Текст книги "Эффект птеродактиля (СИ)"

Автор книги: Заязочка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 43 страниц)

Профессора махнули рукой на творящийся беспредел, даже Снейп не зверствовал. Тем более что несколько учениц попросили разрешения сварить парочку косметических зелий в лаборатории.

И вот этот день настал…

Явление Рона Уизли в чем-то, больше напоминающем жуткий халат с оборочками, произвело фурор в нашей гостиной. Уизли собирались на бал, в конце концов, поесть и посидеть в углу приличия позволяли. Нельзя было только танцевать. Но даже в самом темном углу рыжий смотрелся бы чудовищно.

– Это твоя парадная мантия? – в полном шоке спросила Лаванда.

Я достала волшебную палочку.

– Уизли! Стоять, дрожать, бояться! Как же ты собрался на бал, если не знаешь главного?

– Чего главное-то? – испуганно спросил Рон.

– Главное – чтобы костюмчик сидел, – любезно пояснила я. – Ты рот открываешь, только чтобы жрать и чушь нести. Нет бы попросить нас – умниц и красавиц. И просто талантливых ведьм о помощи. Религия не позволяет?

– Какая еще религия? – Рон явно не понимал, что происходит.

– Парни! – скомандовала я. – Держи его, чтобы не сбежал. Девочки!

У Лаванды и Парвати загорелись глаза. Дин и Шеймус зафиксировали несчастного. Некоторое время слышались только отрывистые команды на латыни, сверкали вспышки заклинаний, да ойкал Рон, с мнением и чувствами которого никто не считался. Вскоре вместо жуткого халата на нем оказалась довольно приличная мантия в несколько старомодном стиле. Цвет был благородного бургундского вина, обшлага и отвороты украшал черный атлас.

– Во, на приличного мага похож! – оценил Колин.

– А в тыкву не превратится? – спросил Поттер. – В смысле, сколько чары продержатся?

– Нормально продержатся, – ответила Лаванда, – это портновские чары. Мастера гарантируют.

– Ну вот, – сказала я, – теперь поблагодарил добрых фей, умылся, причесался и можешь выбрать угол потемнее. В слабом освещении сойдешь за порядочного.

Лаванда наколдовала зеркало. Рон несколько секунд в полном ступоре смотрел на свое отражение. Потом перевел взгляд на нас.

– Спа-спасибо! Большое спасибо!

– Не за что! – ответили мастерицы. – Обращайся!

И мы направились в холл перед Большим Залом. Только бы не опоздать.

Чемпионов сразу же отвели в отдельное помещение. А нас запустили в зал. Мое явление сразу с двумя кавалерами вызвало шок у гостей, наши-то уже знали. Ну, теперь пойдут сплетни. Братцы-то не простые, наследники выморочного Рода. Колин выложил на столик колдофотоаппарат. Профессор Вектор договорилась, чтобы ему официально разрешили снимать. В зал торжественно вплыли чемпионы. Мы зааплодировали. Седрик, как и в каноне, пригласил Чжоу. Китаянка сногсшибательно смотрелась в ярко-алом ципао, расшитом золотыми драконами. Седрик млел от соседства с такой красавицей. Виктор пришел с той самой красоткой Малгосей, на которую положил глаз наш Шеймус. На ней было строгое платье фиолетового цвета. Флер Делакур была в серебристом шифоне и смотрелась восхитительно. Ее партнер, Дэвис, кажется, уже отключился от реальности. Наши Гарри и Мэгги выглядели ничуть не хуже. Чемпионов и их партнеров пригласили за стол преподавателей. За наш столик прибились Невилл и Фэй. Лаванда с Дином и Парвати с Шеймусом устроились за соседним.

– Колин, у тебя пленки хватит? – беспокоились девочки. – Мы обещали снимки родителям.

– На все хватит, – сказал Колин, – я запасные с собой взял. Пять штук.

На столиках появилось угощение, сладости, сливочное пиво и безалкогольный пунш. С зачарованного потолка падал волшебный снег, который исчезал, лишь немного не долетая до нас. Ярко сверкали нарядные елки.

Дамблдор вырядился в балахон совершенно безумной расцветки. Что-то вырвиглазно-сиреневое с отливом, расшитое цветастыми попугаями. Хотя, может быть, это были фениксы такие, не знаю. Снейп был как всегда в черном.

