Текст книги "Никому я тебя не отдам (СИ)"
Автор книги: Злыдень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– Я понимаю, – бросив раздраженный взгляд на попытавшегося дернуться Игоря, Глеб снова впечатал его в стену. – Но я, блять, здесь при чем?
Стас поставил чашку с чаем на стол и с веселыми искрами в глазах посмотрел на Маршала.
– А ты что, не помнишь? – поинтересовался брюнет.
– Чего не помню? – нахмурился Глеб.
– Ну, тогда, два года назад, когда он тебя подобрал еле живого, ты назвал его папой, – Стас повел головой, чуть склонив ее на бок. Видимо, таким образом он пытался сдержать себя от смеха.
– Что?! – Глеб от удивления даже выпустил мужчину, сползшего на пол как мешок с костями.
Да быть этого не могло. Он никогда в жизни никого не звал на помощь. Ну, по крайней мере, сознательно. Да и неосознанно тоже не мог. Маршал всегда считал отца чем-то вроде домашнего животного, на которое время от времени нужно тратить деньги. С тех пор, как не стало матери, отец начал пить. Сейчас он уже ничего собой не представлял и вообще был чем-то крайне бесполезным. Но все равно Глеб не мог себя заставить полностью забыть об этом человеке. Наверное, в память о том, что мама все-таки его любила. Так с чего бы ему звать отца в тот момент?
– Это бред, – Глеб качнул головой. – Я не мог сказать ничего подобного.
– И, тем не менее, сказал, – хмыкнул Стас, покосившись на своего отца. – Вот его и штырит.
– Но я же луплю его чуть ли не при каждой встрече. Почему он продолжает вести себя как идиот? – задумчиво протянул Маршал.
– Он знает, что ты ничего серьезного ему не сделаешь. Ну, по крайней мере, отрезать ему яйца точно не станешь. Поэтому и не теряет надежды, что ты опять его назовешь папой, – Стас допил чай и, поднявшись, пошел мыть кружку.
– Может, ты перетянешь его внимание на себя? – с легкой мольбой в голосе поинтересовался Маршал и, одним большим глотком допив кофе, поставил кружку в раковину, намекая на то, чтобы друг помыл и ее.
– И не мечтай, – протянул парень. – Он всего лишь мой начальник. А ты его преемник, так что это тебе его нужно «папкать».
– Да я скорее убью его! – резко прорычал Глеб, рефлекторно сжав кулаки.
– Ну, вот достигнешь совершеннолетия и убивай на здоровье, – Стас закончил мыть кружки и повернулся к Глебу лицом, вытирая руки. – А пока что, иди одевайся, тебе выходить скоро. Мы бы подвезли, но этого калеку нужно к жизни вернуть. У него еще вроде совещания какие-то сегодня. Да и с притоном разбираться.
– С притоном разбираться я буду, – хмуро отозвался Глеб, уходя в свою комнату. – Я же теперь отвечаю за все клубы.
Стас проводил взглядом удаляющуюся с кухни разукрашенную незаконченной татуировкой спину Глеба и пошел следом, чтобы не орать на всю квартиру.
– А с документами ты как справляться думаешь? Я же говорю про официальное разбирательство.
Парни вошли в комнату Глеба, где тот принялся одеваться в школу. Очередные черные джинсы, коих у него в шкафу было пруд пруди, белая рубашка и пиджак.
– А, ты про это, – отозвался Маршал, скидывая в портфель нужные книги. Хотя на кой хрен они ему нужны были, он не понимал, но зачем-то исправно их таскал.
– Еще я хотел спросить, что ты собираешься делать с Захаром? – Стас, привалившись плечом к дверному откосу, внимательно посмотрел на друга.
– Сегодня у нас пятница?
– Угу.
– Значит, сегодня я навещу Златова в его любимом баре. Попроси Мишку все пробить про это, – Глеб протиснулся мимо Стаса в прихожую, принявшись обуваться. – Вы мне, кстати, двое тоже там нужны будете.
– Неужто кровавую баню решил устроить? – криво усмехнулся Стас. И если ухмылки Глеба были полны яростного огня, то у брюнета они были ледяными. Но не менее жуткими.
Глеб удивленно посмотрел на друга.
