Текст книги "Warframe: Возрождение Феникса (СИ)"
Автор книги: Zero Leaf
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
I
Гул второпях отремонтированного гиперионского двигателя, который уже вторые сутки без перебоя поддерживал Одиссею на крейсерской скорости, едва различимым шелестом доносился до капитанской рубки. На самом деле капитанской, эта огромная и полупустая, засыпанная искусственным снегом палуба называлась напрасно. Никакого капитана для управления Одиссеей не требовалось. За всеми системами корабля, за выбранным курсом и даже за своевременной дозаправкой аргоновым топливом при стыковке с Реле, следил цефалон, который заменял своими искрившими коммутаторами головной мозг Одиссеи. А здесь, вокруг гигантского голографического проектора, здесь, перед экранированным иллюминатором, за которым вращались ленивые кольца Сатурна, здесь, среди сугробов искусственного снега, из которого в прошлом году кому-то вздумалось слепить снеговика; здесь находилось сердце корабля. Здесь собирались галактическими вечерами все, от лидера и до последнего новобранца «Когтей Феникса», здесь обсуждались вверяемые теневому клану (порой даже самой Лотос) задания, здесь делились на команды по три-четыре тенно, после чего все снова разбредались по своим каютам, лисетам и о?рбитерам, в подготовках к миссиям занимаясь своими делами.
Сегодня на капитанском мостике было тихо. Общеклановый шабаш перенесли, и планировали собираться вновь не ранее, чем Одиссея доберётся до узловой станции. По этой же причине никто больше не брал новых заданий, и Рупор, оставшись на время без работы, скучал сидя на своём привычном месте. Он закинул ноги на стол, едва не касаясь голографических колец не менее голографического Сатурна своими потёртыми поножами, на которых виднелась едва различимая витиеватая гравировка, гласившая: «Ash Model 24N – Serial 147H» – модель доспеха и его серию, сошедшую ещё до Тысячелетнего Сна с одной из сотен ныне уничтоженных или забытых сборочных ассамблей Орокин. В руках он держал дешёвый корпусовский стилус, и раз за разом выстукивал им по столу мотив из какой-то-то приевшейся махакордовской мелодии.
Вдруг изображение Сатурна погасло, и над проектором в центре палубы появился голубой голографический силуэт Лотос. В этот раз он казался испещрён помехами больше, чем обычно.
– Тенно, доступна новая ограниченная по времени миссия. Проверьте навига...
Серые помехи полностью объяли голограмму Лотос, а её привычный, одновременно строгий и женственный голос начал хрипеть, без конца пытаясь завершить принятое сообщение.
– Проверьте навига... навигац ... Проверьте навига...
– Да чтоб тебя, шайтан-машина, – выругался Рупор и, тут же отключил заевшую голограмму.
Эш развернул своё кресло и сам повернулся к коммуникационной панели лицом, после чего одним отточенным щелчком открыл прямой голосовой канал.
– Эй, Вобан, по внешней связи опять одни помехи получаем. Радио снова нужно чинить.
Инженер не отвечал.
– Вобан, как слышно? Как слышно, приём.
Глухое молчание на обратной стороне голосового канала нарушил радостный вой кубрау, но инженер по-прежнему не отвечал.
– Вован, нет, ну ты чего, снова коммуникатор в своей каюте оставил?..
Писклявый вой щенка раздался снова и эш поспешил свернуть голосовой канал.
Дверь, ведущая из отсека кают-компании, распахнулась, и на капитанскую рубку поднялась пара «когтей», как в шутку называли друг друга сокланы Когтей Феникса.
– О, Диона, – Рупор обернулся к вошедшим, – ты Вобана по пути не встречала? – По внешней связи опять одни помехи идут, Тешина на них не хватает...
– Да, я слышала Лотос, – ответила Диона и поднялась к голографическому проектору. Её неестественная сандана тут же уцепилась своим щупальцем за отполированные до блеска ферритовые перила. – Появилось что-нибудь интересное?