– Пригласить его, что ли? – задумчиво проговорила я. – На тур вальса?

– Кого? – спросила Фэй.

– Снейпа.

– Жить надоело? – спросил Колин. – Хотя это будет самый эффектный снимок.

– Так я же на вальс, а не на ламбаду, – сказала я. – Кстати, уговор все помнят?

Мальчишки кивнули. Уговор был твердым – сильно не прижиматься, дам чересчур высоко не подбрасывать, чтобы не демонстрировать белье. Интересно, удастся ли соблюсти?

Наконец с угощением было покончено, все встали из-за столов, которые тут же отодвинулись к стенам, освобождая пространство для танцев. Дамблдор объявил танец чемпионов и взмахнул волшебной палочкой. Пары закружились. Колин отщелкал первые кадры. К танцующим присоединились другие пары. Деннис подал мне руку, и мы скользнули в круг.

Первые несколько танцев были традиционно бальными. Причем маги особо не заморачивались, каждый раз исполняя вариации все того же вальса. Похоже, что они отошли от старинных паванн и менуэтов, а новое инстинктивно отталкивали. Хотя вот старый добрый венский вальс как-то прижился. Я станцевала с Деннисом, потом меня пригласил Поляков, потом Шмидт. Объявили дамский танец. Ну, профессор, держитесь! Кстати, не одна я оказалась такой нахальной. Флитвика пригласила девочка с его факультета. Дамблдор принял приглашение нашей деканши. Каркаров тоже оказался востребован. Снейп сперва недоуменно уставился на меня, но отказываться не стал и подал руку.

– С кем поспорили, мисс Крауч? – со вздохом спросил он, обнимая меня за талию.

– Мне показалось, что вы должны хорошо танцевать, сэр.

– Откуда такая уверенность? А вдруг я самым безжалостным образом оттопчу вам ноги? Испорчу туфли? Порву платье?

– У вас отличная координация движений, сэр, – улыбнулась я, – это же видно.

– В самом деле?

Его глаза широко раскрылись. Но танцевать он действительно умел. Вел уверенно. И мои ноги не пострадали.

– Даешь… – пробормотала Лаванда, когда я вернулась к своим.

А между тем на сцену поднялась популярная в магической Британии группа «Ведуньи».

Набор инструментов навевал грустные мысли. Как бы не пришлось приносить наши с Дином шкатулку и раковины, чтобы потанцевать. Но проблему решили ребята из Дурмштранга. Не успел отзвучать заунывный мотив, как на сцену взобрался Поляков. Некоторое время он что-то объяснял музыкантам, размахивая руками. К нему присоединились другие. Волынщик кивнул. И грянула веселая мелодия. Наши девицы тут же укоротили юбки. Плясать – так плясать. Меня подхватил Деннис. И понеслось.

Оторвались мы по полной. Не только на Гриффиндоре учились магглорожденные и полукровки, и не мы одни догадались, что неплохо бы потренироваться перед балом, чтобы не ударить в грязь лицом. Чжоу и Седрик выдали неплохой квикстеп. Остальные старались не отставать. Вечер набирал обороты. Музыканты старались. Никогда не думала, что услышу рок-н-рол на волынке. Очень даже оригинально. Причем, если наши все-таки соблюдали уговор и особо рискованных трюков себе не позволяли, то иностранцы подобным не заморачивались. Флер Делакур выдала что-то среднее между буги-вуги и канканом и села в конце на шпагат. А Поляков взобрался на стол, размахивал над головой своим ментиком и орал:

– Танцуют все!

Похоже, что по углам пили не только пунш. Но я не рискнула выпить даже сидра, ибо ну его на фиг. Тем более что всегда может найтись шутник, который добавит в достаточно легкий напиток чего-нибудь потяжелее. Так что только лимонад и пунш с самого освещенного столика.

Впрочем, весело было и без алкоголя. Постепенно танцующих становилось все меньше, парочки разбредались по зачарованному саду и по закоулкам. Преподаватели вышли на охоту за самыми отчаянными. Пора было расходиться. Кое-кто уже вовсю зевал.

– Гермиона, ты уезжаешь? – спросил меня Поляков.