– Нет, – качнул он головой. – Пока что просто поговорить хочу.
– Поговорить? – у Стаса даже челюсть вниз поехала. Это был чуть ли не первый раз на его памяти, когда Глеб хотел с кем-то просто поговорить.
Тем временем Маршал прошел на кухню и прежде, чем брюнет проследовал за ним, вынес оттуда, держа за ремень брюк, Игоря.
– Вот этому телу ничего не говори, понял? – Глеб кивнул на мужчину. – Мне его вмешательства не нужны.
– Да он бы и не стал, – Стас, прихватив пиджак отца, открыл входную дверь и вышел. Следом за ним на площадке показался и Глеб с ношей в руке. – Ты же знаешь, когда дело касается работы, мозги у него начинают пахать с завидным талантом.
– В любом случае, – Маршал захлопнул дверь, закрыв ее на два замка, – Вечером будьте готовы. И возьми пионеров, трахавших Минаеву.
– А их зачем? – удивленно поинтересовался Стас, следуя за Глебом вниз по лестнице.
– Психологическая атака на эту суку, – Глеб даже не заботился о том, что практически вытирает пол своим начальством. – Юля наверняка будет там. Выведем из себя ее – заставим нервничать Захара. И он будет совершать ошибки. А мы будем пользоваться этими ошибками.
– А не кажется ли тебе, что один твой вид уже хорошая психологическая атака на нее? – скривился Стас. Не любил он подобные игры. Наверно поэтому отец и решил сделать преемником более жесткого, упертого найденыша, а не своего сына, которого больше привлекал обычный бизнес, а не теневой.
Глеб толкнул ногой дверь на улицу и, придержав ее головой Игоря, вышел во двор. Стас шел следом.
– Не кажется, – Маршал подошел к белой ауди и, открыв заднюю дверцу, вкинул туда мужчину. Водитель и охранник даже бровью не повели. Эта картина была для них настолько привычной, что даже скучно становилось. – Я отдал ее в их лапы, а уж непосредственное участие принимали именно они. Так что они страшнее.
– Маршал, ты знаешь, что ты сраный демон? – усмехнулся Стас.
– Иначе и быть не может, – кивнул парень и пошел через дворы в сторону частного сектора, где находился дом Милы. Идти до нее минут 15 быстрым шагом. Так что он даже покурить успеет.
Было прохладно. Но приятно прохладно. Впереди из-за деревьев выглядывало солнце, освещая крыши домов яркими лучами. Они слегка резали глаза после ночной тьмы и легкого сумрака в квартире. Но опять же, к этому было довольно легко привыкнуть. И небо было чистым. Безмятежно чистым.
Наверно, впервые за долгое время и в душе парня начало проглядывать солнце. Солнце с красивым именем. И ради этого солнца он будет идти вперед, а не безразлично топтаться на месте. Теперь ему есть ради чего стараться.
15.
Первым делом, войдя в класс, Мила обратила внимание на крайнюю оживленность одноклассников. Они смеялись, что-то живо обсуждали и разве что не пели и танцевали. Атмосферка кардинально отличалась от вчерашнего утра. Что ж могло случиться-то?
– Эй, Ника, что за шум-гам? – спросила Мила, приблизившись к своей парте.
– О, привет, – радостно улыбаясь, Сократова повернулась к подруге от девчонок с соседнего ряда, с которыми что-то обсуждала. – Ты новости не читала на стенде в холле?
– Эм, нет, – качнула головой Кредова. Ей было как-то глубоко все равно, что там написано. Все утро голова была забита тем, что ей сказал Глеб по пути в школу. И она все пыталась понять причину тех его слов. Неужели то происшествие в спортзале понесло за собой последствия? «Не ходи одна некоторое время. Старайся всегда быть с кем-то. Когда все закончится, я скажу», – что бы это значило?
– Они собираются устроить праздник! – счастливо оповестила Ника, просияв во все 32.
– Кто? – опешила Мила, не сразу переключившись с Глеба на Нику, из-за чего информация перемешалась и итог, что Маршал якобы собирается устроить праздник, никак не воспринялся мозгом.
– Да школа же! – надулась Ника, недовольная рассеяностью Милы.
– По поводу? – удивленно хлопая ресницами, девушка села за парту.
