Текст книги "Госпожа гневу своему (СИ)"

Автор книги: ZANUDA999

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Закрыв лавку и разослав сыновей поспрашивать на улицах, Бес принимается названивать многочисленным знакомым. Кто-то наверняка что-то слышал или знает. Бес старается не задумываться, что станет с тем колдуном, но понимает, что может случиться с ним самим, если он не справится. Он не понаслышке знает, насколько сильна Ведьма, которая пьёт кофе в его доме. Он видел, на что она способна, потому что однажды она спасла его.

Много лет назад совсем молодой и нищий египтянин Бес связался не с той компанией. Они нападали, избивали и грабили туристов. Иногда насиловали белых женщин, полагая, будто те сами предлагают себя, оголяя свои тела. Белые шлюхи в коротких юбках и шортах, с неприкрытыми волосами и лицами сами напрашивались. Но не в тот день.

Она шла по пустой вечерней улице одна. Бледная, как снег в тех горах, которые показывают по телевизору. Лёгкая добыча. Приятели Беса перегородили ей путь, но она не испугалась, как пугались другие. Бесстрастный взгляд невыносимо чёрных глаз мазнул по каждому отморозку, и Бесу вдруг отчего-то стало не по себе. Он нутром почуял угрозу и принялся отговаривать остальных, но его не послушали. Двое из тех, кого он называл друзьями, схватили ту женщину, а трое оставшихся избили его и потянулись за ножами.

Каким-то чудом уцелевшим глазом Бес взглянул в лицо женщины и ужаснулся – она улыбалась.

– А ведь могли просто попросить. С чего бы мне отказывать таким молодым сильным мужчинам? – с насмешливым укором сказала она.

Бес никогда не забудет и не поймёт, что случилось потом. Знает только, что некая невидимая сила разорвала его бывших приятелей у него на глазах, а она, эта женщина, улыбалась. Запятнанная блестящей горячей кровью, она приблизилась к нему, и Бес уже мысленно молил Аллаха о даровании милосердной смерти, когда она спросила:

– Как тебя зовут?

– Бес.

– Ты смелый, Бес. Займись делом, достойным смелого мужчины…

Та встреча перевернула всю его жизнь. Бес завязал с разбоем и устроился помощником в лавку специй. Со временем хозяин лавки привязался к трудолюбивому усердному парню, а поскольку своих сыновей Аллах ему не дал, он оставил торговлю Бесу. Специи приносили неплохой доход, а оружие и информация – ещё больший. Бес женился на хорошей девушке, обзавёлся семьёй и часто припоминал, кто заставил его свернуть с кривой дорожки. Воистину, не иначе как сам Аллах послал Ведьму, чтобы уберечь Беса от смерти где-нибудь в Мусорном районе Каира.

После того случая он встречал её в своей лавке лишь несколько раз, но сегодня она впервые обратилась к нему за помощью. Аллах велик! Однажды она спасла и пощадила его, и теперь Бес обязан вернуть долг.

Спустя немногим дольше часа он возвращается в комнату, где оставил Ведьму, и протягивает ей листок с адресом.

– Ты погубишь много жизней, – сетует он.

– Я собираюсь спасти одну жизнь. – В её голосе скука. – И заодно выиграть пари. Желаю Лейле удачного замужества. Ма асалам, Бес.

– Прощай, Ведьма. Да хранит Аллах твоего человека.

Бес кланяется, провожает её к выходу и смотрит ей вслед, мысленно читая суры о прощении грехов. Аллах свидетель, Бес сочувствует тому человеку, чьё имя назвал Ведьме. Однако теперь он больше ничем ей не обязан, и на душе Беса легко. От него ничего не зависит. Напротив, он даже совершает благодеяние. Ведьма говорит, что её человек проклят, но не упоминает о его смерти. Если она успеет спасти его, тот, чьё имя прозвучало в доме Беса, умрёт быстро. Когда за тобой гонится смерть, идеальный выход – застать её в милосердном настроении. Главное – успеть сделать это до того, как чаши весов качнутся.

========== 6 ==========

Дом Рашада, остров Рода, Каир

3 февраля, 2010

06:49 пп

Богатая обстановка небольшого особняка призвана поразить гостей роскошью. Обычно так и бывает. Особенно когда его посещают люди скромного достатка, в долгах и без надежды. Их потрясают ковры ручной работы, гобелены и драпировки, дорогая деревянная мебель, начищенные до блеска мозаичные плиты пола и идеальные, без единого пятнышка или развода зеркала.

