Текст книги "Теплота во льдах (ЛП)"

Автор книги: А. Мередит Уолтерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Слушай, мне жаль, Мэгс. Я просто не понимал, как трудно это будет. Может быть, я смогу приехать и увидеться с тобой. Приехать в Дэвидсон на несколько дней, – предложил я нелогично. Не было никакой возможности, что Роберта подпишется на это. К тому же у меня не было денег на такую поездку.

Но на этот раз, я бы поехал чертовым автостопом, если бы смог увидеть Мэгги.

Гнев Мэгги растаял так же быстро, как и мой.

– Ты знаешь, что не можешь этого сделать. Я поговорю с родителями, посмотрим, смогу ли я приехать на Рождество... – начала она, но я покачал головой.

– Давай не будем давать друг другу обещания, которые не сможем выполнить прямо сейчас. Я не уверен, что смогу справиться с разочарованием, – сказал я, невесело смеясь.

Я был натянут и готов взорваться. Эти моменты были горьким напоминанием о темных, запутанных местах, куда мог забрести мой разум. Куда он по-прежнему хотел идти.

Я ковырял кожу вокруг своего большого пальца, чтобы появилась кровь. Увидев ярко-красное на своей коже, я успокоился, сжимая мои руки в кулаки.

– Я лучше пойду, – сдавлено произнес я.

– Клэй... – начала Мэгги. Она покачала головой, ее лицо скрыто длинной завесой волос. – Ты знаешь, что я люблю тебя, правда? – спросила она, и я ненавидел, как ощущалось то, что она пыталась убедить нас обоих.

Я кивнул, все еще сжимая кулаки настолько сильно, насколько это было возможно.

– Да, Мэгс. Я знаю. Я тоже люблю тебя, – ответил я, слова хрупкие как стекло между моими зубами.

Мэгги отвлеклась на стук в дверь, и я услышал голос, который был нежелательно знакомым.

– Дай мне минуту, чтобы закончить, и я встречусь с тобой, – говорила Мэгги, повернувшись спиной ко мне, пока разговаривала с парнем у ее двери.

Ненавистная змея ревности подняла свою голову, и без единого слова, прежде чем Мэгги смогла повернуться обратно, я отключил звонок. Я быстро вышел из программы и захлопнул ноутбук с решительным стуком. Я вытащил вилку из розетки, поднял лэптоп и засунул его в ящик стола, будто мог засунуть подальше уродливые эмоции, которые прижигали дыру в моих внутренностях.

Мое дыхание выходило болезненными вздохами.

Я зашел так далеко. Тем не менее, как легко мне было потерять все, при мысли о том, что Мэгги исчезает навсегда.

ГЛАВА 4

– Мэгги —

Осенние каникулы были отстойными. Я провела большую часть своего времени, разрываясь между тем, чтобы быть несчастной и угрюмой, и быть раздраженной и злой. Рэйчел и Дэниел решили остаться в своем колледже, так что рядом даже не было лучших друзей, чтобы составить мне компанию.

Мы с Клэем продолжали разговаривать каждую ночь, но после нашего спора, разговоры изменились. В них присутствовала отдаленность и решительный холод, который я не могла уничтожить. Я пыталась сократить увеличивающийся между нами разрыв, но каждый раз, когда я думала, что становлюсь ближе к этому, Клэй делал еще один шаг назад.

Я миллион и один раз оправдывала его меняющееся поведение. Он устал. На него прямо сейчас много всего навалилось. Я была недостаточно справедливой и понимающей.

В свое время, я была мастером возможных объяснений там, где это касалось Клэйтона Рида. Это была привычка, которую, как я надеялась, я переросла к этому времени. Но это было похоже на прошлогодние штаны, которые стали слишком узкими. Было чертовски некомфортно, но я все еще пыталась втиснуть в них свою толстую задницу.

– Как проходит групповая терапия? – спросила я Клэя в последнюю ночь каникул. Я беспомощно старалась поддерживать разговор, хотя он неловко умер двадцать минут назад.

– Проходит, – ответил Клэй уклончиво. Черт, я хотела задушить его.

– О чем вы разговариваете? – попробовала я снова. Некоторое время Клэй молчал, и я начала думать, что разговариваю с пустым воздухом.