– Ну типа в связи с последними событиями, чтобы расслабить учеников и отвлечь перед экзаменами старшеклассников. Чтобы мы не загонялись и спокойно продолжали подготовку, – манерно жестикулируя руками, пояснила Сократова. – Ты прикинь, праздник! Давненько у нас ничего такого не было, да?
– Эм, – без особо энтузиазма усмехнулась Кредова. – А они уверены, что это не отвлечет нас еще больше? В конце концов, к нему же готовиться придется.
– Да скорее всего они десятые классы напрягут насчет этого, – пожала плечами Ника. – Хотя возможно и нас могут попросить о помощи. Особо талантливых, например.
Вероника с хитрой улыбочкой покосилась на подругу, которая тут же побледнела. Этого ей еще не хватало – всяких праздников непонятных.
– Эй! – возмущенно нахмурилась она. – Только попробуй что-то сделать, и я тебя убью!
– Да ладно тебе, Мила, – с улыбкой, ничего хорошего не предвещавшей, Ника похлопала ее по плечу. – Я давно не видела тебя на сцене! Да и остальные тоже порадовались бы. Ты же знаешь, как это всем нравится.
– Ника! Я тебя предупреждаю, – Кредовой эта идея совсем не улыбалась. – Ни слова об этом. Если учитель вспомнит обо мне по твоей вине, я на тебя обижусь до самой смерти.
– Бука, – хмуро выдала Ника, но все же, кажется, успокоилась. – Ну как знаешь. А вообще, как там Егорка поживает? Все еще без девушки ходит? Может, познакомишь нас, м?
Мила бросила уничижающий взгляд на подругу:
– А ты все на мужиков вешаешься. Не надоело?
– А что мне, – Ника развела руки в стороны. – Я ничего не могу с собой поделать. Мужики – моя слабость.
Мила уткнулась лицом в ладошку и покачала головой. Эта рыжая идиотка неисправима.
– Да, он все еще без девушки ходит, – в итоге выдавила из себя Кредова. – Цветет и пахнет, смущая новеньких. И знакомить я вас не буду. Мне с ним еще работать потом. Не хочу, чтобы он меня ненавидел, когда ты ему сердце разобьешь.
– Ну, Мииила, ну пожалуйста, тебе что жалко? – заканючила Ника, вцепившись в рукав рубашки подруги. – Или ты его для себя бережешь?
– Да нет же! – Мила дернулась от Ники слишком сильно и врезалась плечом в проходившего мимо. – Извини!
Повернувшись, чтобы посмотреть в кого врезалась, Мила увидела Глеба, удивленно двинувшего бровью. Неосознанно она растянула губы в виноватой улыбке.
– Извини, – мягко произнесла она. И даже слишком тепло для человека, с которым по идее она не общается.
– Ничего, – без задней мысли ответил Маршал, также легонько улыбнувшись в ответ, и прошел на свое место.
Кредова, как ни в чем не бывало, повернулась к подруге, вспомнив об их разговоре:
– Он совсем не в моем вкусе, чтоб ты знала! – закончила Мила, имея в виду Егора.
Но Нике уже было глубоко плевать и на Егора, и на то, что он был не во вкусе подруги. Рыжая огромными недоверчивыми глазами смотрела на Милу, как собственно и некоторые другие ученики, и будто осмысливала нечто невероятно сложное. Лишь спустя пару секунд, Сократова выдохнула и, наклонившись к Кредовой, тихо заговорила:
– Это что сейчас было?
– Эм? – не поняла Кредова.
– Какого лешего Маршал тебе улыбнулся?! – чуть повысив голос, выдала Ника.
Мила побледнела. Они оба без задней мысли взяли и спалились перед одноклассниками. Настолько привыкли разговаривать друг с другом, что начали считать это естественным. Беда.
Покосившись на Маршала, девушка судорожно искала, что можно сказать подруге и навострившим уши одноклассникам, наблюдавшим, как те перекинулись парой слов. Как назло в голову ничего не приходило. А сам Глеб, вероятно, уже догадавшись, почему вокруг Милы возникла такая напряженная атмосфера, с любопытством смотрел на нее, очевидно, не собираясь ей помогать. Хитрая усмешка скользнула на его губах, а в глазах заплясали веселые огоньки.
