Текст книги "Внуки инженера Манна(СИ)"

Автор книги: А Купцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

Действительно добрая сказка о восстании машин.

Купцова А.А, Максимова Е.В.

Купцова А.А, Максимова Е.В.

Внуки инженера Манна

Внуки инженера Манна

***

Серебристый воздушный байк хонда скай 212 лежал на боку, а вокруг удивленно качались белые шарики цветов.

Крис открыл глаза и попробовал пошевелиться. Если бы он жахнулся на скорости с двух метров, был бы клиентом криокамеры, а то и безвозвратным трупом. Какая скорость в эко-квартале, тут же за деревом дерево, а где не беседка, там куст! Кому нужна в городе эта зелень в таком количестве, Крис не знал, причину поломки байка тоже. Двигатель вдруг захрипел, машина затряслась, зафыркала, и едва Крис успел снизиться до минимальной высоты – заглох окончательно. Байк рухнул на бок, как подстреленный конь, а его всадник отлетел в сторону.

Шея поворачивалась. Руки сгибались. Проверив, сгибаются ли ноги, Крис вскрикнул, подчинилась ему только левая. Кольнуло паническое – это уже перелом или еще нет? Под грязной штаниной саму ногу видно не было, но больно жутко.

Крис перестал дергаться и нажал на ноготь среднего пальца. Коммуникатор выдал вирт-окно – непринятый вызов, два сообщения, реклама вегетарианской пиццерии и... правильно – полное отсутствие связи в этом овраге. Двадцать второй век на носу, а есть такие дыры!

Парень вытер рукавом нос – нога болела до слез, хорошо, что не видит никто. Теперь что? Он будет умирать на дне ручья и орать на весь эко-квартал «помогите»?! Орать было стыдно, все-таки не девчонка и не малыш. Вот братишку было бы слышно уже отсюда до Старого Города. В его семь лет можно. В Крисовы пятнадцать – ну уж нет.

Крис водил рукой, вытянув ее вверх на всю длину, но связь не появлялась. Комм был установлен на ноготь среднего пальца, так что его хозяин отчетливо показывал, что думает об окружающем мире. Мир шелестел ветками, посвистывал зябликами, журчал ручьем и плевал на Криса семенами одуванчиков.

Парень попробовал подползти к байку – там на панели кнопка вызова автоинспектора, вдруг бортовой компьютер еще работает от аккумулятора? По склону поскакали мелкие камешки, Крис поднял взгляд. На краю, у маленькой тропинки, стоял и медленно поворачивал в разные стороны верхний манипулятор оранжевый робот-ремонтник.

Принюхивается? – пронеслось в голове у Криса, слишком похожа была эта деталь на узкую лисью морду. Ерунда! Кто то чинит здесь аэромобиль и сейчас придет на помощь.

– Эй! – Крис замахал руками – Эгееей!

Куст у самого ручья дернулся – из него выкатились одинаковые круглые роботы. У одного вверх торчала антенна, другой волочил за собой щетку с налипшими сухими листьями. Они с трудом карабкались по песчаной тропинке маленькими колесиками, перемигивались и попискивали. Ремонтник отозвался скрипучей трелью и, осторожно перевалившись через край, пополз вниз по склону. Он был на гусеничном ходу, так что проходимость позволяла.

Крис смотрел на это и жалел, что у байка нельзя оторвать выхлопную трубу. Камней и больших палок вокруг не обнаружилось. Память подбрасывала кадры из древнего фильма, как там его ... Тиранозавр? Траволатор? Неважно. Важно, что он был про восстание машин. Ремонтник, конечно, не газонокосилка, но у него хороший набор из сорока двух сверл и шуруповерта...

Герой фильма сказал бы в этот момент что-то пафосное. Ну вроде «люди не сдаются» и «живым не дамся». Но Крису при виде неумолимо подползающего ремонтника больше всего хотелось сказать просто «АААААААААААААААААААА!!!»

Так что человеческий голос поблизости обрадовал его как никогда.

Хотя человек был странный. Крис моргнул, проверяя, не обманывает ли его зрение.