– На прошлой неделе мы говорили о праздниках. Ты знаешь, потому что День благодарения через месяц, и все это дерьмо. Праздники обычно тяжелы для всех нас, поэтому мы работаем над спусковыми механизмами и составляем планы, – произнес Клэй, и я заволновалась. Не о том, что он строит планы, о том, как пережить болезненный праздничный сезон, а о том, что он разговаривает. Делится со мной. Я осторожно, чтобы не спугнуть сделала свой ход.

– И какой план у тебя? – спросила я его, снова открывая эту дверь шире. Я не робела. Я не собиралась ходить на цыпочках вокруг главного смысла наших жизней. Его лечение и его восстановление были самыми важными вещами в наших мирах. Я хотела, чтобы все было проще.

– Увидеть Руби. Понять, что надо быть благодарным тем, кто любит меня, – ответил он тихо, и затем добавил: – Увидеть твое лицо, даже если это можно будет сделать лишь на экране компьютера. Ценить, что ты тут, даже если я этого не заслуживаю.

Мое сердце сжалось в груди, а щеки болели от улыбки. После недели дерьма, это было приятно услышать.

– Это твой способ извиниться? – спросила я, лишь с намеком на шутку.

– Это мой способ сказать, что я, в первую очередь, никогда не был мудаком, – признал он, и я почувствовала, что узел в моем животе начал ослабевать.

– Я не собираюсь с тобой спорить, – сказала я более резко, чем намеревалась.

Клэй снова замолчал, и мы сидели там, слушая дыхание друг друга.

– Ты думаешь, мы можем это сделать? – наконец, спросил он, и узел снова натянулся.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, звуча почти панически.

– Я просто думаю, что мы были невероятно наивными, веря, что сможем справиться, находясь так далеко друг от друга. Это намного труднее, чем я думал.

Я ненавидела полнейшую грусть в голосе Клэя.

Как часто он сомневался в том, что у нас есть? Сколько раз мне придется убеждать его, что вместе, мы можем справиться со всем?

Что вместе, мы можем это сделать.

– Я отказываюсь снова разговаривать с тобой об этом, Клэй, – ответила я разочарованно.

Я почти представила Клэя, как он проводит руками по волосам, своим характерным взволнованным жестом. Его пальцы сжимаются в кулаки, когда он борется с потребностями, кричащими в его голове. Мысль о нем, борющимся, заставила меня захотеть сдаться и быть милой.

Инстинктивный страх, который постоянно находился в моем сердце, пробился на поверхность. Наша история диктовала мою реакцию. Клэй никогда хорошо не переносил противоречия между нами. Во мне укоренилось желание отступить, успокоить и сдаться.

Но если мы когда-нибудь собираемся двигаться дальше от нашего прошлого, я должна сдерживать эти инстинкты и подарить нам двоим изрядную порцию крепкой любви. И это значит, вытаскивать все дерьмо из моего парня.

– Я серьезно, Мэгги, это съедает меня заживо! – он повысил голос, и я содрогнулась от отчаяния, которое слышала.

– Черт возьми, Клэйтон! Да, это отстойно, но это не навсегда. И я клянусь Богом, если ты попробуешь эту свою «я отпускаю тебя, потому что слишком сильно люблю» линию снова, я выбью из тебя все дерьмо! – угрожала я.

Наконец Клэй рассмеялся, но это был грустный звук.

– Я на тяжелом опыте узнал, что отпустить тебя, это не вариант, – ответил он мягко.

Я провела пальцем по чернилам на внутренней стороне моего запястья. Руна Уруз, темнеющая на моей коже, казалось, напоминала мне, что исцеление требует времени, но это возможно. Это было необходимо. И я не могу сдаться с мальчиком, который прошел так много.

– Это будет нелегко, Клэй, но ты должен мне верить. Ты должен верить в нас. Потому что я бы предпочла быть там, рядом с тобой, чем где-либо еще. Мы дали друг друга обещания, и мы должны помнить, что в конце всего этого, там будем только ты и я.

Я чувствовала правду этих слов в глубине своей души. Потому что Клэй был не просто моей первой любовью. Он был моей вечной любовью. И я буду бороться за эту вечность, пока не стану окровавленной и сломленной. И затем, только он сможет исцелить меня.

Мы не останавливались на полпути и не жили с всякими «возможно». Мы были всегда. Мы были постоянны.

Мы были бесконечны.

Однажды мы не будем бороться за каждое биение нашего сердца. Мы не будем идти вверх, сопротивляясь его болезни в сочетании с нашей неуверенностью.

Я не бредила. Я знала, что живя с ним, буду сталкиваться с едва сдерживаемой неопределенностью. Но я была убеждена, что в конечном итоге, мы сможем расслабиться и, наконец, просто... жить.

