёлкнул, приложил к глазу видоискатель камеры, и посмотрел сквозь него по сторонам.

– Качество будет очень плохое, и звук никудышный… Я даже не знаю… – Он с сожалением пожал плечами и вздохнул. – Получится очень плохо.

– Это хорошо. Чем хуже, тем лучше…

– Это как? – Не понял Владимир и удивлённо вытаращился на меня.

– Нужно снять так… Как будто всё вышло снять случайно или второпях, но при этом ухватить самое важное.

– Хм… Теперь я понял, зачем я вам. Сделаю всё, что смогу… – Мой новый советский режиссёр бережно прижал камеру к груди и оглядел недавнее поле боя.

За два часа тут всё немного успело измениться. Мои парни разбили пленных на две группы и отделили американцев от предателей. Сейчас пленные сидели на песке под жарким Кубинским солнцем и ждали транспорт для перевозки их в тюрьмы.

Мы произвели инвентаризацию захваченной техники и вооружения, загрузили всё в грузовики, и уже отправили первую партию на склад. Рыбацкий посёлок удалось спасти от огня. Хотя там и нечего было спасать – одни временные лачуги, деревянные старые лодки и рыболовные снасти. Но посёлок мне нужен был для другой цели, пришлось тушить пожар. И парни с этим быстро управились.

– Что конкретно будем снимать? – Оглядевшись ещё раз, тоном профессионала поинтересовался Владимир.

– Короткий ролик о войне.

– О! Я вижу. Вы уже и место для съёмок подготовили.

– Ага. И актёров набрали. – Хмыкнул я и кивнул в сторону пленных американцев.

– Я вижу. Не многовато массовки? Это же дорого.

– Да это волонтёры… – Отмахнулся я.

– Кто?

– Добровольцы. – Пояснил я на русском. – Они работают бесплатно, за идею.

– О! Не знал, что у Вас наступил коммунизм…

– Да, я тоже… – С усмешкой проворчал я.

– В чём посыл фильмы, сюжет, смысл? – Принялся по-деловому задавать вопросы режиссёр. – Сценария, я так подозреваю, у вас нет?

– Нет. Но я знаю, чего хочу. Мне нужен сопливый короткий ролик, минут на десять. О том, какая плохая штука война и о том, какие американцы беспринципные и наглые захватчики, сующие нос в чужие дела. А сам сюжет такой: американский десант высаживается в мирной деревне и равняет её с землёй, убивая безоружных мирных жителей – обычных рыбаков.

Именно это на самом деле и ждало обитателей посёлка, если бы мы не успели их эвакуировать.

– Ещё бы плачущих женщин добавить и рыдающих детей, но как вижу, этого у вас нет. – Вздохнул Владимир, направив взгляд в сторону рыбацкого поселения, которое мы привели в какой-никакой порядок.

– Несколько девушек мы найдём… – Задумчиво проговорил, вспомнив симпатичных кубинок, служащих в моей армии и принимавших участие в сегодняшней операции. – Хосе! – Окликнул я заскучавшего Абрантеса. – Есть у нас новобранцы, но чтобы совсем молоденькие были и выглядели лет на пятнадцать-семнадцать?

– Да откуда? Ты посмотри, Алехандро! – Он махнул рукой в сторону бойцов. – Парни все как на подбор, сильные, здоровые, а половина вообще с бородами.

– Найди! Хотя бы несколько человек. Небольшого роста, щуплых и без бороды.

– Понял. – Понуро опустил он голову, развернулся и бегом рванул в сторону одного из батальонов, отдыхавшего в тени деревьев.

– Женщины и дети будут. – Сообщил я режиссёру.

– О! Отлично! – Владимир довольно улыбнулся. – Картинка потихоньку складывается. Кто будет играть роль захватчиков? Эти ребята? – Кивок в сторону пленных американцев.

– Нет. Они пока не будут сниматься.

– Тогда кто?

– Хм… Сейчас организуем. Мигель… – Позвал я.

– Да, команданте. – Из-за моей спины тут же вынырнул широкоплечий, хмурый и, конечно же, бородатый парень, ростом под два метра.

– Раздень американцев и переодень сотню наших ребят в их форму. – Я задумался и добавил: – И выдай им американское оружие, чтобы были похожи на янки как две капли!

– Понял, команданте. – Мигель развернулся и убежал выполнять моё поручение.

– И ещё вопрос. – Подал голос Владимир.

– Задавай.

– Вы хотите снять фильм в той деревне?

– Да…

Владимир поморщился.

– Нет, деревня слишком маленькая. Масштаб не тот. Нужно что-то покрупнее. Хм... А как насчёт соседнего городишки? Есть что-то рядом?

– Есть. – Я на пару секунд задумался. – Ближайший город в десяти километрах отсюда, примерно на две тысячи человек...

– Вот! Уже лучше. Огородим часть улицы, привлечём местных жителей для массовки, проработаем тщательно сценарий. Может даже придётся немножко разрушить город, для правдоподобности. Но думаю, от компенсации никто из жителей не откажется. А для некоторых вообще будет достаточно попасть на экраны кинотеатров. Делов на несколько дней. Максимум, на две-три недели. Можно такой фильм снять… – Мечтательно протянул режиссёр.

Он сразу решил снимать что-то глобальное, чуть ли не Голливудский блокбастер. Сразу видно – человек творческий.

– Звучит многообещающе... – Я вздохнул, глядя как Мигель пинками поторапливает и заставляет американцев снимать форму.

До нас доносилась ругня Мигеля и его недовольное ворчание. Американцы по-прежнему пытались качать права и строили из себя каких-то гордых и непокорных воителей. Словно победили они, а не мы.