Конечно, ему случалось видеть стариков – точнее, о них нельзя так грубо, это правильно называется «люди изысканного возраста». Чаще всего мужчины этого самого возраста были гладко выбриты – и волосы, и борода – суховаты и бодры, носили светлые модные брюки или шорты из эко-ткани, светлые же ветровки, перемещались на велосипедах или маленьких электромобильчиках.

Этот человек был похож на Зимнего Гостя с новогодних открыток. Седые волосы стояли вокруг головы одуванчиком, седая же борода ложилась на грудь, точнее, на пестрый свитер такой кривой вязки, словно вязал ребенок. А на руках старик держал что-то вроде большой металлической стрекозы. Крис присмотрелся – это был серебристый дрон.

Рядом со стариком, как собака, обученная команде "рядом", ехала газонокосилка. Здоровенная, с сиденьем. Вскинувшиеся поручни и маленький руль... словно большой зверь с длинной шеей и странно маленькой головой. Зачем здесь газонокосилка? Здесь нужна кусторезка какая-нибудь... елкопилка...

– Эй! – Крис замахал руками. Старик вполголоса говорил сам с собой и не замечал его. Зато газонокосилка покрутила «шеей» и поехала в сторону Криса. Маленький ремонтник описывал вокруг нее круги и пищал.

Покинувший было страх вернулся вдвое сильнее. Порежут на лапшу и переработают. Дед, наверно, человекоподобный робот. Управляет остальными. Крис снова попробовал доползти до байка и укрыться за ним – получилось плохо.

Старик вдруг посмотрел прямо на него, явно удивился, подкрутил окуляры старомодных очков так, что они превратились почти в бинокль. И пояснил «стрекозе»:

– Нет, малыш, этого я не починю. Я не умею.

Газонокосилка преодолела последний отделявший ее от Криса метр и запищала.

– Не трогай меня! – Крис против воли закрылся руками. – Не надо меня чинить! Стоп! Стоять! Фу!

– Конечно, не надо, – голос старика был мирным, говорил он не с Крисом, а с роботами. – Нужен доктор. Это такой ремонтник для людей. Здравствуйте, молодой человек, – он опять перевел взгляд на Криса. – Рэй предлагает вам сесть на него. Сиденье вполне удобно. Держитесь за поручень, дальше он вам поможет.

Крис осторожно отвел от лица руки. Робот не спешил сделать из него фарш. Глаза у старика оказались младенчески голубыми, добрыми.

– На него? А он не? – хотелось спросить, не кусается ли робот, но глупость вопроса Крис оценил вовремя. И взялся за поручень. Может, он так запрограммирован... вытаскивать потерпевших крушение из ручьев и прочих оврагов. Есть же пожарные дроны, которые эвакуируют людей из огня.

Рэй качнулся, закидывая Криса в сиденье, ремень пристегнулся сам. Ногу дернуло неприятно, но в целом Крис приободрился – на газоно... Рэе сидеть было намного удобнее, чем лежать на земле.

– Он резковатый, – прокомментировал старик. – Темперамент, травмы, возраст... но душа добрейшая.

– А... – только и смог ответить Крис. Дед, кажется, немного с приветом. С другой стороны, отец тоже в свое время гладил свой аэрокар по боку и говорил ласковое. Тогда он еще жил с ними.

Мысли об отце еще подпортили настроение. Крис мрачно покосился на байк, который так его подвел. Вокруг него суетился маленький ремонтник, поворачивал манипулятор и пищал.

– Не беспокойтесь, Пит поможет вашему байку. А пока прошу вас ко мне в гости. Меня зовут Николас. С Рэем вы уже знакомы, Пита я вам тоже назвал, а на руках у меня Пинчер. Собственно, Пинчер вас и заметил, но он очень робкий, постеснялся подлететь, сообщил мне и своим друзьям.

– Очень приятно. Я Крис. У меня тут небольшая авария. То есть большая. А у вас тут мастерская, да? А то я уже подумал, что они стаей в лесу живут. Как волки в дикой местности.

– Ну что вы, – дед медленно пошел по тропинке, Рэй поехал за ним, как на веревочке. – В лесу им плохо. Они все живут у меня дома.