И это было то, что поддерживало мои мечты и успокаивало мой сон. Потому что другого выбора для девушки и парня, которые прошли через огонь и теперь ждали, пока исчезнет дым, не было.

– Я знаю, малыш, – сказал он, затем захихикал. – Посмотри на себя, два месяца в колледже, и ты уже чертов гений.

Я фыркнула.

– Дорогой, я всегда была гением. Я ведь выбрала тебя, не так ли?

– Ты это сделала. Я счастливый придурок.

– Но ты мой придурок.

Клэй снова рассмеялся, и у нас, наконец, все снова стало хорошо.

Я была рада вернуться в учебу. Я любила своих родителей, но они могли быть немного удушающими. И теперь, когда у нас с Клэем все наладилось, я чувствовала, что могу расслабиться.

– Как прошли каникулы? – спросила Эшли, как только я вошла в комнату общежития. Я заметила, что плакаты Джастина Бибера были сняты. Бибер был заменен Гарри Стайлсом. Боже, ее вкус в музыке становился все лучше и лучше.

– Хорошо. А у тебя? – спросила я. Нет смысла делиться тем, что я провела большую часть времени, хмурясь и отъедая свой вес мятно-шоколадным мороженным.

– Было здорово! Ты должна увидеть новую одежду, которую я купила! – визжала она, подходя к своему шкафу и вытаскивая юбки и платья, бросая их на мою кровать.

– Вау, Эшли. Они еще и такие... яркие, – произнесла я, рассматривая ее неоновый гардероб.

– Ты можешь одалживать все, что захочешь, – ответила она, хватая платье мандаринового цвета и прижимая его ко мне спереди. – Это будет замечательно смотреться на тебе с твоими темными волосами.

Я немедленно отступила.

– Я не буду играть в переодевания, Эшли. Я буду придерживаться собственной одежды, спасибо, – предупредила я.

Эшли надулась, и я знала, она придумывает свой аргумент, когда в дверь постучали.

Джош и Брент вошли в комнату, на их лицах сияли улыбки.

– Девочки! Наконец-то! Мы скучали по вас! – сказал Джош громко, обвивая рукой плечи Эшли. Джош был стереотипным скейтером, с косматыми светлыми волосами, шортами, которые висели на бедрах, и изношенными кедами на ногах. Его влюбленность в мою соседку была болезненно очевидной, и, к сожалению, для него, Эшли не была заинтересована. Но это не останавливало бедного парня от попыток.

Брент сел за мой стол и развернулся на стуле, убирая огромную кучу одежды на моей кровати. Брент был ниже меня, но сложен как Халк. Он постоянно тренировался, и это было заметно. Его каштановые волосы были коротко подстрижены, и его улыбку омрачал шрам на верхней губе, он рассказал мне, что получил его после ужасного инцидента с велосипедом, когда был ребенком.

Из всех людей, которых я встретила, с тех пор как приехала в колледж, Брент был моим самым близким другом. Он так сильно напоминал мне Дэниела, со своим непринужденным отношением и защитной любовью. Он прикрывал мою спину на вечеринках братства, следил за моим напитком и за тем, чтобы ко мне не приставали случайные, пьяные парни.

Но во всех действиях Брента не было никакой скрытой романтики. Он не был Джейком Фитцсиммонсом, который ждал с облачной надеждой, что я разгляжу в нем кого-то большего, чем просто друга. На протяжении долгих лет Брент был безумно влюблен в девушку, которая осталась дома. Саша была выпускницей старшей школы и планировала поступить в Университет Джеймса Мэдисона осенью.

Мы проводили много вечеров, разговаривая о важных вещах. Брент был единственным человеком в колледже, с которым я чувствовала себя довольно комфортно, чтобы действительно разговаривать. Я бы никогда не поделилась трудностями Клэя и горками, которые определяли нашу жизнь весь прошлый год, с кем попало. Эшли знала лишь то, что Клэй был моим горячим парнем, который жил во Флориде. Джош едва помнил его имя.

Но Брент знал все. И было приятно рассказать кому-то, кто не был там. Рэйчел и Дэниел были слишком сильно втянуты в этот беспорядок, чтобы быть объективными. Но Брент слушал без осуждения. И вот как я поняла, что завела друга на всю жизнь.

Я подняла чемодан на кровать и открыла его, смотря на Брента через плечо.

