Текст книги "Никому я тебя не отдам (СИ)"
Автор книги: Злыдень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
– Целый год? – брови девушки саркастически искривились. – Я устану отдыхать.
– Не устанешь, – усмехнулся Миша. – Там будет интересно.
Мила устало покачала головой, просматривая на ноуте блондина свою программу отдыха. И ее слегка пугал размах. Ей доведется побывать во многих мало-мальски цивилизованных странах. Учитывая, что нигде более двух недель задержаться не выйдет, можно сказать, что скучать действительно не придется. И мыслей гадских будет меньше…
– Ладно, я согласна, – кивнула Кредова. – Кто со мной едет?
– Сначала хотели отправить с тобой Василиска, но он отказался, сказав, что защитник из него сейчас, как из говна пуля. Поэтому поедет Антон, – ответил Стас, усевшись в кресло напротив дивана, где сидели Мила и Миша. Самого Бушмейстера сюда не звали, и он остался в машине. – Как он тебе вообще? Не напрягает?
Мила подняла взгляд на Привалова. На нем тоже сказались последние события. Его взгляд стал намного жестче. Намного.
– Нет, – качнула головой девушка. – Он вполне сносный. Не лезет, куда не надо. Не задает вопросов, психологом подрабатывать не спешит. В целом, как собака, которая все понимает и молчит.
– Значит, проблем возникнуть не должно? – еще раз уточнил Стас. Теперь он чувствовал огромную ответственность за эту девушку, сидевшую перед ним.
– Не должно, – подтвердила Мила.
– Хорошо, – как-то облегченно выдохнул Привалов и продолжил. – Вылет через два дня. Восемь утра. Первым делом расслабишься, купаясь в океанской воде. Не бери много багажа. Игорь выделил достаточную сумму для того, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Главное кредитку и документы не забудь.
– За кого ты меня принимаешь, – усмехнулась Мила. – Конечно, не забуду. Не пять лет.
– Действительно, – в ответ мягко улыбнулся Стас, немного помолчав. Он и вправду относится к ней с каким-то братским волнением. И, кажется, слегка перегибает палку.
– Ладно, ребята, – Мила поднялась, прихватив пакет, приготовленный для нее Мишкой. – Я еще к Егору заскочить хотела.
– Как он там вообще? – встрепенулся блондин, однако тут же одернул себя, делая безразличный вид.
Кредова про себя улыбнулась, но все же ответила:
– Навести его, сам все узнаешь.
– Ни за что! – категорично качнул головой тот.
– Навести, – с мягким нажимом в голосе повторила девушка. – Он был бы рад.
Миша лишь фыркнул, а Мила, переглянувшись со Стасом и кивнув ему на прощание, вышла из кабинета.
Усевшись рядом с Антоном, девушка заметила откровенное нетерпение на его лице. Ясное дело, ему хотелось узнать, что там решили.
– Со мной едешь ты, – улыбнувшись, оповестила его Кредова.
– Юхууу!!! – радостно завопил Бушмейстер, даже слегка удивив девушку. Она не думала, что наемники способны так радоваться поездкам. Почему-то всегда казалось, что они способны оказаться везде, где угодно, даже без гроша в кармане. – Ура! Солнце, море, девочки!
– О, Боже, – засмеялась Мила. Позитив парня был слишком заразителен.
– Да, детка, да! – Антон принялся пританцовывать прямо за рулем. – Куда, кстати, едем?
– К Егору, – отсмеявшись, ответила Кредова. – Надо же попрощаться.
– К нему, так к нему, – пожал плечами наемник, продолжая подергиваться под воображаемую музыку. Мыслями он уже был там, на море среди девочек…
Войдя в большую светлую палату, предназначенную для богатых пациентов, Мила увидела преинтереснейшую картину, где молоденькая медсестра о чем-то мило ворковала Василиску, который, вероятно, с постной миной беззвучно молился всем богам о спасении от данной дамы.
– Извините, не помешаю, – Мила вежливо улыбнулась оглянувшейся на стук медсестре.
– Проходите, пожалуйста, – ответила та, просверлив в голове посетительницы дыру, и скоро покинула палату.
– Спасительница моя! – тут же завыл Егор, в благодарности простирая к Миле лапки. – Я уже думал, это исчадие ада никогда не уйдет.
