Текст книги "Остров Свободы 12.04.1961 (СИ)"

Автор книги: А. Морале

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Он не мог! – Снова попыталась заступиться за своего супруга брюнетка.

– Возможно. – Не стал спорить я. – Возможно его убедили в том, что Вам ничего не будет угрожать. Возможно, он даже в это поверил. Всё возможно…

– Давайте прекратим этот бессмысленный разговор, сеньор Кастро. – Жаклин насупилась и сложила руки на своей груди. – Это только наши с Вами догадки.

Она права. Из её ЦРУшника я всё равно вытащить правду не смогу. А если и смогу, то кто этому поверит?

– Давайте перейдём на «ты», Жаклин.– Не стал я с ней больше спорить. —После того что между нами было…

– Между нами ничего не было! – Фыркнула Первая леди и смутилась, словно всё же что-то было.

– Ну, я чуть не умер… Благодаря тебе, Джекки. Будем честны. Так что, кое-что всё же было. – Я искренне улыбнулся. – Ты была либо отвлекающим манёвром, либо причиной, либо средством.

– Я арестована? – Жаклин подняла глаза и с вызовом посмотрела на меня.

– Нет, Джекки, ты не арестована. Но попрошу остаться у меня в гостях ещё на пару дней. Если ты не возражаешь. – Она открыла ротик и нахмурилась, собираясь возразить, но я опередил её. – Пожалуйста, Джекки! Побудь моей гостей всего два дня, и мы квиты.

Да, с годами я стал наглее и циничнее. Раньше, я бы ни за что себе такого не позволил, такой фамильярности и наглости. Даже несмотря на всю мою безрассудность и славу весёлого и беспечного парня.

И кажется, Жаклин это почувствовала. Почувствовала, что бесполезно сопротивляться и спорить со мной.

– Хорошо. – Вздохнула кареглазая брюнетка, сделала шаг назад и устало опустилась на свою кровать. – Я сообщу мужу, что мне придётся задержаться здесь.

– Спасибо, Джекки.

– Не за что, Алекс. – Она мило улыбнулась и откинула непослушную прядь каштановых волос со своего лица.

Лёд тронулся…

– Я рада. – Она покраснела. – Что Вы… что ты жив, Алекс. Правда! Не только потому, что от этого зависела и моя жизнь…

Я сделал шаг вперёд и жестом указал на кровать рядом с девушкой:

– Могу присесть рядом? Как говорят русские – в ногах правды нет.

– Да, конечно. Присаживайся. – Снова милая улыбка. – Это твой дом!

Жаклин повернулась вполоборота и немного подвинулась, хотя места на кровати было достаточно, и я сел напротив неё. Нас разделяло расстояние вытянутой руки, я отчётливо слышал лёгкий цветочный аромат её духов, видел как бьётся венка на её белоснежной шее, и ощущал её лёгкий страх передо мной. Она всё ещё не верила, что я разговариваю с ней спокойно и рассудительно, не злюсь и не угрожаю ей смертью, не требую никаких преференций ни от неё, ни от её супруга, после того, что произошло за обедом.

Какая же она красотка! Я уже успел забыть это. Стройные ножки, небольшая грудь, тонкая белая шея и карие, почти чёрные бездонные глаза. Интересно, какого цвета её соски? Темные, как цвет глаз, или светлые, под оттенок её белоснежной кожи? И почему меня это так волнует сейчас? Да уж!

Если бы не моя жизнь, вторая жизнь, да и прожитая первая, когда я всё уже повидал, стал в меру циничен и пренебрежителен, я бы на такое никогда не решился…

Я медленно приподнял руку и положил свою большую ладонь на её голое колено. Жаклин вздрогнула но не отстранилась, а лишь робко улыбнулась, наверняка ничего не поняв, или приняв это за местный дружеский жест. Как забавно… Или она просто откровенно побаивалась сумасшедшего диктатора, которым меня выставляла американская пресса, и поэтому не спешила перечить мне. Интересно, насколько сильно? Насколько сильно она боится меня? Моя рука смелее двинулась выше, пробираясь по бархатистой коже первой красавицы Америки, пытаясь найти ответ на этот вопрос…

В этом месте, в этой версии истории, всё пошло иным путём. Хотя, может чуть раньше. В моём старом мире я никогда не переступал порог гостевой комнаты миссис Кеннеди, я не положил ей руку на колено, и нас с ней ничего, кроме деловых отношений и взаимной ненависти не связывало.

