Текст книги "Эта черная, черная смерть"

Автор книги: А. Дж. Квиннел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Он снова обернулся к Макси и сказал:

– Расследуя обстоятельства этого убийства, полиция сделала все возможное, причем они там действительно очень старались, так как на них сильно давили американские власти, оказывающие сейчас стране основную помощь. Дочь миссис Мэннерз Кэрол провела несколько дней на природе вместе со своим белым другом из Южной Африки. Он был известным зоологом и исследовал в долине Замбези воздействие на жизнь дикой природы искусственного озера Кариба. Ему было тридцать пять лет, и он очень неплохо ориентировался в буше – настолько свободно, что предпочитал там оставаться без африканских помощников и принципиально никогда не брал с собой оружия.

Макси пробурчал что-то неразборчивое. Глория тут же спросила:

– Что вы сказали, мистер Макдональд?

Он перевел взгляд с Кризи на нее.

– Я просто выругался, миссис Мэннерз. Мне хорошо знаком такой тип людей. У них так проявляется синдром мачо – мужского превосходства и силы. Им нравится вот так бродить по бушу и общаться с природой. Это прекрасно, когда вам целиком приходится полагаться лишь на самого себя и брать на себя весь риск… но только когда вы один, без спутников, особенно если спутницей вашей стала городская девушка… и уж, конечно, не в этих местах, где в любой момент можно напороться на браконьеров, которые охотятся на слонов и носорогов.

Глория кивнула, но встала на защиту своей дочери.

– Я не могу целиком винить этого человека в том, что произошло. Его звали Клифф Коппен. Несколько недель он провел в Булавайо, и Кэрол без памяти в него влюбилась. Она прислала мне письмо, где говорилось, что сама хочет отправиться с ним в буш, но он запретил ей. В том же письме она сообщала, что знала, где он хочет разбить лагерь. Кэрол собиралась в путешествие к водопаду Виктория и думала нанять для этого «лендровер» с водителем, который потом привез бы ее в этот лагерь… Вы должны понять, мистер Макдональд, что моя дочь была решительной и настойчивой, к тому же очень красивой. Не думаю, чтобы этот идеалист зоолог был для нее подходящей парой.

Макси слегка улыбнулся.

– Она была ваша дочь, и этим все сказано.

Он снова взглянул на Кризи и задал ему краткий вопрос:

– Браконьеры?

– Возможно, но очень сомнительно. В тех местах осталось совсем мало носорогов. Кроме того, в отчете местной полиции было сказано, что всего за двое суток до убийства там проходил патруль, выслеживавший этих подонков. Они видели Клиффа Коппена с Кэрол и говорили с ними. Вокруг лагеря не было никаких следов. Очевидно, что мотивом преступления был не грабеж, потому ничего не пропало. Тела нашли только через три дня, а за это время там прошел сильный ливень.

Оба мужчины перешли на своего рода профессиональный жаргон:

– Пули?

– 7,62 миллиметра.

– Сколько?

– Три, все выстрелы из одной винтовки. Два – в мужчину. В живот и шею. Пуля, убившая Кэрол, попала прямо в сердце.

– Убийца был один?

– Вроде бы.

– Близко от них?

– Если судить по пулевому входу, стреляли с четырехсот-шестисот метров.

– Профессионал?

– Очень похоже.

Кризи вздохнул и посмотрел на Глорию. Уставившись в стол, она потягивала коньяк. Кризи снова взглянул на Макси.

– Коппен сжимал в руке длинную палку. Конец ее обгорел. Их застрелили, когда оба они находились у костра. Я так думаю, Коппен сидел на корточках и помешивал угли, а Кэрол стояла сзади – я видел схему места преступления. Убийца сначала застрелил ее, потому что она была на ногах и могла быстрее двигаться. Он убил ее первым выстрелом – и прямо в сердце. Значит, дело свое он знает. В Коппена он выстрелил, когда тот поднимался. Именно поэтому первую пулю зоолог получил в живот. Он был сбит с ног и катался по земле, а вторая пуля, которая его и прикончила, должна была попасть ему в шею.

– Да, зарядов этот малый зря не тратит, – сказал Макси. – Следов никаких?

– Все смыто.

– Гильзы?

– Никаких.

– Специалист.

– Да, профессионал.