– По миссиям-то? Сейчас глянем, – отозвался Рупор, и нетерпеливым жестом вывел на голографический экран подробный, только что присланный Лотос, брифинг.
– Вот вишь, снова кредиты. Целых тридцать тысяч на этот раз... – сказал он закатив глаза и снова развернулся к коммуникационной панели. – Вован. Вован, как слышно. Вызывает капитанская рубка. Приём...
– Чего-то кувы давно не было, – прокручивая список заданий, проворчал вольт. – Да и миссий на этот раз не густо.
– Тебе, малой, только о куве сейчас и думать, – отозвался Рупор, постепенно теряя терпение. – Завтра к вечеру, глядишь в другом секторе уже будем. С другими заданиями. Из них и будешь выбирать.
– Нет, серьёзно, как пару недель назад схрон реакторов накрыли, так одни только кредиты сплошняком и шли, разве не так?
– Ауры была, – безразлично произнесла Диона. – точно была. Разрушение щита, кажется.
– Теперь осталось только найти щиты, которые нужно разрушить. – Рупор снова вывел на экран голографическую проекцию Сатурна, свернув мозоливший глаза список из трёх миссий. – Тут на какой астероид пальцем не ткни – везде сплошные базы гринир. А щитов у них – нуль целых, нуль десятых!
Никто с этим не мог поспорить. Гринир и вправду, по большей части, полагались только на устаревшие и архаические технологии. Тил Регор, по отчётам ячеек тенно на Уране, занимался в подводных лабораториях каким-то новым, особым методом клонирования. Иногда, тут да там возникали слухи о Королевах и их Крепости кувы, но сколько бы Совет не старался, сколько разведывательных скимитаров не посылал во все уголки солнечной системы, никто так и не смог ни обнаружить местоположение их Крепости. ни даже узнать чем они занимались после всех тех сборов кувы, миссии по остановке которых столь высоко ценились высокоранговыми тенно.
В этом же секторе, среди бесконечных астероидных полей Сатурна, которыми заправлял Сергас Рук, было относительно тихо и, в последнее время, даже мирно. Вооружённые гарнизоны гринир казалось только и заботятся, что о своих драгоценных горнодобывающих машинах. После Дилеммы Градивуса они прекратили примитивные попытки экспансии и затихли, затаившись глубоко в богатых на элементы питания обломках империи Орокин. А вместе с силами Сергаса затихли и миссии, которые в этом регионе выдавались Лотос и Советом, как и награда за те редкие миссии, что Когтям Феникса перепадали. В особенности эти последние два аспекта и вынудили лидера клана, гордого дракона, покончить со всеми незавершенными делами в этом регионе и попросить у Совета передислокации на Юпитер.
К тому же смена обстановки, по его словам, как, впрочем, и появление новых, достойных внимания заданий должны были положительно сказаться на сплочённости коллектива.
Рупор в последний раз взглянул на вращавшиеся вокруг шафранового газового гиганта пояса астероидов и вернулся на положенное место своего дежурства, развалившись в кожаном, называвшимся «капитанским», кресле. Он снова потянулся было к коммуникационной панели, но тут же отдёрнул руку.
– Слушай, Диона, ты Вобана не видела? – спросил он, обернувшись. – У вас ведь каюты считай напротив.
– Как же не видела? Его как Дракон вчера лично послал на инженерную палубу за двигателями следить, так он до утра и не возвращался. Рухнул на койку, как рино говорит, и больше ни рукой, ни ногой.
Рупор рассеяно кивнул.
– Да, да. Двигатели – это, конечно, поважнее моего радио будет... Особенно если Змей просил.
II
Тем временем Себастьен Ле Претр де Вобан, или просто Вован для своих, действительно спал в своей каюте. И, как выразилась Диона словами его соседа «ни рукой, ни ногой» не шевелил. На полу рядом с ним лежал покачивавшийся из одной стороны в другую Резонатор октавии, заботливо перенастраиваемый банши.
Из соседней каюты, сквозь тонкую перегородку, раздался радостный вой кубрау. Резонатор замигал огоньками, и в следующую секунду в комнату вернулась глухая тишина.