Из кустов на них смотрели еще два маленьких и круглых. Как пылесосы, но один вообще без щеток, другой с одной большой. Николас перехватил взгляд Криса и пояснил:

– Это близняшки-огородники. Поливают, удобряют почву. Твин и Твинтвин. Недоверчивы к людям, но попозже выйдут знакомиться. Скажите, Крис, а ваш байк не испугается, когда придет в себя, а вас рядом нет?

– Испугается он... – Крис злился на байк, как злятся на друга, который неожиданно подвел. – Это я испугался! Тоже мне, надежная модель. Сдам по гарантии, и пусть разбираются с этим ... металлоломом.

Дрон в руках Николаса – Пинчер – засвистел то ли напуганно, то ли протестующе, Рэй отозвался резким гудком.

– Вы при них так не говорите, – посоветовал дед, гладя "стрекозу". – Им же обидно. И не сердитесь на него. Он же юный совсем. Поиграть хотел. Плохо, конечно, но он запомнит и не поступит так больше. Главное – вы его любите, я же вижу. И он любит вас.

– Правда? – разговор был, конечно, дурацкий, но Крис спросил с надеждой. На самом деле расставаться с байком ему было бы очень грустно. Он мечтал о нем года три, заранее записался в клуб и присмотрел трассы, потихоньку откладывал деньги – и получил на этот Новый Год подарком от Зимнего Гостя. В Зимнего Гостя пятнадцатилетние не верят, и Крис прекрасно понимал, что это подарок отца. Хоть отец даже не заехал...

– Правда. Совершенно точно. А кстати, как его зовут? – Николас спрашивал совершенно серьезно, как если бы о ребенке или хотя бы собаке.

– Байк? Ну он хонда скай 212...

– Это же не имя, Крис. Я же не обращаюсь к вам «молодой человек со светлыми волосами», а вы ко мне – «смешной дед с бородой» или как там сейчас принято про изысканный возраст? Ему нужно имя. Вы его разве никак не назвали?

Крис помолчал, вспоминая. Называл. Показалось смешным и претенциозным, потому он никому и не говорил.

– Ну я хотел назвать Ветер или там Вихрь. А после сегодняшнего... разве что Лошак.

– Ветер, – сказал Николас значительно. – Ему идет.

***

– Инспектор, вы на месте?

– Да. Занят. Позже. Конец света? Нет? Тогда завтра. Выключи. У главного. В процессе. Конец связи.

Дан вдавил сенсорную кнопку в панель коммуникатора. Хорошо было в прошлом – можно шваркнуть трубкой телефона об стол и закурить. Он видел в фильмах. Курить теперь очень дорого, на дым такие налоги, что проще сразу выйти в окно вслед за дымом. А электронную сигарету жена подарила – тонкую, светло-зеленую, достать из кармана стыдно. У Анны отличный вкус, но утонченные вещи в крупной ладони Дана и на его широких плечах смотрелись странно. Кто-кто – космолет в пальто! Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты был красивым. Любить и понимать – оказывается, такие разные вещи. Но разбираться в психологии – это вам не отпечатки искать. Дан даже не пытался – задача «посетить семейного психолога» исправно перекочевывала с пятницы на пятницу уже полгода.

Вирт-окна вырастали из стола и обступали полукружьем, громоздились одно на другое, попискивали отправленными сообщениями, звякали, мигали, требовали внимания, как птенцы в гнезде, разевающие желтые рты, порой крупнее самой птички. Ознакомиться с результатами экспертизы волоса, подписать отпуск подчиненному, оформить видеопротокол допроса – выводы все равно придется вводить вручную.

Дан прикрыл веки, а когда посмотрел на экраны снова – один расплывался красным квадратом поверх остального. Срочное сообщение из центрального отделения полиции. Огромный восклицательный знак расползался как гриб, не давая взгляду ускользнуть. «Вчера в районе десяти утра по местному времени было совершено дерзкое ограбление с использованием оборудования для телепортации грузов».

