Текст книги "Александр III, его личность, интимная жизнь и правление"

Автор книги: А. Колосов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Несмотря на все старания и розыски, полиции и жандармам не удалось раскрыть и схватить заговорщиков, совершивших это феноменальное покушение. Тем более приняты были меры, чтобы изобразить катастрофу одним лишь случайным крушением поезда, каковое при данных условиях не могло быть никем и ничем предупреждено. Понадобились, конечно, и козлы отпущения. Министр путей сообщения бравый адмирал К. Н. Посьет, в сущности нисколько не виновный в случившемся крушении и неответственный за него, вынужден был выйти в отставку. На его место был назначен Гюббенет (т. е. опять таки иностранец, так как Александр III, всё больше и больше терял доверие к своим русским министрам), который и продержался на этом посту до января 1892 г. Затем на пост министра путей сообщения был назначен Кривошеин, и вся Россия была немало изумлена, когда чуть ли не первым распоряжением императора Николая II была отставка Кривошеина. Из уст в уста передавалась тогда версия, будто Кривошеин пал по той причине, что поздравил неудачно Николая II, сопровождавшего труп отца, с благополучным прибытием. В сущности это не так, и вполне документально установлено, что Кривошеин пал вследствие взяточничества и растраты государственных сумм. К концу царствования Александра III произошли и еще некоторые перемены в составе его министров и ближайших советников, Граф Толстой был министром внутренних дел до конца восьмидесятых годов. Насколько он умел править и распоряжаться в духе Александра III, насколько он был ненавистен русскому народу, показывает то обстоятельство, что на его жизнь в марте 1888 г. произведено было покушение, Оно окончилось полной неудачей, но графу Толстому суждено было свирепствовать еще только немногим свыше года; он умер естественной смертью в мае 1889 г. Русский народ облегченно перевел дух, ноне на долго. Министром внутренних дел назначен был И. Д. Дурново, копия его предшественника, графа Толстого, и к тому же весьма скверная копия. Он владычествовал над Россией до 1895 г., пока нынешний император, вступив на престол, по примеру своего отца не произвел полнейшую перетасовку всех своих министров и советников. Дурново попал при этом случае в председатели комитета министров, Его предшественником на этом посту не играющем сколько нибудь существенной роли, был знакомый уже нам Бунге, которого Александр III очень любил и назначил председателем комитета министров в надежде, что этот хитренький немец сумеет жить со всеми в ладу и будет примиряющим звеном между министрами, вечно ссорящимися и интригующими друг против друга. Преемником Бунге был, в качестве министра финансов, ныне покойный уже Иван Алексеевич Вышнеградский. Он очень удачно играл из себя финансового гения, но понимая, где лежит корень управления финансами России, старался во всём потакать вошедшему в силу и милость Бунге. Тот в благодарность за это всегда с особым усердием отстаивал бюджетные росписи Вышнеградского, в то время как в этих росписях было гораздо больше внешнего блеска, нежели дельности и содержания. И в то время как одни уходили, а на их место назначались другие, один только человек стоял во всё время царствования Александра III незыблемым столпом на горе, ужас и страдание всего русского народа: то был обер-прокурор святейшего синода Константин Петрович Победоносцев. Сколько несчастья, сколько страданья причинил этот русский Торквемада русскому народу! Александр в своем ослеплении надеялся достичь любви своих подданных и настоящего верноподданничества только лишь насчет просвещения, культуры и прогресса. Чем темнее народ, рассуждал он, тем легче господствовать над ним при помощи палки и нагайки; чем безграмотнее и неразвитее народные массы, тем прочнее абсолютизм. Победоносцев исходил из этого же принципа и стал первейшим другом и любимцем Александра. Победоносцев знал и понимал, чего собственно хочет и добивается Александр, но не может ни выразить, ни провести, вследствие полного отсутствия государственных талантов. Но и Александр понял выдающийся ум Победоносцева, был рад, что нашел в нём свое собственное я, и не только передал всё влияние ига ход государственных дел одному Победоносцеву, но и также самого себя отдал в руки ему же. Победоносцев вполне овладел душой Александра III и сделал из него ханжу, какой еще никогда не сидел на русском троне. Православие сделалось единственным и высшим душевным убежищем Александра. Он много молился, умилялся душой в обстановке икон, лампадок и чудотворных мощей, окружил себя попами и монахами и заставлял всю свою семью верить и молиться. Будь Александр развратником, весь двор развратничал бы вместе с ним, как равно будь он атеистом, все приближенные и придворные подражали бы ему в этом. Теперь же все молились, неистово крестились и клали поклоны, бегали по церквам и монастырям, ездили на поклонение к святым мощам, давали деньги и собирали таковые на постройку