– Вот как-то так, – подытожила свою работу банши. – Срабатывать будет с задержкой, особенно на высокочастотные шумы, но как только найдёт противофазу, будет заглушать на ура.
– Вот уж спасибо так спасибо. Что бы мы с Вованом без тебя делали, – рино поднялся со своего места и пожал аккуратную руку банши своей, здоровенной лапой. – Сколько платины с нас возьмёшь?
– Ох, не говори ерунды, – смутилась банши. – Тебе не меня нужно благодарить, а октавию, за то, что она согласилась расстаться со своей...
Прервав её на полуслове, входная дверь с глухим шипением распахнулась, и на пороге показался статный силуэт эша.
– И правда спит, – сказал Рупор самому себе и, кивнув двоим, нагнувшимся над Резонатором, снова закрыл дверь, оставшись один в пустом коридоре.
В коридоре было светло и безлюдно. За каждой из раздвижных дверей, шедших одна за другой по ту и другую его стороны, располагались двухместные каюты экипажа, но кроме того, за каждой из этих дверей пряталась своя небольшая история. Вобан жил вместе с рино – деловитая, по меркам Когтей Феникса, двоица. – Стоило их только попросить, как рино с готовностью принимался гнуть, крушить и топтать всё, что попадалось на его пути; Вобан, с другой стороны, так же охотно откликался на просьбы но, в отличие от своего свирепого соседа по комнате, мог починить практически что угодно, произведённое руками гринир, монтажными ассамблеями корпуса, лабораториями тенно и даже редкие артефакты, оставшееся от империи Орокин. Нова и октавия, занимавшие соседнюю каюту, напротив, крайне неохотно соглашались на сверхурочную работу и необязательные задания, пускай и так же отлично разбирались в своих специализированных областях. За следующей дверью жили новобранцы – мэг и вольт, только начавшие постигать азы Боевых путей Тенно, а прямо напротив их каюты, целую комнату для себя и своего кубрау заняла Валькирия. Она присоединилась к Когтям вскоре после Дилеммы Градивуса, несколько лет назад, но с тех самых пор держалась одиночкой, и заслуживала доверие своих товарищей скорее своими достижениями на поле боя, чем дружелюбием в приятельском кругу.
Раздирая установившуюся тишину, по коридору разнёсся коробящий уши скрежет: кто-то пытался когтями разодрать металл. Из кают послышались приглушённые возгласы недовольства и звук вскоре сам-собой затих. Спустя минуту он повторился снова, но на этот раз за ним последовал полный щенячий радости вой кубрау.
Рупор поспешил к каюте Валькирии.
– Тихо, тихо, комок шерсти. Такие выходки взрослой собаке больше не простят, – весело проговорила валькирия, обняв свою собаку и пытаясь успокоить её, когда эш заглянул в ним в каюту.
Серовато-пятнистый кубрау и его хозяйка сидели посреди перевёрнутой кверху дном комнаты. Валькирия никогда не любила наводить порядок или убирать, но этот разгром был великоват даже по её стандартам. Перевёрнутые на бок спартанского вида трёхногие стульчаки валялись тут да там. Выдвижной стол у дальней стены был похоже сломан и кренился к низу, настольная лампа искрила. Декоративное деревце-бонсай, которое привычно висело на нём перед иллюминатором, теперь левитировало, переставленное почти под самый потолок. Кровати казались разорены. На одной, вперемешку с перебуробленным одеялом и разодранной подушкой, лежали трофейное Мачете Вандал и второе оружие, намного превосходившее своего грубого багрового товарища своей красотой и надменным золотым блеском – это была изготовленная по потерянным чертежам империи Орокин огромная секира: Сциндо Прайм, которой Валькирия бесконечно гордилась. На второй койке, у другой стены, не хватало матраца: он лежал на полу, представляя из себя импровизированный собачий лежак. Остроухий кубрау, блестя своей гладкой серой шерстью в холодном свете ярких ламп, сидел на полу, посреди всего этого вихря разрушений, вместе со своей хозяйкой.