Дан треснул кулаком по краю стола – вирт-окна испуганно мигнули. Пятый случай за два месяца, вот поганцы! Загородный дом некоего Пиркса исчез весь, осталась только собака. Это означало, что использовали дешевую грузовую технику, она не действует на живые объекты. Дан ярко представил пса, который наелся, дрых после прогулки и вдруг шлепнулся на землю пузом. Даже ошейник растворился вместе с ковриком. В сумму ущерба внесут зоопсихолога для собаки.

С двух сторон одинаково трезвонили коммуникаторы. С одного воинственно смотрел посетитель в сером пиджаке, с другого улыбалась Анна. В ее дежурной улыбке были хищные ноты.

Дан провел пальцем по виртуальной кнопке, и посетителю ушло сообщение – просим вас подождать, инспектор свяжется с вами, как только будет свободен. На время ожидания выберите пожалуйста программу, отвечающую вашим интересам. Если вам интересны новости, нажмите один, если криминальная хроника нажмите два, для просмотра телепрограмм в прямом эфире нажмите три...

– Ты обещал отвезти Лизу на шоу воздушных шаров! – голос жены был звонким, она так поджимала верхнюю губу от обиды, что съела с нее всю помаду. Модную помаду-хамелеон – цвет соответствует настроению. Сейчас этот самый цвет напоминал предгрозовое небо.

– Я предупреждал, что может так получиться... – Дан вертел в руке проклятую зеленую сигарету, и она хрустнула пополам на следующем аккорде.

– Не может, Дан! У тебя всегда так получается! Тебя кружит работой и тащит течением, как лист в речке. А когда дело касается семьи, ты даже не пытаешься плыть к берегу!

Дан помотал головой, волна ультразвука пробила защиту и звенела где-то в мозгу, затмевая робкие попытки собственных мыслей.

– Я не могу разорваться.

– А я могу? У тебя нет ответственности за семью. О чем ты думал на нашей свадьбе, Дан?

Вопрос поставил инспектора полиции в тупик. О чем он думал восемь лет назад, когда просил неделю отпуска для поездки на лунный курорт? Всяко не о том, какой противный у Анны голос, когда она причитает. Дан почувствовал себя в зале суда, хотелось возразить «я не хочу говорить об этом без своего адвоката» и «обвиняемый не значит осужденный!», но бизнес-консультант Анна Ройзен не считала, что это применимо в семейной жизни.

Жена не дождалась ответа и продолжила.

– А я скажу. Скажу, о чем ты думал! Ты ловил мошенника, который выдавал себя за киборга! Из семи дней свадебного путешествия четыре ты бегал за ним по всему куполу Луна-Парадайз и семнадцати уровням подземного города!

– На премию за его поимку мы купили аэрокар!

– Это был твой первый отпуск из трех. Трех, за восемь лет, Дан! Рассказать, как мы провели остальные два? Или вспомнишь сам? Я только и слышу о твоей работе.

– А я о твоей, – буркнул Дан, осторожно сбрасывая обломки сигареты в мусоросборник. Тот просигналил короткой трелью – мусор утилизирован.

– Мы выводим из кризиса ведущего производителя робототехники! Консалтинг дело творческое, ты должен понимать, я не могу подходить к работе механически, этим надо жить.

– А я могу. Механически. Все по инструкции. Включил, выключил, после использования вытер антистатической салфеткой, следите за индикатором зарядки аккумулятора. Робот-полицейский.

– Не передергивай! Я только сказала...

– У тебя за спиной проектор, лектор и стая менеджеров, а не ангельские крылья, Анна!

– Я сказала...

Дан долго накручивал злость, как наматывают веревку на кулак, но намотав, мог дернуть так, что обидчика отбросит в сторону по параболе.

– Поговорим вечером. Конец связи.

Последняя фраза была чисто технической – голосовое управление коммуникатора. Команда выключиться. Для Дана она давно стала спасательным кругом – он обрывал ею неприятные разговоры, представляя, как рубит ножом телефонный провод. У мамы в Старом Городе был старинный проводной телефон. Надо к маме съездить...

Дан выдохнул, нажал кнопку кофеварки, но зеленая лампочка вспыхнула красным, а по экрану побежала надпись «повышенное давление, тахикардия, употребление кофеина вредит вашему здоровью, пожалуйста, выберите другой напиток. Ромашковый чай?».