– Да, хочу отпраздновать Рождество с семьей.

– Жалко… Но ведь эти каникулы не длинные?

– Нет, скоро увидимся. Пока!

– Пока!

И мы с Мэгги отправились в спальню. Сил оставалось только на то, чтобы раздеться, принять душ и завалиться спать. Хорошо, что у ведьм есть очищающие чары, и не пришлось долго смывать косметику. Спа-а-а-ать…

А на утро нас ждал Хогвартс-экспресс и поездка в Лондон. Часть ребят вообще не вышли к завтраку, у многих был помятый вид. Вечер определенно удался. Дурмштранговцы оказались крепкими ребятами, они даже пришли нас проводить. Приятно, черт возьми! Колин собирал заказы на колдофото.

– Тебе все каникулы придется печатать, – посочувствовала я.

– Еще и потом допечатывать придется, – гордо ответил тот, – наверняка захотят и другие, а не только те, кто заказал. Тебе сколько?

– Все, где я и Мэгги, – сказала я, – и несколько общих планов. Там, где я с профессором Снейпом – по две штуки. Деньги сейчас или потом?

– По факту, – ответил Колин, – вдруг от чего-нибудь отказаться захочешь. Спасибо тебе, что нас с Деннисом пригласила. Здорово было!

– С вами обоими было весело, – улыбнулась я.

Мэгги всю дорогу продремала. Хотя и успела перед отъездом смотаться на кухню за пирожками и сэндвичами. Перекусили мы, уже подъезжая к Лондону. Нас встретил дед и аппарировал домой.

– Давайте, хвастайтесь, – улыбнулся Барти, – я просто жажду увидеть ваши воспоминания. Колдографии заказали?

– Да, будут после каникул. Боюсь, что ты будешь шокирован.

– Ты танцевала на столе?

– Нет.

– Тогда еще не все потеряно.

Воспоминания отправились в думосброс. Барти смотрел первым. Дед приказал подать чай. Я вопросительно смотрела на него.

– Позже, – ответил он, – не будем портить праздник.

Праздник удался, впрочем, так всегда в доме Краучей. Барти восхищался нашим балом.

– Эх, в мое время были только факультетские вечеринки да собрания у декана в его «Клубе Слизней». А тут такое веселье. Но вейлочка дала! Это нечто. А вы, девочки, выше всех похвал. И повеселились, и в рамках удержались. Мэгги шикарно открыла бал с Поттером. Но как отвисли челюсти, когда Гермиона вошла в зал с двумя парнями… Жалко, что меня там не было.

– Ты бы точно сплясал на столе? – строго спросила я.

– А почему бы и нет? Тот русский неплохо смотрелся. Интересно, что они там пили?

– Явно не лимонад, – покачал головой дед, – девочки, вам не предлагали?

– Сидр, сэр, – ответила я, – но мы не стали. Во-первых, и с него может развести, а во-вторых, шутников хватает.

– Да, – согласился Барти, – самая распространенная «шутка». А в слабоалкогольном напитке сложнее заметить добавки. К тому же стоило учитывать духоту. Действительно, самое разумное было ограничиться лимонадом. Будет у вас еще и шампанское, и вино. А пока лучше, что вы просто веселились.

– Думаешь, что Флер подпоили? – спросила я. – Она не очень-то приятная особа, и шармбаттонцы ее не любят.

– Очень похоже на то, – подтвердил мои подозрения Барти, – чисто женская месть. Надеюсь, что у девушки неприятностей не будет. Вроде бы после «бенефиса» директриса ее куда-то увела. Так что ничего непоправимого не случилось.

Мы с Мэгги вздохнули. Враги могли оказаться у кого угодно. Хорошо, что над нами так не «подшутили». До грехопадения не допустили бы профессора, но и в шоу с задиранием юбки не было ничего хорошего.

– На бал нужно ходить, как Гермиона в лес, – тихо сказала Мэгги.

– Между прочим, я договор от мадам Малкин получил, – сказал дед, – на твое «магическое милитари». Условия неплохие. Барти тоже хочет такие штаны. Так что пришлось подписать. Нельзя разочаровывать родственников.

– Я хочу это видеть, – сказала я.