Кубрау утвердительно тявкнул, проявив животный инстинкт, как только обнаружил за разъехавшимися створками дверей незваного гостя, но тут же успокоился, признав в нём своего.
– Вал, успокой ты наконец свою раксу, – усмехнулся Рупор и поднял валявшийся прямо перед входом трёхногий табурет, войдя в каюту.
Кубрау не спускал с него глаз.
– Ты ведь знаешь, что это сахаса! – рассмеялась Валькирия. – А ты, Жаклин, – она выпустила кубрау из своих объятий, и грозно покачала пальцем, – ты ведь знаешь, что так нельзя. Знаешь, но всё равно всем на зло продолжаешь выть как переросший щенок.
Жаклин, будучи особо одарённой, умной и обученной сахасой, услышав своё имя тут же поняла, чего от неё хотят. Она вскочила на все четыре лапы и с громким скрежетом стал пытаться что-нибудь выкопать из металлического и никак не поддававшегося, но уже местами испещрённого следами когтей, палубного настила корабля.
Валькирия недовольно оглянулась на неё и, навалившись всем телом, сбила свою собаку с ног и прижала её к холодному полу. Жаклин тявкнула от неожиданности, но тут же выпуталась из некрепкого захвата. Вновь оказавшись на четырёх лапах, сахаса принялась вылизывать хозяйке подбородок своим шершавым и слюнявым языком.
Валькирия засмеялась от щекотки. Своего кубрау она любила больше всего на свете и больше не представляла без него своей жизни. Ни на Одиссеи, ни на миссиях во вражеской территории Валькирия не желала расставаться со своей собакой, а Жаклин охотно следовала за своей заботливой хозяйкой по пятам, куда бы та её не вела.
Когда-то давно, (как считала Валькирия целую жизнь назад) во время одной из десятка разведывательных миссий на Земле, предшествовавших Кризису Цицерона, Рупор вдруг сказал ей, заметив среди переросшего подлеска логово дикого кубрау, что из их яйца можно вывести одомашненного боевого питомца, если позволить цефалону поколдовать над генетическим кодом. Валькирия ни за что бы ему не поверила, но когда после нескольких дней в инкубаторе, на этом яйце появилась первая трещина, когда из твёрдой гладкой скорлупы показалась крохотная щенячья голова с огромным острым носом, когда кубрау в первый раз пошевелил передней лапкой и когда у Валькирии появилось своё собственное живое существо, в тот день она благодарила вселенную, благодарила Лотос и Тешина, благодарила каждого подходившего к инкубатору соклана просто за то, что такое чудо оказалось реальным.
Рупору с того времени она осталась признательна навсегда, однако оставшаяся часть той неудержимой радости со временем прошла, Валькирия снова стала замкнутой, и продолжила выполнять все свои миссии в одиночку, без напарников. Хотя эти задания больше не были теми безрассудно-тяжёлыми и смертельно-опасными, которые Когти привыкли оставлять специально для неё. С тех пор для Валькирии всё перевернулось с ног на голову. Из всех доступных ей, Валькирия начала выбирать те задания, что казались проще и безопаснее, чтобы покинув палубы Одиссеи, тренировать на них свою подраставшую сахасу.
Жаклин в последний раз со щенячьей любовью лизнула свою хозяйку в нос, вытянулась и побрела к своему лежаку из надвое согнутого матраца. Валькирия улыбнулась, глядя на то, как её кубрау несколько раз повернулась на месте волчком и наконец улеглась, положив свою остроухую голову на сложенные лапы, но тут же переметнула взгляд на Рупора, встревоженно взглянув на него снизу-вверх.
– А ведь, перед прыжком, её нужно будет положить в стазис?.. Так ведь?
Рупор раскачивался на треноге, глядя в окно на всё больше и больше удалявшийся от них силуэт газового гиганта.
– Наверное, – заключил он после минутного молчания. – Дракону точно не понравится, если она снова начнёт скулить на весь корабль.