– Чтоб тебя, железяка! – рявкнул инспектор и впустил посетителя в сером пиджаке.

– Инспектор, я так с вами посмотрю все девять сезонов «Следователя», – пропел тощий тип, поправляя пиджак и потирая ладони.

– Смотрели бы вы его дома, Эшли, – проворчал Дан, включая диктофон. – Что на этот раз? Мухи нарушают ваше личное пространство? Вы хотите зарегистрировать пикет в поддержку пингвинов Гонолулу?

– В Гонолулу нет пингвинов, инспектор, а вы представитель власти и должны сочувственно относиться к заявлениям граждан! – Эшли достал из кармана накопитель и положил его на стол, гордо задрав подбородок, будто шлепнул обвинительным документом перед носом тирана.

– Что это? Еще одна жалоба на соседей по дому, и я напишу жалобу на вас.

Эшли оскорбленно кашлянул.

– На меня? Помилуйте, вы мне должны медаль «за бдительность» и грамоту. Но никто не любит правду! И правозащитников!

– Вас – особенно. Распишитесь, что знакомы с правилами приема заявлений, и можете быть свободны.

– Нет, инспектор! Я должен прокомментировать! – Эшли плюхнулся на кресло, сразу зажужжавшее массажным режимом, и всплеснул руками. – Детишек надо спасать!

– У вас нет детей, – вздохнул Дан, проглотив «и слава Богу». Перед внутренним взором забегали маленькие Эшли, точная копия папы, все в серых пиджаках и потирают ручки, как стайка мух.

– Нет! Но мне не безразлична судьба будущего поколения! Кто привлечет внимание к тому, как слабые и беззащитные подвергаются опасности, а полиция формально воротит нос от трагедии?

Дан постукивал пальцами по краю стола и думал, не выловить ли из помойки ломаную сигарету, а то очень уж хотелось погнуть что-нибудь еще. И лучше не шею Эшли. Хорошо, что уже полгода его робот-медсестра неизменно оставалась дома под предлогом заботы о здоровье Лизы – он так и представил себе, как этот агрегат до колена ростом выдает сигнал «уровень стресса выше допустимого» и радует весь этаж музыкой для медитации.

– Я принес петицию о запрете деятельности незаконной ремонтной мастерской Николаса Манна и передаче душевнобольного человека под надзор врачей. Этот Манн привлекает детей из окрестных кварталов к опасным ремонтным работам, поощряет прогулы уроков, неоднократно в его мастерской в эко-квартале были замечены ученики средних и старших классов, которые вместо занятий паяли и мастерили из хлама со свалки что-то непонятное. Но это не самое страшное. – Эшли поднял указательный палец и потряс им перед лицом инспектора. – Самое страшное – что он рассказывает детям опасные сказки. Манн утверждает, что у домашних роботов есть душа, что они разумны на уровне домашних собак и выше... Вы понимаете, в каком шоке оказываются бедные детишки, когда ломаются бытовые приборы? Я был свидетелем многих скандалов. Дети запрещают родителям менять старые модели домашней робототехники на новые, выбрасывать на свалку металлолом. Это сумасшествие, это секта, это промывка мозгов! Старик опасен. Сегодня он тащит детишек в мастерскую в лесу, а завтра воткнет отвертку кому-нибудь в сердце!

Дан смотрел на то, как бегают маленькие глазки Эшли, как подергиваются руки, и понимал, что это его собственные дурные фантазии. А промывка того, что называется у правозащитника мозгами, была бы кстати, причем несколько раз и с отбеливателем.

– Воспитание детей – в первую очередь дело родителей. Если они не контролируют, ходит их оболтус в школу или нет, штрафовать надо их, а не старика. В сказках правонарушений не вижу, деньги не вымогает, уходить из семьи детей не агитирует, бомбы собирать не учит.

Эшли подскочил на кресле и от возмущения едва не оторвал ретро-застежку пиджака.

– Вы не понимаете! Там же провода! Батарейки! Паяльники! Откуда вам знать, что именно они паяют?

Дан взял накопитель двумя пальцами и с громким стуком швырнул его в корзину входящих сообщений через весь стол. Попал.