Ребекка сидит на обитом натуральным пёстрым шёлком диване, смотрит большой плоский телевизор и отстранённо размышляет, стоит ли уступить Тени и купить такой же. Быть может, и ей будет интересно. Она не обращает внимания на интерьер. Право, ей доводилось бывать и в более роскошных местах. Один Запретный город чего стоит! Ребекке непонятна страсть людей к роскоши, к вещам, которые так же недолговечны, как сами люди. Всё однажды пойдёт прахом, и роскошь не унести в могилу. Тень хорошо это знает. Когда Ребекка подобрала его, никому не нужного, озлобленного духа, он даже имени своего вспомнить не мог. Да и теперь не помнит. Какие уж тут роскошь, богатство и власть…

Мягко хлопает дверь.

Ребекка смотрит на экран телевизора. Идёт программа об Австралии, и она вспоминает, как в январе заскочила на этот уютный материк, чтобы раздобыть для Конора яблок. Он как-то вскользь упомянул, что очень любит яблоки, которые импортируют из Австралии, но сезон ещё не начался. К тому же, чтобы довезти их, нужно время, а значит, фрукты дозревают в коробках, а не на дереве.

– Но они всё равно вкусные, – с наивной искренностью и доверчивостью добавил он.

Разумеется, это было наглое воровство, но какое Ведьме дело до людских законов? Оказавшись в огромном саду, Ребекка сорвала с веток тёплые, обласканные солнцем спелые яблоки, которые оставила потом на столе в квартире Дойла.

Ребекка холодно улыбается этому воспоминанию. В тот день в Оттаве похолодало и шёл снег, а багрово-красные яблоки пахли летом и чем-то томительно сладким. Она так и не поняла, что это за аромат – жаркий, волнующий, горький и сладостный одновременно.

– Я готов принять вас, уважаемая.

Мужской голос негромок и миролюбив, успокаивающе мягок и участлив. Так разговаривают доктора. Или хорошие целители. А этот целитель очень, очень хорош. Он просит за лечение большие деньги, но порой готов бесплатно излечить безнадёжно больного ребёнка, семье которого нечего предложить лекарю. Это хорошая реклама, да и Аллах одобряет милостыню. Милостыня и милосердие очищают душу от греха. На счету этого целителя десятки спасённых жизней, но за всё нужно платить.

Нехотя отвлёкшись от воспоминаний, Ребекка оборачивается к хозяину дома. Он невысок. Смуглое лицо испещрено морщинами. Пряди длинных седых волос аккуратно убраны за уши.

Глядя на него, Ребекка чувствует, как приглушённая воспоминаниями ярость разгорается с новой силой. Теперь, когда этот человек перед ней, сомнения окончательно покидают Ведьму. Бес не ошибся и дал ей верный адрес. Проклятие, что сжигает Конора, дело рук замершего перед ней целителя. И она это понимает, потому что ощущает, как он окутан невидимой, знакомой до дрожи в руках, жаркой и сильной энергетикой Дойла. Он просто фонит ею, как грёбаная атомная боеголовка радиацией!

– Рашад, если не ошибаюсь? – Её голос деланно бесстрастен. – Ты лечишь людей? Говорят, помогаешь самым безнадёжным.

Целитель по имени Рашад мгновенно понимает, кто перед ним. Чего он не понимает: зачем она пришла? Дочери Иблиса не болеют, не стареют, не умирают. Что могло ей понадобиться? Разве только… Нет, это невозможно. Она не стала бы поднимать шум из-за такой мелочи, как жизнь человека. Жизнь имеет ценность только для самих людей, а она – дочь Иблиса. Что ей люди и их жизни?

– Что означает твоё имя, Рашад? – Ребекка медленно встаёт. В её бездонных глазах медленно разгораются багровым золотом языки пламенной ненависти. Сейчас никто, даже Конор, не сумел бы сдержать полыхающую в её груди жажду мести. – Оно означает «благоразумный». Боюсь, Рашад, твои родители ошиблись. Ты поступил очень неблагоразумно.