– А как же, – улыбнулся Барти, – это будут специальные штаны для наблюдений за пикси. Я ведь должен быть экипирован как настоящий исследователь.

И был приятный вечер, а утром гора подарков под елкой. Визит к Грейнджерам вышел грустным. Эдвин умирал. У него был врожденный порок сердца. В свое время сделали несколько операций, но врачи не всесильны. Мне было очень жалко всех. Дед тяжело вздохнул.

– Джейн, – сказал он, – я понимаю, что тебе сейчас не до этого, но я узнавал: есть магглорожденные колдомедики, которые готовы помочь магглам. Можно провести все необходимые расчеты, учесть все риски. Большинство лекарственных зелий можно адаптировать для простецов. У меня большие связи и масса возможностей. Ты вполне можешь родить еще одного ребенка. Может быть, и Эдвин к вам вернется. Только другим. Если надумаешь, дай знать. Пройдешь обследования, пропьешь курс зелий. Я приглашу специалистов и все оплачу. Договорились?

Мистер Грейнджер обнял жену.

– Это действительно возможно, мистер Крауч?

– Возможно, я узнавал. Я вам так признателен за Гермиону. А Эдвин был счастлив с вами. И он вас по-настоящему любил.

Я поцеловала младшего брата. Как бы там ни было, только благодаря ему я попала в эту жизнь и нашла замечательных друзей и родственников.

– Возвращайся, Эдвин, – сказала я, – возвращайся к маме и папе. И ко мне.

В глазах Джейн появилась надежда.

– Вы об этом не хотели говорить со мной, сэр? – спросила я, когда мы вернулись в поместье.

– Нет, Гермиона, я сам не знал. А то бы привел к ним колдомедика. Хотя тут уже ничего не поделаешь, магия тоже не всесильна. Есть теория, что душу можно уговорить остаться, но этот ребенок для этого недостаточно разумен. К тому же я действительно слышал, что умерший малыш может вернуться к любящим родителям. А Грейнджерам он слишком дорог, без него их жизнь станет пустой.

К тому же существовал риск, что они захотят вернуть меня. Это уже несколько цинично, но понятно. Но я только за, если у них родится здоровый ребенок. В современном мире многое делается для детей с синдромом Дауна, я не спорю. Но здоровый малыш – это здоровый малыш.

– А что случилось у нас?

– Пойдем в кабинет.

Мы вчетвером устроились в кабинете. Мэгги тоже пригласили. Барти закатал рукав и показал метку.

– Она стала активной? – спросила я.

– В том-то и дело, что нет, – ответил Барти. – Но я иногда чувствую какое-то давление. Принуждение. Зов. Вот тогда появляется жжение в метке. Это совсем не то, что я чувствовал при вызовах Лорда. Я бы сказал, что это похоже на действие какого-то артефакта, направленного лично на меня.

– Тебя пытаются вытащить за пределы поместья? – прищурилась я.

– Похоже на то, – вздохнул Барти.

Это было отвратительно.

– И как ты с этим борешься?

– Тяжело приходится, но пока держусь, – ответил он.

– Есть ритуал, – ответил дед, – старинный и жестокий. Глава Рода я. И я беру на себя часть долгов и вины сына. Потому что в том, что с ним случилось, есть и моя вина.

Барти опустил глаза.

– Поэтому я хочу, девочки, чтобы у каждой из вас был артефакт, который подаст мне сигнал, если с вами что-нибудь случится. Думаю, вы понимаете, что меня могут принудить поступить каким-либо образом, шантажируя вами.

Мэгги коротко вздохнула. Видимо, для нее было шоком, что такой важный человек, как мой дед, заботился и о ней. И его можно шантажировать, угрожая ей.

– Сэр, – медленно проговорила я, – а где можно узнать все про Турнир, который сейчас происходит в Хогвартсе? Может ли он служить инициацией? Или подготовкой к какому-либо ритуалу?

Дед откинулся в кресле.

– На основании чего ты делаешь такие выводы, Гермиона?

– Поттера ввели в Турнир против правил. До этого Турнир не проводился несколько веков. С некоторой натяжкой можно предположить, что Поттер и Турнир связаны между собой.

Дед кивнул.