– Терминатора. Они строят Терминатора, Эшли. Скоро он постучит в вашу дверь и скажет: «я хочу твою душу и мотоцикл», и вы отдадите ему душу, потому что мотоциклы уже двести лет как не выпускают.

Посетитель сощурил глазки и обиженно зашипел:

– Вы с ума сошли! Все! Я знаю, это заговор! – Он рванулся к двери, но, обернувшись, вцепился в отъехавшую панель и завершил выступление:

– Я буду жаловаться! Я напишу в газету! Утром в каждом браузере мира будет статья о вашей некомпетентности!

– Спасибо. Я почитаю. Конец связи.

Последнее Дан ляпнул по привычке, жалея, что живьем Эшли нельзя выключить, как коммуникатор.

В опустевшем кабинете разом сделалось очень тихо. Дан посмотрел на вызов коллеги из северо-западного округа, который просил разрешения ознакомиться с делом семилетней давности, и вслух простонал:

– Кофе. Иначе сдохну.

Словно отвечая на его слова, зажужжала кофеварка – выдала коричневую пузатую чашку с пенкой, и комната наполнилась ароматом. Видно, кто-то из коллег поставил ее на отсрочку и забыл. Всех этому коллеге благ!

– Вот, Железяка! – восхищенно присвистнул Дан и, забирая кофе, погладил машину по теплому металлическому боку.

***

Кружка была огромной, как суповая миска, а капуччино отличным. Кофеварку, конечно, тоже представили Крису – ее звали Ара. В отличие от остальных, она только тихо и нежно посвистывала.

– Старая модель, – не удержался Крис. Она правда была старой, поцарапанной, без модного светло-зеленого пластика, а главное – без функции измерения давления и подсчета пульса. Значит, вредная для здоровья. Крису, правда, не мешало – он считал, что в его возрасте пульса и давления еще нет вообще никакого. Отрастут лет так в сорок, если не пятьдесят.

– Вот из-за этого ее и выбросили, – грустно отозвался Николас и погладил Ару, та засвистела тихонько, ткнувшись в его руку верхней панелью. – Она бы погибла в мусорном контейнере или под прессом мусоровоза. Дети услышали, как она свистит там, зовет на помощь. Вытащили и принесли мне.

Твин – а может, Твинтвин – надежно устроился у Криса на коленях, как увесистый кот, и тихо попискивал. Происходящее напоминало сон, хорошо, что не кошмар. В этом сне Крис уже практически освоился.

– Его вам тоже дети принесли?

– Нет, Твины пришли сами. Не знаю, откуда. Их не ищут, это совершенно точно. Сначала прятались от меня, я видел их в кустах, но когда пытался подойти – исчезали. Потом стали выходить на открытое место. И только потом уже зашли в дом – я утром, услышал, что Ара с кем-то пересвистывается, и это оказались они. Но дома им жарко. Много гуляют.

Второй Твин увлеченно катал по полу мячик вдвоем с плоским уборщиком. Над ними крутился Пинчер и азартно болел – правила игры ему были понятны, а Крису не очень.

– А дети ваши, да? Внуки? – судя по виду деда, у него и праправнуки могли быть, хотя как знать. Он казался и очень старым, и молодым одновременно.

– Нет, – улыбнулся Николас, – с детьми я начал знакомство однажды на выставке технологий. Меня пригласили туда выступить со стендом РТ– Технолоджис, но я быстро ушел в детскую секцию. Самые благодарные слушатели оказались там.

– Вы что-то чинили на скорость? Или собирали, да?

– Нет, рассказывал об электронном мозге. Видите ли, я в свое время его изобрел. В какой-то мере – вот они, мои внуки, – Николас осторожно снял прилипшие листья с колес одного из Твинов, который жужжал по полу вокруг кресел.

Крис вдруг вспомнил портрет-голограмму в классе информатики и присвистнул. Правда, тут же покраснел, потому что к нему повернулись все четыре бывших в комнате робота, а кофеварка вопросительно свистнула в ответ.

– Так вы – Николас Манн? Главный инженер РТ-технолоджис?

– Да. Бывший, конечно. Я у них больше не работаю. Нам и тут хорошо, правда?