– Так чего ты ее не попросил? – обнимая друга, поинтересовалась девушка.
– Я просил! – простонал блондин. – Я умолял, я почти угрожал! И ничего! Она тупая, как пробка!
– Ну если медсестра, то не такая уж и тупая, – заметила Мила, понимая, что в эту больницу абы кого брать не будут.
– Она тупая умница, ладно, – согласился Егор, отлипнув, наконец, от подруги. – Ну как ты? Что нового?
– За последние два дня почти ничего, – улыбнулась Кредова, присев на край постели. – Сегодня забрала документы из школы и…
Девушка замялась. Как-то трудновато было говорить Егору, что она уезжает на целый год. Хотя он-то должен понять.
– Что? – Егор хлопнул ресницами.
– Я уезжаю, – ответила Мила, опустив взгляд. – Говорила со Стасом и Мишкой. Они уже продумали всю поездку. Я вернусь только в следующем году.
Воцарилось молчание. Василиск был слегка ошеломлен. Положив руку на сердце, он не ожидал, что Мила решится.
– Ты уверена? – спокойно поинтересовался он, заставив девушку поднять на него взгляд. – Уверена, что хочешь этого?
– А кто меня спрашивает? – как-то невесело усмехнулась Кредова. – Я должна уехать, чтобы не подставляться. Да и… так будет проще.
То, что так будет проще, Егор понимал. Отлично понимал. Ей действительно нужно отвлечься. Переждать бурю. Но все равно как-то не по себе, отпускать ее куда-то.
– Кто-то с тобой едет? – поинтересовался блондин, осознавая, что никто ее никуда одну не отправит.
– Да, Антон, – кивнула Мила. – Он сейчас лучший вариант для этого.
– Не спорю, – Егор заправил за ухо выбившийся локон. – Он хороший телохранитель.
– Знаю, месяц под его присмотром хожу уже, – усмехнулась девушка. – Он очень дотошный.
– Оно и к лучшему, – блондин провел пальцами по щеке подруги. – Ты только глупостей не делай, ладно? Когда окажешься там. Не попадай в неприятности. Ради меня, хорошо?
Девушка некоторое время смотрела в голубые глаза напротив, после чего подалась вперед, оставляя нежный поцелуй на щеке друга и крепко его обнимая. Их объятия получились очень крепкими. Такими, словно последний раз в жизни.
– Я очень постараюсь, – прошептала девушка, а на ее щеки упали слезинки. – Хотя мне подохнуть хочется, змеюшка. Мне так хреново без него…
– Тише, малыш, – Егор успокаивающе гладил подругу по спине. – Я рядом.
Утром в восемь утра самолет на Мальдивы взмыл в небо, унося с собой Милу и Антона. Внизу остались льющая слезы мать и хмурящийся отец в компании Стаса и Мишки, пришедших попрощаться.
Почти год они будут очень далеко друг от друга. И единственной нитью им был Интернет с его возможностями. Оставалось надеяться, что Мила будет счастлива, что решилась поехать. Все надеялись на это.
49.
С того времени, как самолет взмыл в небо, унося с собой Антона и Милу в теплые края, прошло чуть более двух месяцев. Вдоволь нагревшись под солнечными лучами Мальдивских островов, они отправились путешествовать по Европе. Италия, Ирландия, а сейчас они вот уже три дня находятся в Германии. После бурного времяпрепровождения в первых двух странах, Миша, составлявший план, сжалился над девушкой и позволил ей провести десять суток в домике у озера, окруженного лесом.
Уставшая от толп Мила была благодарна взъерошенному блондину за сей подарок. И пусть уже на календаре отметилось начало сентября, погода все еще оставалась теплой. Это позволяло нежиться на берегу озера под ласковым солнышком по утрам, что девушка с удовольствием делала вот уже второй день подряд.
Сейчас же солнце уже клонилось к горизонту, и Мила с Антоном решили устроить себе скромный праздник живота. Перед небольшой уютной террасой домика, где в качелях расположилась Кредова с книгой в руках, наемник развел костер, собираясь готовить на нем мясо. Хороший шашлычный вечерок в спокойствии.