«Забавно ему», – чувствуя волну праведного гнева, подумала Мила, поймав себя на отчетливом желании стукнуть Маршала чем-нибудь тяжелым.
Криво усмехнувшись парню, Мила повернулась к Нике и, пожав плечами, спокойно ответила:
– А я откуда знаю, чего этот извращенец мне улыбается. Я-то просто извинилась, а он, наверняка, о каких-то гадостях подумал. Если интересно, спроси у него сама.
Ника и другие тут же покосились на Маршала, который мгновенно злобно ощерился на такое количество взглядов в свою сторону. Все мигом отвернулись.
– Не, что-то мне жить еще хочется, – выдохнула Вероника, с удивлением обнаружив, что ее пробил холодный пот.
– Тогда не задавай дурацких вопросов, – пожала плечами Мила, в душе танцуя жигу-дрыгу, из-за того, что смогла выкрутиться.
– Ладно-ладно, – Ника повернулась лицом к доске.
Прозвенел звонок, и старшеклассники разбрелись по своим местам. Через секунду в кабинет вошла их классная руководительница. Поздоровавшись, она стала перед классом и заговорила:
– Вы уже все слышали насчет школьного праздника?
Более-менее дружное «да» отозвалось на ее слова.
– Хорошо. Его решили провести через неделю, в следующую пятницу. Подготовкой займутся десятые классы, однако учителями было принято решение, что для программы от каждого одиннадцатого и девятого классов понадобится какой-нибудь номер. У вас есть предложения?
Класс растеряно начал переговариваться, обсуждая, кто какими талантами обладает. Однако все, что старшеклассники предлагали учительнице, не вызывало в ней особого энтузиазма.
Мила, решив сидеть тише воды, ниже травы, чтоб не дай Бог не попасться на глаза классной, безразлично листала тетрадь. Ника же, все это время грызшая кончик ручки, не выдержала внутреннего напора и, подняв руку, громко произнесла:
– У нас же Мила танцами занимается! Пусть представит нас со своим партнером!
Кредова едва со стула не навернулась, когда услышала голос Ники на весь кабинет. Дернувшись как от удара, она выпрямилась и дикими глазами уставилась на сидевшую с расслабленным видом подругу. По одному внешнему виду Милы можно было предположить, что та сейчас думает о каком-нибудь изощренном способе убийства.
– А это вариант, – отозвалась классная в повисшей тишине, когда все взгляды были обращены на Кредову. – Ты же вроде танцевала на каком-то празднике в восьмом классе.
– Послушайте, у меня совсем нет времени на это, – попыталась возразить Мила, повернувшись к женщине. – Да я и не уверена, что мой партнер…
– Решено! – безапелляционно заявила классная, стукнув кулаком о ладонь. – Я договорюсь с твоим тренером, и вы выступите на празднике! Насчет учебы не волнуйся, у тебя очень хорошие оценки, не думаю, что праздник сильно на тебя повлияет. Ну как, все согласны с этим?
Естественно класс отозвался крайне радостным и довольным гулом. Ну, еще бы, не придется напрягаться ради чужого веселья. Только Миле хотелось удавиться.
16.
Во время прочтения рекомендую слушать это: Hans Zimmer – Davy Jones (3:15 по времени), это инструменталка, если что, так что сбивать не будет.
Как только урок закончился, Мила выскочила из кабинета с мобильником в обнимку. Какого же было удивление класса, когда за ней тут же выбежал Глеб. И тоже в обнимку с телефоном.
Забежав в конец коридора и свернув за угол, в особый закуток, где любили прятаться прогульщики уроков, поскольку сюда редко какой учитель мог забрести, Мила привалилась спиной к стене и, заглянув в записную книжку телефона, быстро нашла там номер Егора. Она искренне надеялась, что классная еще не позвонила тренеру, и тот еще не попросил парня дать согласие на это выступление. Нужно было попросить Егора, чтобы он не соглашался, сославшись хоть на болезнь, хоть на всемирный потоп.
Она не хотела танцевать. Только не то, над чем она работала последний год.
– Алло, – раздался на том конце бодрый голос Егора.
– Привет! – воскликнула Мила. – Скажи мне, пожалуйста, что тренер еще тебе не звонил и ни о чем не просил!