– Чем я прогневил тебя, уважаемая? Я скромный целитель. Во имя Аллаха Всемилостивейшего помогаю людям. Спасаю их здоровье и жизни. – Рашад в панике пятится к дверям. Он в курсе, что никакой амулет, никакая молитва не защитят от ярости дочери Иблиса. Но, возможно, это ошибка, просто недоразумение, и они сумеют понять друг друга и договориться.

– Да ну?

Внешне безучастная, источающая незримую ненависть, она всё ближе, и Рашад обливается холодным липким потом. Дочери Иблиса не знают жалости. Вызвать их гнев легче лёгкого, а вот погасить его – задача не из простых. Почти невозможная.

– Чем же я провинился перед тобой? – блеет насмерть перепуганный целитель.

– Разве Аллах не запрещает правоверным баловаться магией? – Внезапно она улыбается, и это страшнее её обманчивого безразличия. – Как ты это сделал, Рашад? Как наложил проклятие на крови? Откуда вообще узнал о нём? И поторопись с ответом.

– Ритуал проклятия передаётся от отца к сыну уже много веков. Все мужчины в моём роду – целители. Я увидел того мужчину, когда прошёл слух, будто белые учёные вскрыли гробницу, которая не должна быть вскрыта. В ней нет ничего, кроме смерти. Я отправился туда и увидел его. Я подумал, в нём столько силы… Сколько жизней я спасу ценой всего одной! Его жизни хватит мне на несколько лет исцелений страшных болезней. Я заплатил одному оборванцу, чтобы он оцарапал его накха дасти. Я не понимаю причины твоего гнева, уважаемая! Он всего лишь человек…

– Он мой человек! – едва сдерживая себя, свою ярость, рявкает Ведьма. Телевизор за её спиной взрывается брызгами осколков и искрит. По окнам и зеркалам ползут трещины. – Ты жалкий колдун-целитель. Ты не мог не почувствовать, что он отмечен Ведьмой!

– Я подумал…

– Что?!

– Я подумал, ты не заметишь! – голосит Рашад, сообразивший, что на этот раз он здорово просчитался и ему конец. Ведьма сочится злостью и непременно прикончит его. Ему не спастись. – Дочери Иблиса не следят за своими людьми. Никогда не следят, потому что им всё равно. Я решил, что ты не заметишь его исчезновения!

– Отдай перчатку, – ледяным тоном требует Ребекка. – Отдай! Или я убью твоих детей, прежде чем закончу с тобой.

Не помня себя от ужаса, Рашад отводит её в комнату, где принимает пациентов. На столе, скрытом за низкой расписной ширмой, стоит накрытый плотной тёмной тканью поднос, на котором рассыпаны палочки благовоний и высушенные травы. В центре подноса – небольшая металлическая накладка на ладонь с острыми шипами. Кончики шипов – бурые от запёкшейся крови.

– Хоть уже слишком поздно, но умоляю, пощади детей! – Рашад в отчаянии падает перед ней на колени. – Уже поздно. Тебе не спас…

Раздаётся громкий чавкающий хруст. Тело Рашада заваливается набок и падает на пол. Оторванная голова откатывается к дверям. Стекленеющие глаза распахиваются в удивлении от последнего в их жизни магического таинства.

Брезгливо морщась, Ведьма сворачивает ткань с благовониями, травами и окровавленной накха дасти в узел. Опускает на него ладонь и принимается бормотать заклинания. Проклятие на крови – одно из самых мощных, и ей приходится собрать все силы, чтобы разбить его. Постепенно узел под её пальцами становится твёрдым, а затем стекленеет. Стекло трескается. Осколки режут ладонь Ведьмы и обагряются её кровью. Последнее усилие, и стеклянное крошево вспыхивает алым пламенем, в котором пляшут угольные протуберанцы.

Когда Рашад навсегда закрывает глаза, на подносе не остаётся даже копоти, а в палате центрального госпиталя Каира приходит в себя Конор Дойл. Не веря счастью, Наташа, Линдси и Клэр обнимаются, не зная, плакать им или смеяться. Они благодарят красавца доктора, однако он удивлён и обрадован не меньше, а может, и больше, чем женщины. В его медицинской практике не бывало случаев, когда безнадёжные пациенты в одночасье выздоравливали. Разумеется, Дойл ослаблен странной болезнью, но это состояние легко поправляется сном и хорошей едой. Доктор шокирован и обескуражен чудом. Именно чудом. Другого подходящего слова у него попросту нет.

