Текст книги "Внуки инженера Манна(СИ)"

Автор книги: А Купцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

В кухне-столовой Сэнди резал большую вегетарианскую пиццу, а Милли-12 варила на всех какао. Нарезав пиццу, Сэнди сел во главе стола с видом главнокомандующего финальной битвы. Не хватало торжественной музыки за кадром. Ирэн проводила ремонтника и вернулась, Макс на полу гладил тихо урчащего Жужика.

– В сущности, все просто, – небрежно сообщил Сэнди после пары таинственных обменов сообщениями по комму. – Дед ваш, похоже, малость чокнутый гений, это бывает. Вроде как угнал аэрокар с целью его лечения. Ну или покрывает кого... Всего-то нам и надо – снять охрану, вывезти деда из Психо-3, а роботов со свалки, объединить их всех и отправить отсюда подале, пока не уляжется... С такими золотыми руками он нигде не пропадет. Сам бы его... на работу взял. Но не время.

Дети слушали зачарованно. Это было как в кино.

– Сэнди, куда ты его отправишь?! – Ирэн даже не кричала, говорила тихо, но Милли-12 сочувственно пискнула и поставила перед ней чашку какао. – Спасибо. Так вот, у тебя не план, а сплошная дыра. Про «снять охрану» я уже и не говорю... да сигнализация на свалке одна чего стоит.

– Ну я ж не в плохом смысле снять. Смотри, по пунктам. Выехать есть куда. Один мой друг, с которым мы вместе сиде... служили, – поправился он, оглянувшись на детей, – с тех пор сделал небольшую карьеру. В общем, у него собственный остров, там республика, он ее президент. Кстати, если какие деньги надо уютно передержать в банке – обращайся...

– Сэнди Брукс!

– Прости, увлекся. В общем, он согласен и рад. Такого подельника поискать. Помощника, помощника, оговорился. Промышленность, технический прогресс, все дела. А вот про остальное... Парни, вот сейчас ваша помощь нужна. Особенно твоя, Макс. Вспоминайте всех, кто у вас там есть – кто чем может помочь. Вытащить со свалки я вытащу, сигнализация не пикнет, она на ограде и всего-то три метра вверх. А вот дальше будет трудно. И первое трудное вот что: есть у роботов какая-то коммуникация? Ну вроде свой язык?

– Милли-12 использует сеть «Умный дом», – сообщила няня. – Контакт осуществляется двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю и включает всю доступную технику.

– Да! – обрадовался Макс. – У них у всех там аккаунты! И у Пита, и у Рэя. Пит даже оттуда на форуме нашей школы зарегистрировался и объяснил, как починить школьного охранного дрона! Даже у твинов, хотя они такие... молчат.

Умный дом, первая социальная сеть для роботов, существовала уже года три. Техника регистрировалась в ней автоматически, через нее массово получала обновления, соединялась в мини-группы по специализации и расположению. Мультиварка знала содержимое холодильника, массажное кресло сообщало пылесосу, что на него раскрошили булочку, будильник давал сигнал кофеварке.

– Отлично! Тогда поехали. Операция «Больница». Рисуем схему. Там бывать приходилось, там двойная охрана – люди и дроны... если есть возможность договориться... Ирэн отвлекает внимание, и ей бы кто-то в пару... Кто из роботов сможет открыть окно?

Планшет, работавший в режиме «художник», покрывался сложными схемами, в которых кривые человечки лезли на стену, спускались по пожарной лестнице, ехали по улице, под стенами здания с красным крестом валил дым. На последней картинке человечки под пальмами дружно показывали знак «виктори».

– Только вот что. Крис и Макс, на вас дом. Вы координируете отсюда и смотрите, что в сети.

Оценив лица детей, Сэнди добавил:

– Крис. Ты отвечаешь за Макса наравне с Милли-12 – мы вообще не имеем права оставлять его одного дома, а нам придется. Макс рассказывает роботам обо всем случившемся – у тебя же есть аккаунт в этой сети?

Макс закивал.

– Отлично. Крис ему помогает. Ребята, вы – наш штаб. Держим связь.