– Тренер мне не звонил и ни о чем не просил, – тут же послушно сказал парень.
– Ну слава…
– Сказать-то я сказал, но он мне звонил и просил, – не дал Егор с облегчением выдохнуть девушке. – И я согласился.
– Что?! – в отчаянии вскрикнула Кредова и сползла на пол. – Зачем?
– Ну, я думал это тебе нужно, – отозвался слегка сбитый с толку парень.
Мила не сдержала мученического вздоха.
– Слышу, что ошибся. Может, позвонить и сказать, что планы поменялись?
– Да нет, – качнула головой Кредова. – Тренер поймет, что это я тебя попросила, и придушит меня.
– Так, а чего тебя так плющит? – поинтересовались в динамике. – Подумаешь, танец.
– Егор, ну что ты как дурак, – пробубнила девушка. – Мы с тобой танцуем довольно странные танцы. Не для неокрепших умов.
– Да брось, – усмехнулся парень. – Школьники те еще извращенцы. Они будут рады на такое поглазеть.
– Ага, – усмехнулась Мила. – А потом их родители на школу жалоб накидают, за развращение малолетних.
– Эти малолетние в большинстве своем самозабвенно наяривают на порнушку, так что наш танец это так, побаловать их воображение, – не унимался Егор. – Расслабься, изобразим им «двух улиток», и пусть радуются.
– «Двух улиток»? – удивилась Мила.
– А ты что, «Меченную» хочешь? – по одному тону Мила поняла, что Егор сейчас состроил сладко-развратненькую мордашку.
– Да иди ты, – засмеялась Мила. – Не хватало еще, чтобы ты меня кусал на сцене. Они же тут вообще с ума сойдут.
– Вот именно, – подытожил парень. – Так что впечатлим «улитками» и по своим делам.
– Ага, – поговорив с Егором, девушка заметно успокоилась. – Тогда увидимся завтра, да?
– Конечно. Не опаздывай на тренировку, – добродушно произнес парень. – Целую в лобик.
– И я тебя, – умиленно ответила Мила и отключила звонок. – Фух, Господи, за что мне это?
– Он тебе нравится? – вопрос произнесенный холодным твердым голосом заставил девушку вздрогнуть и испуганно повернуть голову.
Над ней возвышался Глеб. Почему-то он показался девушке жутким. Слишком темным, хотя возможно такой пугающий эффект давало окно, расположенное как раз за его спиной.
– Что? – вопрос прозвучал очень робко.
– Этот парень, с которым ты сейчас говорила, – раздраженно цыкнув, повторил Глеб. – Он тебе нравится?
Лицо Маршала странно исказилось. Он был зол. Зол настолько, что Мила боялась пошевелиться. Казалось, что просто стоя над ней, он давил ее волнами сдерживаемой ярости, толчками выходившей из него. Давил, лишая возможности двинуться. Девушка почувствовала себя так, будто ее бросили на дно какого-нибудь озера. И с каждой секундой ей становилось все тяжелее.
– Отвечай, – глухо прорычал Глеб, глядя с высоты своего роста прямо Миле в глаза. И это было намного страшнее, чем, если бы он крикнул на нее. Его низкий рокочущий голос… Будто и не человеческий вовсе.
– Нет, – пролепетала Мила, чувствуя, что начинает задыхаться под этим давлением. – Не нравится. Он просто мой партнер по танцам.
– Хм, – парень подозрительно скривился и присел перед Милой на корточки. Та лишь испуганно хлопала ресницами. Первый раз в жизни ей стало страшно перед Глебом. – Докажи.
– Что? – сердце у Милы ускорило свое биение.
– Докажи, что он тебе не нравится, – слишком пронзительный взгляд. Цепляющий за душу. И не просто цепляющий, а окутывающий своей силой и грозящий уничтожить при любом подозрительном движении.
– Как? – девушку изрядно трясло.
– Скажи, кто тебе нравится на самом деле, – ни тени насмешки. Давящая серьезность, готовая уничтожить.
– Что? – ахнула Мила, и щеки ее покрылись стыдливым румянцем.