Оба мужчины погрузились в раздумья. Николь смотрела на Глорию, которая держала рюмку у рта и часто из нее отпивала. Молчание нарушила Блонди, обратившаяся к Глории:

– Хочу вам сказать, что Кризи, наверное, лучший воин на этой планете. Я знаю, что он всему обучил Майкла. Знаю и то, что Кризи прилетел сюда не ради того, чтобы нанести мне визит вежливости, а чтобы посмотреть, как дела у Макси. Завтра рано утром вы вылетаете в Зимбабве. Сдается мне, Кризи надеется, что Макси полетит с вами, потому что он родом из Родезии. Но напрямую он никогда не попросит Макси об этом, потому что, когда Макси женился на Николь, он пообещал ей бросить эту работу. И тем не менее три года назад Николь сама послала его с Кризи приструнить одних подонков. После этого, кстати, Джульетта и стала дочкой Кризи. – Блонди посмотрела на Николь. – Я хорошо знаю свою Николь. Она обожает мужа, но у нее хватит ума, чтобы позволить ему делать то, к чему у него лежит душа и что велит ему долг.

Николь ответила, не раздумывая ни минуты:

– У нас есть один бармен, занятый только часть времени. Он в любой момент согласится поработать полный рабочий день. У Макси в Зимбабве осталось полно родственников и друзей. Некоторые навещают его здесь. Надо бы Макси с ними повидаться. Если ему хочется, я не возражаю. – Она улыбнулась. – Да и работы у него последние недели было невпроворот. В любом случае, если он немного пошатается по бушу, это ему только на пользу пойдет.

Глория повернулась к Кризи.

– Он вам нужен?

На этот вопрос ответил сам Макси.

– На самом деле ему никто не нужен. Он, конечно, сам в этом не признается, потому что в буше чувствует себя не хуже меня. А с другой стороны, в этом районе страны он ориентируется слабее. У Кризи, конечно, есть в Зимбабве приятели, но поскольку я там родился и вырос, у меня больше друзей… и связей. И кроме того, у меня там действительно куча родни. Кризи никогда не скажет, что ему что-то нужно, но, как Блонди говорит, в глубине души он и сам понимает, что сидит здесь, в моем бистро, потому что ему хочется, чтобы я с ним отправился в буш. И хочется ему этого потому, что он прекрасно знает: если мы найдем ниточку к тому подонку, который убил вашу дочь, то, скорее всего, мы его найдем в буше, на берегах Замбези.

Глория снова взглянула на Кризи. Он просто кивнул ей в ответ.

* * *

«Гольфстрим IV» вылетел из Брюсселя на следующий день в девять часов утра.

Глава 10

Люси нашла документы через четыре дня.

Все это время она не переставала поражаться объему работы, проведенной ее отцом, высочайшей оценкой его деятельности коллегами и его широкими международными связями. Он был не только выпускником медицинского института Гая в Лондоне, но также получил ученую степень в университете Джона Гопкинса в Америке. Тем не менее специализировался он в области китайской медицины, изучал ее соотношение и возможное влияние – как в прошлом, так и в будущем – на современную западную медицину. Полки в его библиотеке были от пола до потолка забиты книгами и древними манускриптами, а лаборатория заставлена самыми разными сосудами и ящиками со всевозможными растениями, травами, притирками, настойками и примочками, приготовленными из органов разных животных. Все эти средства применялись в китайской медицине. В бесчисленных папках хранилась объемная переписка с лучшими специалистами стран Запада и Востока.

Колин Чапмэн приезжал к Люси каждый вечер, они ужинали на скорую руку, а потом он помогал ей разбираться в записях отца. Он сосредоточил внимание на переписке ее отца с профессорами и врачами Китая, а Люси тем временем разбирала корреспонденцию на английском языке.

В первый вечер она внимательно смотрела на него через большой обеденный стол. На Чапмэне были очки в толстой роговой оправе, которые, как ей показалось, очень ему шли. Она заметила:

– Дурацкая какая-то ситуация. Я – китаянка, разбираюсь в бумагах на английском языке, а вы – иностранец, читаете китайские документы.

Он серьезно ответил:

– Люси, ваш отец был очень образованным человеком, гораздо более знающим, чем я думал раньше. Он вел когда-нибудь медицинскую практику?