В моём мире она погостила у меня со своей сестрой, а вечером улетела, заверив меня, что её муж немного отпустит вожжи своих торговых санкций, если я перестану сотрудничать с русскими. Я не мог ей этого пообещать, как и она не могла мне гарантировать того, что, пообещала сама. Мы оба это прекрасно понимали. Непонятно тогда, зачем она прилетала сюда в моей версии истории, и теперь в этой? Но одно понятно, в этом мире будет всё иначе. Я зайду дальше, я сделаю всё иначе, и я не буду повторять прошлых ошибок...

В этом мире моя рука уже зашла гораздо дальше, чем я мог себе позволить в том, старом мире… Пальцы коснулись бархатистой нежной кожи на внутренней стороне женского бедра и через секунду скрылись под платьем.

– Мистер… сеньор Кастро! Что Вы себе позволяете?! – Жаклин подскочила на месте, одернула подол коротенького летнего платья, покраснела, тяжело задышала, мило и забавно раздувая ноздри своего холёного аристократического носика, и замерла передо мной, наверняка ожидая объяснений и, конечно же, извинений. – Я замужняя женщина! Мой муж…

Я не стал разочаровывать свою гостью, и, не дав договорить, искренне извинился:

– Простите, миссис Кеннеди! – Встал перед ней я и покорно склонил свою голову, уткнувшись в её грозный и серьёзный взгляд, направленный на меня снизу вверх. Учитывая мой и её рост, и разницу сантиметров в двадцать как минимум, смотрелось это немного забавно, словно маленький злой мышонок сопит и гневается на большого довольного кота, загнавшего мышку в угол. – Я не должен был этого делать.

Она кивнула мне, и гневные морщинки на её лбу слегка разгладились, хотя щёки всё ещё продолжали пылать.

– Мы оба чуть не погиблисегодня, мы оба были в шаге от смерти. Я чудом выжил, ты тоже Жаклин. – Не повышая и не изменяя тембр голоса, всё так же спокойно и слега виновато продолжил я. – И меня сейчас меньше всего заботит то, что ты замужем. Я мог умереть и никогда не узнать вкус твоих прекрасных медовых губ…

Снова автоматический кивок от неё, сопровождаемый задумчивым выражением лица – Жаклин пыталась осознать, что я сказал, и пока у неё это не сильно получалось.

Я слегка наклонился, подался вперёд к замершей в ступоре женщине, нырнул руками под юбку её роскошного платья, обхватил за задницу и притянул к себе. Попка у неё была упругая и мягкая одновременно, а забавные тоненькие кружевные трусики, совсем не мешали мне хозяйничать там, где мне точно не положено было хозяйничать.

Не знаю, что её больше поразило и не подтолкнуло дать мне отпор сразу, то ли мой резкий переход от извинений к настолько наглым действиям, то ли она так и смогла до конца осознать, что произошло, и что я сделал…

Но когда она пришла в себя, делать что-то было уже поздно. Я нагло и по хозяйски блуждал у неё под платьем, оттянув в сторону трусики и водя ладонями по абсолютно голой и беззащитной женской попке. Мои руки остановились, крепко сжали её ягодицы, и легко оторвав брюнетку от пола, я подбросил её в воздух, словно он совсем ничего не весила.

Прижал лёгкое нежное женское тельце к себе, заставив девушку рефлекторно обхватить ногами мою талию и прижаться своей горячей, почти ничем неприкрытой промежностью (тонкие трусики не в счёт) к моему животу. Джекки тихонько взвизгнула от испуга и неожиданности, и мне пришлось закрыть её рот поцелуем…

Пару секунд Жаклин дёргалась и вяло сопротивлялась, упираясь в мою грудь своими маленькими кулачками, а затем разом успокоилась и обмякла. А я лишь крепче обхватил и несколько раз сжал её бархатные упругие полушария ягодиц. Целовалась Первая леди очень сладко и жадно, как я и думал…

Через минуту, когда её руки уже крепко обвивали мою шею, а сама девушка крепко прижимается ко мне уже по своей воле и не думала меня отталкивать, я перестал придерживать её попку, и переместил свои руки выше.