– Первое испытание – драконы, а это огонь. Второе, скорее всего, связано с водой, вопли из золотого яйца похожи на пение русалок на человеческом языке. Насчет третьего я пока не уверена, но в ритуалах часто используют лабиринт. Значит, в конце будет что-то еще. А раз Поттера так нагло впихнули в Турнир, то именно он и придет к финишу первым. Вернее, его к нему приведут.

– Гарри сказал, что ему намекали использовать метлу, – тихо сказала Мэгги, – прямо советовали. Ведь он хорошо летает. Это было бы намного опаснее того заклинания, что он использовал, конечно. Но я хочу сказать, что ему подсказывали.

– Кто подсказывал? – спросил дед.

Она покачала головой.

– Я не стала выспрашивать.

Это было разумно с ее стороны. Некоторые вопросы задавать не стоило.

– А из-за этого артефактного глаза к нам не могли лезть? – спросила я. – Хотя глаз – это не главное. Сэр, как можно установить, что человек жив? Это очень важно.

– Я уже думал об этом, – вздохнул дед, – слишком мало информации.

– Это может быть какая-то моя вещь, – сказал Барти, – что-то, что принадлежало мне. Что-то… Мерлин…

Дед удивленно повернулся к нему.

– Футы и футы пергамента, исписанного моей рукой. Колдографии. Помнишь, ты рассказывал, что у магглов даже услуга есть: люди с необычными способностями могут определить по фото, жив человек или нет. Может быть, и по колдофото это можно?

– Я спрошу, – проговорил дед. – И как раньше в голову не пришло? У кого могут быть твои снимки? Хотя… нужно еще, чтобы этот маг знал про наработки магглов. А это… это Дамблдор. Он может что-то узнать от магглорожденных. И использовать. Но… что же делать?

– Мы привыкли оберегать волосы, частицы кожи, ногти, телесные жидкости, – пробормотал Барти, – и забыли об изображениях. Хотя о портретах помним. А вот об обычных снимках, которых у каждого множество... Как все просто! До ужаса просто!

– Мы же не можем уничтожить все твои колдографии, – сказала я, – то есть, разорить школьный архив, конечно, можно. Но в кабинет директора нам хода нет. А ему и одной колдографии хватит. Разве что они как-то уничтожаются при ритуале.

– Значит, он все время знал, – тихо проговорил дед, – засек меня с чем-то. И ждал. Терпеливо ждал. Тварь. А теперь ему зачем-то нужен Барти. Неужели для этой безумной постановки с Поттером?

Барти тяжело вздохнул.

– Ты этот глаз исследовал? – спросила я. – Это действительно протез? Просто странно, что если это протез, то он существует в единственном экземпляре.

Барти с благодарностью принял перемену темы.

– Разумеется, это не обычный протез. Это «Глаз Вотана». Знаешь легенду?

– Вотан пожертвовал своим правым глазом, чтобы испить из источника мудрости, – сказала я. – И где здесь связь?

– Связь есть, – сказал Барти, – глазом можно пользоваться и так, есть определенные заклинания. Он позволяет видеть сквозь преграды и определять чары. Мантия-невидимка для него тоже не помеха. Но лучше всего он работает, если замещает настоящий глаз живого мага и связан с ним ритуалом. То есть, пожертвовав настоящим глазом, маг получает дополнительные способности.

– Значит, этот псих Моуди… – пробормотала я.

– Да, это не было ранение. Ногу и кусочек носа он действительно потерял в бою, а вот с глазом расстался добровольно. Меня больше интересует, откуда взялся сам артефакт. Это немецкая разработка времен последней мировой войны. Их было-то немного, слишком сложны в изготовлении. Несколько сдуру уничтожили. Когда спохватились, было поздно.

– А ты откуда знаешь? – прищурилась я.

– Записи сохранились.

Я внимательно посмотрела на деда и отца.

– Только не говорите, что кто-то из предков присвоил архивы «Аненэрбе», – сказала я.

– Все архивы моему отцу не достались, – притворно вздохнул дед, – но кое-что ухватил. Мы, Краучи, тащим в дом не золото, а знания.

– Которые всегда могут принести золото, – пробормотала я. – Вот это да! Да это же бомба! А кто может знать, что архив у нас в поместье?