– Нет, только в самых крайних случаях. Вскоре после того как он окончил аспирантуру в университете Джона Гопкинса, его отец умер и оставил ему большое состояние. Его страстью всегда была исследовательская работа, и наследство моего деда освободило отца от необходимости зарабатывать на жизнь врачебной практикой. Он вернулся в Гонконг, купил этот дом и устроил здесь лабораторию, библиотеку и кабинет. Он сделал много важных открытий и, как вы знаете, написал несколько книг. Отец был счастлив и в работе, и в жизни. Позже он очень увлекся генной инженерией – он увидел в ее достижениях возможность научно обосновать многие методы лечения, которые китайская медицина применяет уже несколько тысячелетий. – Она указала рукой на картотечный ящик, стоявший на углу письменного стола. – Отец как раз работал над книгой, посвященной этим вопросам, когда его убили. Теперь я считаю своим долгом сделать так, чтобы все, что он оставил, попало именно к тем людям, которые смогли бы продолжить его изыскания.

Чапмэн продолжил работу с документами. Люси взяла следующую объемную папку с бумагами. Рукой отца на ней было написано: «Рог носорога», а дальше шли обозначения на китайском языке. Документов в папке было много. Она листала их уже полчаса, как вдруг подняла голову и сказала:

– Колин, мне кажется, я нашла то, что нам надо.

* * *

Еще через полчаса Колин подтвердил:

– Да, здесь явно прослеживается связь.

Они сидели рядом. Слегка подавшись вперед, англичанин громко говорил, как бы сам с собой:

– Китайцы с древних времен верили, что рог носорога усиливает мужскую потенцию. Порошок из него всегда стоил баснословно дорого, но дряхлые китайские богачи все равно его покупали, стремясь удовлетворить своих молодых наложниц. Теперь, когда почти всех носорогов истребили браконьеры, этот порошок стал самым дорогим веществом в мире. Рог носорога используют еще и в Йемене – им отделывают рукоятки кинжалов, однако самый крупный его рынок в мире находится здесь – в Гонконге и на Тайване. И рынок этот целиком контролирует одна из «Триад», а именно – 14-К.

Колин вынул из папки письмо. Оно было написано по-английски и датировано прошлым месяцем. Он стал читать вслух:

– «Дорогой Клифф, у меня есть для вас поистине потрясающие новости, и поскольку вы играете столь важную роль в деле реализации моего проекта, спешу вам их сообщить. Четыре месяца назад вы помогли мне раздобыть пятьдесят граммов рога черного носорога. Я отложил все остальные проекты, над которыми работал, и сосредоточил все внимание на этом. Эксперименты мои завершились успехом сегодня в два часа ночи, когда я открыл, что это вещество в действительности снижает потенцию, а также содержит в себе канцерогенный элемент гетромиглотен. Сначала я совершенно не мог понять, откуда он там взялся, но потом мне пришло в голову, что, возможно, он попадает в ткани волосков рога из каких-то трав или растений, которыми питаются носороги. Конечно, этот элемент может содержаться и в минералах, растворяющихся в воде, которую носороги пьют, или в земле, на которой они живут.

Уверен, что открытие мое может иметь далеко идущие последствия. Сообщая вам это, я держу перед глазами ваше письмо от двадцать шестого, в котором вы сообщаете, что битва с браконьерами практически проиграна и даже программа усыпления черных носорогов с последующим спиливанием их рога оказалась пустой затеей, поскольку браконьеры их все равно убивают, чтобы больше не тратить времени на преследование уже бесполезных для них животных. Так вот, я хочу подчеркнуть, что если мои соотечественники узнают о том, что, вдохнув мельчайшую частичку рога черного носорога, они не только существенно снизят свою мужскую силу, но и резко увеличат угрозу заражения раком, тогда спрос на это вещество незамедлительно упадет. Очевидно, что проведение разъяснительной кампании в средствах массовой информации потребует весьма значительных средств, но я уверен, что они поступят от всемирных организаций по защите животных и, возможно, от некоторых заинтересованных правительств. Тем не менее следующим моим шагом будет более глубокая разработка данной темы и подготовка академической статьи для журнала «Природа». Отдельные выдержки из нее можно будет использовать в других газетах и журналах в качестве одного из элементов нашей кампании.

Однако все это, как вы понимаете, потребует времени. Чтобы все сделать как следует, потребуется месяцев шесть, а то и год. Тем не менее из вашего письма я понял, что у черного носорога остается в запасе совсем немного времени. Поэтому я продумал, что надо сделать для незамедлительного прекращения торговли этим зельем. Я созвонился с одним моим английским другом, недавно ушедшим в отставку из гонконгской полиции, и навел справки о том, какая именно из банд «Триад» контролирует эту торговлю. Он скоро связался с тем отделом, который непосредственно занимается борьбой с «Триадами», и ему сказали, что это, несомненно, 14-К – самая крупная и опасная банда, имеющая широкую сеть связей по всему миру. Ее возглавляет человек по имени Томми Мо Лау Вон.