– Слушай, я там бутылочку вина нашел. Может, раскатим с мясом? – из дома вышел Бушмейстер в джинсах, футболке и нелепом фартуке с цветочками. Парень кашеварил на кухне гарнир и салат. Мила хоть и хотела ему помочь, но была выдворена на улицу с указаниями не лезть, куда не просят. Особо не расстроившись, она взяла очередное чтиво и удалилась на свежий воздух.
Девушка подняла голову и слегка удивленно посмотрела на своего телохранителя.
– Мне вообще-то еще восемнадцати нет, – произнесла она, усмехнувшись.
– Ой, да ладно, – передернул плечами Антон, расплываясь в заговорщицкой ухмылке. – Тебе восемнадцать стукнет через полгода. Да и кто тут узнает, что я спаиваю несовершеннолетнюю, м?
Коротко рассмеявшись, Мила все же кивнула:
– Черт с тобой, раскатим.
– Вот и отличненько. К тому же шашлычок с винцом вкуснее, – просиял довольный Антон и улетучился снова в дом. Проводив его взглядом, девушка вздохнула. Воздух здесь был невероятно чистый. Будто даже вкусный. Хотелось дышать как можно глубже. Запахи леса успокаивали.
Правда, им не удается успокоить дикую звериную тоску, поселившуюся в груди Милы три месяца назад. Ей по-прежнему временами хотелось выть и кидаться на стены в попытках заглушить боль. Глеб в последнее время снится каждую ночь. И днем редко покидает ее голову. Он даже мерещился ей в городе. Маршал, казалось, был повсюду. Повсюду, но не рядом. Не обнимал ее, не целовал, не разговаривал с ней.
Книга выскользнула из рук и упала на пол с глухим звуком.
– Твою ж…
Цыкнув, Мила наклонилась и подобрала упавшую вещицу. Стряхнув с переплета пылинки, девушка не спешила снова начинать чтение. Настроение пропало. И вряд ли книга, пусть и хорошая, сможет ее сейчас отвлечь. Лучше пойти к Антону.
Поднявшись, девушка поправила серую вязанную кофту, прикрывавшую треть бедра, и бесшумно ступая по полу в таких же вязанных носках прошла в дом. Она всегда была мерзлячкой, из-за чего мама часто в шутку называла ее лягушкой.
– Что тут у нас? – мягко улыбнулась Кредова, остановившись рядом с Антоном, нарезавшим огурцы. Но все равно улыбка казалась вымученной.
– Сейчас салат доделаю, картошку поставлю и пойду мясо делать, – отозвался наемник, бросив взгляд на девушку. – А ты, что, уже начиталась?
– Ага, надоело, – повела головой Мила, глядя на ароматный овощ, превращающийся в четвертинки кругов под умелым ножом Антона.
Проследив взгляд Кредовой, парень подцепил одну четвертинку и протянул ей к губам:
– Жуй.
– Спасибо, – девушка взяла угощение прямо с рук наемника, чуть задев губами его пальцы.
– Не за что, – Бушмейстер вернулся к своему занятию, а Мила задумчиво пережевывала огурец. – Я вот думаю, чем лучше заправить. Сметаной, маслом?
– Еще! – резко перебила его девушка.
– Что? – слегка опешил наемник, не сразу проследив ход мыслей подопечной.
– Еще огурец, – пояснила та и по-детски раззявила рот.
Несколько секунд парень стоял, не двигаясь, после чего громко рассмеялся и сунул в рот Милы сразу несколько кусочков.
– Не подавись только, – проговорил он, понимая, что откровенно умилился, глядя на девушку.
– Не подавлюсь, – довольно улыбнувшись настолько, насколько это было возможно, ответила Мила.
За то время, что они провели вместе, она стала очень близка Антону. И в случае чего он будет защищать ее до последнего. Но вовсе не из-за того, что ему за это платят, а потому что он сам того хочет. Мила стала для него младшей сестрой, которой у парня никогда не было. В принципе, у него с самого детства никого не было, кроме него самого. А рядом с этой девушкой он почувствовал, что такое семья. Совершенно неожиданно. Просто в один прекрасный момент он перестал относиться к ней как к работе. Наверно, в тот момент, когда она потерялась в Италии. Тогда он испугался за нее едва ли не больше самой девушки, оказавшейся одной невесть где. После того случая он не отпускал ее руки, если они выходили в город. Да и она сама относилась к нему намного теплее, чем следовало бы относиться к охраннику. Относилась к нему как к другу, за что парень был бесконечно благодарен. И ему хотелось отплатить ей тем же, что и сделало их отношения такими. Семейными.