Пробрался под платьем, положил ладони на два горячих холмика, и сжал её мягкие податливые груди… Благословенное время и жаркий климат Кубы – бюстгальтеры здесь никто не носит, не модная это штука, да и не практичная. Всего секунда, и я получил доступ к таким приятным женским округлостям.

И как они это делают?! Её роскошные грудки не помещались в моих ладонях, оказавшись гораздо больше, чем казалась со стороны. Роскошная, горячая, мягкая уверенная троечка…

Я пропустил её сосочки между своих пальцев и несколько раз несильно сжал, заставив Джекки тихонько застонать от удовольствия. Её язычок жадно проникал в мой рот, борясь там с моим, а промежность прижималась к моему животу, делая недвусмысленные легкие поступательные движения. Она хотела меня…

Резким рывком я разорвал её платье – сдерживаться у меня уже не было сил. Несколько больших жёлтых пуговиц посыпались на пол, а остатки одежды отлетели в сторону.

– Алекс! Что ты вытворяешь?! – На секунду оторвавшись и широко распахнув свои затуманенные желанием глаза, возмутилась Жаклин.

Отстранилась от меня, стыдливо прикрывая свою роскошную грудь одной рукой, второй обвив меня за шею и придерживаясь, чтобы не упасть.

– Ничего. Я просто хочу тебя! Всю! Целиком!

Я развернулся и повалил её на кровать. Стянул с себя рубашку, скинул штаны и ботинки, и увидел, как взгляд Джекки скользнул по моему торсу вниз, остановившись чуть ниже моего пояса и замерев там.

Она снова покраснела, тихонько взвизгнула, зачем-то развернулась, и попыталась уползти в противоположную от меня сторону, продемонстрировав мне единственный предмет одежды, оставшийся на ней – тоненькие белые кружевные трусики. Так вот какое нижнее бельё носит Первая леди! Интересно…

Я игриво схватил девушку за правую ножку, подтянул к себе, стянул эти бесполезные кружева, и на секунду замер, наслаждаясь открывшимся мне видом на белоснежную женскую попку. Она была идеальной! Круглая, небольшая и без единого изъяна.

– Так вот что Вы скрывали под вашим платьем, миссис Кеннеди. – Тихо пробормотал я, и она в ответ тихонько запищала, уткнувшись носиком в толстую перину.

Я раздвинул её длинные ножки в стороны и, опустившись между ними, провёл рукой по кудрявой, пышущей жаром и желанием промежности. Склонился, приставил свой наряжённый до предела член и наконец, вошёл в такую желанную и прекрасную женщину, заставив её застонать от удовольствия.

– Фак! – Донёсся до меня затуманенный от удовольствия голос. – Что мы творим?! Я же такого никогда не делала раньше… Это не я…

– Всё бывает в первый раз. – Философски рассудил я и начал делать постепенные ласковые движения внутри её горячего и нежного лона, упираясь в её ягодицы своим лобком, и прижимаясь к ней сзади каждый раз всё сильнее и сильнее, пытаясь войти как можно глубже…

Что-то было не так со мной. Я так сильно хотел её, хотел обладать, владеть ею, хотел быть в ней и не выходить никогда! Очень сильно хотел, как будто у меня не было секса лет двадцать. Или словно я только вошёл в свой пубертатный период, когда гормоны бьют через край, заставляя чувствовать себя сексуально озабоченным, а член делают твёрдым и напряжённым до такой степени, что он может проткнуть бетонную стену.

Через пару минут я вышел, перевернул леди на спину, и на секунду залюбовался изящной фигуркой, тонкой талией, длинными ножками, плоским животиком, черным кудрявым треугольником волос ниже пояса, и красивой, идеальной грудью. Я так и знал! Маленькие, дерзко торчащие тёмно-коричневые сосочки смотрели прямо на меня, словно пугаясь и угрожая одновременно.