церквей, Последним в особенности можно было сильно угодить Александру и Победоносцеву. Александр в своем полном затемнении стал верить, что ему при помощи разных указов и вечно угрожающей палки удастся искоренить из России западноевропейскую культуру и насадить во всех своих подданных веру и религиозность. Это было бы злом еще не столь большой руки, ибо при полной государственной бездарности Александра он не сумел бы провести свои тенденции в жизнь. Все горе и несчастие заключалось именно в том, что умный и весьма талантливый Победоносцев и знал, как нечто подобное необходимо насаждать, и имел нужную на то неограниченную власть. Вот превосходный пример. Александр думал, думал, как ему насадить православие и веру еще в большей мере, чем это имело место, и надумался, чтобы ему представляли на усмотрение и разрешение план каждой церкви, строящейся где бы то ни было во всей колоссальной Российской империи. Победоносцев же действовал умнее, хотя для России и горестнее. Он увеличил число епархий и викариатов. Он увеличил число мужских и женских монастырей на 150 штук, потратив на это увеличение и содержание сотен тысяч бездельников монахов и развратниц монахинь миллионы народных денег. Он увеличил в весьма значительной степени число церквей, духовных семинарий и епархиальных училищ, обставив их, поскольку это было возможно, благолепно и прочно в экономическом отношении. Он же устроил для торжества православия два чрезвычайно торжественных праздника, обязательных для всей России, по случаю присоединения России к православию во времена Владимира X, как и присоединения к православию всей Волыни. Но впрочем, это всё еще пустяки в сравнении с теми несчастиями для русского народа, которые Победоносцев ввел в духе Александра III и с согласия его. Он уничтожил какую бы то ни было свободу церковно служителей всякого ранга, звания и положения, подчинив их всех без исключения святейшему синоду или, вернее, самому себе. Он уничтожил созданный земствами тип деревенской светской школы, заменив ее т. и. церковно-приходской школой, которая отдана была в безраздельную власть безграмотным попам и которая имеет один главный и существенный предмет преподавания: православие. Затем для всех чиновников, служащих, учителей, гимназистов, преподавателей, студентов и т. д., кто только подлежит сколько нибудь надзору и регламенту, введено было обязательное посещение церкви в большие праздники и высокоторжественные дни, как равно и обязательные исповедование и причащение с представлением письменных сведении об этом по начальству. В этом отношении установлен был контроль, создавший многочисленное и широко разветвленное шпионство, введен был надзор, который может быть сравнен разве что с инквизицией и её методами. Победоносцев ввел также шпионский надзор над тем, поскольку перешедшие в православие католики и лютеране или крестившиеся евреи исполняют действительно все обряды православной религии.

Да, Победоносцев даже придумал целый ряд ограничений для евреев, с тем чтобы заставить их по возможности больше переходить во всеспасительное православие. Действительно, так и поступали многие отщепенцы своего народа и веры своих предков, но с чисто иезуитской хитростью Александр, по совету всё того же Победоносцева, приказал, чтобы крестившиеся евреи получали права только лишь через три года после крещения; за время же этих трех лет за ними производился чрезвычайно строгий шпионский надзор, поскольку они стали преданными сынами православной церкви. Александр в одинаковой мере не любил как евреев, так и поляков, и прибалтийских немцев. Этим воспользовался в высшей степени энергично Победоносцев, чтобы рядом мероприятий заставит насильно русско-подданных католиков и лютеран примкнуть к лону православной церкви. Над поляками всевластно владычествовал любимец Александра, герой русско-турецкой войны генерал Гурко. Когда он вышел в отставку, вся Варшава выразила свой восторг путем иллюминации. Пока он оставался генерал-губернатором Привислянского края, он жестоко давал им чувствовать всю нелюбовь к ним Александра, как равно был послушным орудием в руках Победоносцева. Тот же распорядился, чтобы православие было вводимо силою среди поляков, и если это было довольно легко сделать в кругу всех тех лиц, кто так или иначе зависел от правительства и администрации, то по отношению ко всем другим полякам Александром под влиянием Победоносцева введен был следующий бесправный метод: если где нибудь умирал ксендз, на его место преемник не назначался, и местная католическая церковь наглухо запиралась. Не менее жестоко расправился Александр III и с прибалтийскими немцами. Он ограничил свободу их лютеранского вероисповедания; он уничтожил все сохранившиеся с старых времен учреждения немцев, базировавшие в этом крае на основах самостоятельности и самоуправления. Он приказал русифицировать политехникум в Риге и преобразовал коренным образом в русский знаменитый немецкий университет в Дерпте. К тому же и самый Дерпт был отныне переименован в Юрьев.