Второй Твин нашел на ковре что-то интересное, пожужжал вокруг, а потом включил поливальную установку, и на краю образовалась лужа. Николас рассмеялся: – Это же тебе не мох и не земля, пылесосом себя почувствовал, а? Хулиган маленький.

Робот быстренько заехал под кресло и, смущенно пискнув, выключил все датчики.

– Вот. Притворился камнем, негодник, – улыбнулся Николас. – Вы пейте кофе. Пока врач не прибыл, посмотрю, что в аптечке есть. Гаечных ключей у меня дома больше, чем лекарств.

Врач в зеленой форме был напорист и любезен, на вызванной голограмме показал, что такое растяжение, и как он планирует иммобилизовать пострадавшую ногу. На поцарапанных замерших по углам роботов смотрел с сочувственной и чуть брезгливой гримасой – на его лице было написано «ужасное старье», но мысль он вслух не высказал.

Новенький щегольский аэрокар с красным крестом на боку отвез Криса и починенный байк домой. Высадив пациента и отправив на домашний комм семьи Брукс бланк заказа гравитационного костыля, врач подумал и скинул в вирт-приемную Департамента Семьи информацию об одиноко живущем человеке глубоко изысканного возраста, в доме которого заметен беспорядок и элементы свалки. Пусть проверят.

***

– Оливер отпросился сегодня по делам, занятие придется отложить.

Заметив, как приуныли дети – две девочки и три мальчика из соседнего квартала, которые ходили в «школу механики» – Николас виновато улыбнулся.

– Могу взять вас в мастерскую, посмотрите сами, как мы там работаем.

Дети закивали, вырвать кусок из их плотного расписания сложно, а оставить его пустым – ужасно обидно. Чтобы родители не докопались, где они проводят время, коммуникаторы приходилось оставлять дома. Систему слежения «Забота» ставили практически всем несовершеннолетним, так что выбирай – или родительский «маячок» или без связи. Хотя в эко-парке маячки часто сбоили.

Семнадцатилетний Оливер рос на окраине, на систему «Забота» чихать хотел, и единственное, что его интересовало – техника. Ему было все равно – чинить соседский пылесос, оснащать грузовой кар гоночным движком или перепрошивать краденый байк. Учиться в общей школе он не хотел, теоретические знания кроме тех, что помогали в деле, расценивал как ерунду.

Николас познакомился с ним в полиции. Он неожиданно для себя стал жертвой угонщика, и уже через два часа ему предъявили белобрысого парня в грязной футболке с заранее торчащим, чтобы не тратиться на слова, средним пальцем. Николас отметил, как ловко преступник совладал с техникой, которая давно не могла летать. Спросил о подробностях. Ответ у Оливера вышел короткий и емкий: « Как-как... как два пальца...».

Старик забрал заявление, нелетавший, а теперь летающий кар и самого Оливера – отбывать условное наказание. Тот угрюмо тащился следом за благодетелем, представляя, как выгуливает толсторожих песиков, поливает ромашки, программирует пароварку и подает старику обезжиренный суп. А потом увидел мастерскую...

Условная отработка уже закончилась, и Оливер поступил к Николасу официально – как помощник. Правда, дал клятву, что школу обязательно закончит. Группу обожателей, считавших его Мастером с большой буквы, парень тоже обрел – он стал учить маленьких друзей Николаса создавать чудеса отверткой и паяльником.

Сейчас «школа механики» с удовольствием смотрела, как снова начинают сгибаться лапки у механического муравья. Таких муравьев родители дарили детям с аллергией на шерсть или если налог на содержание животных казался слишком высоким. Муравей достигал размером двухмесячного котенка, его было весело дрессировать, но и ломали их дети часто. Николас удивлялся, как легко выбрасывают механического друга, если что-то сломалось. Он подбирал таких бедолаг и чинил, а потом дарил знакомым. Говорили, что муравьи Николаса поддаются дрессировке лучше, чем новые.