Она потянула меня за руку, и я покорно поддался, опустился и вошёл в неё снова. Девушка застонала, задёргала бёдрами навстречу и принялась извиваться подо мной, стараясь угодить как можно сильнее…

Она торопилась... Спешила, подстраивалась под меня, преданно заглядывала в глаза, ожидая увидеть мои эмоции. Пыталась сделать мне приятно… Мне – не себе!

Интересно, женщины вообще получали удовольствие в шестидесятых, или это было исключение из правил? Доставить удовольствие мужчине – это и есть удовольствие для них? Тогда это всё ещё хуже, чем я думал. Странно, как я этого не замечал тогда...

– Так. Стоп! Так не пойдёт! – Прервал я её, вышел и отстранился, усевшись между раскинутых в стороны ног девушки.

– Что такое? Тебе плохо, Алекс? – Тут же испугалась она, и на автомате в защитном жесте прикрыла свою грудь руками.

Вот опять. Первый вопрос и обо мне... А говорили секс-революция...

– Всё хорошо. – Успокоил я её. – Просто, не торопись. Я покажу тебе, как нужно...

В 60-х, 70-х, 80-х мы думали, что знали о сексе всё. А по факту, трахались как кролики, меняя партнёров как перчатки. Мы гордились тем, что умели любить, что наше поколение разбирается в сексе, как никто никогда не разбирался до нас. Мы никогда не задумывались, что качество важнее количества. И в партнёрах, и в самом сексе. А иногда, даже путались в самом сексе, не зная, что это и с чем его едят. Куда и что вставлять…

Женщины по большей части просто млели от того, что могли доставить удовольствие мужчине (хотя это не так уж и сложно), а мужчины не сильно задумывались об удовольствии женщин.

А вот поколение после 2000-х – вот они действительно знали толк в сексе. В любви! Не знаю, с чем это связано. То ли женщины, наконец, открылись и стали говорить, то ли мужчины стали умнее, и научились слушать. Но мир точно изменился...

И как ни странно, у меня в голове было столько теории, которую я никогда не использовал... Ну или почти никогда. Цифровой 21 век фоном загрузил в мой мозг столько бесполезных знаний… как я думал бесполезных.

Вот, например, знания о женском удовольствии и оргазме… В моё время мы об этом не знали. В моё время были только смешные споры о видах оргазма – вагинальный или клиторальный. Какой лучше? Точка G – миф или реальность? А ещё были десятки бесполезных и смешных поз из Камасутры, которые не только не способствовали достижению оргазма женщинами, но и банальное удовольствие доставить не могли. Какие смешные мы были в то время… Хм.. Теперь уже не в «то», а в «это».

До сих пор помню высказывание одного из светил науки, сказанное им с умным академическим видом: «Клиторальный оргазм признак незрелой и бисексуальной личности, а вот вагинальный – прерогатива взрослых и гармоничных женщин!».

Любого человека занимавшегося регулярным, нормальным сексом в 21-м веке эта фраза только насмешит. А в это время люди воспринимали всё очень серьёзно. Слушали, запоминали и, конечно же, безуспешно пытались применить эти знания на практике.

Или чего стоило предположение знаменитого немецкого врача Эрнста Грэфенберга о существовании некой мифической точки, которая открывает женщинам дорогу в рай на земле. В честь этого врача и была названа точка G.

Сколько мужчин ринулось искать тогда святой G-Грааль женского удовольствия! Миллионы. И некоторые, наверняка, находили. Думали, что находили… Смешно. Сейчас мне это кажется смешным. Но современные люди шестидесятых, всё ещё принимают это за чистую монету. Они такие наивные в сексе… Словно слепые котята, которые тыкаются в мамкину сиську в поисках молока.

А на самом деле – просто достаточно слушать женщину, прислушиваться к ней, к её желаниям, подсказкам, которые подаёт её тело… Это так легко и просто… Слушать, смотреть, замечать…

Я склонился над Джекки и через секунду снова впился в её губы поцелуем. Она ответила. Так же жадно и горячо, как и в самый первый раз. Девушки любят поцелуи, хотя большинство мужчин даже не придают значения этому…

Я прижался к её стройному телу, к её упругой груди, с уже затвердевшими сосками, и медленно, поцелуями, начал опускаться ниже и ниже. Шея, грудь, задержался ненадолго на маленьких пугливых сосочках, поиграв с ними и легонько прикусив каждый, опустился к животу и остановился на пучке черных курчавых волос на лобке.