III
Узловая станция, соединявшая сектор Сатурна с соседним сектором
Юпитера узким коридором бездны, уже невооружённым глазом была видна из каждого иллюминатора по правому борту Одиссеи. Все сокланы Когтей Феникса собрались на капитанском мостике. Жаклин была на целые сутки отправлена в стазис, Рупор вернулся на своё привычное место в капитанской рубке и теперь в последний раз сверял показания датчиков с нормативами. Валькирия стола среди двух дюжин Когтей, столпившихся вокруг большого голографического стола, и беспокойно озиралась по сторонам.
Кто-то нетерпеливо таращился на голографический циферблат, отсчитывающий последние минуты до прыжка, или на изображение Балорского Фоморианца, в шутку над этим циферблатом кем-то прилепленное. Кто-то мирно парил рядом со снеговиком, кто-то вытряхивал из позолоченных сандалий залетевший в них искусственный снег, кто-то поправлял маску Хунхау на своём, вертевшим алмазными крыльями Носителе; но все до единого, Когти украдкой поглядывали на хрому. Гордый Дракон и лидер клана, с заметным волнением расхаживал перед иллюминатором из одной стороны в другую.
Беспокоился ли он о сохранности двигателей Одиссеи, которые, по заверению Вобана, «должны будут перенести прыжок, но дальше, без серьёзного ремонта, кто знает сколько ещё протянут», или о положении своего клана же после этого прыжка, которому «как глоток свежего воздуха нужны были задания получше», никто по его неприветливому виду сказать не мог. Единственное, что все знали точно – он созвал всех до последнего
Когтя на этой палубе, и после перелёта должен был произнести какую-то важную речь. Голографический таймер уже начал было показывать отрицательные значения, лампы освещения несколько раз моргнули, цефалон встрепенулся и отсчитал электрическим голосом до нуля. В следующую секунду безграничный космос по ту сторону иллюминатора взревел яркими завихрениями бездны.
Впереди Когтей Феникса ждал Юпитер.
Газовый гигант, пятая по счёту планета в Солнечной Системы и дом для обширной индустрии корпуса, скрывающейся среди верхнего слоя облаков, Юпитер принадлежал сектору, который Когти посещали всего один раз – во время расчистки его от заражения, расплодившегося вокруг J-3 Голема, но кроме того Юпитер был планетой, возвращаться на которую Валькирия боялась больше всего на свете.
После тысячелетнего сна, последовавшего за Старой Войной, из криокапсулы её достали далеко не союзные силы тенно или их сторонники, вкраплённые в каждую из контролировавшую части Системы фракций. Вовсе нет. Первое лицо, которое она увидело очнувшись, было бледное, «украшенное» инсигнией Прибыли и жадное до наживы лицо Алада V. За ним последовало несколько десятков учёных Проекта Зануки – «палачей», как их назвала сама Валькирия – и Форд Бек, который в то время был на стороне корпуса, но вскоре предал Алада и передал его подопытную силам тенно, в качестве «жеста доброй воли». О мучениях, которые она за это время прошла, Валькирия старалась забыть и больше никогда не вспоминать. И ей успешно это удавалось, ровно до того момента, когда Дракон объявил своим Когтям, что они возвращаются в эту цитадель зла. Люди Алада, беспрекословно повинуясь его воле, пытались разобрать её костюм на части, чтобы тот смог приблизиться на шаг ближе к исполнению его давней мечты: создания гибрида технологий Тенно, реликтов Старой Войны, и черепашьим ходом продвигавшихся с тех пор технологий Корпуса. По иронии судьбы, в их руки попал единственных варфрэйм, чью броню у них никак не получилось снять, не повредив. Но они старались. Старались на совесть, и старались даже больше...
Oh boy, they did...