Глеб лишь слегка сощурил глаза, явно не собираясь повторять свою просьбу. Да, это была всего лишь просьба, но такая, что казалось, будто от нее зависит чья-то жизнь.
Парень чувствовал себя не лучше Милы. Когда он услышал, как она щебечет по телефону со своим партнером, – а то, что это был именно он, Маршал не сомневался – в груди у него начала закипать злость. Появилась отчетливое желание не стоять за углом, ожидая, пока она закончит, чтобы поговорить с ней о ее тренировках и безопасности, а выхватить ее мобильник из рук и разломать его к чертовой бабушке. Его бесило, что она так болтала с каким-то другим парнем. И не просто с кем-то, а с тем, кого он не знал, и кто был гораздо ей ближе, нежели сам Глеб. Его трясло лишь от одной мысли, что тот парнишка может оказаться ее настоящим возлюбленным. Настоящим, а не липовым, каким является Маршал.
Почему-то сама мысль о том, что по сути он не имеет никаких прав обнимать и целовать эту девушку, ведь она не принадлежит ему по-настоящему, выводила из себя. Она должна быть его. Именно этого просит что-то внутри. Что-то, что очень злится при одной мысли о том, что Милы может не оказаться рядом.
Он протянул руку к ней. Опустив ладонь в районе ее шеи, Маршал большим пальцем прошелся по ее приоткрытым губам и погладил нежную щеку.
– Ответь, – повторил он, заглядывая так глубоко в сердце, что даже если бы Мила и захотела, то не смогла бы соврать.
– Ты, – выдохнула девушка дрожащими губами, а с ее ресниц сорвалась пара слезинок.
Он притянул Милу к себе всего одним движением, целуя ее, как голодный. Сразу же ворвался языком в ее рот, даже не прося, а заставляя отвечать. И девушка отвечала. Отвечала так горячо, как только могла. Сейчас, целуя его, она почувствовала себя свободной от его давления. Освободившейся от необходимости скрывать свою симпатию к нему. Теперь, когда под волнами страха она признала не только перед ним, но и перед собой, что он ей не просто интересен, а именно нравится, Миле стало очень легко.
Обвивая его шею и прижимаясь к нему изо всех сил, чувствуя его руки, сомкнувшиеся вокруг нее, она была счастлива.
Глеб оторвался от таких сладких, сводящих с ума губ и крепко обнял девушку. Склонив голову так, что его рот оказался рядом с ухом Милы, парень шепнул:
– Ты мне тоже.
У Милы тут же перехватило дыхание, а щеки мгновенно стали пунцовыми.
Глеб чуть отстранился от нее. Ровно настолько, чтобы коснуться ее лба своим и заглянуть в зеленые глазки со всей нежностью, на какую только был способен:
– К черту игры. Давай встречаться по-настоящему.
Несколько секунд Кредова ошарашено хлопала ресницами, не веря своим ушам, а затем, радостно пискнув, повисла на шее парня, не сдержав радостно смеха и нового потока слез. Крайне счастливых слез.
– Боже, Глеб, я согласна!
Вероника, стоявшая за углом в этот момент, не то, что забыла держать челюсть сжатой, она вообще забыла о том, что та у нее имеется. Закрыв рот двумя ладонями, чтобы не заорать во все горло от удивления, Сократова смотрела перед собой огромными глазами, не веря, что все, что она сейчас услышала, правда.
Самый жуткий парень школы и самая милая девушка теперь встречаются.
17.
Парень с девушкой вернулись в класс перед самым звонком. Мила хоть и пыталась прятать счастливую улыбку, ничего у нее не выходило. Радость по поводу того, что они теперь с Глебом настоящая пара, так и рвалась наружу. Однако для школы между ними как ничего не было, так ничего и не будет. Чтобы не рождать новые поводы для разговоров, они решили спокойно доучиться, а после выпускного уже можно будет свободно вздохнуть.
Звонок на очередные 45 минут бесполезной растраты времени прозвенел, и старшеклассники расселись по местам, ожидая учителя. Тот себя ждать не заставил, явившись буквально через пару секунд. Поздоровавшись, он приступил к уроку алгебры.
Мила даже не успела открыть тетрадь, как сидевшая рядом Ника ввела ее в состояние оцепенения.
– С Маршалом, значит, встречаешься, – тихо произнесла Вероника, чтобы никто другой этого не услышал.