Джекки полностью отдалась мне, доверилась, расслабилась. Следуя моей незаметной команде, закинула правую ножку на моё плечо и уже сама, чувствуя, чего хочет, положила руки мне на затылок и вдавила мою голову себе между ножек. И когда мой язычок пробежал между складочек её губок, коснулся горошины клитора, она не выдержала, запрокинула голову, закрыла глаза и застонала... А через минуту затряслась в судорогах первого оргазма…

Я дал ей отдышаться и немного прийти в себя, любуясь ей красотой и открывшемуся мне видом между её стройных ног. Головка моего члена налилась кровью, член был напряжён до предела и рвался в бой. Но я всё ещё медлил.

Джекки открыла глаза, улыбнулась, опустила взгляд, наткнувшись на мой вздыбленный орган, протянула руку ко мне и легонько потянула меня к себе. Твёрдый жёсткий член, с налившейся большой головкой, мягко раздвинул её мягкие влажные губки, легко скользнул во внутрь, и начал, словно поршень, двигаться в ней постепенно наращивая темп.

Иногда он выскальзывал, из-за слишком большой амплитуды, пробегал по её клитору, заставляя Джекки извиваться, и вновь нырял, вынуждая девушки стонать от удовольствия.

– Да. Так. Пожалуйста. Не останавливайся. – Прошептала она, умудрившись обречь свой стон в слова.

Через несколько минут я почувствовал, как стенки её влагалища стали постепенно сжиматься, готовясь к экстазу. Лобик девушки нахмурился, жемчужные зубки прикусил нижнюю губку. И тогда её накрыла первая волна! Я почувствовал, как она раз за разом сжимает мой член внутри себя, а сама трясётся в мелких судорогах. Но останавливаться я не стал и продолжил свои мерные движения...

За первой волной, пришла вторая, заставив девушку выгнуться дугой несколько раз подряд. Это было неожиданно не только для меня, но и для самой Джекки. Её ресницы в удивлении распахнулись, она посмотрела на меня осоловелыми глазками, и прикрыла их снова, предаваясь этому необычному чувству.

Она раздвинула свои ножки как можно шире и прижала меня к своему лобку как можно сильнее, пытаясь вогнать мой член ещё глубже. А потом громко застонала, перестав сдерживать себя – её накрыла третья волна. С третьей она впилась ногтями в мою спину и потеряла остатки контроля над собой.

Крики Первой леди разнеслись далеко по дому, наверняка достигнув ушей всех обитателей дворца. Но нам было на это плевать!

За моей спиной раздался звук открываемой двери и тихие торопливые шаги, сбившие с темпа, заставили меня обернуться. Блядь!

Двое американцев с обнажёнными пистолетами и двое моих парней ворвались в комнату, и в недоумении замерли, уставившись на мою голую волосатую задницу, и на обвивающие её прекрасные женские ножки. И только поняв, что тревога ложная, все четверо, как по команде, опустили оружие.

Американцы скромно потупились, выругались и, кажется, покраснели. Тот что помоложе, точно покраснел. А вот мои парни довольно улыбнулись, похлопали американских коллег по плечам и поспешили покинуть комнату. Всё это заняло несколько секунд, девушка, увлеченная мною, даже не заметила этого, а я лишь удивлённо покачал головой…

Мы занимались любовью, словно два подростка, у которых это было впервые, или словно два человека, дорвавшиеся друг до друга после нескольких лет воздержания. Это было так отчаянно, словно в последний раз. Я любовался её грудью, коричневыми сосками, точёной фигуркой, и наслаждался… Наслаждался вместе с Джекки…

Я почувствовал, как моя головка набухла до предела, и тугая, горячая и обильная струя семени, наконец, начала наполнять жаркое женское ложе до предела. Несколько последних рывков, и я замер, над покорённой женщиной, не вынимая продолжающий пульсировать в ней член. Джекки обессиленно тихонько постанывала, и, кажется, ничего этого не замечала.