Джина – единственная, кто не поддаётся эйфории. Нет, она искренне рада за Дойла, но не верит, что он вообще был болен. Его внезапная кома, равно как и неожиданное выздоровление – какие-то ненормальные. Неестественные. И Джина думает, что если это всё же было проклятие, значит, есть некто настолько сильный, что смог разорвать магическую цепь. А ещё она думает, что никто не станет заниматься подобными вещами от скуки. Наложение проклятия требует больших сил, и ещё больше нужно, чтобы разрушить его. На подобные жертвы идут ради близких. Или любимых. И Джина думает о той бледной, черноволосой женщине, про которую с негодованием рассказывает Доннер. О гадалке по имени Ребекка. Что бы ни говорила Доннер, но эта Ребекка объявилась в палате умирающего Дойла, и спустя всего несколько часов он поправился. Хотя до её появления доктор и медяка ломаного не давал за его жизнь. Но вот приходит она – и Дойл, как по волшебству, выздоравливает! Джина думает, что не хотела бы когда-нибудь встретить эту женщину. А ещё её не покидает гнетущее тоскливое ощущение, будто ценой жизни Конора Дойла стала чья-то смерть.

========== 7 ==========

Эпилог

Квартира Конора Дойла, Оттава

9 февраля, 2010

08:04 пп

У него всегда много работы, и обычно Дойл поздно возвращается домой. Хотя, если бы не чёртов проект «Ханни», насущная необходимость скрывать свои отношения с Ведьмой и отказ Ребекки проводить с ним чуть больше времени, Конор спешил бы домой, а так… Он даже позвонить ей не может. У Ребекки попросту нет телефона. Она приходит, когда хочет, и уходит, когда вздумается. Конор понимает, что такие отношения не совсем нормальны, однако нормальные – это не про них. Он, конечно, мог бы найти себе самую обычную женщину, которая будет ждать его из командировок, стирать ему рубашки, готовить ужины, но после Ребекки любая другая покажется пресной. Всё равно что, попробовав фантастически вкусное блюдо, обречь себя остаток жизни грызть диетические хлебцы, похожие на пенопласт.

Открывая дверь, Конор думает, что зверски хочет есть. После жуткого происшествия в Египте он всё время хочет есть. Доктор каирской клиники предупреждал его об этом. Истощённый болезнью организм стремительно восстанавливается и требует калорий. Конор как раз пытается припомнить, чем можно поживиться в холодильнике, когда вдруг видит в кухне свет. Улыбнувшись, он ставит кейс на пол, снимает пальто и идёт на тёплый свет к тьме.

Скрестив ноги по-турецки, Ребекка сидит на столе и ест вок прямо из картонной коробки.

– Прости за столик. Ходят слухи, будто я пыталась тебя убить. Это правда? – Она скручивает пробку с бутылки. На этикетке – разудалый улыбающийся зомби.

Прислонившись плечом к косяку, Конор тихо смеётся. Когда в клинике разрешили длительные посещения, Линдси рассказала ему, что Ребекка, оказывается, жива-здорова и намеревается закончить дело, которое не завершила в Твинроад – убить его. Что она, Линдси, видела её и передаёт её слова. Она говорит, что он зря терзался гибелью той женщины. Какой-то дьявольский фокус, чтобы лишний раз помучить его. Линдси так мило волнуется за него, что Конору немного жаль её обманутых надежд. Однако, внимательно слушая её рассказ, он с трудом удерживается, чтобы не расхохотаться. Но всё-таки держит себя в руках и с самым серьёзным выражением лица обещает Линдси быть осторожнее.

– Не всякому слуху верь. Люди всё время болтают. Кстати, столик я отмыл.

– Будешь вок? – Ребекка кивает на большую картонку.

– От Су Лана, который я больше нигде не попробую? – Он иронично изгибает бровь, наслаждаясь недоумением на лице Ведьмы. Снимает пиджак, ослабляет галстук и берёт палочки для еды. – Кое-что я слышал. И пиво тоже буду.

Вок просто волшебный! Конор не в курсе, кто этот Су Лан, но воки он готовит что надо. Тонкая, явно сделанная вручную лапша, роскошная утка и феерическая смесь перцев и специй. Не вок, а произведение искусства!