– Добавь масла чуть-чуть, лимонного сока и специй, – ответила Мила, усевшись на барный стул с другой стороны стола, на котором готовил Антон. – Не хочу сметаны.
– Договорились, – кивнул наемник. – Сходи посмотри, пожалуйста, как там угли. Не прогорели ли дрова еще.
– Ну, блин, я только села, – протянула Кредова, но все же лениво сползла обратно на пол.
– Ты до этого два часа на качелях сидела, так что вперед и с песней, – отозвался парень. – А то отрастишь жопу и будешь страшная жирная тетка.
– Я буду красивая жирная тетка, – девушка показала язык наемнику и вышла на улицу.
Примерно через час они садились за столик во дворе, рядом с вновь разведенным после жарки мяса костром. Мила укуталась в плед, поскольку на улице стало прохладнее, а Антон сменил фартук на кардиган. Мягкий свет с террасы и тепло огня делали атмосферу домашней и очень уютной. Парень с девушкой оказались в маленьком островке света, окруженные темными деревьями и лесным шумом.
Разлив вино по бокалам и наполнив тарелки, они приступили к ужину. Болтать о всякой ерунде, шутить друг над другом, иногда даже не вполне прилично, уже вошло у них в привычку. Но и всякие глупости они разбавляли время от времени слишком серьезными темами, доходя до пылких споров. Однако так всегда выходило, что они приходили все же к консенсусу и снова начинали нести всякую ересь, хохоча как больные. Так по большей части и проходили их совместные приемы пищи.
За разговором они и не заметили, как почти выпили целую бутылку вина и съели едва ли не все мясо. Мила, не привыкшая к алкоголю, сначала от души веселилась, веселя вместе с тем и Антона, но вскоре ее начало клонить в сон.
Откинувшись на спинку стула, она лениво допивала остатки напитка и с мягкой полуулыбкой смотрела на мерно пляшущие языки огня. Бушмейстер тоже поутих и так же не отрывал взгляда от костра. На несколько минут воцарилось молчание. Но уютное молчание. Очень теплое.
– Хорошо здесь, – тихо проговорила Мила. – Я бы осталась тут на весь год.
– Миша со Стасом с нас шкуру спустят, – хмыкнул Антон. – Да и аренда оплачена только на десять дней. Хотя да, я с тобой согласен, остаться здесь было бы здорово.
– А представь, как круто здесь зимой, – продолжила девушка, делая паузы между словами. – Разжечь камин и сидеть перед ним на мягком ковре, когда за окном снегопад и холод, а ты в тепле. И рядом две большие собаки. И любимый человек на кухне готовит шоколад… А потом присоединяется к тебе у огня… Крепко обнимает… Целует… Говорит, что любит… Навсегда…
Мила смолкла, а наемник поднял на нее взгляд. Глаза девушки были закрыты, а дыхание стало глубоким. Она уснула за своими мечтаниями. Антон нежно улыбнулся, глядя как на ее лице отражается свет от огня, все время меняя тени.
Поднявшись, он поставил бокал на стол и, приблизившись к девушке, осторожно взял ее на руки. Парень направился к дому, собираясь уложить подопечную в кровать. Антон прошел через гостиную к дальней двери. Толкнул ее и вошел в комнату Милы. Опустив девушку на кровать, он укрыл ее одеялом и провел ладонью по волосам.
– Когда-нибудь все будет, как ты мечтаешь, – шепнул наемник и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Быстренько прибравшись на столе и затушив костер, Антон тоже отправился на боковую. Вино и его немного сморило.
Мила проснулась среди ночи с одним единственным желанием – пить. Во рту каким-то образом появилась настоящая пустыня. Причем с отвратительным привкусом. Свесив ноги с кровати, она, выставив перед собой руки, осторожно двинулась к двери. В темноте что-то разглядеть было невозможно, а комнату она еще не настолько хорошо выучила, чтобы передвигаться по ней смело. Всегда есть вероятность напороться на какой-нибудь стульчик.