– Блядь! Cagada! – Тихо выругался я, но она не заметила даже и этого.

Разве можно было это делать? Разве можно было это делать в жену президента! Блядь! Mierda! В жену американского президента… Да хер знает! Надеюсь, она позаботилась о защите. Я об этом, почему-то, до последнего и не думал…

Глава 4. Старые друзья

– Серхио! – Обратился я к одному из своих ребят, едва вышел за двери гостевой комнаты.

– Да, команданте?! – Тут же отозвался серьёзный бородатый парень, сжимающий автомат и с восхищением, после увиденного в номере миссис Кеннеди, смотрящий на меня преданным взглядом.

– Найди Рауля, пусть соберёт совет в зале совещаний. Это срочно!

– Понял, команданте!

Серхио развернулся и быстрым шагом умчался выполнять моё распоряжение.

– Сеньора Кеннеди отдыхает. – Пояснил я, сверлившему меня тяжёлым недовольным взглядом, американцу из охраны Джекки. – Она немного устала и просила не беспокоить её ближайший час или два.

Мои парни переглянулись между собой, пряча ухмылки в бороды, но морщинки в уголках глаз выдавали их с потрохами, а американец нахмурился ещё сильнее, наверняка сгорая от стыда или от ненависти ко мне. Ещё бы! В Америке можно послать нахер самого президента, сжечь американский флаг, или навалить кучу напротив Капитолия. За это даже в тюрьму не посадят.

Но нельзя осквернять три американских символа – Статую Свободы, День благодарения и Первую леди. С последним я только что неплохо справился. Надеюсь, до остальных не доберусь, оно мне как-то и не нужно…

– За мной! – Скомандовал я и двинулся на поиски зала совещаний. Надеюсь, смогу вспомнить, где он у нас был в шестидесятых. Но минут десять у меня есть, могу спокойно прогуляться и поблукать по Дворцу Правосудия…

Я спускался по мраморной лестнице, чувствуя лёгкость и расслабленность во всём теле. Кажется, немного пропустило – о сексе я больше не думал, по крайней мере, не так сильно. Желание всё ещё бурлило в крови, но так, контролируемо.

Забавно. Что, всё же, это было? Последствия моего воскрешения, или радость от того, что я ощущал себя снова молодым и живым? Не замечал я раньше за собой таких сверхъестественных способностей в постели, и не припомню, чтобы я так зависел от секса. Нет, секс, конечно, был… Но такого как с Джекки… Такого у меня никогда ни с кем не было.

Хорошо, что мне попалась на пути Первая леди, а то пришлось бы шнырять по дворцу и соблазнять работниц, а этого очень хотелось. Не именно этого, а новых слухов. Не хватало, чтобы меня ещё стали считать озабоченным тираном, не пропускающим ни одной юбки, и не дающим прохода обслуживающему персоналу. А так Джекки... Джекки это совсем другое. Если мой народ узнает, что я сотворил с женой американского президента, меня вознесут на новую вершину. Но всё же, надеюсь, никто не узнает, а мои парни не из болтливых.

Я с улыбкой вспомнил уставшую после секса, лежащую на моей груди девушку и наш разговор с ней.

– Алекс…

– Да, Джекки?

– Я надеюсь, никто не узнает об этом. – Она поднялась на локоточке и заглянула в мои глаза.

– Ты так громко кричала… – Не согласился я и покачал головой.

– Крики к делу не пришьёшь. – Фыркнула брюнетка. – Я не хочу, чтобы ты об этом кому-то говорил. Твоё слово, подкрепляющие слухи, вобьёт последний гвоздь в мой гроб. Американцы меня и так недолюбливают последнее время, а после этого точно возненавидят.

– Обещаю… – Легко согласился я. – От меня они этого точно не услышат. Только с условием.

– Ну конечно! Как же без условий… – Она надула губки и кажется, не на шутку испугалась, сжавшись в комочек и на секунду закрывшись от меня, поняв, в какое положения сама себя загнала. – Какое условие?

– Сегодня ночью ты придёшь в мою комнату, и мы повторим всё с самого начала.