Я намерен связаться с этим Томми Мо, проинформировать его о результатах моих открытий и предупредить, что если он и впредь будет заниматься такого рода сделками, то в самом скором времени в средствах массовой информации будет развязана кампания, знакомящая широкую общественность с результатами моих изысканий. Как любой другой проницательный китайский делец, Томми Мо поймет, что порошок из рога носорога скоро не будет ничего стоить. Он тогда сразу же распродаст свои запасы и не будет их больше пополнять. В том случае, если мой план сработает, надобность в проведении дорогостоящей кампании отпадет, а деньги, которые были бы на нее затрачены, пойдут на другие нужды. Если смогу получить какие-то результаты, тут же вас извещу. Еще раз благодарю вас за серьезную помощь. С самыми теплыми пожеланиями, Куок Линь Фон».

Чапмэн повернулся к Люси и сказал:

– Боюсь, что, как и большинство людей науки, ваш отец имел весьма наивные представления о реальной жизни.

Она кивнула.

– Думаю, он был… Он, видимо, все-таки связался с Томми Мо, который распорядился его убить и спрятать концы в воду. – Люси покачала головой и сказала: – Страшно подумать, что вся моя семья была убита из-за рога какого-то животного.

– Дело не так просто, как вы полагаете, – ответил Чапмэн. – Действительно, грамм порошка из рога носорога стоит безумных денег, но достать его очень непросто хотя бы потому, что этих носорогов осталось совсем мало. Оборот от этой торговли по сравнению с общими доходами 14-К невелик… Вы должны понять ход мысли «Триад». Ваш отец угрожал Томми Мо. Уже этого одного было вполне достаточно, чтобы убить его вместе с вашей матерью и братом. Причем Томми Мо сделал это так, чтобы все члены 14-К знали, что именно он распорядился убить вашего отца… Это их стиль. – Он снова вернулся к письму и прочитал имя и адрес получателя: Клифф Коппен, Министерство природных ресурсов и туризма, Хараре, Зимбабве. – Потом задумчиво сказал: – Ответа на это письмо среди документов нет… а это странно, поскольку, учитывая важность сообщения в письме вашего отца, ответ на него должен был бы быть обязательно.

– Так что же нам теперь делать?

Англичанин посмотрел на часы.

– Узнать, кто именно увольнялся в последнее время из полиции, будет нетрудно. Если ваш отец связывался по телефону с кем-то из сотрудников моего отдела, разговор этот должен был быть зафиксирован. – Чапмэн коснулся папки с документами. – Когда ваш отец послал письмо Коппену, меня в колонии не было. – Он посмотрел на часы. – У нас с Зимбабве разница во времени составляет часов шесть-семь. Я позвоню с работы в их Министерство природных ресурсов и туризма и выясню, где сейчас находится этот Клифф Коппен, а потом попытаюсь получить номер его факса или телефона. Интересно, почему он не прислал ответ на письмо вашего отца… если, конечно, он не связывался с ним по телефону.

– Но чем же вам поможет этот Коппен?

– Пока не знаю, но мы должны использовать каждую ниточку.

Он снял трубку, набрал номер и дал своим подчиненным ряд поручений.

– Они скоро мне сюда перезвонят… А что вы собираетесь делать с этим домом? Продадите его? Он, должно быть, стоит целое состояние.

В ее мимолетной улыбке не было радости.

– Да, дом будет продан, но он заложен и перезаложен. В отличие от деда мой отец совершенно не умел распоряжаться деньгами… Он не играл в азартные игры, не спекулировал ценными бумагами и вообще не занимался никакими махинациями. Он дал нам с братом неплохое образование, но после всех расходов на его работу и оборудование лаборатории денег осталось совсем немного, если вообще что-нибудь осталось.

– И что же вы собираетесь теперь делать?

– У меня трехмесячная отсрочка по платежам. А когда дом будет продан, я, скорее всего, перееду в квартиру и буду жить в ней вместе с одной стюардессой. – Заметив на его лице выражение озабоченности, она сказала: – Вы неплохо разбираетесь в делах «Триад», Колин, но совсем не знаете меня. Я вовсе не собираюсь выметаться из города из-за этих подонков из «Триад» – ни из-за Томми Мо, ни из-за кого бы то ни было другого.