Однако без всяких приключений добравшись до двери, Кредова вышла в гостиную. Тут дело обстояло лучше. Лунный свет, пробивавшийся через незанавешенные окна, хоть как-то освещал комнату. По крайней мере, ровно настолько, чтобы не вписаться во что-нибудь.
Лавируя между диваном, креслами и столиком девушка все же вышла на кухню. Включать свет не хотелось, удар по глазам сейчас был бы не самой лучшей идеей. Достав стакан опять практически на ощупь, Мила налила себе воды и с жадностью осушила его большими глотками. Как же хорошо… Но мало. Нужно еще. Налив еще один, она уже не кидалась на него, как с голодухи, а спокойно начала пить.
– Неужто похмелье мучает? – раздавшийся вопрос из темноты заставил девушку вздрогнуть и резко обернуться. Стакан благополучно выскользнул из рук и, соответственно, разбился вдребезги с оглушающим звоном.
– Твою мать, Антон, ты меня напугал! – воскликнула девушка, глядя на темный силуэт у входной двери. – Теперь убирать придется. Свет включи.
Выключатель как раз находился у входа.
– Мила, что случилось?! – дверь в комнату Бушмейстера распахнулась, и оттуда вылетел растрепанный парень.
Девушка с изумлением уставилась на наемника. Если он только что выскочил из своей комнаты, то кто ее напугал?..
В этот момент щелкнул выключатель, и гостиная залилась ярким светом. Девушка на мгновение зажмурилась, но через пару секунд огромными глазами уставилась в ту сторону, где стоял…
– Глеб?! – ахнул Антон. Глядя на его лицо, можно было подумать, что он увидел криворогого кизляка.
В ответ, стоявший у входа, брюнет лишь хмыкнул и перевел взгляд на Милу, выглядевшую не лучше своего телохранителя. Несколько секунд молчания, после чего яростное:
– Какого черта ты тут делаешь?! – рявкнула Мила так, что еще немного и, наверно, задрожали бы стекла в доме.
– Офигенно ты своего парня встречаешь, – скривился Маршал, проходя в гостиную и скидывая на ходу кожаную куртку. Шлем, до этого лежавший у него в руках, перекочевал на столик у входа.
– Ты идиот?! – девушка сорвалась с места и в мгновение ока оказалась перед Глебом. – Ты должен сидеть в Канаде и нос оттуда не высовывать этот год! Тебя же ищут! Ты же рискуешь жизнью, появляясь здесь! Ты, что не понимаешь этого?! Тебя же убить могут, если найдут, придурок!
Мила даже не заметила, как по щекам начали бежать ручьи слез. Она раз за разом ударяла кулаками по груди Маршала, возвышающегося над ней темной скалой, но не чувствовала никакой радости от того, что он сейчас здесь. Был лишь панический страх. Панический страх за него.
– Как ты мог здесь появиться?! Глеб, чем ты думал, поступая так? Почему ты ни о ком не думаешь! Я же умру, если с тобой что-то случится! – не унималась девушка, все больше поддаваясь страху. – На кой черт тебе голова дана?!
Перехватив одной рукой кулачки, молотящие его по груди, парень второй рукой схватил девушку за подбородок. Его лицо исказила злая маска, из-за чего Мила мигом затихла, продолжая огромными глазами смотреть в глаза напротив, такие темные, такие… любимые…
– Достала, – прорычал Маршал и, притянув девушку к себе, впился в ее губы жестким поцелуем.
Действительно жестким, без намека на нежность. Сминающим все сопротивление на пути. Голодным, сильным, глубоким. Горячим.
А Миле лишь стоило вдохнуть родной запах, как от страха не осталось ничего. Осталось лишь понимание того, что Глеб рядом. Ее Глеб, без которого она медленно потухала, который снился ей каждую ночь, которого так не хватало в жизни, рядом. Такой нужный. Необходимый ее сердцу. Рядом.