Кредова в состоянии близком к обморочному и с сердцем, отплясывающим лезгинку, медленно повернулась к подруге. Та встретила ее холодным, чуть высокомерным взглядом.
– Откуда…? – прошептала Мила.
– Да я слышала весь ваш разговор с ним в том закутке, – не дав закончить вопрос Миле, ответила Ника. – Хотела у тебя прощения попросить за то, что не сдержалась. А оказалось, что это ты у меня прощения должна просить.
Мила непонимающе захлопала ресницами. А ей-то уже за что прощения просить? За то, что с Глебом начала встречаться?
– Могла бы, между прочим, и сказать, что мутишь с ним, – обижено пробубнила Вероника. – Я же твоя лучшая подруга.
– Ника, – умиленно улыбнулась Кредова и легонько коснулась руки рыжеволосой подруги. – Не дуйся.
– Я не дуюсь, – неохотно отмахнулась та, но Мила уже видела, что та не обижается. – Но сегодня после школы я иду к тебе, и ты мне все выкладываешь. Возражения и фразы типа: «У меня свидание» не принимаются.
– Хорошо, – с той же улыбкой ответила Кредова.
Сегодня она как раз была свободна. Глеб еще по дороге в школу сказал, что проводит ее домой, а затем ему сразу же нужно по делам. По каким именно он не говорил. На самом деле девушку слегка беспокоили эти его дела. Ей было интересно, чем он занимается, куда уезжает, откуда у него такие друзья, слишком необычные для простого школьника. Чего стоил один Стас. Хоть он и оказался неплохим вроде бы человеком, впечатление о себе все же оставлял не самое легкое. Он был таким же опасным, как и Глеб. Непонятно только в хорошем или в плохом смысле опасным.
Миле было интересно все о Глебе. Только он почему-то совсем о себе не говорил. Так, только общую информацию. Он не рассказывал о своем детстве, о своей жизни, о своих увлечениях. Он вообще старался говорить обо всем постороннем, не касавшемся их жизней. Хотя Мила была не против поделиться с ним своим прошлым, что собственно и делала между делом. Но Глеб даже случайно не обмолвился ничем таким, что могло бы помочь девушке узнать его лучше. Он будто всегда следил за своими словами.
Хотя они-то и общаются всего ничего. Мила верила, что пройдет чуть больше времени, и он расскажет ей. Даже если не сам, но после того, как она спросит, обязательно расскажет.
А пока что можно поделиться с ним информацией о том, что Ника все знает. Вырвав небольшой листок из блокнота, Мила написала на нем пару строк и, сложив, перекинула на стол Глеба, когда учитель отвернулся к доске.
Глеб, в это время считавший ворон за окном, с удивлением уставился на бумажку, прилетевшую к нему на стол. И лишь взглянув на повернувшуюся к нему на секунду Кредову, он понял, что это от нее. Развернув послание, он быстро пробежался взглядом по аккуратному тексту.
«Вероника знает о нас»
Парню пришлось несколько раз перечитать написанное, прежде чем он понял, что именно там написано. В следующее мгновение он потянулся к ручке, чтобы написать ответ.
«Вероника решает умереть. Откуда знает?»
Тихое хихиканье было сигналом того, что Мила прочитала его текст.
«Она нас случайно подслушала. Но я не думаю, что она хотела умереть»
«Хотела еще как. Она не расскажет никому?»
«Нет. Она же моя подруга!»
«Хорошо»
«После школы она идет ко мне. Ничего?»
«Ничего. Я вас все равно провожу»
«Ты не обязан. У тебя же были дела. Да и мне не скучно с Никой»
«Я провожу. Без обсуждений»
«Хорошо»
Нике было жутковато, когда она шла рядом с Милой к тому месту, где их ждал Глеб. Она кое-что знала о Маршале, слышала из первых уст, так сказать, и, положа руку на сердце, она совершенно не представляла, каким образом такая светлая, положительная Мила связалась с этим типом. Она такого даже предположить не могла. И был еще один вопрос, который Ника очень хотела бы задать подруге. Только для начала нужно понять, насколько эти двое заинтересованы друг в друге, и что за хрень между ними творится.