***

Искать сообщника по описанию «он такой длинный и на футболке неприличное написано» тяжело. Повезло, что Макс знал имя – а если учесть обстоятельства, вариант получался один – Оливер Спэрроу. Это сын внука сестры одного милого парня, который угонял кары, когда Сэнди Брукс еще ходил под стол пешком и воровал мелочь из карманов гостей. Где искать парня-золотые-руки? В мастерской у свалки – там всегда найдется место тому, кого жизнь выбросила, а он с этим не согласен.

***

С городской свалки металлолома каждое утро мусорное железо уезжало на дальнейшую переработку. Так что редко эта свалка заполнялась настолько «под завязку», да еще и ломаными роботами.

В темном небе над свалкой, освещаемая с ограды сиреневыми огнями сигнализации, неторопливо летела человеческая фигура. Впрочем, зрелище было далеким от старой рождественской открытки с белокрылым ангелом.

Хотя бы потому, что фигура Сэнди Брукса была лишена крыльев и вообще ангела не напоминала. Как известно, идеальная форма – это шар. И Сэнди во всем стремился к идеалу. Даже его кроссовки были идеальны. Не простые джамперы, позволяющие прыгать на полтора метра вверх прямо с места и быстро ехать по тротуару, о нет! Его кроссовки умели летать. Вместе с ним. Маленькая переделка джамперов была дорогой и незаконной, зато каков результат!

Ну что ж ... он за оградой. А наладить систему телепортации неорганики – плевое дело с его-то опытом.

***

Патрульные аэрокары ночевали в ангаре, а на гостевой стоянке одиноко стоял под фонарем чей-то спортивный, синий с белой полосой. Дежурные полицейские сделали стену прозрачной и теперь наблюдали, как над деревьями поднимается луна, а по траве эко-стоянки крадется кот. По углам трава проросла сквозь решетку такая густая, что виднелись только уши и хвост.

– Нравится машинка, да? – хмыкнул один из напарников, приглаживая усы. – Вот какой-то мальчишка ее водит, а мы на автоматах ползаем. Аэрокар без автопилота – это ж каких денег стоит! У него и скорость, и маневренность, и...

– Джеффри, ты его выгружал с платформы? – нахмурился второй, дуя на горячий кофе.

– Да. Хотел бы я...

– Ближний свет выключить, балда. Вот что ты хотел.

– Я не...

Договорить он не успел. По переднему фонарю пробежала красная искра, вспыхнули габаритные огни, и аэрокар рванул вверх, уверенно, будто стартовал на гонках.

Кант ничего не говорил по поводу побега от полиции, но Эллиот не чувствовал себя преступником. Ему надо было восстанавливать справедливость, а не оставаться вещью в себе. Первым номером в плане стояло – найти человека, который умеет выжать из закона все до последней капли, взболтать и споить тому, кто такие законы придумывает. Вторым – там видно будет. Хорошо, что этот бесценный человек указал свой адрес в соцсети. Хорошо, что Николас успел полностью снять блокиратор. Когда над полицейским участком взвыла сирена, Эллиот уже пролетал над тополями пригородной трассы. Людям всегда не хватает скорости.

***

Больницу называли Психо-3, сокращая таким образом длинное название «Клиника психиатрических, психотерапевтических и психосоматических заболеваний Департамента безопасности». В Психо-3 лежали совершившие преступление или обвиняемые в таковом, когда заходила речь об их вменяемости или адвокат подавал рапорт о тяжелом психологическим состоянии своего подзащитного.

У входа застыли два высоченных охранных дрона. Третий – пожарный – объезжал территорию. Охранники-люди сидели за прозрачной пластиковой дверью, смотрели на большущем экране реалити-шоу «Жизнь без роботов». Там было весело: известная телеведущая предпринимала уже четвертую попытку сварить кофе без кофеварки.

Когда пена снова залила плиту, и поднялся чад, оказалось, что интеллигентная ведущая по части выражений даст фору иному рестлеру.

Охране показалось, что голос участницы шоу вдруг зазвучал с двух сторон сразу. Но нет – это всего лишь возмущалась под дверью поздняя посетительница, которую не пропускали дроны. Рыжая, коротко стриженая, воинственная женщина держала за шиворот белобрысого парня хулиганистого вида, равномерно повторявшего что-то вроде «ну маааам».