Она ответила на поцелуй. Так, как еще никогда в жизни не отвечала Глебу. Она хотела вложить в поцелуй всю ту дикую тоску, всю ту боль, которую она испытывала, пока он должен был скрываться в чужой стране. Она хотела, чтобы он почувствовал все то отчаяние, которым были пропитаны эти три месяца ее жизни. И именно с таким отчаянием она сейчас прижималась к нему, ощущая его руки, обхватившие ее слишком сильно, до боли в ребрах. Но плевать. Так они почувствуют, что сейчас, наконец, рядом.
Через объятия, столь крепкие, через губы, так тесно прижимающиеся друг к другу, через языки, устроившие дикий танец соединения, через запах друг друга.
Руки Милы уже не были обездвижены. Глеб отпустил ее, позволяя обхватить себя за шею. Его же ладони скользили по изящному телу девушки, не находя покоя. Как же он скучал по ней. И почему-то до сих пор не верится, что это она, что она в его руках, что это не сон, а реальность. Она нужна была ему. Вся без остатка. Чтобы поверить. Чтобы, наконец, все было, как должно быть. Мила должна принадлежать ему, так же, как он давно принадлежит ей в душе.
– Идем, – глухо выдохнул он, разорвав поцелуй и схватив ее за руку, потянул к комнате, из которой она вышла. Она должна принадлежать ему. Прямо сейчас.
Мила не сопротивлялась, когда Глеб грубо толкнул ее на кровать и сразу же накрыл своим телом. Таким горячим, приятно тяжелым, родным, крайне нужным. Губы снова столкнулись в поцелуе. Таком же безумном, как поцелуй до этого, в гостиной. Только сейчас в нем была не злость, а страсть, полная силы и огня. Сжигающего огня. Болезненного, но сладкого.
Нежность? Осторожность? К черту их. Нужна была боль. Только боль. Поэтому его руки гуляли по девичьему телу, оставляя за собой красные отметины от пальцев. Глеб сжимал Милу так сильно, как только ему позволял предел жестокости. А она… Она была не против всего этого пугающего напора. В конце концов, буря, бушевавшая в ее собственном теле, требовала того же.
Они уже не целовались. Они едва ли не кусались, царапая кожу до крови, чтобы потом зализывать места укусов. И опять же никакой осторожности. Одна неконтролируемая сила, отдаваемая одним и принимаемая другой.
Оставив, наконец, рот Милы в покое, Маршал схватил ее за волосы, потянув вниз, заставляя с громким стоном подставить ему шею. Ее голос, пронзающий комнату, такой жаркий, смешанный с тяжелым дыханием, срывал у него внутри последние ограничения. Он слишком сильно тосковал по ней. Слишком долго не держал ее в руках, чтобы быть терпеливым.
Грубыми поцелуями покрывая ее шею, прикусывая кожу, парень чувствовал, как ее руки мечутся по его плечам, то сжимая футболку до того состояния, когда она уже готова рваться под ее пальцами, то отпуская, чтобы впиться ногтями в тело. Отстранившись на секунду от девушки, Глеб скинул футболку, чтобы Мила действительно смогла его чувствовать под ладонями.
Вернувшись к девушке с тем же голодом, распаленным возбуждением, он снова приступил к своим жестоким действиям. Перейдя от шеи к ее плечу, он понял, что ему мешает ее гребаный вязанный свитер. С раздраженным рычанием, он выпрямился и дернул Милу на себя, после чего сорвал одежду с желанного тела, отправив вещь на пол.
Снова повернувшись к Миле, Маршал на мгновение замер. Под свитером оказалось, что ничего не было. На девушке осталась лишь короткая летняя юбка, задравшаяся уже на манер пояса и белые трусики. Что-то внутри него взвыло.
Толкнув ее обратно на кровать, парень уже даже не стал возвращаться к губам. Он сразу устремился к груди.
Мила застонала еще громче. Ее била крупная дрожь, но с холодом это вряд ли было связано. Слишком откровенно она обхватывала его бедра ногами. Слишком тесно прижималась, выгибаясь ему навстречу. Все же царапая его плечи и спину до крови. Глеб чувствовал это, искренне радуясь. Возникло дикое мазохистское желание, ощутить боль от ее рук. И боль была. Такая сладкая. Такая возбуждающая.