– Ты видел Сашу? – спросила я его, бросая свои грязные вещи в корзину для грязного белья и закидывая остальные вещи в ящик. Я займусь сортировкой позже. Брент развернулся и оседлал стул, скрестив руки на спинке.

Он кивнул и счастливо улыбнулся.

– Да, это было великолепно. Она подготовила свое заявление в УДМ к отправке. Она хочет поступить пораньше. Она беспокоится, что не поступит, что смешно. Ее средний был 4.0, – хвастался он, очевидно, он гордился своей девушкой.

– Вау, умная девочка, – ответила я, поставив свою сумку с туалетными принадлежностями на свой стол, рядом с ноутбуком.

– Полагаю, ты не ездила повидаться с Клэем, – предположил Брент. Я покачала головой, испустив огромный вздох.

– Нет, и мы едва разговаривали. Он провел большую часть моих каникул, злясь на меня, – произнесла я раздраженно.

Брент нахмурился.

– Почему он злился на тебя?

– Он чувствует себя неуверенно оттого, что я здесь, а он там. Отношения на расстоянии достаточно трудны для обычных людей. А нормальные люди – это те, кем мы никогда не были. Так что для Клэя и для меня, это вдвойне тяжелее, потому что мы все еще боремся со старыми проблемами, – объяснила я.

Брент развернулся и оперся локтями в колени, посылая мне строгий взгляд.

– Это не значит, что он может дерьмово вести себя с тобой, ты знаешь, – высказался он. Я не могла не улыбнуться. Он так сильно напоминал мне Дэнни, что от этого я почувствовала тепло внутри.

– Я знаю, папа, – подразнила я, и Брент закатил глаза. – Я не оправдываю его, обещаю. Но Клэй не всегда видит и слышит вещи такими, какие они на самом деле. Когда у него все хорошо, намного проще забыть, что он парень, который все еще учится тому, как думать и вести себя, как все мы. И я здесь, переживаю все это дерьмо, которое меняет жизнь, а он не со мной. И это просто трудно. – Я села на кровать лицом к моему другу. – Он был расстроен, что я не могу прилететь во Флориду на каникулы. Я была расстроена, что он не может приехать в Вирджинию. Так что мы провели семь дней, расстроенные друг другом, и почти не разговаривали, – закончила я, расстроенно размахивая руками в воздухе.

– Ну, мне не кажется, что у тебя депрессия, и ты не разбрасываешься дерьмом, так что ты либо очень хорошо справляешься с проблемой, или вы, в конце концов, это обсудили, – точно определил Клэй.

– Да, мы обсудили, – призналась я, улыбаясь.

Брент мягко сжал мое колено.

– Отношения трудны. Отношения на расстоянии еще труднее. Нужно брать и отдавать. Вы должны убедиться, что в равной степени берете и отдаете. Из того, что ты сказала, Клэю тяжелее проходить через это. Так что если ты серьезно хочешь продолжать эти отношения, тебе необходимо приложить усилия. Теперь еще больше, когда вы не можете быть вместе каждый день, – с умным видом сказал Брент.

– Черт, Брент, ты должен начать вести собственную колонку по советам для отношений, – ухмыльнулась я, заработав озорной взгляд.

– Ты знаешь, я прав. Итак, ты сказала, что Клэй не может приехать, чтобы увидеться с тобой из-за своей программы, может, ты должна сделать ему сюрприз. Полететь к нему, – предложил Брент.

Я неизящно фыркнула в задней части своего горла.

– Да, на какие деньги? – спросила я, закатывая глаза. – Мои родители не станут платить за перелет, – пожаловалась я.

Брент бросил в меня пару носков, и мне пришлось отбить их прежде, чем они ударили бы меня в лицо.

– Есть такая сумасшедшая вещь, которую называют работой... может, ты можешь заполучить себе одну.

Боже, сарказм Брента может посоперничать с моим.

Вместо того чтобы ответить собственным умным комментарием, я остановилась. Брент был прав. Я поднялась на ноги и потянула его за собой.

– Куда мы идем? – спросил он, хватая свою бейсбольную кепку со стола и натягивая ее, пока я торопилась по коридору.

– Мы найдем мне работу, – ответила я взволнованно.

ГЛАВА 5

– Мэгги —

Клэй этого стоит. Клэй этого стоит. Клэй этого стоит.

Три недели спустя, я повторяла эту мантру снова и снова.