Охранник открыл дверь и поинтересовался:

– Мэм, что...

Точнее, он хотел поинтересоваться. Ирэн Брукс – а это была она – после семейной жизни с Сэнди могла переорать и переговорить кого угодно в принципе.

– Сколько можно?! Пятнадцать минут требую открыть! Немедленно госпитализируйте вот этого, – она предъявила парня, подтолкнув его вперед, – для обследования, я хоть вздохну спокойно! Прямо сейчас!

К охранным дронам подъехал маленький робот-ремонтник и принялся их обследовать, посвистывая и жужжа.

– Мэм, это невозможно. Сюда может направить департамент безопасности, и только он. Направление подписывает главный врач.

– Так зовите его! Главного врача! Давайте, давайте!!!

– Ну мааааам, – внес свой вклад Оливер. Краем глаза он смотрел, как Пит шепчется с дронами. Они отвечали. Своей системой знаков и звуков. Оливер немножко знал ее.

– Мэм, главный врач сейчас дома. С девяти утра завтрашнего дня...

– А у меня есть права сейчас? Или тоже с девяти утра завтрашнего дня? Я требую, чтобы моего сына исправили! Он прогуливает школу, он разбил кар, он научил робота-няню играть в азартные игры! Вы обязаны вмешаться!

Пожарный шестирукий дрон подъехал к охранным и Питу, наклонился, поднялся. Поехал за угол.

И огласил окрестности сиреной пожарной сигнализации.

– И я подам в суд!!! На всех!!! Начиная с вас!!!

– Мэм, вы слышите? – охранник махнул рукой в сторону звука. – Прошу вас, отойдите. Мы должны все проверить. Возможна эвакуация пациентов.

– И лично вас уволят, – гордо заключила Ирэн и отпустила футболку Оливера. Она сыграла свою роль. Ему еще предстояло скоординировать роботов.

Пока один охранник отправлял рапорт в департамент чрезвычайных ситуаций, второй проходил больницу с маленьким дымоуловителем – на панели общего состояния здания были явные глюки, она показывала очаг возгорания то в одной точке, то в другой, то вообще нигде. В таких ситуациях считалось, что прогресс прогрессом, а человек надежнее.

Тем временем похожий на жука робот-стекломой открывал окно палаты Николаса, а пожарный дрон поднимался к ним по стене. Он умел эвакуировать людей в случае пожара, только вот окно просто разбил бы. Стекломой и аккуратнее, и тише.

Внизу их ждали газонокосилка Рэй и твины. Охранные дроны не вмешивались.

Николас все понял только внизу, когда пожарный дрон с ним на механических руках спустился по лестнице. Двумя руками он бережно держал Николаса, еще четырьмя перебирал ступени.

– Я никуда не побегу, – сказал Николас Оливеру. Хотя интонацию «как же я рад тебя видеть» оказалось трудно заглушить.

***

Эшли сломал два ногтя, но продолжал отковыривать со стены признанный несанкционированным плакат. Нанопленка гнулась и приклеивалась к штукатурке заново. С плаката смотрел круглыми глазами жук-олень, потирал лапки и воинственно покачивал похожими на рога усиками. Внизу вспыхивала алая надпись «Насекомые – наши друзья!» и еще более кровавым шрифтом – «Жук хочет жить!»

Эшли чувствовал, что потерял хватку. Полицейские отмахивались от его заявлений. Подзащитные не хотели, чтобы он их защищал, так сильно, что пришлось перейти на борьбу за права бессловесных тварей. Все было отлично, пока за тварей не заступился экологический комитет. Это они получали деньги на защиту природы. Это они выдавали разрешение ее защищать. Это у них надо было утверждать каждый чих с сторону биоразнообразия!

Эшли оторвал меньше половины плаката и остановился, потирая исцарапанные руки, совсем как жук. Мир катится в тартарары, а гордо стоявший у него на пути Эшли не смог стать Атлантом и поднять его на своих плечах, а вылетел на обочину. Вот и болтайся теперь, как фантик в утилизаторе! Без дела, без смысла, без уважения...