– Раздевайтесь! – Донесся до меня грозный голос Мигеля на ломаном английском.

– Зачем? Кто ты такой, чтобы нам приказывать? – Набычившись и отказываясь снимать свою одежду, рычит такой же здоровый как мой боец, и такой же широкоплечий американец, лишь на несколько сантиметров уступающий Мигелю в росте.

– Какая тебе разница?! Ты пришел на нашу землю убивать и думаешь, имеешь право задавать вопросы? Это не так, гринго!

Американец презрительно сплёвывает под ноги своему оппоненту и демонстративно складывает руки на груди. Зря он так – кулаки у Мигеля раза в два больше, чем у обычного человека. Короткий джеб в челюсть, и американец валится, словно мешок с дерьмом, словно из него выдернули стержень.

Ну вот и нахера было выделываться? Как минимум, глупо потерял пару зубов. Он думает, это оценит кто-то из его командиров? Да им плевать, если их боец лишится здесь ног или рук, а не только зубов. Дадут бесплатную медальку и выгонят на мизерную пенсию. Идиот с промытыми мозгами. Сука! Американцы умеют промывать мозги своим солдатам. И это 60-е! Через полвека они отработают эту технику до совершенства и будут промывать мозги не только своим, но и всему остальному миру.

– Я подозреваю, будет «но»? – Вывел меня из задумчивости голос Владимира, тоже наблюдавшего за этой картиной.

– Да, будет. И не одно. – Согласился я. – Это всё интересно но, во-первых, это будет откровенное враньё и сплошная выдумка… А во-вторых, мы несколько вылезем из бюджета, если поедем снимать фильм в соседний город. – Вежливо улыбнулся я моему разошедшемуся режиссёру.

– А каков бюджет?

– Хм… Около нуля.

– Около – это ноль? – Огорчился Владимир.

– Именно. Мы не будем тратить на это деньги. Ну и в-третьих, нам нужно снять как можно быстрее. Будем снимать здесь. Покажем, как бы всё выглядело, не эвакуируй мы местных жителей перед вторжением противника…

– Так это не фильм, а это не актёры? – Брови Владимира поползли вверх, и он в третий раз решил оглядеться. Особенно задержавшись на кровавых коричневых пятнах, разбросанных по всему пляжу – тела мы давно убрали, а вот кровь никто не догадался присыпать песком.

– Да. Я думал, Вы это давно поняли. У нас тут небольшая войнушка была, и нужно просто восстановить события и снять всё. Почти документалку.

– Понял. Хорошо. Всё сделаю… Могу я для начала поговорить с пленниками? – Осторожно поинтересовался он у меня.

– Да, конечно…

Владимир сумел удивить меня не только своим профессионализмом, но и серьёзным подходом к делу. Сначала он поговорил с пленными, сумев разговорить их. Потом пообщался с моими ребятами, пока мы готовили «съемочную площадку» по его сценарию.

Вернулся он после разговора какой-то посеревший и грустный, но готовый к съёмкам и рвавшийся в «бой». Видимо, сделал правильные выводы обо всём, что здесь произошло и могло произойти.

– Давайте уже снимать. – Проворчал он и добавил: – Не люблю войну… тем более такую, которая ведётся не по правилам. – Владимир тяжело вздохнул и пояснил: – Я разговорил одного, молоденького и не очень опытного. Вы знаете, Алехандро, у них был приказ на зачистку всего побережья. Мирные, не мирные – им плевать. Главное – приказ. Грязная война!

– Все войны «грязные». – Я пожал плечами. – Во всех войнах гибнут люди…

– Я знаю. Но это… Словно фашисты снова вернулись.

Я хмыкнул, покачал головой и похлопал товарища Владимира по плечу. Знал бы он, насколько был прав, ни за что не поверил бы мне.

А ведь ЦРУ, которое разрабатывало эту операцию, охотно прибегало к услугам экс-нацистов, используя их в качестве экспертов, советников, консультантов и осведомителей. Не знаю, кто именно консультировал ЦРУ именно в этот раз, но точно знаю, что в 67-м для поимки и казни Че Гевары они привлекли нацистского преступника Клауса Барбье, известного как «Лионский мясник».

В 47-м Клаус был приговорён в Европе к смертной казни, но ЦРУ вытащило его и сделало своим внештатным агентом. Эта мразь прожила долгую и счастливую жизнь, ещё лет двадцать после гибели Эрнесто коптя и отравляя воздух где-то здесь, то ли в Боливии, то ли в Колумбии.

И это был не единичный случай. Для меня ЦРУ всегда было синонимом мафии и нацизма. Наркоторговля, торговля оружием, шантаж, спонсирование террористических организаций и организация мафиозных структур – это всё не о какой-то подпольной организации типа масонства, это всё о ЦРУ.

Ладно, не самое лучшее время предаваться воспоминаниям о нацистах, нам нужно снимать фильм. Мотор!..

Фильм мы сняли за пять часов. Хосе сумел раздобыть пять девушек, и переодеть их в обычных жён самых обычных кубинских рыбаков. Если бы такая жена была у каждого рыбака, думаю, рыбацкая профессия была самая востребованная на Кубе. Но работать пришлось с тем, что было. Никто не виноват, что в нашей армии служат отборные красотки, которых легко можно снимать на обложки модных журналов.

А на роль детей, как ни странно, Хосе нашёл несколько парней из группы «Альфа». Среди бывших заключённых и предателей нашлось трое достаточно щуплых и низкорослых, которые со спины могли сойти за подростков. Уже что-то.