– У Дамблдора были шашни с Гриндевальдом, – ответил Барти. – И он тоже собирал все, что только можно. Мог догадаться, куда делись свитки с записями и книги. Артефакты нам не достались. Но без описаний они мало стоят. Хотя с «Глазом Вотана» разобрались.

– А что такое «Анен…»? – спросила Мэгги.

– Очень интересная организация, – сказала я. – Мы с Барти тебе расскажем.

Да уж, ничего удивительного, что Дамблдор рвется в наш дом, как пехотинец на колючую проволоку. И как его остановить? Делать-то что?!

====== Глава 29 ======

Это были очень грустные каникулы. Перед самым Новым годом умер Эдвин. Мы с дедом были на похоронах.

– Мистер Крауч, – тихо сказал мистер Грейнджер, – мы с женой поговорили. Конечно, сына не вернешь… И Джейн очень боится, что снова родит больного ребенка. Если же есть возможность... Я опасаюсь, что она замкнется, будет винить себя. Я очень люблю ее. И если…

– Я прямо сегодня свяжусь с целителем, – ответил дед.

Результаты обследования я узнала, когда в наш дом пришли Гиппократ Сметвик и симпатичная акушерка Элисон Марч. Барти закрылся в своей комнате.

Гости пили чай, дед выставил коньяк, огневиски и вино.

– Что я могу сказать, – начал целитель, – колоссальная проблема на самом деле. Коллега Элисон объяснит лучше, она сама с этим столкнулась. В общем, дело в том, что любую магическую беременность лучше вести колдомедикам.

Мы с Мэгги тоже присутствовали при разговоре.

Мисс Марч грустно улыбнулась.

– Я сама магглорожденная, – сказала она, – и узнала, что после моего рождения у матери было несколько выкидышей. Уже работая в Мунго, стала собирать статистику. Беременность и роды и так большой стресс для организма женщины, а если ребенок маг, то мать нуждается в особом уходе. Есть случаи, когда женщина легко переносит такие роды, обычно это означает, что небольшой процент крови волшебников у нее есть. Или она сквиб. Магглы же расплачиваются проблемами со здоровьем и рождением больных детей после. А тут еще и Обливейт, то есть – дополнительное магическое воздействие.

– Но помочь можно? – спросил дед.

– В случае Джейн Грейнджер – да, – сказал Сметвик, – она сама целитель, понимает, что за состоянием здоровья следить необходимо. Ее организм почти восстановился. Курс зелий я пропишу, мисс Марч готова ее вести. Расчеты сделать не проблема. Последствия Обливейта я уберу первым делом. Правда, она вспомнит все.

– Если вы думаете, что это я стер ей память, – сказал дед, – то ошибаетесь. И мой сын, хоть и состоял в печально известной организации, не причинял ей вреда. Ничего страшного и унизительного миссис Грейнджер не вспомнит.

– Я рад, что это так, – улыбнулся Сметвик, – тогда заключаем договор.

– А последствия Обливейта легко убрать? – спросила я.

– Не всегда, – ответил Сметвик, – часто маги подстраховываются, подкрепляя заклинания забвения ментальными приказами. Если колдовать будет неопытный маг, то тоже могут быть неожиданные последствия. Ну и самый дикий случай упомянут в литературе – Обливейт накладывали сломанной волшебной палочкой.

– Разве можно колдовать сломанной волшебной палочкой? – удивился дед.

– Мистер Крауч, – вздохнул целитель, – если я начну вам рассказывать, чем умудряются колдовать отдельные волшебники, что они вытворяют с артефактами и как изгаляются над зельями, то вы утратите веру в разумность магического мира в целом! Это я еще про ошибки при проведении ритуалов не говорю. Впишут в круг побольше рун, а об их положении и совместимости и не подумают. Вот недавно привезли нашего заслуженного аврора Моуди. Подозрение на зависимость от «Круцио». Я так понимаю, юные леди были свидетельницами?

Я поморщилась.

– Он на уроке такое устроил…

– Ну так вот, – Сметвик отпил из бокала, – а врожденная жестокость и зависимость от пыточных проклятий подпитывалась постоянным контактом с темным артефактом. Мы давно хотели исследовать этот его знаменитый глаз, все-таки такие возможности для протезирования и лечения. А он не давал. Потом он где-то свой артефакт потерял, ритуал привязки был разорван насильно и не по правилам. Теперь сидит в палате с мягкими стенами. Ибо буен и опасен. А пришел бы к нам сразу, мы бы глаз исследовали, негативные последствия нейтрализовали, если бы понадобилось – связь разорвали аккуратно. Остался бы в своем уме и не пугал детишек.