В течение следующих пяти минут Колин пытался убедить Люси покинуть Гонконг, пугая ее всевозможными опасностями. Он все еще безуспешно настаивал на своем, когда раздался звонок. Люси подошла к телефону, выслушала, что ей сказали, и передала трубку Чапмэну.

Он внимательно слушал, лишь изредка задавая односложные вопросы, потом повесил трубку.

– Если предположить, что письмо отсюда до Зимбабве идет около недели, то примерно в то время, когда Клифф Коппен получил сообщение вашего отца, его застрелили вместе с его американской подругой на берегу Замбези. Полиция Зимбабве выслала мне по факсу полный отчет об этом преступлении.

– Смерть Коппена, конечно, могла быть простым совпадением… В конце концов, и в Африке может быть небезопасно.

Англичанин передернул плечами.

– Точно так же опасно может быть в Нью-Йорке, Рио или в любой маленькой деревушке, затерянной на краю света. Когда речь заходит о «Триадах», я не верю ни в какие совпадения.

Глава 11

«Гольфстрим IV» был оборудован спутниковой связью. Первым ею воспользовался Макси Макдональд. Когда они пролетали над Альпами, он говорил со своим двоюродным братом, жившим в семидесяти милях от Булавайо – второго по величине города Зимбабве. Беседа шла на языке, который Глории был совершенно непонятен.

Она взглянула на Кризи через стол и спросила:

– Что это за язык?

– Ндебеле, – ответил Кризи. – Это язык матабеле – основного племени этой части страны.

– Вы его понимаете?

– Немного. А Макси с братом говорят на нем действительно прекрасно.

– А почему они не говорят по-английски? Вы что, хотите от меня что-то скрыть?

Кризи сделал над собой усилие, чтобы не раздражаться.

– Мы ничего от вас не скрывали, миссис Мэннерз, ни в начале нашего путешествия, ни теперь. Мы просто не знаем, насколько безопасна эта спутниковая связь. Макси ведет разговор об оружии. Мы не хотим, чтобы нас кто-то подслушивал.

– О каком еще оружии?

– Вы же понимаете, что мы с Макси не собираемся идти в буш искать убийц вашей дочери с голыми руками. Нам нужны винтовки и пистолеты. Мы оставим Майкла на несколько дней в Хараре, чтобы он там разузнал, как обстоят дела. Он это умеет, а его там никто не знает. Поймите, что хотя это и большая страна, там и в городах все мыслят по-деревенски, особенно белые. Так вот, Майкла мы оставляем в Хараре, а сами летим в Булавайо, проводим там день, а потом вылетаем к водопаду Виктория – там ближайший от места убийства крупный населенный пункт. Есть даже несколько неплохих гостиниц. Пока мы с Макси будем бродить по бушу, вы там поживете.

– Что именно вы собираетесь там искать?

– Ничего определенного. Все следы убийцы или убийц утрачены.

– Так зачем же тогда вы идете в буш? Вы что, в бойскаутов собрались поиграть?

Кризи вновь подавил закипавшее в нем раздражение. Он сказал:

– Миссис Мэннерз, пока что, не считая расходов на аренду самолета, ваши затраты были сравнительно небольшими. Если мы с Макси не наткнемся на что-нибудь в буше, а Майкл ничего не найдет в Хараре, мы разъедемся по домам.

В его голосе, видимо, ей послышалась язвительная нотка, и она тут же выпустила когти:

– Вы именно этого и добиваетесь? – прошипела американка.

Он покачал головой.

– Позвольте мне закончить свою мысль, миссис Мэннерз. Как правило, я очень тщательно выбираю людей, на которых работаю. Если мне что-нибудь не по душе, я вообще отказываюсь от предложения. Завершив свою карьеру, я смог свить уютное гнездышко, но события последних двух лет пробили в моем бюджете серьезную брешь. Вообще-то я человек не бедный, но люблю, чтобы в загашнике что-нибудь было. Поэтому я был бы очень рад найти в буше что-то связанное с убийством вашей дочери – тогда я мог бы получить с вас солидное вознаграждение. Макси и Майкл тоже на это надеются.

– Значит, можно считать, что если бы не деньги, вы отказались бы на меня работать?

– По правде сказать, миссис Мэннерз, я не знаю. Джим Грэйнджер мой друг.

Макси закончил говорить по телефону. Кризи повернулся к нему.

– Ну что?