Болезненный укус чуть ниже линии ребер, и девушка, громко вскрикнув, вцепилась в волосы Глеба, заставляя его отстраниться от ее живота, заставляя посмотреть ей в глаза. Такой же дикий, животный взгляд. Несколько секунд, после чего они снова целуются, а на его спине остается длинный след от ее ногтей.
В наказание парень прошелся ладонью по девичьему бедру и скользнул за резинку белья, накрывая Милу. Изумленный полувскрик-полувздох, и девушка выгнулась в руках Глеба. Он не ласкал ее, не гладил, не пугал… Он вошел в нее. Пальцем. Пальцами. Не стал ничего ждать. Просто сделал то, что хотел. А дальше… Дальше было так странно.
Маршал продолжал целовать ее. Отвлекая и вместе с тем, вынуждая привыкать к новым ощущениям. В конце концов, ее ждет кое-что намного более серьезное, чем пальцы. Через некоторое время девушка снова окончательно расслабилась, полностью отдаваясь Глебу. Так искренне отдаваясь. Так чувственно. Маршал больше этого не мог выносить. Она нужна ему.
Отстранившись, он стянул с нее белье и потянулся к ремню на своих джинсах, где бугор в районе ширинке образовался уже слишком давно. Мила, к легкому удивлению парня, во все глаза смотрела на него. Без стыда, без стеснения. Жадно. Нетерпеливо. И, кажется, все сильнее возбуждаясь. Ну и где, спрашивается, та скромница, которую он первый раз поцеловал едва ли не силой?
Джинсы соскользнули на пол, и парень остался перед девушкой полностью обнаженным. Несколько секунд Мила просто смотрела на возбужденный член, после чего перевела какой-то неуверенный взгляд на Глеба. Усмехнувшись, он произнес:
– Не бойся. Он не кусается.
Улыбнувшись в ответ, девушка снова позволила себя накрыть горячим телом. Еще неизведанным мужским телом. Немного пугающим, но таким любимым.
Маршал снова поцеловал Милу. Все так же глубоко, все так же страстно. Вновь зарождая в ней желание. Сейчас он должен быть осторожным. Именно сейчас. Потом, в другие разы он вряд ли сможет сдерживаться, но сейчас, в ее первый раз, Глеб должен сделать все, чтобы боли было как можно меньше.
Ее широко разведенные ноги, ее руки на его плечах, ее такие доверчивые губы и взгляд, полный любви. Разве такое можно предать?
Сильный толчок. Громкий вскрик. Еще пара глубоких царапин на плечах и вниз по рукам.
– Тише, расслабься, – прошептал он на ухо Миле, после чего снова ее поцеловал, отвлекая от острой режущей боли. Девушка честно пыталась расслабиться, но первое время это было просто невозможно сделать. Слишком больно. И воздуха не хватает. Пара слезинок помимо воли скатились по щекам. Глеб тут же подобрал их губами.
Шмыгнув носом, Мила потянулась к губам парня. Сначала нежно, легко по его губам. Потом глубже, осторожно. Язык о язык. Его тепло, тяжесть его тела. Глеб. Боль понемногу ушла на второй план. Остался лишь Глеб.
Парень начал двигаться. Медленно. Как оказалось, с первым толчком он вошел не во всю длину. А Мила изо всех сил старалась не напрягать мышцы, что давалось ей с трудом, но давалось. И становилось легче. Постепенно становилось намного легче. И движение Глеба уже не доставляло столько боли.
Вскоре она снова льнула к нему, обхватывая его шею руками, заставляя целовать так сильно, так крепко, как только возможно. И сжимать ее в объятиях изо всех сил. Ее стоны начали наполнять комнату, действуя на Маршала как музыка.
С каждым толчком он двигался все быстрее и быстрее. Зверь, которого он посадил в клетку, чтобы не сделать Миле больно в первый раз, вырвался. Девушка больше не подавала никаких признаков того, что ей плохо. Она отдавалась ему. Полностью. Именно так, как он хотел. Не скрывая ничего. Полностью принадлежа только ему одному. Извивалась под ним, закусывая нижнюю губу. Глядя на ее лицо, Маршал возбуждался все сильнее и сильнее. Однако он отлично понимал, что если продолжит в таком темпе, то долго не протянет, а для начала, нужно позаботиться о Миле. Свой первый раз она должна запомнить лишь с положительной стороны.