Поляки, лютеране и евреи могли утешиться разве что тем, что со своими настоящими русскими людьми Александр обращался не лучше. Если он и слышать не хотел не только о конституции, но даже о жалком собрании депутатов от земств, то он к тому же поставил своей задачей отмену тех реформ, которые были введены Александром II. Так, он уничтожил университетский устав 1863 г. и приказал выработать новый устав, превративший университеты отчасти в бюрократические канцелярии, отчасти в казармы. Академическая свобода была вполне уничтожена: профессора назначались и смещались правительством, лекции подлежали цензуре, внутри университетов введен был шпионский надзор, студенты за малейшее неповиновение или беспорядки исключались и ссылались сотнями и тысячами. Да и вообще, вся молодежь была на плохом счету у Александра, вечно опасавшегося за свою жизнь и за свой троп. Но не только молодежь, а и весь русский народ был передан во власть полиции и жандармов. Не существовало ни свободы личности, ни даже неприкосновенности личности. Число полицейских, жандармов и шпионов возросло до колоссальных размеров. Власть и полномочие администрации были чрезвычайно увеличены и расширены. Судьи и суды поставлены в полную зависимость от администрации и правительства. Тюрьмы и крепости вырастали, словно грибы после дождя. По дороге в Сибирь шли пешком или плыли на пароходах Добровольного флота тысячи и десятки тысяч. Свобода городских самоуправлений была сведена к пулю. Земское самоуправление было ограничено до возможного минимума. Институт мировых посредников был уничтожен, и хотя государственный совет высказался против, Александр своею властью ввел земских начальников, одну из новейших и величайших болячек многострадального русского парода. Эти земские начальники не только одновременно администраторы и судьи, что противно всяческим человеческим и общественным законам, но и имеют право присуждать крестьян т. е. взрослых людей к розгам. Далее, пресса была задавлена и раздавлена, и если бы Александр только мог, он вообще приказал бы уничтожить книгопечатание и сжечь все существующие книги. Евреям был прегражден доступ в гимназии, университеты и другие средние и высшие учебные заведения. Евреи были лишены права жительства в целом ряде губерний, как и во многих пунктах отведенной им черты оседлости. Евреи были лишены права голоса при существующих в России еще жалких выборах в думу или в земство, как и они не могут быть, по воле Александра, избираемы на какие бы то ни было общественные должности. Мало того, что им всегда прегражден был доступ на государственную, офицерскую, чиновничью, учительскую или т. п. службу, Александр III отнял у них еще и доступ к либеральным профессиям.

Вот почему, когда Александр заболел весьма серьезною болезнью, 99 % стодвадцатимиллинного русского народа и народностей, имеющих несчастье быть русскоподданными, не пожалели нисколько о нём. По приказу свыше молебны о здравии царя служились сотнями тысяч, но русский народ, боясь нагайки и доноса, только делал вид, что молится за жизнь и здоровье Александра, в душе проклиная его и желая ему скорейшей гибели. При дворе этим молебнам придавали, конечно, лишь малое значение. Александра перевезли в Крым и пригласили к нему всех наилучших русских и европейских медиков. Когда же болезнь всё пуще и пуще развивалась, в отчаянии решили послать за отцом Иоанном Кронштадтским. Но этот поп-чудодей мог излечивать только и без того здоровых, невежественных дураков. Все его молитвы не могли, конечно, остановить процесса болезни почек, которого был болен Александр и от которой он умер. Когда его, наконец, не стало, вся Русь вздохнула облегченно. Боже, если подумать, что только одна, хотя бы и тяжелая, слонообразная фигура могла давить в течение полутора десятков лет сто двадцать миллионов русского народа!