На капитанском мостике шёл снег. Искажения бездны уже второй час создавали на борту микроскопических масштабов гравитационные колодцы, оказавшись к которых искусственные снежинки поднимались вверх, кружились в воздухе и, не в силах преодолеть силы тяготения, падали на пол, уже на новые места. Сугробы постепенно таяли, и комната незаметно покрывалась тонким свежим слоем снега. На голографическом экране вертелся час за часом волчок дальней связи, а за окном, за огромным толстым стеклом иллюминатором, как и прежде загорались всполохи бездны. Дракон, искавший где-то среди них вдохновения, сделал последний глубокий вдох и поднялся к ферритовым поручням капитанской рубки.
– Товарищи! – произнёс он громко и торжественно, обратив на себя внимание каждого собравшегося Когтя вокруг. – Друзья, – повторил он, смягчившись. – Как вы можете припомнить, жизнь нашего клана уже давно не была малиной. Мы сидели на месте, когда Совет делегировал хорошие миссии другим кланам. Миссии, которые нам самим так были нужны. Мы перебивались чем придётся, и латали Одиссею как могли. Но знайте, что наше общее додзё всегда было готово стать лучом надежды, для любого одинокого тенно, желающего встать на путь товарищества и дружбы! И теперь она прокладывает этот новый путь для нас самих. По ту сторону этого коридора лежит неведомый для Когтей Феникса сектор.
В этом новом секторе вы не будете больше знать нужды, но кроме того, вы не обнаружите в нём грубых инструментов гринир, к незамысловатым тактикам которых мы привыкли, сражаясь среди Сатурновых колец. Нам придётся адаптироваться, упав на землю после сильного удара, но на то мы и тенно. Нам не занимать телосложения, чтобы с гордостью подниматься на ноги, какой бы сильный противник нам не противостоял. И знайте, что я даю вам обещание, что не пройдёт и месяца, как мы...
Речь Дракона, на самом её кульминационном моменте, оказалась бесцеремонно прервана волной встревоженных возгласов и недовольного ворчания, которая прошла среди собравшихся Когтей. И её причиной был далеко не лидер клана. Все смотрели, указывали пальцами и перешёптывались о том, что увидели за его спиной. Дракон нехотя обернулся. Список миссий, делегированный его клану Советом для нового региона, наконец был получен, и теперь ровным списком отображался на голографическом дисплее.
– Снова одни кредиты...– послышался чей-то недовольный голос. – Нет, ну они издеваются над нами...
– Оставим обсуждения на потом! – сказал Дракон и грозно хлопнул ладонью по столу. Снежинки, витавшие в воздухе, вздрогнули от его голоса, и в следующую секунду на палубу вернулась полная тишина. – Как я и говорил: я обещаю вам, что Когти Феникса преуспеют и обязательно добьются расположение Совета, какой бы тернистой дорога к этому расположению не оказалась. Не пройдёт и месяца, как на этом самом списке появятся стоящие внимания задания со стоящими нашего времени наградами! Однако для этого, нам всем придётся засучить рукава, и показать свою готовность к работе, сначала пробившись через первоначальный этот вот поток тривиальных миссий, – заключил Дракон.
– Желающие? – громко сказал он, указывая на список миссий.
Гомон десятков голосов разом вернулся на капитанский мостик. Половина из этих голосов, в особенности резвый голос Вольта и новобранцев, казались крайне воодушевлёнными его речью, и готовыми пойти за своим лидером хоть на край вселенной. Однако ветераны, те из Когтей, которые уже давно привыкли к подобной скудной и никогда не менявшейся к лучшему картине, только покачивали головой.
– Хром, ты знаешь, я всегда рада помочь, – подняла свой голос банши, кто являлась его правой рукой, и неоднократно заменяла командира в его отсутствие, – но как я предупреждала, друзья из Совета зовут меня на днях постоять на Ксини. Так что, не держи на меня обиды, хорошо?
Вслед за ней, толпа Когтей разродились дюжиной точно таких же оправданий: «А я только восстанавливаю силу после поляризации», «Моя коррозия будет бесполезной против корпуса!», «Я бы сходил на Ио, а так...», «У кого-нибудь можно одолжить восстановителей энергии?», «Вот если б только была кува...».