– У Яна есть все оружие, которое нам нужно. Лицензии на него имеются, но там есть одна закавыка – он сможет нам его одолжить только с письменного разрешения полиции. По закону владеть им может только он. Нарушать закон брат, естественно, не хочет.

– Я предвидел, что мы с этим столкнемся, – сказал Кризи. Он посмотрел на часы. – Скоро проснется Джим Грэйнджер в Денвере. Я позвоню ему и попрошу еще раз воспользоваться своим влиянием, чтобы он через Госдепартамент попросил американского посла в Зимбабве снова немножко надавить на местные власти.

– Хорошо, – ответил Макси. – Но есть и другая новость. Ян подтвердил, что Джон Ндлову – тот самый командир террористов, с которым мы боролись в семидесятых. Он еще сказал, что этот парень пользуется уважением и у черных и у белых. Говорят, подкупить его нельзя.

– Что все это значит? – спросила Глория.

Кризи принялся объяснять:

– Здесь были две повстанческие армии, которые боролись за независимость против родезийских вооруженных сил. Ндлову возглавлял одну из них. Он был неплохим командиром, действовал в основном в районе восточного нагорья. Пару раз ему удавалось уйти, когда мне уже казалось, что я его поймал. Он умный. Он все выяснит обо мне и Макси.

– Это не лучшая новость, – заметила Глория.

– Как знать, может быть, и не самая плохая. В Зимбабве было достигнуто примирение сил, в прошлом враждовавших между собой.

– Значит, вы полагаете, он будет с нами сотрудничать?

Кризи взглянул на Макси, ожидая, что тот ответит. Макси сказал:

– Ну если министр на него надавит, он, наверное, нам поможет, хотя и без особого энтузиазма. Вы ведь понимаете, что ни один полицейский в мире не придет в восторг, если он загубил дело, а потом появляется богатая пожилая дама с кучей наемников, которые это дело снова берутся раскапывать. Особенно когда на него нажмут, чтобы он дал этим самым наемникам разрешение на использование полудюжины стволов. Тем не менее в этой ситуации есть и положительные стороны. Мой двоюродный брат знает Ндлову лично и неплохо с ним ладит, а поскольку это оружие принадлежит ему, может быть, Ндлову будет посговорчивее… Нам надо просто подождать и посмотреть, как пойдут дела.

В другом салоне самолета Майкл проиграл в карты Раби. Сиделке было около сорока.

– Вашей работе не позавидуешь, – сказал Майкл.

– Вы имеете в виду миссис Мэннерз?

– Да. Она, наверное, не самый приятный из ваших пациентов.

– У меня бывали и похуже, – сказала Раби с легкой усмешкой. – Но таких было немного.

– Сколько времени вы уже на нее работаете?

– Я у нее шестая. Все остальные увольнялись через несколько дней или через пару недель. К тому времени, как я начала за ней присматривать, она, должно быть, поняла, что надо быть немного помягче, иначе вокруг вообще никого не останется.

– Вы хотите сказать, что сейчас она стала мягче, чем была раньше?

Сиделка снова усмехнулась.

– Слегка, но этого уже достаточно, чтобы ее можно было переносить. Кроме того, оплата и условия очень неплохие. Есть, правда, еще одна причина. У меня единственная дочь… ее отец сбежал много лет назад. Сейчас она в колледже, и мы с ней очень близки. Могу себе представить, что со мной стало бы, если бы ее убили в далекой стране, как убили Кэрол Мэннерз. – Она снова выиграла. – Майкл, вам надо получше следить за игрой.

Она была права. Майкл уныло подсчитал результат игры и записал на бумажке общий итог. Раби сказала:

– Как бы то ни было, это путешествие очень меня развеяло. Оно нарушило наш заведенный распорядок, да и в Африке я никогда раньше не бывала.

– Я тоже, – сказал Майкл. – Мне не терпится поскорее прилететь.

Тем временем Кризи закончил говорить по телефону с Джимом Грэйнджером и обратился к Глории.

– Он свяжется с нами либо еще до посадки в Хараре, либо позже, когда мы будем в гостинице.

Во время телефонного разговора Глория внимательно прислушивалась к словам Кризи.

– О чем он спросил вас, когда вы ответили: «Нет, с ней все в порядке»?

Кризи взглянул на Макси.

– Он спросил меня, не слишком ли много неудобств вы мне причиняете. Но это ведь вполне естественный вопрос, не так ли?

Она медленно кивнула.

– Да, думаю, это так.