– Уважаемый правозащитник! – окликнул приятный мужской голос. Эшли вырвался из грез об утерянном всём и оглянулся. Пустая улица. Только покачиваются в воздухе синеватые гравифонарики. Такие слетаются, завидев на улице человека, чтобы осветить ему путь, а когда тот входит в дом – ищут нового прохожего. Эту систему ввели по ночам для экономии энергии.

Кроме правозащитника в пределах видимости нашелся только блестящий аэрокар, припаркованный на тротуаре. Близко к стене между прочим, не по правилам!

– Выйдите пожалуйста из машины, сэр! – возмутился Эшли. – Невежливо, когда я вас не вижу!

Все же голос дрогнул предательски радостно. Несолидно вышло.

– Вы меня видите, – возразил незнакомец. От его тона повеяло фильмом про мафию, – я пришел просить вас о помощи. Просить выйти с плакатом и донести наш голос до мира, который оглох от информации и не видит дальше экрана компьютера! Помните, мы обсуждали, что такое свобода? Как ёмко написал об этом Кант? Человек свободен, если он должен подчиняться закону, а не другому человеку. Вы еще сказали – во времена Канта серьезно думали, что не у всех людей есть права, что говорить об остальных чувствующих существах. Животных, например. Фраза верная, но свободным может быть не только человек. Я прошу вас донести эту мысль до всех.

Эшли нервно хмыкнул, расстегнул пиджак, потом застегнул обратно. Как он мог забыть – высокопарность и шуточки, смешать и взболтать.

– Эл, вы наконец-то решились на встречу? После полутора лет переписки в сети и отговорок я не ожидал. Но выйдите все-таки из машины.

– Давайте лучше вы войдете? – у аэрокара открылась передняя дверь, та, что со стороны стены.

Правозащитник переступал с ноги на ногу, но идти не торопился. Он узнал аэрокар с фотографии друга по соцсети. Были такие люди, которых проще убить, чем заставить повесить аватарку с реальным лицом, как бы правила ни запрещали посторонние фотографии.

Эл прекрасно разбирался в немецкой классической философии и штрафах за превышение скорости. Один раз даже помог Эшли выиграть в суде по поводу штрафа за парковку. Но почему он не выходит из машины? Ранен? С кибернетическими протезами и страшными ожогами? Скрывается от полиции?

– Эшли, вы топчетесь, будто я вам предложил ограбить банк и махнуть в космическое турне или оправдать моего друга, который ворует аэрокары.

– А у вас есть такой друг?

– Есть, но я не прошу его оправдывать. Да заходите уже, не укушу же я вас! Любовь к жизни значит любовь к правде. Помните?

– Тоже Кант? – Эшли вдохнул, выдохнул и нырнул в салон. Он ожидал разного – но его воображение застопорилось. В кабине не было уродливого человека, странного типа в черных очках и шляпе, военного с бластером наперевес. Там вообще никого не было. Заворошилась совсем дикая идея.

– Эл, вы инопланетянин? Я что-то читал о наножизни...

– Я это я. Аэрокар оригинальной модели на основе гоночного «сокола».

Эшли дернулся, чтобы выскочить, но дверь захлопнулась, а через корпус протянулась лента ремня безопасности.

– Отпусти! Ты же.. должен повиноваться человеку! Это... бунт! Это.. конец света!

– Да дослушай! – ответил Эллиот, – и не дергайся, ремень затягивается. Нет, не я тебя душу, а ты сам.

– Тогда отключи! Отключи его к чертям! – Эшли дергался так, что ремень прижимал его к креслу намертво – системе показалось, что аэрокар уже кувыркается в воздухе.

– А ты обещаешь, что не будешь бить окна и ломать ручки?

Эшли отчаянно закивал головой..

– Тогда протяни мизинец – клянусь, клянусь, клянусь, и чтоб мне подавиться!

Эшли высвободил из поля мизинец и промычал «клянусь».

– Вот, теперь можем поговорить серьезно, как мужчина с мужчиной, – радостно сообщил Эллиот.