– Что со мной было, Ребекка? – Он делает глоток пива с пряным хвойным ароматом и чувствует во рту горьковатый привкус мёда.

– Тебя прокляли, – невозмутимо отвечает она.

– Что? То есть, как прокляли?

– Очень мощное проклятие на крови. Помнишь мальчишку, который тебя оцарапал?

Потрясённый Конор медленно кивает.

– Кровь – главный элемент. Остальное – дело техники.

– Но почему? То есть, что я ему сделал? Я даже не знал его! – От удивления Конор едва не роняет палочки.

– Ничего ты ему не сделал. Глупый колдун-целитель решил воспользоваться тобой как батарейкой. Высосать, как вампир. Чтобы лечить тяжёлые болезни, нужно много, Конор, очень много сил. Ты либо берёшь их из энергии мира, либо вытягиваешь из себе подобных. Первый вариант только для истинных целителей, а мелочь прибегает ко второму, – со скукой рассказывает Ребекка. – Ты сильный, и он взял тебя. Выбрал, как аккумулятор для автомобиля.

– И всё для того, чтобы исцелять? Теперь, зная тебя, надо думать, он больше никого не исцелит… – задумчиво говорит Конор.

– Прекрати ты, глупый человек! – В чёрных глазах Ведьмы вспыхивают багровые искры недовольства.

– Да, я человек и не чужд состраданию, нравится тебе это или нет!

– У нас и без того мало времени, Конор. И ты хочешь лишить меня даже этой малости? Тогда прекрати нести чушь про сострадание! Колдун сказал мне, что взял именно тебя. Взял, хоть и знал, что ты отмечен Ведьмой. А ещё он сказал, что я не замечу. Так вот, Конор Дойл, я заметила! – Палочки в её пальцах направлены на него. – Заметила, потому что ты у меня один! И пока ты жив, ты – мой!

– Хорошо, что мама не видит меня сейчас. – Он пьёт пиво и прячет в нём смех. – Очень сомневаюсь, чтобы она обрадовалась Ведьме. Зато отец… – и вновь наслаждается недоумением на её лице. Он в курсе, что Ребекка пытается понять его. Пытается понять людей, но не может. Это в чём-то даже забавно – дразнить её. И Конор знает, что ему можно в шутку задирать Ребекку. Он понимает это, когда ему удаётся убедить её вершить свою месть иным путём. Допустим, она считает Элсингера виновным в гибели Санди Торрел, но, кроме него, никто не должен пострадать. Это неправильно. И когда она нехотя соглашается, Конор понимает, как сильно она привязалась к нему. Тёплые пальцы с головой выдают Ведьму, её страсть к простому человеку. Жаль, что у них мало времени, а он пока не приблизился даже к тени непростительного греха.

Какое-то время оба молчат. Потом Ребекка откладывает картонку и целует его в губы. Просто поцелуй. Её губы жаркие от специй и желания, и Конор думает, что не хочет другой женщины.

– Однажды ты гадала мне. Между прочим, предсказала страшную смерть. Может, ты и сны толковать умеешь? – обнимая свою Ведьму, спрашивает он. – Я видел сон, словно я нигде. Не знаю, как описать то место. Там ничего не было. Лишь пустота. И я звал тебя, тянулся к тебе, но так и не смог тебя коснуться. Что это значит, Ребекка?

– Что твои усилия напрасны, – точно ядовитый плющ, обвивая его руками и ногами, целуя его висок, шепчет она. – Бери здесь и сейчас. Не думай о будущем.

И она радуется, что он не видит её лица. Разумеется, она умеет толковать сны. Да, собственно, тут и толковать-то нечего. Она сразу узнаёт место, что описывает Конор – пустое ничто. И она знает, что место это отнюдь не пустое. Никто не спускается туда и никто не возвращается оттуда. Никто не говорит о ней – тоскливой, безысходной, слепой пустоте. Угодивших в неё стараются поскорее забыть. Вычёркивают из жизней, мыслей, отрицают само их существование. Это место страшнее, чем смерть, и Ребекка искренне надеется, что сон Конора – только сон. Любой исход для них двоих будет лучшим, кроме этого. И она жадно целует его и убеждает себя: «Это лишь сон. Просто сон. Ничего большего. Лишь сон…»