– Я подумаю… – Заметно расслабилась Джекки и незаметно улыбнулась. – Серьёзное условие, оно потребует время на осмысление и на принятие взвешенного и правильного решения.

– Какие серьёзные слова!«Взвешенное и правильное решение»! – Шутливо возмутился я. – Где они были, когда ты позволила запустить мне руки себе под платье?

– Алехандро! – Она возмущённо покачала головой. – Как Вы смеете! Тем более, Вы мне совсем не дали времени на раздумье тогда…

– Ну вот в этот раз тогда подумай. Время ещё есть. – Хмыкнул я. – Только не долго.

– Подумаю! – Джекки перекривляла меня и, увидев, как с её оголённой груди сползла тонкая простынка, оголив коричневый сосок, натянула её обратно.

– Подумай… – Задумчиво кивнул я, осторожно захватив указательным пальцем простынку, оттянул её вперёд и заглянул за край, посмотрев ещё раз на две роскошные грудки с торчащими сосочками.

– Подумаю! – Снова повторила она и рассмеялась.

– Что смешного?

– Четыре раза! Только подумать! – Довольно пробормотала брюнетка, и удивлённо помотала головой.

– Что «четыре раза»? – Не понял я, увлечённый разглядыванием её белых грудей.

– А! Не понял, значит и не нужно. – Отмахнулась она от меня и снова тихонько рассмеялась.

– А какое сегодня число? – Наконец, я мог мыслить разумно, после того как немного утолил желание и понял, что мне не давало покоя всё то время.

– 12 апреля. – Не задумываясь, ответила Джекки и прекратила моё любование за её холмиками, натянув постынь вплотную, чтобы я не смог больше подглядывать за ней.

12 апреля… 1961 года. Хороший день! Хороший день для второго дня рождения. Космос. Юрий… Хм…. Бля! Дерьмо! Mierda!

– До пятнадцатого числа осталось всего три дня! – Вырвалось у меня вслух.

– А что будет пятнадцатого? – Удивилась Джекки.

– А ты не знаешь?

– Нет! – Искренне ответила она. – У кого-то день рождения?

– Почти пятьдесят лет назад 15 апреля затонул Титаник… – Задумчиво пробормотал я.

Почему-то эту дату и Титаник я хорошо помнил. А ещё, 15 апреля 1961-го года американцы начнут высадку на Кубе, пытаясь захватить власть и свергнуть наглого выскочку Кастро и его диктаторский режим. Это я тоже прекрасно помнил.

Эту операцию они гордо назвали «Операция в заливе Кочинос». Вернее, они смело исковеркали слово «кочинос» и перевели его как «свинья». В итоге, у них получилась «Операция в заливе Свиней». Наверняка, они с гордостью думали, что идут давить нас, коммунистических свиней, хотя к коммунистам мы имели такое же отношение, как и к балету, например.

– Мне нужно собрать совещание… – Вынырнул я из воспоминаний о, теперь уже, моём ближайшем будущем. – А ты… Я надеюсь, ты примешь правильное решение до вечера! – Я хитро улыбнулся, наклонился к девушке, поцеловал её в горячие мягкие губы, хлопнул по голой попке, выпрыгнул из кровати и через минуту пулей вылетел через двери, снова переполошив охрану.

12 апреля… 1961 года… Удачно же я сюда попал!

Зал совещаний… Раньше это был рабочий кабинет Батисты. Как давно я здесь не был! Высокие потолки, мраморный пол, большие распашные окна с выходом на балконы, откуда открывался вид на центральную площадь Гаваны. Тяжёлый старинный рабочий стол, и два круглых столика поменьше на четыре персоны, чтобы вести переговоры в непринуждённой дружеской обстановке. У Батисты определённо был вкус, странный, но своеобразный. Хотя, вполне возможно, эта комната уже досталась ему в таком виде, от прошлого «хозяина» Кубы, как и мне сейчас.

Мои боевые товарищи и друзья, и конечно боевая подруга Вильма, жена Рауля, были уже в сборе. Как только я вошёл, беспечная дружеская болтовня прекратилась, и шесть пар глаз с вопросом уставились на меня. Знают, просто так я бы не стал их здесь собирать.

– Так. Все в сборе. Кроме Эрнесто. – Проворчал я.