Я получила работу официантки в маленьком итальянском ресторанчике вниз по дороге от университета. И как-то, в своем восторге от того, чтобы заработать деньги, моментально забыла о том, что я отстойный официант. Что я и подносы, заставленные стаканами, неудачное сочетание.

Мой менеджер был придурком, посетители почти не оставляли чаевые, и я уходила с работы и пахла так, будто меня окунули в чеснок. Мне понадобилось несколько дней после смены, чтобы избавить свои волосы от этого ужасного запаха.

Но Клэй этого стоил.

Я уже получила две зарплаты и хранила все чаевые. У меня уже было достаточно денег, чтобы купить билет на самолет до Флориды. Теперь самое главное – это получить разрешение от родителей на полет.

Я буду дома на День благодарения, и планирую именно тогда сбросить на них бомбу. Я знала, мама чувствует, что ее гнездо опустело, но эта птичка должна улететь. Во Флориду на Рождество.

Я еще ни слова не сказала Клэю. Мы не поднимали тему моего приезда с нашего спора насчет осенних каникул. Все еще присутствовало скрытое напряжение. Оно было ощутимо и показывалось во время каждого разговора.

Клэй был более резким и менее охотно вступал в длинные разговоры, чем раньше. Я чувствовала, что парень, которого я любила, ускользает, именно так, как обещал мне больше не делать.

Иногда я поднимала тему дистанции, которую чувствовала, и Клэй быстро извинялся, говоря мне, что любит меня, и что у него сейчас много чего происходит. Но я начала сомневаться в его словах.

Поэтому эта поездка к нему, чтобы встретиться с ним, была очень важна. Я должна успокоить Клэя. Успокоить себя. Укрепить связь, которая была так важна для нас обоих.

Я позвонила Руби и рассказала о своих планах. Она была взволнована и думала, что это потрясающая идея. Изначально она планировала приехать увидеть Клэя на Рождество. Но подумала, что было бы чудесно для нас, провести время вместе. Вместо этого, она приедет двадцать шестого декабря.

Она согласилась не рассказывать Клэю об изменениях в планах. Мы обе знали, какой катастрофический эффект это могло оказать на его незначительное восстановление.

Чувство одиночества являлось спусковым крючком для крайне негативной реакции у Клэя. И это последнее, чего мы хотели, когда ему так тяжело привести себя в порядок.

– Привет, – устало сказал Клэй, когда я позвонила ему перед каникулами на День благодарения. У меня была гора домашней работы, которую надо было сделать, но мне надо было услышать его голос. Я должна была работать сегодня ночью, поэтому мне еще желательно было бы вздремнуть, но этому придется подождать. Что-то изводило меня весь день. И необъяснимое чувство страха, происхождение которого я не могла понять.

– Привет, все в порядке? – спросила я, стараясь не звучать настолько обеспокоенной, насколько я себя на самом деле чувствовала. В последнее время, Клэй звучал все более уставшим и напряженным. Он решил взять несколько классов в общественном колледже. И пока я думала, что это шаг в правильном направлении для него, он, казалось, не принимал свою жизнь так, как я надеялась.

На самом деле, он звучал слишком похоже на того парня, каким он был, когда мы только начали встречаться. Парень, которого я держала, когда он, разрушив свою спальню, свернулся калачиком на полу. Парнем, которого я не хотела видеть снова. Я не могла не волноваться о том, как он справляется. Демоны Клэя сейчас были более пугающими, и меня не было рядом, чтобы помочь ему отбиться от них.

Клэй вздохнул.

– Нет, не очень, – ответил он, и у меня схватило сердце. Отчаяние в его голосе пугало меня. Слишком знакомый узел в моем животе дал знать о себе.

– Почему? Что происходит? – спросила я мягко, мои слова едва громче шепота.

– Сегодня я получил письмо от адвоката моих родителей.

Я сжала зубы. Его родители. Почему эти люди не могут оставить его в покое? Казалось, у них был «давай испортим самочувствие нашего сына, а то он больно хорошо себя чувствует» радар. Я никогда не сталкивалась с такими холодными и недружелюбными людьми за всю свою жизнь. Я ненавидела их с жестокостью, которая граничила с насилием.

– И? – прохрипела я.

– Ну, там был чек и письмо, в котором говорилось, чтобы я больше никогда с ними не связывался. Это был чертов расчет, Мэгс. Они хотят, чтобы меня не было в их жизнях. – Он звучал побеждено, и я никогда ненавидела расстояние между нами так сильно, как в этот момент.

– Мне жаль, Клэй – начала я, но он прервал меня резким смехом.