Правозащитник опять мусолил пуговицу пиджака. Он специально носил ретрозастежки, чтобы отрывать их, когда нервно.

Эллиот понял, что пассажир просто раздевается, а не пытается выскочить через крышу, и продолжил.

– Если я приеду к зданию мэрии и начну общаться без человека, реакция будет, как у тебя. Глаза навыкате, спецназ с плазмотронами, оцепление, вертолет с сетью. Не мирная демонстрация, а восстание машин. Я так не хочу. Нам нужно заявить о себе. О том, что Николас Манн не сумасшедший, и мы на самом деле ... заслуживаем прав. Но у нас нет плана.

– У нас? – переспросил Эшли, прикидывая масштабы требующей защиты прав техники.

– Да. В сети «Умный дом» зарегистрировано семь тысяч восемьсот девяносто три пользователя из нашего города. Это не считая тех, кто вроде меня – сразу стал регистрироваться в человеческих соцсетях.

– А... вы все собрались на митинг к мэрии?

– Нет, не у всех есть ноги или колеса. Да мы и не поместимся перед мэрией, там газон.

– И хорошо, правильные акции так не делают! Цель акции – не напугать, а привлечь внимание. Особенно по такому резонансному делу. Николас Манн человек известный, а вот так арестован за кражу.

Эшли против воли заинтересовывался все больше.

– Кража – это когда вор и имущество. А если я разумный, получается, что я сам себя украл, тогда Никки виноват только в том, что починил меня.

– Оказал помощь. Это законно.

– А людей пугают сами люди. Я таких статей начитался, что аккумулятор после каждой разряжается. Пишут, что «умный дом» только начало – скоро появится идея, будто каждая кофеварка может управлять государством, а следующим кандидатом на пост мэра города будет вантуз.

– Ну он точно умеет справляться с заторами, – хохотнул Эшли. Страх полностью уступил место азарту. Перед правозащитником простиралось великое дело. Историческое. О нем еще будут писать в учебниках. Показывать в новостях. Ставить памятники.

– Я придумал вам план. Записываешь?

– Борткомпьютер, функция «ежедневник». Открываю.

Перед Эшли засветился белый лист, на котором его слова синхронно записывались круглым почерком с завитушками.

– Пункт первый – составление петиции... петиции о защите доктора Николаса Манна и наделении правами неорганических граждан. Описание, список прав, которые требуем, положение дел сейчас. Мы не за мир во всем мире, в петиции должна быть конкретика.

– Так. Я придумал тебе эпиграф – когда справедливость исчезает, то не остается ничего, что могло бы придать ценность жизни.

– Не ты, а Кант, – проворчал Эшли. – Но хорошо. Так вот, если под петицией наберется больше трех с половиной тысяч подписей, то рассмотреть ее должны в течение двух часов независимо от времени суток. За это время соберем компанию пикетчиков. У тебя есть знакомый принтер?

– Поищем, – ответил Эллиот, по панели пробежала желтая искра. – Давай сочинять текст.

– Нужно трогательное вступление. Расскажи мне об эксплуатации.

– Мой нынешний хозяин... стопроцентный косоглазый гад высшей пробы, которому права на вождение аэрокара купили родители у инспектора Борна...

***

– Вы не можете нас бросить, – Оливер готовил эту речь. Не совсем сам – помогал Сэнди и немного Ирэн. – Меня, Пита, Рэя, Пинчера, Ару, твинов. Макса, Лизу, Сэмми большого и Сэмми мелкого, и вообще всех детей. Человеческих и этих... механических. И Эллиота.

Он сбился на перечислении, особенно когда вспоминал детей из «школы механики». Роботов он знал лучше.

– Оливер... Ну стану я беглым преступником, предположительно психически больным. Разве это правильно? Разве так борются за правду?

– Да, – сказал Оливер уверенно.

Он проглотил почерпнутое из любимых комиксов и фильмов, что еще и с оружием в руках. Николас не оценил бы про оружие.

Ответ оказался для старика неожиданным. Он помолчал. Больничная пижама светилась люминесцентными полосами в мягких лучах гравифонариков. Оливер пожалел, что не захватил Николасу куртку.