– Достаточно! – Дракон снова прервал возрастающий гомон. – Когти добьются своего заслуженного места, чего бы это нам не стоило! Новобранцы пойдут со мной, им полезно будет прогуляться. А остальным...
– Я беру Захват, – сухим голосом прервала его Валькирия.
«Вот и правильно. Пускай Одиночка всё и делает!» – донеслось из толпы.
Дракон грозно взглянул на храбреца, посмевшего не придержать язык за зубами, и подытожил:
– Отлично, с двумя заданиями разобрались. Рупор останется за координатора, это оставляет нам ещё три отряда на прочие миссии.
Никто не решался разочаровать его своим отказом.
– Всем, кто пойдёт сегодня, я бесплатно выделю по два слота в арсенале! – добавил он сказал он после затянувшейся паузы.
Это новое известие снова расшевелило собравшихся: «Нет, я не против сходить, правда не против...», «Ну за халявные слоты-то другое дело!» – послышалось в толпе, и один за другим Когти стали подходить к голографическому списку миссий, разбирая их между собой. Валькирия отряхнула с плеч искусственный снег и поспешила убраться с капитанского мостика.
Часом позже, Рупор нашёл её в коридоре, ведущем к ангару. Валькирия едва стояла на ногах, облокотившись спиной о холодную ферритовую заслонку, и нервно теребила в руке кончик своей императорской санданы. Оглянувшись на его шаги, Валькирия мельком взглянула на него, но тут же отвела свои глаза и сжала руку в кулак.
– Что, неужели уже передумала идти? – с лёгкой усмешкой по-дружески спросил её Рупор.
– Нет! ... Я думала что, ... нет.... – Валькирия сделала глубокий вдох и собрала в кулак остаток своей воли. – Теперь я стала сильной. Я нашла друзей. Я не должна больше быть тем запуганным безранговым зверьком, которого держал в своей клетке Алад... Но всё-таки... Я знаю, что мне нужно перебороть себя, пересилить свои страхи и наконец...
Рупор положил руку на её вздрогнувшее плечо.
– Ты не обязана всё делать в одиночку, Вал. Попроси ребят – они обязательно тебе помогут. Всё равно пирушка за чужой счёт, они точно не откажут.
– Нет. ... Нет, я должна. – Валькирия остановилась, снова сжав в руке кончик своей санданы. – Я ... Я хотела спросить, нет найдётся ли у тебя лишней Сканы? Сойдёт любая, даже беранговая, без модов. Свою ведь я выбросила...
– Да. И я тоже не держу в инвентаре этот хлам, – ответил эш. – Но спроси у Змея, он может какую завалявшуюся и найдёт.
Валькирия кивнула в ответ и, оттолкнувшись от стены, пошла дальше по коридору, решительно подняв свою голову.
– Слушай, Вал, – окликнул её эш, прежде чем та скралась за дверями лифта. – Может возьмёшь с собой Разрушение Щита? Там ведь корпус всё-таки будет.
Валькирия покачала головой. Сейчас она предпочитала думать об их щитах.
IV
– Цель миссии проста: Вам нужно добраться до VIP, и захватить его прежде, чем ему удастся скрыться, – послышался из коммуникатора сухой голос Рупора, по привычке обращавшийся к Валькирии на «вы».
Он помедлил, и прежде чем свернуть голосовой канал и перейти к другим активным группам.
– Счастливой охоты, Жар-птица! – смягчив голос оборванно добавил он, и в следующую секунду уже инструктировал другой отряд, сменив канал.
Валькирия принуждённо улыбнулась. Она кряхтела от тяжести, затаскивая в вентиляционную шахту истекавшее кровью тело какого-то корпусовского бедолаги, которому довелось нести патруль прямо перед её точкой вторжения. Она сняла его громоздкий квадратный шлем, чтобы достать из него рацию, но тут же отпрянула, взглянув на лицо солдата.
– Все они на одно лицо – оскалилась она, поворачивая его бездвижное тело, только бы больше не видеть инсигнии Прибыли, гордо начертанной на его бледнеющем лице.