– Сеньор Гевара немного занят. Гостит у сеньориты Алейды. – Усмехнулся Рауль. – Я звонил ему, он будет только завтра утром.

– Понятно. Как всегда…

Я улыбнулся. Как же я скучал за всеми вами, ребята!

Некоторых из них я не видел уже несколько десятилетий… В груди кольнуло холодком, и снова на секунду меня окатило воспоминаниями. Мои друзья… Больше – братья и младшая сестричка Вильма!

Самые преданные мои люди, самые надёжные. С которыми я делил и кров, и хлеб, и жизнь, и шёл на смерть. Которым я доверял, больше чем себе! И которые предали наше правое дело… Каждый из сидящих здесь сейчас в этой комнате предал меня однажды. Все, кроме Вильмы. Даже Рауль, братишка… Даже Рауль предал меня, хотя ему я простил предательство и никогда не вспоминал о нём.

Я много думал над этим. Кто виноват, почему, в какой момент они все переступили черту, перешли на другую сторону и стали сражаться не за идеалы, а за деньги? А ведь мы боролись за правое дело, не ради денег или славы. За людей, за наш народ…

– Ребята! – Я сделал шаг в центр зала и обвёл всех присутствующих тяжелым взглядом. – Есть хорошая и плохая новость.

– Плохая – нашего команданте снова пытались отравить! – Встрял мой братишка Рауль. – А хорошая – он всё ещё перед нами. Хотя, может и наоборот!

Все весело рассмеялись, и даже я невольно улыбнулся, глядя на их молодые, радостные лица. Какими же мы были…

Желудок предательски заурчал, и я вспомнил ещё одну проблему, о которой на время позабыл. Два проглоченных на ходу банана наверняка уже давно переварились, нужно будет поискать что-то пожрать.

– Нет, братик. – Я мотнул головой, и занял свободное кресло за одним из столов, на котором так удачно стояла большая корзинка с фруктами, и куда я сразу же запустил свою руку. – Есть новости посерьёзней! С какой начать?

– Давай для разнообразия с хорошей.

– Хорошо. – Легко согласился я. – Хорошая в том, что мы знаем о плохой.

– О как!

– Вот это ты завернул!

– Так не честно…

Донеслось сразу с нескольких сторон.

– Ладно. Теперь плохая. – Я на секунду задумался, и принялся вещать, словно диктор телевидения: – 15 апреля американцы начнут высадку на Кубу, чтобы снова установить здесь свою власть, свои порядки и вернуть остров под свой контроль. Основные силы высадятся 17 апреля, но всё будет зависеть от того, как пройдёт разведка именно пятнадцатого, через три дня.

– Американские войска? Этого не может быть! Они не посмеют! – Покачал головой Арнальдо. – Это… Это… Я думал у нас паритет с Джонни.

Арнальдо Очоа Санчес – высокий тридцатилетний симпатичный парень спортивного телосложения, которым наградила его природа. Потомственный военный. Через двадцать лет ему суждено стать генералом Кубинской армии.

– Не совсем американские, – я покачал головой, – но с поддержкой американцев и с участием их инструкторов и нескольких боевых групп спецназа США. В этот раз они ещё не рискнут выступать так открыто, только в виде поддержки и оказания помощи для установления справедливости.

– Они всегда этим прикрываются. – Фыркнул Арнальдо.

– Основной упор будет сделан на перебежчиков, кубинских наёмников, которые раньше работали на Батисту, а теперь гордо называют себя Повстанческой армией.

– La mierda del toro! Вот они кто, а не повстанческая армия. – Скривился Арнальдо. – Самое обычное бычье дерьмо!

– Очоа! – Сморщила свой носик Вильма. – Не выражайся так, пожалуйста, при мне.

– Прости, сестричка! – Арнальдо сделал виноватое лицо, развёл руками и потупил взгляд. – Не смог сдержаться.

– В каком количестве? Есть информация? – Подал голос Рауль.

– Около двух тысяч червей, предателей – гусанос. Сраных прихвостней Батисты. Плюс поддержка американцев, ещё человек пятьсот. И авиация… И это только первая волна. После занятия плацдарма, прибудут основные силы.