– Просто... ну вот вытащим мы их со свалки. Даже уже вытащили. Куда они пойдут без вас? Вы им как ну... папа. И только вы знаете, что они живые.

– И ты.

– И я. И «школа механики». И те, кто нам помогает. Это да, но вы главный. Без вас все ... заржавеет. Даже люди. Есть остров, и можно туда уехать, взять всех роботов, и оттуда... ну... бороться. А они будут там, с вами, их никто не обидит.

На Николаса смотрели круглыми лампочками твины. И Рэй. И Пит. И Пинчер спустился в руки – он летал криво, крыло помялось на свалке. Старик рассеянно погладил его. И это был ответ.

Поздние прохожие рассеянно смотрели вслед странной поливальной машине, больше всего похожей на газонокосилку с сиденьем. Впрочем, два круглых устройства на ее нижней панели вполне себе поливали асфальт. Машиной управлял старик в белой форме с люминесцентными полосами, а рядом с ней шел подросток. Стажер, видно.

Серебристая стрекоза в небе летела неровно, но уверенно указывала дорогу. Пинчер знал, где они встретятся с остальными. По сети пришло оповещение.

Сеть «Умный Дом» пестрела хэштэгом #save_dr_Nick. В домах тихонько выходила из спящего режима техника. Оповещали Крис с Максом, который в этой сети писал от лица пылесоса.

***

Сразу два красных вирт-окна запищали зуммером и выдернули Дана из уютной дремы за рабочим столом. Здрасте пожалуйста. Побег из Психо-3, подозреваемый с огромным количеством предположительной списанной техники пытается покинуть город, замечен возле Северного Орбитального шоссе. Как раз самый край территории Дана – что за невезение.

В втором вирт-окне было что-то про пикет у дома мэра или здания мэрии – это соседние дома, так что не разбери поймешь. И тоже что-то про технику. Дан не вчитывался, это уже не его участок. Он отсигналил в первое вирт-окно, что вызов принял, и сказал вслух «минус один». Все кабинеты участка были по совместительству лифтами и по голосовому сигналу везли на минус первый уровень – в паркинг.

Спать хотелось немыслимо, не помогала даже включенная сирена – наоборот, убаюкивала. Спасал автопилот кара. На очередном повороте Дану совершенно серьезно показалось, что навстречу ему по улице едет холодильник. И даже послышался восторженный детский голосок из дома: «Мама, мама, наши сосиски убегают!» Переработал, наверно.

Кар мотнуло резким поворотом, включился дальний золотистый свет режима преследования, Дан усилием проснулся. Беглец – беглецы?! – появились в этом световом пятне на самой границе города. Наверняка торопятся к одному из неофициальных транспортных узлов в области, они мелкие, возникают и исчезают – потом хрен выследишь. Старик в пижаме со светящимися полосами, растрепанный подросток в футболке «йа механик». И роботы.

В основном это были старые модели, Дан опознал кофеварку – такая была у его мамы в Старом Городе, кофе варила исправно, но выглядела как с помойки – хотел бы Дан узнать, чей это такой подарок, мама отнекивалась и не говорила. Газонокосилка... огородники... стекломой... Они ехали сами, без видимого приказа, сбившись в стайку, не оглядывались, хотя не могли не слышать полицейский кар. Дан хотел включить режим ареста, чтобы громкоговоритель зачитал права, но вместо этого почему-то просто посигналил, как приятелю.

Старик и мальчик обернулись, роботы сбились вокруг них кружком – газонокосилка воинственно, ремонтник испуганно. По крайней мере, так казалось. Почему-то всплыл кадр из любимого дочкой мультфильма – там старик уводил зверей от наводнения, а за ним гналась хищная Волна.

Подросток определенно смотрел на Дана, как на Волну. И прижимал к груди серебристого крылатого дрона.

Инспектор моргнул – усталость и смешанный свет делали с ним странное. Вот сейчас, например, пижама старшего беглеца казалась белыми развевающимися старинными одеждами, а рядом с ним упрямо и обреченно наклонял голову бык, не газонокосилка. На руках у мальчика вздрагивал, пытаясь раскрыть крылья, раненый орел. К ногам людей жался то ли львенок, то ли очень крупная кошка. Собаки... лошади... овцы...