Когда они свернули за угол, Глеб был там, сидел на дорожном ограждении, закопавшись с носом в телефон и по обыкновению пыхтя.
– Опять он! – недовольно воскликнула Мила, нахмурившись, и, прибавив скорости, резко приблизилась к парню. – Я же просила!
Сигарета после легкого шлепка по ладони полетела на землю. Глеб оторвал взгляд от экрана телефона и поднял его на Милу. Задумчивый такой взгляд, остановившийся на губах девушки. В следующую секунду Кредова поняла, о чем он думает, но ей не хватило буквально одного мгновения, чтобы отскочить от его руки.
– Ай, Глеб, н…
Схватив Милу в охапку, Маршал прижал ее к себе, и, не обращая внимания на присутствие Ники, увлек девушку в умопомрачительный поцелуй.
Через пару минут Вероника уже была уверена в том, что у этих двоих все серьезно. И тот самый вопрос стал гораздо актуальнее. Ника все время, что они шли до дома Милы, внимательно наблюдала за Глебом в обычной обстановке, говоря только тогда, когда ее спрашивали. На полпути она поняла, что Маршал перестал вести себя открыто. А когда их взгляды столкнулись, Нику едва не передернуло от внезапно нахлынувшей ледяной волны дрожи по телу. Во взгляде парня читались неприкрытое недоверие и подозрение. Плохо. Это очень плохо. Нельзя, чтобы он догадался о чем-либо.
Включив режим болтушки, Ника попыталась разрядить возникшую атмосферу. И когда они приблизились к дому Милы, Глеб обращал на нее внимания ровно столько, сколько заслуживает подруга его девушки. С облегчением выдохнув, Сократова попрощалась с парнем, махнув ему рукой и получив кивок в ответ, дождалась Милу и потащила ее в дом. Им нужно было крайне серьезно поговорить.
ПЫ.СЫ. – до четверга я буду крайне занят, поэтому вообще не в курсе, смогу ли сюда хотя бы заглядывать до этого времени. надеюсь, вы меня поймете и простите)
18.
Усадив Милу на кровать, Ника вытащила из-за стола стул и, развернув его, уселась прямо напротив подруги.
– Я слушаю очень внимательно и с большим интересом к подробностям, – требовательно заявила Сократова, чем даже слегка удивила Милу. Не думала Кредова, что ее личная жизнь будет так важна для Вероники. Или возможно, та просто волнуется, что подруга связалась с Глебом, не самым радужным парнем школы? Решив, что именно так и обстоят дела, Мила, скрыв умиленную улыбку, поудобнее устроилась, усевшись в позу лотоса, и приступила к рассказу.
Единственное, что она опустила, это инцидент в спортзале. Не хотелось об этом говорить. А если рассказать подруге, то хочешь – не хочешь, а это будет всплывать когда-то. Вполне хватит и того, что Глеб во всем замешан. Мила просто хотела это забыть, как страшный сон.
– Так получается, ты ему нравилась, – обескуражено подвела итог Ника, нахмурившись. – Просто нравилась изначально. Иначе он бы не стал тебе помогать.
– Ну, получается, что да, – слегка покраснев, кивнула Мила. Девушка, казалось, сияла от счастья.
Ника, однако, радости Кредовой не поддерживала. Даже если она и не хмурилась вовсе, то отсутствие хоть какой-то реакции подходящей для момента, когда нужно порадоваться за подругу, уже делало атмосферу необычной. Но Мила была слишком погружена в свои мысли, чтобы обращать на это внимание. Сократова же погрузилась в свои размышления.
И итоги, к которым она приходила, были совсем не красочными. Это все плохо. Очень плохо. Просто невероятно плохо!
– А ты? – решила поинтересоваться Ника. – Он тебе нравится?
На этот вопрос Мила заалела еще сильнее и порывисто кивнула.
– Я… Думаю да. Глеб мне нравится. Правда нравится. И очень сильно, – ответила Кредова, взвешивая каждое слово. То ощущение внутри, когда признаешься перед кем-то, что какой-то человек тебе небезразличен, отзывается приятной волной по всему телу, застревая где-то в кончиках пальцев. Это согревает. Сама возможность сказать такое согревает и заставляет губы расползаться в счастливой улыбке.