А Мила тем временем сгорала от волн ощущений, нахлынувших на нее, когда боль отпустила. Не было больше никакого дискомфорта, только жар, растекающийся по телу, грозящий сжечь ее. Она никогда и подумать не могла, что может быть так приятно. Слишком приятно. Настолько, что голова абсолютно отключалась, не оставляя никаких мыслей. Только отчетливое желание большего. Сильного, способного захватить все ее естество. И Глеб щедро дарил ей все, что она хотела.
Ее стоны становились неровными. Тело не слушалось, действуя само. Рваное влажное дыхание. И все такое горячее. Все сильнее и сильнее… И вот оно.
Вцепившись в руки Глеба, Мила выгнулась, прижавшись к нему грудью, а на волю вырвался протяжный стон. Комок огня в низу живота разлился по всему телу блаженной истомой.
Парень сделал еще несколько глубоких толчков и в последний момент с низким стоном покинул податливое тело, оставив на бедре девушки итог своей страсти.
Несколько тяжелых вдохов, чтобы восстановить дыхание, и Глеб навис над Милой, нежно целуя распухшие губы.
– Я так скучал по тебе.
– А я без тебя умирала, – ответила девушка, нежно обхватив его лицо ладонями. – Я так люблю тебя.
– Боюсь, что я люблю тебя больше, – улыбнулся Маршал.
– Ну и шумные же вы, – недовольно проворчал Антон, подавая завтрак на стол. По его помятому виду, было ясно, что уснуть он, если и смог, то только к утру.
Однако отличную яичницу он приготовить успел. Да и вообще повар из него был отменный.
– Не бухти. Или ты завидуешь? – Глеб, сидевший за столом с расслабленным видом, походил на сытого довольного кота.
– Я тебе сейчас на голову твой кофе выверну, – бросил Бушмейстер, усаживаясь на стул. – Вы хоть когда детей заведете, тише будьте. А то несчастные подумают, что папа с мамой дерутся.
– Да какой смысл в бесшумном сексе? Попахивает совдеповскими временами, – Маршал дернул плечом и взглянул на Милу. Девушка сидела пунцовая и, кажется, едва ли не плача. – Ладно, сменим тему. Вы когда последний раз связывались со Стасом и Мишкой?
– Дня четыре назад, – ответила Мила. – А что?
– А то, что вам велели каждый день выходить на связь, – чуть нахмурившись, ответил Глеб.
Антон, уплетавший уже свою порцию за обе щеки, поднял взгляд на Маршала.
– Так, а что случилось-то?
– То, что я теперь буду путешествовать с вами, – Глеб расплылся в неимоверно довольной улыбке.
Мила и Антон уставились на Маршала, как небезызвестные бараны на те самые ворота.
– То есть? – пролепетала девушка.
– Вылечиться, я уже вылечился, – проговорил брюнет.
– Ну, это мы заметили, – вставил свои пять копеек Бушмейстер, за что получил предупреждающий взгляд, после чего сразу стих от греха подальше.
– Оставаться на одном месте мне нельзя. Информация о том, что я был в Канаде, могла просочиться к тем, кто меня ищет. Поэтому решили, что я буду с вами, а меня будут искать на другом материке, если что. Вас никто проверять не будет, поэтому это наиболее безопасный вариант. Да и я под чужим именем катаюсь. Так что вот. Теперь нас трое, – Глеб закончил говорить, а Мила с Антоном остались сидеть с открытыми ртами. Но ненадолго.
Радостно запищав, девушка вскочила с места и бросилась к парню. Бушмейстеру захотелось даться головой о стол. Чувствовать себя третьим лишним во всей этой семейной идиллии Маршала и Милы ему не хотелось.
– А ты сможешь спокойно бегать за девочками, – бросил наемнику Глеб, красноречиво улыбаясь, пока Мила не видела.
Секунду подумав, Антон ответил парню той же улыбкой. А ведь он прав, черт возьми. Девочки – это хорошо. Это очень хорошо.
А эти голубки пусть укрепляют свои отношения. И почему-то Антону казалось, что из спальни их в первое время вряд ли вытянешь. Да и только ли в первое время?