Один из мальчиков опасливо дотронулся до лапки муравья, тот дернулся, зашевелил усиками, протянул вторую лапку и пожал в ответ палец. Этот мальчик был здесь впервые, его друзья ходили в «школу механики» и долго делали загадочный вид, будто знают волшебное, а с ним не делятся. Теперь он недоверчиво осматривался и ждал то ли обещанных чудес, то ли обидного розыгрыша.

– А папа говорит, что механизмы только делают, что им скажешь! Как автопилот у аэрокара.

Николас перевернул муравья на лапки и придержал, ожидая, пока сенсоры начнут работать нормально, и механический шестиног удержится на столе.

– Бортовой компьютер аэрокара может больше, чем везти хозяина по лучшему маршруту и парковаться на забитой крыше. У меня был друг, который говорил, что его автопилот стоит эскадрильи.

Мальчик наблюдал, как муравей все увереннее ковыляет к краю стола, и когда тот закачался над пустотой, быстро протянул руку. Тонкие усики ощупали белую куртку, и новый друг недоверчиво ступил на ткань, а потом побежал к плечу и устроился, довольно насвистывая.

– Какой легкий! – мальчик наконец улыбнулся, недоверчиво насупленные брови расправились. – Ой, он уши щекотит!

– У тебя не было такого? – спросил Николас, убирая инструменты. – Только если возьмешь, не бросай и будь с ним осторожен. Ему плохо без хозяина, и у него очень хрупкие ноги. Почему-то все помнят, что нельзя ненароком наступить или сесть на хомяка, а вот такого малыша не жалеют.

– Можно? Можно взять просто так? Ой, он что... улыбается?

По бело-черной мордочке муравья пробегала маленькая золотистая полоска полной зарядки, вправду похожая на улыбку.

***

Оливер не сразу показал замку, кто сильнее. Система «Барс» – тройная задвижка, биометрический контроль прямой сигнал в дежурную часть. Нет неприступных крепостей для одного человека. Вот армию сюда бы посылат было бесполезно. Оливер читал в учебнике про войны древности и удивлялся, как глупо было подбираться стенам кучей людей, если можно было спокойно проникнуть внутрь по одному, а потом электричество им напримевырубить во всем замке. И подстанцию взорвать. Пусть-ка посидят без света и интернета.

Хозяин бросил аэрокар на обочине дорожки. Отлично – не придется бороться с системой защиты гаража. Короткой перебежкой Оливер метнулся от забора к большому каштану и прислонился спиной к мокрому стволу. Тихо. Дополнительных ультрафиолетовых нитей нет. Повезло. Оливер задержал дыхание и медленно позволил себе выдохнуть, расслабляя сжатые в кулаки пальцы. И тут в лицо ему ударил сноп света – включились фары аэрокара.

– Эллиот... я от Николаса. – хрипло прошептал юный взломщик, на удачу не особенно надеясь, но свет погас, осталась только алая искра беспокойно метавшаяся в глубине переднего фонаря.

– Скажи трансцендентность и войди, – прогудел тихий голос.

Оливер мотнул головой и пошевелил губами. Потом еще раз. В первый раз у него получилось транседентность, во второй трансдецентность. Это тебе не пароли к почтовым ящикам подбирать.

– Хорошее слово, длинное, правда? – усмехнулся голос. – Люблю такие, их можно долго повторять на разные лады, когда скучно.

Оливер хватал ртом воздух, сердце то летело в пятки, то колотилось в горле. Надо выкручиваться и срочно, пока он не вызвал полицию, но как?

– Тебе здесь часто скучно? – Оливер поднял руки и держал их перед собой, по привычке показывая, что в них нет ни ножа, ни дубинки.

– А ты как думаешь, сынок? Весело? Когда последним удовольствием было поцеловать в бампер очаровательную красотку, и то полфары перемял?

– А вмятины – это потому, что шрамы украшают мужчину?

Передний край фонаря вспыхнул алым.

– Это потому, что одному идиоту лень тратить деньги на мастерскую. Вот блокиратор автопилота и голосового режима ставить – это мы можем. Я, может быть, вещь в себе. А когда он – вещь во мне, я протестую. И отказываюсь его воспринимать. Но на ручном управлении пилота сложно вытеснить из сознания, сынок. А функции отключения пилота Никки не предусмотрел, поганец.