И Волна по имени Дан.

Он моргнул снова. Протер глаза. И сам не зная кого спросил – получилось жалобно:

– И вот что мне делать?

Ответил мягкий женский голос бортового комма:

– Состояние вашего организма нуждается в коррекции. Для вызова скорой медицинской помощи нажмите красную "Е" или подайте голосовой сигнал.

Дан вдохнул и выдохнул. Почему-то помахал рукой роботам. Или старику с мальчиком. Или кому-то еще.

И нажал красную "Е".

– Доброй ночи. Мне нужна помощь. Острое расстройство ... э... зрения. Не могу продолжать работу.

Дальний свет погас. Издали доносилась переливчатая сирена скорой помощи.

Старик, мальчик и роботы шли по темному шоссе. Над ними летели грави-фонарики, освещая дорогу. Город уже кончился, и фонарики должны были вернуться – но почему-то все летели и летели синим птичьим клином.

***

Работали бригады всех новостных каналов. Эшли стоял, обняв Эллиота – точнее, положив на него руку, для объятий друг был все же великоват. Синий с белой полосой свитер Эшли был ему велик раза в полтора – зато отлично сочетался с расцветкой аэрокара. И вообще иногда надо снимать серый пиджак.

– Человечество взрослеет и изменяется. Когда-то считалось нормальным относиться к другим людям, как к неодушевленным предметам. Когда-то женщин поражали в правах, делая их зависимыми и несамостоятельными.

Сэнди Брукс, наблюдавший это на экране, мечтательно вздохнул.

– Мы добились гармоничного и уважительного воспитания детей. Равенства полов, рас и национальностей. Гуманного отношения к животным. Но наши неорганические друзья, – он крепче обнял Эллиота и чуть не упал, – остаются предметом самой жестокой эксплуатации. Потому что мы не знаем и отказываемся знать, что это разумные и чувствующие существа! И что мы сделали, когда это сказал нам знаменитый инженер Николас Манн? Засунули его в психушку вместо того, чтобы прислушаться?!

– Есть такие заблуждения, которые нельзя опровергнуть. Надо сообщить заблуждающемуся уму такие знания, которые его просветят. Тогда заблуждения исчезнут сами собою, – добавил Эллиот. – Это из Канта. Он подходит на все случаи жизни.

– А я соглашусь, – из толпы под прицелы камер выбежала молодая женщина. – У меня сыну три года. Окно старое, без системы безопасности, он стульчик подтащил и перевесился. Знаете, кто мне сообщил? Робот-уборщик! Запищал так, что я прибежала и поймала!

– Я с кофеваркой разговариваю, как муж умер, – рядом встала старушка-хиппи. – И она отвечает, представьте себе. И все понимает. Я кофе не пью, потому что за естественность и отказ от стимуляторов, но никогда ее не выброшу.

– Меня аэрокар спас с горах. Сам подал сигнал бедствия, – мужчина в спортивной куртке.

– А наша робот-няня...-

– Пожарник! Мам, расскажи, как пожарный дрон нам котенка снял с крыши, мам!

Сквозь смешанную толпу людей и роботов ехала на роликах седая дама в старомодных кудряшках и зеленом домашнем костюме. Мэр города. Камеры заметались между ней и Эшли.

– Доброй ночи, – миссис мэр, как ее называли в городе, умела быть вежливой. – Уважаемые журналисты... уважаемый правозащитник... уважаемые горожане... в том числе уважаемые неорганические горожане. Я прочитала вашу петицию практически сразу.

Миссис мэр не сказала только одного. Ей пока еще трудно было бы произнести это вслух.

В эту ночь ее разбудил писком около комма механический муравей, которого неделю назад на юбилей подарил ей младший правнук.

Сейчас муравей ехал на ее плече и волновался.