Через несколько минут кропотливой работы, рация корпуса была выскоблена из корпуса и готова к использованию. Валькирия вырвала микрофон, чтобы её никто не мог услышать, и подключилась к последней использованной волне.
– ... ти, ти во по те? Те'ревицке! – повторил несколько раз чей-то голос. За ним последовал другой, более разборчивый.
– Капитан, обрушение структуры в сегменте #13 достигло соседних секторов. Отряды с третьего по восьмой не выходят на связь, а также не отвечает патрульный N10-382 из 17-го сегмента.
– Великий Шторм забирает больше жертв? – послышался в ответ басистый голос. – Что ж, да будет так. Аладу не составит труда найти им замену.
Валькирия поёжилась, услышав это имя. Она отключила радио, и сжав Скану покрепче в руках, с отвратительным чавкнувшим звуком высвободила её из бездыханного тела патрульного.
«Всё почти как тогда.» – невольно подумалось ей.
Она снова была одна, снова отрезана от всего мира одной лишь надеждой, которую давал ей звеневший в ушах голос Лотос, который приказывал двигаться и пугал опасностью промедлений. Тогда она пряталась среди густых теней. Ей приходилось, чтобы оставаться незамеченной, выжидая подходящего момента для точных и смертельных ударов. Иначе – грозил строгий женский голос – целый комплекс поднялся бы по тревоге, и тогда бы шансы на спасение, на освобождение из рук палачей, устремились бы к нулю.
Но Валькирия больше не была тем загнанным в угол напуганным зверьком. Она вернулась в эту цитадель порока, только бы доказать себе это. За время, проведённое с Когтями, она выковала свою тонкую шкурку в непробиваемую броню. Любая боль теперь лишь вызывала у неё один гнев, адреналин раскатывался по телу, и каждый полученный удар только сильнее укреплял её волю к победе. Теперь она была сильнее всех и быстрее. Она научилась с грациозной лёгкостью владеть своим огромным Сциндо в темпе, о котором другие тенно могли только мечтать. Но страх снова оказаться одной, запертой в чьей-то клетке без надежды на спасения, который и подталкивал её бесконечному самоулучшению и непрестанному поиску путей как стать сильней, – от этого страха пришла пора избавиться
Когтям не нужна была исполнительная одиночка, которой не было равных в ближнем бою, но одновременно с тем, кого не было хуже в команде. Чего бы от неё они не ожидали, – это была не сила и воля к выживанию, которым она научилась с лёгкой руки Алада V.
Канал связи снова ожил, и в ушах зазвенел сухой голос Рупора.
– Вал, я засёк серьёзный отряд врага, направляющийся в твою сторону. Это гринир.
Валькирия прижалась к стене и осторожно выглянула из-за угла. На другом конце сборочного цеха маячило человек пять в неуклюжих квадратоголовых шлемах.
– Руу? – тихо ответила по радио Валькирия, так, чтобы её не заметили. – А ты ничего не напутал?
– ... Нет, погоди ... Это корпус. Однозначно корпус.
В противоположной части комплекса, в своём кабинете #25, окнами выходившем на фронт свирепой бури, бушевавший среди газовых облаков Юпитера уже пятое столетие, раскачивался на новом кожаном кресте, довольный собой, Герг Кобег. Несколькими неделями ранее, оказавшись в правильном месте в правильное время и показав себя с наилучшей стороны, из обычного инженера, он бы произведён в Заведующего Снабжением, и с тех самых пор обзавёлся этим самым кабинетом. Он до сих пор не мог поверить в такое везение. Алад V, его прямой теперь начальник, называл его «незаменимым звеном в цепи, концы которой реют по поверхности, а начала скрываются высоко в облаках», а все остальные солдаты и рабочие Корпуса, обращаясь к нему, с почтением называли добавляли перед его именем «сер». Лидер же Последовательности Перрина, Эрго Гласт, заинтересовавшийся в личности Кобека после его повышения, в своих донесениях тенно дал ему куда более прозаичный титул: «Цель Миссии».