Спасибо, пикси, что бы мы без вас делали!

– Сэр, – тихо спросила Мэгги, – а на колдомедика долго учиться?

– Хотите лечить, мисс?

Она энергично кивнула.

– Что по чарам и зельям? – строго спросил целитель.

– «Превосходно», – ответила Мэгги.

Сметвик улыбнулся.

– Литературу я порекомендую, – сказал он, – можете и на приеме поприсутствовать, чтобы убедиться, что колдомедицина – это ваше. А после Хогвартса милости прошу на курсы целителей и к нам в Мунго.

Мэгги бросила быстрый взгляд на деда, а когда тот кивнул, расплылась в счастливой улыбке.

– Спасибо, сэр.

А Барти разволновался, когда узнал, что Обливейт с миссис Грейнджер будет снят.

– Ты все-таки что-то натворил? – строго спросил дед.

– Статут нарушал? – предположила я.

Барти вздохнул.

– Я ее на метле катал. И так… по мелочи.

Дед закатил глаза. Барти виновато улыбнулся и зашуршал свитками. И что с него взять? А мне уже в который раз стало жалко Джейн. Побывала в сказке, полетала на метле. Сперва память стерли, потом на ребенке сказалось. И сколько таких Джейн?

Сам же мистер Крауч провел несколько ритуалов, позволяющих ему отслеживать наше с Мэгги местоположение. И выдал по артефакту, который, случись что, подал бы сигнал опасности. Это были тонкие серебряные браслеты, которые тут же стали невидимыми на руке, стоило размазать по ним капельку крови.

– Сэр, а на вас не нападут? – спросила я.

– Это будет очень опрометчиво со стороны того, кто попытается это сделать, Гермиона, – ответил он.

– А если отравят? Или попробуют чем-нибудь заразить? Например, драконьей оспой. Я слышала, что многие волшебники почти одновременно и внезапно умерли от этой болезни. Поцарапают вас чем-нибудь зараженным – и все.

Дед нахмурился. Похоже, о таких методах расправы с врагами он не думал. Что значит – порядочный человек.

– Хорошо, – сказал он, – я буду носить с собой зелье Гюнхильды. И следить за всеми подозрительными царапинами.

– Лучше перчаток не снимайте, сэр, – предложила Мэгги, – обниматься и целоваться к вам вряд ли полезут. А вот при рукопожатии можно поцарапать, например, кольцом. Я про такое слышала, правда, там яд был.

– Но так можно и зараженной стрелкой оцарапать, – сказала я, – бросить, например. А выглядеть будет как укус насекомого. Сейчас насекомых нет, а вот весной...

И тут я вспомнила про одно насекомое, для которого и зима не помеха. Как бы отловить Риту Скиттер? И использовать по назначению.

Дед же явно был под впечатлением от наших познаний.

– Вы поставили меня в тупик, девочки, – признался он, – даже не знаю, что делать.

– А если посоветоваться с кем-нибудь из аврората? – предложила я. – А валить можно на нас. Я много чего читала, Мэгги слышала. Ну и мы могли покопаться в старых газетах и удивиться, что, например, Поттеры и лорд Малфой вдруг скончались от хорошо изученной болячки, да еще в одно время. И без контакта с драконами. Если заинтересуются, детективами мы их обеспечим, много идей обнаружат.

– Я подумаю, – сказал дед, – обещаю.

Барти тоже задумался.

– Просчитать все варианты невозможно, – тяжело вздохнул он.

– А привить драконью оспу можно? – спросила я. – Чтобы перенести в легкой форме. Если драконологи не болеют, то это возможно. В средние века такое было с доярками и натуральной оспой. Они заражались от коров, но переносили болезнь в легкой форме. И потом не болели.

– Я бы не хотел болеть этим и в легкой форме, – передернул плечами дед, – редкостная гадость.

Мэгги достала справочники.