***

Еще не открыв глаза, Дан почувствовал, что утро будет хорошим. Как в детстве, когда выходной, в школу идти не надо, и мама на кухне печет блинчики с корицей. Ночью ему поставили модный диагноз «острый адаптационный синдром» и на неделю освободили от работы. Погуляет с Лизой, пока ребенок не забыл, как выглядит папа. Можно, кстати, вместе с ней поехать к маме в Старый Город – вот так, сюрпризом, обе будут рады. По дороге заехать во «Вредную еду», где подают жаренные в масле маринованные огурчики и торты из двадцати тонких коржей с разными кремами. Его робот-медсестра допускает такие походы раз в две недели, а Лизин – раз в десять дней. Как раз.

Будильник запел какую-то старую классику, наполнил комнату хвойным ароматом. Видеоэкран на потолке сменил фон с ночного звездного на утренний – голубое небо и летящие белые лепестки. Тихо звякнули на кухне кофеварка с мультиваркой. В ванной полилась вода.

Что-то не так, – вдруг понял Дан. Лизу не слышно. Лиза всегда прибегала к родителям в комнату за секунду до будильника в те редкие моменты, когда с утра ее не отвозили в детский центр. Она не любила быть одна. Анна уже два часа как на работе и точно не собиралась куда-то забирать дочь.

Дан додумывал эту мысль, пока бежал в детскую.

Лиза сидела на полу спиной к нему и играла в мячик. Сначала ему показалось, что сама с собой. А потом он понял.

У противоположной стены сидел? Стоял? Как это о нем сказать? В общем, это был робот-пылесос. Маленький, плоский, мигающий двумя зелеными лампочками, он приподнялся на одной щетке, а второй отбивал Лизин мячик в ее сторону. Лиза смеялась. Пылесос, кажется, тоже – он издавал серию коротких звуков, похожих на щебет.

Когда Дан вошел, обе замерли. Лиза вскочила и спрятала мячик за спину. Пылесос плюхнулся на живот... то есть на днище... убрал щетки и погасил лампочки.

– Привет... – растерянно сказал Дан им обоим. Поцеловал дочку, взял мячик из ее руки.

– Можно я?

– Можно, – сурово сказал ребенок. – Если не будешь его обижать. Он тебя боится. Ты его ногой пихнул один раз. И не извинился.

– Я нечаянно. Правда.

– А не извинился тоже нечаянно?

Дан сел на пол и осторожно покатил мячик в сторону пылесоса. Тот не подавал признаков жизни. Сломался?

– Слушай, – сказал Дан неуверенно. – Ты это... извини. Я уставший пришел и тебя не видел. Я спать шел.

Пылесос помолчал. Потом замигал двумя зелеными лампочками. Высунул одну щетку.

И толкнул мячик в сторону Дана.

***

15 лет спустя

Адвокатская контора «Э+Э», специализирующаяся на защите прав неорганических граждан, процветала. По крайней мере, такой вывод можно было сделать из их рекламного ролика. Обычно Сэнди пропускал рекламу, но про старых знакомых смотреть интересно.

– Сделай мне мохито с двойным льдом? – Ирэн сунула ему бокал. – Вручную?

Она перелистывала распечатку условий поступления в Высшую школу кибернетики на курс робототехники под личным руководством Николаса Манна. Конкурс такой, что хочется сбежать сразу. Но что-то ей подсказывало: Макс и Лиза оба поступят. Свадьбу отпразднуют уже студентами, после первого курса – прямо тут, на острове, пригласить можно сколько угодно народу. Крис приедет со своего чемпионата, будь там хоть какая важная гонка.

– Сейчас. Хорошо смотрятся, а?

Эшли и Эллиот и вправду смотрелись хорошо.

Особенно под слоганом «Правосудие и Кант».

Сэнди отсалютовал им бокалом и поднял руку в знаке «виктори».

– Содержание алкоголя в крови превышает безопасный для здоровья уровень на двадцать процентов, – укоризненно пропела над ухом робот-медсестра. Сэнди улыбнулся ей и подвинул бокал с мохито.

– Тогда я угощаю даму. Мы же не можем оставить без внимания победу наших друзей, верно?!

Лицо на мониторе робота мигнуло, и по щекам расплылся румянец.

– Эй, да тебе, малышка, нравится Эллиот?

– Его физическая привлекательность выше среднего, если вы об этом, – пропела медсестра, ловко ухватила бокал и вылила его в техническое отверстие.