– Не сожалей, Мэгги. Я не хочу, чтобы они были в моей жизни так же, как и они не хотят, чтобы я был в их. Я не удивлен. Я понял это еще в прошлом году, когда они выписали меня из завещания и перестали со мной общаться.

Он снова рассмеялся, и этот звук послал дрожь по моей спине.

Потому что за всеми храбрыми словами Клэя, я знала, глубоко внутри ему больно. Какой ребенок хочет получить подтвержденное доказательство того, что его родители не любят его? Все мы обладаем фундаментальной потребностью в одобрении и любви наших родителей. Корень проблем Клэя лежит исключительно на жестоких людях, которые бессердечно дали ему жизнь, а затем оставили его на произвол судьбы.

Он так сильно старался не обращать внимания на эмоциональную изоляцию и пренебрежение, которые определили его детство. Но я знала без сомнения, что это разрывает его на части. Потому что там внутри все еще был маленький мальчик, который тосковал по любви, которой у него никогда не было.

– Единственные люди, которые, в конечном счете, будут из-за этого страдать – это они, Клэй. Они теряют возможность знать и любить такого замечательного человека, как ты. Ты прекрасный и потрясающий, и это не имеет ничего общего с ними, а лишь с тобой. Ты стал тем, кто ты есть из-за своей силы и решимости, несмотря на их презренные действия, – произнесла я решительно, надеясь, что он слышит меня.

Клэй молчал, не произнося ни слова.

– У тебя есть Руби, у тебя есть я. У тебя есть люди, которые так сильно любят тебя. Так что возьми эти чертовы деньги и используй их на то, чтобы поступить в колледж, построить будущее, которое что-то значит. К лучшему закрыть для них дверь, – настаивала я, стараясь не звучать панически.

– К черту их деньги, Мэгги! К черту их! Я не хочу от этих людей ни одного дерьмового цента! – кричал он, и я содрогнулась от его гнева. – Пятьсот тысяч долларов! Это цена, которую они дали, чтобы вычеркнуть меня из своих жизней. Щедрость на мою голову, Мэгги! Теперь они могут вытереть руки об меня и о мое вечное чертово разочарование! – кричал он.

Я слышала, что он рыдает, и он снова разбил мне сердце.

И я знала, это один из тех моментов, когда я должна поддерживать его, потому что чувствовала, что он отчаянно хотел упасть.

– Клэй, малыш, пожалуйста, не давай им такой власти над собой! Остановись на мгновение и подумай обо всех вещах, которых ты уже достиг! Ты взял контроль над своей жизнью! Ты умный, страстный, талантливый. Ты любишь всем своим сердцем и каждый день напоминаешь мне, что значит бороться за то, что важно, – сказала я ему.

Клэй перестал плакать, и снова стало тихо. Его молчание всегда заставляло меня нервничать. Мысль о том, что он будет делать, чтобы заполнить пустоту, укоренилась во мне. Какие мысли сеют хаос в его голове? Что он будет делать, чтобы справиться с болью, которую чувствует.

Но я должна доверять ему. Должна. Он нуждается в том, чтобы люди верили в него, даже если мои инстинкты кричали, чтобы я была осторожна.

Он заслуживал этого.

– Все в порядке. Разорви чек. Подожги и наблюдай, как он горит. Или убери его, и, может быть однажды, ты сможешь взять эти деньги и сделать с ними что-то хорошее, – предложила я робко.

– Не знаю, что бы я делал без тебя, Мэгс, – произнес он, наконец. Его голос звучал немного грубо от переизбытка эмоций.

– К счастью для тебя, ты этого никогда не узнаешь, – пообещала я.

– Я так сильно люблю тебя. Клянусь Богом, я сделаю все, что надо, чтобы у нас все было правильно. Однажды я перестану быть таким чертовым беспорядком. Однажды я перестану причинять тебе вред своим дерьмом. Я сделаю это ради тебя и ради себя. Я не позволю им уничтожить меня. Нужно нечто большее, чем их ненависть, чтобы утопить меня, – сказал Клэй, звуча сильнее, чем за все эти недели.

– Ты можешь делать все, что хочешь, Клэй. Я верю в тебя. Теперь ты должен верить в себя.

– Ну, по крайней мере, теперь я могу купить тебе рождественский подарок, – сказал Клэй легко, и я почувствовала, как облегчение затопило мое тело.

– Я рассчитываю на это, – подразнила я, благодарная, что напряженный момент прошел... пока что.