– Ничего не понимаю, – сказала она, – первой жертвой зафиксирован Чонси Олдридж, он жил в XIV веке. А основным источником заразы считается перуанский ядозуб.

Я присвистнула.

– Мэгги, ты гений! Сэр, это же бомба!

– Ну-ка, ну-ка, – Барти придвинул справочник к себе, – нет, ну в самом деле! И мы это отлично знали, просто не задумывались. С ума сойти! Отец!

– Да что тут у вас?! – дед тоже заглянул в справочник.

– Сэр, – сказала Мэгги, – перуанский ядозуб водится в Перу, а Америку открыли в конце XV века. То есть, до XVI века про них никто не знал. Как мог заразиться Олдридж, который жил за сто пятьдесят лет до открытия Америки и почти за двести до того, как европейцы про Перу узнали?

– Вот, – сказала я, – а если бы можно было подцепить заразу от обычных европейских драконов, то Олдридж никак не мог быть первой жертвой. Они бы еще до новой эры были бы.

– Точно, – подхватил Барти, – это очень странно.

Дед опустился до того, что почесал в затылке.

– Мерлин… – пробормотал он. – В самом деле… Но…

– Значит, драконьей оспой назвали какую-то другую болезнь, просто чтобы отвязаться и всех запутать, – сказала я, – а потом приплели дракона из неведомой страны, чтобы уж наверняка. А что с датами напороли, так кто там будет разбираться.

– И очень может быть, что эта болезнь имеет искусственное происхождение, – Барти листал справочник, – нужно побольше материала. Отец, возможно, вам придется обращаться в Отдел Тайн.

– Ты хочешь сказать, что драконью оспу вывели специально? – спросил дед.

– Или она явилась побочным эффектом от каких-то экспериментов, – сказала я, – возможно, из-за какого-то неудачного опыта чей-то дом или даже местность оказались зараженными. Потом Гюмхильда из Гросмура изобрела лекарство от этой напасти. Но могли сохраниться записи, а возможно и что-то еще. Мамочки, это же бактериологическое оружие!

– Какое оружие? – спросил Барти.

– Магглы проводили испытания во время последней мировой войны. Ведь если солдаты противника заболели, или в тылу возникла эпидемия, то победить будет намного легче. Этим занимались все, но самые известные исследования были у японцев. В основном из-за дикой жестокости. Можно спросить у моего отчима, или в книжном магазине про «Отряд 731». А еще были разработки спецслужб. Убить неугодного политика так, чтобы его смерть выглядела естественной.

– Я обязательно поговорю с Амелией и Руфусом, – сказал дед, – это слишком жутко.

– У вас же есть выход на магглов, сэр. Конечно, у них будет шок, но вы можете сказать, что фильм посмотрели.

Барти качал головой.

– Нужно посмотреть записи Одноглазой ведьмы, – сказал он, – наверняка они сохранились. От чего-то же она отталкивалась в своих исследованиях. Рецепт ее зелья широко известен, так что она вряд ли скрывала информацию.

– Это, скорее всего, в Отделе Тайн, – вздохнул дед, – кое-какие выходы у меня есть. Если что, Амелия и Руфус помогут.

– Этим можно и министра напугать, – хмыкнул Барти. – Так, девочки, думаем, что там такое было в XIV веке.

– Столетняя война, – ответила я, – и Великая чума. Фламеля можно расспросить, если он идет на контакт.

– Пошли читать, – у Барти горели глаза. – У нас есть хроники того времени.

И мы рванули в библиотеку. Дед отправился в министерство.

На картины подтянулись предки.

– О, сэр Реджинальд, – обрадовалась я старому знакомому, – вы не могли бы ответить на несколько вопросов?

Бывший секретарь сэра Уолсингема широко улыбнулся.

– Буду рад!

– Сэр, скажу сразу, тема не самая аппетитная.

– Я вас слушаю, юная леди.

Барти призвал несколько фолиантов и свитков, мы с Мэгги устроились в креслах.

– Сэр Реджинальд, – начала я, – как вы думаете, эпидемии потницы, которые свирепствовали в ваше время, могли быть вызваны искусственно?

Предки чуть не повыпадали из рам.

– Я как-то об этом не думал, – пробормотал сэр Реджинальд, – а почему вы так решили?